Текст книги "Кровь. Царство химер"

14

Превозмогая боль, Кваронг вихрем ворвался в столовую:

– Где он?

Тело генерала уже вытащили из бочки и положили на пол.

На мгновение вождю стало худо. Он был рядом с генералом прошлым вечером – как раз перед тем, как того убили. Единственным утешением явилась весть, что орудием страшного убийства послужил нож, а не вода.

– Кто это сделал? – завопил Кваронг. – Кто?

Занавес отодвинули, вошел Уорф, начальник военной разведки.

– Лесные Стражники, – сказал он.

При других обстоятельствах Кваронг только засмеялся бы. Сама мысль о том, что в его лагере могли побывать Лесные Стражники, казалась из ряда вон. Однако Уорф произнес это так уверенно, словно знал наверняка.

Поверить, тем не менее, было трудно.

– Как?

– Служанка призналась. Два Стражника забрались к ним в комнату через стену. Сказали, по ее словам, что пришли за историческими книгами.

От лица Кваронга отхлынула кровь. От волнения не столько за безопасность святынь, хотя и за нее тоже, сколько за безопасность места, где те хранились. Религия религией, но собственная жизнь дороже.

Он ринулся в свою спальню.

– Это еще не все, господин, – Уорф поспешил следом. – Разведчик только что доложил, что видел в трех милях к востоку небольшой лагерь Лесных.

Значит, это правда. Кваронг миновал атриум. Пролязгал:

– Охранника, который дежурил ночью, утопить.

Два сундука стояли на обычном месте, в окружении шести подсвечников.

– Открой их, – приказал он.

Входить в эту маленькую комнатку разрешалось немногим, и, насколько помнил Кваронг, прежде Уорф к их числу не принадлежал. Хотя сами сундуки видел, поскольку руководил лет десять назад их изготовлением. Здесь была только часть книг – остальные, числом в несколько тысяч, находились в надежном укрытии. Но эти два сундука Кваронг всегда держал при себе – книги, если и не обладали некоей мистической силой, то хотя бы создавали вокруг него ауру тайны.

– Ремни перерезаны, – сказал Уорф, проверив обвязку сундуков. – На обоих.

Как только он поднял крышку, Кваронг понял, что в его спальне и впрямь побывали. С книг была стерта пыль.

Он рванул занавес и вышел. Воздуха! Ему не хватало воздуха.

– Но меня не убили.

– Значит, им нужны были только книги, – предположил Уорф.

– И они могут вернуться, раз уж узнали, что книги здесь?

– Но зачем им понадобились реликвии, если они могли… – Уорф не закончил.

– Это был Томас, – сказал Кваронг.

Конечно, кто же еще! Только Томас ценил книги настолько высоко.

– Наша десятая дивизия стоит к югу от каньонов…

– Сколько в этом лагере Стражников?

– Дюжина. Не больше.

– Немедленно пошлите гонца. В десятую дивизию. С приказом отрезать им все возможности бегства. Как скоро удастся это сделать?

– Передвинуть тысячу человек? Часа за два.

– Значит, за эти два часа выходим и мы. Коль повезет, загоним зверя в ловушку.

– А убийство Томаса сейчас не повредит нашим планам по захвату лесов? – с тревогой спросил Уорф.

Кваронг не ответил, прекрасно зная, отчего тот так заинтересован в лесах. Выполнив свою задачу, генерал Уорф должен получить в жены его дочь, Чилис. Все ждут трофеев, а Уорф к тому же питает к будущей награде безответную страсть.

Правда, Кваронг уже сомневался в мудрости своего решения отдать Чилис этому зверю.

Он подошел к тазику с белым порошком, смесью крахмала и известняка, сунул туда пальцы, затем похлопал себя ими по лицу. Порошок впитывал пот, и это приносило некоторое облегчение. От любой влаги, в том числе и от пота, боль усиливалась.

– Когда должно вернуться войско из Южного леса? – спросил Кваронг.

– Сегодня. Возможно, уже через час. Не стоит ли подождать, пока он не подоспеет?

– Теперь приказы отдает он? Планы пускай составляет, пожалуйста, но, насколько мне известно, командую пока я.

– Конечно, ваше превосходительство. Простите.

– Если мы убьем Томаса, узнать о наших планах Лесному Народу будет еще труднее. О четвертом войске по ту сторону леса они пока не проведали. Все, что останется у них против наших четырехсот тысяч, – это огненные мины.

– У них есть и другие умелые командиры. Майкиль. Уильям. И вдруг они знают больше, чем мы думаем?

– С Томасом никто не сравнится! Увидишь, без него они растеряются. Пошли приказ – отрезать их! Остальным вели сворачивать лагерь, как будто мы собираемся уйти в пустыню. И если Хантер здесь, клянусь, он не увидит завтрашнего дня.

Томаса разбудил тихий голос Майкиль. Заснув в самолете, он проснулся в пустыне, слыша ее слова:

– Они сворачиваются. Посмотри.

Томас сел.

– Это не военные сборы – навьючивают лошадей. Думаю, собрались обратно в пустыню.

Томас поднялся на ноги, поспешил на бархан, взял у Уильяма подзорную трубу. Весь лагерь отсюда был не виден, его дальнюю сторону скрывал другой песчаный нанос. Но доступные взгляду Паршивые и впрямь неторопливо нагружали повозки и лошадей.

По склону вверх взбежала Рашель:

– Томас!

Он перевернулся на спину, сел:

– Ты видела сон?

Она посмотрела на Уильяма, как бы говоря: «Не здесь».

– Уильям, вели всем собираться. Пойдем за ними, – приказал Томас.

– Командир…

– Сейчас нельзя за ними идти! – сказала Рашель. – Через два дня – Собрание!

– Но нам нужны книги!

Она вновь взглянула на Уильяма.

– Уильям, ступай, – велел Томас.

– Но она права. Если мы хотя бы день будем идти за ними, лишний день потребуется и на возвращение. Мы не успеем на Собрание.

– Успеем – при той скорости, с какой двигаются эти слизняки. И, думаю, Элион простит нам опоздание, поскольку мы заняты уничтожением врага.

– Мы книги воруем, а не врага уничтожаем, – сказал Уильям.

– Этими книгами мы врага и уничтожим, дурья ты башка!

– Как?

– Иди собирайся.

Уильям сбежал с бархана.

– Что случилось? – спросила Рашель.

– Ты видела сон? – повторил он свой вопрос.

– Нет. То есть не о прошлом. А ты, конечно, видел. Что именно?

Томас встал:

– Ты была права. В Индонезии есть гора под названием Циклоп. Произошло что-то необычное, что позволило тебе увидеть сон.

– Значит, ты пойдешь спасать Монику?

– Уже пошел.

– Пускай тогда книги увозят. Идти за ними слишком опасно! Ты сможешь остановить вирус с помощью Моники.

– А вдруг освободить ее не удастся? Вдруг она не сможет остановить вирус? А из книг мы узнаем, что нужно сделать, чтобы победить Свенсона. Меня никто не понимает, но ты-то должна понять.

Она стала спускаться с бархана, он поспешил следом.

– Рашель, пожалуйста, выслушай! Тебе нужно вернуться домой. Я отправлю с тобой Сюзанну и еще двоих…

– И с какой стати я уеду, если ты останешься тут, рисковать головой?

– С такой, что, случись с тобой беда, Моника может умереть! Неужели не понимаешь? Ты должна быть в безопасности. Подумай о детях…

– А ты подумай о себе, Томас! Что будет с Моникой, со мной, с лесами, со всей Землей, если беда случится с тобой? Наши дети в хороших руках, обо мне не волнуйся.

Он схватил ее за руку и развернул к себе:

– Выслушай меня!

Она уставилась поверх его плеча на горизонт.

– Я люблю тебя больше жизни, – произнес он. – Пятнадцать лет я сражался с этими тварями. И сейчас со мной ничего не случится, клянусь. В этом мире – ничего. А вот в том – может случиться. Надо остановить вирус, и для этого нужны книги.

Цвет глаз ее начинал бледнеть. Ночью она обтерлась водой, но этого было мало.

– Пожалуйста, любовь моя. Прошу тебя.

Она вздохнула, закрыла глаза.

– Ты ведь знаешь, что я прав, – сказал он.

– Ладно. Но обещай, что не запустишь болезнь.

– Оставь свою запасную воду.

– Оставлю.

Они немного постояли молча. Под любопытными взглядами бойцов Томаса.

Потом Рашель потянулась к мужу, поцеловала в щеку:

– Постарайся вернуться к Собранию.

– Постараюсь.

Она отстранилась и направилась к своей лошади.

Томас наблюдал за Паршивыми, лежа на вершине бархана. Оставшиеся с ним семеро бойцов расположились чуть ниже. У подножия стояли лошади, изнемогая от усиливающегося зноя. С Рашелью Томас отослал, кроме Сюзанны, еще и Уильяма. Уехавшие оставили им столько воды, сколько могли, и при экономии ее должно было хватить на два дня.

– Мне кажется или они и впрямь еле двигаются? – спросила Майкиль.

– Это же Паршивые. Чего ты ждала? – ответил кто-то.

– Избавились бы от половины обоза – и ходили бы в два раза быстрее, – сказала она. – То-то они на марше так медленно перемещаются.

Томас взглянул на горизонт. Там, по правую сторону, виднелся высокий холм. Далеко за ним лежал Южный лес, спасенный Джастином. Тем самым, который торговался о мире с Ордой.

Мысли Томаса вернулись к тому, что удалось подслушать ночью. «Мы заговорим о мире, и им придется выслушать, – сказал Кваронг. – Когда обнаружится его предательство, будет слишком поздно».

Чье предательство? Мартина? Нет, ведь Кваронг с ним и разговаривал, ныне покойным генералом. Джастина? В это Томасу не верилось. Как бы низко ни пал его бывший лейтенант, но злоумышлять против своего народа он не мог.

Или мог?

– Командир, какое-то движение.

Он отвел взгляд от холма. И увидел, что на другом возвышении вдали появился строй всадников, направляющийся в их сторону.

За ним – еще один.

И еще. Не маленький отряд, а целая дивизия, несущаяся к ним галопом. Томас напрягся.

– Они знают, – сказал. – Знают, что мы здесь!

– Тогда уходим, – откликнулась Майкиль. – Им нас не догнать.

– А книги?

– Похоже, книги – уже прошлое, – сказала она. – Нечаянный каламбур, извини.

– Командир, сзади! – предупредил кто-то из Стражников.

Томас быстро обернулся. С восточной стороны, между ними и лесом, на барханы поднимались еще всадники. Не меньше тысячи. Ловушка!

Томас ринулся к лошадям:

– На север, скорее!

До своего коня он добежал первым, схватился за луку и пришпорил скакуна, не успев еще опуститься в седло.

– Хий-а-а!

Конь стремительно сорвался с места. Топот копыт за спиной, фырканье лошадей – остальные не отстали.

Теперь стала хорошо видна конница слева – врагов было даже больше, чем думал Томас. Пока они глазели на сворачивающийся лагерь, их обошли сзади. А может, и того хуже – это войско стояло лагерем на востоке или юге и просто придвинулось по приказу.

Восток и запад были перекрыты. Паршивые знали, конечно, что из ловушки они рванутся на север. И если…

Тут он увидел конников и впереди. Сколько? Не сосчитать, но путь к бегству отрезан.

Томас резко натянул поводья, подняв коня на дыбы. Трое из его Стражников проскакали дальше.

– Назад!

Они увидели врага и тоже остановились.

Томас развернул коня:

– На юг!

Но тут же и придержал его, увидев то, что боялся увидеть. С южной стороны приближалась еще одна дивизия.

Свернув налево, он помчался вверх по ближайшему бархану. Скрываться смысла уже не было, как и пытаться убежать вслепую. Лучше осмотреться.

За ним поднялись и остальные. И, глядя сверху, поняли со всей безнадежностью, что выхода нет. Паршивые приближались со всех сторон. Кое-где еще оставались просветы, но, как только Томас обнаруживал их, ряды врагов тут же смыкались.

Кваронг их перехитрил.

Томас быстро оценил ситуацию. В слишком многих переделках он побывал, чтобы паниковать, слишком много битв выиграл, чтобы думать о поражении. Но никогда еще ему не приходилось стоять ввосьмером против такого количества врагов.

Пробиться было невозможно. Майкиль обнажила меч, но что сейчас значили мечи? Их обыграли при помощи ума, и для ответного хода следовало воспользоваться собственным разумом.

Эти мысли пронеслись у него в голове, как нахлынувшая морская волна.

Но второй волны – разумных предложений по спасению – за нею не последовало. Море затихло.

Им не могли помочь даже его сны. Всего-то несколько секунд ушло бы – удар по голове, сон, пробуждение – да что толку?

Он вновь услышал нежный голос Рашели, предостерегавшей его. На самом деле тогда она говорила сердито, но сейчас ему казалось, что нежно.

Мне так жаль, любовь моя.

Он дотронулся до книги, которую плотно примотал к телу ремнем под туникой. Может, она на что сгодится? Хотя бы выиграть время. Для чего – он понятия не имел, но что-то ведь надо было делать. Томас выдернул книгу из-за ремня, поднял ее над головой. Затем привстал в стременах и прокричал:

– Книга! У меня историческая книга!

На Орду впечатления это как будто не произвело. Разумеется, ведь его попросту не слышали.

Он бросил поводья, встал на стременах во весь рост, крепко сжимая конские бока коленями, и поскакал вокруг своих бойцов, высоко подняв правую руку с книгой.

– Книга! У меня историческая книга!

Первые ряды воинов добрались до ближних барханов и остановились. Не меньше пяти тысяч всадников на взмыленных лошадях. Со всех сторон – словно сам песок стал людьми. Паршивыми.

Возможно, они медлили потому, что не хотели умирать. Прекрасно зная, что первые, кто схватится с Лесными Стражниками, умрут. И падет не одна сотня, прежде чем им удастся одолеть Томаса Хантера и его бойцов.

Потом-то одолеют, конечно. В исходе схватки мог сомневаться лишь тот, кто не видел этой сцены собственными глазами.

Он крикнул во всю мощь голоса:

– Я – Томас Хантер, и у меня – историческая книга из тех, коим поклоняется ваш вождь Кваронг! Бросаю вызов любому, кто хочет помериться со мною силой!

Вперед выехали больше ста всадников, медленно приблизились. На них были красные кушаки ассасинов – воинов, поклявшихся ценой своей жизни отнять жизнь у Томаса Хантера. Среди Стражников поговаривали, что ассасинами часто становились родственники тех, кто пал в бою.

– Ничего не выйдет, – сказала Майкиль.

– Спокойно, – пробормотал Томас. – Этих мы уложим.

– Этих – да, но остальных многовато!

– Спокойно!

Его собственное сердце, вопреки приказу, бешено колотилось.

Тишину вспорол звук протрубившего рога. Ассасины остановились. Звук повторился – высокий, долгий. Томас поискал взглядом источник. Обнаружил его на юге.

Там, на вершине самого высокого холма, стояли два всадника на лошадях светлой масти. Слева – Паршивый. Только это Томас и мог разглядеть с такого расстояния.

Всадник справа, судя по одежде, – из Лесного Народа.

– Это он! – сказала Майкиль.

– Кто?

– Джастин.

Она сплюнула.

Рог протрубил снова. На этот раз Томасу удалось разглядеть за спиной Паршивого третьего всадника – того, кто трубил.

Лесной житель резко тронулся с места и поскакал к войску Орды. Перед ним начали расступаться. Видимо, среди прочих сигналов, подаваемых рогом, этот указывал Паршивым на неприкосновенность данного человека.

Он ехал среди воинов Орды, не глядя по сторонам. И был еще в ста ярдах, когда Томас тоже его узнал – по манере держаться в седле, в которой невозможно было ошибиться. Текучие движения, наклон вперед.

Действительно Джастин Южный.

Он поднялся к ним на бархан, остановился в пятнадцати ярдах. И некоторое время просто молча смотрел на них. Потом сказал:

– Здравствуй, Томас. Давно не виделись.

– Два года.

– Да, два года. Неплохо выглядишь.

– В озере могу поплавать, – ответил Томас.

Джастин усмехнулся:

– Все могут.

– Даже эти твои друзья? – спросил Томас.

Джастин оглянулся на Паршивых:

– Им бы точно не помешало. Никак не привыкну к запаху.

– Сам поди воняешь не меньше, – скривилась Майкиль.

Джастин смерил ее пронизывающим взглядом своих зеленых глаз. Выглядел он так, словно только что омылся.

– Вижу, вы попали в небольшой переплет.

Томас нахмурился:

– Да ты догадливый!

– Твоя помощь нам не нужна, – его заместительница отвернулась.

– Майкиль! – одернул ее Томас.

Джастин улыбнулся:

– Ты не меняешься, а, наверно, стоило бы. С удовольствием бы с тобой поспорил.

В глазах его зажегся огонек, внушающий доверие. Из-за этого, в числе прочих причин, Томас и сделал его два года назад своим заместителем.

– Ты случайно не заметил, как выросла Орда за последнее время? – спросил Джастин.

– Нас всегда превосходили численно.

– Да. Но эту войну тебе не выиграть, Томас. Во всяком случае мечом.

– А чем же? Улыбкой?

– Любовью.

– Мы любим, Джастин. Любим наших жен и детей, потому и отправляем этих чудовищ в ад, из которого они явились.

– Не знал я, что они пришли из преисподней, – произнес Джастин. – Всегда полагал, что их создал Элион. Как и тебя.

– Ну да, как и шатаек. Их мы тоже должны возлюбить?

– Большинство уже возлюбило, – сказал Джастин. – Боюсь, оставив деревья, летучие мыши поселились в ваших сердцах.

Майкиль подобного кощунства вынести не могла, но и Томаса ослушаться не смела. Поэтому обратилась к нему, а не к Джастину:

– Командир, довольно нам слушать эти ядовитые речи. Он на их стороне.

– Да, Майкиль, я понимаю, как подобные речи ранят столь религиозных людей, как ты.

Все знали, что религиозной она была, лишь когда это требовалось. Омывалась в озере, исполняла все ритуалы, но куда охотней планировала сражения.

Майкиль фыркнула.

– Как у нас говорят? – продолжил Джастин. – За одну голову, снесенную Паршивыми, снеси десять их голов? Такова мера справедливости. Но придет время, когда ты, Томас, преломишь с Паршивым хлеб.

За спиной Томаса кто-то кашлянул. Джастин явно бредил. Томас сам не выдержал и улыбнулся.

– Майкиль дело говорит. Ты пришел сюда, чтобы помочь нам, или хочешь обратить нас в свою веру?

– Веру? Верой стала Великая Любовь, в этом-то и проблема. Видишь, что бывает, когда слушаешь летучих мышей? Они разрушают все. Сперва – разноцветный лес, теперь – озера.

По шее Томаса струйкой побежал пот. Говорить так о Великой Любви – кощунство!

– Ты сказал достаточно. Или помоги нам, или уезжай.

Джастин перевел взгляд на книгу в руке Томаса:

– Исторические книги. Наихудшие и наилучшие деяния человеческие. Сила создавать и сила разрушать. Постарайся не потерять ее. В плохих руках она может стать источником бед.

– Она пуста.

Джастин медленно кивнул:

– Будь осторожен, Томас. Увидимся на Собрании.

После чего развернул коня и поскакал сквозь войско Орды обратно на холм, где ждал его Обитатель Пустыни.

Рог протрубил раз, другой. Сигнал к отступлению. Паршивые поначалу не шелохнулись. Ассасины как будто впали в растерянность, над строем воинов пробежал ропот.

Рог дважды протрубил снова – еще громче.

За неповиновение такому приказу грозила казнь. И Паршивые начали отступать, дружно, в тех самых направлениях, откуда пришли.

Томас ошарашенно следил за тем, как пустело пространство вокруг него.

А потом враги исчезли. Все до единого.

Спасение оказалось столь быстрым и бесхлопотным, что верилось в него с трудом. Он обернулся взглянуть на Джастина.

На холме – никого.

Майкиль сплюнула:

– Убила бы этого…

– Молчи! Ни слова, Майкиль! Тебе только что спасли жизнь!

– Какой ценой?

И он не знал, что ей ответить.

15

Циклоп.

О том, чтобы подобраться к горе тайком, и речи не шло. У них не было недели на прочесывание джунглей в поисках тоннеля, ведущего внутрь массива. Зато имелась инфракрасная техника, способная электронным способом убрать с Циклопа растительность и обнаружить вызывающие подозрения аномалии, такие, к примеру, как слишком высокая температура в некоторых местах.

Они сели в аэропорту Сентани, пополнили запасы топлива и немедленно поднялись в воздух снова, направляясь к горе, высившейся у побережья.

Прогноз погоды был благоприятным, ветер стих, команда отлично выспалась, пока летели над Тихим океаном. Но Томаса все равно грызло беспокойство. Вдруг он неправ? Вдруг Рашель ошиблась?

Тревожило и другое – он не смог добыть исторические книги. Они по-прежнему оставались у Кваронга, а он завладел всего одной, и то – пустою. Так что единственной полезной информацией было утверждение Рашели, что Монику держат здесь, в этой горе.

Транспортник летел низко, описывая круги над склоном горы, сканируя деревья. Из кабины вышел капитан Джонсон, похожий в своей камуфляжной экипировке на героя комикса. Шлем с коммуникативным устройством. Парашют. Пищевой паек. Две гранаты. Нож с зеленой рукояткой – за такой клинок Майкиль отдала бы своего лучшего коня.

Точно так же выглядели и остальные. Только Томас был экипирован попроще. Камуфляжный комбинезон, нож, рация, винтовка, пользоваться которой он не собирался, и парашют, которым пользоваться придется, хочет он того или нет. Впервые в жизни.

– Завершен полный облет, – сказал капитан. – Пока ничего. Вы уверены, что нам нужен именно этот склон?

– Да.

– В таком случае, оператор говорит, надо еще снизиться. Правда, нас могут услышать. Громыхаем как летучая праздничная ярмарка.

Томас снял шлем, провел рукой по взмокшим волосам:

– А есть альтернатива?

Они обсудили заранее добрый десяток полетных сценариев. Идеи у Томаса имелись, но в электронном наблюдении он ничего не понимал. И поэтому согласился с их планами.

– Нет. Вот если бы время не поджимало… Но если они здесь, внизу, то, уверяю вас, уже смотрят на нас во все глаза.

– Может, оно и лучше. Пусть увидят. Если повезет, мы заставим их себя выдать. Ведь удрать незаметно они не смогут.

Капитан внимательно посмотрел на него. Потом кивнул:

– Надеюсь, речь не о том, что мы собираемся подставить им свои задницы? Что-что, а это я сделаю в последнюю очередь.

– Я понимаю опасность, капитан, но могу сказать – если, конечно, от этого вам станет легче, – что президент отправил бы сюда весь воздушно-десантный флот, будь он уверен, что это поможет поскорее найти Монику де Рейзон. Давайте снизимся.

Французскую тайную полицию пустил по следу Хантера Арман Фортье. Начальник ее звонил Карлосу лично. На дело было брошено больше трехсот агентов – с приказом привезти Хантера во Францию или же, если не получится, убить его. Задействовав сеть информаторов в Соединенных Штатах, узнали, что Хантер вылетел в форт Брэгг, после чего исчез.

«Три варианта, – подумал тогда Карлос. – Первый – он все еще в форте Брэгг, затаился. Второй – летит во Францию, чтобы разобраться лично с Фортье. И третий – летит сюда, в Индонезию».

Глядя сейчас в бинокль на приближающийся транспортник, Карлос понял, что верным было последнее предположение. В самолете наверняка сидел Хантер.

Этот тип действовал ему на нервы еще хуже Свенсона. Трижды Хантер от него ускользнул. Верней, не так – дважды был смертельно ранен и чудом исцелился. Ускользнул лишь в последний раз.

Не только девять жизней имел. Еще и знал то, чего никак не должен был знать.

Ладно, пусть бы ему один раз приснилось, что они создали штамм Рейзон. Но Карлос не сомневался в том, что Хантер продолжает черпать информацию из своих снов. А вот и доказательство – подлетающий самолет, наверняка с инфракрасными сканерами. Правильно он сделал, что предоставил французам искать Хантера в Штатах, а сам вернулся сюда. Уверен был, что и Хантер сюда явится. За Моникой.

– Сколько кругов? – проскрипел в приемнике голос Свенсона.

Карлос подстроил микрофон:

– Семь. На этот раз они идут ниже.

Атмосферные помехи.

– Как они нас нашли?

– Как я и говорил. Он узнал о вирусе, потом об антивирусе. А теперь еще – и где мы. Он – призрак.

– Пора в таком случае вызвать призрака на разговор. Думаете, не убьет его крушение?

– Не убьет. Кого угодно, но только не Хантера.

– Тогда сбейте их. И чтобы никто не выжил.

– Будем эвакуироваться?

– Попозже, как стемнеет. Фортье нужен этот парень. Во Франции.

– Понял.

Карлос вышел из-под защитной сетки, скрывавшей тепловые показатели его тела, поднял на плечо модифицированный гранатомет «Стингер». Прямое попадание – и самолет надвое. Он, конечно, вовсе не был уверен в том, что Хантер выживет, но это была игра, в которую он очень хотел, просто жаждал сыграть. В невероятный дар Хантера верить не хотелось. Лучше бы тот погиб.

Он подождал, пока самолет развернется и снова направится в его сторону. Лаборатория располагалась в центре горы, и самолет сейчас должен был оказаться на уровне его глаз. Один удачный выстрел. Все, что нужно.

– Контактный пеленг, два, девять, ноль.

Голос электронного оператора пробился сквозь шум моторов. Томас припал к окну.

– Контакт, один…

– Сближение, сближение! – донеслось из кабины.

И Томас тут же увидел несущуюся к самолету ракету.

Значит, он прав. Моника здесь!

И смерть здесь – смотрит ему прямо в лицо.

Самолет резко вильнул в сторону от траектории снаряда. Томас вцепился в подлокотник.

– Разблокировать защиту!

Голос пилота был заглушен внезапным ревом четырех двигателей – самолет рванулся вверх, застонал, набирая высоту.

– Попал! – завопил кто-то.

На краткий миг ужас охватил двадцать человек – смельчаков, не раз встречавшихся со смертью. Но этот бой был не похож на остальные – он завершился, едва начавшись.

Грохот.

Фюзеляж вспыхнул великанским костром сразу за кабиной. Во все стороны хлынули волны раскаленного воздуха, обжигая незащищенную кожу.

Томас пригнулся, пряча лицо. Его накрыло ревом, обдало жаром. Затем воздух стал холодным. Донесся чей-то крик.

Все произошло так быстро, что он не успел отреагировать. Понял только, что в самолет попала ракета, но, что это означало – до него еще не дошло.

Он вытаращил глаза. Самолет, развалившийся на три части, летел по небу справа от него. Носовая и хвостовая секции отставали от средней, которую с ревом уносили вперед уцелевшие моторы.

Томас висел в воздухе, пристегнутый к сиденью. Кажется, он еще не падал. Видимо, его выбросило из самолета, когда отвалился хвост, и он еще летел – по инерции.

Деревья, однако, были почти в трех тысячах футов под ним, а свободный полет не мог длиться вечно…

Тут он понял, что уже падает. Как камень.

Секунды на три, охваченный паникой, он оцепенел. Его привел в себя грохот, донесшийся справа. Центральная секция фюзеляжа врезалась в землю, и в небо взвился гигантский столб огня. Остаться кому-то в живых при таком ударе было невозможно.

Томас потянулся, чтобы отстегнуть ремни, но сиденье перевернулось в воздухе вместе с ним. Кое-как ему все же удалось сделать это, и он перекатился направо, борясь с инстинктивным желанием остаться в сомнительной безопасности металлического каркаса.

Две тысячи футов.

Сиденье куда-то унесло, и теперь он падал без него. Прыжками с эластичным канатом Томасу случалось развлекаться, но парашюта он до сегодняшнего дня даже не надевал ни разу, и уж тем более с ним не прыгал.

Носовая и хвостовая секции тоже рухнули в гущу деревьев. Без взрыва.

Тысяча футов.

Он схватился за вытяжной тросик и дернул. Парашют вылетел и с хлопком раскрылся. Ремни снаряжения сдавили грудь. Томас задохнулся на миг, потом втянул полные легкие воздуха. Шлема на нем уже не было – потерял.

Зеленое море внизу стремительно приблизилось. Раздался громкий треск, и он испугался было, что сломал ногу, но это треснула ветка. И отломилась.

Земли сквозь листву было не видать. Ударившись ботинками в твердь, он упал и тяжело перекатился. Слишком тяжело. Стукнулся о дерево, сжался в комок возле выпирающих из-под земли корней, задыхаясь и ничего не соображая.

Птичье верещанье. Попугай. Нет, не попугай. На дереве неподалеку – длинноклювая черная птица, протестует против внезапного вторжения.

Живой.

Он застонал, сделал несколько глубоких вдохов. Подвигал ногами. Вроде целы. А вдруг он сейчас на самом деле без сознания и находится в пустыне?

Кое-как он поднялся на ноги. В голове постепенно прояснилось. Кругом кусты и тростник, ручей в тридцати ярдах. На берегу – огромное бревно.

Томас освободился от парашютной сбруи, проверил кости. Руки-ноги в синяках, но серьезных повреждений нет. Единственное оставшееся оружие – нож, пристегнутый к поясу.

Несколькими милями выше по склону в небо поднимался дым. Томас схватился за рацию, включил ее:

– Ответьте, ответьте. Кто-нибудь, ответьте!

Но рация лишь глухо шипела. Он попытался дозваться еще раз, но безуспешно. Передатчик словно умер. Впрочем, судя по тому, что он видел, все, кто мог ему ответить, умерли. Его вдруг замутило. Может, кому-то все же повезло, как ему… но нет, вроде бы из самолета больше никто не выпал. Томас двинулся к берегу ручья, перепрыгнул через бревно и ушел по щиколотку в топкую грязь.

Не спеши, не спеши. Думай!

Он огляделся по сторонам. Если память не подводит, ракету выпустили из точки примерно в середине восточного склона. Нужно добраться до обломков самолета. Выжившие. Оружие. Рация. Все, что может пригодиться. Желательно успеть до темноты. Пусть тело у него не такое, как у Томаса Хантера из другого мира, но ведь разум тот же! Бывал он в переделках и похуже. Гораздо хуже – не далее как вчера, в кольце ассасинов на расстоянии броска ножа от его горла.

Он углубился в джунгли, под плотный купол, не пропускающий солнца, направляясь туда, где клубился дым. Уцелевшие – не главное, у него сейчас есть цели поважнее, сколь бы бесчеловечным это ни казалось. Он должен найти Монику, любой ценой, даже если в цену эту входит гибель двадцати человек.

Стиснув зубы, он зарычал, борясь с желанием свернуть направо, к месту, откуда выпустили ракету. И не свернул.

Там наверняка видели раскрывшийся парашют. К его появлению готовы.

И на этот раз ему не увернуться от пули. Идти туда надо с чем-то посолидней, чем нож.

Карлос поднял рацию.

– Далеко?

– В ста метрах. Вверх по ручью, – ответил тихий голос. – Стрелять?

– Только если уверен, что попадешь ниже шеи. Это точно он?

Пауза.

– Точно.

– Помни, он мне нужен живым.

И дротиком со снотворным можно убить, если попасть человеку в голову.

Карлос выжидал. За Хантером следили с момента его приземления. Крушение пережили еще четверо: двоих, как и его, выбросило из самолета; еще двое, с переломанными костями, истекали кровью возле обломков. Жить им оставалось недолго.

Если помощник не выстрелит сейчас, Хантера возьмут на месте крушения. Еще раз сбежать Карлос ему не позволит.

– Как дела? – Свенсон, по другой рации.

Карлос включил передатчик:

– Мы его видим.

– Значит, выжил.

– Да.

– Цел?

– Да.

– Пусть таким и останется.

Дуй сюда и сам следи за его целостью, бездельник хренов! Разумеется, никто его не тронет. Пока он сам не нарвется…

– Мишень поражена, – прохрипела первая рация.

Карлос подождал, не сомневаясь, что услышит сейчас другое сообщение. Мишень вскочила и убегает.

Но ничего подобного не услышал:

– Все еще лежит?

– Лежит.

– Наручники. И поскорее! Боюсь, лежать он будет недолго.

Моника очнулась от тревожного сна.

Ей приснился грохот. Ужасающий грохот – небеса рушились на землю в ознаменование конца света. Люди, плача, взывали к огромному лицу в облаках – лицу Бога. Молили о герое, который спас бы их от столь кошмарного и несправедливого поворота событий. Просили избавления. И Бог сжалился. Он указал на женщину с длинными темными волосами, по имени Моника. Ту, которая сперва создала штамм Рейзон. Ту, которая могла теперь его усмирить.

Лежа на матрасе, Моника тяжело вздохнула. Не так все просто. «Избавление» сейчас – в руках Свенсона.

В замке повернули ключ, скрипнула дверь.

Она закрыла глаза. Еще неприятней, чем сидеть взаперти в этой белой комнатке, ей было видеть Свенсона. Или того типа с восточной внешностью, благоухавшего как парфюмерная лавка. Карлоса.