Текст книги "Завещание ассасина. Эпизоды первый и второй"

К моменту завершения этого призыва жреца, к слову сказать, в части, касающейся современного человеческого общества, не лишённого смысла, Дин уже был метрах в пяти от жертвенного стола. Булат же находился чуть в стороне и немного дальше. И, чтобы прервать поток красноречия главы секты, он сказал:

– Вы не оставляли выбора своим жертвам… Я же, несмотря на это, выбор вам всё же предоставлю: либо вы все прямо сейчас, как ваши братья погибнете и отправитесь на встречу со своим божеством, либо сложите оружие, сдадитесь и в последствии вас ждёт встреча с судебными властями.

После этих слов китайский воин довольно красноречиво, жестикулируя, запротестовал.

– Вы не одолеете нас! – крикнул один из магов, и швырнул в Дина, какой-то предмет.

Это была склянка, которая при касании с поверхностью пола со звоном раскололась, и тут же Дина окутало белое полупрозрачное облачко. Булат увидел, как китайский воин пошатнулся и начал оседать вниз. Не раздумывая, ассасин бросил в сторону жертвенника дымовую шашку, изобретение, позволяющее на тридцать – сорок секунд обезвредить группу людей, не причиняя им существенного вреда. Человек, попавший под воздействие такой шашки, на время глохнет, его глаза разъедает едкий дым, а дыхание перехватывает изнурительный кашель. Булат не стал прислушиваться к стонам, хрипам, проклятиям со стороны алтаря, и сразу бросился на помощь товарищу. Попытался его растормошить, но, увидев, что Дин без сознания, подхватил его тело, и выволок в коридор. Достал из подсумка гранату, поджёг фитиль и сразу вернулся в ритуальный зал. Оглушенные сектанты начали приходить в себя, и Булат громко крикнул:

– Ваши действия воспринимаю как отказ! Держите!

Граната с зажженным фитилём, пролетев под сводом пещеры, словно тусклая звёздочка, угодила прямо на жертвенный стол. Жрецы, как заворожённые не сводили глаз, с вертящегося на жертвеннике круглого светящегося предмета. Когда раздался взрыв, четырёх жрецов сдуло со своих мест, словно ураганом. И только Верховный маг, сумел уцелеть, схоронившись за массивным монументом Аримана.

Булат, справедливо полагая, что вряд ли, кто, без его ведома, покинет ритуальный зал, направился в галерею, чтобы позаботиться о своём товарище. Дин по-прежнему был без сознания, но дыхание было ровным, он как будто спал. Мамлюк достал один из своих флаконов и влил несколько капель ему в рот.

Вернувшись в зал, Булат приблизился к жертвеннику и осмотрел место, устроенного им побоища. Четверо жрецов погибли от осколочных ранений. «Эти гранаты и вправду хороши» – подумал ассасин. В поисках Верховного он подошёл к статуе идола и увидел его. Тот был жив, но получил ранение в левое плечо. Правую ладонь маг прижимал к ране, пытаясь остановить кровотечение. Увидев Булата, он обнажил странного вида небольшой клинок, по всей видимости, ритуальный нож.

– Брось, жрец! Не глупи! – сказал Булат, – Ты и так уже столько наворотил!

– Это не я, это ты!

– «И Ормузд взял верх над Ариманом». Знакомое выражение? Это летописи ваших древних богов? Ваши преступления повлекли наш ответ. Не стоило трогать наших ребят.

– Они сами вломились к нам.

– Вы могли их просто выпроводить, а вместо этого пытались убить… Так, что придётся тебе, жрец, держать ответ перед Шариатским судом.

Жрец отбросил нож, вновь зажал рану на плече и попросил:

– Может, ты, оставишь меня? Просто уходи, а я тебе ещё денег дам. Много золота.

– Сколько бы у тебя не было – всё равно не хватит. Давай, пошевеливайся! Пора! – высказал Булат своё нетерпение.

– Хорошо. Но я должен кое-что забрать. Позволь, я подойду вон к той каменной тумбе.

– Только без глупостей, иначе тебя ничего не спасёт, – дал своё согласие ассасин, тут же предупредив.

Когда жрец поплёлся к большому слегка обработанному камню, Булат подобрал брошенный нож, осмотрел его и сунул за пояс. Он не заметил, что язычник, добравшись до цели, присел, что-то сдвинул левой рукой, встал и, обернувшись к своему врагу, выглядел весьма удовлетворённым.

– Знаешь, неверный, отсюда уже никто никуда не уйдёт! – сказал он ехидным голосом и зашёлся нервным хохотом.

И тут, послышался какой-то гул, стены пещеры начали рушиться, пол проваливаться и уходить из под ног. Булат, уже не думая о дальнейшей судьбе Верховного, бросился в общую галерею. Путь перекрыл возникший провал, но ассасин, не, останавливаясь, прыгнул с разгона, преодолевая появившуюся пропасть. Ухватился очень цепкими пальцами за край ямы, быстро подтянулся и выбрался с другой стороны. Достигнув коридора, мамлюк подхватил под руки начавшего приходить в себя товарища, и оба бросились к выходу. Дин ощущал себя, как после длительной болезни, ноги были деревянные и не слушались хозяина. Китайский воин остановился на мгновение, нажал пальцами на какие-то точки, чуть ниже колен и его ноги стали передвигаться чуть лучше. Слышался подземный гул и звук падающих камней. Едва им удалось выбраться через проход, как тот обрушился, и место входа заняла огромная глыба песчаника. Шум не утихал, поэтому друзья не стали дольше испытывать судьбу и с максимально возможной скоростью бросились наружу. И даже вдохнув свежего воздуха, они постарались подальше отдалиться от скалы. «Кто его знает, может и вправду, всё это место решил прибрать к себе сам Ариман» – подумалось вдруг Булату.

Было раннее утро, подземный гул стих, и как бы это не казалось странным, пресловутая гора осталась на своём месте. По-видимому, разрушения затронули только подземные переходы и помещения храма. Булат и Дин, усевшись прямо в песок, защищенные от палящего солнца нависающим над ними монолитом скалы, дыша полной грудью и расслабив все свои члены, наслаждались заслуженным в ратных трудах отдыхом.

– Булат! Ты можешь объяснить, что это было? – с трудом выговаривая слова, спросил Дин.

– Да. Здесь есть и моя вина. Понимаешь, создатели этого подземелья заложили при строительстве какой-то способ саморазрушения. Верховый маг сумел привести механизм в действие. Потом мы с тобой наблюдали результат.

Их разговор прервал топот лошадиных копыт. Оба витязя поднялись и приготовились достойно встретить врага. Каково же было их удивление, когда на площадку выскочил белый в яблоках конь без седла и без всадника. Незваный гость, сразу изменив направление, двинулся в сторону мамлюка. Достигнув цели, остановился, приветливо заржал, замотал шеей, зашевелил ушами, всем своим видом показывая свою радость и удовлетворение. Это был «Альп», которого привело к скале врождённое животное чутьё и желание отыскать потерянного хозяина.

– Ах, ты проказник! Мальчик мой, ну чего ты сюда явился. Я бы и сам скоро пришёл к тебе, – говоря эти ласковые слова, Булат, обнимал шею коня и гладил его по холке.

Новый топот копыт, вновь заставил напрячься Булата и Дина. На площадке появились два всадника. К радости воинов это оказались Юсуф и его младший сын Саид.

– Слава Всевышнему! Он услышал мои молитвы! Вы оба в порядке!? – радостно произнёс Юсуф, – а за этого непослушного «разбойника» о четырёх ногах, прошу прощения, не углядел. После рассказа вернувшихся в лагерь детей, я решил ехать сюда, к скале, в надежде, что смогу чем-нибудь помочь. Только мы успели оседлать коней, как аргамак то ли, что-то почувствовал, то ли чем-то обеспокоился, но удержать его не было никакой возможности. Он ринулся за нами вслед, а потом и обогнал нас на пути к горе – после этих слов караван-баши, немного смущенно развёл руками.

– Спасибо за вашу заботу и помощь, уважаемый Юсуф-ага. Наши дела здесь закончены, и все мы можем вернуться в оазис. Ночь была трудной, и немного передохнуть было бы как нельзя кстати, – высказал свою благодарность и пожелание Булат.

Он настоял, чтобы на «Альпе» верхом возвращался именно Дин. Норовистый конь, было, начал возмущаться, но, почувствовав твёрдую руку хозяина, взявшего его за гриву, сразу успокоился. На предложение Саида уступить ему своего коня, Булат ответил вежливым отказом. Вот так он и вёл пешком своего коня, с восседающим на нём Дином, всю дорогу до самого лагеря. Караванщики тоже неспеша, сопровождали их.

Сказать, что нынешние обитатели оазиса радостно встретили своих героев, это значит сказать недостаточно, сказать очень мало. Весь караван, начиная с руководителей кончая беспокойным Фариком, все встречали их с восторженными лицами. Некоторые точно знали, а остальные догадывались, от какой большой беды уберегли их Булат и Дин, Умар и Вэнь. Вообщем все искренне были рады. Казалось, даже животным передалось хорошее настроение людей, они как-то по-особенному весело помахивали своими хвостами, аппетитно пережёвали заданный им корм, и косились на своих хозяев. Был накрыт большой стол. Подготовлены кумганы – сосуды с водой и выделено специальное место, где бы воины могли помыться и по возможности привести себя в порядок. Все, наперебой, старались помочь, кто, чем только мог.

Булат и Дин направились к воде. Умар и Вэнь вызвались им помочь. Потом они вместе вернулись к столу. Их уже ожидали Мурад, Джафар и Юсуф. Несколько слуг рассаживали гостей, и старались оказать им всяческую помощь. После традиционной молитвы, все принялись за трапезу. Большую часть времени за столом царила тишина, поскольку все понимали степень усталости участников ночной схватки. Несмотря на юный возраст Умар и Вэнь также удостоились чести сидеть со старшими, тем самым, подчёркивались их неоспоримые заслуги. Руководители каравана благодарили четырёх воинов за их мужество, и сетовали на вынужденную скромность угощения.

– Прошу вас господа, не стоит по этому поводу так беспокоиться. Вспомним слова одного мудреца: «Во время трапезы важно ни, что лежит у тебя на столе, а кто сидит у тебя за столом» – успокаивал старших Булат.

Застолье для Булата и Дина длилось совсем недолго. Поднявшись, они поблагодарили за радушную встречу и отправились отдохнуть перед предстоящей дорогой.

К вечерней заре практически весь караван был готов продолжить свой путь в Дамаск. Только солнце зашло за горизонт, как вереница всадников, вьючных животных, повозок и людей вытянулись в длинную цепь, покидая гостеприимный Данасан. Несмотря на произошедшие неординарные события, за время пребывания в лагере люди и животные хорошо отдохнули, и вполне были готовы к очередному ночному переходу. Караван—баши наметил маршрут, расставил проводников, не оставляя без внимания ни одного нюанса, касающегося безопасности людей и благополучия каравана в пути.

Порядок следования оставался почти таким же, как и прежде, за небольшими изменениями. Впереди каравана два всадника – Саид и Селим, замыкали процессию – Умар и Али. Купцы со слугами, кибитками, вьючными животными и цирковая повозка располагались в середине. Юсуф чуть в стороне от дороги и, при необходимости везде, за всем присматривает, всем руководит. Трёх пленников разделили, чтобы исключить всякую возможность сговора. Как и некоторые купеческие слуги, они передвигались пешими, но со связанными за спиной руками и каждый в ему определённом месте. Нескольким слугам, было персонально предписано, внимательно за ними присматривать. В связи с просьбой Юсуфа, Булат, верхом на «Альпе» пока также оставался в составе каравана. Считая своим долгом лично передать пленников судебным властям или отряду стражников, с соответствующими пояснениями, он решил не покидать караван и довести дело до завершения.

Мамлюк чувствовал себя вполне отдохнувшим, готовым и к новым дорогам, и к новым схваткам. Он с удовлетворением наблюдал, какой заботой и вниманием цирковая семья его новых друзей окружила не только свою родственницу Ю Лань, но и побывавшую в плену Алию. Со стороны было видно, как обе девушки ожили в той тёплой, дружеской атмосфере, царящей среди китайских актёров. Вовсю старался и Умар, оставляя свой пост в арьергарде колонны, он приближался к цирковой повозке, в надежде хоть краем глаза увидеть юную китаянку.

Заметив, что Дин беседует с Алиёй, Булат сделал вид, что задумался или задремал, а на самом деле воспользовался своими скрытыми способностями, чтобы услышать разговор.

– Алия, можешь рассказать, как ты попала к этим «людоедам»? – спросил Дин.

– Зовут меня Эола. Родом я с острова Крит. Мой отец – грек, мама – турчанка. Это мама называла меня Алиёй, как бы на турецкий манер. Отец занимался рыболовецким промыслом и торговлей, мама – хозяйничала в доме. Семь лет назад, когда мне было десять лет, мама умерла от тяжёлой болезни. После этого мы с отцом остались вдвоём. Отец хорошо заботился обо мне. Когда он уходил в море, за мной присматривали соседи. Два года назад, отец смог купить небольшой корабль, набрал команду и начал брать меня с собой в море. Судно назвали в честь моей мамы – «Айгюль». Я стала помогать отцу, научилась управляться с парусами, с сетями и даже с кораблём. Мы стали зарабатывать больше. Скоро отец оставил рыболовецкий промысел и занялся торговлей. Мы возили морские товары в Грецию, оттуда привозили всё, необходимое островитянам. Спустя некоторое время, отец загорелся желанием предпринять дальнее плавание. По его мнению, совершив торговый вояж в турецкие земли и Палестину, мы сможем больше зарабатывать, и, наконец, заживём в достатке. Хотя, как мне казалось, мы и так жили неплохо.

Эола ненадолго прервала свой рассказ, но вскоре продолжила:

– Отец предпринял несколько плаваний в турецкий город Тарс. Ему сопутствовал успех, и прибыль была неизмеримо больше. Обычно он загружал корабль оливковым маслом и греческим вином, обратно вёз турецкие ткани, персидские ковры, различные товары палестинских ремесленников. Маршрут отцовского судна пролегал через порты островов Родос и Кипр. В эти поездки отец отправлялся без меня. Полгода назад, ко мне посватался наш сосед Талас, молодой парень двадцати двух лет. Знали мы друг друга с раннего детства. Я относилась к нему как к брату и замуж за него не собиралась. Отец Таласа, Антиной был капитаном нашего корабля и давним другом отца. Несмотря на то, что их семья была беднее нашей, отец обрадовался предложению и дал своё согласие. Я не пошла против воли отца и скоро мы поженились. Думаю, отец с Антииоем давно планировали соединить наши семьи, поженив детей. Сразу после свадьбы отец предложил всем вместе отправиться в длительное плавание, как бы совместить торговое предприятие со свадебным путешествием. Теперь он намеревался посетить не только земли близ Стамбула, но и Палестину. Мы с Таласом согласились и вскоре наше судно, под управлением капитана – теперь моего тестя, загруженное греческими товарами, отправилось по обычному маршруту в Тарс. Путешествие действительно оказалось увлекательным. Родос и Кипр – очень живописные острова и населены они очень добрыми людьми в основном нашими соплеменниками. Тарс не показался мне столь интересным, но поскольку это была и деловая поездка, никто не роптал. Реализовав, часть товара, отец опять загорелся новой идеей. Он предложил посетить один из величайших городов средиземноморья – Дамаск. При этом, наш корабль он отправлял морским путём в Сидон – порт, вблизи Дамаска, а нас с Таласом взял с собой, чтобы присоединившись к одному из торговых караванов, проделать весь путь до Дамаска по караванным тропам. Он искренне полагал, что это будет незабываемое путешествие, в результате которого все мы приобретём неоценимый опыт.

Девушка опять замолчала, и как бы собравшись с мыслями, продолжила своё повествование:

– Значит, таким вот образом, мой отец, Талас и я, вместе с одним из караванов отправились в Дамаск сухопутным путём. Прошло несколько дней, и мы одолели часть пути. На одном из следующих переходов на караван напали разбойники. Внешне они походили на кочевников-бедуинов. Всех мужчин из каравана, взявшихся за оружие, разбойники убили без всякой жалости. Так погибли мой отец и мой муж. Это произошло на моих глазах. Всех пленников связали и погнали куда-то, подгоняя плетьми, как скот. В пути нас совсем не кормили, почти не давали воды. Я плохо помню, что было со мной. Не совсем, готовая к таким испытаниям, видимо, я потеряла сознание. Казалось я умерла… Помню как около меня хлопочет какая-то женщина… Помню как меня везли в какой-то повозке… Следующее воспоминание уже о красных жрецах… Как я оказалась среди них я точно не знаю. Верховный мне позже говорил, что, почти умирающую, он купил меня в становище кочевников. Вот и всё, что я помню о тех событиях.

– Как давно разграбили ваш караван? – спросил девушку Дин.

– По моим ощущениям, прошло уже около двух месяцев.

– Получается, что ваше судно находится в порту Сидона?

– Скорее всего, Антиной должен был дождаться нашего прибытия.

– Если он всё ещё там, мы обязательно его отыщем! И спасибо тебе, дочка, что помогла моей племяннице.

После этих слов, Булат отвлёкся и обратил внимание на то, как стала меняться местность по маршруту следования каравана. Песчаная почва начала сменяться участками земли, покрытыми редкой выгоревшей на солнце растительностью. Похоже, пустыня заканчивалась, и дальнейший путь конвоя пролегал через земли, сравнительно обжитые людьми. К рассвету путешественники достигли караван—сарая, достаточно комфортабельного и цивилизованного заведения, для этой местности. Здесь было много места и для людей, и для животных. Спальные комнаты для богатых клиентов, навесы для обслуги и простых работников. Стойла для отдыха и кормления животных, места для водопоя и конечно водовод, совсем простой, но вполне функциональный. Управлялась со всем этим хозяйством большая арабская семья. Мать командовала дочерьми на кухне, отец встречал и обустраивал постояльцев, взрослые сыновья помогали ему в этом.

Конечная цель каравана была близка. От этого места, до Дамаска оставалось часов семь – восемь спокойной дороги, даже меньше, чем один ночной переход.

Булат позаботился о четвероногом друге, напоил его, задал достаточно превосходного корма и обтёр ему тело. Даже осознавая, что для «Альпа» совершённый им ночной переход совсем не трудное испытание, мамлюк, тем не менее, постарался достать для своего любимца, всё самое лучшее. Оставив коня в конюшне, Булат отыскал себе небольшую скамейку и присел, чтобы немного отдохнуть, наблюдая за суетой, царящей во дворе гостиницы. Скоро он заметил небольшой отряд стражников, приближающийся к караван—сараю. Въехав во двор, всадники спешились, попросили хозяина позаботиться о лошадях и приготовить обед. Булат разыскал Юсуфа и они вместе, уточнив, кто из стражников старший, вкратце обрисовали командиру ситуацию со своими пленниками и рассказали о том, что произошло с караваном. Офицер, представившись Закиром Фарухом, попросил показать ему пленников, и, убедившись, что с теми всё в порядке, согласился доставить указанных лиц в городскую тюрьму. Тяжесть, совершённых задержанными злодеяний вполне могла прославить имя человека взявшего их под стражу, и сулила продвижение по службе. Все лавры доставались ему и его бойцам. Представив для себя такую выгодную перспективу, офицер только спросил имя караван—баши, уточнил его адрес в Дамаске, и объяснил всю важность его явки на судебное слушание. Юсуф сообщил, что его дом рядом с медресе «Аль – Калласах» и заявил о своей готовности по первому же требованию прибыть в распоряжение суда. Таким образом, вопрос передачи пленников властям был решён.

После достижения этой договорённости, Булат посчитал все свои обязательства перед караваном полностью выполненными. Поэтому он решил немного перекусить и после двух, трёх часов отдыха, не дожидаясь остальных отправиться в Дамаск. Но как только ассасин направился к хозяину караван—сарая, путь ему преградили Юсуф, Мурад и Джафар.

– Уважаемый, Булат-бей, прошу вас за наш стол, – пригласил от имени всех Юсуф, – сегодня нас ждёт уже не походная еда, а специально приготовленное жаркое из свежей баранины.

Когда Булат уже намеревался согласиться, рядом с ним, внезапно, как из под земли, возник Дин Ло.

– Булат-бей, только, что Ю Лань приготовила чай. Обе девушки так и не смогли поблагодарить вас. Они уже знают, что живы и свободны главным образом благодаря вам. Им бы очень хотелось поблагодарить вас лично. К тому же они сами, по собственной инициативе, подготовили для вас место отдыха, чуть дальше, там под навесом.

– Уважаемые друзья, благодарю всех вас за ваше радушие и гостеприимство. Я не могу быть одновременно в двух местах. Давайте сделаем так, сначала я побуду со старшими, а после попробую знаменитый китайский чай.

На том и порешили. Булат немного пообщался со старшими, попробовал баранье жаркое. Поблагодарил их, хотел откланяться, когда Юсуф, Мурад, Джафар, заверили мамлюка в своём к нему расположении, и каждый по очереди пригласил посетить его дом в Дамаске. Булат ещё раз поблагодарил всех и сообщил о своём решении выехать чуть пораньше. С ним тепло простились и пожелали доброго пути.

Потом был ароматный чай в семейном кругу. Обе девушки наперебой хлопотали около гостя, подливали чай, угощали экзотическими сладостями и с непосредственностью молодости благодарили за своё спасение. Здесь же были Дин, Вэнь и конечно Умар, наивно полагавший, что его особое отношение к Ю Лань, остаётся тайной для окружающих.

– Знаете, сейчас я пытаюсь осмыслить те чувства, которые испытывала, находясь в заключении, – делилась Ю Лань, – Может это и странно, но я больше переживала за брата и за Умара, чем беспокоилась о своей собственной судьбе.

– Не думаю, что это так странно, – сказал Вэнь, – Ты там думала о нас, а мы здесь – только о тебе.

– Хорошо, когда близкие проявляют заботу и помнят друге о друге, – поддержал разговор Умар.

Все ненадолго замолчали, видимо мысленно вновь переживая недавно произошедшие события. Тогда взял слово Булат:

– Спасибо, за добрые слова. Но, знаете, я думаю самое главное, что все вы здесь, что всё худшее миновало. Ведь то, что нас не убивает, делает нас сильнее, – после он спросил гречанку, – Алия—ханум, простите мой странный интерес. Вы христианка?

– Да. Отец настоял, чтобы меня в раннем детстве крестили. А мама не возражала, хотя сама предпочла остаться мусульманкой. Держала пост и молилась по пять раз в день, – ответила Эола и грустно добавила, – Правда, свой крестик, я потеряла…

– Случайно не этот? – в правой руке Булата, внезапно, как по волшебству, появился золотой крестик с цепочкой.

– Да! Это крестик моего отца. После крещения, отец сам одел мне его на шею…

Как он у вас оказался? – Эола казалась обрадованной и удивлённой одновременно.

– Случайно нашёл в храме, – ответил ассасин и передал крестик девушке.

Взволнованная Эола опустила крестик в правую ладонь. Крепко сжала кулачок и уже не разжимала.

– А для вас, китайская принцесса, у меня тоже есть подарок! – снова заговорил, мамлюк, но, уже обращаясь к Ю Лань, – Зная о вашем пристрастии к воинскому искусству, надеюсь, он не покажется для вас слишком странным, – тут он достал из подсумка ритуальный нож последователей Аримана и вручил его девушке, со словами, – Именно этим древним клинком приносили жертвы в подземном храме.

Ю Лань приняла подарок с понятным трепетом. Этот кинжал мог лишить её жизни. Потом всем захотелось поближе рассмотреть легендарное оружие, и клинок стал кочевать из рук в руки.

Когда возгласы восторга и удивления затихли, слово взял Дин Ло:

– Чуть более суток назад, мы с Булатом даже не были знакомы, – от волнения суровый воин полностью забыл о церемониях, – Моя небольшая семья очень обязана тебе. Если бы не ты, ни меня, ни Ю, не было б среди живых. Поэтому именно сейчас, именно здесь, в присутствии моих близких я хочу дать слово, точнее клятву, – тут Дин сделал небольшую паузу, – Если тебе, Булат, понадобится моя помощь, только позови! Поверь, я буду готов и не подведу! Я пойду за тобой хоть на край света!

– Ловлю тебя на слове, друг! Но если быть серьёзным и честным до конца: не только я тебя спас, но и ты меня. Думаю, что между друзьями по-другому и быть не может. А теперь мы – друзья! Считаю: все долги – оплачены! Если поступок праведный, мудрый и добрый, то он не имеет цены и не требует платы. Но кто запретит обращаться к другу за помощью? Поэтому не будем ничего исключать. Наша жизнь ещё не окончена!

После этих слов Булат откланялся и отправился отдыхать. Через три часа он вышел вместе с конём через ворота караван—сарая. Осмотрелся. Взобрался на «Альпа» верхом и задал ему направление. Практически отпустил поводья, позволив коню самому выбирать и аллюр, и темп своего бега. «Альп» взял средний темп, и грациозной рысью быстро стал уносить своего хозяина в сторону Дамаска.