Текст книги "Разлученные души"

29

Почти через два часа они достигли выхода из ущелья, где с небольшого водопада ручей начинался, и там остановились. Чтобы окончательно покинуть ущелье, им оставалось преодолеть один крутой подъем. И хотя это было гораздо проще, чем карабкаться по отвесным стенам, ограждавшим проход, Кэлен не нравилась мысль о подъеме в темноте по незнакомой местности. Особенно потому, что она не хотела пользоваться факелами или фонарями – если за ними кто-то еще охотился, это позволило бы ему заметить отряд за много миль. Впрочем, луна еще светила.

Командующий Фистер стремился подняться на возвышенность – там было удобнее обороняться. Они использовали ущелье в качестве ловушки, заманив в него шан-так, и против них самих можно применить ту же тактику.

Уверенная, что все шан-так погибли, Кэлен вложила Меч Истины в ножны Ричарда, усмиряя бушующую в крови ярость. Больше не ощущая исходящую от меча тягу к битве, она серьезно задумалась над советом командующего по поводу оборонительной позиции. Ведь у нее не было способа убедиться, что погибли действительно все шан-так. А если под завалом под какой-нибудь плитой действительно образовался карман, в котором выжили некоторые из них? А если спасся хотя бы один из наделенных оккультными способностями, выбрался и теперь крадется за ними?

Что, если из-за ее нежелания преодолевать в темноте этот склон оставшийся шан-так убьет Зедда или Никки? Или Ричарда.

Или любого другого из них, если уж на то пошло. Всякая жизнь драгоценна. Ради этого, в конце концов, они и сражаются, защищая святость жизни каждого человека. Поэтому Кэлен не хотела, чтобы хоть кто-то из ее людей погиб. Ей хотелось, чтобы они могли жить в мире и их не вынуждали заниматься тем, в чем они проявляли доблесть.

Мысль о том, что самым худшим кошмаром будет внезапно проснуться и стараться в темноте выбраться из ущелья, спасаясь от кровожадных шан-так, хватающих за лодыжки и тянущих к себе, сподвигла ее согласиться с тем, что лучше сначала покинуть ущелье, а уже потом разбить лагерь до конца ночи.

Теперь, уже не держа в руках меч, Кэлен чувствовала упадок сил, но ее больше беспокоили Никки и Зедд, которым обязательно нужно было поесть и выспаться. Тогда, чтобы вернуть Ричарда, они смогут применять магию в полную силу.

Когда Кэлен приняла совет командующего поднажать и одолеть трудный подъем, чтобы найти более безопасное место для лагеря, тот послал несколько человек вперед разведать путь.

Одежда Кэлен стала жесткой и липкой от крови убитых ею шан-так. Она осознала, что понятия не имеет, скольких тварей сразила. Вся битва слилась в беспрестанную схватку с вкраплениями безумных, особенно отчаянных и жестоких сцен.

Волосы тоже стали жесткими, пропитались кровью. Она порадовалась, что у них с собой нет зеркал, но по взглядам окружающих могла представить, как выглядит.

Во время войны, когда Мать-Исповедница вела армию в бой, ее иногда называли королевой-воительницей. Хотя по сути этот титул был ниже, чем ее настоящий, воины полагали, что оказывают ей честь, и Кэлен понимала и принимала этот титул в его истинном значении.

Для нее титулы значили больше, чем для Ричарда, – возможно, потому что она родилась Исповедницей и этот титул всегда был частью ее самой. Присущую ей силу нельзя было отнять, лишив ее титула. С этим смогло справиться лишь прикосновение смерти, оставленное Терновой Девой.

Всю ее жизнь люди избегали и боялись Кэлен из-за ее могущества. Этот страх выделял ее, отъединял от великого множества радостей жизни, которыми наслаждались остальные, даже от столь простых, как доброжелательная улыбка и мимолетный кивок. И вовсе не потому, что она хотела жить отдельно от всех – она к этому не стремилась, – а потому что люди предпочитали держаться подальше от Исповедниц.

Многие боялись Исповедниц, а у некоторых страх перерастал в ненависть.

Никто не улыбался и не кивал Исповеднице, как обычному человеку. Даже относившиеся к Исповедницам с уважением боялись их. Кэлен всегда видела напряженность в лицах смотревших на нее и слышала дрожь в голосах большинства говоривших с ней. Часто она замечала, что у говорящих с нею дрожат руки. Чтобы меньше их тревожить, она старалась тщательно скрывать, что видит их беспокойство. Как правило, это было лучшее, что она могла сделать. Люди боялись собственных страхов.

Из тех, кто долго находился с Кэлен рядом, большинство довольно быстро привыкало к ней, проникаясь пониманием, что Исповедница не собирается внезапно утратить самообладание и обрушить на них свое могущество. Иногда они почти забывали о ее силе. Почти.

Врожденные способности привлекали и тех, кто жаждал ее уничтожить. Поэтому каждой Исповеднице когда-то назначался волшебник, которому предписывалось защищать ее. Но все эти другие Исповедницы давно были мертвы, как и их волшебники, в том числе Джиллер, некогда предназначенный для Кэлен. Тем, кому ненавистна была способность Исповедниц раскрывать правду, в конце концов удалось убить их. Всех, кроме нее.

Теперь Кэлен замужем за своим волшебником, Ричардом, которого, что еще важнее, любит.

В некотором смысле титул Исповедницы, полученный ею от рождения, а позже и Матери-Исповедницы, данный ей сестрами по ордену, служил броней, в которую Кэлен облачалась для борьбы за правду. В этом смысле она и была королевой-воительницей. Другие Исповедницы захотели, чтобы именно она вела их в битву за истину. Так Кэлен стала избранной. Рожденная просто Исповедницей, она сделалась и навсегда останется Матерью-Исповедницей, последней из них.

Ричард оказался первым человеком, не избегавшим Кэлен из-за ее происхождения. Правда, вначале он не знал, что Кэлен Исповедница, и даже не понимал значения этого слова. Но, узнав обо всем, сразу же дал понять, что желанию быть с ней это не мешает. Ничто не сможет помешать.

Ричард был исключительной личностью. Избранным.

Избранным ею и вообще Избранным. Ричард был избранным во многих отношениях. Все вращалось вокруг него.

Они ощутили неодолимую тягу друг к другу с первой своей встречи в тот роковой день в лесах Хартленда.

В пророчествах Ричарда называли «камнем в пруду». Рябь от этого камешка коснулась всех. И раз он оказался в стольких пророчествах, значит, эта рябь прошла сквозь само время.

От мыслей о стольких взаимосвязанных вещах иногда голова шла кругом, поэтому Кэлен просто любила его и старалась не думать обо всем том, что имело к нему отношение.

Между тем Ричард всегда думал об этом, порой даже не сознавая того. Она видела это в его серых глазах, даже когда он спокойно любовался закатом. Даже когда он смотрел на нее, Кэлен понимала, что в тайниках его сознания продолжают вестись глобальные расчеты.

Едва только Ричард стал частью ее жизни, все прочие тоже стали относиться к Кэлен иначе, приняли ее. Теперь она получала улыбки и искренние кивки. Особенно от воинов, таких, как те, что сейчас шли с ней. Она сражалась бок о бок с ними, и они поняли, что Кэлен не просто Исповедница, а нечто большее.

Благодаря Ричарду. Он изменил все.

Дожидаясь возвращения разведчиков, Кэлен присоединилась к группе воинов и встала под нежные струи водопада, чтобы смыть кровь с волос и одежды. Все воины по очереди подходили сюда, чтобы смыть кровь своих врагов. Они поделились с ней мылом. Вода оказалась очень холодной, но после напряжения битвы это было даже неплохо для ноющих мышц. Конечно, мыться в одежде было не самое лучшее, но можно было хотя бы вообще вымыться, а подобное в Темных землях уже следовало счесть великой роскошью, которую следовало ценить.

Когда наконец с длинных волос Кэлен стала стекать чистая вода, воины признались, что восхищены тем, сколько на ней было крови. Ее окровавленные волосы они словно бы принимали за некий знак отличия. Им, похоже, доставляло удовольствие видеть в ней то же самозабвение в борьбе с врагами, какое было присуще им самим, готовность делать все то же, чего Кэлен требовала от них, и выполнять эту задачу с таким же упорством, как они.

Кэлен понимала их чувства, но все же хотела поскорее смыть кровь.

Она предвкушала, как Ричард очнется и подарит ей поцелуй. Ради этого первого после возвращения в мир живых поцелуя Кэлен хотелось выглядеть лучше.

30

Только разведчики отыскали хорошую дорогу, дальнейшее восхождение оказалось проще, чем они ожидали. К счастью, оно давалось достаточно легко, чтобы лошадь без особого труда смогла одолевать крутой склон, поэтому Ричарда решили везти и поскорее взобраться наверх.

Хотя подъем оказался милосердно коротким, Кэлен уже едва держалась на ногах из-за долгого карабканья вверх по ущелью, почти все время бегом, не говоря уж о казавшейся бесконечной битве. Ей пришлось собрать последние силы, чтобы преодолеть этот недлинный, но более крутой подъем на возвышенность и выбраться из ущелья.

От махания мечом руки словно налились свинцом. Кэлен понимала, что в ближайшие несколько дней все тело будет отчаянно болеть, но решила, что пусть уж мышцы ноют, ведь лучше ощущать боль, чем быть мертвым. Она старалась не вспоминать, сколько раз оказывалась на краю гибели. Она думала о Ричарде и старалась не думать о том, до чего они с ним близки к смерти.

Одолев подъем, они оказались на небольшом ровном участке в ложбине между гор. Из маленького озера, куда стекали потоки с гор, брали начало водопад и текущий по ущелью ручей. Один из воинов отправился на разведку к лесу за озером, в обход по заросшей тростником болотистой земле, а еще двое ушли исследовать правый и левый берега. Выбежав обратно из чащи, первый разведчик подал сигнал: три искры, высеченные огнивом. Увидев эти вспышки, отряд спешно обошел по тростникам залитое лунным светом озеро и двинулся к лесу.

Следуя на небольшом расстоянии за разведчиком по мягкому хвойному ковру под высоченными соснами, они остановились на краю обрыва. В лунном свете провал напоминал черную змею, уходящую в обе стороны за пределы видимости. Никки отправила в глубину расщелины мерцающий огонек. Та оказалась гораздо глубже, чем ожидала Кэлен. Увидев, как она глубока, люди отступили подальше от края. Слишком крутые склоны, слишком глубоко, чтобы спуститься.

Насколько видела Кэлен, перебраться через пропасть было невозможно.

– Похоже, идти можно только влево или вправо, – сказал Зедд.

Кэлен присмотрелась к лесу на противоположной стороне пропасти.

– Небогатый выбор. Мы зажаты между ущельем и этой расселиной. Если бы нам удалось перебраться на ту сторону, мы бы оказались там, где можно отдохнуть в безопасности, а отдых нам крайне необходим.

– Я забыл крылья дома, – проворчал Зедд.

Кэлен обрадовалась: к старику возвращалось ехидство. Услышав шум со стороны леса, она обернулась. Когда группа людей приблизилась и воины стали похлопывать друг друга по плечам, она их узнала. Это был сержант Ремкин с теми, кого отобрал, чтобы перекрыть выход из ущелья и захлопнуть ловушку.

– Ремкин! Как вы сюда добрались? – спросил командующий Фистер. – Я боялся, мы вас потеряли. Как вам удалось уцелеть, когда стены рухнули?

– Перекрыть ущелье оказалось не так-то просто, – сказал Ремкин через минуту, наконец отдышавшись.

– Как это понимать? – спросила Кэлен.

– Мы ждали, когда все шан-так войдут в ущелье, чтобы перекрыть им путь к отступлению. Но они все шли и шли, и мы уже начали переживать – вдруг их окажется так много, что все они не поместятся в ущелье и мы не сможем захлопнуть ловушку. Мы понимали, что это погубит весь план. Затем мы увидели наверху огонь волшебника, который серьезно замедлил продвижение шан-так, но они не развернулись и не побежали обратно, а продолжали идти вверх. Они выходили и выходили из леса и бежали в ущелье.

– И все в итоге ушли в ущелье? – спросила Кэлен. – Все шан-так поместились в нем?

Сержант кивнул:

– Увидев огонь волшебника и ощутив сотрясение земли, мы поняли – нужно пойти за колонной шан-так и лишить их возможности сбежать. Убедившись, что все они вошли в ущелье, мы немного подождали для перестраховки, чтобы на нас не напали с тыла случайно задержавшиеся в лесу твари и мы сами не угодили бы в ловушку. Когда стало ясно, что все шан-так покинули чащу, пришло время захлопнуть западню. Мы видели, как они, полные решимости, неслись за вами, несмотря на огонь и молнии. И тогда мы спустились со склонов, чтобы перекрыть им путь к отступлению. Но потом… Некоторые шан-так вернулись. И они улыбались. – Ремкин посмотрел по очереди на каждого, стараясь убедиться, что его понимают. – Улыбались! А потом начали что-то делать с людьми.

– Делать? О чем ты? – спросил Фистер.

Сержант потер плечо. Он снова вглядывался куда-то в даль.

– Не знаю. Это кажется безумием. – Он оглянулся. – Я видел, как человек словно бы… ну… не знаю…

– Расплавился, – подсказала Кэлен.

Воин удивленно поднял брови.

– Да. Точно. Сразу у нескольких людей кожа начала плавиться. Кости перестали держаться… Ребята повалились наземь и уже не были похожи на людей.

– Так там было нескольких улыбающихся шан-так? – спросила Кэлен.

– Я видел по меньшей мере двух. Возможно, были еще, но я видел всего двух. Этого было достаточно. Я понял, что если мы попытаемся удержать выход, то все погибнем. Лучшее, что можно сделать, решил я, – добраться к вам и рассказать об их способностях. Помочь вам сражаться, чтобы убежать.

– Жаль, что тот, которого видели мы, оказался не единственным, – сказала Кэлен. – Ты поступил правильно. Биться с таким противником невозможно.

– Но вам удалось, – напомнил командующий Фистер. – Вы налетели на того, которого мы видели. И убили его.

Кэлен отмахнулась:

– У меня был меч Ричарда, а у сержанта с его людьми – нет. Они поступили правильно. Полагаю, наделенные такими способностями шан-так прикрывали тылы.

Ремкин кивнул:

– Я тоже так решил, потому что, когда мы отступили, потеряв нескольких людей, эти улыбающиеся шан-так не бросились за нами, а побежали в ущелье, словно их задачей было защищать от нападения с тыла.

– Но как вы смогли обойти их всех и догнать нас? – удивилась Кэлен.

– Было нелегко, – признался сержант. – Но все, кто со мной, во всяком случае уцелевшие, – горцы. Мы все выросли в похожей местности и привыкли путешествовать по горам. Поэтому мы смогли пройти выше по склону, где нас не видели твари с оккультными способностями. Мы знали, что горные хребты часто идут параллельно ущельям и поверху тоже можно проложить маршрут. Нам повезло – мы нашли такой хребет, по которому быстро преодолели большое расстояние. – Он указал в пропасть. – Мы двигались по краю и поглядывали на ущелье, чтобы не разминуться с вами. Но наткнулись на эту пропасть, идущую в том же направлении, что и часть хребтов, будто тут разлом в горах. Похоже, он рассекает огромную территорию. Мы не стали спускаться, чтобы определить, далеко ли дно, и старались держаться ближе к ущелью. И наконец заметили, как вы карабкаетесь наверх.

– Итак, теперь мы хотя бы знаем, что пропасть простирается далеко в обе стороны, – сказала Кэлен, стараясь придумать, как ее обойти. – А вы точно видели, что все шан-так оставались в ущелье? Кто-либо пытался удрать оттуда, когда вы поднялись на хребет?

– Отступив, мы забрались наверх, лишь когда исчезли волны «огня волшебника», и задержались, чтобы посмотреть, не бросятся ли шан-так обратно, но твари, завывая, продолжали идти за вами. Вероятно, благодаря улыбающимся ублюдкам, шедшим сзади, они чувствовали, что в безопасности. Мы не видели, чтобы хоть кто-нибудь попробовал выбраться, но слышали взрывы. Ущелье трясло так, будто оно взрывалось изнутри. Иногда земля содрогалась так, что мы не могли устоять на ногах. Вокруг творилось безумие. Скалы с обеих сторон ущелья разлетались, падали в расщелину и погребали под собой шан-так.

– Как думаешь, их всех засыпало? – спросила Кэлен.

Ремкин пожал плечами:

– Мы были высоко, поэтому точно не знаем. Но скалы взрывались и падали по всему ущелью, вдоль всей колонны шан-так, поэтому я уверен, что все они были там, когда это началось. Вряд ли после такого обвала кто-то уцелел. А когда все закончилось, вой прекратился. Мы не слышали ни стонов, ни криков выживших и раненых. Мертвая тишина.

Командующий Фистер с облегчением вздохнул:

– Хорошие новости.

– И все же, – сказала Кэлен, указывая на темный провал, – я чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы мы оказались на той стороне пропасти.

– Так давайте переберемся, – поддержал сержант Ремкин, словно ущелье можно было просто перепрыгнуть. К сожалению, пропасть такой ширины не перепрыгнул бы ни один человек.

– Разве это возможно? – удивилась Кэлен.

Ремкин пожал плечами:

– Запросто.

Она нахмурилась.

– Запросто? – Зедд втиснул между ними костлявое плечо. – Ничто и никогда не делается запросто.

Сержант Ремкин снова пожал плечами:

– Раз плюнуть. – Он показал на растущий вдоль края пропасти лес. – Повалим дерево и пройдем по нему. А когда переберемся, скинем в пропасть. Даже если кто-то из шан-так выжил, они не смогут нас достать.

Кэлен переглянулась с командующим Фистером. Ей хотелось знать, чувствует ли он себя таким же дураком.

– Может получиться, – согласился Фистер, стараясь скрыть удивление. – Хорошо придумано, Ремкин.

– А как же лошадь? – спросил Зедд. – Как вы проведете по бревну через пропасть с Ричардом? Лошади вообще не умеют ходить по бревнам. Уже не «запросто», верно?

Сержант Ремкин снова пожал плечами:

– Повалим второе дерево рядом с первым, затем срубим еще одно, сделаем из него доски и положим их между двумя стволами, будет что-то вроде настила. Закроем лошади глаза и переведем ее. – Он снова пожал плечами. – Запросто. По сравнению с тем, что мы уже сделали, это пустяк. У нас достаточно рабочих рук и есть веревки. Сделаем мост, а затем скинем его вниз. Я не видел у шан-так оружия серьезнее, чем нож, так что они вряд ли повалят дерево и переберутся таким же образом. Им придется обойти пропасть, и, судя по тому, что я видел, поход будет долгим.

Кэлен опять переглянулась с командующим Фистером.

– Если только они не умеют летать, – добавил сержант с улыбкой.

– И все-таки не «запросто», – вставил Зедд. – Работы намного больше, чем кажется. – Он скрестил руки. – Впрочем, с небольшой магической помощью мы управимся быстрее.

Ремкин склонил голову:

– Именно так, сэр.

– Полагаю, ты справишься, – сказал командующий. – Отбери нужных людей и сделайте эту работу как можно быстрее. Зедд вам поможет. А пока нужно разбить лагерь в безопасном месте. Уже глубокая ночь, и надо отдохнуть до утра.

Сержант прижал кулак к сердцу:

– Займусь этим немедленно, командир.

Когда он поспешил прочь, чтобы собрать своих людей, Зедд тихо заметил:

– Меня бы больше порадовал план сержанта, не будь Ремкин так чертовски молод.

Кэлен с беспокойством положила руку на спину мужу.

– Скоро мы ему поможем, – успокоила Никки.

Кэлен кивнула. Она уже побывала в том краю тьмы, где сейчас пребывал Ричард, и знала, что старания волшебников вернут его.

Зедд опустил руку ей на плечо.

– Никки права, Кэлен. Мы вернем его. Обещаю.

Кэлен заставила себя улыбнуться.

– Волшебники всегда держат слово.

Старик с серьезным видом кивнул:

– Да, они такие.

31

Кэлен нашла укромное место на краю лагеря, возле небольшого каменного выступа около леса. Скала прикрывала ее от случайных порывов ночного ветра. Светила луна, поэтому хотя бы о защите от дождя можно было не беспокоиться. Случилась редкая в этих краях передышка среди ненастья, означавшая, что нет нужды строить навесы. Глубокой ночью отряд наконец-то мог погрузиться в короткий драгоценный сон.

Большинство воинов, наскоро перекусив, уже спали. Часовые заступили в дозор, но Кэлен и без того чувствовала там, где они разбили лагерь, непривычную безопасность. Преодолев пропасть, они скинули мост в темную бездну. Она чувствовала себя гораздо спокойнее, зная, что между людьми и теми шан-так, которые могли уцелеть, лежит столь значительное физическое препятствие.

Она побывала на самом краю разрушительного катаклизма, и обрушившиеся каменные стены ущелья едва не погребли ее под собой. И знала гораздо лучше прочих, какая страшная сила там бушевала.

Кэлен с трудом верилось, что кто-то мог выжить под обвалом. Но даже если так, выжившим еще требовалось выбраться из-под толщи камня. Они были погребены под половиной горы, и, если кто-то из шан-так уцелел, он умрет медленной смертью от голода. Кроме того, вода перекрытого щебнем ручья заполнит все полости и утопит всех оказавшихся в ловушке.

Конечно, император Сулакан и Ханнис Арк отправят за душами Ричарда и Кэлен других полулюдей. Но, возможно – что пугало куда сильнее – это была не самая страшная из их бед.

Чувствуя себя в лагере защищенной, Кэлен не стала возражать, когда командующий запретил ей дежурить. Фистер заявил, что она сражалась за десятерых, поэтому должна выспаться, чтобы в следующий раз, если он случится, встретить врага с новыми силами. И добавил, что, поскольку Ричард лежит без сознания, она крайне важна для успеха битвы, поэтому должна быть готовой к бою.

Из вежливости она немного поспорила, но не стала настаивать. По улыбке Фистера, замеченной ею, когда он повернулся, чтобы уйти, она поняла, что командующий прекрасно знал – ее возражения показные.

Говоря по правде, она смертельно устала и была бы плохим часовым. Вероятно, заснула бы стоя.

Помимо того, что Кэлен смертельно устала, она еще жутко проголодалась. Затянувшийся бой, начавшийся в лагере и продолжавшийся в ущелье, отнял у нее очень много сил, поэтому перед сном нужно было поесть. Было уже поздно готовить еду, поэтому все перекусывали из походных запасов. Зедд, с тех пор как они выбрали место для лагеря и пока не лег спать, почти непрерывно что-то жевал. Его, похоже, вполне устраивал походный провиант.

Мост построили на удивление быстро. Воины с топорами очень споро повалили деревья, обрубили ветки и уложили два крупных ствола через пропасть вплотную один к другому. Зедд помогал. По крайней мере, сказал, что помогал. Кэлен считала, что воины прекрасно справились бы и без него.

Часть воинов переправилась на другую сторону и отправилась исследовать окрестности, другие занимались мостом. Срубили еще два дерева, их стволы разделили на более короткие бревна, а те расщепили на доски, чтобы соорудить настил для лошади. Он оказался удобным и для людей, и отряд быстро перешел по доскам, не пытаясь балансировать в темноте на бревнах с риском свалиться в пропасть.

Лошадь не хотела идти на мост, но ей завязали глаза, а Зедд применил успокаивающие чары и повел животное, бормоча ему на ухо ободряющие слова. Переход прошел быстро и без осложнений.

Впервые за долгое время Кэлен чувствовала себя в безопасности.

Ричарда аккуратно уложили. Кэлен хотела лечь рядом, но Зедд и Никки уже устроились спать по обе стороны от него, чтобы, проснувшись, сразу же им заняться. Кэлен не хотела мешать им.

Она сидела неподалеку от Ричарда и любовалась им в лунном свете. Зедд, сидя возле внука, поедал колбасу. Никки уже крепко спала рядом с Ричардом, положив руку ему на грудь, успокоенная его медленным дыханием, означавшим, что он еще жив.

Неподалеку от них Саманта спала мертвецким сном возле матери. Айрин же, сидя на земле и обняв колени, смотрела на лагерь и время от времени откусывала от сухаря. Поскольку время было уже позднее, Кэлен не успела рассказать колдунье о чуде, которое совершила ее дочь. Сама же Айрин, как ни странно, не проявила интереса. Возможно, она боялась узнать правду. Некоторые не любят перемен и хотят, чтобы их дети всегда оставались детьми.

Кэлен заподозрила, что потому-то Саманту почти не обучали магии. Ричард рассказывал, что девушка, похоже, знает о своих способностях меньше, чем следовало бы колдунье.

Некоторых – например, Ричарда – никогда не учили использовать магию. Впрочем, Ричарду не рассказывали о его способностях, чтобы защитить и спрятать от тех, кто стремился его уничтожить. Кэлен, напротив, с ранних лет наставляли, обучали и натаскивали во всем, что касалось применения ее власти, чтобы она могла защищаться. Хотя эти решения были полной противоположностью, оба оказались правильными. В конце концов, у Зедда были свои причины скрывать от Ричарда сведения о его способностях, а у матери Кэлен – свои настаивать на активном обучении.

Похоже, Саманта тоже крайне мало знала о задаче своего народа, волшебников затерянного в глухомани поселения Стройза. Возможно, за тысячелетия они и сами позабыли о своей миссии и о назначении барьера.

Очнувшись, Ричард захочет выяснить, знает ли Айрин что-нибудь такое, что может помочь им. Зло, тысячелетиями запертое за барьером, вырвалось на волю, а они почти ничего не знали о том, как остановить его, пока не стало слишком поздно.

Кэлен внимательно оглядела лагерь и увидела, что все устроились кто где и затихли. Она была так рада, что эти люди выжили и теперь в безопасности, что ей хотелось плакать от счастья. Но она сдержалась.

Вместо этого она развернула промасленную тряпицу с сушеным мясом, куском жесткой колбасы и небольшими кусочками соленой рыбы. Кэлен жадно отпила воды из бурдюка, запивая первый кусочек рыбы. Ей не очень-то нравилось сушеное мясо и соленая рыба, но сейчас это был пир, которым она наслаждалась. Более аппетитную копченую колбасу она оставила на потом.

Ей послышалось мягкое мурлыканье, чье-то урчание, и она подняла голову. И обнаружила, что смотрит в большие зеленые глаза какого-то существа, свернувшегося на самом верху того камня, к которому она прислонилась. Оно молча затаилось, уставившись на Кэлен.