Текст книги "Уединенное жилище"

XXXVIII. Мануэль

Отряд продвигался так медленно, что и через час еще не скрылся из виду.

Решив следовать за уланами, друзья накормили мулов, подкрепились сами и собрались двинуться в путь.

Вдруг они услышали ржанье лошади. Спрятавшись за огромным валуном, они вытянули шеи и увидели слугу Мануэля.

– Проклятая собака, – процедил сквозь зубы Вальтер, – что он тут делает и почему отстал от них?

– Вероятно, замышляет какую-нибудь новую мерзость, – ответил Франк.

– Во всяком случае здесь что-то неладно, и я хочу постараться поймать его. Быть может, мне удастся подъехать к нему так быстро, что он не успеет сесть на коня. А вы подождите меня здесь, Франк.

– Но не убивайте его, Вальтер! Он может сообщить важные для нас сведения.

Гамерсли остался один, и самые безотрадные мысли охватили его. Все меньше и меньше надеялся он на возможность освободить Миранду и был не вполне уверен, что вырвет из рук негодяя Адель до катастрофы, которая, он не сомневался, грозит ей.

Более получаса провел американец в этих грустных размышлениях, как вдруг раздался условный сигнал – выстрел. Пришпорив мула, он быстро доехал до ранчо, где, как и предполагал, нашел Вальтера и индейца.

– Прежде всего, – сказал Франк, взглянув на лежащего на земле связанного Мануэля, – надо выпытать у него все, что только возможно.

– Предоставьте уж это мне, – усмехнулся Вальтер.

И, приставив к груди индейца нож, охотник без особенного труда добился его признания. Зная благородство этих людей, Мануэль объяснил причину, заставившую его поступить так гнусно. Он пошел еще дальше, выставив негодяем Урагу. Но он не мог ответить на вопрос, который больше всего интересовал Франка и Вальтера: что Урага предполагал сделать с пленниками? Индеец только слышал, что не предполагалось везти в Альбукерке ни дона Валериана, ни доктора. Но про женщин он решительно ничего не знал, хоть слышал, что Урага что-то говорил Роблесу и сеньорите.

XXXIX. Аквилон

Тем временем отряд улан продолжал свой путь. Подозвав к себе адъютанта, Урага сказал:

– Мануэль узнал от своего товарища слуги, что наши американские друзья отправились в Дель-Норте. Разве неудивительно будет, если мы встретимся с ними там? Но я ручаюсь, что ни тот, ни другой не выедут живыми из Новой Мексики.

– А что вы предполагаете сделать с нашими мексиканскими друзьями?

– Когда придет время, я вам скажу. Во всяком случае, смерть Миранды неизбежна. А теперь поговорим о чем-нибудь более интересном. Скажите-ка, как вам нравится моя очаровательница?

– Донья Адель?

– Ну конечно. Кто же еще способен очаровать меня?

– Без сомнения, она самая красивая пленница, какую мне случалось когда-либо видеть.

– Пленница! – прошептал Урага. – Я бы хотел, чтобы она была ею в другом смысле.

– Что такое, Фернандес? – спросил он подъехавшего к нему старика-солдата.

– Господин полковник, вы приказали готовиться к выступлению, но вы видите это облако? – обратился к Ураге солдат, показывая на небо.

– Облако? Я не вижу никакого облака. Не имеете же вы в виду это небольшое пятнышко на горизонте?

– Именно его, господин полковник. Сейчас оно небольшое, но минут через десять заволочет все небо и нас вместе с ним, и разразится страшная буря.

– Почему вы так думаете? Это что, аквилон?

– Без всякого сомнения. Я часто его видел, слишком часто. Поверьте моему опыту, полковник.

– В таком случае нам лучше остаться здесь, – сказал Урага. – Прикажите немедленно разбить палатки.

Скоро предсказание старого солдата оправдалось. Солнце, до сих пор сиявшее на ясном небе, скрылось под темно-свинцовой, закрывшей все небо тучей, и тьма ночи внезапно окутала бесплодную равнину. Невыносимо жаркий воздух стал очень холодным и температура с сорока градусов опустилась до нуля.

Но не ночь принесла эту беспросветную тьму и не ветер – холод. Это был аквилон – атмосферное явление, обычное для техасского плоскогорья, внушающее панический страх путешественникам.

XL. Старые знакомые

Узнав у Мануэля все, что можно, друзья решали, что с ним делать, как вдруг услышали ржанье лошадей.

– Неужели Урага возвращается на ранчо? – спрашивали они друг друга, бледные от волнения.

Вбежав в дом, они закрыли наскоро двери, забаррикадировали их, чем смогли, и встали с ружьями в руках у двух окон. Время шло, но никто не показывался. Наконец, друзья услышали топот лошадей и увидели направлявшихся к ранчо двух всадников. Но это не были уланы. Увидев дом и лежащего на земле связанного человека, всадники, похоже, удивились, но тем не менее продолжали двигаться к ранчо. За первыми двумя показались еще двое, и еще, и еще, пока их в общем не набралось до пятидесяти человек.

Прежде чем всадники достигли дома, Вальтер распахнул дверь и выбежал им навстречу, крича от радости. Его возгласы громким эхом перекатывались до самых отдаленных мест долины.

– Техасские ранджеры, – кричал он, – вы явились как нельзя более кстати! Благодарение Богу!

Нечего и говорить, что Вальтер не ошибся, и всадники действительно оказались ранджерами. Привел их сюда Барбато.

– Неужели это не сон? – повторял Вальтер. – Смотрите, Франк, вот мой бывший начальник, капитан Гайн, а это мой старый товарищ, Кулли!

– Мы ведь шли хоронить вас, – сказал Кулли.

– Нет, старый гусь, – со смехом ответил ему Вальтер, – мне еще рано умирать!

Кулли слез с лошади и, крепко обнимая Вальтера, передал ему ружье.

– Я ничего не понимаю, – удивился старый охотник, – откуда у вас мое ружье? Расскажите, в чем дело. – И Кулли рассказал о сражении с краснокожими под предводительством Лизарда и повторил все, о чем поведал Барбато.

– А теперь вы расскажите нам о своих приключениях, Вальтер.

Как ни кратко было изложение Кулли, Вальтер ухитрился сделать свой рассказ еще короче, несколько распространяясь лишь о Франке, которого он рекомендовал как своего лучшего друга.

Прибытие ранджеров именно в это время было странной и счастливой случайностью. Появись они на несколько минут позже, и ранчо оказалось бы пустым, так как наши друзья решили его покинуть, взяв с собой Мануэля.

Когда друзья обо всем переговорили, было решено на следующее утро отправиться вслед за отрядом Ураги. Нечего и говорить о радости, охватившей Франка и его друга.

– Но зачем же терять нам время? – спросил Гамерсли. – Не лучше ли выступить, пока отряд улан не успел уйти слишком далеко?

– Но представьте себе, что произойдет, если они увидят нас раньше, чем мы подойдем совсем близко? Они просто-напросто ускачут, захватив с собой пленных. Поэтому необходимо дождаться темноты, – ответил капитан Гайн.

Франк не стал спорить, поскольку справедливость этих слов была очевидна.

XLI. Ураган

Пока ранджеры сидели за ужином, приготовленным тут же на дворе на углях костра, совершенно безоблачное голубое небо стало темно-свинцовым, как будто произошло затмение солнца.

Ранджеры сразу поняли, в чем дело:

– Аквилон, ураган!

Меньше чем через десять минут ураган был в полном разгаре. Чтоб защититься от него, людям пришлось войти в дом, лошадей же оставили на произвол судьбы. Животные приютились под деревьями, дрожа от страха, и жалобно ржали. Собаки лаяли и выли, а издали доносились голоса диких обитателей бесконечной равнины. Теснясь в этой небольшой постройке, ранджеры нетерпеливо ждали окончания урагана. Гамерсли же буквально не находил себе места от все более охватывавшего его отчаяния и страха за судьбу своей возлюбленной.

Вдруг он вскрикнул и вскочил на ноги.

– Что с вами, господин Гамерсли? – спросил капитан.

– Господа, – ответил тот с волнением, – если мы сейчас не выедем, будет слишком поздно!

С этими словами он бросился к двери мимо ранджеров, смотревших на него, как на помешанного. Но Вальтер понял Франка и, не медля ни секунды, бросился за ним, крича остальным:

– Торопитесь! Торопитесь!

Ни сверкающая молния, ни раскаты грома, ни яростный ливень, ничто не могло остановить Франка и Вальтера. Когда к ним присоединился весь отряд, охотник объяснил капитану причину их стремительного выступления.

– Наша дорога, – говорил он, – лежит вдоль русла реки и после ливня вода так поднимается, что заливает все вокруг, не оставляя никакой дороги. Поэтому, если мы сейчас же не выберемся из долины, нам придется прождать несколько дней.

– Да, друзья, – продолжал он, обращаясь к ранджерам, – нельзя терять ни секунды!

Ураган не утихал, но отряд не обращал на него внимания и быстро подвигался вперед. Дорога становилась все тяжелее, и никакие шпоры не могли заставить лошадей быстро двигаться, тем более, что начинало темнеть. Наконец, ранджеры подъехали к бешено бурлившему потоку, поднявшемуся метра на полтора и разлившемуся на большое пространство.

Лишь только Гамерсли взглянул на него, он понял весь ужас и безвыходность положения.

– Опоздали, опоздали! – с отчаянием повторял он, схватившись за голову.

Отряду ничего другого не оставалось, как вернуться на ранчо, где и ожидать, пока вода не войдет вновь в свое нормальное русло…

Два дня ранджеры просидели дома, по нескольку раз в день отправляясь на исследование дороги. Наконец вода убыла настолько, что храбрецы решились пуститься в путь.

Вначале приходилось ехать прямо наугад, так как дорога была занесена. Несмотря на всевозможные препятствия, всадники довольно быстро добрались до рощи, хорошо известной Гамерсли и Вальтеру. Въехав в нее, ранджеры поняли, что не так давно здесь стоял лагерь. Кулли уверял, что не прошло и дня после его ухода.

Всего один день! Какое это было бы счастье! Значит, они могут надеяться нагнать отряд Ураги, тем более, что путешествуя с пленными, он, вероятно, продвигается очень медленно.

На следующее утро ранджеры подъехали к перекрестку двух дорог. Одна из них вела на север, вдоль реки, другая – на запад, в горы. На дорогах ясно отпечатались копыта лошадей. Очевидно, Урага разделил свой отряд на две части: одна часть, человек сорок, направилась в Альбукерке, а меньшая, человек десять – в Санта-Фе.

Не зная, по какой дороге ехать, техасцы в нерешительности остановились. Кулли и Вальтер слезли с лошадей и, склонившись к земле, сосредоточенно разглядывали следы лошадиных копыт. Вдруг Вальтер радостно воскликнул:

– Гамерсли, нет сомнения, что Урага с пленными отправился по направлению в Санта-Фе. Посмотрите, как ясно видны следы Лолиты, а рядом с ними – мула, на котором ехала Кончита. Братцы, медлить более нельзя, едемте!

XLII. Лагерь

В долине на одном из притоков величайшей реки Мексики – Рио-Гранде, среди роскошной растительности расположился лагерем отряд Ураги. Возле одной из палаток стояли часовые; несколько дальше солдаты, расположившись у костра, готовили себе пищу. Шагах в пятидесяти от них лежали связанные Миранда и доктор.

Разделив свой отряд, Урага основную его часть направил в Альбукерке, а сам с адъютантом, пленными и десятком солдат возвращался на север. Дойдя до этой прелестной долинки, окруженной полями и рощами, он решил в ней отдохнуть. Долина была расположена у самой опушки леса, покрытого густой, зеленой листвой; невдалеке пробегал серебряной лентой журчащий ручей. Нельзя было и вообразить более живописного, более привлекательного местечка! Но, конечно, не эта причина заставила Урагу здесь остановиться; у него были совершенно иные побуждения.

– Адъютант, – обратился лежащий на раскинутой на траве шкуре Урага к Роблесу, сидевшему рядом на складном стуле, – вы приказали выставить сторожевой пост?

– Да, полковник. Но кого, собственно, вы опасаетесь?

– Я пока не могу ответить.

Урага задумался, рассматривая клубы дыма своей сигары.

– А сколько времени вы предполагаете пробыть здесь, полковник?

– Это зависит от многих причин. В любом случае пленных мы с собою возьмем.

– Вы решили их освободить?

– Конечно, нет, они должны умереть! Я не говорю, само собой разумеется, о женщинах, тем более об Адели! Какой же муж может желать смерти своей жены… до медового месяца? Адель должна быть моей и будет!

– Но, полковник, для этого вовсе не нужно убивать ее брата. Попытайтесь добиться у Миранды согласия на этот брак, и он, зная, что его жизнь в ваших руках, конечно, согласится.

– Здесь он согласится, – возразил Урага, – но мы едем в Санта-Фе, и там…

– Но вы забываете, что можете обвенчаться и по дороге, в первой же попавшейся церкви.

Урага закурил новую сигару, думая о совете Роблеса.

– А если он мне откажет? – спросил он.

– Тогда вы сделаете то, что хотели.

– Я попробую воспользоваться вашим советом, – промолвил Урага.

XLIII. Тяжелые испытания брата

– Эй, – крикнул Урага солдату, очевидно, сержанту, – подойди сюда!

Солдат, приложив руку к козырьку, подбежал к своему начальнику.

– Прикажи готовиться к выступлению. Поезжайте к реке и посмотрите, где удобнее ее перейти. Возьми с собой всех людей, кроме Гальвеса, который следит за пленниками.

Скоро отряд двинулся, а Урага позвал Гальвеса и дал ему какие-то приказания.

Через несколько мгновений часовой вернулся к своим пленным, развязал ноги доктору, приказал ему встать и отвел в сторону. После того к лежащему Миранде приблизился Урага.

– Сеньор Миранда, – начал он, – я приказал увести вашего товарища, чтобы остаться с вами наедине. Мне надо сказать вам нечто очень серьезное. Знаете ли вы, что жизнь ваша в моих руках? Если я сейчас приставлю пистолет к вашей голове и размозжу ее, то меня за это не привлекут к ответственности. Кроме того, я могу предать вас суду, которым вы будете приговорены к смерти за измену правительству.

– Я все это знаю, – ответил Миранда, – и знаю, что теперешнее правительство не признает ни справедливости, ни закона.

– Да, это так! Вот поэтому я и надеюсь, что вы согласитесь на предложение, которое я хочу вам сделать. Отдайте мне свою сестру и я сохраню вам жизнь.

От негодования Миранда не смог произнести ни слова.

– Быть может, вы не поняли меня, дон Валериан Миранда? – продолжал его мучитель. – Ведь я прошу вашу сестру в жены и, если только вы не будете противодействовать, она согласится, чтобы спасти вашу жизнь.

Миранда продолжал молчать, что окончательно вывело Урагу из себя.

– Если вы откажетесь, то не увидите завтрашнего солнца. Отвечайте мне сию же минуту: да или нет?

– Нет! – почти прокричал Миранда. – Мучайте меня, пытайте, мне это будет легче перенести, чем видеть вас мужем моей сестры! Вам не удастся уговорить ни меня, ни мою благородную Адель. Она предпочтет умереть вместе со мной!

– Ха-ха-ха! – расхохотался Урага, но в его смехе звучало отчаяние. – Мы еще посмотрим! Женщины не так глупы и ваша сестра лучше оценит честь, которую я ей хочу оказать. Для своего же спасения пожелайте мне удачи!

XLIV. Тяжелые испытания сестры

Раздраженный отказом брата, Урага решил во чтобы то ни стало сейчас же добиться ответа сестры.

Без всяких церемоний он вошел в палатку Адели и тоном, не допускающим возражений, приказал Кончите выйти. Адель обернула к нему свое похудевшее, измученное лицо.

– Дон Урага, – сказала она, – объясните мне, пожалуйста, для чего вам надо было остаться со мной наедине?

– Прошу вас, сеньорита, не говорить со мной таким тоном. Я пришел к вам как друг, хотя некоторое время и действовал, как враг. Но в свое оправдание могу сказать, что я исполнял лишь приказания начальства.

– Сеньор, вы уже не раз оправдывались этим, – недоверчиво промолвила Адель. – Я думаю, вы явились сюда для чего-то другого.

– Вы угадали. Но я не могу решиться сказать, боясь расстроить вас.

– После того что произошло, мне странно, что вы думаете об этом. – Адель старалась выглядеть спокойно, но внутри трепетала от страха.

– Донья Адель, мой долг заставил меня арестовать вашего брата, а теперь я должен привести в исполнение приговор местных военных властей и подвергнуть его казни, – проговорил Урага.

– Матерь Божья! – воскликнула девушка, бледнея, и с ужасом посмотрела ему в лицо. – Неужели это правда?

– Да.

– Полковник Урага, вы не исполните этого жестокого приговора. Ведь это было бы просто убийством! Вы не загрязните свою душу подобным преступлением.

– Я должен повиноваться, донья Адель.

– Бедный мой брат! Пощадите его! Разве вы не можете спасти его?

– Могу.

– И спасете?

– Спасу…

Страстность, с которой Урага произнес это, вызвала в душе Адели чувство благодарности и она уже сделала движение, чтобы схватить его руку, как вдруг поняла по выражению его лица, что он еще не дал обещания, еще не договорил начатой фразы. И действительно, Урага добавил:

– Но при одном условии…

Радость Адели исчезла: она слишком хорошо знала Урагу, чтобы не сомневаться, что условия будут не легки.

– Какое же это условие?..

– Ваше согласие стать моей женой. Это все, о чем я прошу вас, – продолжал полковник все более страстно. – Я люблю вас всей силой моей души, люблю вас долгие годы. Ах, сеньорита, вы еще были девочкой, когда я, юноша, сын простого земледельца, уже любил вас, еле смея поднять на вас глаза! Но теперь ситуация изменилась. Я обладаю большим состоянием и высоким положением. И это дает мне право выбрать жену среди аристократических семей Мексики, даже вас, сеньорита, у ног которой я склоняюсь! – С этими словами Урага опустился перед ней на колени, ожидая ответа.

– Донья Адель, – продолжал он молящим голосом, – я все сделаю для вашего счастья, все, что в силах мужа! Вспомните о вашем брате! Ведь я рискую жизнью для его спасения. Только что я говорил с ним, и он согласился, чтобы вы стали моей.

– Это правда? – с недоверием спросила она. – Я не верю и не поверю, пока не услышу этих слов из уст брата.

И Адель быстро промелькнула мимо коленопреклоненного Ураги и, прежде чем он успел протянуть руку и удержать ее, выбежала из палатки. Когда полковник настиг ее, Адель уже стояла на коленях возле лежащего брата и обнимала его.

– Дон Валериан, – обратился к пленнику взбешенный Урага, – я требую, чтобы ваша сестра передала вам содержание нашего разговора. Иначе я сам это сделаю.

– Моя сестра сообщила мне обо всем, об этой лжи, которую вы придумали, чтобы убедить ее.

– Довольно, сеньор. Я поступил честно, открыв всю правду. Я люблю донью Адель очень давно, это вам известно. И о чем же я прошу? Чтобы она стала моей женой! И когда вы станете моим шурином, то для меня будет радостью и долгом поддерживать вас во всем.

– Этому никогда не бывать, – твердо произнес Миранда.

– Вы так же думаете, сеньорита? – спросил Урага, не спуская глаз с Адели.

Предполагая, что, если она откажет, брата сейчас же казнят, девушка не решалась произнести роковое нет.

Дон Валериан понимал, что происходит в душе сестры, и еще раз произнес:

– Дорогая, не бойся за меня. Я тысячу раз предпочитаю умереть, чем видеть тебя женой этого негодяя.

– Безумец! – прошипел Урага. – Ну, если так, умирай! А после твоей смерти она станет моей любовницей!

Рванувшись от негодования всем своим все еще крепким телом, Миранда разорвал связывавшие его веревки, вскочил на ноги и прежде, чем Урага успел опомниться, выхватил у него саблю. И только когда он уже замахнулся, Урага отскочил от него. Миранда бросился за ним, но почти сейчас же был окружен солдатами во главе с Роблесом.

Безумная мысль мелькнула в голове Миранды.

– Адель, – обратился он молящим тоном к сестре, обнимавшей его, чтобы защитить от солдат, – милая сестра, умрем вместе!..

Адель, увидев саблю в его руке, не могла не понять смысла его слов.

– Да, Валериан, умрем! Матерь Божья, прими наши души! – прошептала она.

Сабля была уже занесена над головой девушки… Еще мгновение, и она была бы убита, а вслед за ней Миранда убил бы себя. Но любящая и преданная Кончита с отчаянным криком подбежала к ним и удержала руку полковника.

Солдаты сейчас же схватили его, обезоружили и вновь связали, а Адель отвели в палатку, приставив к ней усиленную стражу.

XLV. Перехваченная депеша

Пока в лагере Ураги происходили описанные события, ранджеры торопились до него добраться, охваченные нетерпением скорее расправиться с полковником и освободить его пленных. Но несмотря на спешку, они вынуждены были остановиться при виде распростертого на земле человека. Охотники слезли с коней и подошли к нему. На мертвеце не было никаких признаков насилия, по всей вероятности, его вместе с мулом захватил поток во время недавнего урагана. Осмотрев его одежду, ранджеры нашли в кармане запечатанное письмо на имя Барбато. Так как оно было написано по-испански, никто кроме Франка не мог его прочесть. Вот что оно гласило:

«Сеньор Барбато, как только вы получите это извещение, сразу свяжитесь со своим вождем Лизардом. Скажите ему, чтобы он встретил меня на том самом месте, где мы были с ним в прошлый раз. Достаточно взять двадцать – тридцать человек. Я приеду с небольшим отрядом солдат, несколькими женщинами и двумя пленниками. О женщинах не заботьтесь: ваше дело мужчины. Нападите на лагерь, как только увидите его. Вы не встретите никакого сопротивления, так как кроме двух связанных пленников в лагере никого не будет. Объясните вождю, что они сразу должны быть убиты, и сами присмотрите за этим, чтобы не вышло недоразумения. А я со своей стороны постараюсь возможно лучше вознаградить вас».

Когда ранджеры узнали содержание этого письма, их негодование достигло высшего предела. Хоть в нем не упоминались имена намеченных жертв, они не могли не понять, о ком шла речь. Ранджеры не могли дождаться минуты расправы с Урагой. Они точно так же ни минуты не сомневались, что Барбато, которому было адресовано письмо, и мексиканец, который вел их отряд, – одно лицо. Ранджеры даже не дали ему времени что-либо сказать в свое оправдание и повесили его на ближайшем дереве.