Текст книги "Красавица"

Глава третья

На следующий день Винус в школу не пришла.

Во время перемены я спустилась в канцелярию, чтобы позвонить ей домой.

– Алло? – раздался в трубке хриплый сонный голос. Я объяснила, кто я и почему звоню.

– Винус дома?

– А? Что? Не знаю, – ответили мне. И в трубке наступило молчание.

Я снова набрала номер. И снова услышала тот же невнятный голос. Я даже не могла понять, мужской или женский. Женский, догадалась я, но это не Ванда. Я еще раз объяснила, что я учительница Винус и что меня беспокоит ее отсутствие. Вчера мы немного повздорили, сказала я, и, может быть, Винус огорчилась.

– Это ее мать? – спросила я.

На другом конце провода пробормотали что-то бессвязное. Возможно, моя собеседница была пьяна. Как бы там ни было, звонок мне ничего не дал.

Вот почему я решила отправиться после занятий домой к Винус. Мне хотелось убедиться, что с ней все в порядке. Более того, мне хотелось растолковать тому, кто за нее отвечает, что по закону Винус обязана посещать школу каждый день, если только она не больна.

Джули пошла со мной. Семья Винус жила в пяти кварталах от школы, на одной из грязных улочек между железной дорогой и мясокомбинатом.

Винус жила не в доме, а в фургоне, стоявшем на пустыре. В старом фургоне на бетонном фундаменте. Дверь была распахнута, на ступеньках сидел мужчина. Я припарковала машину и вышла.

Он был тщедушным, с тусклыми всклокоченными волосами, похоже, он с утра не причесывался. Его щеки покрывала многодневная щетина, из-под распахнутой рубахи виднелась волосатая грудь. Он курил сигарету и смотрел на нас.

– Здравствуйте, я учительница Винус.

– Здрасте, – ответил он, и похоть, появившаяся в его взгляде, заставила меня порадоваться, что я не одна.

– Винус дома?

Он на миг задумался:

– Наверно. Может, хотите сесть?

– Она дома?

Он медленно, с пренебрежением пожал плечами:

– Кто ее знает.

– Сегодня Винус пропустила занятия. Я беспокоюсь за нее. Очень важно, чтобы Винус ходила в школу каждый день.

– Вы что, хотите ее видеть? – спросил он и крикнул: – Тери! Здесь спрашивают Винус. Тери!

В дверях за его спиной появилась женщина лет сорока. Ее волосы были заплетены в множество тонких косичек до плеч. Похоже, она только что проснулась, хотя было уже половина четвертого.

– Вы кто такие?

Я еще раз объяснила, кто я и почему я здесь.

– Ванда! – крикнула она, обернувшись. – Ванда, ты почему не отвела Винус в школу?

В дверях появилась Ванда. Женщина повернулась к ней:

– Ты, тупица, почему ты не отвела ее в школу?

– Нашу красавицу, – сказала Ванда, ласково улыбнувшись.

– Я покажу тебе такую красавицу, что тебе не поздоровится. Почему ты не отвела ее в школу?

– Она не ходит в школу, – печально ответила Ванда.

– Нет, ходит, ходит. Сколько раз тебе нужно повторять, идиотка? От тебя никакого толку.

Женщина замахнулась, как будто хотела ударить Ванду, но не ударила. Ванда мгновенно исчезла.

– Слушайте, мне очень жаль. Это больше не повторится.

– Вы мать Винус?

– Да. – Подняв руки, она отвела косички назад.

– Могу я с вами поговорить о Винус?

– О Винус? Что она такого натворила?

– Она ничего не натворила. Мне просто хотелось бы узнать о ней побольше.

Женщина устало потерла лицо и отступила назад:

– Входите, если хотите.

Внутри развалились перед телевизором две девочки и мальчик. В стороне стоял стол с двумя скамьями. На одной из них сидела Ванда, уставившись себе на руки.

– Убирайтесь отсюда, – сказала женщина. – Выключите этот чертов ящик. Я полчаса назад велела его выключить.

– Заткнись, сука, – огрызнулся мальчик. Ему было около двенадцати.

Женщина ударила его по ноге, и довольно сильно.

– Проваливай!

Что-то сердито пробормотав себе под нос, он встал и вышел на улицу. Тери плюхнулась на диван. Жестом пригласила меня и Джули сесть.

– Только не говорите мне ни о каких неприятностях, – устало произнесла она, – я ничем не могу вам помочь. У меня и без того проблем невпроворот.

Похоже, она говорила правду, и я почувствовала к ней жалость.

– Винус здесь? – спросила я.

– Не знаю, – сказала Тери. Было видно, что она по-настоящему измотана. Она снова провела по лицу рукой.

– А вы не знаете, где можно ее найти? – спросила я. – Мне бы хотелось ее видеть.

Тери обвела взглядом фургон, словно Винус могла где-то спрятаться. Потом прокричала Ванде:

– Где Винус?

Ванда неторопливо поднялась с места. Прошла по узкому коридору в одну из комнат в конце фургона. Несколько секунд мы напряженно ждали.

Ванда нетвердой походкой вышла из комнаты, что-то неся в руках. Когда она подошла ближе, я увидела, что это кукла, завернутая в одеяльце. Ванда робко мне улыбнулась и принялась качать куклу.

– Наша красавица, – произнесла она.

– Ванда! – в отчаянии крикнула Тери, увидев куклу. – Я спрашивала про Винус, идиотка. Я просила тебя привести сюда Винус, а не куклу.

Но Ванда так и не привела Винус. В тот день нам не удалось с ней встретиться.

Винус появилась на следующий день как ни в чем не бывало, поэтому я решила начать с того, на чем мы остановились. Я переставила мебель в классе, чтобы отгородить небольшое закрытое пространство, что-то вроде кабинки. Там я собиралась заниматься только с Винус, не привлекая внимания мальчиков.

Оставив ребят на попечение Джули, я завела Винус за шкаф в кабинку. Потом усадила ее и села напротив.

У меня возникло впечатление, что девочка слегка встревожена. Только впечатление, потому что в ее лице ничего не изменилось, она быстро обвела глазами тесное пространство, и ее плечи едва заметно напряглись, словно она собиралась сделать какое-то движение. Но она продолжала сидеть неподвижно.

Открыв пакетик «М&М», я взяла немного в горсть и протянула ей:

– Помнишь, что это?

Она слегка опустила глаза.

Я высыпала разноцветные конфетки на стол и оставила их там, ничего не предпринимая, в надежде на то, что Винус соблазнится и возьмет одну. Этого не случилось.

– Конфеты, – сказала я. – Ты любишь конфеты? – и положила одну в рот. – М-м-м… Как вкусно. Шоколад.

– Вот, возьми, – сказала я. Взяла красненькую лепешечку и положила между губами Винус. Конфета осталась лежать на месте, и я подтолкнула ее пальцем в рот. – Попробуй.

Никакой реакции.

– Раскуси ее.

Винус неподвижно сидела на месте. Я протянула руку и потрясла ее за подбородок, делая энергичные жевательные движения. Это не произвело на Винус никакого впечатления. В конце концов шоколад должен был растаять у нее во рту, и она должна была ощутить его вкус, хотела она того или нет. Я наблюдала за ней, дожидаясь, пока она сглотнет. В конце концов это случилось.

– Вкусно? – спросила я. – Хочешь еще одну?

Я протянула руку и сунула ей в рот зеленую конфетку.

За этим занятием мы с Винус провели сорок минут. Я положила ей в рот двадцать две конфеты. Все это время она просто смотрела на меня, я тихонько приговаривала, какие это вкусные конфеты и как приятно их есть, но она ни разу не взглянула на них, ни разу не сделала попытки их прожевать.

Когда прозвенел звонок с урока, я встала и вывела Винус из кабинки туда, где сидели другие дети.

Ванда ждала у двери, чтобы отвести Винус домой. Джули старалась не отстать от мальчиков, помчавшихся к автобусу.

– Зайди на минутку, Ванда. Мне надо с тобой поговорить, – сказала я.

– Не разговаривать с чужими.

– Правильно, это разумное правило. Но я не чужая, я учительница Винус.

У Ванды снова в руках была кукла в одеяльце.

– Я бы хотела поговорить с тобой о Винус. Может, зайдешь посидишь со мной?

– Не ходить в дом к чужим.

– Вот. Хочешь «М&М»? – спросила я. Это было нечестно с моей стороны, потому что я сводила на нет все попытки обезопасить Ванду от чужих, но мой трюк сработал. Как только я рассыпала конфеты на столе, Ванда радостно устремилась в класс.

Она запихала конфеты в рот и шумно начала жевать.

– Это твоя кукла? – спросила я, когда Ванда села.

– Красавица, – произнесла она и погладила куклу по пластиковой голове. – Она не ходит в школу.

– Нет-нет, твоя кукла не ходит в школу. А Винус ходит. Расскажи мне о ней. Что Винус делает, когда она дома?

– Есть.

– Винус ест?

– Есть! – потребовала Ванда, и я поняла, что ей хочется еще конфет.

Пакетик почти опустел. Я высыпала то, что осталось, на стол. Ванда сгребла конфеты обеими руками. Я посмотрела на стоявшую у дверей Винус, которая глядела в пустоту.

– Сейчас идти домой, – сказала Ванда, как только конфеты кончились.

– Погоди, – сказала я.

– Сейчас идти домой. – Ванда встала. – Красавица. Пошли домой, красавица, – позвала она Винус.

Прежде чем я успела ее остановить, она уже выходила из класса, Винус шла впереди.

Только когда она ушла, я заметила оставленную на полу куклу в одеяльце.

Было одно занятие, которое я проводила со всеми своими учениками. Я придумала эту игру много лет назад во время дождливой перемены, когда еще была практиканткой. Дети вели себя очень буйно, поэтому я решила отправить их в воображаемое путешествие. Мы уселись в кружок на полу и закрыли глаза. Потом я попросила их сосредоточиться и представить себе водолазный колокол, потом они вообразили, как мы погружаемся на глубину. Мы начали смотреть в иллюминаторы, и я просила ребят описать, что они видят. Мы провели под водой пятнадцать минут. Когда мы наконец поднялись на поверхность и очутились в классе, дети были в восторге. Потом я попросила их нарисовать увиденное. Мы повесили рисунки на стене в холле и еще долго обсуждали наше путешествие.

Я полагала, что эти упражнения будут полезны для моих Бурундуков. Особенно для Джесса. Он страдал синдромом Туретта и зачастую непроизвольно вздрагивал и дергался. Или неожиданно издавал какие-то звуки. Джесс не выкрикивал ругательств – в медицинской литературе часто пишут именно об этом проявлении болезни, хотя на самом деле оно встречается редко, – но он издавал резкие звуки, похожие на отрывистый лай. Другие дети относились к этому терпимо. И все же это мешало нам на занятиях.

Я также надеялась, что путешествия помогут Билли. Я хотела добиться, чтобы он сначала думал, а потом уже действовал. Воображаемые путешествия должны были помочь ему осознать, что мысли, рождающиеся у тебя в голове, можно контролировать.

Итак, в понедельник после утренней перемены я сказала:

– Теперь, ребята, мы займемся чем-то новым и интересным. Снимите ботинки, положите их в ящик, а после подойдите ко мне и сядьте в кружок на полу. Шейн, перестань махать руками, пожалуйста. Винус, сядь. – Мне пришлось встать и усадить Винус на место. – Все готовы? Сейчас мы отправимся в путешествие. А так как мы Бурундуки, то отправимся в лес. Готовы? Мальчики кивнули.

– Тогда закройте глаза, не крепко, просто слегка прикройте. – Я тоже закрыла глаза. – А теперь в путь. – Открыв глаза, я оглядела ребят. – Нет, Зейн, закрой глаза. Вглядись в себя. Там лес. Видите деревья?

– Да! – радостно выкрикнул Билли.

– А какие?

– Сосны! – немедленно ответил Билли.

– Ты видишь сосны. Все видят сосны, или кто-нибудь видит в своем лесу другие деревья?

– Я вижу дерево с большими листьями, – сказал Шейн.

– Молодец. Сосны и деревья с большими плоскими листьями. Те, у которых листья осенью опадают. Мы называем их лиственными деревьями. Рассмотрите свои деревья повнимательнее. Какие деревья растут в вашем лесу?

– Я вижу деревья с листьями и сосны, – сказал Джесс.

– Высокие деревья? – спросила я. – С толстыми стволами? Поглядите вокруг. Вы видите молодые деревья?

– Мои все огромные! – крикнул Билли.

– Ты можешь обхватить ствол руками, Билли? А теперь все вместе. Подойдите к дереву и постарайтесь обхватить его руками. Ощутите кору под пальцами. А теперь прижмитесь к стволу щекой. Что вы при этом чувствуете?

Я снова открыла глаза. Все мальчики вытянули перед собой руки, пытаясь обнять воображаемое дерево. Я бросила быстрый взгляд на Винус. Глаза у нее тоже были закрыты. Лежавшие на коленях растопыренные пальцы слабо шевелились.

– У моего кора в буграх! – вдруг громко выкрикнул Билли.

– Тише, Билли, – сказала я. – Ты распугаешь всех зверей.

– У меня тоже. Я чувствую ее щекой, – сказал Джесс.

– А ты, Зейн? Что ты чувствуешь?

– Это сосна. Она шершавая.

– Чувствуешь, как она пахнет?

Он кивнул и слегка улыбнулся, его глаза по-прежнему были закрыты.

– Да.

– И я чувствую, как пахнет мое дерево! – воскликнул Билли.

– Заткнись, Билли, ты распугаешь всех зверей, – сказал Джесс.

– Смотрите, – вмешалась я. – Кто-то бежит между деревьями. Смотрите внимательно. Что вы видите?

– Оленя! – завопил Билли.

– Ты, придурок! – крикнул Джесс. – Перестань орать. Ты вспугнул оленя!

И прежде чем я успела понять, что происходит, Джесс стукнул Билли кулаком по лицу.

Наше воображаемое путешествие было довольно бесцеремонно прервано. Билли разрыдался, Джесс стал топать ногами, Зейн и Шейн вскочили на ноги с криком:

– Это нечестно! Они все испортили! Их нужно посадить на «тихий» стул!

Мне было жалко Билли, я знала, что он не хотел испортить путешествие. Ему просто было хорошо, и он, как обычно, потерял над собой контроль. Я обняла его. И хотя я не могла оправдать поступок Джесса, я не хотела его наказывать. Он тоже слишком увлекся путешествием. Я подошла к нему, обняла за плечи и сказала, что сожалею о том, что Билли спугнул его оленя, и понимаю, почему он рассердился, но в тысячный раз напоминаю, что драться нельзя, и прошу это запомнить.

Шейн с Зейном уныло стояли в стороне.

– Давайте еще поиграем в путешествие. Это нечестно. Они все испортили. Пожалуйста, давайте еще поиграем, – попросил Зейн.

– Обязательно поиграем. Но не сейчас, – ответила я. Близнецы недовольно поплелись к своим партам.

Я повернулась и посмотрела на Винус. Она по-прежнему сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Неужели она не понимает, что мы закончили игру? Или просто не хочет понимать?

Я подошла и села перед ней на корточки:

– Винус!

Ответа не последовало.

– Открой глаза, Винус. Наше путешествие закончилось.

Она медленно открыла глаза. Я улыбнулась:

– Ты задержалась в лесу.

Она смотрела на меня. Выражение ее глаз было таким загадочным, что мне показалось, что эта девочка с другой планеты.

В среду Билли подрался на перемене с мальчиком из другого класса и его вызвали к директору. Боб отчитал Билли. Билли был в ярости. Он не мог понять, почему он всегда во всем виноват, и вернулся в класс с раскрасневшимся лицом и на грани слез от несправедливости мира.

К счастью, в классе была Джули, я попросила ее заняться другими детьми, а сама решила уделить время Билли. Внутреннее чувство подсказывало мне, что он нуждается в сочувствии и ласке и, если я начну утешать его, он расплачется. Я вывела Билли в коридор.

Когда мы вернулись в класс, Джули с трудом держала ситуацию под контролем. Шейн с Зейном спорили о том, кто первым включит кассетный магнитофон, а Джесс лаял от волнения.

Я заметила, что Винус в классе нет.

– Где Винус? – спросила я.

Джули испуганно обвела глазами комнату.

– Наверное, пошла в туалет. Она была здесь. Точно была. Я подошла к окну. Винус неподвижно сидела на своей стене.

Я не имела представления о том, появлялась она в классе после перемены или нет.

– Так не годится, – сказала я. – Я пойду за ней.

– Нет, – с неожиданной горячностью возразила Джули. – Лучше пойду я.

В ее голосе слышалась невысказанная мольба, она боялась оставаться с ребятами наедине. Я все больше убеждалась в том, что ожидала от Джули слишком многого. Хотя у нее имелся опыт работы с детьми, она не была учительницей и не претендовала на эту роль. Раньше она помогала Кейси, трудолюбивому, добродушному и к тому же прикованному к инвалидному креслу мальчику, а мой класс поверг ее в шок.

Мне удалось добиться, чтобы все занялись своим делом, а Джули отправилась уговаривать Винус спуститься со стены.

Прошло уже минут десять. Я выглянула в окно, Джули по-прежнему стояла у стены, беседуя с Винус, которая, казалась, не обращала на нее ни малейшего внимания. Через двадцать минут Джули вернулась. Она ничего не сказала, но ее убитый вид говорил сам за себя.

– Я пойду за ней, – сказала я. – Если у тебя возникнут проблемы, позови Боба.

Оказавшись на пустой игровой площадке, я направилась прямиком к Винус.

– Винус, пора возвращаться в класс. Когда звенит звонок, нужно идти на урок.

Никакого ответа. Она восседала в своей любимой позе.

– Винус! Ты меня слышишь?

Я знала, что перешла Рубикон. Спустившись на игровую площадку сама, я приняла правила ее игры. Единственный способ выиграть – привести Винус в класс. Однако стена была высокой, и если я не дотянусь до Винус или не смогу ее удержать, она просто спрыгнет на другую сторону, как в прошлый раз.

Неожиданно подпрыгнув, я одной рукой схватила Винус за ногу, а другой за платье. Она этого не ожидала. Я резко дернула ее к себе, и, потеряв равновесие, она упала прямо ко мне на руки.

Винус мгновенно пробудилась к жизни. Она дико завопила и стала яростно вырываться, но я крепко ее держала. Учителя и ученики подбежали к окнам. Кто-то даже вышел из дома напротив и подошел к ограде.

Я обхватила ее руками и села, чтобы она не брыкалась, потому что на улице она, естественно, была в башмаках. Она вопила и пыталась вырваться.

Вскоре примчался Боб.

– Тебе помочь?

– Подержи ее за ноги. Чтобы она не билась.

Боб схватил Винус за ноги и прижал их к асфальту.

– Успокойся, – тихо сказала я ей на ухо.

Я не имела никакого представления о том, сколько времени прошло, но со страхом чувствовала, что приближается перемена. Догадаются ли учителя увести детей на другой конец площадки? Я похолодела при мысли о том, что нас окружат дети и станут на нас глазеть, но чувствовала, что необходимо довести дело до конца. Если я хочу заставить Винус играть по моим правилам, я должна выиграть это сражение. Винус охрипла от крика.

– Успокойся, – повторила я, наверное, в сотый раз. Неожиданно она крикнула:

– Пустите!

Мы с Бобом обменялись удивленными взглядами.

– Успокойся. Я отпущу тебя, когда ты успокоишься.

– Нет! Нет, нет, нет!

– Да. Не кричи. Скажи спокойно.

– Нет! Пустите!

Так, значит, она умеет говорить, подумала я.

Прежде чем Винус начала успокаиваться, прошло еще около двадцати минут. Усталость взяла свое. Винус почти потеряла голос. Ее мышцы дрожали под моими руками. На самом деле у меня тоже все дрожало.

– Пустите! – крикнула она в последний раз.

– Скажи это тихо.

– Пустите, – произнесла она тихо, со слезами.

Я отпустила ее. Разняла руки и встала. Боб отпустил ее ноги. Я помогла ей подняться, крепко держа ее за руку, боясь, что она убежит.

Винус все еще плакала, но это были обычные детские слезы. Встав на колени на асфальт, я обняла ее. Она все плакала и не могла успокоиться.

В конце концов я взяла ее на руки и отнесла в школу. Как я и ожидала, в учительской было пусто. Я вошла и закрыла за собой дверь. Опустила Винус на пол.

– Сядь вон туда, – сказала я, указав на диван.

Она подчинилась. Я вынула из кармана деньги и опустила в автомат с попкорном.

– Наверное, после всей этой истории ты хочешь пить. Будешь кока-колу?

Винус смотрела на меня. Она едва заметно кивнула, а возможно, мне просто показалось. Возможно, я приняла желаемое за действительное. Я открыла банку.

– Держи.

Впервые за все время Винус добровольно откликнулась на предложение. Она протянула руку, взяла кока-колу и жадно стала пить.

– Нам здорово досталось, – сказала я и села напротив. – Наверняка ты устала. Лично я устала.

Она пристально смотрела на меня.

– Давай больше никогда не будем этого делать. Договорились? В следующий раз, когда зазвенит звонок, пожалуйста, иди в класс. Так будет лучше. Мне очень неприятно так с тобой поступать.

Винус опустила глаза. Долго рассматривала банку из-под кока-колы. В тот краткий миг она ничем не отличалась от любого другого ребенка. Потом она выпрямилась, и завеса опустилась снова. Я наблюдала это собственными глазами. Винус сидела с совершенно безучастным видом.

Несмотря на то, что я была измотана душевно и физически, я вернулась домой в хорошем настроении. Винус умеет говорить. Винус может реагировать на происходящее. Теперь оставалось только сделать так, чтобы ей захотелось общаться с нами. Но как?

Весь вечер я раздумывала над этим. Вытащив из своей картотеки все учебные материалы и работы учеников, я просматривала папку за папкой, надеясь наткнуться на что-то подходящее.

Ближе к ночи я решила, что надо попробовать читать Винус книжки. У меня не было возможности полностью уделять ей все свое внимание, поэтому я решила заниматься с ней после уроков. И нужно будет использовать при этом тактильные ощущения. Я еще не знала, каким образом это сделать, но чувствовала, что Винус находится как бы «вне сферы досягаемости» – физически, на своей стене, и эмоционально, на уроках.

Просматривая полки с детскими книжками, я кое-что отобрала для Винус. Потом сняла с верхней полки книжки с комиксами, одна из них упала. Я подняла ее. «Ши-Ра, Могущественная принцесса». Ши-Ра была сестрой Хи-Мена, «Настоящего мужчины», игрушки, ставшей популярной в начале 1980-х после появления мультфильма «Повелители Вселенной».

Хи-Мен всегда представлялся мне бледной копией героев прежних лет вроде Супермена и Бэтмена. Тем не менее я понимала, что Хи-Мен и другие персонажи действительно интересны детям, и не считала их особо вредными.

А вот к его сестре, Ши-Ра, я относилась не так терпимо. Ее появление объяснялось неприкрытым стремлением производителей игрушек нажиться на маленьких девочках, после того как они овладели душами, умами и карманами мальчиков. Ши-Ра была точной копией своего братца, со всеми необходимыми атрибутами – таинственностью, врагами из космоса и сверхмогуществом в виде волшебного меча.

Я открыла книжку комиксов и перелистала ее. Я не вспоминала об этих персонажах годами. Возможно, именно в память о прежних временах я положила этот комикс в стопку книг, приготовленных для Винус.

Джесс переживал трудный период. В последние несколько дней его подергивания и выкрики участились и мешали нам.

После перемены мы собирались заняться готовкой. Я понимала, что моим ученикам не следует давать слишком сложных заданий, поэтому испекла дома кексы и принесла их с собой. Нам оставалось только приготовить глазурь. А потом украсить глазурью кексы, полюбоваться ими и, разумеется, съесть!

Когда Зейну не удалось покрыть кекс глазурью так, как ему хотелось, он в гневе его расплющил. Другой кекс Джесс швырнул в лицо Билли, и они покатились по полу, награждая друг друга тумаками. Джули занималась с Винус, и та вела себя как всегда. Джули подвела Винус к столу, приподняла ей одну руку, чтобы она смогла взять лопатку для глазури, потом другую, чтобы та взяла кекс.

– Нет, – сказала я, – заставь ее в этом участвовать. Встань позади нее, чтобы ей некуда было деться. Потом возьми ее за руку и сделай то, что нужно.

Джули колебалась – то ли оттого, что после неудачи с Винус боялась вывести ее из себя, то ли оттого, что не хотела ни в чем ее принуждать. Джули трудно было понять. Она сомневалась во всем, что было связано с принуждением. Но мы работали вместе. И несмотря на различие в подходах, я была безмерно благодарна Джули за помощь.

Уроки кулинарии закончились, и в конце дня я чувствовала удовлетворение. Несмотря на некоторые досадные мелочи, мне показалось, что все прошло прекрасно. Я отвела ребят на автобусную остановку и вернулась в класс.

Пока меня не было, Джули приводила класс в порядок. В раковине с мыльной водой лежали грязные тарелки.

– Брось это дело, – сказала я. – Мы просто сложим тарелки в коробку, а дома я суну их в посудомоечную машину.

Невинное замечание. Мне просто не хотелось, чтобы она зря тратила силы, но у Джули был трудный день. И мои слова переполнили чашу ее терпения.

На какой-то миг лицо Джули напряглось, и она застыла, стараясь взять себя в руки. А потом швырнула бумажное полотенце в раковину и выскочила из класса.

Я бросилась за ней. Она стояла за дверью, шумно втягивая в себя воздух, чтобы не расплакаться.

– Джули, ну что ты, – сказала я, и тут она не выдержала. Она опустила голову и расплакалась. Я положила руку ей на плечо. – Пошли в класс.

Подойдя к столу, за которым мы обычно работали после уроков, Джули плюхнулась на стул. Я протянула ей пачку бумажных носовых платков и села напротив.

– Я больше не могу, – проговорила она.

– Да брось ты! У тебя все здорово получается, – мягко произнесла я.

Джули затрясла головой:

– Нет. Я думала, что получится. Думала, мне понравится моя работа, а я ненавижу ее. Я не могу делать то, что вы от меня ждете, я не могу быть такой, как вы.

Я понимала, что Джули трудно ежедневно выносить шум и беспорядок в классе. Я возложила на нее функции, к которым она не была подготовлена. Но я никогда не требовала от нее «быть такой, как я».

– Почему ты так считаешь? Она шумно втянула воздух носом.

– Вы хотите, чтобы я поступала по-вашему. А если я этого не делаю, если у меня не получается… Я боюсь не справиться.

Я задумалась над ее словами. Я и вправду считала, что снисходительность Джулии к детям не согласуется с моими взглядами, и, когда у нее возникали трудности, мне иногда приходило в голову, что теперь-то она оценит преимущества моего подхода. Да, в ее словах была доля истины. Но самым неприятным в нашем разговоре было то, что Джули ни разу даже не упомянула о том, что боится не справиться с детьми. Она сказала, что боится не соответствовать моим требованиям.

– Как ты думаешь, что могло бы помочь в сложившейся ситуации? – спросила я.

– Ничего, – обреченно ответила она. И снова заплакала. Глядя на нее, я вдруг подумала, как молодо она выглядит.

Мне захотелось обнять ее и сказать, что я все улажу. Но я не собиралась признавать, что она права.

– Это так непохоже на то, чем я занимаюсь с Кейси Малдроу, – вздохнула она.

– Да, конечно. И часть ответственности лежит на мне. Я слишком многого от тебя ждала, – пояснила я. – Этого не следовало делать.

– Здесь нет вашей вины. Это я во всем виновата. Мне казалось, я могу перейти к более сложной работе… – Ее голос дрогнул.

– Я вела себя так, словно ты полностью подготовлена к работе с этими детьми. Это не твоя, а моя ошибка. С тобой все в порядке. Мне нравится то, что ты делаешь. Я понимаю, нередко у нас в классе бывает полный бедлам, но, в сущности, мы справляемся с ситуацией. Мальчики уже немного сблизились. Я знаю, у нас различные взгляды на воспитание. Но в этом нет ничего страшного.

– Ну что же, – сказала она. Потом вздохнула и пожала плечами. – Наверное, сегодня просто неудачный день. Я не знаю, почему потеряла самообладание. Этого вам только не хватало. Сначала дети, а потом и я.

– Не беспокойся об этом.

– Ну ладно. – Она поднялась. – Я пойду домой. С меня на сегодня хватит.

– Иди.

На самом деле я бы предпочла, чтоб она осталась. У нее по-прежнему был огорченный вид, и мне хотелось обсудить с ней все до мелочей и закончить наш разговор если не полным согласием, то хотя бы на дружеской ноте.

Джули собрала свои вещи и ушла.