Текст книги "Любовь прямо по курсу"

Глава 8
Маленький огонек

Оставив Нассау позади, мы на скорости шесть узлов идем к Эксуму. Плещущие о борт темно-синие волны звучат музыкой в моих ушах. Ветер и вода поют дуэтом. Со смешанным чувством удовольствия и вины я пытаюсь представить рядом с собой Бена. Я словно хочу воплотить его, но история не знает подобных случаев. Новых воспоминаний с ним не будет.

Убегаю в каюту, чтобы Кин не видел моих слез. Утирая глаза футболкой, я слышу, как он окликает меня.

– Принеси, пожалуйста, ведро!

Судя по спокойному тону, мы не тонем. Паниковать ни к чему, но я хватаю ведро и быстро поднимаюсь наверх. Что-то шумно пролетает мимо меня и с брызгами падает в воду. С десяток летающих рыб бьются на палубе. Несколько маленьких серебристых рыбок лежат неподвижно – видимо, расшиблись при падении; остальные подпрыгивают, их тонкие крылья трепещут, словно рыбы пытаются взлететь.

– Собери, пожарим на ужин.

Пока Кин говорит, на палубу падает очередная рыба. Летучие рыбы мне не в новинку. Мы с Беном уже сталкивались с ними – во время плавания одна такая рыба влетела в открытое окно каюты, и мы обнаружили ее, лишь когда вернулись в порт. Меня эти мелкие камикадзе не умиляют.

– Филейный нож в сумке, – говорит Кин. – Перед заморозкой тебе придется их выпотрошить.

– Мне?

– Почему бы и нет? Отличная возможность научиться. Я подскажу, как это делается.

Рыбы бьются, и ведро дергается у меня в руке. Они гораздо меньше скумбрии, и я уже мысленно представляю, как во время потрошения лишаюсь пальца.

Я протягиваю Кину ведро.

– Приготовить – с радостью, но потрошить тебе придется самому.

Глаза Кина скрыты очками, но уголки рта подергиваются, словно он вот-вот рассмеется.

– Что ж, честная сделка.

Я берусь за румпель.

Кин вспарывает брюхо рыбе длиной с его ладонь. Он действует уверенно и вместе с тем аккуратно.

– Анна, не возражаешь, если я спрошу, сколько тебе лет?

– Двадцать пять. А тебе?

– В конце месяца исполнится тридцать. А именно – тридцатого числа.

– Моя мама называет этот день – когда возраст равен дате – «волшебным днем рождения». Мой случился, когда мне исполнилось пять лет.

– И он был волшебным?

– Ну, я получила все, что хотела. Бабушка испекла торт с розовыми розами, мне подарили куклу-принцессу со светящейся короной, а папа снял с моего велосипеда страховочные колеса. Тогда мне это казалось волшебным, но позже я поняла, что мои желания были довольно типичными для пятилетней девочки.

– С другой стороны, ты двадцать лет верила, что определенные дни рождения бывают волшебными. Я бы хотел, чтобы мне снова было двадцать пять.

Что-то в тоне его голоса удерживает меня от вопроса «почему». Кин чистит рыбу, больше ни словом не нарушая повисшего неловкого молчания. Он уносит рыбу в холодильник, затем возвращается и садится в рубке, глядя в сторону. Так, в молчании, мы миля за милей проплываем вдоль Эксумского района. Солнце садится в океан. На Бимини закат походил на картину безумного художника, а здесь словно багряные пальцы медленно протянулись сквозь золотую краску.

– Боже, ну и мрачная мы парочка! – вздыхает Кин. – Ты, тоскующая по Бену, и я, расчувствовавшийся из-за ерунды. А сейчас вот я увидел закат и подумал, что Бог словно спрашивает меня, как я смею упиваться жалостью к себе, когда Он дарит такое зрелище.

– Ты веришь в Бога?

Кин пожимает плечами.

– Конечно. А ты нет?

– В последнее время Он не балует меня своей милостью.

– Я понимаю, почему ты так думаешь. Но подобные мгновения напоминают мне, насколько хуже могла быть моя жизнь.

– Хуже, чем остаться без ноги?

– Да. Я мог стать тем, кто это со мной сделал.