Текст книги "Оборванный след"

ГЛАВА 12

Суббота, 28 августа 2004 года

«Речной исток». Пендлтон, Орегон

«Речной исток» состоял из нескольких зданий, разбросанных по пологому берегу реки Уматилла. Низкие потолки, темные комнаты, дым и огоньки десятков сигарет, яркие пятна горящих неоном реклам пива. Из колонок неслись оглушительные звуки музыки.

Макс и Укия бывали в таких барах в Питтсбурге в поисках свидетелей или клиентов, но обычно заведения были не такими большими и шумными. Подобные злачные места посещали люди среднего достатка, но попадались и отбросы общества. К сожалению, в такой толпе почти невозможно отличить хорошее от плохого. Укия нередко сталкивался с ситуацией, когда человек, который на первый взгляд казался настоящим преступником, на самом деле оказывался почтенным отцом семейства, заглянувшим по пути домой в бар пропустить рюмочку. Что их всех привлекает в этой темной комнате, где и не разберешь, с кем разговариваешь, и не услышишь слов из-за грохота?

Они нашли Элейну Брыкающийся Олень, когда она с удивительной ловкостью, достойной цирковой артистки, пробиралась сквозь толпу, балансируя подносом, заставленным стаканами с алкогольными напитками. Это оказалась блондинка с голубыми глазами, но смуглой кожей, и что-то еще, неуловимое, выдавало ее индейскую кровь. Она кивнула Сэм и с интересом уставилась на Укию.

– Так это он и есть? Изумительный сладкий жеребенок по прозвищу Волчонок?

– Я? – Укия изумленно прижал руку к груди.

– Сладкий жеребенок? – эхом повторила Сэм. Элейна рассмеялась и приподняла поднос, чтобы многочисленные стаканы не съехали на пол.

– Теперь, Сэмми, ты поймешь, насколько мал наш городок!

Сэм бросила сердитый взгляд на Укию.

– Так что?

Но Элейна только расхохоталась и продолжила разносить напитки посетителям, толпящимся вокруг игровых автоматов. Детективы отошли немного назад, чтобы не мешать ей работать.

– Что вы слышали о моем партнере? – спросил Макс.

– Гораздо больше, чем о тебе, – ответила она, направляясь к бару. – Со слов моей семьи и людей из города можно подумать, что из Питтсбурга прилетел всего один мужчина, а не трое.

– Что за люди? – немедленно выпалила Сэм.

– Например, Рики Баркли.

Это имя ничего не говорило Укии, а Сэм оно явно удивило. На лице молодой женщины отразилось недоумение.

– И что говорит этот Баркли? – сурово протянул Макс.

Элейна подняла указательный палец, призывая друзей помолчать, перегнулась через барную стойку и передала заказ одного из столиков.

– Он где-то здесь. Сами спросите его, а мне нужно работать.

– Мы хотим задать несколько вопросов об Алисии Крэйнак. – Укия попытался повернуть разговор в нужное русло. – Нам сказали, она была здесь на прошлой неделе и разговаривала с вами.

– Да, она была здесь. – Элейна старалась перекричать грохот музыки. – Слушайте, давайте я отнесу эти заказы, а потом вернусь и поговорю с вами.

Женщина продефилировала на кухню. Макс наклонился к Сэм и спросил:

– А кто этот Рики Баркли? Ты видишь его?

Сэм оглядела помещение.

– Если он здесь, то в какой-нибудь другой комнате. Это настоящий скот. Учился в школе с моим бывшим. Вот опять все так или иначе связано с Питером! Баркли работает в ночную смену на мельнице и живет в Южном Найе, сразу за «Красным львом». Я однажды разбирала его документы по поводу одного долга. Не видела его уже почти год.

– А откуда он знает Укию?

Сэм покачала головой. В этот момент вернулась Элейна, держа полный еды поднос в левой руке и еще три тарелки в правой. Она отнесла заказы к столику у игровых автоматов и тут же получила новые; добежав еще раз до бара, женщина наконец повернулась к детективам.

– Короче, девушка была здесь в прошлую субботу. В Тамастсликте она увидела фотографию Волшебного Мальчика. Я говорила маме, что это плохая идея и зря прапра… вывесил эту фотографию.

– И Алисия рассказала вам об Укии.

– Да, но я ей не поверила, – улыбнулась Элейна. – Волшебный Мальчик пропал больше восьмидесяти лет назад, и большинство из нас не верит в семейные легенды. Джаред один из самых упорных противников, так что если сладкий жеребенок, – она указала на Укию – сумел его убедить, то мне этого достаточно. Но Алисии я ответила, что он никак не может быть Волшебным Мальчиком.

– А что она вам говорила? – спросил юноша.

– Она выпила несколько стаканов пива, пока ждала меня, и ее несколько развезло. Говорила, как ты крут, как она на тебя запала и как появилась какая-то старая гавайско-китайско-белогвардейская сучка, вытащила тебя из люльки, хотя не имела права приближаться к тебе ближе, чем на десять шагов.

Макс расхохотался.

– Индиго не старая, – запротестовал Укия. – Ей двадцать шесть.

– Да, она упоминала это имя. Индиго. Что-то не похоже на китайское. – Элейна заставила поднос напитками и приготовилась идти. – Я бы к белогвардейцу не приблизилась и на пушечный выстрел. У меня с ним старые счеты.

– Она говорила еще с кем-нибудь? – спросил Укия.

– Не знаю. – Элейна пожала плечами. – Одна из наших девушек заболела, и мне пришлось ее заменять, так что я в тот вечер едва присела. Здесь была страшная толпа. Может, кто-нибудь еще заметил, с кем она болтала.

– Здесь всегда так людно? – поинтересовался Макс.

– Нет, мы вообще открылись только к родео.

С этими словами Элейна убежала в толпу. Макс заметил выражение лица Укии и снова рассмеялся.

– Малыш, ты обречен казаться куда моложе, чем на самом деле.

– Ну, это уже начинает надоедать, – мрачно отозвался юноша. – А что она имела в виду под белогвардейцем?

– Молоко, водка и калуа, – с усмешкой объяснила Сэм.

Макс бросил на молодую женщину предупреждающий взгляд, который можно было расшифровать как «круто, но не стоит смущать мальчика».

– Белогвардейцы – это политическая партия, как республиканцы. Дед Крэйнака сталкивался с ними в Чехословакии во время гражданской войны в России. Не уверен, но, кажется, это и есть причина, по которой Крэйнаки теперь здесь, а не в Старом свете.

– Гавайско-китайско-белогвардейская? Это та куколка, с которой ты встречаешься, – протянула Сэм. – Наверное, очень хорошенькая. Кажется, Бог хочет что-то нам сказать, когда делает самыми красивыми людей смешанной национальности.

– Как ты сама, – бухнул Макс и тут же пожалел о своих словах. – Давайте разделимся. Если будем ходить стадом, распугаем всех свидетелей.

И они разошлись по залу в надежде отыскать кого-нибудь, кто видел Алисию на прошлой неделе. Через дверь входили все новые и новые люди, помещение набивалось до отказа. Укия проталкивался в соседнюю комнату, показывая всем фотографию Алисии, но никто ее не узнавал.

– Вы не видели эту женщину на прошлой неделе? – спросил он высокого темноволосого мужчину с вертикальным, похожим на восклицательный знак шрамом над глазом.

– Эй! – Мужчина схватил Укию за рубашку и потащил к изрядно подвыпившей компании. Через две секунды юноша оказался в плотном кольце незнакомых лиц. – Питер, вот тот парень!

Сидя на стуле перед баром, Питер Талбот развернулся и смерил говорящего недовольным взглядом. Он походил на короля, окруженного подобострастными придворными.

– О чем, черт подери, ты болтаешь, Рики?

– «Харлей» Сэм всю ночь стоял перед «Красным львом», а потом она вышла оттуда с этим парнем. – Укия на своей шкуре почувствовал, что мать-природа наградила Рики могучими мышцами. – Они с Сэм чуть ли не лизались на стоянке.

Придворные Талбота зашевелились, и в толпе послышался ропот, не сулящий ничего хорошего. Происходящее уже собирало зрителей, которые с любопытством выглядывали из-за плеч впереди стоящих.

– Сэм попалась на крючок, – рассмеялся Рики. – Похоже, тебе наставляют рога, Талбот.

– Слушай, ты, задница! – зарычал тот и выдохнул в сторону Укии облако виски. – Я сказал тебе, отвяжись от моей жены!

– Она тебе не жена, – спокойно возразил юноша.

Рики здорово встряхнул Укию.

– Заткнись, ублюдок!

– Удивительно, как ты смог выговорить столько слов и не сбиться!

Это Сэм отделилась от толпы и направилась в сторону Укии.

– Заткнись, дрянь! – Рики толкнул ее. – Такая недотрога, а прыгнула в койку к первому же смазливому индейцу!

Сэм подошла к нему и от души врезала кулаком по зубам.

Рики рухнул на пол как подкошенный, но тут же был поднят на ноги хохочущими друзьями.

– Тебе повезло, шлюха, что я не бью женщин.

– Ну, тогда я тебя побью с легкостью. – И Сэм снова ударила его в челюсть.

Толпа взорвалась смехом, и послышался ободрительный возглас: «Вмочи ему, Сэм!», но тут в круг ворвалась женщина и бросилась на Сэм. Укия попытался вырваться из рук Питера, но вместо свободы получил в глаз от одного из сторонников Талбота. Его удерживало слишком много рук.

Неожиданно из-за спины донесся злобный рык, и ноздри заполнил волчий запах. Стоявший лицом к Укии человек понял, что грядет через пару секунд, и мгновенно скрылся куда-то за спины других.

Укия развернулся.

Ренни Шоу возвышался над толпой, он превосходил ростом практически любого мужчину на голову. Его темную фигуру в кожаной одежде и длинном черном плаще не было видно в тени, блестели только по-волчьи яркие глаза. Он сделал несколько шагов вперед, и люди перед ним расступались живым коридором. Сейчас во всех сердцах воцарился страх – вождь Волков-Воинов источал такую ненависть, что даже Укия попятился.

– Ренни!

Но тот уже схватил Укию за горло и приподнял над землей так быстро, что многие даже не уловили его движения.

– Подожди! – попытался закричать Укия, но вместо этого издал нечленораздельное бульканье.

– Ты спал с этой женщиной, щенок?

– Я не его женщина, и никого, кроме меня, не касается, с кем я сплю, – заявила Сэм твердым, но спокойным голосом, приставляя к виску Ренни пистолет. – Поставь его на место, – мягко приказала она. – Ты сейчас продырявишь ему трахею и убьешь его, сам того не желая.

Из-за спины Сэм раздался издевательский голос Питера Талбота:

– Сэмми Энн, ты только и делаешь, что защищаешь своего нового дружка.

– Заткнись, Питер, – бросила Сэм, не отрывая взгляда от Ренни. – Не путайся у меня под ногами, когда я злюсь. Ты знаешь, чем это кончится.

– Ну, – мысленно спросил Ренни. – У вас было сношение ?

– Нет. Мы спали в одной постели, но я был ранен. Ничего не произошло.

Ренни опустил Укию.

– Хорошо. Так держать.

Сэм аккуратно убрала пистолет в кобуру, тихонько ругаясь себе под нос. .

– Эй, ты ведь не дашь ему уйти? – Рики потянулся к Укии.

Ренни схватил Рики за локоть и словно котенка швырнул на стойку бара. Питер завопил и подскочил к вожаку Стаи, но тот, будто фокусник, демонстрирующий зрителям кролика, вытащил из-под полы плаща обрез и направил оружие на толпу. Щелкнул затвор, и люди начали медленно пятиться назад.

– Кто-то из этого городишки подстрелил моего мальчика, – мягко прорычал Ренни. – Теперь я здесь и прослежу, чтобы больше никто к нему не лез.

– Думаю, пришла пора удалиться, – тихонько проговорил Макс на ухо Укии и потянул друга назад. Другой рукой он уже держал Сэм под локоть.

– А что с отцом Укии?

Молодая женщина спросила как-то неуверенно, как будто ее на самом деле не особенно интересовала судьба Ренни.

– Пусть этот маньяк сам разбирается, – ответил Макс. – Чем дальше мы от него окажемся, тем лучше.

Они оставили «харлей» Сэм на входе в парк, под присмотром статуи шерифа Тима Тэйлора. Макс припарковался перед мотоциклом, и все трое вышли. Под темными деревьями пролегла тихая тень, ни один листочек не шевелился, и покой улиц нарушала только нервная поступь Сэм.

– Какого черта этот мачо о себе вообразил? – чуть не кричала молодая женщина. – Что это он так его схватил? Какое ему дело, спал малыш со мной или нет? Почему это неожиданно все стали интересоваться моей сексуальной жизнью?

Укия беспомощно взглянул на Макса: он не мог разумно объяснить причины поведения Ренни – они были связаны с биологическими особенностями Онтонгардов, их тактикой захвата и тем фактом, что Укия оставался единственным производителем на Земле.

Покинув свою родную планету, Онтонгарды обнаружили, что жители других планет чаще умирали, чем становились Тварями. И завоеватели выработали план разрешения вопроса: все последующие захваты начинались с создания полупроизводителей, то есть детей, в которых смешаны гены инопланетян и исконных жителей. Эти существа были способны к сношениям с исконными жителями и рождению детей с некоторыми генетическими изменениями. Сами производители сопротивлялись вирусу Онтонгардов, но вот из их потомков получались отличные «хозяева» для инопланетян-подселенцев.

Укия и был единственным производителем, которого успели создать раньше, чем Прайм уничтожил корабль-разведчик, на котором они с Гексом прилетели на Землю. Стая полагала, что Укия погиб во время взрыва на корабле, и с ужасом обнаружила его живым. Сначала они хотели убить юношу, но, к счастью, Ренни заметил, что, несмотря на длящуюся вот уже более двухсот лет половую зрелость, тот еще не успел обзавестись детьми.

Волки-Воины позволили бездетному производителю жить и даже не возражали против его отношений с Индиго, при условии отсутствия детей.

Но Стая никогда не разрешила бы Укии завести вторую любовницу. Они просто убили бы его.

И как теперь объяснить что-нибудь Сэм?

– Мы тебя предупреждали. – Макс вытащил портсигар, что явно свидетельствовало о его волнении. – Шоу очень опасен.

– Я вытащила в баре пушку! – Сэм изо всех сил старалась быть спокойной. – И теперь могу потерять разрешение на ношения оружия! Меня могут арестовать, и я должна знать за что.

Макс очень внимательно и старательно прикуривал.

– У Шоу есть свои пунктики по поводу отношений с Укией. Если бы я знал, что он появится, ни за что не стал бы вмешивать в это дело тебя. Лучше держаться от Шоу подальше.

– Здрасьте! Я только что приставила к его башке пистолет! – Сэм начала понимать весь смысл произошедшего, и глаза ее наполнились страхом. – Вот дерьмо, я угрожала оружием маньяку-убийце!

– Ренни ничего не будет иметь против тебя. – Укия постарался успокоить взволнованную женщину, как мог. – Он скорее всего зауважает тебя за то, что ты не побоялась ему противостоять.

– Да, конечно. – Сэм кивнула в сторону Макса. – И этого человека Макс назвал опасным?

Тот глубоко затянулся и выдохнул дым через нос. Еще одна затяжка, и он подобрал слова для ответа.

– Ренни входит в состав милитаристской организации под названием «Стая». Об их целях тебе лучше ничего не знать, но именно они лежат в основе всех действий этой группировки. Они не психи и не случайные убийцы. Я бы не ушел из бара, если бы Ренни действительно мог убить кого-нибудь из тех идиотов. Он порычит на них, хорошенько напугает, а потом уйдет.

– Ты уверен?

Макс передернул плечами.

– Абсолютно.

– Ренни не станет убивать невинного человека, – выдавил Укия.

Дело в том, что это была полуправда. На самом же деле, если Ренни никак не мог обойтись без убийства, он расправлялся с жертвой как можно быстрее и чище. Просто никого в этом баре Ренни не нужно было убивать.

– Он действительно опасен, – повторил Макс. – Но, защищая Укию, ты обеспечила себе практически полную неприкосновенность. Главное, не спи с ним, и все будет отлично.

– Это ты специально говоришь, – хмыкнула Сэм.

– Ничего подобного, – тихо вступился за друга Укия. – Ренни убил бы меня, если бы мы переспали.

– Почему?

– Есть некоторые вещи, о которых тебе не стоит знать, – хмуро проговорил Макс.

Сэм взглянула на старшего детектива, который почти совсем спрятался за дымовой завесой.

– Ладно, – покачала она головой, махнув рукой на идею прочитать выражение его лица. – Мне надо было догадаться, что раз ты не бросился на Шоу, когда тот схватил твоего партнера, то не стоит принимать все так близко к сердцу. А я тут же вытащила пушку. Вы не раскрываете своих секретов, и я буду хранить свои – это все равно недолго продлится. Но знай, Беннетт, если ты мне солгал, ты об этом пожалеешь.

Макс сделал еще одну затяжку. Сэм сощурила глаза.

– А вот сейчас ты должен был сказать: «Да, мэм, я не стану вам лгать».

– Ни о чем меня не спрашивай, и я не буду лгать, – тихо отозвался Макс.

– Это дерьмо, а не ответ.

– Зато единственно честный.

– Вот мужчины! – И Сэм повернулась к Укии. – Ну, Волчонок? Не хочешь ничего добавить?

Укия покачал головой.

– Так я и думала, – пробормотала молодая женщина. – Я устала и собираюсь домой, спать сама с собой!

На лице Макса отразилось беспокойство. Он помахал Сэм рукой и долго смотрел, как та завела мотоцикл, обдала друзей ярким светом фар и скрылась из виду.

– Мне очень жаль, Макс, – проговорил Укия, когда парк снова погрузился в темноту.

Макс громко задышал, и огонек сигары запылал ярко-красным.

– Тут очень уместен старинный афоризм: «Мы не в ответе за своих родственников».

Юноша ощутил сильное покалывание, означавшее, что Ренни беспокоится и разыскивает его. Щенок ?

— Ренни ищет меня. Мне нужно с ним поговорить. Лучше всего наедине.

Макс тихонько выругался и ничего не ответил. Он подошел к «блейзеру», открыл багажник и вытащил маячок.

– Надень его. Я должен знать, где тебя найти, раз уж ты уходишь с ним. Позвони, если понадобится помощь.

Ренни появился откуда-то из тени, за спиной его развевались полы длинного черного плаща, а на плече он нес маленький рюкзак. В нем с равным успехом могли находиться и еда, и взрывчатка. С Ренни никогда нельзя быть уверенным до конца ни в чем. Укия знал, что вожак Волков-Воинов легко достает необходимое оружие, снаряжение и еду.

– Не так-то просто было отыскать тебя сегодня.

Ренни бросил рюкзак на землю и раскрыл объятия. В нем не осталось ни малейшего следа жестокости, наглядно проявленной в баре.

И, несмотря ни на что, Укии было приятно встретиться со старым другом. Он крепко обнял Ренни и похлопал его по спине. Под крепким запахом сигарет, алкоголя и кожи от плаща исходил едва уловимый волчий аромат. Напоминая о положении младшего в Стае, Ренни слегка куснул Укию за ухо.

– Тебе не следовало приезжать! – горячо прошептал юноша.

– Как раз следовало. Ты здесь слишком один.

– Но у меня есть Макс.

– Щенок, подумай. Если ты ляжешь в больницу со смертельной раной и умрешь, они тут же проведут вскрытие. Вспомни, что было с Дженет Хейз. Они взрезали и выпотрошили ее и сложили все органы по отдельности.

Укию передернуло: каждая клеточка содрогнулась от такой перспективы.

– Но Макс меня…

– Щенок. – Ренни взял Укию за плечи и хорошенько потряс. – Он всего лишь человек. Один выстрел в голову, и его больше не будет.

Честно говоря, Укия не мог себе представить, что с Максом что-нибудь случится.

– Тогда почему ты прилетел один?

– Я оставил Волков следить за твоим маленьким, – ответил Ренни. – Самый близкий отряд – это Дворняги-Демоны, но я доверяю Дегасу, только когда держу его на мушке. У него масса причин ненавидеть меня.

В сознании Укии возникло одно из воспоминаний Ренни, и он сфокусировал внимание на картинке.

… На плечи Ренни падал холодный дождь, а он все смотрел на распростертое внизу тело Дегаса, на кровь, вытекающую прямо в грязь. Стоящие вокруг Дворняги и Волки рычали и скалились. Надо навести порядок, а то они перегрызут глотки друг другу…

— Ты убил его, – проговорил удивленно Укия.

Воспоминание относилось к 1930 году, когда Ренни и Дегас последний раз вместе вели войну против Онтонгардов.

В июне этого года Ренни созывал все пять кланов Стаи на битву с Гексом. Более века Стая считала, что Прайм уничтожил базовый корабль Онтонгардов, хотя на самом деле поврежденный корабль приземлился на Марсе, а его команду Прайм погрузил в криогенный сон. У Гекса был ключ, с помощью которого можно было разбудить команду, если предварительно снять защитные щиты с ракеты. И Онтонгарды десятилетиями руководили развитием науки и технологий, чтобы запустить марсоход и использовать его в своих целях.

С Гексом бились всего четыре клана и едва не проиграли сражение. Марсоход успел опустить защитные щиты корабля, и Гекс воспользовался ключом, но Укия заменил нужную программу на программу самоуничтожения корабля – и вырвал победу из лап врага.

Именно клан Дворняг-Демонов не принимал участия в битве. Раздумывая над воспоминаниями Ренни, Укия уже не мог понять, было ли отсутствие людей Дегаса чисто случайным или те не приехали нарочно.

– Случайно, – ответил Ренни. – Тогда на карту было поставлено слишком многое. Если бы Гекс разбудил спящую команду, Земля не смогла бы противостоять завоевателям. Как бы ни была сильна ненависть Дегаса ко мне, он забудет ее, чтобы остановить Гекса.

Укия недоверчиво на него посмотрел.

– Запомни, щенок. – Ренни обернул к юноше холодный, как оружейный металл, взгляд. – На самом деле мы с Дегасом практически одно и то же существо.

– Если вы одно и то же, почему ты убил его?

– Чтобы преподать урок. Кровь твоего отца позволяет нам оставаться разными, и мы вырастаем по-разному, в зависимости от того, какими были людьми. Дегас в прошлом – это кровожадный пират, жестокий и бесчестный, со стальной силой воли. В качестве Твари он очень успешно расправляется с Онтонгардами – и именно поэтому я не уничтожил его окончательно.

– Убить Дегаса – несколько экстремальный поступок. Была хоть какая-нибудь польза?

– Я почувствовал себя лучше. – Ренни по-волчьи оскалился. – И Дегас усвоил своей тупой башкой, что нельзя делать производство Тварей массовым.

– То есть сработало?

– Не совсем, – трезво оценил ситуацию Ренни. – Убийство может быть необходимым, но иногда оно превращается в безумную резню. Грань очень тонкая, и те, кто служил в армии или в полиции, чувствуют ее хорошо. Мы делаем только то, что нужно, и не больше. А Дегас часто перегибает палку.

Ренни кивнул в сторону «Речного истока».

– Дегас опустошил бы этот бар и убил бы твою бесстрашную подругу только на основании подозрений. Тебе повезло, что это я нашел тебя в июне, а не он.

Укия мог восстановить воспоминания Ренни о том дне, когда Стая гонялась за юношей, чтобы убить его. И поэтому знал, чем обязан способности Ренни к сочувствию.

– Дегас пристрелил бы меня.

– Дегас пристрелил бы любого, кто с тобой когда-нибудь встречался.

Укия даже подскочил и тут же спросил:

– Почему же?

– Ты никогда не задумывался, почему собаки напали на Тварь Гекса, копировавшую тебя? Как они узнали, что это не член семьи и что Гекс хочет причинить вам зло?

– Нет, – шепотом произнес Укия, боясь услышать правду.

– Твоя кровь попала в этих псов и изменила их. Они ведь кусались и наверняка проглотили немного твоей крови, да?

– И они теперь мои Твари?

– Нет. – Ренни как-то неуютно поежился. – Я точно не знаю, что такое эти собаки. Кровь превратила бы их в Тварей, по крайней мере так должно было произойти с нормальным носителем. Наверное, причина в твоем отце.

– Думаешь, оттого, что Прайм был сам мутирован, я… я… я – что?

– Ты производитель. Но мутация твоего отца добавила какие-то неизвестные изменения. Можешь не сомневаться, во всей истории Онтонгарда не было зафиксировано случая, чтобы кровь сама вылезала из тела «хозяина». Первый – когда Гекс пытался сделать Макса твоей Тварью.

Укию передернуло от воспоминаний о том, как шприц с его собственной кровью входил в вену Максу. Никогда он не испытывал такого отчаяния, как при мысли, что настоящего Макса больше не будет, что его заменит инопланетная издевка.

Макса спасла только огромная любовь, которую к нему питал Укия. Ни одна клеточка юноши не желала причинить старшему другу вреда, и вместо того, чтобы начать размножаться в теле Макса, кровь собралась в длинную тонкую змею и вылезла наружу.

– Слава Богу, что тогда все так хорошо кончилось! – вздохнул Укия. – Может быть, я вообще не способен создать Тварь. Может, моя кровь всегда…

Ренни крепко схватил его за плечи, так что кости чуть не хрустнули.

– Даже не смей думать так, а то сам поверишь. Раз ты способен вылечиться даже после смертельной раны, значит, ты способен и создать Тварь.

– Ладно, ладно. Ренни смягчил хватку.

– А собаки просто умирают и не оставляют мышей.

– Что вы сделали с собаками моей мамы?

– Мы убили всего одну.

– Одну! Мама Джо с ума сойдет!

– Но окажись кровь псов столь же опасной, как моя, неужели ты скрыл бы это от своей семьи?

– Нет! Но зачем – же было убивать?

Ренни равнодушно пожал плечами.

– Надо идти до конца.

– Вот черт! Мне надо позвонить ей и все рассказать. Какую именно вы убили?

Ренни сообщил ему кличку собаки – к счастью, это оказалась не самая любимая. Но все равно мама Джо будет сильно переживать. Она относилась к псам словно к беспризорным детям; собирала их по всей стране, спасая от ужасных приютов и собаколовов. Непроизвольно глаза Укии наполнились слезами, когда он представил печаль мамы Джо.

– Вот поэтому мы позволили тебе жить. – Как ни старался юноша скрыть волнение, Ренни все равно заметил. – Потому что ты умеешь сопереживать и сочувствовать. У тебя сердце человека, и оно наполнено только самым лучшим.

– Так как отразилась моя инопланетная кровь на собаках? – Голос Укии выдавал всю внутреннюю горечь.

– Похоже, они превратились в нечто, весьма похожее на твоих детей, когда они появятся. Вернее сказать, если.

Укия поморщился. Конечно, у него был Киттаннинг, но малыш представлял собой точную копию отца, за исключением памяти. Юноша видел, как растет сестренка в животе у мамы Лары, лицезрел все радостные таинства, ее окружавшие. Кто будет – мальчик или девочка? Какого цвета волосы? Вопросы продолжились уже и после рождения. Будет Келли высокой? Станет ли хорошо учиться в школе? Кем захочет стать, когда вырастет?

Если он женится на Индиго, то познать все радости рождения ребенка можно будет только одним путем – придется воспользоваться чужой спермой.

Ренни поднял Укию за подбородок и заглянул в глаза.

Может быть, однажды ты станешь настоящим отцом. Гекс умрет. Если мы когда-нибудь полностью уничтожим Гекса, то дети перестанут быть недостижимой мечтой.

Несколько минут Укия витал в прекрасных грезах, но потом неожиданно его осенило.

– Значит, из собак, как из моих детей, получатся отличные «хозяева» для Тварей?

Ренни вздохнул и отвернулся.

– Ты сделал из пса Тварь? – Юноша схватил его за руку и повернул лицом к себе. – Да, Тварь? Но ты же сказал, что убил его! Он бы пережил вирус, зачем же…

Через прикосновение Укия уловил вспышку воспоминания: перед ними стояла собака с разумом животного, волчьей натурой и идеалами Стаи во всех помыслах.

– Мы не могли оставить его в живых, – хрипло проговорил Ренни. – Это как будто постоянно держишь перед собой зеркало и видишь там настоящее чудовище.