Текст книги "Оборванный след"

– Вот черт! Я бросила все и приехала в Пендлтон со своим бывшим. Всю жизнь старалась не возненавидеть из-за него этот город, но у меня не очень получилось.

– Поезжай в Питтсбург.

Сэм посмотрела на Макса, потом на Укию, который молча стоял в сторонке все это время.

– А ты что думаешь, малыш? Ты сам-то скажешь что-нибудь или это целиком его план? Наобещает что угодно, лишь бы залезть ко мне в трусы?

– Это его план, – признался Укия. – Но мне он тоже нравится. У нас хорошо получилось работать вместе. И вряд ли Максу нужны твои трусы – они будут ему малы.

Сэм рассмеялась.

– Она интересуется, не хочу ли я с ней переспать, и, пожалуйста, Укия, не отвечай на этот вопрос.

– Почему же? – подняла бровь молодая женщина.

– Его простодушие – палка о двух концах. Я ведь не спрашивал ничего подобного о тебе, так что и ты не спрашивай обо мне.

Сэм вздохнула.

– Ладно. Хорошо, я отгоню фургон в Питтсбург. Посмотрю, что за работа, и если мне понравится, то останусь.

Сэм подыскала подходящую для Укии рубашку, потом сама приняла душ и переоделась. Ключи от «фольксвагена» находились среди личных вещей Крэйнака в больнице, и молодая женщина решила поехать в город с двумя детективами, чтобы не оставлять в городе машину или мотоцикл. Она собиралась уехать из Пендлтона уже сегодня.

Ренни дожидался их внизу спуска около большого валуна, скрывающего дорогу от главного шоссе. Макс остановился перед ним, чтобы обсудить дальнейшие планы и объяснить присутствие Сэм.

– А, страшный темный великан, – приветствовала она вожака Стаи. – А я-то гадала, где же ты.

– Они не велели подходить близко и вмешиваться в чужие разговоры.

– Понятно. Ты приехал сюда, чтобы защищать Укию. А если я окажусь в Питтсбурге, то буду встречаться с тобой так же часто?

– Нет, вряд ли.

В Питтсбурге Стае было прятаться куда проще.

– Вот и хорошо.

Ренни рассмеялся и обратился к Укии:

– Интересно посмотреть, что из этого всего получится.

Около шести часов утра путешественники остановились у автозаправки. Пока работник станции заливал в баки бензин, Макс в магазине дорожных товаров закупал необходимые вещи.

Сэм вышла из машины и подошла к Укии.

– А если Крэйнак не заплатит, то вы, ребята, не окажетесь в пролете?

– В пролете? – не понял Укия.

– В смысле – совсем без денег?

– Макс за все заплатит из своего кармана. Если Крэйнак даст денег, Макс, конечно, будет рад. А если нет… – Укия безразлично пожал плечами. – Он считает себя сильно обязанным Крэйнаку за то, что тот помогал ему в тяжелое время после смерти жены.

– Мне очень неловко спрашивать, но не могли бы вы заплатить мне вперед, а то приеду я в Питтсбург и обнаружу, что никого нет и все умерли.

– Конечно, никаких проблем. – Укия точно не знал, сколько у Макса денег.

Он отказался, когда Макс захотел передать ему половину компании, активы которой насчитывали почти миллион долларов. И старший детектив утверждал, что это малая толика его состояния.

– Хорошо. – Она заглянула Укии через плечо. – Боже, твой папа похож на собаку: он то исчезнет, то снова появится.

Укия замер на месте, решив, что Сэм имеет в виду Прайма, но потом вспомнил, как сам представил Рении в качестве своего отца. Вожак Стаи подкатил к стоянке, и вокруг него распространялась аура напряжения.

– Что такое? – спросил Укия.

– Ворона. — Ренни вытащил пистолет и навел прицел куда-то за реку.

Укия развернулся и присмотрелся. Там, в нескольких сотнях футов, сидела черная птица и не спускала с него черных блестящих глаз.

– Одна из квиновских?

– Не могу определить с такого расстояния.

Ренни спустил курок, и в тишине утра отчетливо прозвучал хлопок глушителя.

Сэм подпрыгнула от неожиданности. Она-то знала, что обозначает этот безобидный звук.

– Боже мой! Что происходит?

Во все стороны разлетелись ошметки черных перьев, а обезглавленное тело рухнуло в воду. Укия и Ренни синхронно выругались.

– Может, это была просто птица, – подумал юноша.

– Пойду поищу перья, вдруг хотя бы одно найду. – Ренни нажал на газ и отъехал со стоянки.

– Вот уж не знаю… – задумчиво произнесла Сэм. – Вряд ли Макс заплатит мне достаточно, чтобы я согласилась жить в одном штате с этим сумасшедшим.

Макс видел, как Ренни палил из пистолета, а потом укатил. Непонятно, что он сказал служащему заправки, но тот не стал вызывать полицию для наведения порядка. Возможно, в Орегоне такое случалось на каждом шагу. Макс вернулся к другу и спросил, куда все-таки Ренни стрелял, и получил целых два ответа. Один от Сэм, которая все сваливала на больную психику сумасшедшего папочки, а Укия тем временем корчил рожи и слал Максу мысленные флюиды, пытаясь объяснить истинную причину.

Детективы добрались до стоянки при больнице Святого Антония, и тут к ним присоединился Ренни.

– Вы берете его с собой? – с возмущением спросила Сэм.

– Что-то в этом роде. – Макс отделался полуправдой, потому что они собирались разделиться в аэропорту и Ренни должен был связаться с Дегасом и Дворнягами-Демонами. Беннетт пригляделся к соседней машине. – Кажется, я их узнал. Скажи Шоу, что ФБР здесь.

Укия кивнул и направился к мотоциклу Ренни, припаркованному в дальнем углу.

– Ты нашел перья?

– Нет, – ответил Ренни, явно недовольный.

Перья пришельца превратились в каких-нибудь мелких животных и разбежались до того, как Ренни смог их найти.

– Вон в том фургоне сидят федералы. Неизвестно, сколько их.

Ренни нахмурился и взглянул на здание больницы.

– Вот именно теперь мне совершенно не нужно привлекать внимание ФБР. Когда ваш рейс?

Укия посмотрел на часы.

– Чуть больше, чем через час, в семь тридцать. Придется поторопиться, но мы успеем.

Ренни вздохнул.

– Я бы хотел проследить за тобой во время полета, но с тобой летят твой партнер и его любовь. Я проверил, все фэбээровцы люди. – Он завел двигатель мотоцикла, и тот вернулся к жизни. – А я найду Дегаса и Дворняг и сообщу, что в Пендлтоне Онтонгарды. Главное, чтобы ты сел на самолет, даже если без Крэйнака.

– Хорошо, обязательно, – обещал Укия. Он подошел ближе и сжал Ренни за плечо. – Будь осторожен.

Вожак Стаи заключил щенка в медвежьи объятия.

– Возвращайся домой к своей стальной леди и маленькому сыну. Береги себя. Очень хорошо иметь детей и возвращаться к ним из странствий.

– Что мы скажем Крэйнаку? – спросил Укия Макса.

Сэм с ними не было, она отошла в кафе попить кофе.

Больница казалась совершенно пустой, кроме дежурной медсестры, они не встретили ни единой живой души. В огромных коридорах гулко отдавался каждый звук.

– Ну, надо сказать ему что-то очень похожее на правду, – со вздохом произнес Макс. – Например, что Алисию схватили те же люди, которые в июне похищали агентов ФБР у нас в Питтсбурге. Они ввели ей смертельный вирус, как и тем федералам.

Гекс экспериментировал с разными иммунодепрессантами, чтобы увеличить вероятность выживания «хозяина». В результате процесс трансформации замедлялся, так что он чуть не свел с ума новосозданную Тварь Дженет Хейз. Она потеряла ключ от базового корабля на Марсе, а Гекс непременно должен был до него добраться, чтобы разбудить команду, погруженную в криогенный сон стараниями Прайма. Укия этот ключ нашел, хотя и не осознал его важности. А Гекс посчитал, что ключ находится у представителей силовых структур, и поэтому сначала обыскал полицейский участок Питтсбурга, но результатов это не принесло, и тогда принялся похищать агентов ФБР, чтобы сделать из них Тварей, которые бы достали ключ из любого тайника.

Но агенты умирали, не успев ни в кого превратиться. Крэйнак сам осматривал трупы в качестве следователя отдела убийств, поэтому сразу поймет, что случилось с Алисией.

Макс покачал головой.

– Он захочет отвезти домой хотя бы ее тело.

– Не могу поверить, что это на самом деле произошло.

– Мы знали, что Алисия мертва, уже тогда, когда в тебя стреляли.

– Понимаю, – шепнул Укия, так как в этот момент из кафе вернулась Сэм, пересчитывая на ходу сдачу. – Но это хуже, чем просто смерть.

Зайдя в комнату Крэйнака, они обнаружили, что того нет. Медсестра сообщила, что он только что выписался и его увезли на кресле-каталке вниз на первый этаж. Детективы рванули к заднему подъезду, так как сами только что пришли через главный. Когда и там его не оказалось, Сэм повела друзей к маленькой боковой дверце.

До выхода оставалось еще пара коридоров, когда до них донесся резкий и высокий голос Зои, отраженный от стен эхом.

– Ему необходимо снять гепариновый замок. Простите, я не заметила раньше. Надо вызвать медсестру.

– В этом нет необходимости, – ответила женщина, и слова ее прозвучали очень знакомо, хотя и совершенно безжизненно.

– Алисия?

Макс поднял брови, но не растерялся и схватил Сэм за руку, чтобы та остановилась. Детективы обменялись тревожными взглядами.

Укия не мог представить себе, что такие мертвые звуки могло издавать тело Алисии, но, принюхавшись, он ощутил ее запах. Ее, но не совсем – лишенный аромата духов и дезодоранта, ставший грубым от пота и грязи и отчетливо чужим из-за ненавистной вони Онтонгарда.

Юноша замер на месте, раздираемый желанием сбежать или броситься в драку.

– Это Тварь.

– Нет, не делайте этого. – В голосе Зои слышался ужас.

Укия побежал вперед.

– Укия! – прошипел Макс, следуя за ним и одновременно обращаясь к Сэм: – Позвони 911. Вызови сюда полицию!

Тем временем молодой детектив уже добежал до конца коридора и повернул за угол. В нескольких метрах от него перед стеклянной дверью, ведущей на залитую утренним солнцем стоянку, находились три человека.

Крэйнак сидел в кресле, одетый в уличную одежду, но выглядел он неважно. Синяки, которые без труда заживали на Укии, украшали лицо инспектора пятнистым узором.

Зоя держала кресло за ручки, а вторая женщина вытаскивала из руки Крэйнака ампулу с тонизирующим раствором. Зоя обернулась на звук шагов, и на лице ее отразилась радость.

– Укия!

И без того улыбавшийся Крэйнак при виде юноши засиял как медный таз.

– Взгляни, малыш, кто появился из ниоткуда! Женщина выпрямилась и посмотрела на Укию мертвыми глазами. Как мог Крэйнак принять эту жуткую тварь за Алисию? Существо, завладевшее ее телом, изменило мимику до неузнаваемости, придав лицу выражение бесовского веселья. Все стильные вещи Алисии, найденные в доме Броди, находились теперь в полицейском участке, а на теле болтались безразмерные джинсы и гигантская ветхая рубашка. Рядом с Зоей – такой опрятной и чистой в форменном бирюзовом платье – женщина казалась страшно неряшливой, серой и блеклой. Это существо даже не могло нормально обращаться с украденным телом, в нем не осталось ни капли жизнелюбия Алисии.

– Алисия, – произнес Укия. Но перед ним стоял уже некто иной – Гекс.

– Я Гекс. – Оно произнесло эти слова голосом Алисии, но с холодностью, присущей только главному Онтонгарду. – И теперь я знаю, кто ты, собачий сын. Ты воняешь, как Твари твоего отца, но ты-то сам производитель.

– Мы уже убили тебя один раз, в Питтсбурге, – проговорил Укия, приближаясь, чтобы отрезать Зою и Крэйнака от врага.

– А, вот что это такое было! То-то я удивился, что за странная тишина настала. Но это не важно. Ты убил всего лишь часть меня, сам я куда больше, чем ты, собачий сын, можешь себе представить.

За спиной Укии Макс вытащил из кобуры пистолет.

Крэйнак переводил взгляд с Укии на Алисию-Гекса, хмурился и ничего не понимал.

– Что происходит?

Укия чуть не заплакал оттого, что Крэйнак привлек внимание врага к себе и Зое. Юноша протянул руку своей племяннице.

– Зоя, иди сюда.

Но Алисия успела раньше и схватила девочку за плечо.

– Нет, нет, нет. Мне стало очень интересно, почему из здешних людей получаются такие замечательные Твари. Твоя мать сильно изменилась после твоего рождения, не так ли? И после тебя она выносила столько детей… Поэтому эта малышка называет тебя дядей.

– Отпусти девочку.

Укия унюхал, что Алисия вооружена пистолетом, ножом и даже газовым баллончиком. Ни ему, ни ей практически никакое оружие страшно не было в отличие от Зои и Крэйнака.

Алисия притянула Зою к себе, закинула ей голову назад так, что шея страшно выгнулась.

– Хочешь, чтобы с ней все было хорошо? Тогда мы все сейчас тихонько выйдем наружу. Ты останешься со мной, тогда я отпущу остальных.

Укия уловил волны – Алисия вызывала подмогу – и с трудом переборол в себе страх и желание бежать куда подальше. Его остановила только отчаянная мольба в глазах Зои.

– Алисия! – вскричал изумленный Крэйнак. Макс показался из-за угла, пистолет его смотрел Алисии прямо между глаз.

– Никто никуда не идет.

– Брось оружие, а то я сломаю ей шею, – спокойно сообщила Алисия. – Верь мне, я успею раньше. Бросай пистолет.

– Черт бы меня подрал, если брошу, – прорычал Макс. – Я знаю, как ты держишь свои обещания. Пусть лучше девочка умрет, чем станет твоей Тварью.

– Не смей навредить ей! – взмолился Укия, пытаясь предотвратить неизбежное. – Макс, не надо, она вызывает подмогу.

– Мы тоже.

Но сообщники Алисии уже прибыли. На стоянку подкатил зеленый фургон с логотипом строительной фирмы. За рулем сидела маленькая женщина, конечно же, Вивиан Броди. Боковая дверь распахнулась, и оттуда показались пятеро вооруженных мужчин, которые целились прямо в Макса. Высокий плотный блондин в помятой форме мог быть только Мэттом Броди. Рядом с ним находился Квин, очень подтянутый и худой, как будто он вобрал не всю свою кровь.

– Макс, ложись! – завопил Укия, услышав приказ Гекса стрелять.

И в тот же миг произошло сто событий.

Твари из фургона выстрелили, из их пистолетов вырвались огненные вспышки и грохот.

Макс закричал что-то Крэйнаку как самому беззащитному из всех, и его пистолет заговорил в ответ.

Крэйнак спрыгнул с кресла и рухнул на пол, под прикрытие маленького каменного фонтана.

Сэм крепко схватила Макса и рванула его за угол ровно в тот момент, когда стекла треснули и осыпались дождем осколков, а коридор наполнился грохотом.

Зоя дернулась в руках Алисии, пытаясь вырваться.

Укия нырнул женщине под ноги, надеясь отбить у нее девочку в момент всеобщей суматохи.

Алисия вытащила пистолет, направила его в голову Укии и спустила курок.

А Укия, успев подумать всего секунду, ощутил страшную боль, разрывающую его на части. Потом он умер.

ГЛАВА 17

День стрельбы

Горы

Волчонок оживал.

Его беспокоила боль в голове, исходящая из маленькой, аккуратной дырочки на виске, а также тот факт, что некоторая часть черепа начисто отсутствовала, а внутри самой головы образовался сквозной проход. Одна его часть хотела спать, чтобы восполнить силы отдыхом, другая пребывала в тревоге из-за близкой опасности. Он должен встать и бежать отсюда.

В обычной ситуации тело его передавало сообщения о происходящем в кровь, где они генетически кодировались. Но когда он умер, а кровь остановилась, никаких сведений извне не поступало, так как все клетки изо всех сил боролись с летальным шоком. Это было похоже на удар черной молнии. Вот он лежит на полу, засыпанном осколками стекла, а потом наступает полная темнота.

Он проснулся лежа на тощей подушке, предназначенной для младенца, подушка эта валялась на линолеумном полу. Из шели в стене задувал ветер: он приносил с собой запах гор и сосновых лесов. Рядом стояла двухлитровая бутылка с подсахаренной водой. Он старательно обнюхал питье, удостоверился, что яда нет, и жадно принялся пить. Глюкоза никак не могла помочь прогрессирующему чувству голода, появившемуся вследствие ран. Сладкая вода поддержит в нем жизнь, но не позволит вылечиться.

Его левую руку сжимало кольцо наручников, другое крепилось к стальной палке. Он изучил ее и убедился, что сделанный из цельного куска металлический столб уходит нижним концом в землю под домом. Тогда Волчонок попытался поискать старый гвоздь или булавку и поддеть замок наручников. Но поблизости ничего не валялось. В конце концов он сломал себе руку, чтобы кости смогли пролезть через узкое кольцо. Мальчик изо всех сил превозмогал боль – они были совсем близко.

Рядом лежала девочка его крови по материнской линии, ее он очень любил. Они пролезли в нее, сделали одной из них. Они начали с руки, и все тело ее корчилось от боли. Волна изменения дошла до шеи, исказила лицо. Теперь они жили в ее голове, и она закричала, когда они установили свою власть. Он слышал ее слова, но больше не понимал их – наверное, эту способность он утратил после ранения головы. И тем не менее он понимал, что сейчас спасти ее не может, и чуть не плакал от отчаяния.

С другой стороны лежал большой мужчина, который напоминал о дружбе и безопасности; он спал. Услышав сдавленные всхлипывания Волчонка, человек проснулся и удивленно на него посмотрел. Он зашевелился и придвинулся ближе к мальчику. Волчонок почувствовал около него их запах, смешанный с сигаретным дымом и волнами страха, и с рычанием отпрыгнул в сторону. Но дверь наружу была по-прежнему заперта, и единственным выходом оставалось маленькое окно над головой у мужчины, через которое виднелось звездное небо. Волчонок приблизился к нему, и человек не стал звать их, а мягко заговорил с собратом по несчастью.

Подобравшись ближе, Волчонок понял, что его соседу тоже делали инъекцию, но его организм боролся с вторжением чужеродного вируса, поэтому трансформация задержалась. Впрочем, эту битву ему все равно выиграть не удастся, рано или поздно сдаться придется. Мальчик ощутил приступ вины – если бы он сразу рассказал большому мужчине правду о них, тот мог бы сопротивляться куда дольше и не дал бы забрать себя в вечное рабство. А так он страшно обрадовался, когда увидел ее, и пошел на смерть по собственному желанию, ничего не зная о своей горькой участи. Мальчик напряг все свои силы, чтобы освободить друга.

Большой мужчина взял его за подбородок и стал рассматривать его рану в голове, затем развернул и стал изучать ее с другой стороны. В голосе его появились гневные нотки, а Волчонок тем временем пытался разобраться с путами человека. Металлическое кольцо так плотно сжимало запястье, что оттуда чуть не текла кровь. Так что ему не поможешь, даже если сломать руку. Второе кольцо также болталось вокруг столба, позволяя ему вставать или ложиться.

Мужчина поймал мальчика, суровым взглядом заставил его утихомириться и в течение нескольких минут говорил – этих слов Волчонок так и не понял, но запомнил навсегда. Высокий человек встал, открыл окно и подставил мальчику плечи, чтобы тот вылез.

Спасти их не было никакой возможности, но все равно оставлять их там было очень неправильно.

Следующий после стрельбы день

Горы

Волчонок очень замерз и оголодал. Он шел дальше. Пил воду из горных ручьев, ел грибы, лишайники с ветвей и стволов сосен, перезревшие ягоды бузины и черники. Еды хватало, чтобы двигаться, но ему по-прежнему было холодно, а раны не залечивались.

Ночью он шел по звездам, названия которых уже не помнил. Его преследовали – он чувствовал их рядом с момента побега из домика. Он не мог определить, сколько их, в каком они виде. Так же и они шли по его следу, ведомые слабым следом родственной природы. Но у них не было ни знаний Стаи, ни опыта или умений Волчонка. Они не могли охотиться за невидимой добычей, и ночь прятала мальчика под своим темным покровом.

Подступал рассвет, и погоня становилась опасней. Крики ворон приближались. Когда он наклонился над ручьем, чтобы попить воды, показалась первая птица.

С мягким шорохом крыльев черная тварь приземлилась на соседнее дерево. Они смотрели друг на друга – Волчонок с ужасом, а ворона – с жадностью. В черных глазах птицы совсем не было зрачков, как у него, когда он много-много дней назад пытался убить мальчика.

Мысль эта заставила Волчонка действовать. Он подобрал выглаженный водой камень и запустил им во врага, совершенно не надеясь попасть. Наверное, именно поэтому снаряд настиг свою жертву, которая также не верила в успех противника и рассчитывала на собственную неприкосновенность. Неожиданно камень проломил грудную клетку вороны, во все стороны полетели куски мяса и сломанные перья, и маленькое тельце камнем рухнуло вниз.

Движимый слепым голодом Волчонок прыгнул вперед и попытался поймать добычу. Горячее свежее мясо! Он уже почти вцепился в тушку зубами, но тут вспомнил того, кто пригвоздил его к стене, и с отвращением отбросил ворону. Он не смог бы съесть ее – это ведь была не настоящая птица. Несмотря на теперешнюю форму, это был человек. Птица содрогнулась, когда клетки попытались излечить повреждения. Волчонок зарычал, схватил тельце и бросил его в речной поток. Вот тебе! Будь теперь лягушками! Будь рыбой! Будь мальками! Оставь его в покое!

Откуда-то из тени появилась небольшая речная форель, которая направлялась к останкам птицы. Глаза мальчика расширились при виде долгожданной добычи, и он мгновенно выудил рыбину, в который раз поблагодарив семидесятилетний опыт жизни в лесу.

Они все приближались, и Волчонок побежал снова, вгрызаясь в свежую рыбью плоть и наслаждаясь вкусом.

Они загоняли его в угол.

Он бежал по склону холма, который неожиданно закончился крутым обрывом. Но мальчик успел схватиться за дерево и крепко к нему прижаться, стараясь отдышаться. Деревья росли на самом краю и закрывали пропасть; корни их вгрызались в камень, а ветви шумели прямо над пустотой. Насколько он помнил, обрыв этот тянулся с севера на юг на несколько миль, а внизу, на дне, текла порожистая речка, каменистая, чистая и холодная.

Вместе с лучами восходящего солнца Волчонок чувствовал за спиной их приближение. Он не смог бы в нынешнем состоянии спуститься с крутого склона и не повредить себе ничего. Если он упадет и умрет, тогда они его схватят, более того, он даже не может позволить себе еще одну рану, тогда сил не хватит, чтобы поддерживать такую скорость.

Волчонок чувствовал их приближение, но не мог понять, сколько их и как они выглядят. Если его преследуют только вороны, то с этими тварями справиться не так уж и сложно. Он вспомнил свою первую жертву и весело улыбнулся.

Оно вороной не было. Оно оказалось высоким светловолосым полицейским. Его форма была в нескольких местах пробита пулями, то есть оно уже окончательно перестало притворяться человеком. В руке оно держало пистолет, направленный мальчику прямо в грудь. Зрелище это тут же напомнило ему момент его смерти от такого же точно оружия.

Волчонок рванулся куда-то в сторону, оно последовало за ним, похожее на большого медленного медведя. Он бежал вдоль обрыва и все время чувствовал, как они движутся в чаще, даже не пытаясь загнать его в ловушку. Почему? Они уже почти поймали свою добычу!

Неожиданно ему пришло в голову, что они не знают здешних мест, и тут же выработался новый план. Он вспомнил, как однажды в этих же местах удирал от гризли, но тут же оборвал свои мысли, чтобы не подсказать преследователю.

Он повернул к востоку, обогнул холм и ни разу не подумал о том, что ждет впереди. Оно повернуло и направилось следом, и благодаря его длинным ногам и быстрой походке разрыв между ними уменьшался.

Неожиданно впереди открылась зияющая пропасть. Он побежал прямо к обрыву, прыгнул…

… и схватился за ветку дерева. Ветка качнулась еще дальше в пустоту, а потом прижалась к стволу.

Как он и рассчитывал, оно повторило действия медведя гризли много лет назад. Слишком поздно оно поняло, что упадет. Одна его часть попыталась затормозить перед обрывом, другая – схватиться за ветку, а третья свернуть к дереву. Но ни одна попытка успехом не увенчалась – и тело оказалось в полете. Раздался протяжный яростный крик, и в качестве заключительного аккорда громкий плюх воды.

Этот случай лишний раз доказал преимущества бытия цельной личностью.

А Волчонок спрыгнул с дерева и побежал дальше.

Второй день после стрельбы

Горы

На следующее утро он услышал, как свистит Макс. Уже долгое время он не ощущал их позади. Свист пронзил его существо словно стрела, заставил остановиться на месте; Волчонок разрывался между желанием сбежать прочь, подальше от жестокого мира, где он никому не доверял, и оказаться рядом с тем, кого единственного он мог назвать своим другом.

В конце концов он выбрался из чащи и стал спускаться к дороге, на которой стояла машина и ждал Макс. Тут-то его окончательно покинула вся храбрость. Метрах в десяти от машины мальчик опустился на четвереньки, не решаясь ни ступить вперед, ни ретироваться.

Через мгновение Макс демонстративно вытащил весь свой арсенал и сложил его на капот, затем вытащил с заднего сиденья большую сумку и извлек на свет Божий поджаренного цыпленка, чей соблазнительный запах мгновенно распространился вокруг.

Медленно-медленно Макс подходил ближе, держа приманку на вытянутой руке и всем своим видом выражая мирные намерения. Волчонок осторожно подобрался ближе, недоверчиво принюхиваясь: но от человека исходил знакомый надежный запах без малейшей примеси их вони. А цыпленок был так хорошо прожарен, у него такое нежное белое мясо и чудесная хрусткая корочка…

Волчонок подполз совсем близко и вытянул руку. Макс сел на корточки, а мальчик ощупывал его ладонь. Наконец, полностью убедившись, что друг настоящий, Волчонок выхватил птицу и впился зубами в мясо. Глаза его зажмурились от наслаждения, он мягко урчал, отдирая нежную плоть, разгрызал кости, высасывал мозг. Цыпленок, казавшийся таким большим, через пару минут превратился в горстку старательно обглоданных белых косточек. Мальчик вылизал жирную фольгу, но желудок по-прежнему оставался неприятно пустым.

Макс тихо что-то проговорил и поманил Волчонка.

– Пошли.

Тот облизал сальные пальцы и изобразил на языке жестов вопрос.

– А еда?

– Еда, – утвердительно ответил Макс и хотел было положить мальчику руку на плечо, но тот отшатнулся. – Иди за мной.

На обочине грязной дороги стояла арендованная машина, а на панели управления тихонько мигал огонек, показывая местоположение Волчонка.

Еще один цыпленок, коробка шоколадных батончиков, пластиковый стакан с арахисовым маслом, буханка хлеба, галлон шоколадного молока и в завершение трапезы кусок вяленого мяса; только после этого мальчик забрался на заднее сиденье, свернулся клубочком под шерстяным одеялом и забылся тревожным сном. Его пугали запахи бензина, железа, шин, ночные звуки, но рядом спокойно дышал Макс, убеждая друга, что все в порядке.

Пятница. 3 сентября 2004 года

Голубые горы. Восточный Орегон

Он попал в ловушку! Как ни старайся, все равно отсюда не выбраться!

Укия рывком вскочил и оказался в темноте.

Он спал, свернувшись в плотный комок, как научился у волков. В груди его зарождалось глухое ворчание, но тут он узнал потолок в домике Сэм. На первом этаже горела одна лампочка, и ее тусклый свет придавал предметам в комнате таинственные очертания.

Внимание его привлек тихий звук: неподалеку на ночном столике находилась старомодная железная клетка, в которой сидела мышка. Зверек изо всех сил старался открыть тугую дверцу и пробраться к хозяину.

Укия встал и щелкнул замочком, мышь тут же вскарабкалась по руке и спряталась в длинных черных волосах. Она принесла с собой образ Ренни на мотоцикле, который едет к Дегасу и Дворнягам-Демонам. При мысли о Дегасе Укия недовольно зарычал.

Ренни хотел, чтобы Укии здесь уже не было к моменту, когда он вернется с Дегасом. Сколько времени прошло с тех пор, как в него стреляли? Укия сидел на огромной кровати и пытался сосчитать прошедшие дни.

Это было ночью – но вот какой именно? Алисия стреляла в него рано утром в среду. Весь день он был мертв и проснулся, когда в горах наступили сумерки. Или он умер больше чем на один день? Нет, вряд ли. У Онтонгардов было три пленника, и они наверняка вкололи им вакцину сразу же, чтобы превратить опасных врагов в послушных Тварей. Крэйнак практически еще не пострадал, а Зоя находилась на первой стадии изменений. Значит, Алисия стреляла в него совсем недавно. Тут он окунулся в поток воспоминаний.

Сбоку от него лежала Зоя и изо всех сил сопротивлялась памяти инопланетян, которая окружала девочку со всех сторон, пытаясь уничтожить ее личность.

– Нет, это не я! Я этого не помню! Со много такого не было! Почему так просто вспомнить не свою жизнь ?

— Укия? О Боже, малыш, я думал, ты умер. Что, черт подери, происходит ? – Крэйнак взял парня за подбородок и, не веря своим глазам, смотрел на его голову. – Вот дерьмо, малыш. Ты вообще понимаешь, что я говорю? Что эти сволочи сделали с Алисией? Они свернули ей крышу – она даже не моргнула, когда стреляла в тебя!

Укия попытался освободить Крэйнака, совершенно не понимая, что говорит этот человек.

– Нет, нет, нет. – Крэйнак схватил его за плечи и взглядом заставил утихомириться. – Пускай у тебя жизней больше, чем у кошки, но на эту поездку ты израсходовал уже три штуки. Это я втянул тебя, так что сейчас ты сваливаешь из этого бедлама – и без меня. Ты найдешь там помощь и приведешь ее к нам, если сможешь.

И он убежал, оставив их у врага, и даже не оглянулся назад.

На лестнице послышались шаги. Укия скатился с кровати на деревянный пол и затаился. Посетитель остановился на последней ступеньке и проговорил знакомым Максовым голосом:

– Укия?

Укия приподнял голову над краем кровати. Его партнер присел на корточки так, чтобы глаза их оказались на одном уровне, и тихо прошептал:

– Все в порядке, сынок. Это всего лишь я. Ты в безопасности.

Укия больше не мог сдерживаться. Он катался по полу, трясясь и рыдая; его переполняли страх и презрение к самому себе. Он оставил лучшего друга Макса беспомощно умирать!

– Все хорошо, все хорошо, – повторял старший детектив, не на шутку встревоженный поведением партнера.

Он крепко обнял Укию, словно опасаясь, что тот вздумает сбежать.

– Я… я… бросил Крэйнака, – всхлипывал Укия. – Он велел мне уходить, и я просто бросил его там. Я сбежал, а он остался.

Макс, казалось, не понимал, в чем дело. Он еще крепче обхватил друга.

– Ох, слава Богу!

– Я бросил Крэйнака и Зою!

– Эй, эй! Ты сделал все, что мог, то есть сбежал из лап Онтонгардов. Ты не растерял там мышей?

Укия прислушался к ощущениям собственного тела.

– Нет, все на месте.

– Вот и отлично. Что было с Крэйнаком и Зоей, когда ты ушел?

Лицо его исказилось, как будто он не хотел ни задавать этот вопрос, ни тем более слышать ответ.

– Оставались живыми, хотя и слабыми. Их обоих инфицировали.

Макс глубоко вздохнул.

– Я так и думал, что этим все закончится. Укия, ты поступил правильно. Ты все равно ничего не мог для них сделать. – Он взъерошил черные волосы друга. – Одевайся, малыш. Нам надо сесть на самолет. Хотя теперь они наверняка станут спрашивать, зачем я покупаю билеты и не улетаю.

– Мы уезжаем?

Макс достал стопку одежды. Укии пришлось изрядно потрудиться, чтобы правильно натянуть на себя все эти вещи. Он не узнавал ни рубашку, ни штаны, как будто короткая пробежка по лесу в качестве Волчонка смыла с него все следы цивилизации.