Текст книги "Спейс работает по найму"

XVI

Мы его получили. Именно чудо. По крайней мере, у меня было именно такое впечатление.

Только что, секунду назад, мы были там, скорчившись за протекающим драконом-роботом, а к нам подбирались по меньшей мере две сотни вооруженных охранников Кэйна, а в следующую секунду мы были уже вовсе не там.

Мы сидели в кабинете Натана Оливера под гигантским Институтом Искусств, и старый Нат приплясывал вокруг нас, с восторгом хлопая в ладоши.

– Получилось! Получилось! Ой, парень, оно сработало, честное слово!

– Что сработало? – спросил я.

– Мой времявыкусыватель, – ответил Нат. – Я много месяцев потел, пытаясь выбить из него толк. Работает по принципу лучевыкусывателя. Предметы лучевыкусываются в прошлом и будущем. Я послал черепаху в 3028-й год, туда-сюда, но потерял ее. Потом я попытался выкусить конного копа с Таймс-сквер, из тех времен, когда разъезжали на лошадях. Но я получил лошадь, а на ней был пьяница-алкоголик с 42-й стрит. Я дал ему выпить и отправил обратно.

– Коня? – спросила Исма.

– Нет, пьяницу. Коня я удержал.

– Слушай, Нат. – Я встал, лодыжка ныла, но ходить было легче. – Как ты узнал, что мы там, на Меркурии, и что с нами происходит? Как ты узнал, что нам необходимо, чтобы нас оттуда лучевыкусили?

– Это не просто объяснить в светских терминах.

– Попытайся, – сказал я.

– Прежде всего, – заметил он, помогая Исме подняться, – я намерен представить вас этому очаровательному созданию. Или, точнее, трем созданиям.

– Одной достаточно, – сказала она. – Мои глаза и головы… обычно пьют по очереди, по одному-два глотка.

Нат был восхищен.

– У вас три различных набора вкусовых бугорков?

– Естественно. Поскольку у меня три мозга, три шеи, три носа, по три комплекта глаз и ушей.

– Это изумительно, – сказал Оливер. – А три мозга не приводят к путанице? Мне и один доставляет уйму хлопот.

– Эй, Нат, – сказал я, хватая его за локоть. – Прекрати болтать и налей выпить даме. Да и мне заодно уж, раз ты все это затеял, да покрепче.

После того, как Нат приготовил выпивку, мы расселись в его загроможденной комнате. Креслами нам служили куклы старых известных актеров. Я сел на Марлона Брандо, Исма – на Джонни Вейсмюллера, а Нат – на Зазу Пикте.

Я выхлебал двойной бурбон, как детское молоко. Боям с гигантскими драконами сопутствует жажда.

– О'кей, – сказал я, когда одна из голов Исмы пригубила шотландское виски с водой. – Выкладывай, как ты нас обнаружил.

Нат неуютно завозился.

– Случайно, Сэм.

– Такова жизнь, – буркнул я. – Давай!

Нат вздохнул, потер красные глаза.

– Ну, что же, когда я с тобой виделся в последний раз…?

– Я видел одного из вас, когда начинал это дело, – сказал я. – Но тот Оливер был в другой Вселенной. Ты, или, вернее, другой ты, ухитрился дать маху: отправил меня обратно и заслал в другое измерение. Мне это было ужасно неприятно.

– Надо думать, на той стадии у меня это еще плохо получалось, – заявил он. – У второго меня, я хотел сказать.

– Ты всегда выглядел несколько протухшим, – сказал я. – Но намерения у тебя были здоровые.

– Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.

– Я видел тебя в последний раз… – задумался я, – я бы сказал, что это было год назад, когда ты просил меня расследовать это исчезновение твоей электронной коровы.

– Ах, да, – вздрогнул Нат. – Я опасался, что ее выкрал какой-нибудь другой изобретатель электронных коров. Но оказалось, что она просто отошла и заблудилась. В неустойчивости ее походки было виной разболтавшееся копыто.

– Когда пьяный попытался подоить ее посреди Мичиган-Авеню, его до полусмерти стукнуло электрическим током, – напомнил я.

– Да, – новый вздох. – Мои изобретения, похоже, привлекают внимание забулдыг. Пьяница на лошади, например.

– К чему все это? – Захотелось мне узнать.

– К моему объяснению, конечно. Я лишь хочу рассказать тебе, что произошло со времени нашей последней встречи.

– Тогда давай, вгрызайся!

Нат сцепил и расцепил пухлые пальцы. Способа расшевелить его не существовало, поэтому я вооружился новой двойной порцией бурбона и уселся поудобнее на животе Брандо. Исму, похоже, это забавляло, а то, чтс Оливер выручил нас из Кубла Кэйна, подняло его настроение. Кроме того, ей не привыкать было нянчиться с учеными – вспомним хотя бы ее отца.

– После инцидента на Мичиган-Авеню с пораженным пьяницей, – сказал Нат, – я оставил опыты с электронными коровами и попытался заняться более точными формами творческого созидания. Я на ощупь вошел в область параллельных Вселенных и управления временем, заменив туфли, образно говоря, у великого космического потока.

– Я слышал, ты был занят этими штуковинами, – сказал я.

– Действительно, – Он вытащил огромный ирландский носовой платок и высморкался, словно фыркнул в рупор. Затем он продолжал: – Последним моим достижением было лучеиспускающее устройство, которым я воспользовался для вашего спасения. – Он ухмыльнулся нам. – Это что-то вроде глазка в прошлое и в будущее. Когда энергетические вихри заряженных нейтронов находились в их собственной связанной последовательности, я имею, вследствие этого, окно, через которое можно заглянуть в прошлое и будущее. Но это, конечно, еще не идеал…

– И вот это ты использовал, чтобы нас засечь? – я занимался уже третьим стаканом, чувствуя себя мягким и расслабленным. Лодыжка болела меньше. Лишь для того, чтобы окончательно послать ее к черту, я переменил сидение и уселся на Веронику Лейк. Исма осталась на Вейсмюллере.

– Да, – Нат ответил на мой вопрос и снова ухмыльнулся. – Я как раз занимался понемногу настоящим и подхватил твой энергетический образ на Меркурии.

– Ты присутствовал при всей сцене? – спросил я. – Ты видел, как я зачехлил дракона?

– О, да, разумеется. Это была прекрасная демонстрация холодных нервов и сверхмастерства.

Я ответил ему ухмылкой на ухмылку.

– Пустяки.

– На самом деле, – продолжал Оливер, – я был настолько увлечен вашей драматической борьбой за жизнь, что едва не забыл о том, что вас нужно вовремя выкусить.

– Вы вытянули нас, и это самое главное, – сказала Исма. – Вы очень хорошо сделали свое дело, мистер Оливер.

Нат вспыхнул от удовольствия, что его изобретения принимают, и что они приносят пользу тем, кто в ней нуждается.

Я махнул на него стаканом.

– Давай-ка выясним кое-что, Нат.

Он вопросительно склонил голову в мою сторону.

– Где мы сейчас находимся относительно нашего пребывания в Кубла Кэйне?

Оливер потер ладони.

– Настолько, насколько я могу определить, вы находитесь на Земле и сейчас предыдущий день.

– То есть, приблизительно, мы получили двадцать четыре часа?

– Приблизительно.

– О'кей, – сказал я, ставя пустой стакан на кофейный столик, оформленный под Аллана Лада. – Это дает нам небольшое преимущество перед Кэйном. Если бы мы оказались на день позже того, он мог бы снова устроить покушение на жизнь доктора Умани.

– Нам следует связаться с папой и сказать, что мы в безопасности, – заявила Исма.

– Нет уж, – сказал я, покачав головой. – У Кэйна, возможно, есть возможность нас подслушать. Лучше нам сейчас же вернуться, не афишируя этого. Он будет в достаточной безопасности, пока мы тут. – Я пожал руку Нату. – Спасибо за бесплатную езду в кабриолете.

– С большим удовольствием, Сэм.

Исма клюнула его в щеку каждой парой губ. Он затрепетал.

– Мы отчаливаем в Пузырь-Сити, – сказал я.

– Но я хочу вам показать и другие мои изобретения. Я работаю над методом, который позволит безболезненно выворачивать свиней наизнанку.

– Это еще зачем? – поинтересовалась Исма.

Нат смутился.

– Точно не знаю, честно говоря. Вы не знаете, кому-нибудь требуется выворачивать свиней?

– Видишь ли, – сказал я, – мы совершенно незнакомы со свинарями. Но ты можешь нам помочь еще в одном.

– В чем именно?

– Всю дорогу Исма таскает накидку стражника. У тебя есть что-нибудь из одежды?

– Понимаю, – сказал он, провожая нас в спальную будку. Нажав на кнопку, он распахнул стенку, открылась ниша, увешанная нарядами. Он показал нам пришпиленный женский полнокостюм с широкими рукавами. – Последняя моя жена очень любила его.

– Я не знала, что вы были женаты, – сказала Исма.

– Да. Дороти работала со мной над некоторыми из моих ранних изобретений. Ее утащила и задушила механическая обезьяна. В те дни мне не очень-то удавались обезьяны. Да и сейчас мне с ними много мороки.

– Как печально, – воскликнула Исма, залезая в полнокостюм.

Идеальный полурост.

Нат получил новый транс-поцелуй, и мы отчалили.

XVII

Прежде чем покинуть Землю, мы захватили новый груз замороженных тел для старины Умани, что позволило Исме сразу же по приезде пересадить дока в новое тело. Жизнью жирафоглава он был сыт по горло.

Когда он вышел из лабблока, чтобы поблагодарить меня за спасение Исмы, это был уже типичный оклахомский индеец Чарроки. Я объяснил, почему у меня сломан нос и почему я таскаюсь с физиономией Улыбчивого Малыша: у меня не было времени вернуть мою подлинную земную образину перед погрузкой замороженных.

– Угу, ты принес кучу хороших тел, – проворчал он, используя очередной, донельзя фальшивый акцент. – Нам нравится это тело, которое ты нам дал.

– Я считаю, что заслужил награду за возвращение вашей дочери, – сказал я.

Он кивнул головой, бронзовой от солнца.

– Великий дух говорит, что ты – смелый мужчина. Мы награждаем тебя премией. Это отличный вампум, – сказал Умани.

– Это не совсем та награда, о которой я говорю, – возразил я. – Вы мне достаточно платите. И я говорю не о деньгах.

– Тогда скажи честно вождю, что ты хочешь, и мы это дадим.

– Я хочу, чтобы вы перестали морочить мне голову своим экспериментом. Я хочу знать, что вы делаете, и я хочу знать, почему Ф. пытается вас остановить.

Мы глядели друг на друга. В облачных индейских глазах была неукротимая ярость, и я думал, что он откажется. Но он не отказался.

– Ну, что же, мистер Спейс, – сказал он. – Ваша просьба вполне оправдана, и вы заслужили право на ее удовлетворение. Пожалуйста, следуйте за мной, и я вам все объясню.

Он повернулся к своей лабе, я пошел за ним. Варлаг заслонил передо мной дверь. Лысый. Кулаки – кувалды, красные глаза. Огромная глыба бойцового мяса – он выглядел так, будто всю жизнь сдерживался, чтобы не пустить мне пулю в лоб.

– Велите вашему двоюродному брату не строить из себя буйнопомешанного, – сказал я Умани. – Скажите ему, что я приглашен на вечеринку…

– Позволь мистеру Спейсу войти. Отойди в сторону…

Варлаг отодвинулся, пожирая меня взглядом. Я ответил ему тем же и вошел в лабораторию.

Все лабы для меня выглядели одинаково. Эта походила на лабораторию Ната Оливера, которая, в свою очередь, походила на все остальные. Трубки, баки, колбы, искры, провода, кабели, булькающие флюиды. Одна из голов Исмы склонилась над окуляром какого-то прибора на одном из дальних столов, две другие головы, когда я вошел, обернулись ко мне.

– Сэм, я не думала, что папочка…

– Откроет мне семейные секреты? – ухмыльнулся я. – Я заслужил инфо, и вы это знаете.

Умани-индеец кивнул, сложив руки на груди. Ему нравилось играть в вождя. Жаль только, что тело его было в обычном деловом костюме. Ему явно не хватало перьев, бычьей кожи, а также рогов буйвола. Исма была рада мне.

– Мне очень не по душе было скрывать от вас что-либо, Сэм, но папочка настаивал, чтобы я держала язык за зубами.

– Угу. Это правда. Вождь велел дочери держать рот закрытым.

– А сейчас мы ему расскажем все. Правда, папа?

Варлаг с безумными глазами встал между нами.

– А я говорю, этот дешевый шпик не узнает от нас ничего, – прохрипел он. – Он может работать на Ф.: пытается разнюхать наши секреты!

– Варлаг, ты чертов дурак! – рявкнул Умани. – Немедленно оставь нас, ты только что оскорбил человека, который спас нашей Исме жизнь!

– Я настаиваю на том, что это все могло быть подстроено! – зарычал Варлаг.

– Прочь! Убирайся с дороги, – потребовал Умани. Варлаг убрался, сожрав меня взглядом на прощание.

– Я должен извиниться за своего двоюродного брата, мистер Спейс, – сказал доктор Умани. – Он работал днями и ночами. Все эти покушения на меня совершенно разболтали ему нервы. Кроме того, в облике жирафоглава я был не лучшим сотрудником при лабораторных исследованиях.

– Забудем это, – сказал я. – Просто расскажите мне, что там происходит в ваших экспериментах?

– Ах, ну, конечно, – Умани подошел к отгороженному квадратному участку в углублении пола, оно было расчищено от хлама, пустое место.

– Шары, моя дорогая, – сказал он Исме.

Она принесла ему два красных резиновых шара, один больше другого.

– Угу. Ты видишь наши шары, – буркнул Умани. Он бросил их на чистый пол. Шары подпрыгнули и повисли в воздухе. Маленький шар принялся облетать вокруг большого.

– Что за чертовщина? – спросил я. – Что должна доказать эта пара странных шаров?

Умани адресовал мне хмурую индейскую улыбку.

– Бледнолицый не дает вождю возможности сказать. Закрой рот и смотри на шары.

– Шары показывают вращение Земли вокруг Солнца, – сказала Исма. – Обычно орбита Земли ровная, но она может быть дестабилизирована.

Умани щелкнул тумблером, и маленький шар стал пьяно болтаться. Наконец, он потерял контакт и упал на пол.

– Я все еще не вникаю, – сказал я.

Умани свел вместе черные брови чарроки, нахмурившись.

– Земля в опасности. Она более нестабильна. Естественная ее орбита вокруг Солнца уже изменена. В таком же положении и Марс. Всеми планетами в Солнечной Системе скрыто манипулируют, хотя средний гражданин Системы еще не воспринимает перемен.

– Да что вы говорите! – удивился я.

– Разве это не очевидно? Кто-то меняет орбитальные образчики всех тел в нашей Солнечной Системе. Изменения еще не критические, но опасность очень велика. Если не противопоставить что-либо этим орбитальным изменениям…

– Гусь будет зажарен! А вы пытаетесь не дать его зажарить, верно? – я, наконец, сообразил, что хотел сказать док.

– Именно. Мой эксперимент, которому я дал кодовое обозначение ОРСТА, орбитальный образчик, стабилизация орбиты. Но я сталкиваюсь с ужасными трудностями. Я не уверен, что сумею закончить вовремя и спасти Систему.

Я устроился на скрытом древесном рабочем стуле и попытался усвоить информацию.

– Чего я не понимаю, – задумчиво произнес я, – так это – зачем? Зачем кому-то надо пытаться разладить Систему? Если девять планет со всеми спутниками отправятся ко всем чертям, разве тот, кто стоит за всем этим, не составит им компанию?

Умани вздохнул.

– Думаю, нет. Кто бы не вызвал эти орбитальные изменения, он, очевидно, имеет базу за пределами Системы, и последней фазой разрушения он, без сомнения, будет руководить оттуда. Только подумайте: перевести девять планет на встречные орбиты. Космическая игра камешками, в которую играет злой ребенок.

– С какой целью? – настойчиво повторил я.

Умани пожал плечами.

– Не могу догадаться. Пути бледнолицых непонятны индейцу. Великий дух гневается. Вождь смущен.

– Вы единственный ученый, работающий над этой проблемой?

– О, небо, нет. Я поддерживаю контакты с десятками других по всей Системе. Но, похоже, к решению приблизился я один. Вот почему моя глупая мысль постоянно на мушке.

Я хлопнул в ладоши.

– Вот значит как! Вот какая жестянка с бобами. Всю Систему ко всем чертям. Кто бы за этим ни стоял, он на пустяки не разменивается.

– Папа думает, что это может быть Кэйн, – выложила Исма. – И поскольку он устроил мое похищение, эта идея резонна.

Я вздрогнул.

– У Кэйна в Системе масса деловых интересов. Зачем ему уничтожать собственную Солнечную Империю? Сколько времени вам понадобится, чтобы сварганить орбитальный стабилизатор?

– Быть может, неделя, или чуть больше марсовремени, – ответил Умани. – Если мне дадут работать без покушений. К тому времени я смогу ликвидировать орбитальные изменения и спасти Систему.

– Ну, что же, моя работа завершена. Я намерен отправиться на Каллисто, и вернуть свое настоящее лицо.

Исма казалась обеспокоенной.

– Разве ты не собираешься урезонивать Кэйна?

– Зачем?

– Чтобы узнать, не он ли на самом деле этот Ф. И почему он пытается всех нас убить, и зачем меня похитили, и почему…

Я остановил ее.

– Ну-ну. Все, что ты говоришь, – правильно. Но что я могу сделать? У нас нет никаких улик против Кэйна, если говорить юридически. Я всего лишь простой парень и не могу тягаться с Кэйном в одиночку.

– Но ты же дважды его разыскивал, – возразила Исма. – В Куполоулье и в Усач-Тауне. Почему бы тебе еще разок не попробовать?

– Моего любопытства поубавилось. В ту пору я еще не знал, кто этот Ф. А сейчас, похоже, получается, что это сам Ронфостер Кэйн, а если это так, то он недосягаем. Слишком крупная рыба для моих сетей, разве тебе это не ясно?

Исма кивнула всеми своими тремя головами.

– Прости меня, Сэм. Просто я сразу об этом не подумала. Я позволила эмоциям взять верх над логикой. Тебе нет дела до этого Кэйна и нет смысла с ним тягаться. Мы наняли тебя на работу, она закончена и ты имеешь полное право идти…

– Я не уйду, если вы хотите, чтобы я был рядом. Я останусь здесь с твоим отцом, пока его штуковина не заработает.

– Нет, в лабе папы достаточно безопасно. Блок оборудован деструктозаглушкой, да и Варлаг будет рядом.

– Шикарно, – сказал я. – В таком случае ты можешь найти меня на Марсе.

– Спасибо тебе, Сэм, – она приблизилась ко мне и поцеловала в шишку моей головы.

– Эй, – сказал я. – Я забыл о Николь. Где она?

– Папа говорит, что она ушла. Вскоре после твоего ухода. Сказала, что она возвращается в ОлдНью-Йорк.

– Это так, – подтвердил Умани. – Дочь вождя говорит правду.

– Она сказала, зачем?

– Не сказала. Лишь ушла. Села в большую небесную птицу и полетела в дальние края.

Я медленно потер ладонью шею.

– Я-то думал, у нас с ней что-то намечается. Думал, что она меня подождет. Она не оставила мне никакого сообщения?

Умани покачал головой.

– Что поделать, – вздохнул я, пожав плечами. – Очевидно, мне перестало везти.

Две головы Исмы из трех покраснели.

– Я бы так не сказала, Сэм…

Это укрепило мое «я» и дало мне повод посмеяться по дороге.