Текст книги "Илон Маск"

Конфедерация кузенов

После того как Илон и Кимбал переехали к отцу в пригород Претории, Мэй перебралась в соседний Йоханнесбург, чтобы семья стала ближе друг к другу. По пятницам она приезжала к Эрролу и забирала мальчиков. После этого они отправлялись к бабушке, неукротимой Уиннифред Хальдеман, которая готовила куриное рагу, столь ненавистное детям, что Мэй потом покупала им пиццу.

Илон и Кимбал обычно ночевали в доме по соседству, где с тремя своими сыновьями жила сестра Мэй, Кэй Райв. Пятеро кузенов – Илон и Кимбал Маски и Питер, Линдон и Расс Райвы – сбились в авантюрную и временами склочную компанию. Мэй была более снисходительна и пеклась о детях меньше, чем ее сестра, поэтому, замышляя очередное приключение, мальчишки обычно сговаривались с ней. “Если мы хотели сделать что‐то, например пойти на концерт в Йоханнесбурге, она говорила сестре: сегодня вечером я поведу их в церковный лагерь, – говорит Кимбал. – А потом подвозила нас и отпускала творить шалости”.

Такие поездки порой бывали опасны. “Помню, однажды поезд остановился, и мы увидели грандиозную драку, одному парню всадили нож прямо в голову, – рассказывает Питер Райв. – Мы спрятались в вагоне, а потом двери закрылись, и поезд тронулся”. Иногда в поезд заходила какая‐нибудь банда, которая начинала палить из автоматов, запугивая врагов. Некоторые концерты устраивались как протест против апартеида – например, прошедший в 1985 году в Йоханнесбурге концерт, на который пришло 100 тысяч человек. Часто случались потасовки. “Не пытаясь спрятаться от насилия, мы учились среди него выживать, – говорит Кимбал. – Это научило нас не бояться, но и не делать глупостей”.

Илон заслужил репутацию самого бесстрашного в компании. Когда они приходили в кино, а люди в зале шумели, именно он подходил и делал им замечание, даже если они были гораздо крупнее его. “Он старается никогда не принимать решений из страха, – поясняет Питер. – И он следил за этим даже в детстве”.

Состязательный дух у Илона тоже был самым сильным среди кузенов. Однажды они ехали на велосипедах из Претории в Йоханнесбург, и Илон быстрее всех крутил педали, изрядно обгоняя остальных. В конце концов его братья остановили пикап, водитель которого согласился их подвезти. Снова встретившись с ними, Илон со злости их поколотил. Он сказал, что вообще‐то они ехали наперегонки, а братья решили сжульничать.

Кимбал и Илон с Питером и Рассом Райвами

Такие ссоры были в порядке вещей и нередко случались на публике, когда мальчишки не замечали ничего вокруг. Одна из многих стычек между Илоном и Кимбалом произошла на местной ярмарке. “Они колотили друг друга, валяясь в пыли, – вспоминает Питер. – Люди переполошились, и мне пришлось сказать им: «Не беспокойтесь, эти ребята – братья»”. Хотя обычно ссоры вспыхивали из‐за мелочей, порой они бывали весьма ожесточенными. “Побеждал тот, кто первым умудрялся ударить или пнуть противника по яйцам, – говорит Кимбал. – После этого драка прекращалась, ведь невозможно и дальше драться, получив промеж ног”.

Домик в охотничьем заказнике Тимбавати

Учеба

Учился Маск хорошо, но звезд с неба не хватал. Когда ему было девять и десять лет, он получал отличные оценки по английскому языку и математике. “На математике он быстро схватывает новое”, – отмечал его учитель. Но в комментариях в его табелях прослеживается один и тот же мотив: “Работает чрезвычайно медленно, потому что либо мечтает, либо делает то, чего делать не должен”; “Редко заканчивает начатое. В следующем году ему следует сосредоточиться на работе и не витать в облаках на уроках”; “Его сочинения показывают, что у него живое воображение, но он не всегда укладывается в отведенное время”. До перехода в старшие классы у него был средний балл 83 из 100.

Расс Райв, Илон, Кимбал и Питер Райв

В государственной школе Илона травили, поэтому отец перевел его в частную старшую школу для мальчиков в Претории. Она была организована по английскому образцу, насаждала строгие правила, практиковала телесные наказания, а также заставляла детей посещать церковные службы и носить форму. Там у Илона были прекрасные оценки по всем предметам, кроме двух: африкаанса (в выпускном классе он получил 61 из 100) и Закона Божьего (учитель отметил, что он “не утруждается” его изучать). “Я не собирался вкладывать силы в бессмысленные вещи, – говорит Маск. – Я предпочел бы погулять или поиграть в видеоигры”. Он получил “отлично” на выпускном экзамене по физике, но, как ни удивительно, лишь “хорошо” на экзамене по математике.

В свободное время он строил маленькие ракеты и экспериментировал с разными смесями – например, из хлорки для бассейна и тормозной жидкости, – проверяя, что взрывается лучше всего. Также он освоил фокусы и научился гипнотизировать людей: как‐то он убедил Тоску, что она собака, и заставил съесть сырой бекон.

Как и впоследствии в Америке, кузены фонтанировали бизнес-идеями. Однажды на Пасху они сделали шоколадные яйца, обернули их в фольгу и продавали, ходя от дома к дому. Кимбал придумал хитрую схему: вместо того чтобы продавать их дешевле, чем пасхальные яйца в магазине, они сделали цену выше. “Кое-кто упрямился из‐за цены, – вспоминает Кимбал, – но мы говорили: «Вы поддерживаете будущих капиталистов»”.

Чтение оставалось для Маска психологическим убежищем. Порой он проводил за книгами весь день и большую часть вечера, по девять часов без перерыва. Когда они всей семьей приходили к кому‐то в гости, он исчезал в хозяйской библиотеке. Когда они приезжали в центр города, он бродил отдельно от остальных, но находили его неизменно в книжном магазине, где он сидел на полу, погруженный в собственный мир. Помимо прочего, он очень любил комиксы. Его привлекала прямодушная целеустремленность супергероев. “Они всегда пытаются спасти мир, натянув трусы поверх стальных костюмов в облипку, что вообще‐то, если подумать, довольно странно, – говорит он. – Но они тем не менее действительно пытаются спасти мир”.

Маск прочитал обе отцовские энциклопедии и стал “гением” в глазах сестры и матери, которые души в нем не чаяли. Другие дети, однако, считали его противным заучкой. “Смотрите, какая луна! До нее, должно быть, миллион километров!” – воскликнул однажды один из кузенов. Ответ Илона не заставил себя ждать: “Вообще‐то всего плюс-минус 384 тысячи километров в зависимости от орбиты”.

В одной из книг, обнаруженных в отцовском кабинете, рассказывалось о великих изобретениях, которые появятся в будущем. “Я возвращался из школы, заходил в смежную с отцовским кабинетом комнату и читал ее снова и снова”, – говорит Маск. Среди прочего в ней описывалась ракета на ионном двигателе, который работал на частицах, не расходуя топлива. Однажды поздним вечером, сидя в аппаратной на своей ракетной базе в Техасе, Маск подробно рассказал мне об этой книге и объяснил, как ионный двигатель мог бы функционировать в вакууме. “Эта книга первой натолкнула меня на мысль о путешествии на другие планеты”, – сказал он.

Глава 4
Искатель

Претория, 1980‐е

Экзистенциальный кризис

Когда Маск был маленьким, мать начала водить его в воскресную школу при местной англиканской церкви, где сама работала учительницей. Дело шло не очень хорошо. Она рассказывала детям истории из Библии, а Илон задавал вопросы. “Что значит воды расступились? – спрашивал он. – Это невозможно”. Когда очередь дошла до притчи о том, как Иисус накормил людей хлебами и рыбой, Илон отметил, что пища не могла появиться из ниоткуда. Он был крещен, а потому должен был причащаться, но уже тогда сомневался в целесообразности этого. “Я принял кровь и тело Христовы, что в детстве довольно странно, – говорит он. – И тогда я спросил: «Это что вообще за кошмар? Странная метафора каннибализма?»” Мэй решила, что отныне по воскресеньям позволит Илону читать книги дома.

Его отец, который был более богобоязненным, сказал Илону, что некоторые вещи невозможно постичь, поскольку возможности человека ограничены. “Летчики атеистами не бывают”, – утверждал он, а Илон добавлял: “На экзамен атеисты не приходят”. И все же Илон довольно рано пришел к выводу, что объяснение всему стоит искать в науке, а потому нет нужды выдумывать Творца или божество, которое руководит нашей жизнью.

Когда он подрос, его стала преследовать мысль, что чего‐то в этой жизни не хватает. Ни научная, ни религиозная трактовка бытия не давала ответа на действительно серьезные вопросы, такие как “Откуда взялась Вселенная и почему она существует?”. Физика объясняла во Вселенной все, но только не почему. Из-за этого Маск столкнулся с подростковым экзистенциальным кризисом, как он сам выражается. “Я пытался понять, в чем смысл жизни и Вселенной, – говорит он. – И меня ужасно тяготила мысль, что жизнь, возможно, не имеет смысла”.

Как настоящий книжный червь, он искал ответы в книгах. Сначала он совершил типичную ошибку всех мятущихся подростков и обратился к философам-экзистенциалистам: Ницше, Хайдеггеру и Шопенгауэру. Его недоумение сменилось отчаянием. “Не советую подросткам читать Ницше”, – говорит он.

К счастью, его спасла научная фантастика – неиссякаемый источник мудрости для играющих в игры детей с пытливым умом. Он перечитал всю фантастику в школьной и городской библиотеках и стал просить библиотекарей заказать новые книги.

В число любимых у него вошел роман Роберта Хайнлайна “Луна – суровая хозяйка”, в котором рассказывается о лунной колонии для ссыльнопоселенцев. Ею управляет суперкомпьютер Майк, обретающий сознание и чувство юмора. Во время восстания в колонии компьютер приносит себя в жертву. В этой книге рассматривается вопрос, который станет ключевым в жизни Маска: будет ли искусственный интеллект развиваться для поддержки и защиты человечества или же у машин появятся собственные умыслы, из‐за которых они станут угрозой для людей?

Это одна из центральных тем в романах Айзека Азимова о роботах, которые Маск тоже полюбил. В них формулируются законы робототехники, созданные для того, чтобы роботы не вышли из‐под контроля. В финальной сцене опубликованного в 1985 году романа “Роботы и Империя” Азимов разъясняет главный из этих законов, названный нулевым: “Робот не может причинить вред человечеству или своим бездействием допустить, чтобы человечеству был причинен вред”. Герои азимовского цикла “Основание” разрабатывают план отправить поселенцев в далекие регионы галактики, чтобы сохранить человеческое сознание перед неминуемым наступлением темных веков.

Тридцать с лишним лет спустя Маск написал твит о том, как высказанные в этих книгах идеи подтолкнули его к намерению отправить человечество в космос и поставить искусственный интеллект на службу людям: “Цикл «Основание» и Нулевой закон стали краеугольным камнем для создания SpaceX”.

“Автостопом по галактике”

Но больше всего на юного и любознательного Маска повлияла книга Дугласа Адамса “Автостопом по галактике”. Эта бойкая и остроумная история помогла Маску сформировать свое мировоззрение и добавила крупицу юмора к его обычной серьезности. “Книга «Автостопом по галактике» вытащила меня из моей экзистенциальной депрессии, – говорит Маск, – и вскоре я нашел в тексте множество уморительных деталей”.

В книге рассказывается о человеке по имени Артур Дент, которого пролетающий мимо космический корабль спасает с Земли за несколько секунд до того, как ее уничтожает внеземная цивилизация, строящая гиперпространственную магистраль. Вместе со своим внеземным спасителем Дент исследует различные уголки галактики, которая управляется двухголовым президентом, “гением непостижимости”[2]2
  Здесь и далее роман “Автостопом по галактике” цитируется в переводе В. Баканова.


[Закрыть]. Обитатели галактики пытаются найти “ответ на великий вопрос жизни, Вселенной и всего остального”. Для этого они построили суперкомпьютер, который через семь миллионов лет выдает ответ: 42. Услышав сконфуженный вой толпы, компьютер парирует: “Я убежден в правильности ответа. По правде говоря, дело, я думаю, в том, что вы никогда, собственно, не задумывались, в чем состоит этот вопрос”. Маск усвоил этот урок. “Из этой книги я вынес, что необходимо расширять границы сознания, чтобы мы лучше формулировали вопросы об ответе, которым является Вселенная”, – говорит он.

Роман “Автостопом по галактике” и последующее увлечение Маска видеосимуляторами и настольными играми на всю жизнь поселили у него в голове тягостную мысль, что мы, возможно, просто пешки в модели, разработанной существами высшего порядка. Как пишет Дуглас Адамс: “Существует теория, утверждающая, что если кто‐нибудь доподлинно выяснит, что такое Вселенная и зачем она нужна, то она в тот же момент исчезнет, а вместо нее появится что‐нибудь еще более странное и причудливое. Существует другая теория, которая утверждает, что это уже случилось”[3]3
  Перевод Ю. Ариновича.


[Закрыть].

Blastar

В конце 1970‐х годов множество гиков по всему миру увлеклось ролевой игрой Dungeons & Dragons. Илон, Кимбал и их двоюродные братья Райвы с головой ушли в игру, где игроки сидят за столом и участвуют в фантастических приключениях, создавая себе персонажей и бросая кости. Один из игроков исполняет роль “мастера”, который руководит происходящим в игре и исполняет функции судьи.

Илон обычно был мастером и, как ни странно, в этой роли проявлял великодушие. “Даже в детстве у Илона бывали очень разные настроения, – говорит его кузен Питер Райв. – В роли мастера он был невероятно терпелив, что, по моему опыту, далеко не всегда ему свойственно, если вы понимаете, о чем я. Порой к нему приходит такое настроение, и это прекрасно”. Вместо того чтобы давить на брата и кузенов, он вдумчиво описывал варианты, которые имелись у них в каждой ситуации.

Вместе они решили принять участие в проходившем в Йоханнесбурге турнире, где стали самыми юными игроками. На турнире мастер поставил перед ними задачу: спасти женщину, выяснив, кто в игре злодей, и убив его. Илон посмотрел на мастера и сказал: “Думаю, это вы злодей”. И они его убили. Илон оказался прав, и игра, запланированная на несколько часов, завершилась, едва начавшись. Организаторы обвинили мальчиков в жульничестве и сначала не хотели вручать им приз. Однако Маск настоял на своем. “Там собрались сплошные идиоты, – говорит он. – Это было так очевидно”.

Компьютер Маск впервые увидел, когда ему было лет одиннадцать. Он заметил его в торговом центре в Йоханнесбурге и несколько минут просто стоял и рассматривал его. “Я читал компьютерные журналы, – говорит он, – но никогда прежде не видел компьютер своими глазами”. Как и раньше с мотоциклом, он долго выпрашивал компьютер у отца. Эррол, как ни странно, выступал против компьютеров, утверждая, что инженеру от них никакого толку, потому что на них можно разве что в игры играть. В итоге Илон скопил деньги на подработках и купил один из первых персональных компьютеров Commodore VIC-20. На нем можно было играть в такие игры, как Galaxian и Alpha Blaster, где игрок пытается защитить Землю от инопланетных захватчиков.

К компьютеру прилагался 60‐часовой курс по программированию на BASIC. “Я прошел его за три дня, почти не смыкая глаз”, – вспоминает он. Через несколько месяцев он сорвал со стены объявление о конференции по персональным компьютерам, которая готовилась в университете, и сказал отцу, что хочет ее посетить. И снова отец оказался против. Билет на семинар стоил дорого, около 400 долларов, и мероприятие было не для детей. Илон ответил, что считает участие “жизненно необходимым”, и продолжил стоять рядом с отцом, упрямо глядя на него. Следующие несколько дней Илон вынимал объявление из кармана и просил отца снова. В конце концов отец уговорил университет сделать Илону скидку, чтобы он смог постоять в задних рядах. Когда по завершении конференции Эррол приехал забрать сына, он застал Илона за разговором с тремя профессорами. “Мальчику обязательно нужен новый компьютер”, – постановил один из них.

Блестяще справившись со школьным тестом по программированию, Илон получил IBM PC/XT и научился программировать на языках Pascal и Turbo C++. В тринадцать лет он написал игру Blastar, использовав 123 строки BASIC и простой ассемблерный язык для графики. Он отправил код игры в журнал PC and Office Technology, и его опубликовали в декабре 1984 года с коротким предисловием, где говорилось: “В этой игре необходимо уничтожить инопланетный грузовой космический корабль, который перевозит смертоносные водородные бомбы и машины направленного действия”. Хотя и непонятно, что такое “машина направленного действия”, идея довольно интересна. Журнал заплатил Маску 500 долларов, и позже он продал туда еще две игры, одна из которых напоминала Donkey Kong, а другая была симулятором рулетки и блек-джека.

Так Маск на всю жизнь заболел видеоиграми. “Если играешь с Илоном, то играть приходится без остановки, пока в конце концов не приспичит поесть”, – говорит Питер Райв. В одной из поездок в Дурбан Маск понял, как взломать игровые автоматы в торговом центре. Он научился запускать игры без монеток, и они смогли играть часами.

После этого ему в голову пришла более масштабная идея: кузены могут создать собственный игровой зал. “Мы точно знали, какие игры популярнее всего, поэтому дело казалось беспроигрышным”, – говорит Маск. Он понял, как оплачивать автоматы с выручки. Но когда мальчики попытались получить лицензию в муниципалитете, им сказали, что подать заявление может только человек старше 18 лет. Кимбал, который заполнил 30‐страничную анкету, решил, что к Эрролу обращаться не стоит. “Он был слишком жестким человеком, – говорит Кимбал. – Поэтому мы пошли к отцу Расса и Пита, а он нас послал. В результате на нашей идее был поставлен крест”.

Глава 5
Вторая космическая скорость

Отъезд из ЮАР, 1989 год

Доктор Джекилл и мистер Хайд

В семнадцать лет, семь лет прожив с отцом, Илон понял, что должен вырваться из дома. Жизнь с отцом все сильнее трепала ему нервы.

Порой Эррол бывал весел и общителен, но периодически становился мрачнее тучи, поносил всех и каждого и погружался в пучину фантазий и заговоров. “Его настроение менялось в мгновение ока, – говорит Тоска. – Все могло быть прекрасно, но секунду спустя он уже сердился и выкрикивал оскорбления”. Он словно страдал от раздвоения личности. “В один момент он мог быть совершенно дружелюбным, – вспоминает Кимбал, – но в следующий уже кричал на тебя и читал нотации – без преувеличений, он заставлял тебя стоять перед ним по два-три часа и называл тебя никчемным и жалким, отпускал обидные и злые комментарии, но никак не позволял тебе уйти”.

Двоюродные братья стали реже навещать Илона. “Нельзя было предугадать, что тебя ждет, – поясняет Питер Райв. – Бывало, Эррол говорил: «Я купил нам новые мотоциклы, запрыгивайте». Но бывало, он злился, сыпал угрозами и, черт возьми, заставлял тебя чистить унитаз зубной щеткой”. Рассказывая мне об этом, Питер сделал паузу, а потом несколько неохотно добавил, что Илон тоже порой подвержен перепадам настроения. “Когда Илон в хорошем настроении, все в этом мире прекрасно. Когда настроение у него портится, он мрачнеет на глазах, и приходится ходить вокруг него на цыпочках”.

Однажды Питер пришел в гости к Илону и застал Эррола на кухне. Он сидел в трусах на кухонном столе и крутил пластиковую рулетку – пытался выяснить, как на нее влияют микроволны. Он раскручивал рулетку, записывал результат, а затем раскручивал ее снова, ставил в микроволновку и проверял, какое число выпало. “Это было безумие”, – говорит Питер. Эррол был уверен, что может найти систему, которая позволит ему жульничать. Он много раз приводил Илона в казино Претории, специально одевая его так, чтобы он казался старше шестнадцати, и заставлял его записывать числа, пока сам вел подсчеты на калькуляторе, спрятанном под игорной карточкой.

Илон сходил в библиотеку, прочитал несколько книг о рулетке и даже написал ее компьютерный симулятор. После этого он попытался убедить отца, что ни один из его планов не сработает. И все же Эррол полагал, что постиг глубокую мудрость о вероятности и, как он сказал мне впоследствии, нашел “практически комплексное решение для того, что называется случайностью”. Когда я попросил его пояснить, что он имеет в виду, он заявил: “Никаких «случайностей» не существует. Все события происходят в соответствии с последовательностью Фибоначчи, как во множестве Мандельброта. Я открыл взаимосвязь «случайности» с последовательностью Фибоначчи. Это тема для научной статьи. Если я поделюсь своими выводами, вся деятельность, которая полагается на «случайность», будет загублена, поэтому я сомневаюсь, стоит ли об этом говорить”.

Я не очень‐то понимаю, что все это значит. В догадках теряется и Маск: “Не знаю, когда он променял свой талант к инженерии на веру в магию. Но каким‐то образом это случилось”. Эррол бывает очень настойчив и порой даже убедителен. “Он меняет реальность вокруг, – говорит Кимбал. – Он настоящий выдумщик, но верит в собственную ложь”.

Бывало, Эррол говорил детям удивительные вещи, которые не подкреплялись никакими фактами. Например, он настаивал, что в США президент считается наделенным божественной природой, а потому его никто не вправе критиковать. Иногда он сочинял цветистые истории, в которых сам всегда выступал либо героем, либо жертвой. Он рассказывал их с такой убежденностью, что Илон и Кимбал начинали сомневаться в собственных представлениях о реальности. “Можете представить себе такое детство? – спрашивает Кимбал. – Это была психологическая пытка, и она оставляла свой след. В конце концов всегда возникал вопрос: «Что такое реальность?»”

Я тоже попался в запутанную паутину Эррола. На протяжении двух лет нашего общения по телефону и электронной почте он рассказывал мне разные истории о своих отношениях с детьми, Мэй и его приемной дочерью, которая впоследствии родит ему двоих детей (подробнее об этом позже), и по‐разному описывал испытываемые к ним чувства. “Илон и Кимбал выдумали собственную историю о том, каким я был, и она не соотносится с фактами”, – утверждает он. Рассказывая, как он психологически издевался над ними, настаивает Эррол, они стараются угодить матери. Но когда я нажимаю на него, он говорит, чтобы я следовал их версии. “Мне плевать, пусть рассказывают другое, лишь бы были счастливы. Я не собираюсь ставить свое слово против их. Пусть говорят”.

Рассказывая об отце, Илон порой посмеивается, довольно резко и горько. Такие же смешки я слышал и от его отца. Некоторые слова в речи Илона, его взгляд, его быстрые перепады настроения напоминают его близким об Эрроле. “Порой я наблюдала в Илоне проблески ужасных историй, которые он мне рассказывал, – говорит Джастин, первая жена Маска. – И это помогло мне понять, как сложно нам не поддаваться влиянию обстоятельств, в которых мы растем, даже когда нам этого совсем не хочется”. Время от времени она отваживалась сказать: “Ты становишься все больше похож на отца”. Она поясняет: “Эта кодовая фраза подсказывала ему, что он погружается во мрак”.

И все же Джастин говорит, что Илон, который всегда был эмоционально вовлечен в общение с их детьми, фундаментальным образом отличается от своего отца: “Казалось, что с Эрролом стоит ждать беды. Но в случае зомби-апокалипсиса хочется оказаться в команде Илона, потому что он точно найдет способ укротить всех зомби. Он порой бывает очень суров, но можно не сомневаться, что он поймет, как одержать верх”.

И для этого ему нужно было двигаться дальше. Пришла пора покинуть ЮАР.