Текст книги "Тени Мали"

В функциональном кабинете, обставленном в подчеркнуто неколониальном стиле, возникло новое затруднение. Обычно посетителей из числа шейхов и вождей адмирал усаживал на низкий диван вдали от письменного стола, в неформальной зоне огромного кабинета, а сам садился напротив – в кресло повыше, давая понять местным жалобщикам и просителям, кто в этой пустыне настоящий альфа-самец. Но, войдя в кабинет, он сообразил, что в ходе интервью его взгляд будет постоянно натыкаться на грудь (надо сказать, безукоризненную) журналистки в вырезе платья и он, разволновавшись, может наболтать какой-нибудь ерунды. Поборов немалый соблазн, адмирал отодвинул перед девушкой кресло у журнального столика, а сам сел напротив на низкий диван. Его колени оказались чуть ли не у подбородка, но лучше уж казаться смешным сейчас, чем глупым в напечатанном интервью.

– Не могу не спросить, Ольга, – произнес он, сняв очки и вытирая салфеткой лоб, – вам не страшно передвигаться по Мали в такой… м-м-м… безусловно прекрасной, но привлекающей внимание одежде?

– Обычно я в одежде как у ребят из National Geographic, – ответила журналистка, улыбаясь теперь заметно устало, – но иногда в командировке хочется устроить себе праздник, поэтому я беру в поездки какое-нибудь модное платье… Ведь здесь я в безопасности, господин адмирал?

– Безусловно! В полнейшей безопасности! – Он широко развел большими красивыми руками. – Какие сомнения! А на чем вы приехали, кто вас возит? Спрашиваю, поскольку с этой минуты, Ольга, вы под защитой Вооруженных сил Франции.

– Возят надежные ребята, очень надежные. И я вам очень признательна… – Она наклонилась, достала из рюкзачка блокнот и ручку, положила на журнальный столик. При этом тайком посмотрела на тактические часы, лежавшие в глубине, – 16:15.

Адмиралу пришлось отвести взгляд. Бенфика выпрямилась и начала интервью с вопроса:

– Ну а теперь расскажите по секрету, имеются ли в гардеробе легендарного Эдуара Гайво гражданские костюмы и рубашки?

Улыбаясь, Бенфика заваливала командующего вопросами вроде таких: не собирается ли он по завершении блестящей армейской карьеры заняться общественной деятельностью в Африке?.. Ну и заодно – как относится к молодым африканкам, которые решили себя посвятить гражданскому активизму? Мысленно она вела отсчет времени. Через пятнадцать минут после начала интервью, согласно плану Аиши, к французской базе на мотоциклах подъедут два очень больших черных парня в синей полицейской форме. Как только Бенфика и адмирал выйдут за ворота воинского гарнизона, чтобы «сфотографироваться на фоне освобожденного французами города», полицейские отсекут военачальника от ворот и телохранителей, а пожарные зальют охрану струями компрессионной пены, которая стекает очень долго. Полицейские верзилы усадят Эдуара Гайво на мотоцикл и под угрозой оружия заставят им управлять. Спустя какое-то время французы поднимут в воздух вертолеты и дроны, чтобы отследить местонахождение похищенного командующего, но чуть ранее перед гарнизоном на мотоциклах промчится более десятка повстанцев. На скорости они разъедутся в разные стороны по Тимбукту и дальше – по пустыне. Это и была классика из внутреннего учебника ЦРУ пятидесятых годов, то есть похищение на мотоциклах.

– …Простите, Ольга, не могу не спросить, на вас кто-то нападал? – вдруг поинтересовался адмирал, отвлекшись от рассказа о своих предпочтениях в африканской кухне, и, отведя взгляд в сторону, показал на гематому под ключицей.

– Десять лет назад на меня напала пара подонков, и я не смогла от них отбиться, – соврала она. – Поэтому увлеклась боевыми искусствами, господин адмирал. У нас в Алжире хорошие спортивные клубы…

Это была опасная тема. Она никогда не была в Алжире, а адмирал… Вдруг это любимая страна и он знает там все закоулки…

Ей надоело ходить вокруг да около – время пришло.

– Может, сделаем перерыв? – спросила она и, не давая времени на раздумье (в основном себе), встала с кресла. – Я хочу сфотографироваться с вами на фоне пожарных машин, о которых говорил ваш помощник. Пока они не уехали. Вы не против?

– Нет, конечно! – Адмирал не без труда поднялся с низкого дивана, по-стариковски щелкнув коленями.

– Это будет символичное фото. Пожарные машины как символ постепенно возвращающейся цивилизованной жизни. – В коридоре она, не спрашивая, взяла его под руку. – И вы рядом с красными машинами… легендарный военачальник, возвращающий мирную жизнь в пустыню Сахара…

Они вышли за ворота КПП, и, вопреки ее ожиданиям, рядом с командующим не оказалось никакого спецназа. Военачальника сопровождали лишь маленький усатый помощник майор Луи и дежурный капитан Люк. Увидев перед собой самого Гайво, тут же засуетились пожарные. Они принялись разворачивать гибкие рукава, и это было почти забавно, поскольку в тот момент она могла увести адмирала без всякой посторонней помощи куда угодно… От угла дальнего здания к ним уже направились два огромных чернокожих парня в синей форме полицейского управления Тимбукту, но она крикнула им: «Эй, полиция, а что же вы не помогаете пожарным? Олухи! Мне надо сделать красивые фотографии Эдуара Гайво!» Они остановились и открыли рты. Старый адмирал улыбался и смотрел на нее. Бенфика помедлила несколько секунд… и не стала дожидаться, пока их зальют компрессионной пеной. Бросив взгляд на темный экран айфона, она взяла адмирала под руку и завела обратно через КПП на территорию гарнизона.

– Что такое, Ольга? – встревожился военачальник.

– У меня возникли проблемы, – нахмурившись, ответила она. – Полчаса назад в Мопти попал в аварию мой фотограф…

В этот момент за внешним периметром французской базы завыли, застрекотали мотоциклы, на которых сидели обескураженные повстанцы, но внутри было спокойно, журналистка держала адмирала за руку и печально смотрела ему в глаза… а он не убирал руку.

– Насмерть? – Адмирал не обращал внимания на вой мотоциклов, ведь это был самый популярный вид транспорта у горожан Тимбукту.

Сейчас боевики пару минут порычат мотоциклами и разъедутся по городским трущобам, чтобы дожидаться следующего адмиральского выхода. И только когда стемнеет, обозленный Ибрагим Гали поймет, что операция, которую он готовил почти полгода, сорвалась напрочь. И что бедуинский командир станет делать? Ну не штурмовать же гарнизон натовской армии на мотоциклах…

– Нет, слава богу, не насмерть! Но мой фотограф сломал обе ноги, – ответила после некоторого молчания Бенфика, нахмурившись примерно так, как это делала женщина в Дире. Надо будет посмотреть потом перед зеркалом, получается ли у нее хмуриться так же красиво… – Его сейчас повезли в больницу. У фотографа весь отснятый материал для моего рекламного проекта «Город Мопти – Венеция в Мали». Очень важный проект для меня! Я столько в него вложила!

– Могу ли я вам чем-то помочь, Ольга?

– Ну если только организуете вертолет, господин адмирал… Это возможно?! Знаете, какие в Мопти больницы?! Никак нельзя, чтобы отснятый фотоматериал пропал! Я заплачу за полет, без проблем!

– Ну, это лишнее, Ольга.

– Мне очень надо попасть в Мопти, адмирал. И как можно скорее!

– Ольга! Я вам уже говорил, вы под защитой Вооруженных сил Франции. Редко произношу подобные слова, но если уж сказал, то…

– Спасибо, Эдуар… – она погладила его по плечу, как большого ребенка, и он явно смутился.

– Сейчас я сам провожу вас на взлетную площадку. И посажу на Panther. Через час с небольшим вертолет высадит вас в Мопти. Но вы же… вернетесь?

– Конечно! Мы еще не закончили интервью, адмирал Гайво… – И она снова очень естественно, без всякого кокетства приблизила к нему прекрасное лицо. – Я не задала вам и десятой части тех вопросов, которые мечтала задать.

Девушка отстранилась, наглухо застегнула кожаную куртку, показывая, что готова лететь немедленно. Они стояли у входа в штаб, и адмирал крикнул маленькому усатому помощнику: «Звони на вертолетную площадку, Луи! Срочно готовить борт в Мопти!»

Прости, Аллах, за ее последнее в этой пустыне вранье! Она больше никогда не вернется в треклятый Тимбукту, где все пытались обмануть всех, но складно сложить ложь получилось только у нее. Многолюдный город Мопти находится за границей территорий племен. Там нет охотничьего братства Донзо Тон и туарегских повстанцев, но есть приличные дороги, кондиционированные торговые центры и даже вода в гостиницах. В Мопти, расположенном на трех островах, она сядет на речной паром и вскоре окажется в городке Севаре, через который проходит шоссе № 16 до столицы Бамако. Она купит билет на рейсовый автобус и к полудню следующего дня окажется в международном аэропорту Бамако. Ей больше нет дела ни до проекта Democratic Caliphate of Central Sahara, ни до Ибрагима Гали с его особыми мероприятиями, ни до отца Омара Хомахи, о Аллах, ни до оперативников DGSE, которые будут пытаться связаться с Хомахи, чтобы выяснить место завтрашнего сбора повстанцев и точное время, когда на КПП подойдет несуществующая террористка Медина…

На авиарейсе через океан оказалось немало мусульманок, и София Хави Зидан в замотанной до самых глаз куфии и застегнутой наглухо кожаной куртке не привлекала внимания; еще на посадке она попросила плед, чтобы скрыть атласное платье цвета пыльной розы. После взлета девушка удобно опустила кресло и… сделала то, что давно хотела, а именно – достала из кармана крохотный цифровой диктофон, отмотала запись назад и нажала на кнопочку play:

«– И в первый раз ты придешь ко мне домой завтра ровно в полдень. На час или два, не опаздывай… – произнес гнусный голос адвоката Джокуля Фальк-Ренне.

– И вот я пришла… Еще послушаешь? – Она разглядывала ничтожество, сидевшее перед ней в кресле и закрывавшее руками разбитое лицо. – Ты наговорил мне на пляже сразу на несколько уголовных статей: шантаж, половое преследование…»

В ответ политический соперник лишь застонал. Он не чувствовал себя хозяином, хотя находился в гостиной своего арендованного старинного особняка в центре города Фредериксхавн, рядом с круглой башней Крудтраннет.

Она опять нажала кнопочку play на диктофоне, который был меньше зажигалки «Крикет».

– Шантажируешь? Прямо сейчас совершаешь преступление, чтобы стать бургомистром?

– Да, представь себе.

– Зачем тебе это?

– Северная Ютландия долго сопротивлялась, но все-таки пала перед флагом джихада. Я стану первым бургомистром-мусульманином. …Послезавтра в Ратуше ты призовешь своих сторонников голосовать за меня.

– Это все?

– Нет, не все. Иногда ты будешь приходить ко мне домой.

– Зачем?

– У нас будет роман, замечательный, сладкий, но тайный роман.

Шантажист продолжал постанывать и закрывать лицо. Его клетчатая сорочка была залита кровью. Перед тем как продемонстрировать тайно сделанную аудиозапись, она не могла удержаться и сломала его сопливый нос.

– Эта запись против твоей папки из экокожи, где ты хранишь старые арабские газеты с моими фото… – сказала она. – И чтобы я тебя больше не видела во Фредериксхавне…

Адвокат Джокуль Фальк-Ренне убрал руки от окровавленного лица. Его глаза – земляные орехи смотрели неожиданно спокойно; в них читалась не боль, а деловитый интерес.

– Эти наши с тобой тайные записи и папки – это все пустяки… Лучше скажи, Бенфика, а ведь ты была готова похитить французского адмирала на самом деле, так? И передумала в последнюю секунду, а? Признайся не мне, а самой себе…

Прежнее боевое туарегское воплощение подсказывало, что следует немедленно повторить удар в сопливый нос, но она проснулась… О Аллах! Ну ничего, плохие сны – это всего лишь следствие посттравматического синдрома и дефицита витаминов в организме. В мирной стране она быстро приведет себя в норму и через пару лет окажется в списке перспективных гражданских активистов «30 under 30».

Пассажирский лайнер летел над Средиземным морем в Стамбул. Она купила билет в Турцию, поскольку там ей проще найти работу на первое время, например в лагерях для сирийских беженцев.

На все воля Аллаха!