Текст книги "Золотой цверг"

Госпожа Равалпинди, просидевшая всю речь Рамиреса в первом ряду рядом с господином Токанава, отобрала у похмельного профессора микрофон и ее визгливый голос разнесся по залу:

– Достаточно! Мы вас послушали, так теперь послушайте нас! Мы знаем, кто вас послал! Эти сумасшедшие террористы подсылают к нам своих наймитов, чтобы смутить нас, чтобы смешать наши ряды, чтобы посеять среди нас смуту и неурядицы! Вы все сказали, господин Рамирес, но только задумка ваша здесь не пройдет! Мы, ученые Деметры, всегда славились своим единством! Мы не позволим вам запудрить наши мозги! Вы отработали свои деньги, господин Рамирес, теперь уходите к тем, кто вам платит! Здесь у вас ничего не получится!

Рамирес взбеленился.

– Мне никто не платит! – заорал он. – Если здесь есть физики, спросите у них, они знают, что такое теорема Рамиреса. А если не знают, так пусть посмотрят в библиотеке и узнают! Я не просто говорун вроде вас, я провел на Гефесте четыре года и моя лаборатория за это время открыла семь новых месторождений. Я умею не только говорить, я умею делать открытия, которые помогают людям. А вы, что вы сделали в науке? Или вы умеете только визжать, когда вас не просят?

Госпожа Равалпинди разинула рот и некоторое время беззвучно хлопала им, как рыба.

– Так что? – продолжал Рамирес, закрепляя успех. – Вам нечего возразить? Тогда захлопните свою пасть и сядьте на место, потому что я просил задавать вопросы, а не сотрясать воздух пустыми словами. Садитесь, вы все сказали!

– Это неслыханно! – взвизгнула госпожа Равалпинди, она глубоко вдохнула, готовясь произнести убийственную тираду, и она начала говорить, но профессор Токанава уже отобрал у нее микрофон.

– Господин Рамирес, – вежливо сказал он, старательно отворачиваясь от беснующейся госпожи Равалпинди, – вы прибыли сюда как частное лицо или по поручению… гм… революционеров?

– Я являюсь полномочным представителем Центрального Революционного Комитета при Университете имени Вернадского, – заявил Рамирес. – Когда я отвечу на все вопросы, я обращусь к вам, господин профессор, потому что мне надо подыскать кабинет, и еще мои координаты надо внести в университетскую базу данных. Но я обращаюсь не только к уважаемому профессору Токанава, но и ко всем присутствующим, я говорю, что если кто-то думает, что я пришел сюда потому, что братство мне платит, пусть этот кто-то выйдет сюда и я плюну ему в лицо. Я уже рассказал, каким был мой путь в братство, и я клянусь, что сказал только правду, и разорву в клочки любого, кто скажет, что я лгу! – Рамирес понял, что говорит настолько пафосно, что это уже смешно. Он смутился и добавил: – Извините.

Реакция зала удивила Рамиреса. Кто-то смотрел на Рамиреса, как на идиота, кто-то воодушевлено вопил что-то возмущенное, кто-то просто смеялся, но многие смотрели на Рамиреса с сочувствием, а кое-кто даже с обожанием. В нескольких местах даже зазвучали аплодисменты.

Молодая смуглокожая девушка поднялась с места и сказала в микрофон:

– Господин Рамирес, скажите, пожалуйста, где записывают в братство?

Этот простой вопрос вызвал в зале настоящую бурю. Кто-то орал «позор!», кто-то орал «браво!», кто-то аплодировал, кто-то свистел, короче, кругом творился настоящий бедлам. Рамирес решил, что достиг своей цели.

– Когда профессор Токанава внесет мои координаты в базу данных, вы сможете ко мне обратиться и мы все обсудим. Спасибо за внимание.

С этими словами Рамирес спустился с трибуны и направился к проректору.

– Замечательная речь, – прокричал Токанава, наклонившись к уху Рамиреса. – Пойдемте в мой кабинет, нам надо многое обсудить. Мне кажется, мы сработаемся.

Когда Рамирес и Токанава выходили из зала, их провожали аплодисментами. Рамирес так и не понял, что это означает – то ли запоздалую признательность по поводу произнесенной речи, то ли выражение благодарности за то, что большой черный клоун наконец-то покинул помещение. Впрочем, какая разница?

3

Тяжелый деревянный меч просвистел в полусантиметре от левого уха Анатолия. Анатолий нанес колющий удар кинжалом, зажатым в левой руке, удар пришелся точно в желобок, разделяющий лезвие меча пополам. Фесезл покачнулся, его удар был непоправимо испорчен.

Анатолий не стал наносить ответный удар, процессор уже предупредил его, что это бесполезно. И точно, Фесезл высоко подпрыгнул, растопырив в прыжке ноги и просунув между ними закованный в сталь кончик хвоста. Хвост выстрелил вперед, готовый заблокировать атакующее движение Анатолия, но поскольку этого движения не было, получилось, что Фесезл просто щелкнул хвостом.

– Атакуй, – сказал Анатолий, опуская вниз руку с мечом.

Фесезл покачал головой, издал неопределенный звук и не двинулся с места.

– Почему ты не бьешь? – спросил он. – Я много бью, ты много был в хорошей удаче, но ты ни разу не бил.

– Пока в этом нет необходимости, – сказал Анатолий. – Я еще не постиг твою технику боя. Пока я не научусь предугадывать твои движения, мне нет смысла атаковать. В поединке с Вожузлом я не хочу рисковать больше, чем необходимо.

– Ты не рискуешь, – заявил Фесезл. – Анатолий, ты лучший воин, что я знал. Ты – великий воин.

– У меня хороший процессор, – возразил Анатолий, – и не более того. Я дерусь гораздо хуже, чем любой другой боец моего класса. Я еще не оправился от раны.

– Я вижу, – кивнул Фесезл. – И это удивительно. Я не худший воин хесевШесинхылков, но ты дерешься со мной, как я дерусь с шестилетним фохесл. Твоя спина отдыхает, ты не двигаешь туловище. Ты можешь бить Млузозев и ты его победишь.

– Давай все же потренируемся еще немного, – предложил Анатолий. – Нападай.

Фесезл встал в боевую стойку – ноги широко расставлены, левая чуть впереди, хвост приподнят и оттопырен назад, длинная шея тоже отклонена назад, чтобы вывести голову из зоны потенциального поражения. Плавным танцующим шагом Фесезл двинулся к Анатолию, его длиннопалые ступни совершали сложные движения, если смотреть только на ноги Фесезла, можно было подумать, что идет цапля. Анатолий неподвижно стоял в расслабленной позе, уткнув затупленное острие деревянного меча в землю. Пока опасности нет.

Фесезл приблизился на дистанцию дальнего контакта и замер в неподвижности. Прошла минута, противники смотрели друг на друга застывшим взглядом, никто не решался начать атаку. Анатолий решил, что можно попробовать.

Анатолий взмахнул правой рукой, его меч описал в воздухе широкую дугу, глаза Фесезла расширились, его взгляд непроизвольно потянулся за кончиком меча и в этот момент Анатолий прыгнул.

Короткий прыжок переместил его тело на полметра вперед-влево и в тот момент, когда ноги коснулись земли, левая рука молниеносно распрямилась и деревянный кинжал с силой полетел в незащищенный живот спарринг-партнера.

Фесезл изогнулся непостижимым образом, его правая рука совершила молниеносное движение и тяжелый деревянный меч отбил летящий кинжал, как бейсбольная бита отбивает брошенный мяч. Кинжал высоко взлетел в воздух и, кувыркаясь, отправился куда-то за правое плечо Фесезла.

Анатолий перехватил меч двумя руками и прыгнул вправо. Едва коснувшись земли, он перешел на обычный скользящий шаг, руки отклонились вправо, меч совершил плавное движение по дуге окружности. В тот момент, когда Фесезл приготовился отбить очевидный удар, правая рука Анатолия разжалась, левая – взлетела вверх, на мгновение острие меча оказалось направленным в грудь Анатолия, но в следующее мгновение два пальца правой руки ухватились за конец тупого деревянного лезвия, а затем левая ладонь опустилась на середину лезвия меча.

Подобно дубинке, меч ударил бы рукояткой плашмя по правой кисти Фесезла, если бы тот не уловил угрозу и не увернулся от удара, который менее опытному бойцу показался бы невозможным. Но Фесезл увернулся и меч Анатолия совершил полный оборот и воткнулся острием в землю. И атака Анатолия вошла в заключительную стадию.

Нога Анатолия, пройдя, казалось бы, прямо сквозь кувыркающийся меч, с силой ударила по правой кисти Фесезла. Его пальцы разжались, меч выпал, а сам Фесезл, уворачиваясь от падающего меча, развернулся правым боком к противнику. Пальцы обеих рук Анатолия охватили правое предплечье Фесезла, левая нога стукнула противника под колено, Фесезл пошатнулся и в следующую долю секунды вокруг его руки сомкнулся захват.

Анатолий с силой рванулся назад, сделал широкий шаг и одновременно отклонил туловище назад, увлекая за собой Фесезла. Фесезл потерял равновесие, сделал два судорожных шага вперед, а затем вспомнил про кинжал в левой руке и попытался наобум ткнуть Анатолия.

Это было неправильное решение, потому что анатомия передних конечностей ящеров почти не отличается от человеческой и потому наружный захват руки привел в точности к тому эффекту, которого добивался Анатолий. Руку ящера пронзила жестокая боль, он непроизвольно подался телом вправо, потерял равновесие, попытался его восстановить судорожным взмахом хвоста и почти сумел это сделать. Почти – потому что Анатолий нанес резкий удар раскрытой ладонью в основание нижней челюсти и этот удар отправил ящера в нокаут. Длинная и тяжелая морда ящеров делает их особенно уязвимыми для подобных ударов.

Славный сэшвуэ Фесезл Левосе рухнул в грязь, судорожно дернул ногами и затих. Он лежал между двумя мечами, воткнутыми в грязь, и стороннему наблюдателю могло бы показаться, что ему повезло, что он не наткнулся ни на один из них. Но на самом деле никакого везения не было, Анатолий все точно рассчитал, жизни Фесезла ничего не угрожало.

Наблюдавшие за тренировкой фохей радостно заверещали. Анатолий оглянулся и увидел, что за ходом учебного боя наблюдают не только фохей, но и сам вавусо Шесинхылко в сопровождении неизменного переводчика.

– Хорошая атака для учебного боя, – сказал переводчик, – но очень плохая атака для боя настоящего.

– Почему? – удивился Анатолий.

– Во-первых, ты не должен бросать оружие на землю. Боец, бросивший оружие, считается сдавшимся на милость победителя. Если ты бросил меч в ритуальном поединке, ты считаешься проигравшим. А если, бросив меч, ты продолжаешь бой, твое поведение бесчестно. Кроме того, твоя задача не в том, чтобы оглушить противника, а в том, чтобы его убить. Если вавусо Вожузл после поединка останется жив, это создаст большие проблемы. Он лишится своего езузерл Шухозгр, но останется вправе оспаривать решение всиязес ухев перед лицом дувчах Осув. Вавусо Вожузл неглуп, он поймет, что второго боя с тобой ему не выдержать, и он будет настаивать на том, чтобы второго боя не было. И он сумеет настоять на своем, Вожузл Млузозе очень хитер.

– А если Вожузл сдастся?

– Тогда ты обязан прервать поединок. Но ты должен сделать так, чтобы он не сдался. Убей его как можно быстрее.

Фесезл пошевелился и тихо застонал.

– Как ты? – спросил Анатолий, протягивая руку поверженному сэшвуб.

Фесезл ухватил руку и с трудом поднялся на ноги.

– Нормально, – сказал он. – Великолепная атака. Я не понял, что ты сделал. Ты объяснишь?

– Объясню, – согласился Анатолий. – Только переводчик мне сказал, что это была плохая атака.

– Ты не должен так бить Вожуза, – подтвердил Фесезл. – Ты не должен бросать реш и лалозво. Если ты потерял одно или другое, ты проиграл. Таковы правила.

– Это плохо, – сказал Анатолий. – И еще плохо, что я должен убить Вожузла.

– Да, это плохо, – кивнул Фесезл. – Но так надо.

От Анатолия не ускользнуло, что Фесезл бросил быстрый взгляд на своего файзузов. Похоже, Фесезл не одобряет решения Возлувожаса. Это неудивительно, Анатолий, хоть и не был сэшвузо, тоже не одобрял это решение. Интересно, что Фесезл на самом деле думает обо всем этом? Жаль, что его чертово шефуэ не позволит ему все рассказать.

4

Якадзуно закончил серию дыхательных упражнений и молниеносно взлетел в воздух. Серия быстрых ударов, направленных во все стороны, затем сальто вперед, разворот, два удара ногой с разворота, сметающая подсечка, переворот на спину, прыжком вскочить на ноги, еще серия ударов и внезапная остановка в стойке всадника. Пульс заметно участился, дыхание сбилось, Якадзуно подумал, что не стоило так забрасывать занятия. Когда он в последний раз делал этот комплекс? Страшно даже вспомнить.

Из тумана бесплотной тенью выплыл ящер, приглядевшись, Якадзуно опознал в нем переводчика.

– Очень эффектно, – сказал переводчик. – Это и есть ушу?

– Да, – кивнул Якадзуно.

– Ты давно им занимаешься?

– С детства.

– Ого! Ты, наверное, великий мастер.

– Нет, что ты, – махнул рукой Якадзуно. – Чтобы стать великим мастером, надо заниматься ушу всю жизнь и не делать ничего другого. Я просто иногда тренируюсь, чтобы держать себя в форме.

– Какой у тебя пояс?

Якадзуно посмотрел вниз и удивленно сказал:

– Никакого. А, я понял… тоже никакого, в ушу нет цветных поясов, это в карате.

– Да? – удивился переводчик. – А я, когда жил в Олимпе, играл в одну игрушку, там шаолиньские монахи ходили в черных поясах. Или Шао Линь – тоже карате?

– Нет, – поморщился Якадзуно, – Сяо Линь – это ушу. А в игрушках программисты рисуют черт знает что, к реальности это никакого отношения не имеет. А ты что, в теле ящера в мордобойные игрушки играл?

– На мне ставили опыты. Ученым было интересно, как на меня подействует виртуальность. Меня еще в виртуальный бордель запускали.

– Да ну? – Якадзуно передернуло от отвращения. – И что, нашли бабу, которая согласилась?

– В бабах недостатка не было, – печально произнес переводчик, – только все равно ничего не получилось. Полная анатомическая несовместимость. Я вообще не понимаю, о чем эти ученые думали? Они же рисовали мое тело, они видели, что у меня там.

– Полагаю, они думали о том, как лучше освоить деньги, выделенные на проект.

– Но это же воровство!

– Это мошенничество, причем недоказуемое. Это даже под преступную халатность трудно подвести.

– Странные у вас, людей, законы, – заявил переводчик. – Напридумывали всяких кодексов, а пользы никакой нет. Вот у нас законов, считай, нет, а никто ничего не ворует.

– У вас воровать нечего.

– Ну почему же нечего? У каждого сэшвув есть драгоценности, даже у Фесезв два овора в ожерелье. Другое дело, что если ты не сэшвуэ, тебе они ни к чему. Кстати, ты почему не сказал, что драться умеешь?

– А какая разница?

– Как какая? Ты же есло, а тебя поселили вместе с фохевой.

– Ну и что? Какое мне дело, кем меня здесь считают?

Переводчик аж остолбенел.

– Как это какое дело? Тебе все равно, кто ты такой? Тебя не волнует твое фувуху?

– Абсолютно. Мы с Анатолием здесь застряли на неделю, а потом Фесезл доставит нас в Олимп, и какая мне разница, как ко мне здесь относились? Неделю можно и потерпеть. Кроме того, я пожил с фохевой, а потом пожил с Анатолием, разницы никакой нет.

– Разница есть! Одно дело общее есо и совсем другое – отдельное!

– По мне – никакой разницы, – возразил Якадзуно. – Что так, что эдак одинаково неудобно.

– Да, – мрачно кивнул переводчик, – ты привык к другому уровню комфорта. Мы, вызуэ, для тебя дикие варвары. Мы всегда будем варварами, потому что вы не хотите нам помогать.

– У нас и без вас хватает забот. В Олимпе восстание, а может, и не в одном только Олимпе.

– Кто восстал, кстати?

– Леннонцы.

– Те, которые поют про любовь?

– Они самые. Они решили, что в мире мало любви и теперь хотят восполнить ее недостаток.

– Силой оружия?

– Да.

– Разве это возможно? Я читал про любовь…

– Нельзя. Любовь нельзя навязать силой. Только они этого не понимают.

– И что теперь у вас будет? Война?

– Боюсь, что да. Посмотрим…

– Если у вас начнется война, вызуэ окажутся нелишними.

– Вряд ли. У вас нет нормального оружия и вы не умеете им сражаться.

– Я умею стрелять из пистолета, я научился в виртуальности. Вызу может владеть всем человеческим оружием за исключением того, для которого требуются имплантанты.

– Люди никогда не дадут вам оружие.

– Это ошибка. Вы думаете, что мы опасны.

– А что, нет?

– Да, мы опасны. Но пройдет время, сменится поколение, а потом еще одно поколение, и мы будем становиться все опаснее и опаснее. Вы загнали нас в гетто…

– Это не гетто! Мы вообще вас не трогали!

– Какая разница, кто кого трогал? Вы построили рядом с нашими есовой свои сверкающие дворцы и наши езузерл превратились в гетто. Я читал вашу историю, я знаю, что бывает потом. Потом будет еще хуже.

Якадзуно пожал плечами.

– Посмотрим, – сказал он. – В любом случае от нас ничего не зависит.

– Пока да, – согласился переводчик.

Якадзуно не стал уточнять, что он имеет ввиду, говоря «пока».

5

Все руководство университета уже собралось в кабинете ректора. Сам ректор, нестарый еще мужик европейского типа и атлетического сложения, вышел навстречу Рамиресу, протянул руку и представился:

– Андрей Кузнецов, ректор.

– Джон Рамирес, полномочный представитель ЦРК, – отозвался Рамирес.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – Кузнецов подошел к месту во главе стола и указал на стул рядом. – Честно говоря, я ожидал, что братство пришлет совсем другого человека.

– Какого человека? – не понял Рамирес.

– Ну, вы знаете, как изображают революционеров в фильмах и сериалах. Борода до груди, чалма размером в две головы, десять пистолетов за поясом… ну и так далее.

Рамирес усмехнулся.

– Мне часто говорят, – сказал он, – что я похож на диснеевского Бармалея. Так что вы не сильно ошиблись в ожиданиях.

– Это ерунда, кто на кого похож, – возразил Кузнецов. – Я чувствую, что с вами можно договориться, а это самое главное. Давайте приступим.

– Давайте, – согласился Рамирес. – Вот моя карта, – он вытащил из кармана удостоверение личности, – мои данные надо внести в университетскую базу.

– Суцзуми, – обратился Кузнецов к профессору Токанава, – займись.

Токанава неслышно появился за спиной Рамиреса, с поклоном принял карту и вышел из кабинета.

– Все сделаем в лучшем виде, – заверил ректор Рамиреса, проследив его обеспокоенный взгляд. – Можете не беспокоиться. Вы знаете, меня очень интересует один вопрос – после всего того, что случилось, что будет с нашим университетом?

– Разве вы не слышали обращение Багрова? – удивился Рамирес.

– Слышали. Качество было очень плохое, но слова разобрать можно. Но он не сказал ничего конкретного, там были только общие слова. Жизнь образуется, не волнуйтесь, занимайтесь своими делами, все будет хорошо. Но каким образом все станет хорошо? Вы уничтожили терминалы, связывающие Деметру с Землей и Гефестом, не подумайте, я не собираюсь вас осуждать, я не хочу давать никаких оценок. Но вы уничтожили терминалы, откуда Деметра будет получать товары?

– Мы создадим свою собственную промышленность.

– Каким образом? Откуда мы возьмем сырье? Связь с Гефестом тоже прервана.

– Все необходимое мы добудем прямо здесь. На Деметре хватает разведанных месторождений, а еще есть астероиды и луны газовых гигантов.

– Для строительства нужна рабочая сила. А у нас по последней переписи меньше двух миллионов населения, трудоспособна примерно половина. В промышленности занято от силы пятьдесят тысяч, причем это специалисты с узкой квалификацией, химики и аграрии. Кто будет строить заводы? Кто будет на них работать?

– Почему вы спрашиваете меня? – начал злиться Рамирес. – Напишите прямо Багрову, он вам все объяснит. Может, не сразу, сейчас он очень занят, но потом он обязательно выделит время. Задавать вопросы всегда легче, чем на них отвечать. Посылая меня сюда, вождь рассчитывал, что вы нам поможете, а не будете только критиковать.

– Вы неправильно меня поняли! – возмутился Кузнецов. – Мы не собираемся ограничиваться одной только критикой, мы уже готовим проект реформы. Вы ведь не будете отрицать, что реформа необходима? Иначе в результате революции экономика планеты развалится, а нам это не нужно. Нам нужно, чтобы она, наоборот, укрепилась. Если принять должные меры, то сейчас, лишившись связи с другими планетами, Деметра имеет реальный шанс совершить гигантский рывок в будущее, у нас для этого есть все необходимое. Дешевый импорт развращал наше общество, мы ничего не производили для себя, все необходимое ввозилось с Земли и Гефеста. Мы делали пищевые продукты, лекарства, биохимические добавки, редкие химикаты, и все. И большую часть всего этого мы делали на экспорт. Наша экономика была несамостоятельна, и если мы исправим этот недостаток, результаты могут быть самыми фантастическими. А еще учтите, что в нашем университете собран весь цвет человеческой науки, и если ученых правильно озадачить, мы сможем сделать все. Абсолютно все. Но, простите, я говорю очевидные вещи, вы, должно быть, и сами уже все обдумали?

Рамирес растерянно кивнул. Он об этом еще не думал.

– Вы уже подготовили проект этой реформы? – спросил он.

– Нет, ученые только приступили к работе. Такие большие работы быстро не пишутся ли. Я полагаю, у господина Багрова уже есть развернутый план строительства светлого будущего? Нам бы хотелось с ним ознакомиться.

– Я ему напишу. Думаю, он поделится с вами своими планами. Но… кстати! Зачем вам знать, что планируем мы? Будет гораздо лучше, если вы разработаете свой собственный план, так сказать, непредвзято.

– Если у нас будет время строить планы. Сейчас экономика очень нестабильна, кризис не разразился только потому, что фондовая биржа разрушена. Но когда уцелевшие финансисты оправятся от потрясения и организуют новую биржу, рынок ценных бумаг мгновенно рухнет. Черт возьми, я даже не знаю, сколько времени еще продержится евро! Неделю или месяц… Нет, меры должны приниматься немедленно, иначе начнется такое, что великая депрессия покажется мелочью по сравнению с тем, что начнется.

Рамирес подумал, что раньше он как-то не подумал про то, что финансовая система может здорово пошатнуться в результате обрыва межзвездных коммуникаций. Утешало только то, что об этом наверняка подумал вождь.

– Хорошо, – сказал Рамирес, – я доложу вождю немедленно. Со своей стороны, вы должны всемерно ускорить разработку экономических рекомендаций по… ну, вы понимаете…

– Да, конечно, – удовлетворенно кивнул Кузнецов, – мы сделаем все, что от нас зависит. Я могу поинтересоваться, когда господин Багров определит место нашего университета в новом обществе?

– Как только решит неотложные вопросы. Я сообщу ему о нашем разговоре немедленно по его окончании, а когда у Багрова дойдут руки до нашего вопроса, вы тут же получите ответ. Я уверен, что университету подготовлено достойное место, нам ведь нужно с нуля выстроить всю промышленность, без помощи ученых это невозможно.

– Рад, что вы это понимаете, – сказал Кузнецов. – Вы уже определились с составом правительства?

– Какого правительства? – не понял Рамирес.

– Ну… должна же у вас быть какая-то структура для управления обществом. Вы же, вроде, не анархисты?

– Нет, мы не анархисты, но правительства у нас не будет. Вначале его функции будет выполнять ЦРК, а потом правительство станет не нужно. Когда будет возникать какая-то проблема, под нее будет создаваться соответствующая комиссия, а когда проблем нет, то и регулировать нечего.

– В вашем ЦРК предусмотрены вакансии для наших представителей?

– Разве в университете есть члены братства?

– А у вас разве однопартийное правительство? А, ну да, у революционеров по-другому и не бывает… Ну, вступить в братство недолго… или у вас какая-то сложная процедура?

– Никакой сложной процедуры нет, надо просто разделять идеи братства и все.

– Тогда не вижу никаких проблем. Насколько я помню, у вас в братстве все идеи самые обыкновенные. Мир, дружба, справедливость… Я не прав?

– Вы правы, – подтвердил Рамирес. – Только… знаете, мне надо переговорить с вождем.

– Переговорите, – согласился Кузнецов. – Потом расскажете, что скажет господин Багров. Тогда обсудим и наше участие в восстановлении экономики.

До Рамиреса дошло.

– А что, – спросил он, – одно и другое связано?

– А как же! – деланно изумился Кузнецов. – Или вы хотите, чтобы все делали мы, а дивиденды получали вы? Извините, но так не получится. Или мы участвуем в управлении планетой, или разбирайтесь со своими проблемами без нас.

– Может, вам еще и денег заплатить? – спросил Рамирес. Он начал закипать.

– Нет, денег не надо, спасибо, – спокойно ответил Кузнецов. – Боюсь, что очень скоро деньги не будут ничего стоить. А вот власть ценится всегда.

Рамирес молча встал и вышел из комнаты. Ему стоило огромных усилий не высказать этим лощеным чиновникам от науки все, что он думает о таких, как они. Но вождь ясно сказал, что с руководством университета необходимо установить контакт любой ценой, и Рамирес понимал, что вождь прав. Если ученые выступят против братства, революция обречена.

6

– Гозухсвавусов Возлувожасв ШесинхылковсэшвуэАнатолий Ратников! – провозгласил герольд.

Целый оркестр, составленный из местных аналогов шотландских волынок, заверещал дурными голосами. Анатолий поморщился и вышел в центр круга, начерченного на ровной площадке, заботливо очищенной от травы и посыпанной песком.

Анатолий был обнажен, в правой руке он держал короткий прямой меч из композитного сплава с клеймом компании «Хэви Метал Вепон». Анатолий и не знал, что у ХММ есть дочерняя компания, снабжающая ящеров холодным оружием.

Странно было держать в руках этот меч. По-хорошему, он должен быть втрое длиннее и вдвое тоньше, но вся техника боя ящеров построена на том, что меч короткий, прямой и тяжелый – другой меч из плохого железа не выковать. Наверное, через пару десятилетий среди ящеров войдут в моду русские сабли и японские катана, но пока еще ящеры не успели изменить многовековой традиции.

В другой руке Анатолия был зажат кинжал, также слишком короткий и тяжелый, а потому неудобный. Но, стоит отметить, оба оружия великолепно сбалансированы, гарды широкие и удобные, а рукоять, хоть и рассчитана на ладонь ящера, неплохо ложится и в человеческую ладонь.

Анатолий вышел в центр круга, опустил руки и совершил поклон, традиционный для человеческих поединков. Ящеры-зрители стали недоуменно переглядываться.

Снова заголосили волынки и герольд объявил:

– Вавусо Вожузл Млузозе!

Зрители на противоположной стороне круга расступились и в круг вышел вавусо, которого Анатолий должен убить. Анатолию стоило больших усилий не вздрогнуть.

Анатолий сразу понял ход мыслей Возлувожаса, который отказался драться с этим ящером. Вожузл Млузозе был огромен, он выделялся среди ящеров, как среди людей в свое время выделялся легендарный Арнольд Шварцнеггер, знаменитый актер эпохи Тарантино. Анатолий приблизительно оценил рост Вожузла и решил, что, когда он полностью распрямит шею, он далеко зашкалит за два метра. Где-то два двадцать – два тридцать. Да и вес у него никак не меньше ста десяти килограммов. Выдающаяся личность в самом прямом смысле.

Ай, как плохо! Вместо традиционного решв в правой руке Вожузла был зажат длинный и тонкий клинок сантиметров шестьдесят длиной, характерный отлив лезвия давал понять, что этот меч украшен тем же клеймом, что и меч Анатолия. Очень плохо! Мало того, что меч противника гораздо лучше, так он еще оказался элитным бойцом. В этом у Анатолия не было сомнений, потому что только великий мастер способен бросить вызов многовековым традициям и освоить принципиально новую технику боя. Да еще его размеры… Возлувожас сильно поскромничал, когда сказал, что вавусо Вожузл молод и силен, и ничего к этим словам больше не добавил. Да этот вавус – просто суперзавр какой-то!

Мозговой процессор сообщил Анатолию, что не следует предаваться панике раньше времени. Анатолий согласился и попросил отключить лишние мысли. Процессор не возражал.

Бодрым шагом Вожузл вошел в круг, остановился в трех метрах от Анатолия и коротко поклонился, явно копируя жест противника.

Анатолий принял базовую стойку, принятую в человеческом фехтовании, Вожузл принял базовую стойку, принятую в фехтовании ящеров. Противники настороженно замерли. Прошла нескончаемо долгая минута, после чего Вожузл провозгласил:

– Хэ фувивещэфа ив ресувесе езос!

Анатолий не отреагировал, зато его болельщики во главе с вавусом Возлувожасом хором заверещали что-то возмущенное. Вожузл уперся в глаза Анатолия пристальным взглядом, нечленораздельно хмыкнул и его взгляд моментально стал отсутствующим. Бой начинается. Вожузл сделал решительный шаг вперед.

Первый удар Вожузла был ознакомительным, даже если бы Анатолий его пропустил, серьезного вреда этот удар не принес бы. Так, царапина.

Анатолий не стал блокировать удар, он просто уклонился. Меч Вожузла разрезал воздух в сантиметре от локтя Анатолия и беспрепятственно ушел вниз. Анатолий сделал шаг вперед, сокращая дистанцию. Вожузл отступил на шаг и еще раз взмахнул мечом.

На этот раз удар был направлен горизонтально на уровне плеч и уклониться от него было непросто. Анатолий сделал шаг вперед и выставил меч перед собой. Клинки соприкоснулись с характерным лязгом. Искр не было, должно быть, искры при фехтовании бывают только в виртуальных игрушках.

Вожузл нечленораздельно хмыкнул и резко прыгнул вправо, его меч проскользнул по клинку Анатолия, оставив глубокую зазубрину. Похоже, металл у Вожузла гораздо лучше.

Анатолий не стал блокировать движение противника, он лишь чуть-чуть отклонился назад, чтобы в случае чего успеть уклониться от удара кинжалом или маленькой булавой, закрепленной на кончике хвоста противника. Вожузл резко взмахнул хвостом и Анатолий убедился в том, что предыдущее решение было правильным. Хвост до Анатолия не достал.

Бойцы снова замерли друг напротив друга, они стояли в тех же стойках на тех же местах, что и в начале поединка. Толпа зрителей возбужденно загудела, они поняли, что бой обещает быть необыкновенным. Очень редко на всиюзо суде сходятся такие великие мастера боя.

На этот раз Вожузл явно решил уступить право первого удара противнику. Анатолий не стал пользоваться этим предложением, он спокойно стоял и его эвристический блок наблюдал, как в душе ящера постепенно нарастают колебания.

Через минуту Анатолий начал медленно опускать меч, как будто устал его держать. Анатолий не ожидал, что Вожузл купится на эту приманку, он и не купился, но тонус его периферических мышц сначала усилился, а затем ослаб.

Рука Анатолия опустилась почти до земли и тонус мышц Вожузла снова начал нарастать. Анатолий дождался, когда ящер изготовится к нападению, и точно в этот момент поднял меч на уровень груди. Вожузл слегка дернулся, но атаковать не стал.

Вокруг царила мертвая тишина. Зрители еще не успели устать от ожидания, они все еще наслаждались зрелищем, они ждали, когда обманчивая неподвижность двух бойцов, большого хвостатого и бесхвостого поменьше, обернется серией молниеносных ударов и тогда накопленный адреналин хлынет в кровь и можно будет заорать во всю глотку что-нибудь радостное или злое, в зависимости от того, кто будет побеждать.