Текст книги "Ненависть Волка"

Эльдира что-то кричит.

– Вон!

– Скоро Сурима покажет, кто чего стоит.

Вспышка.

– До свидания, Эльдира. После Суримы я обязательно тебе дорасскажу, как подружку моего товарища посвящали в таинства Всесильного Исама.

Вспышка.

– Расскажешь! – И сильный толчок чела в грудь.

Вспышка.

Падающий через диван человский генерал. Легко просчитываемый его бросок на тебя. Корпус уходит влево, захват руки Виргула и рывок на себя. Чел пролетает мимо, ударяясь о подставленную ногу. И опять что-то кричит Эльдира.

Вспышка.

Опять непрофессиональный бросок чела. Подсечка. Захват кисти. Залом руки. Болевой. Толчок и чел вылетает из квартиры. Тихо клацает блокиратор замка.

Вспышка.

Что-то кричащая Эльдира. Жгучая боль на левой щеке. Снова женский крик.

Вспышка.

Его губы с остервенелым наслаждением закрывают этот кричащий рот. Руки чувствуют под собой напрягшееся, прямо каменное тело, которое так приятно валить на пол.

Вспышка.

Бьющееся под тобой сильное, большое тело, пышущее жаром. Треск разрываемой ткани. Приятное сопротивление, когда разводишь руки, ноги, когда слышишь яростный вскрик.

Вспышка.

Протяжный стон, дернувшаяся под тобой плоть, из каменной превратившаяся просто в упругую. И действительность, медленно проступающая в сознание, словно в комнату начал вливаться вступающий в свои права рассвет…

Эльдира не проронила ни слова. Поднялась с пола, сбросила с себя остатки изорванной одежды и, не обращая внимания на Андрея, пошла в ванную комнату.

«Вот и не наделал глупостей», – Кедров встал на ноги и стал приводить себя в порядок.

Подошел к двери в ванную комнату. Дернул. Заперто. Говорить, объясняться через дверь бесполезно – звукоизоляция идеальная. Постучал. Матовая поверхность двери окрасилась в яркие краски – Эльдира включила в ванной цветомузыкальную установку. Сейчас упругие струи воды массируют ее тело, смывая все следы его рук. А включившийся ароматизатор легко изгоняет остатки запаха его тела…

На вечернюю поверку перед отбоем Андрей Кедров успел, даже еще время осталось. И искренне поблагодарил своего Бога и Великого Мортона, что в тот день он больше не встретился с Главным командором, отцом Эльдиры.

А Эльдира долго еще сидела в ванной. Тугие струи воды били, мяли ее тело. Девушка выставила свою любимую программу – постепенного, плавного возрастания напора и температуры до максимума, когда уже почти невмоготу терпеть. Пряный сильный аромат, протяжная, тягучая мелодия погружали ее в какую-то истому. Она закрыла глаза. И тут же увидела улыбающееся лицо Рахада. Мужчина смотрел на нее, и глаза его были совсем рядом, светлые, словно голубоватые льдинки. А музыка все звучала и звучала, и в такт ей медленно рос напор. Мужское лицо наклонилось к ней, расплылось, словно окружающий ее аромат. Удары многочисленных струй воды становился все ощутимей и ощутимей. И неожиданно исчезнувшее куда-то лицо Рахада появилось вновь, словно вновь соткалось из пряного аромата, из тугих ударов струй. Только… только это не Рахад. Это… Андрей! Это он к ней сейчас наклоняется. Это его сильные руки мнут ее тело, разливая сладостную боль. А вода все быстрее вылетает из многочисленных форсунок. И горячая волна увлекает девушку в какой-то бешеный танец, от которого мгновенно кружится голова. Перед внутренним взором девушки, сменяясь, мелькают лица: Андрей, Рахад, Андрей, Рахад, Андрей… Их сильные мужские руки мнут, терзают ее, делают больно. Со сладостным стоном, уже не в силах терпеть эту сладкую боль, Эльдира медленно с головой погружается в воду и надвигается на нижний ряд форсунок. И мощный, обжигающий напор, как совсем недавно, буквально пронзает низ живота. И она так и не успевает понять, какое мужское лицо стояло в этот миг у нее перед глазами…

Последний день в тренировочном лагере прошел как-то буднично. Последние занятия, последние зачеты. Торжественное построение. Оглашение списка офицеров, прошедших отбор. Напутственная речь начальника академии командора первой степени Матрула ДарСарвола. Спокойно-бесстрастные лица тех, кто на Суриму не летит, – обидно, конечно, что не прошел, но… но оттуда вернется только каждый десятый, если вообще кто-то вернется. И такие же лица у тех, кто испытания выдержал, – хорошо, что смог выдержать жесткий отбор, но… но оттуда вернется только каждый десятый, если вообще кто-то вернется…

Андрей усилием воли заставил себя открыть дверь, которую совсем недавно распахнул сильным толчком. Квартира оглушила тишиной.

«Я так и думал», – землянин обошел все комнаты, понимая, что Эльдиру он здесь не увидит.

С тихим щелчком включился телевизор.

«Маме резко стало плохо. Я у нее в клинике», – в глухом бесцветном голосе, он узнал голос своей жены.

Изображения не было, Эльдира оставила только звуковое послание.

Потом была просторная одиночная палата. Хрупкая женщина на больничной койке. Сидящие рядом с ней отец и дочь, Матрул ДарВул и Эльдира. Тихий разговор, перемежающийся большими паузами, обо всем, что угодно, только не о предстоящем завтра рейде. Фролы будто чего-то или кого-то тяготились.

«Я так и не смог стать своим в этой семье. Да, Главный командор вроде и неплохо ко мне относится, но… но слишком мы разные. И в глубине души даже он, наверное, начинает тяготиться столь экзотическим зятем. Это все равно что у нас на Земле английскую аристократку выдать замуж за сильного, смелого, ловкого индейца из каких-то дремучих лесов Амазонки. Интересно, Эльдира рассказала ему о вчерашнем… Ох, быстрей бы в этот чертов рейд. Он искупит все».

Эльдира так в тот день и последующую за ней ночь и не вернулась домой. А утром Андрей на десантном боте улетел на орбиту. Операция «Спасение» начала медленно набирать разбег.

Глава 10

Перегрузка быстро наливала тело тяжестью. Трехкратный вес тела, пятикратный… Звездолет стремительно проваливался в гиперпространство, в другой мир, где не действуют обычные физические законы, где пространство и время теряют свой изначальный смысл, где человеческое воображение пасует и не может нарисовать картину этого бытия. Бытия, спрятанного за тончайшей пленкой обычной трехмерной реальности. И лишь электронный мозг, привычно препарировав эту необычную Вселенную, разложив ее на привычные числа, мог четко и ясно описать ее, мог найти черную кошку в темной комнате – точку во Вселенной, в нашей обычной Вселенной, куда надо попасть, пронырнув по гиперпространству сотни, тысячи, десятки тысяч световых лет.

Семикратный вес тела, восьмикратный… Звездолет все быстрее и быстрее несся по гиперпространству, за секунды преодолевая десятки световых лет. Хотя какие могут быть секунды там, за изнанкой Вселенной, почти в преисподней? Как их там измерить? И чем? Если в этой преисподней электронные часы не шли, точнее, шли, но каждое новое колебание кристалла кварца по времени отличалось от предыдущего. И немудрено, если законы этой преисподней в каждой ее точке были свои и, как они менялись, было известно лишь самому Богу, да и то Господь, наверное, сильно чертыхался, программируя это преисподнюю. Но, очевидно, по-другому было нельзя. По-другому мир не склеивался в единое целое. А люди пока лишь смогли составить полуэмпирические законы этого потустороннего мира. Методом проб и ошибок они устанавливали, какой необходимо придать импульс звездолета, в каком направлении уходить в гипер, чтобы очутиться в той или иной точке. Примерно так и древние астрономы составляли таблицы, в которых отмечали движения планет, позволявшие в дальнейшем знать, в каком созвездии очутиться та или иная планета через определенный промежуток времени, при этом полагая, что Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот. На точность предсказаний это не влияло.

Прыжок звездолета через гиперпространство был сродни полету камня, выпущенного из пращи. И тот и другой в своем полете были неуправляемы, и точка финиша их полета всецело зависела от стартовых условий и состояния окружающей среды, которая иногда вела себя крайне непредсказуемо…

Десятикратный вес тела, двенадцатикратный… Но изредка, ныряя в гиперпространство, несясь, казалось бы, по известной трассе, звездолет оказывался совсем не там, где предсказывали ему быть полуэмпирические законы. И хорошо, если вообще оказывался. Бывали случаи, когда звездолет бесследно исчезал – то ли точкой выхода оказывалась какая-нибудь звезда, то ли по каким-либо причинам не удавалось пробить пленку реальности, только уже изнутри.

И почему-то энергия выхода из гиперпространства была всегда больше энергии входа. Хотя по идее они должны были быть равны. Гиперпространство – серьезная организация, за вход брало рубль, а за выход два. И плевать, что нарушался закон сохранения энергии, закон той, трехмерной Вселенной. Тут были свои законы. Бог, очевидно, сильно чертыхался, пришивая изнанку Вселенной. Впрочем, об этом уже говорилось.

Пятнадцатикратный вес тела, двадцатикратный…

«Еще несколько минут и мы у цели», – Андрей Кедров, вжатый в свой ложемент, неожиданно поймал себя на мысли, что ему подспудно хочется, чтобы эта страшная перегрузка продлилась подольше, чтобы подольше оттягивался момент, когда можно будет вновь увидеть звезды, настоящие и мнимые, сияющие лишь отраженным светом. Их еще называют планеты.

И на одну из таких мнимых звезд Андрею и его товарищам предстояло десантироваться. Их там отнюдь не ждали, как дорогих гостей. Да и вообще, разве в гости десантируются? В гости приходят, к гостям можно нагрянуть, ну завалить иногда, но никогда не десантироваться. Десантируются к врагам. И встреча должна быть соответствующей. Мнимая звезда вдруг станет почти настоящей – с ее поверхности протянуться лазерные лучи, стараясь, как следует обогреть непрошеных гостей. Обогреть до полного расплавления, до полного распыления на атомы.

И многие товарищи Андрея, чье дыхание часто на занятиях, учениях, в минуты отдыха, смешивалось с его дыханием, чье плечо он не раз ощущал своим плечом, распадутся на эти самые атомы. По крайней мере, ребята из Главного Штаба Военно-космического флота на своих умных компьютерах такую судьбу насчитали девяноста процентам от всех участников рейда. Девять человек из десяти. Землянин вспомнил, что еще в школе прочел об одном наказании, принятом у древних римлян. Если в бою провинился целый легион, то устраивалась децимация – казнили каждого десятого из этого легиона.

«Девять из десяти… Вот такая тут децимация… А мне это нужно?» – В очередной раз помучить себя этим, не раз пережеванным, почти гамлетовским вопросом, Андрей не успел. По телу разлилась благодатная легкость – тяжелый крейсер «Альтия», на котором он находился, благополучно вышел из гиперпространства.

«Ну все, сейчас начнется. Смесь вальса и гопака… Боевого вальса и боевого гопака», – бывший российский десантник, лейтенант, а ныне десантник Военно-космического флота фролов, младший командор Андрей Кедров быстрым движением коснулся своей груди – щелк и страховочные пояса, прижимающие его к ложементу, тотчас скользнули в специальные пазы.

Вынырнувшие из гиперпространства боевые звездолеты из объединенного отряда фролов и челов должны были сделать быстрые, но точные и плавные эволюции. Пронырнув в другом мире сто двадцать тысяч световых лет – почти максимальная дальность прыжка, на пределе мощности гиперпространственных двигателей и выносливости человеческих организмов, – они должны были быстро определиться в пространстве и переприцелиться на уже находящуюся где-то поблизости Суриму – планету, где кроки разрабатывали свое смертельно опасное оружие. Переприцелиться и прыгнуть к ней через гиперпространство. И не просто прыгнуть. Штурм в лоб ничего не давал. Поэтому фролы, тщательно прокачав всевозможные ситуации на своих компьютерах, решили поступить хитрее…

Время, уже реальное время понеслось вскачь. Тренированное тело рывком заняло вертикальное положение.

«Да, нужно! Нужно хотя бы для того, чтобы выиграть спор. Спор в широком, точнее глубоком смысле этого слова. Спор двух мужчин за одну женщину. Еще глубже! К самим истокам человеческого естества. Спор двух самцов за одну самку. И тут ничьей быть не может, впрочем, как и снисходительности к сопернику. Слабый должен уступить и уйти. Или погибнуть».

Он уже раз скрестил с ним шпаги, со смелым, молодым, красивым генералом Рахадом Виргулом. Но это была как бы разведка боем, первый пробный удар рогами двух самцов-оленей. Правда, разведка боем получилась излишне горячей… Тогда он тоже бежал по похожему коридору. И его сердце также колотилось внутри…

Надо было успеть за несколько минут добежать до тяжелого десантного бота и занять свое место. Успеть, пока ядерные реакторы вновь напитывали энергией опустошенные столь длинным прыжком гиперпространственные двигатели, пока умные компьютеры, прощупав пространство вокруг себя всевозможными датчиками и из десятков тысяч светящихся на черном бархате космоса точек выделив Суриму, рассчитывали параметры нового прыжка. Отставших ждать не будут. Бортовой компьютер бота, получив сообщения от центрального компьютера звездолета, что до очередного гиперпрыжка остается пять секунд, задействует одну из своих цепей управления: коротко взвоет сирена и несколько тяжелых люков на броневом корпусе тут же захлопнутся. Кто не успел, тот опоздал – не оказавшиеся на своих местах, согласно боевому расписанию, десантники подлежали суду военного трибунала. Если, конечно, они умудрятся пережить гиперпрыжок вне специальных кресел или ложементов. Те же, кто успел вбежать в транспортный отсек крейсера, с находящимися там десантными ботами, но не успел занять свое место в одном из них, позор военного трибунала гарантированно избегали. Если они даже выживали от ломающих позвоночник перегрузок, то распахнувшиеся в открытый космос огромные люки, выпускающие из крейсера-мамы боты, были как контрольный выстрел в затылок. Такой всегда благодатный, невидимый и невесомый воздух превращался в неумолимого убийцу, который силою в несколько десятков тонн выбрасывал человеческие тела в царство вакуума и почти абсолютного ноля.

…Маленький коридор, который раньше Андрей мог преодолеть в два прыжка, казался бесконечным. Неужели она с ним? Оскалившись, землянин сделал последний прыжок…

Такие перебегания десантников из пассажирского отсека в десантные боты были новостью в стратегии и тактике рейдов на планеты, в которых столь искусны были фролы. Это позволяло экономить драгоценные секунды в непосредственной близости от атакуемого объекта, отстреливая десантные боты сразу же по выходе из гипера. Страшные перегрузки, наваливающиеся при дальних гиперпрыжках, люди переносили в специальных ложементах. Эти ложементы помогали людям дышать, когда грудная клетка начинала весить несколько тонн, помогали сердцу проталкивать ставшую тяжелее ртути кровь по организму.

При прыжке на относительно близкое расстояние (расчеты показывали, что ошибка выхода около Суримы не должна превысить пятнадцати—восемнадцати световых лет) перегрузки достигали всего десяти—пятнадцати единиц. И их можно было перенести в обычном кресле десантного бота. С разноцветными кругами перед глазами, с разрывом мелких сосудов, с деформацией внутренних органов, с возможной последующей инвалидностью, но перенести. Все те же бесстрастные компьютеры в Главном Штабе Военно-космического флота фролов посчитали, что в этом случае процент потерь среди личного состава будет меньше, чем в случае небольшой заминки около самой планеты, дающей врагу время для лучшего прицеливания своих боевых лазеров.

Правда, если компьютеры ошиблись и погрешность выхода из гиперпространства будет больше этих пятнадцати—восемнадцати световых лет, то многие эти люди, несущиеся сейчас по небольшому коридору в транспортный отсек крейсера, обречены. Ведь центральный компьютер звездолета будет рассчитывать стартовый импульс перехода исходя из того, чтобы достать до планеты. И если возникшие при этом перегрузки будут выше критических для людей, то он не виноват. Его так запрограммировали. О том, с какой точностью их звездолет вышел из гиперпространства, бегущие по коридору в десантных костюмах мужчины узнают лишь там, в наглухо задраенном боте, прижатыми ремнями к своим креслам. Если вспыхнувшие перед глазами разноцветные круги, становясь все ярче, взорвутся ослепительным блеском и вместе с этим блеском придет невыносимая боль, то звездолет вынырнул далеко от Суримы, слишком далеко. И при гиперпрыжке многократно отяжелевшая кровь разорвала сосуды и вместе с кровью по телу разлилась боль…

…Вот и его бот. Чернота провала люка, как раскрытый в крике рот: «Быстрей!» Не останавливаясь ни на мгновение (иначе затор, бегущие следом сильные мужчины опрокинут Кедрова и побегут по нему, припечатывая его к полу своими твердыми десантными ботинками), землянин головой вперед ныряет в эту черноту…

Вот и его дверь квартиры. Не делая паузы, не собираясь с мыслями, он так быстро, рывком хватает ручку двери и с силой тянет ее на себя, что электронный замок едва успевает узнать своего хозяина и убрать защелку. Кедров врывается внутрь квартиры… Так и знал… он там…

Очутившись внутри бота, Андрей рывком подхватывается на ноги и бегом, бегом к своему месту…

…Рахад Виргул и Эльдира сидели рядом на угловом диване. Перед ними стоял стол с бутылкой вина и вазой с фруктами, в хрустальных бокалах искрилось зеленое вино. По телевизору демонстрировали какой-то фильм. Впрочем, мужчина и женщина не обращали на него никакого внимания, разговаривая между собой о чем-то смешном. По крайней мере, в тот момент, когда Андрей ворвался в квартиру, его жена над чем-то громко хохотала. Или над кем-то? Все это землянин охватил одним взглядом по выдрессированной в Рязанском военно-десантном институте привычке, видеть все сразу и мгновенно принимать решение. Он шагнул к человскому генералу.

– Вон. – Все копившееся в нем эти несколько недель, пока этот чел был здесь, на Матее, вылилось в это короткое, приглушенное слово.

– Андрей! Как ты смеешь?

Оба мужчины даже не скосили глаза на женский крик.

– Вон, – еще раз все также тихо произнес Кедров.

Рахад Виргул улыбнулся:

– Скоро Сурима покажет, кто чего стоит.

– Покажет!

– До свидания, Эльдира. После Суримы я обязательно тебе дорасскажу, как подружку моего товарища посвящали в таинства Всесильного Исама.

– Расскажешь! – И сильный толчок чела в грудь.

А дальше безобразная драка, а дальше… а дальше лучше не вспоминать…

…Вот его кресло. Прыжок в него и тут же специальные мягкие «лапы» обхватывают его со всех сторон. Младший командор Андрей Кедров к гиперпрыжку готов! Сурима покажет, кто, чего стоит.

Главный командор Матрул ДарВул, не отрывая глаз, смотрел на экран монитора. Пока все шло точно по плану. Настолько точно, что хотелось воскликнуть: «Так не бывает!»

Фроловские и человские звездолеты уходили от Матеи с интервалом в один час. Раз – и нырнул фроловский крейсер в гиперпространство, прошел час – и также поступил человский крейсер. Офицеры главных штабов двух дружественных государств считали, что при таком графике полетов кроки посредством своих датчиков обнаружения разрыва пространства не обнаружат этот массовый вылет боевых звездолетов. Все близлежащее пространство вокруг Матеи было тщательно просмотрено на предмет нахождения этих датчиков. И все обнаруженные электронные шпионы врага были уничтожены. Уничтожены за минуту до начала операции – чтобы у кроков не было особого времени ни подумать, что это значило, ни тем более восстановить их. А датчики, располагающиеся на дальних подступах к фроловской планете, по идее, одиночные старты звездолетов в гиперпространство обнаружить не могли. По идее… Оставалось надеяться, что так оно и было и кроки до сих пор прибывают в неведении, что против них что-то затевается.

И пунктом назначения первого гиперпрыжка фроловских и человских кораблей была не одна точка пространства. Если бы все эти передвижения звездолетов изобразить на трехмерной карте, то можно было бы увидеть, что все пятьдесят пять звездолетов равномерно заполнили шарообразное пространство диаметром несколько сотен световых лет, в центре которого располагалась Матея. Наконец последний звездолет покинул фроловскую планету.

Еще через несколько минут по гиперсвязи пришло сообщение, что он находится в своей расчетной точке. Сразу же несколько мощных станций дальней космической связи передали в пятьдесят пять точек пространства одинаковое кодированное сообщение: «Первый вариант». И тут же пятьдесят пять компьютеров, мгновенно отыскав в глубинах своей электронной памяти нужный файл, запустили циклограмму подготовки к переходу в гиперпространство, привязав ее окончание к одному и тому же времени, предусмотренному первым вариантом. Атомные часы на звездолетах начали обратный отсчет.

Фроловские и человские звездолеты покидали родной трехмерный мир не одновременно. Тем, кому в точку сбора – область пространства, радиусом не более одного светового часа, лететь через гипер было дальше, уходили в него раньше, тем же, кто располагался ближе к этой точке, чуть больше наслаждались картиной ярких звезд.

И вновь на экранах внешнего обзора звездолетов гасли звезды, и вновь перегрузка испытывала на прочность и людей, и технику.

…Перед Главным командором вспыхнула очередная синяя лампочка, последняя, пятьдесят пятая.

– Господин Главный командор, все на месте. Разброс точек выхода не превышает допустимый, – тут же последовал доклад командира флагманского крейсера «Альтия», – включена циклограмма подготовки к следующему гиперпрыжку.

– Хорошо.

«Нет, так не бывает! – Матрул ДарВул даже невольно прикрыл глаза, словно боясь увидеть на экране своего монитора сообщение о каких-либо неполадках. – Великий Мортон, сделай так, чтобы и дальше все развивалось нормально. Не надо нас испытывать на прочность. Нам и без непредвиденных ситуаций сегодня достанется». – Усилием воли Главный командор открыл глаза. Экран монитора был покрыт успокаивающим синим и зеленым цветом – пока все шло нормально.

Все, теперь медлить нельзя. Кроки наверняка засекли этот массовый разрыв пространства практически в одном и том же месте. Интерпретация этого могла быть только одна – в данном месте собралось множество звездолетов, не меньше эскадры. Но вот что дальше эти звездолеты собрались делать? Тут было несколько вариантов. И все их надо было прокачать на компьютерах. И не только прокачать, но и отдать распоряжения в соответствии с анализом, выданным этими компьютерами. А распоряжение надо было еще и выполнить. Даже с учетом сверхбыстрых технологий обработки и анализа информации, достигнутых кроковской цивилизацией, чтобы обсчитать все болевые точки своего государства, раскинувшегося на десятки тысяч световых лет, крокам требовалось минимум пятнадцать минут. Но этих пятнадцати минут фролы и челы им не давали. Начавшаяся за сто двадцать тысяч световых лет от своей мишени – планеты Сурима – операция, точнее ее предпоследняя стадия, атака на центр разработки новейшего оружия кроков должна была начаться через четырнадцать минут после массового появления фроловских и человских звездолетов из гиперпространства. Отсчет пошел.

– Тридцать секунд до прыжка, – спокойным, будничным тоном сообщил центральный бортовой компьютер.

Выдвинувшееся из ложемента множество прижимов прижали командора к спинке.

Там, в шестидесяти метрах под ним, огромная бушующая электрическая река стремительным потоком вливалась в обмотки нуль-континуум-генератора. Мощнейшее электромагнитное поле в своих невидимых объятиях мяло, сжимало, рвало пространство. Еще чуть – и оно не выдержит, лопнет. Как лопается кожура спелого апельсина в сильных руках. Только вместо сока в этот мир брызнут мириады виртуальных частиц, чтобы тут же аннигилировать, превратиться в вспышку жесткого гамма-излучения, прокричав миру, что многострадальную Вселенную вновь потревожил человеческий разум.

«Все имеет свой предел прочности. Если даже самую прочную ткань бесконечно дырявить, то она в конце концов расползется никому не нужной ветошью. Может, и у Вселенной есть предел прочности? Должен быть. И как бы мы по незнанию его не превзошли».

– Десять секунд до прыжка.

Специальный шлем надвинулся на голову, обеспечивая дополнительную защиту самому драгоценному органу человеческого тела – мозгу.

«Через десять секунд еще пятьдесят пять дырок появится в теле Вселенной. Да, они затянутся. Как только мы уйдем в гипер, они тут же схлопнутся. Ладно, философию потом. Сейчас главное – вернуться с Суримы. А для начала надо туда долететь».

– Пять, четыре, – пошел привычный обратный отсчет бортового компьютера, – три, два, один, ноль, – и словно обрезало. Звездолет пересек невидимую границу, отделявшую обычное пространство от гиперпространства, и оказался там, где привычные законы трехмерного мира не действуют. Звездолет оглох, ослеп и онемел – электронный мозг корабля тут же превратился в набор хитро соединенных между собой сплавов металла, керамики и пластика. Не функционирующий набор.

Выдавленные на последних секундах из вакуума Вселенной гравитоны, сжатые мощнейшим полем нуль-континуум-генератора в тончайший пучок, прокололи пространство, сделали в нем мельчайшее отверстие – электрон не проскользнет. Но этого было достаточно. Мощный поток виртуальных частиц хлынул в трехмерный мир. И этот напор, помноженный на могучие силы электромагнитного поля, в сотые доли секунды – огромнейший срок по меркам микромира – разорвал, разодрал пространство, проделывая в нем дыру в несколько сотен квадратных метров. И в эту дыру тут же влетела «Альтия»…

…Пятикратная перегрузка, восьмикратная… Несмотря на «умный» ложемент, напичканный всевозможными датчиками, помогающими человеку в его путешествии по гиперпространству. Несмотря на специальную спинку ложемента, как бы подвешенную в магнитном поле и мягко проваливающуюся под человеком по мере возрастания нагрузки, Матрул ДарВул чувствовал, что он почти на пределе.

«Нет, это мой последний рейд…» – мысли в голове путались, мозг работал, словно толчками, словно мысли из него выдавливались этой чудовищной, беспощадной перегрузкой.

Десятикратная перегрузка, двенадцатикратная…

«…потом только прогулочные яхты с их гиперпрыжками на пару световых дней…»

Пятнадцатикратная перегрузка…

«…хватит, я честно свое отлетал…»

Двадцатикратная перегрузка…

«…а как там Андрей?.. что-то у них не то с Диркой… и еще этот человский генерал…»

Шлем, надвинутый на голову, бесшумно отъехал вверх и вместо разноцветных кругов перед глазами в них брызнул яркий свет рубки управления крейсером.

Быстрый взгляд на оживший экран монитора. Вспыхнула одна синяя лампочка, другая, третья… Горевшие синим светом лампочки выстраивались стройными рядами, словно воины строились в непобедимую фалангу, способную снести все на своем пути. Пятидесятая лампочка, пятьдесят первая, пятьдесят вторая, пятьдесят третья…

«Ну, давай же. Великий Мортон, помоги…»

…пятьдесят четвертая лампочка…

«Давай, давай», – как заклинание шептал Главный командор.

Пятьдесят пятый звездолет, фроловский крейсер «Свобода» всплеском гамма-излучения оповестил мир, что он уже здесь, с ними, со звездами, с ледяным космосом.

«Ну, наконец-то, – Матрул ДарВул вытер пот со лба. Рука предательски подрагивала. – Нет, с полетами пора завязывать».

– Господин Главный командор, все на месте. Разброс точек выхода не превышает допустимый. Мы в ста двадцати трех часах от Суримы. Включена циклограмма подготовки к следующему гиперпрыжку, – командир «Альтии» произнес те же слова, что он говорил пятью минутами раньше и в ста двадцати тысячах световых лет, или в девяти с половиной тысячах миллиардов километров, от этого места.

«Нет, ну так точно не бывает! Выполнить два гиперпрыжка, уйти больше чем на сто двадцать тысяч световых лет и не потерять ни одного из пятидесяти пяти кораблей. Да, Великий Мортон сегодня пребывает явно в хорошем настроении. Подольше бы у него оно сохранялось! Ведь дальше начнется самое трудное». – Матрул ДарВул взглянул на быстро меняющиеся числа в левом нижнем углу монитора – обратный отсчет начала атаки на Суриму. Оставалось семь минут десять секунд.

Третий, последний, гиперпрыжок хоть и был самым коротким, но зато самым опасным. Фролы и челы прекрасно осознавали, что такую хорошо укрепленную планету, как Сурима, просто так, в лоб, не возьмешь. Тем более учитывая, какое важное оружие разрабатывали там кроки.

Нужна была хитрость. Нет, даже не хитрость, а суперхитрость, супертактический ход. Ход, позволяющий застать врасплох не то что кроков, а и самого Бога, всех Богов. И фроловского Великого Мортона, и человского Всесильного Исама, и, самое главное, кроковского Всемогущего Картана. И такой ход был придуман.

«Смею думать, что придуман. Через несколько минут узнаем, чего стоят все эти расчеты на суперкомпьютерах Главного Штаба. На собственной шкуре узнаем». – Главный командор еще раз посмотрел на экран монитора.

Нет, пока все шло прямо как по маслу. Ни единого сбоя. Два ядерных реактора, строго контролируемые несколькими компьютерами, вколачивали в огромный нуль-континуум-генератор новую порцию энергии. Центральный компьютер, приглядывая за подчиненными-коллегами, тасовал в своем электронном мозгу миллиарды цифр, рассчитывая параметры следующего прыжка. Десантники спешно занимали свои места с десантных ботах.

– Двадцать секунд до прыжка, – бесстрастно напомнил центральный компьютер.

«Как там Андрей? – мысль, казалось, так мгновенно родилась в голове Главного командора, словно пыталась догнать и остановить стремительно истекающее время до начала атаки. – Успел бы добежать в бот. Ждать никто не будет – атака должна быть внезапной. Насколько это, конечно, возможно при современных технологиях обнаружения гиперсветовых звездолетов и обработки полученной информации. Да нет, такой успеет. Если надо, зубами пол будет хватать, а доползет вовремя, – Матрул ДарВул вздохнул, – эх, и почему Великий Мортон дал мне только дочь? А побольше времени надо было с женой в постели проводить, а не в креслах звездолетов».

– Десять секунд до прыжка.

«А если погибну я и погибнет Андрей? Что будет с Эльдирой? И продолжится ли мой род?»

– Пять, четыре…

«Эх, вернемся на Матею, загоню их в спальню и не выпущу, пока внука мне не сделают».

– Три, два, один…

«Сам сделал ошибку, а зятю своему не позволю».

– Ноль.

«Пусть потрудится».

И вот с этим: «Пусть потрудится» Главный командор фролов Матрул ДарВул пересек границу нашего и потустороннего миров.

– Саррад, расстояние до флагмана?

– Полторы световых секунды, господин генерал, – тут же последовал ответ командира крейсера Саррада Бараштана.