Текст книги "Время прибытия"

ГЛАВА 3
ПОЛНЫЙ АВРАЛ

В космопорте на планете Эрзац как всегда было людно, хотя данное определение не совсем подходит к описанию разношерстной толпы ежеминутно отбывающих и прибывающих пассажиров из разных миров. Людей среди них не было, вернее, были, если брать во внимание внешнее, а не биологическое сходство.

Один из этих псевдолюдей сидел в виде толстого негра на веранде небольшого кафе и, блуждая взглядом по рядам прибывающих пассажиров, кого-то с нетерпением ждал. Остывшая чашечка кофе на столике перед ним стояла лишь для вида.

Но вот в кафе зашел высокий худой инопланетянин с сероватой кожей в красном плаще и уселся за столик рядом с негром.

– А что-нибудь менее заметное ты не мог надеть? – раздраженно спросил его негр, явно нервничая.

– Свой оранжевый костюм я сдал в химчистку, – невозмутимо ответил незнакомец, – а фиолетовую панаму забыл в звездолете.

Негр протяжно застонал:

– Меня предупреждали, что все каспирийцы идиоты и чтобы я с вами не связывался.

Инопланетянин в красном плаще презрительно фыркнул:

– Нужно быть выше этого, Краун.

Негр поморщился и, осторожно оглядевшись по сторонам, тихо спросил:

– Товар у тебя?

Инопланетянин кивнул, достав из кармана пробирку с зеленым порошком.

Негр дернулся:

– Спрячь немедленно, кретин, ты нас засветишь.

Пожав узкими плечами, каспириец положил пробирку обратно в карман.

– Одного только кристаллика хватит, чтобы ты в течение месяца гулял по астралу, – спокойно сказал он.

К столику, за которым они сидели, внезапно подбежала большая серая собака и, завиляв хвостом, стала просить кусочек сахара, лежащий на блюдечке у края стола.

– Пошла отсюда, пошла, – замахал рукой на собаку нервничающий негр.

Но глупый пес только сильнее завилял хвостом.

– Да на, подавись, – кусочек сахара полетел псу в морду, но собака, каким-то образом изловчившись, схватила его на лету зубами.

– Ладно, Краун, давай деньги, – сказал каспириец, посмотрев на часы, – мой корабль через полчаса отбывает.

Негр хмыкнул и достал из-за пазухи электронную чековую книжку.

А к столику подошел немного раскосый официант с набриолиненными волосами, держащий на подносе чашку с чем-то горячим и ароматным.

– Ваш бамбуковый кофе, сэр, – сказал официант длинному каспирийцу.

– Но я не заказывал кофе, – удивился инопланетянин, – мой метаболизм не позволяет мне употреблять этот напиток.

– В таком случае, – заявил официант, ставя поднос с кофе на столик, – вы арестованы, попрошу руки за голову.

– Что? – вытаращил глаза негр.

Официант усмехнулся и сунул под нос инопланетянину маленькую синюю карточку.

– Суперагент Бельды, Космическое Бюро Расследований. Вы арестованы за торговлю наркотиками.

Негр резко вскочил из-за столика, бросившись к выходу из кафе, но был повален на пол большой серой собакой, выпросившей у него сахарок.

– Молодец, Снежок, – крикнул Бельды, обыскивая каспирийца, – а вот и дьявольское зелье.

Кафе наполнилось полицейскими. От темно-синих форм зарябило в глазах.

– Поздравляю с успешно раскрытым делом, – сказал усатый комиссар, пожимая лапу лайке и дружески хлопая Бельды по плечу, – злоумышленникам будет инкриминирована также и работорговля.

– То есть как работорговля? – не понял Бельды, переглянувшись с лайкой.

– Комиссар, выражайтесь яснее, – добавил Снежок.

Полицейский усмехнулся:

– Совсем недавно было установлено, что наркотические кристаллы, которые мы только что конфисковали у преступников, разумны.

– Ух ты, – Бельды достал из кармана пробирку с синим порошком, – привет, братья по разуму.

Кристаллы не ответили, и агент передал их комиссару.

– Надеюсь, их вернут на историческую родину, – добавил он.

У одного из полицейских зазвонил сотовый.

– Это вас, – молодой сержант протянул трубку Бельды.

Агент удивленно взял телефон:

– Да, Бельды слушает.

– Это комендант Цербера-3 вас беспокоит, – донеслось из трубки, – Люфт Заоаар, у нас тут колоссальное ЧП.

Судя по голосу, комендант чуть не плакал.

– Господи, – изумился Бельды, – вы плачете?

– Да нет, – ответил комендант, – это не из-за ЧП, просто Хосеандроид в сериале «Кибермария» в кому впал.

– А, это ничего, бывает, – согласился суперагент, – через триста серий очнется.

– Вы думаете?

– Конечно, ну так что там у вас за ЧП?

– Да это, трое землян из тюрьмы сбежали, взяв в заложники капитана сторожевого крейсера.

– Кто? – не веря услышанному, выдохнул Бельды. – Когда?

– Да этот Тортилов с Крысаками.

– Кто? – переспросил агент. – Может быть, Воротилов с Крючками?

– Да-да, – подтвердил комендант, – Водилов с Ключами.

Бельды недовольно потряс трубку:

– Что за связь, алло.

– Да, я тут, – ответил Заоаар, – в общем, сами там разбирайтесь. Моя тюрьма с краю – ничего не знаю. Это все этот придурок капитан Румбель натворил, с ним и говорите…

На этом связь оборвалась.

– Ничего себе, – прошептал Бельды, наконец осознав масштаб катастрофы.

– В чем дело, – спросил Снежок, нетерпеливо бегая вокруг напарника, – что случилось?

– Воротилов с братьями Крючками с Цербера-3 сбежал, – ответил Бельды, возвращая телефон сержанту, – накрылся наш отпуск.

Снежок присвистнул.

Покинув здание космопорта, суперагенты направились в гостиницу «Киберреал» собирать свои вещи.

– Нужно срочно разыскать Бисквита Ивановича, – рассуждал Бельды, лихорадочно набрасывая в уме план дальнейших действий, – и предупредить полковника Толстолобова.

– Конечно, – кивнул Снежок, – прямо из гостиницы и позвоним на Землю.

Как оказалось, полковник Толстолобов был уже осведомлен о побеге:

– Да, я уже знаю, – сказал он по телефону Бельды, – мне этот Пылесос, то есть Заоаар звонил, бочку на капитана Румбеля катит. Но поверьте мне, Румб – мужик хороший. Я с ним пару раз на Плутоне отдыхал, что-то там с этим побегом нечисто.

– Вы нам поможете? – спросил Бельды.

– Нет, извините, покинуть Землю я не могу, – ответил полковник, – у меня тут полный бардак: после исхода братвы наркоманы и маньяки всякие словно взбесились. Дел невпроворот, но я пошлю к вам своего надежного человека, вы не беспокойтесь, только транспортом меня обеспечьте.

– Сделаем, – кивнул Бельды, – тарелку скоро пришлем. Да и вот еще что, полковник, вы случайно не знаете, куда пропал Бисквит Иванович?

– На Земле его точно нет, – ответил Толстолобов, – говорят, что он в монахи космические по пьянке постригся. Странствует теперь, побирается. На восстановление святилища Дарса Вейдера средства собирает.

– М-да, допекли мужика, – расстроился Бельды.

– Не то слово, – согласился полковник, – вы в курсе, что после того звонка в частную космическую полицию, Лига на него в суд подала, квартиру на Венере отсудила.

– Как, – изумился Бельды, – за что?

– Да за все то же, – усмехнулся полковник, – за вызов платить не хотела, списав все на счет Ивановича.

– Вот сволочи, – с чувством сказал внимательно слушающий беседу через специальное устройство Снежок.

– Обобрали, короче, эмиссара как липку, средств к существованию лишили. Советую вам поискать его на старой заброшенной свалке космических кораблей в Туманности Альбиноса.

– Спасибо, полковник, – поблагодарил Бельды, – ждите, транспорт скоро будет. Готовьте своего человека…

После чего друзья, тепло попрощавшись, закончили разговор.

– Да, дела, – сказал Снежок, любовно складывая в маленький заплечный рюкзак сахарные косточки, – начинай все по-новой.

– Я одного не пойму, – недоумевал Бельды, – звонок-то ведь в частную полицию мы с тобой сделали, а пострадал в итоге Иванович.

– Нашли крайнего, – ответил Снежок, – у нас всегда так, кутер старушку на перекрестке сбивает, а сажают дворника с соседней улицы…

В общем, собрав вещи, суперагенты снова двинулись в космопорт, где на частной тарелкостоянке находился их личный двухместный звездолет.

Тем временем мы вернемся в Хрючевск и посмотрим, что же там происходит после ошарашивающего известия о побеге из космической тюрьмы знаменитого авторитета.

А происходит там вот что…

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ХРЮЧЕВСКЕ

В центре города в тот день собрались чуть ли не все его жители. Радостно играл духовой оркестр хрючевской Госавтоинспекции. В небо летели разноцветные шарики, а на высокой трибуне толкал речь полковник Толстолобов.

– В этот знаменательный день, – торжественно вещал в микрофон начальник хрючевской милиции, – я так же, как и вы, счастлив прийти сюда и присутствовать во время грандиозного события, уже прославившего наш город вплоть до столицы.

– Ура, – закричали какие-то ветераны, размахивая разноцветными флажками.

Защелкали фотоаппараты репортеров.

– Итак, я хочу представить вам человека, без которого сегодняшний праздник был бы совершенно невозможен, – продолжал полковник. – Хрючевцы, встречайте мецената, бывшего школьного учителя рисования и просто человека, которому невероятно везет в лотерею, Иннокентия Петровича Белочкина!

Над радостной толпой снова пронеслось дружное ура, раздались аплодисменты.

– Друзья, – сказал Белочкин в микрофон, немного смущаясь, – наверное, не стоит сейчас говорить, как дорог всем нам наш город, в котором мы выросли и которому мы без сожаления посвятили лучшие годы нашей жизни. Сегодня я имею честь преподнести этому городу королевский подарок и торжественно объявляю хрючевский Диснейленд открытым.

Громко грянул оркестр, под звуки которого Марина Борисовна Белочкина в песцовой шубке перерезала золотыми ножницами голубую ленточку у входа в фантастический парк.

– Хрючевцы, – снова повернулся к микрофону Белочкин, – сегодня мы вместе с администрацией города решили сделать благотворительную акцию и пускать всех ветеранов в Диснейленд бесплатно.

– Ура, – взревели ветераны и, стащив упирающегося Белочкина с трибуны, понесли его на руках в парк.

В небо полетел целый рой ярких шариков.

А полковник Толстолобов, спешно попрощавшись с мэром и его супругой, сел в свою персональную машину и срочно укатил на работу в главное управление хрючевской милиции.

– Лидочка, – сказал он, проходя мимо стола секретарши, – вызови ко мне, пожалуйста, капитана Синицына.

– Сию минуту, Владимир Андреевич, – отложив косметичку в сторону, девушка схватилась за телефон.

Сняв шинель, полковник недовольно потер ноющую поясницу.

– Что-то совсем я продрог, – задумчиво сказал он и как бы невзначай заглянул в ящик своего стола, где стояла непочатая бутылка коньяка «Наполеон», – а не выпить ли мне рюмашечку?

Настырно запищал селектор.

– Да? – спросил Толстолобов, с сожалением закрывая ящик.

– Владимир Андреевич, к вам Синицын, – мило прощебетала секретарша.

– Пусть войдет.

Синицын осторожно, как мышь, зашел в кабинет.

– Расслабься, Федя, – Толстолобов дружески ему улыбнулся, – у меня к тебе будет очень интересное предложение.

– Я вас слушаю, Владимир Андреевич.

– Да садись ты, что стоишь столбом. В общем, есть у меня для тебя одно секретное задание или скорее миссия. Можно сказать, что я уже давно готовил тебя к этому моменту, посвятив в некоторые свои дела, связанные м… м… с космосом.

– С космосом? – удивленно переспросил капитан.

– Да-да, с космосом, – закивал полковник, – наша служба, конечно, почетна и тяжела, но не надо забывать, что преступники есть не только на планете Земля, но и в космосе. Помнишь нашу недавнюю операцию по обезвреживанию банды новых марсиан?

– А разве это были не заезжие наркоманы-убийцы? – изумился капитан.

Толстолобов озабоченно потер подбородок, размышляя, не ошибся ли он в капитане Синицыне, выбрав его для рейда к звездам.

– Короче, Федя, чему тебя в армии до того, как ты в милицию пошел, учили? Ну, вспоминай самое главное.

– Безоговорочно выполнять распоряжения высшего начальства, – браво отчеканил Синицын, – приказы командира не обдумывать и не обсуждать.

– Во, – Толстолобов поднял вверх указательный палец, – оно. В общем, завтра вечером, Федя, ты отправляешься в космос с секретным заданием и особой миссией, основная цель которой – не посрамить правоохранительные органы Земли.

– Так точно, – вскочил со стула Синицын, щелкая каблуками.

– Да обожди ты, не суетись, – махнул рукой полковник, – я тебе еще не все рассказал.

Моргнув, капитан снова сел на стул, аккуратно положив руки на колени.

– В общем, расклад такой: ты летишь в космос, где будешь работать с уже знакомыми тебе агентами по делу новых марсиан, с агентом Бельды и агентом Снежковским.

Капитан Синицын кивнул.

– Там у них ЧП какое-то произошло, – продолжил Толстолобов, – короче, бардак точно такой же, как у нас на Земле: не то перепились они там все вместе с комендантом тюрьмы, не то козни друг другу строят, короче, так или иначе из-за недосмотра местной администрации из тюрьмы бежал Воротилов вместе со своими верными телохранителями. Надеюсь, ты, Федя, понимаешь, что это значит?

Синицын отрицательно покачал головой.

Полковник вздохнул:

– Это значит, что они не только нашу планету осрамят, но чего доброго Лигу Объединенных Планет по миру пустят, и в итоге, войны с Землей не миновать. Разбираться там особо не будут, шарахнут по нам ракетами, и все дела.

– Война – это плохо, – согласился Синицын.

– Вот, – обрадовался Толстолобов, – ты смотришь в корень проблемы. Ну так все понял, или тебе что-то еще разъяснить?

– Да вот роль моя не совсем мне ясна при этих агентах космических, – сказал капитан, – помощи от меня, как вы понимаете, ноль, азы межзвездной разведки в училище не преподавались.

Толстолобов кивнул:

– Хороший вопрос, честно скажу, ожидал я его от тебя. При суперагентах ты будешь кем-то вроде дипломатического представителя от планеты Земля, наблюдатель, ни во что не вмешиваешься и лишь в решающий момент браслеты на братков надеваешь. Ведь Воротилову все равно не отвертеться. Вон у меня в сейфе на него колоссальный компромат лежит, лет на 300 упечем его в тюрягу, как только он на Земле появится.

– В общем, как я понял, – сказал Синицын, – по возможности пристрелить Сан Саныча при попытке к бегству.

Челюсть у полковника отвисла.

– Да ты что, – еле выговорил он, – американских боевиков насмотрелся, «Коза ностра против Якудзы»? Даже и не думай об этом! На всю вселенную правоохранительные органы Земли осрамишь.

Капитан Синицын покраснел.

– Ладно, прощаю, – быстро успокоился Толстолобов, – молодой, горячий, жена двадцатилетняя, короче, будь завтра вечером в семь часов на окраине Хрючевска, у старого консервного завода с вещами. Там тебя летающая тарелка ожидать будет. Но смотри мне, не посрами мундир, не опоздай.

– Так точно, – снова вскочил со стула капитан Федор Синицын, – служу хрючевской милиции…

Слегка навеселе, Иннокентий Петрович Белочкин вернулся домой довольно поздно, и был встречен скалкой, которой его склочная супруга владела в совершенстве.

– А, явился, не запылился, кобелина чертов, – сказала Марина Борисовна, пройдясь скалкой по ребрам благоверного.

Белочкин ойкнул и медленно осел на пол коридора.

«А все эти ветераны, – грустно подумал он, – давай выпьем за здоровье товарища Сталина, товарища Молотова, Маленкова. Интересно, после какого это тоста я вдруг запел „Союз нерушимый“, по-моему, после за здоровье Че Гевары».

– Признавайся, сволочь, – кричала Марина Борисовна, – с кем ты, евнух чертов, спутался, с Нинкой этой белобрысой из соседнего подъезда? Я видела, как ты на нее с балкона посматриваешь, когда она мопса своего японского по утрам выгуливает.

– Муня, отстань, – простонал с пола Иннокентий Петрович, – я хочу спать.

Но жена и не собиралась успокаиваться.

– Или это опять та шлюшка в очках из восемнадцатой школы, учительница пения, думаешь, я не знала о том, что ты с ней шуры-муры крутил. Даже в детский хор, кобель чертов, записался!

– Ну, Муня, иди спать…

Скалка зловеще просвистела в опасной близости от уха Белочкина.

А все дело было в том, что Белочкин, у которого с недавнего времени завелись очень большие деньги, регулярно играл на ипподроме и беспорядочно шлялся по ночным стрип-барам.

Не подумайте, что он делал там что-то предосудительное.

Нет.

Боже упаси!

Парадоксально, но Иннокентий Петрович своей супруге был абсолютно верен, поскольку относился к ней как к старым домашним тапочкам. Ну и что, что они иногда жмут ногу, зато ты к ним уже привык и зачем тебе новые, если и эти пока еще ничего, без дырок и проплешин.

Такая вот супружеская любовь.

Возвращаясь поздними вечерами, а то и вовсе ночью, Белочкин регулярно получал от супруги втык, которая ревнивой была похуже мавра Отелло, даром, что душить не пыталась.

– Скотина, – наконец разревелась Марина Борисовна, – гад проклятый…

И слушая ее всхлипывания, Белочкин подумал, что не будь этих регулярных скандалов, его жена бы наверняка потеряла вкус к жизни. От семейных сцен она, похоже, получала неописуемое удовольствие и соответственно нервную разрядку.

– Скотина, боров, – причитала супруга бывшего киллера, – мой папа пропал, а ты, мерзавец, напился…

– Как это пропал? – не понял Белочкин, приоткрыв правый глаз. – Куда пропал?

– Не знаю, – рыдала Марина Борисовна, – нигде его нет, ни дома, ни на даче, никто его уже больше недели не видел.

– Интересно, – сказал Иннокентий Петрович, медленно трезвея, – а морги ты уже обзванивала?

Уставившись на мужа круглыми глазами, благоверная зарыдала пуще прежнего.

– М-да, утешил, – констатировал Белочкин, встав с пола и подобрав ненавистную скалку.

– Ладно, завтра все выясню, успокойся, схожу к моему другу полковнику Толстолобову и все выясню…

Так закончился первый более-менее спокойный день в жизни Хрючевска.

– Вот такие пироги, Кеша, – подвел итог своему рассказу полковник, наливая по третьей рюмке коньяка, – улетел Убийвовк вместе с Воротиловым в космос, точнее, они его насильно связали и с собой увезли.

– Сволочи, – Белочкин с чувством опорожнил рюмку.

Намятые супругой бока неприятно ныли у него с самого утра.

– Надо выручать Бориску, – Чистильщик стукнул по столу кулаком, – урою гадов.

– Но как, – спросил Толстолобов, – как ты собираешься это сделать?

Белочкин моляще посмотрел на полковника:

– Помоги, Андреевич, ты же все можешь, я-то знаю. Не дай пропасть хорошему человеку, хоть он и продажный, Муня ведь совсем сиротой останется, только я у нее один непутевый.

– Так, коньяк мы больше не пьем, – сказал полковник, пряча бутылку, – помогу я тебе, лосю мичуринскому. Не знаю даже почему, но помогу. Симпатичен ты мне, Кеша, несмотря на то, что бывший киллер.

Белочкин после этих слов полковника буквально весь просиял.

– Слушай меня внимательно, – Толстолобов наклонился к самому уху Чистильщика, – значит так, сегодня вечером…

– Ты куда это, интересно, на ночь глядя намылился? – спросила Марина Борисовна, когда вечером ее супруг внезапно стал собираться в дорогу.

– Да в командировку еду, – небрежно бросил Белочкин, доставая из-под дивана футляр от скрипки, – на гастроли. Ростропович вот поиграть пригласил. Единственный концерт в Бердычеве дает, специально из-за границы приехал.

– Так ведь ты же любитель, – с подозрением сказала жена, – нот даже не знаешь, я вообще сроду не слышала, чтобы ты играл.

– Не-а, – ответил Белочкин, загадочно улыбаясь, – я, Муня, профессионал.

«Знаю я эти командировки, – подумала Марина Борисовна, – ох, только попадись мне, шельмец, на горячем».

Когда Иннокентий Петрович наконец покинул свою квартиру, направившись к автобусной остановке, Марина Борисовна, накинув полушубок, незаметно выскользнула из подъезда следом за ним, пряча под одеждой верную скалку.

В автобус она ухитрилась сесть в тот же, что и Белочкин, оставаясь при этом совершенно незаметной, но оно и понятно, кровь Бориса Богдановича, который конспиратор был тот еще.

Белочкин вышел на конечной остановке, на самой окраине города, что вызвало у крадущейся следом за ним жены весьма нехорошие подозрения и тревожные предчувствия.

Уж не серийным маньяком-убийцей был ее муженек?

«Хотя нет», – сразу отбросила эту сумасшедшую мысль Марина Борисовна, с его слабым характером и чахоточным телосложением подобное было практически, в ее понимании, невозможно.

Так думала супруга, пробираясь вслед за Иннокентием Петровичем по темному лесу.

То, что она увидела на небольшой полянке, сначала повергло ее в ужас, а затем в страшный гнев.

На поляне стояла самая настоящая космическая тарелка с опущенным трапом, красиво мигая бортовыми огнями, и Белочкин невозмутимо направился прямо к ней.

– Так он мне изменяет с инопланетянками, – зло прошептала Марина Борисовна, и щеки ее от обиды медленно налились румянцем.

Капитан Синицын был уже на борту. Сидя в пассажирском кресле, он испуганно таращился на двух жутких инопланетян, один из которых был похож на адского клоуна, а второй и вовсе был говорящим медвежонком-коалой. Но приказ, как говорится, есть приказ, если по службе надо, заговоришь и с коалой.

Увидев зашедшего в кают-компанию Белочкина, капитан несказанно обрадовался.

– О, вы тоже со мной летите? – улыбаясь, спросил он.

– Ага, – кивнул Белочкин, устраивая тяжелый футляр от скрипки в свободном кресле, – будем гастролировать вместе.

– Здорово, – согласился Синицын.

– Меня зовут Рональд, – представился клоун, дурашливо кланяясь, – я ваш второй пилот, ик…

И он с грохотом повалился на пол.

– Ничего, это с ним часто бывает, – спокойно прокомментировал коала, – понимаете, трудное детство, трясущиеся руки пьяной акушерки, скользкий подоконник…

Земляне согласно закивали.

– Спившийся интеллигент, – предположил Белочкин, подмигивая бледному капитану, – несоответствие полета мысли с недоросшей до гиганта общественной средой, это бывает.

Почесав ухо, коала задумался.

– Вполне возможно, – согласился сумчатый мишка, после чего деликатно представился, – меня зовут Фух с планеты Эйдан, я – первый пилот.

– Ну так как, мы летим? – с нетерпением спросил Белочкин. – Я сказал жене, что у меня срочная командировка в Бердычев, но если я не вернусь хотя бы через пять дней, то она поднимет на уши Интерпол.

– Ревнивая женщина – мечта драматурга, – глухо изрек с пола пьяный Рональд.

– Н-н-но, к-к-как он п-п-поведет корабль? – заикаясь от страха, спросил капитан Синицын, указывая на второго пилота.

– А, не беспокойтесь, – махнул лапой Фух, – у нас все равно автопилот…

* * *

Когда Иннокентий Петрович Белочкин скрылся в космической тарелке, Марина Борисовна, изрыгая проклятия, с неотвратимостью рока ринулась следом за ним.

Осторожно взойдя по опущенному трапу на звездолет, она, вытащив из-под полушубка скалку, тихонько прокралась в глубь коридора, начинавшегося сразу после входа в тарелку, но по ошибке толкнула дверь не в кают-компанию, а в личную лабораторию Рональда, где на холостом ходу работал забытый коперфильдцем самогонный аппарат. Вдохнув исходящие от дьявольской машины пары, Марина Борисовна, ойкнув, свалилась на мягкий пол лаборатории, потеряв сознание и пропустив таким образом момент, когда трап, словно язык ящерицы, задвинулся в блестящий бок космической тарелки, и звездолет, тихо завибрировав, плавно взлетел в небо, разрезая на ровные куски стылый январский воздух.