Текст книги "Святые отцы об исповеди. Духовник и отношение к нему"

Нельзя покаяться истинно, если не будешь всецело пребывать в любви Божией. То есть только Бог и ты, Христос и ты один (старец Порфирий).

Исповедавшемуся грешнику старец Амфилохий сказал: «Брате, забудь свои грехи, наш Христос их вычеркнул из судебной книги».

Верующий не должен рассказывать другим ни о своей исповеди, ни о своей жизни или своем духовном подвиге. Всё лично-духовное да будет втайне от людей, но не от духовника (старец Иаков).

Иной старец-духовник и жизни хорошей, и говорит убедительно, и в Писании сведущ, но нет в нем той силы благодатной, которая живет нередко в простых, Богом отмеченных старцах.

Нынешние люди удалились от своих духовников, и их задушили помыслы и различные страсти. Они ходят на исповедь к психиатрам. Принимают таблетки, чтобы забыть о проблемах, которые их тревожат. Едва прошло немного времени – и проблема снова возникает, и опять то же самое. Делаются те же действия. Тогда как, если бы всякий привел себя в порядок внутренне, он спал бы, как овечка, и не глотал таблеток (старец Паисий Афонский).

Главные качества старца

Ими должны быть:

✓ Опыт духовный. Он приобретается деятельною жизнью в послушании и под руководством старца.

✓ Рассуждение. Оно дается только чистым сердцем, просвещенным Духом Божиим.

✓ Терпение, любовь и смирение.

* * *

Духовный отец как столп только указывает путь, а идти надо самому. Если духовный отец будет указывать, а сам ученик его не будет двигаться, то никогда не уйдет, а так и сгниет у этого столпа.

Кто уклоняется от Святых Таинств исповеди и причащения, тот враг самому себе, ибо сам отвергает свое спасение.

В вопросах, касающихся наших связей с другими людьми, необходимо рассуждение и осмотрительность. А самое надежное – это каждому советоваться со своим духовником (старец Паисий Афонский).

Некоторые говорят, что теперь нет таких старцев, которые могли бы руководить ко спасению души, и живут никем не управляемые. Это говорят те, которые не хотят смирить своего сердца и своего мудрования – им весьма трудно спастись. Праведник же не оскудеет на земле до скончания века.

Слово современных греческих старцев[5]5
  Последующие главы включены в сборник не о. Валентином, но от редакции, как нелишнее дополнение. – Ред.


[Закрыть]

Старец Иоиль утверждал, что посвящающий себя Богу имеет в себе священный огонь, который возжигает Сам Бог: «Сильное желание посвятить себя Богу требует от человека стольких жертв, что, если не возгорится в нем огонь, способный попалить любую плотскую похоть и любое земное стремление, то желание это не устоит и истощится. Этот огонь может зажечь только Один – Бог».

Интересен следующий литургический опыт старца Иакова: «Люди слепы и не видят, что происходит в храме во время Божественной Литургии. Однажды я служил Литургию и не мог совершить великого входа из-за того, что видел. Внезапно я почувствовал, как кто-то толкает меня в плечо и ведет к святому жертвеннику. Я подумал, что это псаломщик. Оборачиваюсь и вижу огромное крыло, положенное мне на плечо Архангелом и ведущее меня на великий вход. Что происходит в алтаре во время Божественной Литургии! Часто я не выдерживаю и сажусь, в это время сослужащие думают, что что-то не в порядке с моим здоровьем, но они не знают, что я вижу и слышу».

Тот же старец говорил: «Когда священник у святого жертвенника вынимает частицы и поминает имена верных, тогда нисходит Ангел Господень, берет это поминовение и относит его на Престол Христов».

Слова проповедников обычно пропадают без пользы. И этому есть причина. Говоря на эту тему, старец Амфилохий пояснял: «Ныне слова проповедников – это вода, стекающая по скале. Бедный и необразованный народ чувствует себя покинутым и не слушает их. Ему нужны дела и жизнь по христианской любви, он нуждается в сострадании и понимании. Только любовью к людям и делами человеколюбия мы сможем привести наших братьев ко Христу».

Старец Паисий учил: «Большую цену имеет одно, подтвержденное опытом слово смиренного человека, выходящее с болью из глубин его сердца, чем витиеватая болтовня поверхностного человека, бойко произносимая его образованным языком, не дающим пищи для души, ибо он – плоть, а не огненный язык святой Пятидесятницы». Об обличительной проповеди он говорил так: «Если страстный человек обличит эгоиста, то это все равно что ударить камнем о камень, отчего разлетятся искры! Если страстный обличит чувствительного человека, то нанесет ему большую рану. Это то же, что металлической щеткой счищать гной с больных глаз».

Один епископ сетовал, что его пламенная проповедь не принесла плодов. А старец Иероним объяснил ему: «Охотник должен быть не только отличным стрелком: он должен еще зарядить свое ружье пулей. Сперва учи своим примером, и потом увидишь, сколько плодов принесет твоя проповедь… Когда проповедник не научился сам и не прошел испытания, то как он сможет учить других? Люди по большей части поучаются делами, а не словами».

Архимандриту, который чувствовал себя неудачником из-за того, что не стал архиереем, старец Епифаний сказал: «Мне это кажется хулой: если ты помыслишь, что эти скудельные члены могут брать хлеб и вино и призыванием Святого Духа прелагать их в Тело и Кровь Христовы, если ты помыслишь, что путем Крещения тебе дана власть из потомков Адама делать причастников Креста и воскресения Господня; если ты подумаешь, что тебе дана власть возлагать свои руки на голову величайшего грешника и отпускать его из исповедальни с убеленною душою – то как ты при всем этом можешь считать себя неудачником лишь потому, что не надел митру? Да помилует нас Бог!»

Светлым примером клирика, посвятившего себя своему делу, был старец Епифаний из Афин. Мы приводим здесь несколько его слов, обращенных ко клирикам: «Я совершенно безземельный. У меня нет ни пяди своей земли, хотя я и не из бедной семьи. Никакого имущества я не имею, ни движимого, не недвижимого, кроме своих скромных, простых и незатейливых облачений, ряс и книг. Миловал меня Господь, и даже до сего дня я не приобрел от священства ни гроша: ни платы, ни вознаграждения за священнодействие». «Не будем забывать, женатые и неженатые, что мы представители кроткого и смиренного сердцем Иисуса. Мы призваны преуспевать в смирении, а не ссориться в алтаре из-за первенства». «Клирики, и тем более безбрачные, должны выбираться из людей зрелого возраста, отличного воспитания, крайнего благоговения, блестящего поведения, адамантового (твердого) характера и гармоничного душевного склада, приобретенного трудами и потами, молитвами и поучениями, постами и бдениями, добровольной нищетою, злостраданием и различными лишениями. Ибо подвиг – это привилегия и обязанность не только монахов, но и каждого верующего, и прежде всего клирика, в особенности безбрачного. Православная Церковь глубоко аскетична, и кто не любит подвига и друг неги и покоя, тот не имеет в ней места».

Старец Даниил, подводя итог своим словам о качествах, необходимых духовнику, говорил: «Во-первых, к согрешающим он должен проявлять терпение и любовь. Во-вторых, он должен соблюдать тайну и предпочесть лучше умереть, чем открыть грех исповедовавшегося ему. И в-третьих, он должен иметь своим верным спутником добродетель рассуждения».

Хороший духовник сострадает исповедающимся. Старец Иаков так говорил об этой своей боли: «Я сострадаю исповедающемуся мне человеку. Я болею вместе с ним. Я болею и плачу за исповедующегося. Я молюсь святому Давиду, чтобы забыть после исповеди ненужное и помнить о том, о чем нужно молиться. Я молюсь за исповедающихся, беспокоюсь за них и снова жду их прихода».

Опытный духовник старец Филофей говорил: «Я свидетельствую, что часто после исповеди, в особенности в больших городах, хотя, впрочем, и в селах, весь день и большую часть ночи я чувствовал такое истощение, что падал на свое ложе как мертвый, думая, что я больше не встану, а умру или буду долго болеть, оставаясь неподвижным и бездеятельным. Но когда я просыпался утром, я чувствовал себя совершенно здоровым и имеющим новые силы».

Говорил старец Епифаний: «Для меня нет большего удовлетворения, чем сидеть часами в исповедальне и примирять людей с Богом».

О молодых клириках, которым не терпится стать духовниками, старец Паисий говорил: «Торопящиеся стать духовниками и имеющие в себе еще много духовного яда похожи на неспелую и терпкую айву, из которой, сколько бы мы сахару в нее ни положили, не получится хорошего варенья. Сладостные слова и великие истины имеют цену, когда исходят из истинных уст, и находят себе место только в склонных к добру душах и в великодушных людях, имеющих чистый ум».

О деятельности духовника старец Филофей говорил: «К нынешнему лукавому роду духовник должен применять снисхождение, ибо если он применит в точности церковные каноны, то достойных Причащения не найдется никого из исповедающихся. Но духовнику нужны большое внимание, рассудительность и теплая молитва к Небесному Отцу, чтобы Он просветил его, что говорить людям».

Духовник должен иметь большой опыт, чтобы уметь относиться к людям с пастырской отзывчивостью. Старец Порфирий, ставший духовником в возрасте 21 года, рассказывал о себе следующее: «Поскольку первое время я был неопытным, то на приходящих исповедоваться налагал суровые епитимии. Но многие из них в скором времени снова приходили ко мне и говорили, что не могут вынести наложенных мной наказаний. Теперь я понимаю, насколько тяжелы были епитимии, которые я налагал по своей неопытности».

Относительно «икономии» (снисходительного отношения к людям), которую может применять духовник, старец Даниил советовал: «Чтобы быть тебе в безопасности, ни в снисхождении не будь попустительным, ни в строгости не будь слишком суровым, дабы расположить людей к покаянию. К вопросам и прегрешениям, терпимым с точки зрения икономии, снисходи с большим рассуждением. Но к строптивым и упорным будь строг, чтобы не отвечать тебе за них в День Суда».

Старец Иероним говорил, что «сребролюбие – это отвратительна немощь иереев. Увы, когда иерей станет сребролюбивым, тогда он падет и во многое другое». И молодому священнику он давал следующие практические советы: «Когда ты выходишь из дому и идешь по улицам, куда бы ты ни пошел, знай, что люди наблюдают за священником, как он ходит, как разговаривает, как ведет себя. Поступки твои да будут правильными. Руками не маши вперед-назад. Надевай, как положено, свою рясу. Веди себя благоразумно, как служитель Божий, а не легкомысленно, как мирские».

Достойны упоминания следующие слова старца Епифания: «Сердце мое имеет только входы. Выходов нет. Кто вошел внутрь, остается там. Что бы он ни сделал, я люблю его такого, каким я его полюбил, когда он впервые вошел в мое сердце. Я молюсь за него и ищу его спасения». «Худшее для меня мучение – это знать, что я огорчил любимого человека». «Я хочу, чтобы те, которые рядом со мною, чувствовали простор, а не тесноту. Я никого не зову, никого не держу и никого не прогоняю. Кто хочет, приходит, кто хочет, остается, кто хочет, уходит. Я никого не считаю своим последователем или сторонником». «Я всем пожертвовал, прежде чем это получить. Я пожертвовал местом преподавателя университета. Я пожертвовал местом секретаря Священного Синода. Я пожертвовал местом главы миссионерского братства. Я пожертвовал местом настоятеля большого храма. Я пожертвовал епископским престолом. У меня есть одна епитрахиль, чтобы исповедовать людей. Ничего другого!»

Старец Иосиф писал своему духовному сыну: «Мое сильное желание, горение моего сердца, моя любовь, непрестанно жгущая мою внутренность – в том, чтобы спаслись души, чтобы принесли они себя в словесные жертвы нашему Иисусу». И он много молился, чтобы это случилось. Но слова его не всегда достигали цели. В связи с этим великий Исихаст говорил: «Если благодать Божия не просветит человека, сколько бы ты ни сказал слов, не будет пользы. Сейчас он слушает, но вскоре, связанный, снова возвращается к прежнему. Но если тут же, вместе со словом, действует благодать, тогда в ту же секунду происходит изменение в соответствии со стремлением человека. С этого момента изменяется его жизнь. Но это случается с тем, кто не испортил свой слух и не ожесточил свою совесть. Напротив, те, кто слышат добро, но не повинуются и остаются при своей злой воле, хоть бы ты им и говорил день и ночь, и показал бы им всю мудрость Отцов, и чудеса перед их глазами сотворил бы, и повернул бы вспять течение Нила, они не получат ни капельки пользы. Но от уныния они желают приходить сюда в мою каливу и говорить часами, лишь бы убить время (каливой на Афоне называется отдельный домик для пустынника; в отличие от кельи, на каливе не имеется храма). Посему я затворяю дверь, чтобы безмолвием и молитвою принести пользу хотя бы себе».

Мир лежит во зле, но это не должно приводить нас в отчаяние. Старец Иероним подчеркивал: «Если среди тысячи слепых людей есть хоть один зрячий, то он сможет всех их вывести на правильный путь».

В один из последних дней своей жизни старец Анфим поведал: «Я хотел бы иметь силы, чтобы сделать еще что-нибудь для своего ближнего, но не могу. Я только молюсь и прошу Господа моего, чтобы в дни моей жизни здесь Он давал мне Свою благодать, дабы я мог что-то принести приходящему ко мне: перекрестить его, дать совет, утешение, помолиться за него… Кто будет рядом со мною, тот мой друг: еврей, турок, кто бы ни был. Я хочу, чтобы меня сподобил мой Господь чемнибудь им помочь, как я делал всю свою жизнь». Конечно, ту же любовь он питал и к своим духовным дочерям: «Я ваш отец, – говорил он им. – Несмотря на старость, я не устал изливать на вас свою отеческую любовь. Я еще стараюсь сажать вам деревья, выращивать сады, строить вам здания, делать для вас, что могу, дабы вы были покойны, жили мирно и были всем обеспечены, и не плакали, не рыдали и не скорбели бы, когда потеряете меня».

Многие молодые клирики необдуманно принимаются за духовное руководство своих прихожан, не имея для того ни опыта, ни смирения, чтобы посоветоваться с более опытными священниками. Вот что пишет в своих письмах старец Паисий: «Когда старец не имеет большого опыта, но имеет великую любовь и большое смирение, он реально помогает своим духовным чадам, используя опыт более опытных, с которыми он советуется, и при помощи благодати Божией, которую он постоянно получает за свое смирение. Но самонадеянный и незрелый “духовник”, собирающий к себе послушников, обнаруживает свою гордыню, проникшую в него до мозга костей. Он похож на ребенка с длинной седой бородой, а люди, доверяющие ему свои души, показывают свою глупость. И священники, изучающие лишь светские науки, но не имеющие духовного опыта, показывают, что они сами духовно больны и нуждаются в врачевании. К страждущим душам надо применять божественную силу, а не человеческое искусство».

Старец Порфирий говорил: «То, что я говорю вам, не повторяйте другим людям, ибо это – лишь для вас изготовленное лекарство. Другому же больному, хотя бы он имел похожие с вами симптомы, эти „лекарства“ могут не оказать пользы».

Освященные старцы (т. е. старцы в священном сане) сочетали мистическую жизнь с миссионерством. Характерно говорил об этом старец Амфилохий: «Я ничего другого не делаю, кроме как сею семена монашества и миссионерства – пусть и неискусно. Молю Бога, чтобы Он показал подходящего агронома, который бы по-научному возделал то, что я посеял, не зная искусства духовного возделывания. Я вижу, что сейчас Бог показывает, что остров Патмос – подходящее место для духовного аэродрома». И добавил: «Из глубин Африки слышны печальные голоса, просящие у нас света христианства и проводников, дабы и им шествовать святым путем Голгофы. Мы не имеем права притвориться глухими. Мы обязаны протянуть руку и этим нашим братьям, которые так утомились, ибо находятся вдалеке от Православной Церкви. Итак, подключите свою духовную энергию».

Старец Даниил несколько десятилетий назад сказал то, что и сегодня имеет силу: «С глубокой скорбью мы видим, что из выпускников богословских факультетов не многие являются для народа проводниками света Православия, светильниками Церкви. Почему же так получается? Потому что большинство не проявляют усердия в упражнении добродетелями и философией по Богу, которая может уцеломудрить душу. Они покушаются внешней премудростью исполнить свою высокую миссию и потому терпят неудачи… Великие отцы Церкви на двух крыльях: образования и добродетельной жизни – поднялись превыше земного, и были посвящены в чудные тайны священного богословия, и так сохранили словесных овец Христовых от пустословия злостных еретиков».

Старец Паисий Святогорец: «Духовник – это врач души»

Во время исповеди несут ответственность и кающийся, и духовник. В деле руководства души очень помогает духовная свобода. То есть духовник, руководя душами людей, должен ориентироваться на то, что говорят святые отцы, а не на то, что предписывает кто-то еще. Он должен действовать с рассуждением, в соответствии с падением человека и его покаянием. Однако иногда [даже среди некоторых духовных лиц] отсутствует искренность. К примеру, человек спутался с колдунами, с прельщенными и тому подобными, а некоторые из духовных лиц, несущих ответственность за души людей, не могут поговорить с несчастным, сделать ему внушение и заставить его немножко задуматься. Они [боятся] выразить свою позицию. Они избегают этого, дабы не нажить себе неприятностей от всех этих колдунов, прельщенных и подобных им. То есть что же получается: для того чтобы не испортить отношений ни с одним, ни с другим, чтобы о нас говорили хорошие слова, мы будем на радость диаволу отдавать человека на погибель?

Рассуждение и опыт духовника

– Геронда, как Вы считаете, в нашу эпоху, когда в мир вошло столько греха, не является ли духовническое служение подчас нелегким?

– Да, является. Поэтому хорошо, если вначале духовник старается исправить самые тяжкие грехи кающихся – чтобы создания Божии освободились от многого греха и лучше поддавались [духовному руководству]. Духовник должен обращаться с кающимися снисходительно, но одновременно ему надо найти к руководимому им человеку такой подход, чтобы тот осознал свои грехи и попросил у Бога прощения. Необходимо, чтобы духовник напоминал человеку, который пришел к нему на исповедь, что тот нуждается в покаянии, в изменении жизни – для того чтобы приять милость Божию. Кроме этого, будет немало пользы, если духовник станет с любовью говорить приходящим к нему людям о великой любви Божией – так чтобы в них самих заработало любочестие, чтобы они почувствовали свои ошибки и отказались от своих дурных привычек.

Пока духовник не приобретет достаточно опыта, ему лучше помогать людям в более легких случаях. Ведь какой-то «трудный» кающийся, постоянно устраивая своему духовнику «диверсии», может мешать его духовному преуспеянию и забирать у него все время. Если молодой духовник невнимателен, то, имея доброе расположение [помочь человеку], он будет всегда придавать излишнее значение сценам, которые тот будет устраивать, без пользы тратить на такого человека силы и страдать. Приобретя опыт, духовник будет знать, когда нужно обращать на что-то внимание, а когда можно пропустить что-то мимо ушей. Вот, к примеру, и я, открывая присланные мне письма, пробегаю их одним взглядом и, если в письме есть что-то серьезное, обращаю на это более пристальное внимание. Ведь часто лукавый [убивает наше время], отвлекает на малозначащие вещи. Есть такие люди, которые могут сказать тебе: «Подожди две минутки, не закрывай дверь, я скажу тебе кое-что быстро, даже заходить не буду» – и после этого держат тебя на пороге целый час. Вот ты и стоишь, вспотевший, на пороге возле открытой двери, тебя продувает сквозняк, ты начинаешь дрожать, а этот человек как ни в чем не бывало рассказывает тебе разные [пустые] истории. Да разве это от Бога? Потом, заболев, ты не можешь молиться ни за мир, ни за себя самого и приходишь в негодность на несколько дней. И когда к тебе приходит человек, испытывающий действительную нужду, ты уже не можешь ему помочь.

Кроме этого, [духовнику надо иметь в виду и то, что] людей, имеющих какую-то серьезную проблему, недостаточно просто выслушать и, увидев, что они действительно страдают, сказать им: «Выпей таблеточку аспирина».

«Я задержу тебя всего на одну минутку, потому что меня ждет машина», – говорят некоторые и внезапно рассказывают тебе о какой-то очень серьезной проблеме. Это все равно что человеку, больному раком, просить врача: «Прооперируй меня побыстрее, потому что я на самолет опаздываю!» Каждая болезнь требует определенного времени, чтобы обратить внимание на то, с чего она началась, какие у больного симптомы, и тому подобное. Серьезный вопрос нельзя решать на скорую руку. Как-то на Светлой Седмице мы шли по Святой Горе Крестным ходом. Как только мы стали подниматься в горку, один послушник подошел ко мне и стал просить, чтобы я рассказал ему об умной молитве. Он столько раз приходил раньше ко мне в каливу и никогда не спрашивал об этом, а здесь, на подъеме, на него, видите ли, нашло вдохновение. Но вопросы тонкие и серьезные ни на ходу, ни на подъеме в горку не обсуждаются.