Текст книги "1942 год. Работа над ошибками"

Планы немецкого командования

Решив деблокировать окруженные под Сталинградом войска Ф. Паулюса, Верховное командование вермахта создало новую группу армий «Дон», которая размещалась между группами армий «А» и «Б». Группа армий «Дон» занимала фронт общей протяженностью 600 км, от станицы Вешенской на Дону до реки Маныч. Всего в ее составе насчитывалось до 30 дивизий, в том числе шесть танковых и одна моторизованная, не считая соединений, окруженных под Сталинградом. Командование этой группой армий было возложено на генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна. В качестве ее управления был использован штаб 11-й немецкой армии, находившийся в районе Витебска, который был переброшен на новый участок советско-германского фронта.

Сам Э. фон Манштейн и сопровождающие его лица 24 ноября прибыли в штаб группы армий «Б» в Старобельск. Там командующий был ознакомлен с обстановкой, сложившейся в районе Сталинграда.

Э. Манштейн в своих мемуарах пишет: «В штабе группы армий «Б» мне показали радиограмму, которую направил Гитлеру командующий 6-й армией генерал Паулюс (если я не ошибаюсь, 22 или 23 ноября). Он сообщал, что, по его мнению, как и по мнению всех его командиров корпусов, абсолютно необходим прорыв армии в юго-западном направлении. Правда, чтобы получить необходимые для этого силы, требовалась перегруппировка сил армии и отвод северного фланга с целью его сокращения и высвобождения необходимых сил. В штабе группы армий «Б» полагали, что даже при немедленном согласии Гитлера прорыв мог быть начат не ранее 28 ноября. Но Гитлер не дал своего согласия…»

Таким образом, Манштейну сразу же дали понять, что ему придется организовывать прорыв к окруженной группировке извне, рассчитывая на имеющиеся силы. В отношении сил он пишет: «Группе выделялись следующие новые силы: в 4-ю танковую армию (для наступления на Сталинград с юга с целью деблокирования находившихся там войск) от группы армий «А», штаб 57-го танкового корпуса с 23-й танковой дивизией и значительными силами АРГК, а также вновь пополненная 6-я танковая дивизия, которая должна была прибыть из Западной Европы».

Нужно сказать, что Э. фон Манштейн, поставленный Гитлером во главе группы армий «Дон» и получивший приказ деблокировать окруженную советскими войсками под Сталинградом группировку Паулюса, был испытанным военачальником вермахта, стяжавшим себе известность во многих захватнических походах гитлеровской армии. Впоследствии Паулюс характеризовал его как военачальника, который «пользовался репутацией человека, обладающего высокой квалификацией и оперативным умом и умеющего отстаивать перед Гитлером свое мнение».

Генерал-майор Ф. фон Меллентин, 27 ноября назначенный на должность начальника штаба 48-го танкового корпуса, рассказывая о своей поездке из Ставки Гитлера в штаб группы армий «Дон», не скупится на краски, останавливаясь на личности Манштейна. «Утром 28 ноября я вылетел самолетом в Ростов, где должен был явиться во вновь созданный штаб группы армий «Дон». Перелет из Восточной Пруссии на старом испытанном Ю-52 показался мне бесконечно долгим. Мы пролетели над разрушенной Варшавой, затем пересекли бездорожный район Пинских болот и занесенные снегом степи Украины и, сделав короткую посадку в Полтаве с ее зловещими памятниками, напоминающими о нашествии Карла XII, прибыли в Ростов во второй половине дня. Совершив перелет в 2400 км, я мог составить себе ясное представление о бескрайних просторах России и тех огромных расстояниях, на которых ведутся боевые действия.

В тот же вечер я явился к фельдмаршалу фон Манштейну и его начальнику штаба генералу Велеру. С момента посещения нашей дивизии в Польше в 1940 году Манштейн очень постарел, но его авторитет вырос, а подвиги, совершенные в начале войны с Россией и затем при завоевании Крыма, принесли ему такую славу, которой мог бы позавидовать любой командующий на Восточном фронте. Как специалист по ведению осадных боевых действий, он в свое время был направлен на ленинградский участок фронта для разработки плана по овладению старой русской столицей, а впоследствии был переброшен под Сталинград с задачей восстановить положение на Дону и организовать деблокаду окруженной в Сталинграде немецкой группировки. Манштейн, которого метко называли человеком, «скрывающим свои чувства под маской ледяного спокойствия», направил меня к полковнику Буссе, первому офицеру штаба группы армий «Дон»…

На рассвете 29 ноября я вылетел на командный пункт 48-го танкового корпуса. Мы летели на «шторхе» и вместе с пилотом очень внимательно смотрели вниз, боясь ошибиться и совершить посадку по ту сторону фронта. Самолет шел над самой землей, и я получил довольно полное представление о «матушке России». Местность по обоим берегам Дона представляет собой огромную бескрайнюю степь; лишь изредка попадаются глубокие лощины, в которых прячутся деревни. Пейзаж напоминал пустыню Северной Африки, только вместо песка внизу белым ковром лежал снег. Когда мы совершили посадку на небольшом фронтовом аэродроме, я понял, что начался новый и очень мрачный период моей службы в армии».

К идее деблокады окруженной под Сталинградом группировки ударом извне сам Э. Манштейн относился без особого оптимизма. Он пишет: «…Вскоре стало ясно, что первоначальный план деблокирования 6-й армии силами 4-й танковой армии из района Котельниково восточнее реки Дон и силами группы Холлидта со Среднего Чира на Калач – окажется невыполнимым ввиду недостатка сил. Можно было, правда, рассчитывать на то, что удастся сосредоточить достаточно сил в одном месте. При нынешнем положении вещей для деблокирующего удара могла быть использована только 4-я танковая армия. Ей ближе было до Сталинграда, и на своем пути… ей не приходилось бы преодолевать Дона. Можно было также надеяться, что противник меньше всего будет ожидать такое наступление на восточном берегу Дона, так как при существовавшей на фронте обстановке сосредоточение в этом районе крупных сил было бы связано для немцев с большим риском. Поэтому противник вначале выдвинул только относительно слабые силы в направлении на Котельниково для прикрытия внутреннего фронта окружения. Здесь на первых порах 4-й танковой армии противостояло только 5 дивизий противника, тогда как на р. Чир противник имел уже 15 дивизий»[53]53
  Манштейн Э. Утерянные победы. С. 436.


[Закрыть].

Для выполнения поставленных задач Э. фон Манштейн планировал нанести два деблокирующих удара. 4-я танковая армия армейской группы «Гот» должна была начать наступление основными силами из района Котельниково восточнее Дона. Основным ее заданием было прорвать фронт прикрытия, ударить в тыл или фланг войскам Красной армии южнее или западнее Сталинграда и разбить их. 48-й танковый корпус из состава армейской группы Холлидта должен был ударить в тыл войскам прикрытия противника с плацдарма на реках Дон и Чир в районе станицы Нижне-Чирская.

В случае, если еще до начала наступления количество войск Красной армии перед фронтом 4-й танковой армии севернее Котельниково значительно возрастет или если снова возникнет критическая ситуация на фронте 4-й румынской армии, прикрывавшей восточный фланг, приказом был предусмотрен следующий запасной вариант: танковые дивизии 4-й танковой армии должны были быть срочно переброшены по западному берегу Дона на север, на донско-чирский плацдарм в Нижне-Чирскую и нанести главный удар оттуда. Меньшая ударная группа с донско-чирского плацдарма должна была нанести удар западнее реки Дон на Калач, чтобы разорвать фронт и открыть 6-й армии путь через Дон по мосту. 6-й армии командованием группы армий «Дон» было приказано подготовиться к прорыву в южном направлении навстречу армейской группе Гота. Выход 6-й армии из «котла» должен был начаться согласно плану «Доннершлаг».

Этот вариант операции был изложен в приказе группы армий «Дон» от 1 декабря 1942 года. Однако точная дата наступления не была определена. Считалось, что операция может начаться не раньше 8 декабря. Такая ситуация была обусловлена задержкой в сборе сил: армейская группа Холлидта не успевала занять исходные позиции для наступления вследствие недостаточной пропускной способности дорог, а 4-я танковая армия ожидала прибытия 23-й танковой дивизии, которая из-за оттепели на Кавказе не могла двигаться своим ходом и добиралась по железной дороге. В результате днем начала операции было названо 12 декабря.

Также играло роль и то, что через несколько дней Манштейн был вынужден пересмотреть начальный план из-за неудовлетворительного состояния комплектации ударных групп. Из числа семи дивизий, предназначенных для группы Холлидта, две (62-я и 294-я пехотные дивизии) уже было задействованы в боях на фронте 3-й румынской армии, и оперативное состояние не позволяло отозвать их обратно. 3-я горнострелковая дивизия вообще не прибыла, так как приказом ОКХ она была передана вначале группе армий «А», а затем группе армий «Центр». Группой армий «А» была также задержана артиллерия резерва главного командования.

Не отличались высокой боевой готовностью и другие соединения. В частности, штаб 3-й румынской армии докладывал в штаб группы армий «Дон»: «В настоящий момент сил 48-го танкового корпуса недостаточно для одновременной борьбы с прорывами и контрнаступлением, назначенным на 12 декабря».

Поскольку рисковать устойчивостью чирского фронта было невозможно, Манштейн принял решение отказаться от двух деблокирующих ударов. Окончательно было решено, что главный удар должна была нанести только 4-я танковая армия, а более конкретно – 57-й танковый корпус, который состоял из двух дивизий: из прибывшей из Франции 6-й танковой дивизии (160 танков и 40 самоходных установок) и переброшенной с Кавказа 23-й танковой дивизии, насчитывавшей всего 30 танков.

Окончательный приказ на проведение операции «Wintergewitter» («Зимняя гроза») предписывал:

4-я танковая армия должна была начать наступление основными силами из района Котельниково восточнее р. Дон. Начало наступления намечалось на 8 декабря. Войскам армии предлагалось прорвать фронт прикрытия, ударить в тыл или во фланг советским войскам, занимающим внутренний фронт окружения южнее или западнее Сталинграда, и разбить их.

48-й танковый корпус из состава группы «Холлидт» должен был ударить в тыл советских войск с плацдарма на реках Дон и Чир в районе станицы Нижне-Чирская.

6-й армии в соответствии с категорическим приказом Гитлера предлагалось удерживать свои прежние позиции в «котле». Вместе с тем в определенный день, указанный штабом группы армий, 6-я армия должна была прорваться на юго-западном участке фронта окружения в направлении на реку Донская Царица и соединиться с наступающей 4-й танковой армией.

О подготовке деблокирующего удара из района Котельниково приводит данные бывший командир 8-й танковой роты 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии X. Шейберт в своей книге: «До Сталинграда– 48 километров. Деблокирующий удар 6-й танковой дивизии, декабрь 1942 года». Эта дивизия наряду с 23-й танковой дивизией, а затем и 17-й танковой дивизией входила в 57-й танковый корпус генерала танковых войск Кирхнер, который являлся основным бронированным кулаком, с помощью которого гитлеровское командование пыталось пробить брешь в кольце окружения.

Шейберт пишет, что 6-я танковая дивизия была хорошо вооруженным соединением. В ней имелось наряду с опытными обер-ефрейторами кадровое ядро унтер-офицеров и офицеров. Подразделения были сколоченными, обладали боевым опытом.На этом основании «боеспособность дивизии можно оценить как выдающуюся. Каждый чувствовал свое большое превосходство над противником, верил в силу своего оружия, в подготовленность командиров».

В ноябре Э. фон Манштейн лично информировал командира дивизии генерала Рауса об обстановке и распорядился, чтобы дивизия во изменение первоначального приказа сосредоточилась не в Миллерово, а юго-западнее Котельниково, и вошла в состав 57-го танкового корпуса.

27 ноября утром эшелон 6-й танковой дивизии прибыл в Котельниково. Как раз в это время, после артиллерийского обстрела, советские подразделения ворвались в город. «Уже через несколько минут дивизия докладывала о первых убитых и раненых».

К 5 декабря 6-я танковая дивизия была полностью сосредоточена в районе Котельниково, ее мотопехота и артиллерия заняли оборону примерно в 15 километров восточнее этого города, а 11 декабря Манштейн отдал приказ о начале операции.

По мнению профессилнальных военных историков, немецкое командование, решившись на контрудар в районе Котельниково, шло на большой риск – без решающего превосходства в силах на избранном для наступления направлении трудно было рассчитывать на успех. Поэтому при нанесении контрудара на этом направлении командование группы армий «Дон» основную ставку делало на достижение внезапности. По расчетам Манштейна, массированное применение танков, артиллерии и авиации на узком участке фронта должно было позволить быстро прорвать оборону и путем стремительного развития наступления ударной танковой группировкой выйти на оперативный простор, а затем соединиться с 6-й армией еще до того, как ошеломленные неожиданным ударом советские войска смогут принять какие-либо контрмеры. Именно внезапность, по замыслу гитлеровского стратега, должна была спутать все карты советского командования, дезорганизовать его действия и привести к неизбежным в подобной ситуации ошибкам, которыми он не замедлит воспользоваться.

Планы советского командования

К началу немецкого контрудара на котельниковском направлении в 140-километровой полосе действовала 51-я армия. До этого более двух недель армия вела непрерывные наступательные бои на этом направлении и только с 9 декабря начала закрепляться на достигнутых рубежах. В предыдущих боях она понесла значительные потери и имела 50-процентный некомплект в людях и боевой технике. Всего в ней насчитывалось 34 тысяч человек, 159 орудий, 195 минометов, 65 зенитных орудий, 1809 автомашин и 105 танков. Обеспеченность материальными средствами составляла лишь половину комплекта боеприпасов и до ¾ заправки горючего[54]54
  ЦАМО. Ф. 220. Оп. 459. Д. 4. Л. 426; Оп. 468. Д. 24. Л. 40.


[Закрыть].

Оборона войск 51-й армии в инженерном отношении была подготовлена слабо, так как земляные работы были начаты только 9 декабря и в условиях зимы велись крайне медленно. Поскольку дивизии оборонялись в очень широких полосах – до 28 км – они не могли создать сплошного фронта обороны. На переднем крае имелись отдельные опорные пункты с большими промежутками между ними (от 2 до 4 километров), которые слабо прикрывались артиллерийским и минометным огнем. На ряде участков были установлены минные поля. В опорных пунктах были подготовлены только окопы на стрелковые отделения и площадки для огневых средств.

С целью прикрыть большой фронт пришлось большую часть сил сосредоточить на переднем крае обороны. Поэтому оперативное построение армии, а также боевых порядков соединений и частей было одноэшелонным.

В районе населенного пункта Аксай, что в 30 километрах от переднего края, располагался резерв армии – 13-й танковый корпус (31 танк, в том числе 13 легких танков Т-60). В целом же 51-я армия существенно уступала противнику в силах и средствах.

Соотношение сил и средств в полосе 51-й армии на 12 декабря 1942 г.

Таким образом, на направлении своего главного удара немецкое командование создало необходимое для ведения наступательных действий превосходство, прежде всего в танках и артиллерии. Некоторого преимущества добилось оно и в авиации (1,6: 1).

Правда, по вопросу соотношения сил и средств к началу этой операции существует несколько мнений. Так, в то время командующий Сталинградским фронтом А.И. Еременко в своей книге пишет: «К началу наступления группировки Гота – Манштейна соотношение сил 51-й армии и котельниковской группировки противника сложилось в пользу противника. По личному составу оно составляло 1: 1,2, по полевой и противотанковой артиллерии – 1: 1,9, по танкам – 1: 5. Противнику удалось, таким образом, перед фронтом нашей 51-й армии создать двойное превосходство в артиллерии и пятикратное в танках. На направлении же главного удара соотношение сил было еще большим в пользу противника.

Однако по вопросу о соотношении сил Манштейн в своем труде «Утерянные победы» пытается ввести читателя в заблуждение. Оперируя понятием соединения, он ставит на одну доску, с одной стороны, немецкие танковые дивизии, с другой – наши танковые и механизированные бригады, уступавшие им в силах примерно в 5—6 раз. Подобная манипуляция с соотношением сил приводит Манштейна к утверждению, что наши силы превосходили немецко-фашистские якобы в несколько раз…

Манштейн всячески преуменьшает свои силы, утверждая, что в ударной группе у Гота было всего две танковые и не то одна, не то две авиаполевые дивизии. В этой лжи отставного фельдмаршала изобличают его же коллеги – Типпельскирх и Бутлар, заявляющие в один голос, что Гот имел четыре танковые, одну пехотную и три авиаполевые дивизии. Документально установлено, что в группировку Гота входили 23, 6, 17-я танковые, 16-я и СС «Викинг» моторизованные дивизии, 6-й и 7-й румынские армейские корпуса и 15-я авиаполевая немецкая дивизия»[55]55
  Еременко А.И. Записки командующего фронтом. С. 400.


[Закрыть].

И еще один источник – мемуары начальника Генерального штаба РККА А.М. Василевского. В них мы читаем следующее: «К вечеру 12 декабря передовые части 6-й танковой дивизии противника на отдельных участках уже подошли к южному берегу Аксая, а его 23-я танковая дивизия, наступая вдоль железной дороги, вышла в район, который находился в 10—15 км южнее железнодорожного и шоссейного моста через Аксай у Круглякова. Соотношение сил на фронте 51-й армии было тогда примерно следующим: у нас – 34 тыс. человек, у противника – 76 тыс.; танков – 77 против 500; орудий и минометов (калибром от 76 мм и крупнее) – 147 против 340. Таким образом, наша 51-я армия оказалась в крайне трудном положении»[56]56
  Василевский А.М. Дело всей жизни. С. 247.


[Закрыть].

О том, что немцы сосредоточили в районе Котельниково крупные силы, командованию Сталинградского фронта стало известно еще в первых числах декабря. Однако, когда 2 декабря разведка доложила о появлении в районе Зимовники частей 6-й танковой дивизии, прибывшей из Франции, это не вызвало беспокойства у генерала Еременко и его помощников.

Не уделила должного внимания котельниковскому направлению и Ставка ВГК. Прежде всего, она решила ликвидировать плацдармы врага на Чире и Дону, чтобы лишить его тормосинскую группировку возможности использовать их для нанесения удара в направлении Сталинграда. Здесь предполагалось использовать вновь созданную 5-ю ударную армию. Основываясь на данных разведки, советское командование исходило из того, что ранее 14—16 декабря немцы не смогут начать операцию по деблокированию 6-й армии. Поэтому их контрудар в районе Котельниково оказался полной неожиданностью. Об этом, в частности, свидетельствует разведывательная сводка штаба Сталинградского фронта от 12 декабря. В ней отмечалось, что «противник продолжает подготовку операции по соединению с окруженными в Сталинграде войсками»[57]57
   ЦАМО. Ф. 220. Оп. 453. Д. 8. Л. 106, 129.


[Закрыть].

Таким образом, ни агентурная, ни войсковая разведка Сталинградского фронта не смогли распознать готовившиеся планы противника в той мере, которая нужна для принятия конкретных решений. Поэтому в планах советского командования ней нет ни малейшего намека на возможность перехода противника в решительное наступление на котельниковском направлении, которое началось через два с половиной часа после этого донесения. Однако в своих мемуарах командующий Сталинградским фронтом А.И. Еременко пишет следующее: «Уже с самого начала формирования этой группировки командование Сталинградского фронта опасалось, что основной удар будет нанесен именно этой группировкой из района Котельниково. И с точки зрения выбора района для ее сосредоточения, и с точки зрения быстроты и решительности этого сосредоточения, а также качества подтягиваемых соединений можно было предполагать, что проводимые здесь мероприятия имеют далеко идущие цели. Командование фронта стало принимать все зависящие от него меры, чтобы не быть захваченным врасплох.

Мы обратились к И.В. Сталину с просьбой выделить нам помощь в виде танковых частей. Мы считали, что необходимо нанести удар на Котельниково, в районе которого сосредоточивается основная группировка, предназначенная для освобождения окруженных. Но И.В. Сталин пообещал нам незначительную помощь – три танковых полка (то есть 60 танков).

Представитель Ставки товарищ Василевский, предполагая, что противник будет наносить удар с целью деблокады из района Тормосин, предложил обеспечить внешний фронт окружения по линии Громословка, Абганерово, Ивановка.

Забегая несколько вперед, скажу, что дальнейшие боевые действия показали, что если бы мы создали свой внешний фронт в соответствии с этим предложением, то, во-первых, мы не разведали бы сосредоточения противника в районе Котельниково, а это привело бы к тому, что вражеский удар отсюда оказался бы для нас неожиданным; во-вторых, наш внешний фронт был бы настолько близок к окруженным (примерно 40 км), что при внезапном ударе противник мог бы преодолеть нашу оборону за 1—2 суток.

Чтобы доказать правильность своих выводов, командование Сталинградского фронта решило с целью разведки сил противника и отнесения внешнего фронта окружения на большую глубину от окруженных войск врага нанести удар наличными силами двух стрелковых дивизий, действовавших до этого на широком фронте (правда, ослабленных предыдущими боями), двух, также малочисленных, кавалерийских дивизий 4-го кавалерийского корпуса при поддержке танковой бригады. Мы полагали, что таким образом удастся окончательно выяснить реальную обстановку в районе Котельниково: если там противник не сосредоточил сил для основного удара, а лишь отвлекает наше внимание от тормосинской группировки, как это считал товарищ Василевский, мы и имеющимися у нас (перечисленными выше) силами овладеем Котельниково; если же именно отсюда враг предполагает нанести свой главный удар, как считали мы, тогда наши действия выльются в крупную оперативную разведку и раскроют всем нам истинный смысл намерений противника; одновременно наш внешний фронт отодвинется примерно на 40—50 километров дальше, что сыграет важную роль в упрочении кольца окружения».

Теперь послушаем А.М. Василевского:

«В начале декабря 1942 года я работал над планом разгрома окруженной под Сталинградом вражеской группировки с учетом прибытия в состав Донского фронта 2-й гвардейской армии… По решению командующего Сталинградским фронтом генерала А.И. Еременко в конце ноября была предпринята попытка захватить Котельниково. Хотя она и не увенчалась успехом, но позволила вскрыть прибытие сюда крупных танковых сил противника… Таким образом, целый ряд факторов говорил о том, что немецко-фашистское командование, по-видимому, в ближайшее же дни намерено осуществить наступление на котельниковском направлении с целью деблокады окруженных войск Паулюса…

Утром 9 декабря, после того, как разработка плана операции была завершена и донесение о нем было отправлено в Ставку, я выехал в войска 51-й и 5-й танковой армий. Такая поездка нужна была, во-первых, для уточнения обстановки и, во-вторых, потому, что на стык указанных армий к этому времени должны были выходить войска 5-й ударной армии генерала М.М. Попова. Во второй половине 9 декабря, находясь на КП 57-й армии в Верхне-Царицынском, где ранее распоряжением Генерального штаба был развернут надежный узел связи, я имел возможность поговорить с командующими войсками Сталинградского и Юго-Западного фронтов, уточнил, где в данный момент находятся 87, 300 и 315-я стрелковые дивизии, выдвинутые из резерва командующего Сталинградским фронтом и предназначенные Ставкой для 5-й ударной армии, переговорил с командующим последней и с командирами 7-го танкового и 3-го гвардейского кавалерийского корпусов. Весь следующий день был использован мной для поездки в войска 51-й, 5-й ударной и на левый фланг 5-й танковой армий с тем, чтобы лично ознакомиться с обстановкой непосредственно на фронте и побеседовать с командующими армиями и командирами войсковых соединений…

С утра 11 декабря на командный пункт командира 7-го танкового корпуса генерала П.А. Ротмистрова прибыл командующий 5-й ударной армией М.М. Попов и командир 3-го гвардейского кавалерийского корпуса И.А. Плиев. Здесь был отработан план наступления на противника, действовавшего в районе Рачковский, Верхне-Чирский, с тем, чтобы не допустить соединения его котельниковской и нижне-чирской группировок при попытке деблокировать окруженные войска.

Утро 12 декабря застало меня в Верхне-Царицынском, где стало известно, что на фронте 51-й армии… гитлеровцы перешли в наступление из района Котельниково»[58]58
  Маршал Василевский. С. 144—145.


[Закрыть].

Таким образом, войска 51-й армии по состоянию на 12 декабря по силам и средствам значительно уступали противнику, в связи с чем генералу Н.И. Труфанову и его штабу требовалось приложить немало умений для того, чтобы удержать врага.