Текст книги "Враги России"

Ленин и Сталин

Обратимся опять к трудам незабвенного буржуазного ученого Цезаря Ломброзо. Для обозначения некой стадии – полусумасшествия – он использовал понятие «маттоид» (от итальянского matto – псих., маттоид – психоподобный).

В современной отечественной психиатрии используется более ясный термин «пограничное состояние». Графоман-маттоид, по Ломброзо, человек, страсть к писанию (бумагомарательству) которого заходит в область патологии. Не обладая обычно талантом писателя или популяризатора, такие люди непрерывно что-то пишут и видят в этом смысл существования. Поскольку речь идет не о полностью сумасшедших, а о немного сдвинутых людях, пишут они иногда толково. Но в целом их деятельность трудно признать общественно полезной.

Границы между нормой, маттоидностью и истинным сумасшествием условны. Любовь к писанию свойственна многим творческим и считающим себя таковыми личностям. Обостряется она в жизненные периоды, когда иных способов приложить свою энергию и добиться самовыражения, кроме бумагомарательства, нет. Многие выдающиеся писатели прошли тюрьмы. Во время вынужденного исключения из активной жизни они делали единственное возможное для творца в такой ситуации – создавали сюжеты своих произведений. Среди писателей, отсидевших сроки в местах заключения: М. Сервантес, О. Генри, Д. Лондон, Ф. Достоевский, В. Шаламов, А. Солженицын. Разумеется, это подлинные писатели, обогатившие своим трудом человечество, а не бумагомаратели. Но далеко не у всякого любителя писать есть подобный масштаб таланта. Типичным графоманом-маттоидом можно считать А. И. Герцена (1812–1870). Как известно, он вступил в конфликт с царским самодержавием и вынужден был эмигрировать в Англию, где и провел большую часть жизни.

Будучи натурой деятельной, но отрешенной от реальной политической борьбы, он освоил единственный возможный в такой ситуации способ самореализации – принялся писать. Издавал на собственные средства малотиражные журналы «Колокол» и «Полярная звезда», где помещал свои произведения. Не обладая подлинным талантом, этот псевдореволюционер писал скучно и никогда не поднимался до серьезных идей и глубоких осмыслений. Основное его произведение – «Былое и думы». Уже само название говорит, что он не знал толком, о чем пишет: так можно назвать почти любую книгу.

Революционность Герцена проявилась в огульной, мало продуманной, вялой и невыразительной критике царского самодержавия. Превратившись в графомана-маттоида, Герцен так и ушел из жизни, не добившись признания и востребованности своей писательской энергии. Возможно, его имя вообще затерялось бы в истории. Но на него обратил внимание Ульянов-Ленин.

Биография их во многом была сходна. Но Ленин, в отличие от Герцена, к концу жизни оказался востребован, и даже слишком. Давайте еще раз обратимся к этой персоне – одной из самых знаменитых в истории человечества.

Обладая непомерным честолюбием и стремлением добиться успеха любой ценой, Владимир Ульянов с ранних лет занялся политикой. Вступил в конфликт с царской властью, вынужден был эмигрировать. Регулярные переводы от матери и подачки от партии большевиков позволяли ему не обременять себя работой ради хлеба насущного. Отстраненный от реальной политики, он принялся вкладывать свою деятельную натуру в графоманские упражнения. Из-под его пера стали непрерывным потоком выходить книги и статьи.

Не получив систематического образования, не обладая талантом писателя и знаниями ученого, он просто выкладывал на бумагу свое мнение по политическим, экономическим, философским вопросам. Обладая неплохим слогом, подчас выражал свои мысли в яркой и интересной форме. При этом допускал резкие выпады в адрес оппонентов, грубости и вульгаризмы. Что-то из написанного им печаталось в малотиражной эмигрантской газете «Искра». Но основная писанина шла в стол.

Будь Ленин обычным человеком, его продукция никогда не увидела бы свет. Но он чувствовал, что перед закатом жизни сыграет исключительную роль в истории, и все его произведения в конечном итоге окажутся востребованными. Блестящая карьера Ленина в значительной мере – продукт стечения случайных обстоятельств.

Он не был организатором октябрьского переворота. Я разделяю мнение тех историков, которые называют главным идеологом событий, произошедших в России в 17 году, Ашера (Ушера) Гинцберга (он же предполагаемый автор известного политического документа «Протоколы сионских мудрецов»). По-видимому, в начале ХХ века, несмотря на малую известность, он был самым влиятельным политиком в мире.

Следующим закулисным дирижером и финансистом октябрьских событий был Израиль Лазаревич Гельфанд (псевдоним – Александр Парвус). Непосредственным организатором – еще одна мрачная, но талантливая личность – Лев Давидович Бронштейн-Троцкий.

Когда организация революции близилась к завершению, естественным образом встал вопрос, кого представить народу в качестве «нового царя».

В условиях борьбы сильных личностей за трон иногда выскакивает малоизвестная серая лошадка. Именно ею и стал в последний момент Ленин.

Еще одно обстоятельство, которое содействовало приходу Ленина к власти: относительно благообразная внешность. Издали его можно было принять за русского интеллигента. А крупным планом за отсутствием телевидения его видели немногие.

В апреле 17 года Ленин вернулся из эмиграции на Финляндский вокзал. Как писали советские историки, «встречать любимого вождя пришли тысячи рабочих». На самом деле о существовании этого политика тогда мало кто знал. Митинг перед вокзалом действительно имел место. Его организовал уполномоченный Парвуса Я. С. Ганецкий на деньги, выделенные от шефа. Участники митинга в количестве нескольких десятков человек, приехавшие на двух грузовиках, получали материальное вознаграждение. Петроградцы, шедшие мимо по своим делам, не могли понять, почему так пышно встречают безвестного теоретика, вернувшегося из эмиграции.

Сначала Ленин пытался начать свою историческую речь на броневике, нахлобучив на лысину буржуазный котелок, в котором обыкновенно ходил за рубежом. Но Ганецкий, понимавший толк в законах имиджа, порекомендовал ему сменить котелок на одолженную у кого-то пролетарскую кепку, чтобы хоть чем-то походить на рабочего. После этого сомнительного действа броневик с вождем революции поехал во дворец, ранее принадлежавший балерине М. Кшесинской.

Нобелевский лауреат по литературе Иван Бунин в известной хронике того периода «Окаянные дни» писал: «Ленина поселили в одном из лучших дворцов Петербурга, на который он не имел никаких прав». Это действительно так. Бывшая хозяйка, имевшая все права, балерина Матильда Кшесинская заработала дворец тяжким трудом, и не только артистическим талантом (по слухам, она была возлюбленной великих князей, а возможно, и императора Николая II).

Большевики, хотя согласились предоставить Ленину трон, не торопились давать ему реальные полномочия. Царское правительство разыскивало Ленина как государственного преступника. Если бы малорасторопная жандармерия смогла его арестовать, большевики не очень-то огорчились бы. Ленин объявился в последние часы известных исторических событий. Сопровождал его лишь один телохранитель – финский уголовник Эйно Рахья. На Шпалерной улице на них налетел конский патруль. Прикинувшись пьяным, Рахья вступил в пререкания, запустив руки в карманы. Известно, что опытный работник правоохранительных органов может определить человека, имеющего огнестрельное оружие и готового пустить его в ход. Наличие у Рахьи двух заряженных наганов, очевидно, было написано на его лице. Патруль предпочел удалиться. Интересно, как пошла бы история, окажись жандармы поудалее?

Советские историки умалчивали, что, когда Ильич с телохранителем подошли, наконец, к штабу революции, их долго не хотели пускать в Смольный, требуя пропуск за подписью товарища Троцкого. В конце концов, Рахья протащил патрона, спровоцировав у входа драку. Большевики выполнили уговор и уступили Ленину председательское кресло. Сталина в Смольном в это время не было, он отсиживался в квартире Аллилуева на Мытнинской улице. А на Неве стояла под парами «Аврора», чтобы большевики, в случае провала своей авантюры, могли сбежать за рубеж.

Дальнейшие события общеизвестны. Переворот удался. Ленин стал новым царем. Здесь-то и проявилась его неспособность управлять государством, несмотря на обширный ум.

Будучи графоманом-маттоидом, он умел только писать.

Навыков серьезной руководящей работы у него не было. Соответственно, он продолжал делать то, к чему был приспособлен, – марал бумагу. Непрерывно направлял чиновникам новоиспеченной власти записки с указанием того, что надо сделать. Эти послания получили название «ильичевок». При этом вождь продолжал строчить всевозможные мало кому нужные статьи.

Непосильная ноша подорвала здоровье вождя. По некоторым спорным данным, давали о себе знать последствия сифилиса, которым он заразился в швейцарском публичном доме. В конце концов Ленин свалился с тяжелым инсультом. Полупарализованный, с угасающим интеллектом, он был помещен на правительственной даче в Горках. Одно полушарие мозга у вождя уже полностью атрофировалось, второе заполнилось атеросклерозными бляшками. Но здоровый от рождения организм не сдавался. Лечили вождя лучшие врачи. К началу 1924 года забрезжила надежда на возвращение к активной деятельности. В этот момент Ленин неожиданно умирает. Историки подозревают отравление, связывают неожиданную гибель с персоной Сталина. Вряд ли истина когда-нибудь будет открыта. Замечу лишь, что среди русских самодержцев не принято умирать естественной смертью.

Были убиты: Николай II, Александр II, Павел I, Петр III…

Умерли при невыясненных обстоятельствах: Александр III, Александр I, Борис Годунов, Иван Грозный, Александр Невский…

И тот и другой список можно продолжить.

Несмотря на то что многие из вожаков преступного мира обладают недюжинным умом, сделать блестящую карьеру хотя бы по преступной линии им, как правило, не удается. Однако бывают и исключения.

По-видимому, одним из таких исключений стал невысокий брюнет по фамилии Джугашвили. Не будем напоминать биографию этой, бесспорно, неординарной личности. То, что он вышел из криминальной среды, история не отрицает.

Ему хватило ума (хитрости, мудрости?) войти в политику, подружиться с Лениным. С помощью интуиции (которая у малообразованных людей обычно сильнее развита, чем у интеллектуалов) улавливал изменение ситуации, подлаживался, принимал правильные для себя решения.

Он умело маскировал отсутствие глубоких знаний и собственных взглядов на вещи, присоединяясь к мнению большинства.

Он допустил формирование чудовищного по масштабам и уродству культа собственной личности (хотя, вообще, культы подобного масштаба в истории формировались неоднократно и в самых разных странах). Культ нужен был ему самому, чтобы заглушить чувство собственной неполноценности по очень многим параметрам – начиная от малого роста и невзрачной внешности и кончая отсутствием систематического образования и общей культуры. К тому же он, как и многие вожди, имел физические недостатки: ограниченная подвижность левой руки, сращенные пальцы на ногах. Последнее, кстати, на языке генетики называется синдактилией. Большинство учебников трактует ее как признак нейтральный, однако психопатология среди носителей этой аномалии встречается на порядок чаще, чем в остальной части человеческой популяции.

В отличие от Ленина и Троцкого Сталин не был графоманом-маттоидом. Писать он не умел и не любил. Труды готовили за него секретари, тоже не великие литераторы. Но окончательную редакцию он делал самостоятельно, вписывая отдельные фразы. Например такие – «Сталин мудр и нетороплив в решении важных государственных задач». Вряд ли неторопливость можно считать важнейшим достоинством политика. Но в какой-то степени эта формулировка отражает кавказский менталитет, где торопиться действительно не принято.

Когда понадобилось действовать, быстро решать важные государственные задачи, Сталин обратился к традиционному и единственному принятому в криминальном социуме методу решения всех проблем – насилию. Так начался Большой террор, который надолго, а может навсегда дискредитировал социализм советского образца. Несмотря на многие положительные достижения как сталинского, так и послесталинского периодов, отголоски террора много раз аукались, зафиксировались в генной памяти народа и в немалой степени, на мой взгляд, содействовали краху страны в 90-х гг.

Вышеизложенные рассуждения не претендуют на раскрытие всех основ формирования вождей. Политику я сознательно оставил за бортом дискуссии, сделав упор на биологические и социально-биологические моменты.

Живой эксперимент для проверки высказанных предположений здесь не возможен. Однако возможен мысленный эксперимент.

Достаточно взять группу агрессивных криминальных подростков, познакомиться с их лидером и предложить им мысленно представить его наделенным высшей властью. Что в результате получится?

История, безусловно, подчинена определенным закономерностям. Не все эти закономерности познаны, а некоторые, известные узкому кругу личностей, держатся в тайне. Один из факторов, определяющих формирование общества и его вождей, – это внутренние биологические предпосылки. Во всяком случае, многое и доброе, и худое, происходящее в истории, имеет свои корни в глухих дебрях биологической сущности вида «человек разумный».

Прогноз и поиски путей развития будущей России требуют осмысления прошлого, особенно наиболее трагических страниц нашей истории. К числу таковых относятся массовые репрессии периода правления Сталина.

С одной стороны, они получили достаточно адекватную оценку во многих решениях КПСС, советского правительства и современных властей, исследованиях историков и публицистов.

С другой стороны – в последние годы, когда практически не осталось живых свидетелей того времени, усилилась тенденция к профанации памяти о том времени и к пересмотру этих событий. Например, осуществленная 10 ноября 2010 года в Михайловском оперном театре постановка оперы «Один день Ивана Денисовича», с моей точки зрения, может рассматриваться именно как профанация трагедии.

Однако серия псевдоисторических исследований, принижающих размер террора того времени или вообще его отрицающих, уже выглядит как идеологическая диверсия. Симптоматично, что это осуществляется на фоне правильных заявлений президента Д. Медведева и Государственной думы о недопустимости искажения истории и необходимости десталинизации общества.

Понимание трагических процессов 20–40-х гг. требует анализа не столько личностей, действовавших в тот период, сколько глубинных корней развития общества и возможности формирования механизма массовых репрессий. Инструментом такого понимания могут стать реалистическая философия и социобиология как комплексные направления, синтезирующие методы и подходы разных наук.

Мое поколение не видело культа личности Сталина и не знает ужасов Большого террора, нам несказанно повезло. Но мы общались с людьми, которые через это прошли. Прочитав «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына, мои сверстники нередко задавали вопрос: «Неужели этот ужас является правдой?» Обычный ответ прямых очевидцев тех событий был таков:

– Правда. Но не вся. Вся правда еще более ужасна.

И рассказывали нам такие вещи, которые я просто не стану приводить, щадя нервы читателей.

Мне доводилось общаться со многими выдающимися людьми, ставшими жертвами необоснованных репрессий. Среди них известные профессора: астроном Н. А. Козырев, историк Л. Н. Гумилев, биологи М. А. Фортунатов, Б. Н. Вепринцев. Пройдя через круги ада, они, как ученые, впоследствии попытались рассчитать масштаб репрессий, применив корректные научные методы. Их изыскания удачно дополнило блестящее исследование английского историка Р. Конквиста «Большой террор», ставшее доступным в годы перестройки, а впоследствии почему-то начисто пропавшее из книжных магазинов и библиотек.

Проводились выборочные опросы, сопоставления результатов выборов с данными переписи. Вот некоторые цифры, которым можно доверять. В конце 30-х гг. в стране сидело 15 миллионов человек. 2 миллиона из них – уголовники, которые сидели за криминал. Остальные – за политику или за самые мелкие проступки. Сажали в среднем на 10 лет. Жили в лагерях в среднем 3 года.

Общее число уничтоженных россиян, по-видимому, находится в пределах 13–16 миллионов.

7 декабря 2010 г. в Санкт-Петербурге, в Музее политической истории открылась выставка с характерным названием «Смертная казнь». Там были представлены новые документы о Большом терроре. Из них следовало, что в течение 1937–1938 гг. было вынесено 681 692 смертных приговора. Общее же число документально подтвержденных жертв архив музея оценивает в 1 345 796. Уже эти цифры ужасают, хотя они, безусловно, не являются исчерпывающими. Большинство осужденных погибали в лагерях, где учет смертности велся очень условно.

Представители старшего поколения рассказывали еще об одном любопытном факте. Весной 1953 г., вскоре после смерти Сталина, из окон Большого дома, что в Ленинграде, на Литейном проспекте, несколько дней валил дым, а тротуары были засыпаны пеплом. Сколько при этом сгорело личных дел невинно осужденных, трудно сказать.

Безусловно, ответственность за эти беспрецедентные преступления лежит на тогдашнем руководстве страны и лично на Сталине.

Страх перед возвращением террора уже впитался в народное сознание на генном уровне. И этот страх, безусловно, является политическим ресурсом, который враги России активно используют.

Вопреки здравому смыслу, идеализация той эпохи в отдельных изданиях, в выступлениях политиков и идеологов нашего времени имеет место, и культ Сталина определенные силы периодически пытаются реанимировать. Почему это происходит? Попробуем перечислить эти причины.

1. Реанимация культа личности в первую очередь нужна внешним врагам России, паразитирующим на ее современной политической и экономической слабости. Им не нужна возрожденная сильная страна. Соответственно, необходимо ослабить и дискредитировать «иммунную систему» страны – патриотические силы, противодействующие социальной болезни. Элементарный, отработанный политиками разных эпох провокационный метод состоит в том, чтобы смешать патриотизм с абсурдным культом. Представить для обывателя ситуацию как две альтернативы – или современный коррупционный беспредел, или террор. Иного якобы России не дано.

2. Господствующий класс – партийный аппарат при Сталине как политике уголовных корней был сформирован по принципам мафии. Мафию укрепляют общие преступления, раскрытие которых одинаково невыгодно всем членам преступного синдиката. Поэтому они действуют согласованно, даже если ненавидят друг друга. Общность и прочность партаппарата при Сталине держалась на соучастии в Большом терроре. Так же как общность современного господствующего класса обеспечивается общностью коррупции и экономических преступлений.

Историческая справедливость требует отметить, что Большой террор был осужден самим же партаппаратом трижды. Первый раз в 1938 г. на уровне Политбюро ЦК, естественно, без обсуждения с народом. Итогом был пересмотр некоторых дел и небольшая тихая кампания реабилитации, руководимая Л. Берией, под которую попали примерно треть арестованных, но еще не посаженных. Второй раз, наиболее полный и последовательный, – при Н. Хрущеве на ХХ и XXII съездах КПСС. Третий раз – в период горбачевской перестройки.

Казалось бы, коммунистическая партия назвала вещи своими именами – сколько можно каяться? Нескольких основных организаторов массовых репрессий – Ежова, Ягоду, Берия – расстреляли. Но тысячи и тысячи партийных функционеров и чекистов, вовлеченных в необоснованные аресты, посадки и расстрелы, оказались безнаказанными. Их спасла мафиозная солидарность. Но страх перед судом истории никуда не делся, зафиксировался в генах, передался детям и внукам. И этот страх заставляет наследников кричать: не было Большого террора! Соответственно, и Сталин вроде ни в чем не виноват. А на самом деле террор был, и Сталин виноват.

3. Наконец, реанимация обветшалого культа нужна теперешнему господствующему классу, если его можно так назвать. Значительная часть его продолжает воровать госбюджет и брать взятки, стремясь продлить эту возможность, запугивая народ той же самой альтернативой – или коррупционный беспредел, или Большой террор. В принципе, все, начиная от руководства страны и кончая рядовыми обывателями, понимают, что для пресечения коррупции необходимы самые жесткие меры, кое в чем напоминающие деятельность чекистов при Сталине. Но сразу возникает вопрос: а не начнут ли эти меры бить по всем подряд, не разбирая правых и виноватых? Увы, такое в нашей истории было. Вот и скажет гражданин, дедушку которого расстреляли в 37 г.: «Пусть какой угодно бардак, лишь бы не было террора».

Вывод из этого очень простой. Те, кто пытается реанимировать культ, – враги России.

Таким образом, успешное преодоление затяжного политического и идеологического кризиса, потрясающего страну уже 20 лет, требует здравого и непредвзятого подхода к пониманию трагедий прошлого и преодоления их последствий, дошедших до наших дней.