Текст книги "Прививка от бешенства"

– Не думаю, что Марина проболталась. Хотя повод для взрыва эмоций был. В колонии умер от отравления Геннадий, брат Марины. Он написал Ренате письмо с просьбой принять меры к его досрочному освобождению. Иначе… Догадываетесь. Через неделю получил передачу – якобы от Марины. В колонии принято делиться…

– Надо же! Как в детском саду, – ахнула Наташка. – Я так понимаю, он освободился от дальнейшего отбывания наказания не один?

– Правильно понимаешь. Марине здорово досталось – и от следственных органов, и от братков. Счастье, что Рената, отправляя передачу, не справилась о состоянии ее здоровья. На тот момент она уже неделю не в лучшем состоянии находилась в послеоперационной палате Боткинской больницы. Виновного в отравлении заключенных не нашли.

– Во, блин! Радикальный способ борьбы с преступностью!

Наташка всерьез задумалась над своими словами, тряхнула головой и задумчиво договорила:

– А главное, погибшие, совершив последнюю ошибку в своей жизни – объев товарища, твердо встали на путь исправления и перевоспитания. Последний… Все ясно, Маринка любила брата. Ведь не всегда ж он был моральным уродом. В детстве, наверное, всегда защищал сестренку. Вот она, оклемавшись, и ляпнула отравительнице, что возмездие идет за ней по пятам. Заодно намекнула, откуда у этого возмездия ноги растут и где лежат.

Я поежилась и срывающимся голосом попросила Наташку впредь обходиться без расчлененки. Ноги в тайнике…

– Давайте обсудим другой вопрос. Когда Рената поняла, что ты, Руслан, жив?

– Недавно она получила отказ в признании прав на наследство энной суммы за границей. Как понимаете, моих денег. Я снял их со счетов и положил в другой банк, так сказать, «посмертно». И тогда она вышла на Марину, пообещав сдать меня куда следует. Уже выяснила, что иногда бываю у нее, а после рассказа Анны о голландце, мечтающем предложить ей руку и сердце, безошибочно определила в нем меня. Предложила переговорить. По-хорошему. Марина на встречу не согласилась. Рената своим умом дошла, что просто так наведываться в старую квартиру, где меня должны помнить соседи, я не буду. Место, где находится тайник, никто не знает. Ты, Ирина, была не права. Я никогда бы и никому не назвал этого места. Даже Марине. Тайна, известная двоим, уже не тайна. А содержимое тайника, как ты догадываешься…

– …давно переехало. Однажды ты заявился к Анне из своей Голландии с пустым чемоданом, а уехал от нее с полным. Мы же говорили, что сумка Анны нужна тебе совершенно по другому поводу. Но вынуждена тебя огорчить: этого повода в ней нет.

Руслан сбавил скорость, на сей раз плавно остановив машину. Подлетел к нам, выхватил обе сумки и понесся к багажнику. Предчувствуя недоброе, мы вылезли следом. Голландец действовал лихорадочно. Обе спортивные сумки – и наша с Наташкой, и Анкина были варварским образом вытряхнуты на крышку багажника. Затем все шмотки по одной стали взмывать в воздух и, падая, устилать обочину. Обыск закончился лихорадочным ощупыванием пустых сумок. В темноте, при свете габаритных огней, безумное и сказочное зрелище. Даже Наташка онемела. Затем «голландец» расстроено открыл крышку багажника в намерении сгрести все раскиданное по обочине туда, и застыл на месте. Последний пакетик с Наташкиным новым кружевным нижним бельем тихо съехал на землю и распался на отдельные части гарнитура. Подруга не выдержала. Ее оплеуха была настолько сильной, что голландец нырнул в багажник.

– Ах ты, бешеный нувориш! – заорала она. – Да ты знаешь, чего мне стоило купить этот подарок от мужа?! Да ему цены нет!

– М-мужу, – робко подтвердила я, не в силах бороться с обоими.

– Какому мужу?! Борис у меня ценный человек. Это белье бесценное, поскольку я не сказала мужу правду о его стоимости. – В голосе Наташки появились слезливые нотки. – Мне самой три дня плохо было после этого подарка. Все время с собой вожу, только надевать не решаюсь – берегу.

– На выход, – очередной раз невпопад подтвердила я, и Наташка заревела в голос. А я торопливо добавила: – Руслан, здесь нет телефонной книги Анны.

Мне пришлось почти кричать, чтобы он услышал меня, торча наполовину в багажнике. То, что действительно услышал, подтвердила его правая нога – он ею дрыгнул. Потом очень медленно выпрямился и посмотрел на нас пустыми глазами.

– Эта телефонная книжка в целости и сохранности у нас дома, – затараторила я. – Там ее никто не возьмет, ты не волнуйся.

Мне было страшно, что Руслан начнет говорить. Совершенно не хотелось слышать то, что он скажет. Может, стоило зажать уши?.. На всякий случай зажала.

– Я сначала думала, что сумка Анны нужна тебе из-за ключей от ее квартиры. Но зачем же они тебе нужны, если остались собственные? Замки-то не менялись. У Анны, как она считала, нечего красть. А Рената сдуру отдала ей две пары своих и лишилась возможности попасть непрошенной гостьей без хозяйки. В тот момент не знала настоящей ценности квартиры. Вернее, дала она Анне один набор своих ключей, а второй – тот, который отняла у Маринки. Потом я решила, что ты каким-то образом спрятал в сумку диск, на котором было записано твое убийство… Потом подумала, что у тебя имелась не одна возможность очистить свой тайник и до поры до времени положить кейс с деньгами и документами в банковскую ячейку. Ты знаешь, у нас был аналогичный пример, скажи, Наталья?

Наталья, давно прекратившая блажить по своему гарнитуру, с некоторым напряжением подтвердила:

– Да. В ячейке прятали компромат против одной преступной фирмы, сплошь состоявшей из дизайнеров-киллеров… Мы тебе потом, в другой раз, расскажем. Поехали, а?

– В телефонной книжке Анны был записан номер банковской ячейки и код. Замечательное решение. Мало ли какие данные содержатся в старой потрепанной книжке? Мы даже видели в ней три кулинарных рецепта. Скажи, Наташа.

– Да. Но, на мой взгляд, не очень удачные. Яиц в салат из отварной говядины нужно больше, и лук лучше обжарить…

– Договор составлен таким образом, что право доступа к содержимому ячейки имели два человека – Анна и Марина. Только Анне следовало узнать об этом в крайнем случае, а Марине было известно одно: в случае твоей гибели необходимо связаться с Анной и… Словом, дальше они получили бы деньги из сейфа, разделив их в соответствии с твоим указанием. Теперь, я думаю, Марине они уже не нужны, – закончила я совершенно убитым голосом и отошла на три шага назад.

Мимо проехало несколько машин. Руслан ожил. Мы – не очень. Стояли, точно неприкаянные, и молча наблюдали, как он торопливо захлопнул багажник и стал сгребать раскиданные шмотки прямо с дорожной пылью и абы как запихивать в сумки. Помощи не просил. Просто коротко бросил:

– Можно садиться.

Мы свернули на первую же подвернувшуюся нам дорогу, примыкающую к главному шоссе. Затем еще раз свернули, в поле, и остановились в полной темноте, освещаемой только светом фар нашей машины. Руслан вышел не сразу – помедлил. А я вообще решила не вылезать ни под каким соусом из приказаний и уговоров. И тем не менее вылезла. Всего-то после одного его слова: «Помогите». Это прозвучало у Руслана так, что я помогла бы ему, даже находясь в бессознательном состоянии. Кстати, это был бы самый лучший вариант. Наташка, плохо понимающая, что именно происходит, предложила Руслану самому обезвредить взрывное устройство, находящееся в багажнике машины. И долго объясняла, что никогда не была знакома ни с одним сапером. Даже по переписке. Он ее не слушал.

Завернутую в мешковину Марину мы вытаскивали из багажника вдвоем с Русланом. Наташка, слабо охнув, уцепилась за него и при виде женского скрюченного тела тихо сползла на мокрую от росы землю. Там до поры до времени и осталась. Не надолго, поскольку тело Марины положили рядом. Это оказало моментальное лечебное действие. Подруга со средне специальным медицинским образованием, до смерти боявшаяся трупов, мигом ожила и весьма проворно с подвыванием отползла в сторону.

И тут Руслан насторожился. Я в испуге схватила в руки спавшую с ноги кроссовку. Другого оружия у меня не было. Но тревога оказалась ложной. Руслан прислушивался и принюхивался к Марине.

– Жива! – бросил он, и в этом возгласе ощутимо запахло праздничным фейерверком. – На, держи! – бросил он мне раскрытый нож. – Разрежь путы на ногах и руках, а я освобожу ей рот.

Наташка меня опередила. Поняв, что женщина жива, мигом осознала свой долг и, ловко прискакав на четвереньках, выхватила из моих рук орудие освобождения.

Нашатырный спирт, найденный в аптечке, привел Марину в сознание. Только оно у нее странно на нас среагировало. Для начала женщина очень слабыми руками постаралась вытрясти из сердобольной Наташки душу, навзрыд и шепотом обзывая ее сволочью, гадиной и гадюкой. Наташка этому обстоятельству чрезвычайно радовалась:

– Замечательно! Одна из убийц оклемалась. Ирка, на нас меньше повесят. Рената, конечно, получила по заслугам, но уж лучше бы ей кирпич на голову свалился. Жалко Маринку. Наверное, в состоянии аффекта действовала. Не помнит, что уже убила свою гадюку! О-о о, как старается по второму заходу. Да отцепись ты, несчастная!

Наташка очередной раз сбросила с себя тонкие женские руки и откатилась в сторону.

– Теперь ваша очередь, господа! Мне показалось, я пациентке не понравилась. Ей надо голову проверить. Ну-ка посветите сюда фонариком!

Мощный луч высветил всю фигуру Наташки, и она, зажмурившись и прикрыв лицо руками, заверещала, что ослепла на всю жизнь. Руки у нее были в крови, так же как и одежда. Слава Богу, с одежды не капало. Но тот факт, что Марина вытерла о то, что было на Наташке, свои пальчики, сомнению не подвергался.

Прозревшая Наташка зарычала:

– Блин!!! Что вы застыли почетным эскортом? Говорю же, что у этой праведной убийцы голова разбита! Ирка, быстро убери с аптечки ногу и надень на нее кроссовок! Нашла подставку, блин! Руслан, поставь Ирку в сторонку. Лучше прислони ее к машине, кто знает, как она себя поведет, очнувшись. И убеди свою любимую женщину, что она не на том свете. В отличие от Ренаты. Они по разные стороны баррикад.

Марина представляла из себя жуткое зрелище. Лица не было видно, оно казалось сплошной раной. Всклокоченные светлые волосы, разорванное платье и лифчик, задравшийся к подбородку, оголяли грудь. Скрюченные пальцы рук бессильно царапали землю, опухшие ноги неловко лежали без признаков движения. И все это было в крови.

– Идиоты, она же сейчас задохнется!

Наташка живо вернулась к своим обязанностям. Мелькнула ее рука, приставившая нож к горлу Марины, сверкнуло в свете фонаря лезвие, и через секунду остатки кружевного бюстгальтера полетели в сторону Руслана. – Новый купишь, точно такой же. Или лучше. Не перепутай размер… Мама дорогая! Да у нее вся шея синяя! Такие лапы на горле отметились! Ее уже один раз душили, только более основательно. Тащите «Святой источник»!

Руслан крепко выругался и сразу воспрял. Самое интересное, что и я мгновенно оклемалась. Мы столкнулись с ним лбами в попытке вытащить с заднего сиденья пятилитровую бутыль с водой, обругали друг друга и вылезли из машины в полной уверенности, что бутыль у другого, то есть оба с пустыми руками. Я с трудом подавила желание повторить маневр.

Марина уже не сопротивлялась помощи, просто молча плакала. Говорить не могла – те хрипы, которые доносились из ее рта, невозможно было назвать речью. После своеобразного умывания стало ясно, что девушку сначала ударили по голове, а потом постарались придушить. Кровь явилась результатом неглубокой раны и, видимо, неоднократно разбитого носа. Марина без конца просила пить, а мы втроем очень этому радовались, и каждый раз нечаянно обливали ее водой. Самостоятельно держать пластиковый стаканчик она не могла, чувствовалось, что бедняжка совсем без сил, да еще и нервная дрожь колотила ее с такой силой, что мы сами с трудом удерживали стаканчик у ее рта. А главное, она так и не переставала плакать. Даже когда предпринимала попытку улыбнуться.

С трудом мы разместили Маришу на заднем сиденье. С трудом напоили баралгином. Она с редкостным упорством выдавала его назад. Наконец устала и уснула. А мы сели держать совет. Было совершенно непонятно, как нам удалось миновать посты патрульно-постовой службы. Наверняка в милицию поступило сообщение, и не иначе как по телефону, о том, что в багажнике следующей из Москвы «Вольво» с номерными знаками… и прочая, и прочая находится труп молодой женщины… Даже несмотря на то, что труп ожил и собирался жить долго, выезжать на шоссе было страшновато. Вид и состояние Марины не могли не вызвать искреннего любопытства оперативников. А Руслану, русскому человеку с голландским паспортом, совершенно не хотелось его удовлетворять. Вот так и родилось единственно правильное решение – обратиться за помощью к Андрею.

Мы уже знали убийцу. Я очередной раз потешила свое тщеславие, назвав его первой. Вся сложность заключалась в отсутствии доказательств. Долго спорили, кому поручить начало разговора с детективом. Лично я за себя не ручалась – на меня мат и оскорбления действуют убийственно. Я теряю терпение и могу оборвать одностороннее вещание без достижения скромного положительного результата – момента, когда удастся вставить хоть слово по существу. Наташка терпения не теряет и на оскорбления реагирует по принципу «как аукнется, так и откликнется». В конечном итоге последнее слово всегда остается за ней, но опять-таки не по существу, ибо терпение теряет собеседник. Оставался только Руслан. Он же господин Питер. После долгого и нелегкого раздумья, подкрепленного тем, что рогожинскую «Вольво» следовало сдать хозяину почти в целости и сохранности, как и обещал, Руслан согласился.

Разговор между Русланом и нашим рыжим детективом шел деловой. Мы с Наташкой мигом воспряли духом, и, когда Андрей потребовал к телефону меня, я, не боясь, радостно пропела в трубку: «Аюшки-и!».

Андрей был ласков, как закормленный рыжий кот. Только что не мурлыкал. Вот так ласково и спросил, отдаю ли я себе отчет в том, что нахожусь рядом с убийцей. Я просто промолчала. Дальше было еще хуже. Всем нам вместе с машиной следует замаскироваться таким образом, чтобы ни одна живая душа, кроме него одного, не догадалась, где находимся. Наверное, следовало зарыться в землю. Никаких попыток скрыться не предпринимать до его прибытия. И весьма оптимистично, но довольно фальшиво добавил, что надеется сдать нас членам семьи в целости и сохранности. Они с нетерпением ждут нас дома. Не надо было этого говорить. Уж лучше сюрпризом… Меня так и подмывало заявить, что живыми мы не сдадимся. Останавливала только непрогнозируемая реакция на мои слова Руслана и Наташки. Полуживая Марина не в счет. Надо же! Прямо проклятая дорога. Второй раз приходится возвращаться нелегалами.

Руслан сидел в машине и внимательно изучал атлас автомобильных дорог. Искал, где в соответствии с указаниями Андрея зарыться. И зачем напрягаться? Чуть дальше – наверняка распаханная земля. Стоит только разогнаться и въехать, увязнешь по крышу. Недавние проливные дожди сделали свое мокрое и грязное дело. Но Руслан рассудил по-своему. Ткнул пальцем в какую-то точку на карте и сказал:

– Поехали, здесь недалеко.

Он не обманул. Через пару километров мы свернули на грунтовую дорогу, под истошный собачий лай миновали три полуспящих деревни, проехав последнюю, разогнали стайку гуляющей молодежи, долго свистевшую нам вслед, и вскоре поняли причину этого свиста: машина уверенно застряла в канаве. Так Наташке посчастливилось посидеть за рулем «Вольво». Мы с Русланом, упираясь, выталкивали машину из грязи. Помогла все та же молодежь, из чего я сделала единственно правильный вывод: полной конфиденциальности достичь не удалось. Удивление ребяток достигло предела, когда они выяснили, что мы совсем не заблудились и намерены ехать дальше. Как оказалось, дальше был только лес, а до него – сплошное бездорожье. Не помогло и отчаянное уверение Наташки, что решили взять первенство по сбору грибов. Утро начинается прямо с рассвета. И встречать его следует в лесу.

– Всю жизнь о таком мечтала! – добавила она, лязгая зубами от холода и нервной дрожи.

– Вон у вас баба – самая умная. Лежит и не рыпается, – предпринял попытку разглядеть в окно Марину долговязый паренек с доброй половиной куста в руках – не понадобившейся подстилкой под колеса машины. – Она у вас живая?

– Живее нас всех, – бесцеремонно оттесняя парня от машины, заявила Наташка. – Малек устала. Из предыдущей ямы одна машину выволакивала. Мастер спорта по толканию ядра. Спасибо ребята, мы, кажется, и правда, заблудились.

В секунду все расселись по местам, Руслан, ругаясь сквозь зубы, подал назад, развернулся, и мы покатили обратно.

– Явка провалилась, – вздохнула Наташка. – Будем искать новую.

Искали не долго. У первой от шоссе деревни свернули налево, проехали пустующие, судя по въевшемуся намертво запаху, скотные дворы, за ними и остановились. Вдалеке чернела темная полоса леса. Ехать туда не рискнули. При свете фонаря удалось различить глубокие продольные канавы, пересекающие луг. Скорее всего – мелиоративные напряги земледельцев. Руслан доложил Андрею место, где мы расположились на отдых. Оставалось только ждать.

Какое-то время легче всех было Маринке. Несмотря на тяжкие испытания, она спала. Нельзя сказать, чтобы спокойным сном, – временами стонала и крупно вздрагивала всем телом, обязательно при этом просыпаясь. Облегченно вздохнув и пробормотав «Слава Богу!», тут же засыпала снова, совершенно не реагируя на наш разговор. Поэтому и не сразу к нему подключилась. Да и то – шепотом.

Руслан расставлял на свои места отдельные детали. Хотя я бы не рискнула назвать гражданку Балаянц деталью. Уж больно они, так сказать, полны-с.

Рогожин действительно оказался человеком, на которого можно положиться. Не рассказывая всю правду до конца, Руслан по его рекомендации без колебаний пристроил Анну с Женечкой в Городце. Выяснив, что сумки с вещами перепутаны, Хованский на одолженной бессребреником Рогожиным машине рванул в Москву, надеясь исправить положение. Нельзя было допустить, чтобы сведения, записанные им в телефонную книжку Анны, попали в чужие жадные руки. Анна хорошо помнила, как по просьбе Питера, не задумываясь, сунула телефонную книжку в свою сумку. Но, учитывая суматоху сборов, Руслан решил проверить наличие этой книжки в квартире. А вдруг?

Дорога была трудной – движение осложнял густой туман. Приехал под утро, припарковался недалеко от дома. У подъезда теснился ряд машин, в тумане казавшихся призрачными. Пешком поднялся на нужный этаж, с помощью своих ключей легко проник в квартиру и осторожно захлопнул дверь. Включать свет не стал, тем более что серый рассвет позволял разглядеть очертания предметов. Усталость навалилась сразу. Прежде чем приступить к поискам, он прошел на кухню, решив взбодриться кофе. В ожидании, пока закипит чайник, присел… и не заметил, как заснул. Проснулся внезапно – от чувства близкой опасности. И только собрался пройти в комнату, как услышал характерный звук остановившегося на этаже лифта. Раздумывать было некогда, он нырнул в туалет и закрылся…

Тем временем в квартиру кто-то вошел. В коридоре зажегся свет. Тонкие его полоски проникали через неплотно пригнанную дверь туалета. Человек уверенно перемещался из комнаты в комнату, включая свет. Через какое-то время Руслан рискнул приоткрыть дверь. Полная женщина с темными волосами бесцеремонно рылась в ящиках туалетного столика, примыкающего к дивану. Лица ее он не видел.

– У нее в руках был пластиковый пакет? – нервно перебила я Руслана.

– Нет.

– Значит, она успела поставить его за дверь, чтобы не мешал поискам хорошо спрятанных бриллиантов.

– Каких бриллиантов? – удивился Руслан. – У Анны были бриллианты?

– Ну ты, вылезая из канавы, совсем отупел, – укорила его Наташка. – Мариэтта искала воображаемые бриллианты! Но какова дура, а? Ни свет ни заря переться на дело с бутылкой кефира и хлебом в качестве возможного оправдания своему появлению в чужой квартире. «Забежала цветочки полить после визита в магазин».

– Просто она собиралась рыться в квартире довольно долго, а так как сидела на диете, предусмотрела и возможность позавтракать.

– Я решил выяснить, кто она такая и что ей нужно в этой квартире. Осторожно проследовал за ней в другую комнату. Когда она открыла шкаф и увлеклась поисками непонятно чего в карманах висевших на вешалках шмоток, осторожно обхватил ее шею. Она даже не пикнула, сразу обмякла и ткнулась в шкаф.

– Вот стерва, а?! – возмутилась Наташка. – А нам, ясновидящим, заявила, что ее насильно привели к шкафу! Продолжай, дорогой.

– В это время раздался короткий звонок в дверь. Я бы даже назвал его пугливым. Метнулся к двери, убедился, что она закрыта, в глазок был виден только кусочек серой одежды на уровне плеча. Дальше уже было не до допросов. Женщина стала проявлять признаки жизни. Я вытащил профессиональную сумку Анны, заклеил толстухе пластырем рот, чтобы не орала, платком связал ноги, а шарфом – руки. Подталкивая под зад, помог залезть в шкаф и зловещим шепотом велел сидеть там, пока не задержу ее киллера – он ждет за дверью. Поймаю и вернусь ее спасать. Вылетел из квартиры – лифт уже опустился вниз, слышно было, как хлопнула дверь и кто-то покинул подъезд. В окно, расположенное на лестничной клетке, ни черта не увидишь. Мельком углядел рванувшую с места машину. И все. Ч-черт, было совсем светло, но туман еще не полностью рассеялся. Спустившись вниз, определил место, откуда только что отъехала машина. Помогла профессиональная память. Это был «Мерседес» темного цвета. Туман, ч-черт! Пока долетел до своей машины, пока определил, в какую сторону «мерс» мог рвануть… Словом, потерял много времени. Возвращаться назад было опасно. Боялся быть узнанным. Решил наведаться в квартиру позднее – красотка была необъятных размеров, должна была поблагодарить за предоставленную возможность определить на своем теле зачатки талии, а в связи с этим и поделиться со мной истинными причинами, по которым появилась у Анны. Но вы спасли соискательницу чужих бриллиантов и денег от неприятной беседы…

Руслан говорил и говорил. Речь была торопливой и существенно отличалась от той, которой он пользовался, будучи ряженым под художника Рогожина. Я невольно вспомнила предостережение Андрея о том, что нахожусь в компании убийцы. А тут еще, как назло, ночь напустила тумана. Такого же, о котором вспоминал Руслан. Невеселый разговор продолжался в машине при открытых окнах. Рассказчик, чутко прислушивавшийся к ночным шорохам, был похож на туго свернутую пружину.

Рената выманила Марину из дома без ведома Руслана. В день, предшествующий нашему коллективному бегству с Анной. У нее уже не было сомнений, что погибший муж каким-то чудом ожил. Иначе кто мог снять крупные суммы вкладов с заморских счетов? Кроме того, к Анне зачастил какой-то подозрительный иностранец, всеми способами избегающий возможности познакомиться с ней, Ренатой. К сожалению, Руслан не сказал девушке Марине правду о самодеятельности бывшей женушки. Мешало уязвленное самолюбие: в свое время из всех возможных претенденток на его руку и сердце выбрал убойный вариант. Марине было известно только одно – у него проблемы, он вынужден выехать за границу, куда в скором времени прибудет и она сама. Для всех знающих его людей Руслан Сергеевич Хованский погиб. Следует всего-навсего держать язык за зубами. Она и держала. Пока не позвонила Рената и не попросила в срочном порядке приехать к ней. У нее якобы имеются страшные сведения, касающиеся Руслана, и о них нельзя говорить по телефону. Времени на раздумья у Марины не было. Мобильник Руслана не отвечал, а под окнами уже ожидал темно-серый «Мерседес».

За рулем машины сидел неразговорчивый мужчина в темных очках. Он же проводил Марину к квартире Ренаты. Последняя не собиралась афишировать эту встречу, но, как только открыла дверь, из соседней квартиры вышла женщина и позвонила соседке. Та тут же появилась на пороге с какой-то посудиной в руках. Женщины с любопытством уставились на растерянное лицо гостьи Ренаты. Мужчина, сопровождавший Марину, спешно шмыгнул в прихожую. Марина растерянно улыбалась вплоть до того момента, когда за ней закрылись двери квартиры. Улыбка поневоле сползла с ее лица почти сразу же. Рената грубо рванула девушку за руку, и она пролетела в одну из комнат. На экране телевизора была застывшая картинка: Руслан, беспомощно валяющийся на земле, и склонившийся над ним человек в темном плаще, капюшоне и с пистолетом в руке… Рената нажала на кнопку пульта, картинка ожила: раздался звук выстрела, Руслан пытавшийся вскочить, дернулся всем телом и упал. Черный человек, не торопясь, приставил пистолет к голове Руслана… Продолжения Марина не видела. Она просто закрыла лицо ладонями и с нарастающим ужасом ждала звука выстрела. Его не было. Марина не сразу отняла руки от лица, хотя было ясно, что экран телевизора погас. И тогда раздался ровный, невыразительный голос Ренаты: этот диск ей опустили в почтовый ящик сегодня утром. Предварительно позвонили и потребовали крупную сумму денег. Пока у Руслана прострелено только предплечье. Рана не опасна, но если деньги в условленный срок не будут лежать на месте… Она сама могла видеть, насколько красноречиво, хоть и безмолвно, киллер продемонстрировал свои намерения.

У Марины шла кругом голова. Те две тысячи долларов, что имелись у нее дома, просто смехотворная сумма. До миллиона им никогда не дорасти. Она лихорадочно искала выход из положения. В голове путалось все: милицейские машины с мигалками, беспомощное изуродованное тело Руслана, она сама – маленькая девчушка в коротеньком платьице, обреченно бредущая в детский сад, брат Генка, ворующий для нее крупные сливы из соседского сада, и две тысячи долларов, на глазах вырастающие в кучу банкнот. Она тоненько завыла. Крепкая оплеуха Ренаты мигом вернула к действительности. Сознание отметило ее злое и сосредоточенное лицо.

– Да-да, – торопливо залепетала Марина. – Вы правы, надо держать себя в руках. Я, кажется, знаю один выход… Руслан говорил, что если с ним что-нибудь случится, надо обратиться к женщине, которая в настоящее время проживает в его бывшей квартире. Ее зовут Анна. У нее какая-то телефонная книжка со сведениями… Ну что же мы сидим?! Надо немедленно звонить ей!

– Хорошая девочка. – Рената ласково погладила Марину по голове. – Ты права, а я, круглая дура, считала, что деньги до сих пор спрятаны в квартире. Придется менять планы…

Дальнейшего Марина не слышала. Впрочем, боли от удара по голове тоже не ощутила. Не испытывала неприятных ощущений и от удушья. Просто потеряла сознание. Несколько раз приходила в себя в темном замкнутом пространстве. Ей показалось, что это гараж или что-то подобное. Рот был заклеен, руки и ноги связаны. Все тело затекло и невыносимо ныло. О голове и говорить нечего. В нее методично и без перерыва стучалась боль. По этой боли можно было отсчитывать секунды угасающей жизни… Марина снова и снова проваливалась в забытье. Очередной раз пришла в себя, но даже не пикнула, когда ее перетаскивали из багажника одной машины в багажник другой. Девушка потеряла счет времени, она слишком устала жить.

Мы с трудом установили момент, когда убийца перекинул Марину в багажник «Вольво», – как раз в вечер нашего вчерашнего отъезда. Водитель «Мерседеса», припарковавшийся рядом с машиной Руслана в укромном месте между «ракушками» и под их прикрытием, считал себя гораздо умнее Руслана. И пребывал в полной уверенности, что его манипуляции никто не увидит. Так оно и получилось, хотя, по-видимому, у убийцы вначале был другой вариант – проникнуть в дом среди ночи, войти в общий коридор и положить Марину под моими или Наташкиными дверями. Попробуй потом отмойся! Возникнут сотни вопросов на тему, почему именно к нам? А тут Хованский сам подставился. Потерял бдительность.

Стал понятен и маневр со взрывом машины Анны. Первоначально он не планировался. Своими эсэмэсками Рената просто выживала женщину из дома с намерением тщательно обследовать квартиру и найти тайник. Благовидный повод у нее был: несмотря на сопротивление Анны, преподнести ей к моменту возвращения сюрприз в виде евроремонта. Ключи от квартиры – не проблема. Они у Вениамина, бывшего мужа Анны. С ним она и попыталась договориться. Ну не ломать же дверь? И все бы прошло хорошо, если бы этот несостоявшийся политик вместе с честью и совестью заодно до конца не пропил свой ум. Заподозрив неладное, он заартачился. Рената пообещала ему деньги. Скорее всего, небольшую сумму, которую потом под его давлением нехотя увеличила.

– Это я во всем виноват… – Руслан глубоко вздохнул и со стоном откинул голову на подголовник. – Именно в тот день, когда пропала Марина, я позвонил Ренате, поприветствовал ее с «того света» и велел оставить Анну с ребенком в покое, денег и компромата в квартире больше нет. Не подумал, что она возьмется за Маринку.

Она перестала маньячить эсэмэсками, и сотрудники ее фирмы вздохнули свободно – прекратилась повальная кража их мобильников.

Жизнь Марины Ренату не интересовала – да кому она нужна?! Никто искать не будет. А вот телефонную книжку Анны следовало заполучить немедленно, чтобы опередить Руслана, пока еще находившегося, по его словам, в Голландии. Для этого и Вениамин не нужен, получить деньги поможет Анна.

Все это шло вразрез с личными интересами Вениамина, вовремя включившего свой диктофон в укромном месте квартиры Ренаты и предусмотрительно покинувшего «комнату переговоров», чтобы не быть уличенным в подслушивании.

После содеянного Ренате срочно понадобился допинг, и она, сделав себе укол, расслабленно отдыхала в ванной. Заодно обдумывала, как лучше избавиться от Вениамина. Разумеется, после того как он, в свою очередь, избавится от трупа Марины. Там, за раздумьями, Вениамин ее и утопил. Ночью он перетащил тело Марины в машину, рассудив, что вина за убийство Ренаты (на ее теле наверняка останутся следы борьбы) падет на Хрюшанову. Ее приход наверняка запомнили соседи. Если покопаться – две соперницы свели счеты. Одна из них просчиталась, вторая выиграла и скрылась.

Бегство Анны Вениамину следовало остановить. У нее не только реквизиты для доступа в ячейку, но и полное право распорядиться содержимым. Руслана бояться не стоит. Во-первых, он в Голландии, во-вторых, это право новый русский голландец предоставил Анне сам. Кроме того, Хованский официально мертв. Нормальный человек на его месте давно бы отправил жену на нары, но Руслан предпочел тихо скрыться. Значит, имелся повод не воскресать…