Текст книги "Русские жены европейских монархов"

Диадема впоследствии была продана британской королеве Марии. Она находится в настоящее время в коллекции английской королевской семьи и по торжественным случаям украшает голову королевы Елизаветы II. По мнению историков, «общее количество драгоценных изделий русского происхождения, находящихся сейчас в собственности членов королевской семьи, исчисляется многими десятками предметов…».

* * *

Богатое наследство, полученное от матери, было для греческой принцессы очень кстати. Годы были нелегкие. Чтобы прокормить семью, ее супруг вынужден был даже давать уроки рисунка и живописи. Дочери тем временем подросли, и родители стали подумывать об их замужестве.

В 1923 году старшая дочь Ольга вышла замуж за югославского принца Павла Карагеоргиевича, ставшего спустя десять лет регентом Югославии. Вскоре появились первые внуки. Две младшие дочери великой княгини и греческого принца вступили в брачные союзы лишь десять лет спустя: Елизавета стала женой графа Карла (Чарльза) Черринг-Этенбаза (брак был бездетным), а Марина, сделав блестящую партию, вышла замуж за младшего сына английского короля Георга V, герцога Кентского Георга. Этот титул он получил незадолго до свадьбы, которая со всей торжественностью, присущей британской правящей династии, состоялась в ноябре 1934 года в Вестминстерском аббатстве.

На свадьбу Георга и Марины съехалось много именитых гостей. Приглашен был и дядя невесты, Кирилл Владимирович, с супругой Викторией, по рождению британской принцессой. Остановились они в Букингемском дворце. Своим английским родственникам дочь русской великой княгини Марии Александровны и герцога Эдинбургского Альфреда представила свою прибывшую в Лондон семью. С их дочерью, великой княжной Кирой, Марина была очень дружна.

Супруга английского герцога получила титул ее королевского высочества герцогини Кентской. Столь блестящей партией внучки покойная бабушка, великая княгиня Мария Павловна, была бы очень довольна, довольны таким высоким взлетом своей дочери были и родители.

Марина считалась одной из первых красавиц своего времени. Ее называли «жемчужиной греческого семейства». Яркая внешность и художественный вкус принцессы дополнялись унаследованными от матери мягким характером и талантом к рисованию от отца.

Пройдет немного времени, и герцогиня Марина Кентская будет играть видную роль в лондонском свете и при английском дворе. Положение еще более укрепится, когда молодая наследница британского престола, будущая королева Елизавета II, станет женой племянника ее отца, принца Филиппа Греческого.

В браке Марина Николаевна родила троих детей. В первые три года супружества сына и дочь и в 1942 году еще одного сына – Майкла, появившегося на свет спустя несколько недель после гибели ее мужа, герцога Георга Кентского, в авиакатастрофе в Шотландии.

О причинах аварии самолета выдвигались разные версии: технические проблемы на борту – самолет не смог набрать высоту и зацепил скалы – или даже участие британской разведки, так как герцог Кентский, возможно, знал некоторые нежелательные сведения. Так или иначе, но истинная причина крушения самолета так и осталась невыясненной. Дочь русской великой княгини Елены Владимировны, принцессы Греческой, осталась вдовой с тремя маленькими детьми. Цивильный лист принца на содержание семьи был аннулирован. Герцогине выделили лишь скромную дотацию от королевской семьи. Спустя пять лет после гибели мужа она даже вынуждена была выставить его имущество на торги Christie’s, включая произведения искусства и изделия из фарфора. Суммарная выручка от аукциона, как сообщалось в прессе, составила около 90 тысяч фунтов.

Вдова герцога Кентского добровольно вступила в ряды женской вспомогательной службы ВМС и всю оставшуюся жизнь оставалась примером для подражания. Титул герцога Кентского перешел к ее старшему сыну, принцу Эдварду.

Бывая в Лондоне, великая княгиня Елена Владимировна охотно пользовалась гостеприимством своей младшей дочери, оставаясь порой у нее надолго. Ее младший внук Майкл усиленно изучал русский язык. Закончив Военную академию, он получил диплом военного переводчика и уже после смерти своей русской бабушки не раз посещал Россию.

В 1995 году Майкл Кентский приезжал в Санкт-Петербург с благотворительными целями. Благотворительностью он занимался и в последующие годы: через проект «Друзья детей России» английский принц помогал московскому госпиталю имени Сперанского, в котором лечат детей, получивших ожоги. Финансировал он и программу обмена студентами между Плехановской академией и школой бизнеса в Оксфордском университете.

Не лишенный некоторой амбициозности, возможно унаследованной от своей прабабушки, великой княгини Марии Павловны, принц Майкл Кентский с гордостью заявлял, что является внучатым племянником последнего русского царя. В некоторых кругах даже считается, что теоретически именно он имеет право на русский престол (несуществующей монархии) – при условии перехода в православие.

* * *

Елена Владимировна с супругом после замужества дочерей обосновалась во Франции. (В Афины они вернулись лишь в 1936 году.) Там же проживали ее братья: Кирилл (с женой Викторией), Борис и Андрей.

Великий князь Борис Владимирович женился на дворянке Зинаиде Рашевской, состоявшей в разводе с первым мужем. Романовыми она принята не была. Со своей женой Борис жил под Парижем в собственном доме, который купил, получив наследство от матери. Не имея детей и особых обязанностей, супруги жили на широкую ногу. В доме устраивались большие приемы, на которые приглашались в основном иностранцы и преуспевающие русские эмигранты – с обедневшей аристократией внук русского царя не поддерживал отношений. Елена Владимировна с ними не общалась.

Другой брат, великий князь Андрей Владимирович, спустя несколько месяцев после смерти матери обвенчался с балериной Матильдой Кшесинской, связь с которой у него длилась много лет.

У Матильды от него был сын Владимир, вместе с которым они и поселились в Париже. Среди русских эмигрантов Андрей пользовался большим уважением. Он был в тесном контакте со старшим братом Кириллом, написал мемуары, которые были опубликованы во Франции, но с сестрой и своими племянницами общался крайне редко.

Далека была Елена Владимировна и от амбиций своего старшего брата Кирилла, который в 1922 году провозгласил себя местоблюстителем престола, а спустя два года российским императором. Таким образом, появился новый монарх – Кирилл I. Все это происходило несмотря на то, что монархической России уже не существовало, да и престола в наличии не было. Как писали некоторые очевидцы: «Державы своей он не имел, но в некоторых французских ресторанах имел свой столик». А ведь была еще жива настоящая императрица, мать Николая II. До последних дней своей жизни (она умерла в 1928 году) Мария Федоровна, вдова Александра III, не хотела верить, что ее Ники́ больше нет в живых…

Большинство членов Дома Романовых поддержали Кирилла. Мария Федоровна написала племяннику своего мужа письмо со следующими словами: «Подумай о фальшивом положении, в которое ты ставишь себя и всех остальных, об ужасной смуте, которую ты посеял в стольких умах и сердцах».

Действительно, принятие великим князем Кириллом Владимировичем царского титула и объявление себя (а после своей смерти сына Владимира как наследника) главой российского престола вызвало разлад среди семейства Романовых. Не угас он и по сей день…

В 1936 году скончалась супруга новоявленного императора Виктория, а двумя годами позже и сам Кирилл. Елена Владимировна была далека и от всех интриг, и от «игры в царя» своего старшего брата. На его похороны в Кобург она приезжала, но связи с племянниками не поддерживала. Своих братьев, перешагнувших через революцию целыми и невредимыми, Елена Владимировна пережила…

В 1938 году в Афинах умер принц Николай Греческий. Похоронили его на небольшом кладбище для членов греческой королевской семьи в местечке Татой в окрестностях Афин. По мнению современников, все тридцать пять лет замужества его жена прожила счастливо.

После смерти любимого мужа вдова-принцесса, великая княгиня Елена Владимировна, оставшиеся девятнадцать лет жила в тесном контакте со своими дочерьми. В апреле 1941 года в Афины вошли немцы. Король и правительство эвакуировались сначала на остров Крит, а затем нашли убежище в Египте. В конце войны король и его близкие перебрались в Англию.

Только в ноябре 1944 года территория Греции была очищена от немецких оккупантов, а два года спустя проведенный в стране плебисцит дал победу сторонникам монархии. Королевская семья возвратилась в Афины.

* * *

Великая княгиня Елена Владимировна скончалась в марте 1957 года на семьдесят шестом году жизни. Похоронили ее рядом с супругом на кладбище в Татой. Находится оно на лесистом холме среди высоких пихт. Там же стоит и скромная церковка. Могилы всей греческой королевской семьи под открытым небом. На них кресты, как у простых людей. Имеется лишь несколько красивых надгробий из белого мрамора с узорчатыми барельефами. Такое же надгробие на могиле Елены Владимировны, имя которой написано по-русски славянской вязью. Вечный покой она нашла неподалеку от своей свекрови-труженицы, русской великой княгини-королевы.

Сейчас на кладбище, по свидетельству посещавших его туристов из России, царит полное запустение. Некоторые надгробные плиты сровнялись с землей. Наклонившиеся кресты покрыты зеленым мхом. Удивляет неухоженность могил. Как-то все не по-королевски на королевском кладбище…

Внучка российского императора прожила за пределами своей родины почти шестьдесят лет. Но особой известности в Европе эта великая княжна Романова не приобрела, разве что через свою младшую дочь Марину, герцогиню Кентскую, да внука Майкла, который, приезжая на родину предков, с гордостью рассказывает о своей царской родословной.

Старшая дочь Ольга прожила очень долгую жизнь – девяносто четыре года, имела трех детей. Вторая дочь, Елизавета, скончалась за три года до смерти матери, не оставив после себя потомства. Привязанности к родине предков по материнской линии они не имели.

Невольно в этой связи вспоминаются слова их бабушки, немецкой герцогини Марии Павловны, которая, по утверждению современников, часто говорила, что поскольку исконное население ее родного Мекленбурга раньше было славянским, то в ней, немецкой герцогине, больше славянской крови, чем в ком-либо из российских Романовых.

Мария Павловна

Великая княжна, экс-принцесса Шведская, дочь великого князя Павла Александровича и великой княгини Александры Георгиевны.

Мария была последней невестой из дома Романовых, вынужденной по высочайшей воле последовать с избранным для нее супругом за пределы своей родной земли. Она родилась в 1890 году в семье младшего сына императора Александра II, великого князя Павла, женатого на дочери короля Греции Георга в браке с русской великой княжной Ольгой Константиновной. У Марии было очень непростое детство. Мать ее, принцесса Греческая Александра, скончалась во время родов второго ребенка, когда девочке было всего лишь полтора года. Незадолго до этого рокового дня Александра, находясь в гостях у брата мужа, великого князя Сергея Александровича, в его имении «Ильинское» под Москвой, внезапно почувствовала себя плохо. Через шесть дней наступили преждевременные роды, и молодая женщина, несмотря на все усилия врачей, умерла, оставив двух маленьких детей сиротами.

Смерть молодой красивой жизнерадостной женщины была для всех неожиданной. В романовской семье супруга великого князя Павла Александровича пользовалась общей любовью. Ее безвременную кончину оплакивали все родные и близкие. Муж был безутешен.

После смерти матери Мария и ее брат Дмитрий в летние месяцы находились большую часть времени в «Ильинском» у своего дяди великого князя Сергея Александровича, а иногда в Царском Селе в семье императора Николая II. Зимой дети жили с отцом в Петербурге, в его дворце на берегу Невы.

Своего отца они очень любили. С нежностью и любовью относился к своим осиротевшим детям и великий князь – вдовец.

«Мы жили с отцом в Петербурге… – вспоминала Мария. – Я обожала его. Самым радостным событием в детстве было Рождество. Мы с Дмитрием к нему тщательно готовились: месяцами занимались рукоделием, создавая с огромными стараниями лишенные всякого изящества подушечки, перочистки, вырезанные салфетки и обложки для книг ему в подарок».

Со своим младшим братом Мария была дружна с раннего детства, несмотря на несхожесть характеров. Дочь великого князя Павла Александровича была здоровым и не по годам умным ребенком. Она любила слушать сказки, которые по вечерам читал отец, в пять лет уже знала грамоту, рано стала проявлять интерес к игре на пианино. Близкие считали ее веселой и жизнерадостной. Полагали, что это было наследство матери, греческой принцессы. А вот своенравие и капризность ею «приобретены» были самостоятельно, эгоизм и трудность в общении родня объясняла сиротским детством.

Брат Дмитрий, хрупкий мальчик с большими грустными глазами, был проще и рос всеобщим любимцем и баловнем. В своей сестре он видел нечто материнское и просто души в ней не чаял. Все свободное время Мария и Дмитрий проводили вместе, занимались рукоделием или играли в оловянных солдатиков, устраивая целые баталии. Кукол великая княжна не признавала, не интересовалась она и другими игрушками для девочек, а любовь к солдатикам сохранила чуть ли не до замужества.

До шести лет великая княжна Мария не знала почти ни слова по-русски. В семье с детьми говорили по-английски, няни были англичанками – соответственно происходило и общение.

В 1897 году семилетняя Мария совершила свое первое путешествие за границу. Все было обставлено по-царски: собственный железнодорожный вагон, соответствующее сопровождение – гувернантка, три няни, врач, горничные, камердинеры, слуги.

Как только дочь великого князя Павла Александровича возвратилась в Петербург, к ней приставили учительницу русского языка. Воспитанию же как таковому придавалось мало значения: главным, по мнению наставников великой княжны, было «обучение началам православной веры и внушение норм нравственности». Воспитывали великокняжеских детей конечно же прежде всего в сознании, что они Романовы, хотя и требовали, чтобы те относились с уважением ко всем людям без различия сословий.

«О моем образовании не заботились и давали мне весьма поверхностные знания. Меня часто перевозили с места на место, и потому учителя и наставники постоянно менялись», – вспоминала Мария.

Отец не проявлял особого интереса ко всем этим вопросам. После смерти жены великий князь часто уходил в себя, иногда впадал в депрессию. Но вскоре после возвращения из длительной поездки в Европу Мария заметила, что настроение отца улучшилось, он повеселел.

О причине такой перемены юная великая княжна узнала позже…

* * *

Жизнь великого князя Павла Александровича резко переменилась после встречи с красавицей Ольгой, женой адъютанта брата Владимира, полковника фон Пистолькорс. Он влюбился в эту женщину, а она в свою очередь окружила вдовца теплом, лаской и заботой.

В декабре 1896 года Ольга Пистолькорс родила от великого князя сына, которого назвали Владимир. У шестилетней Марии появился сводный брат, но этого она, естественно, тогда не знала, хотя в семье Романовых уже стали судачить.

Павел Александрович добился от племянника, императора Николая II, разрешения на развод Ольги, пообещав, что никогда не позволит себе «пойти дальше полагающегося».

Лишь осенью 1901 года мать незаконнорожденного сына великого князя стала свободной, и через год в Италии отец Марии тайно с ней обвенчался.

Венчание состоялось в небольшой греческой церкви в Вероне в 1902 году. И хотя обряд был совершен втайне, весть об этом событии дошла до Петербурга. Возмущению при дворе не было границ. Наказание было суровым. Павел Александрович получил из России уведомление, что он лишается всех титулов и должностей и теряет права на воспитание своих детей. Мария и Дмитрий, таким образом, поступили в распоряжение тети Эллы, родной сестры императрицы, и дяди Сергея, старшего брата отца. Великому князю Павлу Александровичу въезд в Россию, для свидания с детьми, был запрещен.

При получении письма от отца, где он сообщал о своей женитьбе, первой реакцией двенадцатилетней Марии было: «Как я ее ненавижу!» Вспоминая позже о своих чувствах, испытываемых ею при этом известии, она пишет: «Я впервые переживала настоящее горе. То была первая рана, которую жизнь нанесла мне».

О высылке отца из России дочь узнала позже. Дворец в Петербурге был закрыт, и дети перебрались в Москву. Их опекуном был назначен великий князь Сергей Александрович. «Отныне я ваш отец, и вы мои дети», – сказал он.

Поселились в «Ильинском», в доме, где скончалась греческая принцесса Александра Георгиевна. В ее комнате сохранилось все так, как было при жизни, дядя, приводя иногда туда своих осиротевших племянников, рассказывал им об их матери. Постепенно Сергей Александрович привязался к детям, как к своим собственным. (В его супружестве с внучкой королевы Виктории детей не было.)

«Детство мы, по сути, провели рядом с дядей: тетя Элла не проявляла никакого интереса ни к нам, ни к тому, что нас касалось. Казалось, ее раздражает наше присутствие в доме и то, что дядя к нам так привязан».

К опекунству великой княгини Елизаветы Федоровны детям привыкнуть было нелегко. Она держалась с ними строго и порой бывала неприветлива. 1902 год Мария считала последним годом своего детства, а годы юности, проведенные в «Ильинском», считала «безмятежными» и вспоминала о них часто.

Встреча с отцом состоялась лишь в 1904 году – в Баварии, в Тегернзее, на вилле Марии Александровны, герцогини Саксен-Кобургской, куда Марию и Дмитрия привезли их опекуны. Сначала чувствовалось некоторое напряжение, но «когда я спросила его про жену, – написала потом Мария в своих «Воспоминаниях», – отец вскочил, бросился ко мне, крепко обнял меня. Этот маленький эпизод связал нас на всю жизнь…»

Незабываемыми в памяти великой княжны Марии навсегда остались события 1904 года: стачки и беспорядки на улицах Москвы. Город находился «в возбужденном состоянии». Семья из «Ильинского» переехала в Кремль – там дяде Сергею казалось безопаснее. Став московским губернатором, он приобрел немало врагов, его считали жестким и крайне высокомерным правителем. Поговаривали, что на великого князя готовится покушение. Так что за ворота Кремля выезжали редко.

Но трагедия все же свершилась. В полдень 14 февраля 1905 года при выезде из Кремля великий князь Сергей Александрович был убит: в карету московского генерал-губернатора была брошена бомба, разорвавшая его буквально на куски. Убийца, эсер Каляев, был арестован и приговорен к смертной казни. Как потом стало известно, великого князя предполагали убить еще двумя днями раньше, когда он покидал территорию Кремля, чтобы сопровождать Марию и Дмитрия в Большой театр на благотворительный спектакль. Но террорист, как сообщали потом в прессе, не посмел поднять руку на ни в чем не повинных детей.

Гибель дяди Сергея для Марии и ее брата была огромной потерей – этот человек дарил им свою искреннюю любовь. Он был для двух осиротевших детей как заботливая мать, несмотря на свою внешнюю холодность и твердость.

Великого князя Сергея Александровича похоронили в одном из старинных храмов Кремля. На похороны приехал отец Марии – ему было позволено попрощаться с братом. Тогда же Павел Александрович обратился к императору с просьбой взять детей в Париж, где он проживал со своей женой графиней Гогенфельзен (этот титул Ольга, урожденная Карнович, получила от баварского короля) и тремя детьми, рожденными ею. (В изгнании Ольга родила еще двух дочерей – Ирину и Наталью.) Однако великий князь получил решительный отказ.

* * *

Оставшиеся три года до замужества Марии она и Дмитрий проживали с тетей Эллой в Москве. Гибель мужа сделала вдову дяди Сергея, великую княгиню Елизавету Федоровну, добрее к племянникам. После длительного траура она распустила свой двор, а громадное состояние разделила на три части. Одну передала в казну, вторую завещала воспитываемым в ее семье Марии и Дмитрию, а на третью купила в Москве, на Ордынке, усадьбу, куда и переехала год спустя после свадьбы великой княжны Марии. Созданная там обитель стала смыслом жизни овдовевшей тети Эллы.

Для ее юных племянников настало хорошее беззаботное время. Науками их не обременяли, они росли каждый со своими интересами. Какая-либо последовательность в системе их образования отсутствовала, методы обучения, со слов Марии, были поверхностными и не приносили пользы. Мария увлекалась рукоделием, Дмитрий – конным спортом…

Летом 1907 года Ирена, жена прусского принца, прислала своей сестре, русской великой княгине Елизавете Федоровне письмо, в котором сообщила, что шведская кронпринцесса просит выслать в Стокгольм последние фотографии ее воспитанницы великой княжны Марии. Это письмо, как бы забытое тетей Эллой на видном месте, «случайно» попалось на глаза племяннице. Мария поняла, что планируется ее брак.

«…В сущности, здесь не было ничего удивительного, – написала потом Мария. – Я знала, что настанет день и мне придется выйти замуж за иностранца, и только невероятное везение даст мне возможность сделать выбор по велению сердца… Во все времена великокняжеские браки заранее планировались. И я была воспитана так, что принимала это за неизбежность».

Спустя некоторое время тетю Эллу навестил сын шведской кронпринцессы Виктории, кстати ее подруги детства, принц Вильгельм – высокий молодой человек двадцати лет с правильными, но словно застывшими чертами лица, выдававшими его робость. Он приехал в Москву инкогнито, якобы для знакомства с Россией. Великая княгиня Елизавета Федоровна устроила обед, после которого объявила Марии истинную причину визита шведского принца: «Принц приехал, чтобы познакомиться с тобой. Ты ему понравилась, и он хочет знать, согласилась бы ты выйти за него замуж…»

Для девушки это было как гром среди ясного неба. «Я испытала состояние шока, – вспоминала она. – Хотя я была воспитана с представлением о том, что вынуждена буду выйти замуж из соображений политических, я никак не ожидала такого внезапного натиска тети. Ее поспешность выдать меня замуж и полное отсутствие всякой мысли о чувствах, лежавших в основе брака, вызвали во мне возмущение, казались мне чудовищными».

С ответом торопили, поскольку принц должен был возвращаться в Швецию, уже зная ответ – «в той или иной форме». Между тетей Эллой и ее шестнадцатилетней племянницей состоялся следующий диалог:

– Я согласна, но при одном условии: я не хочу выходить замуж, пока мне не исполнится восемнадцать лет. Вы сообщили моему отцу об этом предложении? Каково его мнение?

– У меня есть одобрение императора, поскольку ты под его покровительством. Твой отец за границей.

На следующий день шведский принц вновь явился с визитом к великой княгине Елизавете Федоровне.

На его вопрос: «Вы хотите поехать в Швецию… со мной?» – Мария ответила согласием. Помолвка состоялась.

Тетя Элла и прочие родственницы убеждали княжну, что это ее счастливая судьба.

Великий князь Павел Александрович, получив письмо дочери о помолвке – кстати, написанное под диктовку тети Эллы, – был возмущен поспешностью, с которой распорядились судьбой Марии. Свой протест высказал и дед, король Греции Георг. Он написал императору Николаю II резкое письмо против столь раннего и скоропалительного брака его внучки. Смирило его лишь то, что венчаться Мария будет только по достижении восемнадцатилетнего возраста.

Официальное объявление о помолвке состоялось летом в Петергофе. Для участия в церемониале приехал и принц Вильгельм. Затем, чтобы будущие супруги могли поближе узнать друг друга, они отправились в «Ильинское».

Вскоре суженый уехал к себе на родину. Мария стала учить шведский язык, а на острове Юргорден в Центральном Стокгольме, на покрытом дубами, живописном холме, приступили к строительству замка в английском стиле на приданое российской великой княжны из царской казны.

Бракосочетание назначили на весну 1908 года. Для Марии оставались еще месяцы раздумий. Любви к своему жениху она, конечно, не испытывала, но сказать «нет» не решалась. Может быть, ответив на вопрос принца согласием, юная княжна просто хотела, наконец, избавиться от опеки докучливой тети Эллы?

Но сейчас, когда вопрос о замужестве был решен, имелись ли сомнения у Марии относительно ее брака? Да, имелись. Она даже отправила письмо принцу с извинениями и предложением расторгнуть помолвку, но это было уже невозможно. Мария очень скоро поняла, что они с принцем лишь маленькие винтики в государственно-политической машине, которая уже закрутилась и обратного хода не даст. Шведский и русский двор объединились в твердом намерении заключить этот брак, пусть даже и против воли молодых.

Настроение великой княжны Марии заметно улучшилось, когда она узнала о подарке, приготовленном ей императором по случаю свадьбы: ее отец прощен и получил высочайшее позволение вернуться в Россию со своей новой семьей. Так что на свою свадьбу дочь великого князя Павла Александровича пришла в хорошем расположении духа.

Отец приехал в Петербург в апреле 1908 года, чтобы участвовать в свадебных торжествах, которые должны были состояться в Царском Селе. Вместе с сыном-женихом туда прибыл и король Густав V в сопровождении всего шведского двора.

Свадьба вылилась в грандиозное государственное мероприятие. Невеста была обворожительна. Необыкновенной красоты наряд: свадебное платье с длинным шлейфом, расшитым лилиями и розами из серебряной нити и драгоценности из императорской сокровищницы, насчитывающие несколько веков. Причем их было так много, что Мария с трудом выдерживала тяжесть.

Принц Вильгельм ждал невесту, когда сам российский государь ввел ее в церковь. После венчания по православному обряду обручальные кольца с пальцев молодоженов были сняты и надеты вновь уже шведским епископом, повторившим обряд на лютеранский лад.

Венчания завершились роскошным балом.

* * *

Итак, двоюродная сестра русского императора Николая II, великая княжна Мария Павловна, стала невесткой короля Густава V, недавно вступившего на шведский престол.

Как все считали, с политической точки зрения для России это был блестящий ход – наконец-то породниться с королевским Домом Швеции, страны, хоть и небольшой, но расположенной близко к российским границам и обладающей сравнительно сильной армией. Это было немаловажным фактором на политической арене.

Не задерживаясь в Петербурге, молодожены собрались в свадебное путешествие. Сначала они направились в Германию, где должно было состояться знакомство русской великой княжны с матерью мужа королевой Викторией, урожденной принцессой Баденской. В то время она находилась в Карлсруэ и на свадьбе сына по семейным обстоятельствам присутствовать не могла. Молодых ожидал официальный прием. К своей юной невестке королева и ее родственники отнеслись с большим уважением.

Новобрачные не миновали и Франции и конечно же посетили Париж, где их встречал брат Марии Дмитрий. Радостной была встреча и с отцом в его парижском доме, где состоялось знакомство с его тремя детьми: сводными братом Владимиром и сестричками Ириной и Натальей. Глядя на новую семью отца, Мария поняла, что ее недоброжелательство, которое она раньше питала к мачехе, исчезло. Отец с женой и детьми был по-настоящему счастлив.

В Париже молодожены пробыли несколько недель, затем направились в Швецию. Прибытие в Стокгольм было обставлено с поистине королевской пышностью. Город ликовал. Улицы пестрели русскими и шведскими флагами. Для встречи военного корабля, на котором кронпринц Вильгельм привез свою молодую жену, на набережную вышли огромные толпы людей. В королевский дворец новобрачных сопровождал торжественный кортеж.

Уставшая от долгих свадебных церемоний и длительной поездки, молодая герцогиня, как называли отныне русскую великую княжну, оказалась в совершенно новой для себя обстановке: иные традиции в семье, другие отношения между людьми.

Придворные дамы долго не могли привыкнуть к звонкому смеху за столом невестки короля, к ее непосредственности. В чопорной королевской семье она не скрывала присущие ей в ее восемнадцать лет темперамент и жизнерадостность. Ведь в России этикета придерживались лишь в торжественных случаях.

Производили большое впечатление и бешеные скачки молодой герцогини по шведской столице в сопровождении несущихся сзади гвардейцев. К лошадям у Марии была особая страсть. А быстрая езда была под стать ее темпераменту. Жителям как-то довелось стать свидетелями того, как седовласый король в паре с юной невесткой мчался на всем скаку по городу, натягивая поводья и безуспешно стараясь остановиться. Как говорили свидетели, Мария, решив опробовать купленного рысака, пригласила свекра покататься, не сказав, однако, что нрав у лошади оставляет желать лучшего. И Густаву пришлось убедиться в этом лично.

И что же Мария? Получила ли она за этот поступок выговор от его величества? Вовсе нет! К супруге своего сына Густав V с самого начала отнесся с большой симпатией. Она частенько сопровождала короля в его железнодорожном вагоне на оленью охоту, нередко играла с ним в теннис. Поэтому, несмотря ни на что – а это «что» в будущем случится, – на протяжении многих лет король Швеции оставался верным другом русской великой княгини Марии Павловны.

«Мой свекор баловал меня… мы были добрыми друзьями. Он вполне терпимо относился к моим выходкам…» – вспоминала она позже, не раз повторяя, что в России жизнь была легкой, но людей понимать было трудно, в Швеции же люди были простыми, зато жизнь сложной.

Свободная пресса, существовавшая в Швеции, частенько писала о проказах юной принцессы, шокируя местную знать. Ведь это была не Россия, где о царской семье писать не полагалось. Живой темперамент русской супруги кронпринца не позволял ей долго выдерживать принятый в стране этикет. Она была молода, самоуверенна, ее тянуло к разнообразию. А супруг, морской офицер, подолгу отсутствовал: служба в генеральном штабе военно-морских сил, уходы в длительное плавание… Как она потом написала, отлучки мужа в первое время были для нее тяжелым испытанием, но в то же время пошли на пользу, поскольку ставили перед необходимостью самой организовывать свою жизнь.

Но время принцесса Мария проводила не только в забавах. К всеобщему удивлению, она стала учиться в стокгольмской Академии прикладных искусств. Там готовили художников по тканям, модельеров, декораторов. Уроки приносили ей истинную радость: великая княжна с детства имела склонность к шитью и вышиванию. Кстати, она и не предполагала, как пригодятся ей потом полученные в академии знания. Ведь о своем будущем принцесса-атаманша, как называли ее при дворе, тогда даже не подозревала…