Текст книги "Конец Европы. Вместе с Россией на пути к многополярности"

Зачем НАТО Европе[16]16
  Подготовлено на основе материала «Политолог: европейцев больше не устраивает «американская оккупация»» // РИА Новости [Электронный ресурс]. – 2017. – Режим доступа: https://ria.ru/radio_brief/20170525/1495075791.html


[Закрыть]

Для НАТО «российская угроза» – единственный способ оправдать своё существование и присутствие в Европе. Однако европейцы не так безоговорочно доверяют заявлениям натовского руководства о возможном вторжении России в Польшу или страны Балтии. По данным очередного опроса, проведённого в преддверии саммита НАТО в Брюсселе Французским институтом общественного мнения (IFop), старейшей французской компанией, занимающейся изучением общественного мнения, итальянцы, немцы и французы не доверяют заявлениям НАТО о возможности российского вторжения в Польшу и страны Балтии. Большинство опрошенных в Италии и Германии, а это 69 % и 60 % соответственно, и почти половина французов (47 %) – не верят в то, что у России есть планы по захвату Польши и Прибалтики – такое мнение разделяют в основном представители старшего поколения с высоким уровнем образования.

Собственно, «российская угроза» и миф о российском вторжении в Европу является последним консолидирующим элементом, обосновывающим как присутствие НАТО в Европе, так и американскую оккупацию Европы в целом. Иначе не очень понятно, зачем там нужна американская «военщина», зачем нужны усилия по мобилизации европейского общества и его экономическое напряжение, обеспечивающее присутствие в Европе НАТО, американских войск и военных баз. Без «российской угрозы» это присутствие теряет смысл. Ибо, на самом деле, именно Запад на протяжении многих столетий является источником агрессии против России, а блок НАТО – это новая версия западной военной машины, готовящейся к очередному вторжению на территорию нашей страны. И всё же образованные европейцы понимают, что реальность отличается от того, что им навязывает руководство их стран. Проанализировав исторические процессы прежних эпох, любой человек придёт к выводу, что всякий раз именно Россия становилась государством, которое восстанавливало баланс безопасности в Европе. Именно Россия не однажды освобождала Европу от диктаторов, порабощающих европейские народы. Элементарная образованность позволяет жителям Европы понять, что ситуация обстоит совершенно не так, как её изображают нынешние европейские элиты. Понять что их, обычных людей, погружают в некое «зазеркалье», в перевернутый мир, насаждая противоречащие всякой логике и здравому смыслу концепты и модели существования самой Европы. Атмосфера напряженности и готовящегося нового противостояния с Россией самих европейцев явно не устраивает. Поэтому в Европе нарастает неприятие американской оккупационной политики и американского влияния, тем более что США воспринимают Европу, как свою колонию и объект для эксплуатации. Европейское общество всё больше отторгает американское, натовское присутствие, всё более тревожно относится к подготовке очередной агрессии Запада руками НАТО против России. Наподобие той, что произошла на Украине. Ведь Америка далеко, а разгребать последствия её легкомысленных авантюр вновь придётся Старому свету.

Отказаться от всего западного[17]17
  Подготовлено на основе интервью радиостанции «Спутник», 16 февраля 2015 г.


[Закрыть]

Сейчас уже всем в Европе понятно, что США захватили Украину в феврале 2014 года, устроив там вооружённый мятеж, для того, чтобы за последующие восемь лет превратить Украину в оружие против России. Но в феврале 2015 года, как раз к годовщине вооружённого переворота в Киеве, евробюрократы из Брюсселя, не утруждая себя лишними раздумьями, уже, что называется, на автомате ввели против России очередной пакет санкций. В чёрный список включили россиян, которых в Вашингтоне, откуда и руководили майданом, назначили ответственными за дестабилизацию на Украине. На это Москва подготовила ответные меры, о чём заявил тогдашний постпред России в Евросоюзе Владимир Чижов, отметив, что расширение основного перечня санкций никак не поможет выполнению минских договорённостей, потому что их не выполняет Киев, а санкции вводятся против России.

Вводя всё новые и новые антироссийские санкции, Брюссель продолжил демонстрировать всему миру, что действует по указке из Вашингтона, несамостоятелен в принятии решений и лишь послушно участвует в программе по удушению России. Чиновники ЕС как бы сказали тем самым: санкции будут продолжаться, как и давление в целом, в силу того, что Россия по умолчанию назначена виноватой в том, что сотворили с Украиной американские политтехнологи. А это, в свою очередь необходимо, чтобы была возможность вводить и вводить санкции, «сдерживая», как выражаются наши западные «партнёры», Россию, загоняя её внутрь евразийского континента. Впрочем, на этом построена вся история взаимоотношений России и Запада. Запад «сдерживает» сильную Россию или нападает на Россию слабую, чтобы добить ёё. У американских глобалистов осталось очень мало времени. Ресурсы у них на исходе, поэтому Вашингтон торопится и не обращает внимания на такие аспекты, как договорённости, необходимость их соблюдения, международное право и прочие «мелочи» – инструментарий идеалистов, которыми являются некоторые российские руководители, не готовые принять существующую действительность. А она такова: Запад не отступится, пока не разрушит Россию либо не будет отброшен назад, как это уже не раз бывало в истории. Все восемь лет после украинского майдана Запад испытывал терпение российского руководства, но подходы Запада и конечные цели этой стратегии не изменились за последние три столетия как минимум.

Если же рассматривать последствия от санкционных ограничений для России как для государства, то они лишь сплачивают российское общество вокруг руководства страны. Заставляют перейти на мобилизационное положение для того, чтобы, опираясь на внутренние силы, отразить очередную атаку Запада против России и зафиксировать Россию в качестве самостоятельного геополитического субъекта, наладив многосторонние отношения со странами евразийского континента. Чтобы, в итоге, ускорить строительство многополярного мира, альтернативного американской однополярности. Но это всё чуть позже, а пока что не стоит забывать и про ответные меры, соразмерные санкционной агрессии. Например, нам крайне необходимо отказаться от поставок в Россию всего западного, начиная от продовольствия, которое уже и так заблокировано, заканчивая технологиями, которые нужно не выпрашивать, идя на бесконечные уступки, а разрабатывать самим, параллельно заимствуя кое-что недостающее с помощью разведки, развивая при этом собственную науку. Но самое главное, нужно отказаться от западной идеологии, западных мировоззренческих подходов. От либерализма и таких концептов, как «права человека» и «гражданское общество», – эти совершенно чужеродные для нас явления, в России, конечно, переосмысляются и понимаются по-своему, но, тем не менее, Запад всегда настаивает на реализации их именно в их изначальных трактовках. А это нас в итоге лишь ослабляет и разлагает.

Здесь сразу стоит пояснить, что представляет из себя концепт «права человека», чтобы ни у кого не возникало благостных иллюзий. Для того, чтобы понять, о чём идёт речь, уяснить тезис, необходимо пойти от противного, выявив антитезис – права человека, а не кого? Правильный ответ – а не гражданина, у которого и так есть все законные права. Понятие «права человека» подразумевает, что человек этот – не гражданин и не представитель большинства, а в первую очередь, мигрант, который, оказавшись в той или иной стране, должен обладать теми же правами, что и гражданин, на основании того, что мигрант тоже человек. То же относится и к представителям меньшинств – да, они не такие, как все, но ведь они тоже люди. Таким образом, данный концепт требует приравнять права мигранта к правам коренного жителя государства, а права меньшинств – к правам большинства (а то и ставит их выше), что, по замыслу глобалистов, должно стимулировать миграцию, ведущую к «перемешиванию», а так же доминирование меньшинств, которые и есть нормативный тип глобалистов. Всё это, в свою очередь, является главным механизмом создания атомарного, дискретного, хаотичного общества, человеческой биомассы, создания нового типа индивидуума с разорванными связями. То есть за, казалось бы, безобидным термином «права человека», который в России, например, воспринимают со всей душевной широтой (ибо русский, как писал Достоевский, это «всечеловек») кроется стремление идеологов глобализма к расчеловечиванию. Именно такой подход, стимулирующий «великое смешение», направлен на уничтожение народов, как коллективных органических общностей, перемешивая их в глобальном «плавильном котле». Цель сама по себе довольно зловещая, несмотря на столь безобидный, казалось бы, термин.

«Права человека» есть либеральная химера, рассматривающая в качестве человека только носителя западных ценностей, очищенного от всякой коллективной идентичности. Запад лишает жизней миллионы людей во всех регионах планеты, оставляя право на жизнь лишь представителю западного, либерального мира. Поучая весь мир тому, как эти самые права западного человека надо соблюдать Запад, в то же время, остаётся родиной ГУЛАГа, концлагерей, фашизма и самых тоталитарных политических систем. Ведь идея геноцида ненужных, «нецивилизованных» людей пришла именно оттуда, с Запада, и им же продолжает активно применяться против народов мира. Жертвы опричников русского Грозного Царя – это детский лепет, как и жертвы так называемых сталинских репрессий – статистическая погрешность в сравнении с тем количеством смертей, которое уже принёс, и продолжает нести Запад человечеству на протяжении многих веков. Жертвами «репрессий», за которые нас непрестанно заставляет каяться Запад, за всё время царствия Ивана IV, по оценке Руслана Скрынникова, проанализировавшего поминальные списки – синодики, – составили около 4,5 тысяч человек. Даже если эту цифру увеличить в два, в три раза, а потом приписать к получившемуся пару-тройку нулей, итог всё равно ни в какое сравнение не идёт с жертвами гуманитарных бомбардировок «цивилизованного» Запада наших дней.

Всё то, что нам действительно от них нужно, Запад нам не предлагает. Зато с готовностью предлагает то, что нас убивает. А мы 300 лет только и делали, что заимствовали у Запада с небольшими перерывами всё подряд. Хотя в действительности, у нас есть всё что нужно и даже больше, остальное – излишества, лишь разлагающие нас. Вот от всего этого западного в ответ на санкции нужно отказаться, раз и навсегда.

Вашингтон убеждён, что Россия находится в изоляции, однако лидеры основных европейских государств не имеют проблем с развитием двухсторонних связей и готовы обсуждать перспективные направления, в том числе в области развития российской экономики, которая, опять-таки, по мнению Вашингтона, «разорвана в клочья». Такая политика Европы свидетельствует о её попытках встать на путь выздоровления, освобождения от американского вмешательства и постепенного выхода из-под принудительной вашингтонской опеки. Всё это демонстрирует, что у каждого европейского государства могут (и должны) быть свои национальные интересы.

Глава 2
Парад европейских суверенитетов: зарождение

Прежде чем рассмотреть возможность независимости Европы от Америки в нынешних условиях, а именно об этом пойдёт речь в данной главе, необходимо оценить геополитическую сущность, как европейской цивилизации в целом, так и проекта «Европейский союз», в частности. Прежде всего, следует отметить, что Евросоюз с самого начала имел два измерения, проистекающих из самой сути Европы как цивилизации. Первое измерение – англосаксонское, в геополитических терминах – атлантистское; второе измерение – франко-германское, то есть, континентальное. Соответствующим образом разделялись и взгляды на устройство единой Европы. Одно видение предлагали европейские атлантисты. Это Европа, объединенная по англосаксонскому образцу, который основан, в первую очередь, на экономическом партнерстве и ориентации на трансатлантический блок с США. Собственно, США с самого начала и лоббировали именно этот, англосаксонский проект. Они видели в нём всё то, что интересовало Америку, претендующую на мировое господство. В первую очередь – полное устранение геополитической роли Германии. А этого, в свою очередь, возможно было достигнуть лишь при тотальной лояльности американской гипердержаве германских элит, подготовкой и воспитанием которых американцы и занялись. Однако геополитической субъектности должна быть лишена не только Германия, но и другой потенциальный претендент на геополитический ренессанс Европы – Франция. Что уж говорить об опасности, а значит, недопустимости складывания геополитического блока этих двух стран, который способен развернуть всю Европу в сторону иной альтернативы – континентальной геополитической ориентации, и вывести единую Европу из под контроля США.

Собственно, по своим геополитическим характеристикам франко-германская, то есть, в геополитических терминах, сухопутная Европа – это уже нечто совершенно иное, нежели Европа под властью англосаксов. Главные её признаки не превалирование экономического партнёрства и торговли с их неизбежной ориентацией на трансатлантический союз и подчинённость Вашингтону, а, в первую очередь, ориентация на внутренний суверенитет. Из этого базового признака, превращающего Европу из американского вассала в самостоятельный геополитический субъект, вытекает следующая возможность – сложение стратегического и политического потенциалов, которые могут быть реализованы в полной мере лишь при отсутствии внешнего центра принятия решения, то есть при наличии геополитического суверенитета. А это есть ни что иное, как геополитическая независимость как в отношении Востока, геополитической осью которого является Россия, так и в отношении Запада, то есть США. Не удивительно, что последние предприняли всё от них зависящее, чтобы не допустить такого континентального и суверенного развития событий, пустив всё по рельсам именно англосаксонского варианта становления проекта Единой Европы.

И всё же практическая реализации процесса европейской интеграции демонстрирует наличие этих обоих компонентов, как англосаксонского, в значительной степени, так и, франко-германского, проявляющегося в меньшей степени, но дающего о себе знать в периоды кризисов и переломных исторических моментов. Однако чем в большей степени Евросоюз становился политической реальностью, чем ближе он подходил к своей политической реализации, тем яснее проглядывался в нём именно атлантистский вектор. Такие ключевые шаги, как выпуск наличных евро, введение шенгена и снятие барьеров для перемещения, тенденции к полному слиянию государств и отмене последних атрибутов их суверенности свидетельствуют ни о чём ином, как об окончательном движении в сторону мондиализации, то есть формирование единого, универсального, созданного по глобалистскому образцу пространства, где стираются последние признаки какой либо идентичности, а атомарный торгующий индивид становится мерой всех вещей, очищаясь от остаточных признаков когда-то существовавшей европейской культуры, истории, Традиции, органических ценностей. В общем, от последних остатков собственно европейской цивилизации, не имеющей никакого значения и ценности для адептов мондиализма и глобализма. По мере продвижения и насаждения глобалистского вектора развития Европы, сухопутный вектор становится всё менее значимым, а, следовательно, теряет своё влияние.

Таким образом, трения между геополитикой интегрированной Европы и однополярной геополитикой США записаны в саму пространственную матрицу европейской интеграции. По мере развития процессов, происходящих на наших глазах в объединённой Европе, эти границы неснимаемых геополитических ориентиров обозначаются всё ярче. Годы совместного существования в рамках ЕС окончательно определили главные вехи новейшей европейской истории. А именно: континентальная Европа больше не желает находиться в подчинённом США положении, напротив, она всё более явственно хочет быть суверенным образованием в стратегическом, экономическом и политическом смыслах. Подлинная суверенность, о которой всё чаще говорят европейские политики, предполагает (что следует из теоретических выкладок, собственно, разработчика Вестфальской системы суверенных государств Жана Бодена) отсутствие подчиненности какой-либо внешней силе. В этом смысле, подлинная суверенность Евросоюза означает качественную и, в конечном итоге, полную свободу от проекта единого «американского мира». И если рассматривать возможность развития Евросоюза по франко-германской, континентальной модели, то Единая Европа должна быть, как минимум, вторым полюсом цивилизации Запада, наряду с пускай и первым, но уже далеко не единственным американским полюсом. То есть Европа, в таком видении, должна стать подлинным и равноправным субъектом западного мира, а не безвольным и бессубъектным продолжением мира американского. Этим глубинным различием во взглядах на развитие европейского проекта и объясняются линии разлома, проходящие сегодня по, как казалось в какой-то момент, единой Европе. Однако сами эти линии были обозначены ещё в незапамятные времена, их корни уходят в Реформацию, в период Столетней войны и даже глубже, в самые глубины европейской истории, к самому началу времён…

Две Европы: ось Париж-Берлин-Москва

В России уже привыкли во всех своих бедах обвинять Запад, даже не задумываясь. Чуть что случится – сыплем проклятиями в его адрес. И правильно делаем. Наконец-то иллюзии о том, что «заграница нам поможет», ушли в прошлое. Но Запад Западу – рознь. Есть Америка – оплот мирового геополитического зла, прямой источник и причина наших основных проблем. А есть старый Запад – Европа, породившая Америку, но теперь, похоже, сама озадаченная вероломством и бесцеремонностью своего «чада». Но и здесь не всё так однозначно, потому что выясняется, что Европы-то – две.

Первая Европа – американская: это страны бывшего Восточного блока, которых мы когда-то считали «младшими братьями». Как мы только их отпустили, они бросились в объятья к своему новому американскому хозяину. Они думали, что им плохо живётся у нас, в так называемой «тюрьме народов». Однако что-то не заметно, чтобы им сейчас было особенно хорошо. Не для того США взяли эти страны в разработку, чтобы заниматься их обустройством и решать их экономические проблемы. Америке требовалось на скорую руку сколотить из наших бывших восточноевропейских союзников санитарный кордон вокруг России. Своего рода геополитический забор, отгораживающий Россию от назойливо опекаемой со стороны США Европы. Всё для того, чтобы Россия не начала вдруг налаживать отношения cо… второй Европой. Это Европа континентальная, страны которой и составляют основу Евросоюза. В первую очередь Германия, ну и, конечно, Франция.

Когда американцы только собирались совершить свою первую прогулку по Ираку, континентальная Европа уже чуть не довела их до инфаркта, объединившись в антиамериканскую коалицию… с Россией. Именно Париж, Берлин и Москва выступили тогда самыми последовательными и жёсткими противниками вторжения в Ирак. Ось Париж-Берлин-Москва стала для Америки шоком[18]18
  Деятельность «Тройки» активизировалась в начале 2003 года в связи с обострением ситуации вокруг Ирака. Россия, ФРГ и Франция выступали против решения иракской проблемы военным путём. После ряда двусторонних встреч Владимира Путина с Жаком Шираком и Герхардом Шредером в Берлине, Париже и Москве трёхсторонние переговоры прошли 11 апреля 2003 года в Санкт-Петербурге.


[Закрыть]. Ведь если бы эта геополитическая коалиция в итоге всё-таки сложилась, прахом пошли бы все усилия по созданию мира, в котором после суицида СССР единолично доминируют США, а так же все американские усилия по изоляции России и недопущению налаживания наших отношений с ЕС.

Стоило Путину установить прочные деловые контакты с германским канцлером Шрёдером, как тут же американские информационные центры в Прибалтике завыли о тяжёлом наследии пакта Молотова-Риббентропа, о том, что Россия так и не покаялась за оккупацию Прибалтики, а сами американцы недовольно заговорили о недопущении нового нарождающегося союза России и Германии. В общем, США испугались. Да так, что заменили ставшего опасным для них Шрёдера на покорную Ангелу Меркель. Но пока Америка спешно латала дыры в своём санитарном кордоне, героически совершая «оранжевую революцию» на Украине и храбро атакуя Лукашенко, Путин наладил хорошие отношения и с новым немецким канцлером. А заодно и договорился о строительстве северо-европейского газопровода («Северный поток-1»). Вы нам – «оранжево-бандеровскую» Украину, а мы вам – газопровод в обход кордона. А руководить газопроводом попросили… Шрёдера. Но и Америка не дремлет в качестве ответного хода меняет континенталиста Ширака на очередную свою марионетку Саркози в ковбойской шляпе и с фотографией Буша под крышкой хронометра. Засомневался? Меняем на ещё более проамериканского Олланда. Этот был совсем пай мальчик в стиле «чего изволите?». Не удержался Олланд, ничего, ловите ставленника глобальной олигархии Макрона. В общем один персонаж лояльнее другого. Лояльнее, естественно, глобалистскому либеральному «болоту», а не собственной стране и её интересам.

Единственное, чего не хватает объединённой Европе с её технологическим и промышленным потенциалом, для стремительного скачка, для восстановления, в конце концов, сопоставимой с американцами геополитической субъектности, для того, чтобы стать альтернативным США полюсом, так это стратегического сближения с Россией. А ещё наших ресурсов. Нам же, напротив, недостаёт европейской технологической развитости и европейского политического веса в мировом сообществе. Россия в экономическом и политическом плане – следует признать – пока что слабее США. Влияние и вес Евросоюза также до американского не дотягивают. Но при стратегическом сближении России и ЕС – Америке придётся потесниться. Не ДАИШ[19]19
  Запрещенная в России террористическая организация.


[Закрыть], не мировой терроризм в целом, не Ким Чен Ын с его бомбой, а Северо-европейский газопровод – вот реальный вызов американскому самоуправству в Европе. Поэтому-то США так панически и боятся «Северного потока-2», саботируя его запуск с упорством американского маньяка. В сегодняшнем торгашеском мире, где правят микроны, а не идеи, это и есть пакт Молотова-Риббентропа XXI века. Его финансово-сырьевая пародия, жалкий симулякр, но… что есть. А ось Париж-Берлин-Москва – это последний гвоздь в гроб американского мирового могущества. И мы его ещё забьём.