Текст книги "Конец Европы. Вместе с Россией на пути к многополярности"

Европейский (BR) EXIT: США – на выход

Осмысление результатов плебисцита по вопросу выхода Великобритании из ЕС привело к серьёзным трансформациям в Европе. Трясёт и будоражит торговые биржи, стоимость золота на мировом рынке скачет, цена на нефть сдала. Мнение о необходимости проведения референдума во Франции по аналогичному вопросу озвучила лидер французской партии «Национальное объединение» Марин Ле Пэн. Реакцию на решение о Brexit можно охарактеризовать одним словом – «шок». И всё же – первый пошёл…

Лидеры сепаратистских движений по всей Европе выходят на финишную прямую своих устремлений. Британский BREXIT состоялся. В Шотландии продолжаются активные общественно-политические дебаты по поводу выхода из состава Британии. Не отстаёт от Шотландии и Северная Ирландия. В Испании миллионы каталонцев выходят на улицы, требуя проведения референдума о признании независимости. Уровень насилия в Стране Басков хоть и несколько снизился, однако желание стать независимым государством никуда не исчезло, перейдя, скорее, в системную политическую плоскость. Засилье иммигрантов во Франции лишь увеличивает шансы на успех Фронта национального освобождения Корсики, требующего полной политической независимости, а также признания «народа Корсики» в качестве коллективного субъекта. Тут же и Фландрия, независимость которой касается и Бельгии, чьё единство висит на волоске – фламандские националисты ясно дали понять, что если у Шотландии получится, они станут следующими в очереди, а за ними потянется Валлония и другие. Сюда же следует отнести усилия Лиги Севера в Италии. Каковы предпосылки, и к чему, в итоге, может привести процесс парада европейских суверенитетов – вопрос, который волнует сегодня не только жителей самой Европы. Каковы, в итоге, будут политические и экономические последствия распада Европейского союза?

Назревающий парад суверенитетов в Европе, очевидно, приведёт к переформатированию того образования, которое мы сегодня знаем под вывеской Евросоюза. Как уже было сказано, европейская интеграция изначально предусматривала два проекта: первый из них назывался Европой народов, а второй был проектом, который лоббировали Соединенные Штаты Америки. Последний представлял из себя мондиалистский проект унификации Европы в единое гомогенное пространство. Главным итогом его реализации стало то, что после, по сути, стирания границ национальных государств Европы и унификации социального пространства европейцы лишились идентичности[32]32
  Понятие «идентичность» происходит от латинского «идентикус», то есть имеет в основе корень «id», «такой же, как и», «такой же, как и тот» – и связано с коллективным самоопределением того или иного человека, соотнесением себя с той или иной группой. То есть это есть понятие ассоциативное. Идентичности могут иметь различное происхождение и сопричастность.


[Закрыть]. А это, как выясняется, и есть главное качество человека. Сегодня европеец не может сказать, кто он и какими признаками обладает. Это вызвало в свою очередь ответную реакцию со стороны большинства населения Европы, обычных граждан, которые теперь судорожно пытаются найти себя, восстановить хотя бы крупицы идентичности. И обращаясь к своим корням, они обнаруживают, что каждый из них – выходец из того или иного европейского народа. Именно в поисках этой идентичности европейцы стремятся подчеркнуть своё происхождение. А так как единственно доступной формой сохранения идентичности на сегодня в Европе остаётся политическое самоопределение, то возникает такое явление как парад суверенитетов, в основе которого лежит самоопределение по признаку принадлежности к тому или иному народу.

Если этот процесс продолжится, то нынешний Европейский союз действительно неизбежно придёт к распаду. А возникшие на его месте национальные государства, в составе которых обозначатся именно народы, сложатся в новое образование – в Европу народов, которая, возможно, уже не будет так безоговорочно подчинена своему заокеанскому хозяину – Соединенным Штатам Америки. Тенденцию движения в этом направлении мы и наблюдаем сегодня. Последствия распада будут, таким образом, скорее позитивными. Конечно, в краткосрочной перспективе это скажется на более-менее устоявшейся социально-экономической стабильности, которая сложилась за последние десятилетия. Но и она сегодня подорвана происходящим на наших глазах экономическим кризисом Европы (вызванным, в том числе, антироссийскими санкциями). Нынешняя экономическая модель так же имеет все шансы распасться в силу её слабой состоятельности, неспособности дать ответы на вызовы кризиса. В итоге на её месте сложится новая экономическая модель, и в долгосрочной перспективе европейские народы лишь обретут от такого процесса большие блага и большие бонусы, нежели имеют сегодня в нынешнем формате мондиалистской Европы, подчинённой США.

Но и у евроскептиков всё не так однозначно. С одной стороны они бросают вызов сложившейся модели Европейского союза, с другой – не предлагают однозначной, позитивной альтернативы. На сегодня у них нет консенсуса относительно того, какой должна быть Европа после распада Евросоюза. Не определена и позиция в отношении евро – сохранять его или же возвращаться к национальным валютам. Всё это делает их позицию несколько шаткой. Евроскептики побеждают, когда говорят о деструкции Евросоюза, но совершенно растеряны, когда речь заходит об альтернативных перспективах.

Что же касается, например, той же Шотландии, то с каждым разом, с каждым очередным усилием по продвижению к независимости, шансы Шотландии на выход из состава Британии увеличиваются. Британия больше не владычица морей, и уже далеко не Великая. Скорее она представляет собой, как иронизируют в самой Европе, американский авианосец у западного побережья Европы. Но самое главное – это, конечно, вопрос идентичности, который поднимается всё острее не только в самой Британии, но и по всей Европе. Когда ЕС только сложился, казалось, что этот вопрос окончательно снят с повестки дня, а все жители единой Европы превратились наконец в гражданскую атомизированную биомассу бесполых индивидуумов, производящих и потребляющих в статусе безликих биомеханоидов. К этому, возможно, большинство так бы и привыкло, если бы в эту новую, единую, безликую Европу не «понаехали» арабы, а так же представители других народов – носители сильной, ярко выраженной идентичности, помнящие о своих корнях, происхождении, традиции, чтущие свою веру, культуру и самобытность. Тут-то европейцы и начали задаваться вопросом – а мы то кто? А вы – никто, отвечали им арабы. Становитесь мусульманами, и будете хотя бы кем-то. Это и сподвигло всё ещё мыслящих жителей Европы начать поиск собственной идентичности, вспомнить о народах – как органических общностях Европы, вершивших историю, о своих этнических корнях. Вот здесь-то с особой силой и заговорили в Европе о том, кто есть кто. Одни вспомнили, что они шотландцы. Другие – что они ирландцы, франки, саксы, кельты, галлы, баварцы. Начался процесс если не восстановления, то хотя бы воспоминания об идентичности. Народы Европы задумались о новом пробуждении. Шотландцы больше не хотят быть безликой потребляющей бесполой биомассой на американском авианосце, безропотно исполняющей приказы из Вашингтона, но хотят быть народом, многие века вершившим историю Европы. Хотят быть людьми, в конце концов. Ради этого, пожалуй, стоит покинуть тонущий авианосец.

Начало распада ЕС – шок только для сторонников евроатлантизма, так как Brexit означает окончание проекта американской Европы. Этот проект с самого начала его реализации был основан на идее доминирования США в Европе, на американском контроле надо всеми политическими процессами на Европейском континенте, на изъятии суверенитета у европейских государств. А также, если брать социальный уровень, что не маловажно, – на растворении народов Европы в едином «плавильном котле», – превращении европейских народов в этакую, как уже было сказано выше, гомогенную атомизированную биологическую массу индивидуумов без коллективной идентичности. Завершающий сегодня своё существование проект, был изначально заточен под интересы американских, в первую очередь, транснациональных, корпораций. Население Европы воспринималось в нём, как источник эксплуатации, сама Европа, как рынок сбыта. По сути, американцы сегодня вплотную подошли к прямой привязке Европы к США в экономическом и стратегическом плане, вскрыв европейские рынки для абсолютно бесконтрольного и ничем не ограниченного поступления американских товаров в ЕС. То есть, по сути, нынешняя Европа захвачена Соединёнными Штатами, её фактическая оккупация началась с момента окончания Второй мировой войны, а после устранения Советского Союза как геополитического субъекта, уравновешивавшего США в глобальных процессах, Америка получила неограниченные возможности для тотального контроля над Европой. В нынешнем виде ЕС – это как раз фиксация безграничного американского контроля, а брюссельская бюрократия – абсолютно безвольные исполнители американских интересов на европейском континенте. Именно из такой Европы вышла Британия, которая свою геополитическую миссию и историческую субъектность в отличие от других стран осознаёт очень остро, понимая, что и сама вскоре может окончательно превратиться в американский придаток.

После Второй мировой войны Британию и так уже назвали американским авианосцем у западных берегов Европы, а тут ещё такие серьёзные социально-политические и экономические трансформации, в которые Британия должна включаться как часть Европейского Союза. А на фоне наплыва беженцев из Арабского мира это стало совсем невыносимым. Плюс подъём коллективных идентичностей – ирландцы, шотландцы, валлийцы – это народы, которые не хотят растворяться в плавильном котле «единой Европы», утрачивая свою идентичность. Они и раньше-то весьма болезненно относились к своему присутствию в составе тогда ещё Великобритании, и всегда оговаривали свой особый статус, особую идентичность и некую автономность. А тут ещё и ЕС, который вообще превратился в чудовищную социальную мясорубку с огромной примесью арабской компоненты, совершенно не свойственной культурно-цивилизационному типу европейских народов, и не растворяющейся в нынешнем европейском бульоне.

Таким образом, на запуск процесса распада ЕС наложилось несколько факторов – от экономических до социальных. К тому же остро встал вопрос идентичности. Именно поэтому распад ЕС в его нынешнем виде можно считать неизбежным. Но это совершенно не означает невозможность пересборки Европы на иных основаниях. На тех, о которых говорили интеллектуалы, стоявшие за процессом создания Единой Европы в прошлом столетии и предлагавшие проект так называемой Европы народов, когда субъектом интеграции становится именно народ (лаос), как органическая общность, а не атомизированный индивидуум.

Своенравные британцы уже показали свой характер. Официальная реакция США была такова: «Белый дом разочарован решением британцев покинуть ЕС. Президент США[33]33
  На тот момент президент-глобалист Барак Обама


[Закрыть] заявил, что Великобритания была сильнее, когда в полной мере работала с Европой» – было заявлено в официальном коммюнике Белого дома. Всё это ещё раз подчёркивает отчуждённость европейских элит от собственного населения. Если американцам удалось за последние несколько десятилетий буквально подчинить себе элиту, скупив или запугав её и заставив работать на американские интересы, то с населением, с народами Европы, которые всё чаще заявляют о себе, как о данности, этот номер не проходит. Именно представители европейских народов сегодня высказывают недовольство той политикой, которая реализуется проамериканскими, абсолютно лояльными Вашингтону элитами. Это мы наблюдаем не только в Британии, но и во Франции, в Германии, в других европейских государствах. Американцы считали, что, подчинив себе элиту, можно будет управлять всей Европой, потому что массы – это такое бессловесное быдло, которое безмолвно исполнит и стерпит всё, что ему спускается сверху. Но европейцы сегодня демонстрируют, что это не совсем так. Именно народ является носителем суверенитета – не декларативно, а по факту. Огромные, многотысячные демонстрации в крупнейших европейских столицах – это протест против реформ, которые осуществляют проамериканские элиты. Отчуждение британских элит от обычных жителей Британии, которые как раз и являются главным носителем суверенитета страны, настолько увеличилось, что они просто перестали воспринимать свою элиту, как производную от своей воли. Элита стала для них неким чужеродным явлением. Вот этим нарастающим восстанием масс и недовольны американцы. Даже больше: в США обеспокоены грядущим восстанием народов Европы против проамериканской гегемонии. И беспокойство это не безосновательно.

Означает ли тот факт, что народы Европы, отторгая чужеродную элиту, двигаются к глубинным изменениям, и вскоре мы будем наблюдать за восхождением новой европейской элиты? Именно сегодня начинается пересдача в структуре формирования власти ЕС. Недалёк тот час, когда принадлежность к проамериканской элите будет крайне отрицательным фактором для любого европейского политика. Ещё недавно, если политик декларировал свою ориентацию на Вашингтон, он казался перспективным, потому что именно Вашингтон определял карьерный рост того или иного функционера внутри Европы. Так происходило на протяжении последних нескольких десятилетий. Народы Европы не решали ничего. Им просто директивно спускали уже принятые в Вашингтоне решения, завизированные брюссельской бюрократией. Но сегодня Европа движется к тому, чтобы её народы сами определяли, кто будет отстаивать их интересы. Нынче принадлежность к глобалистским элитным группам – это чёрная метка для любого европейского политика. Естественно, что это, в конце концов, приведёт к серьёзной ротации элит. Наверх будут подниматься те политические деятели, которые отстаивают интересы европейской Европы, а не Европы американской. Сегодня в Европе их имеют популистами, то есть ориентированными на народ, populus (лат.).

Новую европейскую Европу будут олицетворять те, кто начнёт действовать в интересах своих собственных государств и народов, что конечно крайне выгодно для России. Мы не раз говорили о том, что евроконтинентализм – это та тенденция, то направление, которое способно примирить Европу с Россией. Заставив европейских политиков действовать в интересах Европы, оно создаст взаимовыгодные условия для сотрудничества между Россией и Европой. Всё это было невозможным до недавнего момента. Если такое сотрудничество наладится, это станет серьёзным вызовом единоличному доминированию США. Это будет означать пересдачу карт в политике и глобальной безопасности. И не Вашингтон уже будет отвечать за безопасность Европы, а сами европейцы. Они сами будут определять приоритеты развития, и Россия будет одним из важных факторов европейского развития, что становится особенно заметно в момент введения антироссийских санкций, принятых под давлением Вашингтона. Это стало последней каплей, переполнив чашу терпения европейского общества, которое, по сути, восстало против американской доминации.

Буквально через несколько дней после Brexit’а американский миллиардер Джордж Сорос, которого сложно упрекнуть в симпатиях к России, заявил о том, что Евросоюз разваливается на фоне того, как Россия становится мировой державой. Сорос – реалист, он смотрит на события с точки зрения своих финансовых интересов. Являясь меценатом продвижения глобального доминирования так называемого «открытого общества», Сорос здраво оценивает происходящее. И видит, что Америка вошла в стадию «имперской перерастяжки», когда мощностей американского государства уже не хватает не только для того, чтобы доминировать над миром, но даже для того, чтобы контролировать те многочисленные процессы, которые сами же американцы запустили в различных точках планеты, пытаясь их как-то удержать в сфере своего влияния. Сорос видит эту «перерастяжку» по состоянию фондового рынка, как мирового, так и американского, по котировкам, по ценам на нефть, по экономическим прогнозам, доступ к которым он имеет. Исходя из всего этого, Сорос констатирует закат американского глобального доминирования как некий факт, подтверждённый цифрами, экономическими показателями.

Сегодня мы наблюдаем завершение однополярного момента, как его определял журналист Карл Краутхаммер. Американское доминирование подходит к своему концу, и начинается обратный процесс – сворачивание этого единоличного волюнтаристического американского правления. Однако как долго продлится этот процесс сказать пока трудно. Многое зависит от усилий самой Европы, направленных на освобождение от американского попечения, а также от позиции России. В то же самое время Россия пытается предложить миру иную модель. Речь идёт о многополярном мире, и сегодня мы наблюдаем за тем, как данная идея набирает популярность не только на постсоветском пространстве. Понимая, что нынешняя модель ЕС, находящаяся под американским влиянием, разваливается, Европа уже вполне готова принять протянутую руку Москвы, и вместе с Россией пойти по пути многополярного мира. Именно многополярная модель является наиболее справедливой моделью мироустройства, так как предполагает наличие нескольких цивилизационных центров, которые на основе консенсуса будут определять судьбу человечества.

В многополярном мире цивилизационных полюсов будет гораздо больше, чем один, но значительно меньше, чем количество нынешних суверенных национальных государств[34]34
  Подробнее см. Дугин А.Г. Теория многополярного Мира. Плюриверсум // М.: Академический проект, 2015.


[Закрыть]. Речь идёт о примерно шести-семи цивилизационных полюсах. И одним из них в такой многополярной картине мира становится так называемая Евро-Африка. Впрочем, Европа и Африка могут выступать и самостоятельными полюсами. В многополярной модели Европа – цивилизационный полюс, который может развиваться на основе тех культурных кодов, которые формировались на протяжении как минимум тысячи лет, а не только последних трёх столетий Модерна. Ещё одним цивилизационным полюсом в такой картине мира является Евразия. Также цивилизационными полюсами становятся Азиатско-Тихоокеанский регион, Арабский мир, Индия (как особая цивилизация), и Америка, будь то вся Америка в рамках доктрины Монро или же две Америки по отдельности – Северная и Южная.

Для простого гражданина ЕС, как и для жителя любого другого региона, преимущества многополярного мира перед однополярным куда более понятны, а выгоды – очевидны уже сейчас. В первую очередь, каждый получит в целом более безопасный мир. Нынешний американский мир – это мир опасный. Мир был сбалансированным, то есть относительно безопасным, когда был двухполюсным, когда Соединённые Штаты Америки и Советский Союз имели все инструменты принуждения друг друга к соблюдению международных договоров, следованию международному праву и соблюдению конвенций. После того как Советский Союз самоустранился из этой системы баланса сил, Америка почувствовала вседозволенность, ощутила возможность диктовать всем свою волю и насильно навязывать свои подходы, не обращая внимания ни на кого, потому что в американском мире сила – есть право. Сегодня Америка считает возможным лишить суверенитета любое государство, исходя исключительно из своих волюнтаристических предпосылок, корыстных интересов, не обращая внимания ни на мнения других государств, ни на позицию Организации Объединённых Наций, которая после распада Советского Союза превратилась в канцелярию, визирующую американские решения. Иными словами сегодняшний мир – мир американский – это мир опасный. Многополярный мир, в котором судьбу человечества будут определять несколько цивилизационных полюсов, – это мир безопасный, ибо он будет основан на уравновешивании сторон, в том числе и в плане силового фактора. В таком мире Америка уже не будет иметь возможности бесцеремонно вторгаться в любое из государств, лишая его суверенитета, превращая в руины, сея хаос и кровь, как это было на Ближнем Востоке, а чуть ранее в Восточной Европе. Подобный сценарий был реализован в отношении Югославии, а затем – на постсоветском пространстве. Сегодня американцы инициируют цветные революции там, где им вздумается. Американцы лишают суверенитета любое из государств, если вдруг обнаружат, что элиты того или иного государства недостаточно проамериканские, недостаточно лояльные Вашингтону или слишком самостоятельные. Такие элиты будут смещены, а само государство разрушено и ввергнуто в хаос как, например, это произошло на Украине, и с теми же самыми последствиями. И это касается каждого.