Текст книги "Объединяя времена"

Глава четвертая

Учеба, наука, интерес

Как пчелы собирают нектар, так и люди науки добывают драгоценные крупицы знаний, исследуя «расцветшее» природное проявление, стараясь извлечь из него всю возможную информацию. На полигоне и в самом городке были открытые и замаскированные, доступные и засекреченные исследовательские лаборатории. В первый год службы лейтенант Камский не имел намерений задерживаться на военной службе, хотя ему о такой возможности уже несколько раз настойчиво намекал командир части. Переворот в жизненных планах Камского произошел после одного знакомства. К нему в медицинский кабинет однажды вошел высокий под два метра старший лейтенант с эмблемами инженерных войск на петлицах представился и попросил лекарственный препарат для лечения заболеваний печени. Таковой оказался в наличии. Фамилия военного инженера была Руднев, имя Михаил. Он сообщил Игнату, что тоже был призван на два года, что в институте занимался исследовательской работой. Уже служа в армии, узнал, что есть инженерная адъюнктура. Отправил туда документы и результаты своих изысканий. Пришел положительный ответ. Он сдал вступительные экзамены на удовлетворительно, но после собеседования был принят в инженерную академию, где ему предложили продолжить свои разработки и защитить кандидатскую. Сейчас он готовился к отъезду.

У Камского интереса к чистой науке не было. Научные поиски ему были любопытны только в увязке с хирургией. «На данный момент я занимаюсь совершенно не тем, о чем мечтал, и чему посвятил столько лет подготовки», – почти с отчаянием в душе подумал Игнат. Он с семьей жил в общежитии, но командир части сказал, что, если будет рапорт о дальнейшей службе в армии, сразу дадут квартиру, на первых порах однокомнатную. В беседе с женой Камский рассказал о возможных перспективах и получил уклончивый ответ, мол, решай сам. Игнат представил, как они возвратятся в родные места. Снова придется снимать квартиру, подыскивать место работы…

– Знаешь, Сильвия, я решил остаться на военной службе, – однажды во время разговора в обеденный перерыв осторожно с ожиданием ответной реакции сказал Камский.

Игнат увидел, как на мгновение просветлело лицо спутницы его жизни. В этом, едва уловимом движении чувств, он заметил сдержанную радость перспективы покинуть общежитие и устроиться на работу в городке, где требовались врачи. Река жизни несла вперед миллионы судеб и все старались пристать к ее берегам. Для Камских первым причалом оказался городок атомщиков в окружении бескрайней казахской степи.

Вечером того же дня лейтенант Камский принес командиру части подполковнику Шустову Ивану Дмитриевичу рапорт о желании продолжить службу в вооруженных силах. Командир прочел бумагу и, не скрывая своего удовлетворения, подписал ее, затем, вызвав начальника штаба, передал ему документ, приказав заняться оформлением. Через несколько дней семье Камских предложили однокомнатную квартиру в одном из домов на первом этаже. Семейное трио было радо этому известию, а особенно маленькая Даша, еще не умевшая говорить, но хорошо ловившая общее настроение. В квартире, которую предложили Камским, проживал их однокурсник Марченко, решивший связать свою судьбу с армией одним из первых. Он нашел себе в городке спутницу жизни с маленьким ребенком и после женитьбы получил право на передислокацию в жилье уже из двух комнат.

Гарнизонное общежитие, где проживали молодые семьи и вновь прибывающие офицеры после училищ, было четырехэтажным типовым зданием. На каждом этаже имелось по двадцать комнат, по десять с каждой стороны, разделенных длинным коридором, кухня и туалет. Душ был только один общий на все здание, рядом прачечная с сушилкой. Эти помещения располагались в подвале. Комендант общежития, дородная средних лет женщина с пухлыми щеками, отечными верхними веками глаз и толстыми губами, покрытыми яркой кирпично-красной помадой, назначала женские и мужские банные дни для своих постояльцев. На первом этаже также был небольшой читальный зал.

Еще одной примечательной особенностью дома совместного проживания было множество тараканов в нем, точнее несметное их число, одним словом «тьматаракань». Они лезли во все щели, и особенно любили накапливаться в бытовых приборах. Однажды Игнат, еще до приезда Сильвии, придя в свою комнату со службы, открыл чехол электробритвы. Неожиданно оттуда выскочил коричнево-черный живой шевелящийся, разбегающийся во все стороны тараканий клубок. От неожиданности Игнат отпрянул и выронил бритву на пол. К такому соседству приходилось привыкать, потому что на этих насекомых ничего не действовало. Жильцы тщательно заделывали все щели в полу, плинтусах, везде, где только было возможно, но неудержимые насекомые преодолевали все преграды. Проще было примириться с существованием этой параллельной жизни, чем постоянно дышать средствами для дезинсекции.

Семейный осмотр предложенной квартиры показал необходимость ремонта, и Камский в обеденные перерывы стал шпаклевать, красить и белить новое жилье. После приведения в порядок потолка, стен и окон тараканьи усики рядами торчавшие через щели в дощатом полу были успешно закрашены. Оставалось только подождать, пока выветрится запах краски.

В городке подразумевалось московское снабжение, поэтому дефицита мяса, рыбы и круп не было, но с молочными продуктами дело было туго, поэтому семьи с детьми заблаговременно в отпусках запасались сухим молоком на весь срок его годности. Не хватало также овощей и фруктов. Игнату родные регулярно присылали в посылках чеснок, лук, морковку, сушеные яблоки, тыквенные семечки, сало, варенье…

Жизнь Камских постепенно налаживалась. Игнат купил велосипед, и появилась возможность ездить по вечерам за молоком в соседнее казахское селение, или аул, как называли его местные жители.

Комсомол и дерзания молодости

А сейчас несколько подробнее о сомнениях, которые пришлось преодолеть действующему лицу данного повествования. Итак, после привоза семьи перед лейтенантом медицинской службы Камским Игнатом Павловичем возникла сложная проблема выбора. Через год можно было возвратиться на родину. В городской больнице, где он проходил интернатуру на должности хирурга, обязаны были сохранить для него место, или предложить другое равнозначное. Кроме того на хирургической кафедре в институте ему обещали зачисление в клиническую ординатуру, а также рекомендательное содействие для принятия в аспирантуру при наличии документов о сдаче кандидатского минимума. К минусам при таком развитии событий относилось отсутствие собственного жилья. Пришлось бы снова искать съемную квартиру и становиться в очередь на получение собственной. В семидесятые годы практиковалось кооперативное строительство, но сбережений у семьи молодых медиков не было.

Здесь же командир части обещал решение жилищного вопроса в течение короткого времени после подачи рапорта о продлении службы и ходатайство о внеочередном звании старшего лейтенанта. И что немаловажно было для Камского – степной сухой континентальный климат положительно сказался на здоровье дочери. В городке имелись также свободные рабочие места для гражданских врачей, и его жена могла занять одно из них. Короче говоря, герой этих повествований не стал ловить журавля в небе и взял в ладони маленькую птичку синичку.

После возвращения с площадки «Орион», где в сложной эпидемиологической обстановке Камский не допустил роста заболеваемости, он продолжил службу в своей части. Спустя всего несколько дней после написания рапорта командир части вызвал доктора в кабинет и вручил ему бумагу, подтверждающую выделение однокомнатной квартиры. После необходимого косметического ремонта, который Игнат проделал своими руками, его семья переместила на свою жилплощадь немногочисленные вещи, главными из которых были холодильник минского производства и детская коляска. Две кровати Игнат временно позаимствовал в хозяйственной службе части. В августе он получил звание старшего лейтенанта медицинской службы. Третью звездочку на погоны сослуживцы заставили достать губами из стакана с водкой. Такова была традиция.

В апреле Камский сдал кандидатский минимум по немецкому языку и сейчас имел свидетельство, где значилась оценка «хорошо». Уже, когда наступили зимние холода, он прочел в газете «Красная звезда» сообщение об объявлении конкурса в адъюнктуру при Военно-медицинской академии. Это его заинтересовало. Повторно внимательно перечитав текст, Игнат понял, что он также мог быть допущен к экзаменам, однако препятствием для приема было отсутствие двухлетнего стажа и должности по хирургической учетной специальности. Для освобождения от сдачи экзамена по иностранному языку в представлявшемся документе должна была красоваться запись «отлично». «Замечательно, – подумал Камский, – еще раз перечитаю купленные книги по медицине, улучшу теоретическую подготовку, одновременно напишу рапорт о переводе на хирургическую должность, пересдам иностранный, а если допустят к экзаменам, познакомлюсь с академическими преподавателями». И его журавлик снова мелькнул в поднебесье.

В начале лета доктор встал на учет в комсомольской организации части, заплатив взносы за просроченные месяцы. Задолженность образовалась в связи с переездом к месту службы и большой загруженностью работой. Накануне ему исполнилось двадцать семь лет. С комсомолом приходилось расставаться. Когда, начальник штаба капитан Фомин узнал, что Камский собирается оформлять документы для участия в академическом конкурсе, он предложил ему сдать «корочки» молодости и перейти в другую общественную весовую категорию. Творческая работа закипела. «Не отрываясь от производства», Игнат сделал запросы знакомым и в институт, собрал материалы о своих студенческих работах, оформил их должным образом, получил рекомендации и стал кандидатом в члены компартии, начал перечитывать все имевшиеся у него учебники и монографии. Одновременно стал усиленно готовиться к пересдаче немецкого языка.

Автомобилевождение

Время учебы в институте Камский использовал, как и большинство его товарищей-единоверцев по будущей специальности, в уплотненном формате, позволявшем вместить в каждый час множество, как тогда ему казалось, важных и необходимых дел. Обретение знаний и практических навыков было регламентировано курсовыми программами, не оставлявшими зазоров для вольготности. Даже сугубо личный золотой остаток бытия, возникавший после зачетов, экзаменов, общественных и спортивных мероприятий, поездок в колхозы и участия в стройотрядовском движении Игнат отдавал больничным дежурствам и научным хирургическим кружкам. Так получилось, что в силу сложившихся обстоятельств, он не успел освоить навыки вождения автомобилей. Правда в год окончания сельской средней школы ему дали возможность порулить колесным трактором и выписали соответствующее свидетельство.

Приемом экзаменов по вождению автомобильной техники, выпиской водительских удостоверений, а также заменой старых документов на новые образцы в городке атомщиков занимались автомобилисты, к ним и отправился старший лейтенант медицинской службы Камский Игнат Павлович.

Командир автомобильного батальона подполковник Рудаков Степан Устинович был человеком атлетического сложения и без пивного животика, как у некоторых его боевых ровесников. Ростом он был чуть выше среднего. Лицо его казалось загорелым навсегда в связи с длительным проживанием в Средней Азии, глаза серо-голубого оттенка, нос лоб, брови, подбородок по стандарту без каких-либо эксклюзивных особенностей. Ему перевалило уже за сорок. Приближался период размышлений о роде занятий после грядущего увольнения.

– Ну, доктор, покажи, что у тебя за бумаги, – обратился комбат к старшему лейтенанту, вошедшему в его рабочий кабинет.

– Вот, пожалуйста! – Камский достал из внутреннего кармана документ и протянул Рудакову.

Тот внимательно изучил образец с наружной и внутренней стороны, а затем спросил:

– А почему записи обведены повторно? Под ними просматривается первичный текст.

– Чернила выцвели, и текст было не четко видно. Пришлось подправить.

– Но, однако, он читался?

– Читался.

– Не надо было ничего делать. Да, ладно. Все равно старые документы мы по акту сжигаем. Водить то автомобиль умеешь?

– Пробовал.

– Я сейчас еду на обед. По дороге заменишь моего водителя.

На одной из улиц подполковник Рудаков приказал своему водителю из рядовых солдат остановиться и пересесть на заднее сиденье.

– Ну, давай, доктор, покажи свое шоферское искусство. Садись за руль. Проедешь немного прямо, а потом развернись.

Камский уселся. Приложив определенные усилия, врубил передачу, отпустил сцепление и дал газу. От ускорения комбата вжало в сиденье, как космонавта, при развороте уазик наехал правым колесом на бордюр, принимающего экзамен подбросило, и он ударился головой о металлическую рейку каркаса.

– Доктор, все стой, стой! – Рудаков сам перевел рычаг на нейтральную передачу. – Я так домой не доеду. То, что ты умеешь водить трактор «Беларус» уже доказал. Приходи на наш автодром. Там можешь потренироваться.

Рядовой, потирая ушибленный лоб, занял свое рабочее место. Уазик исчез за поворотом, а Камский отправился в свою часть.

Побежали дни нагруженные работой. Несколько раз моему действующему лицу удалось побывать на автодроме, но о пересдаче экзамена он пока не думал. В плане общей подготовки к нему пришла вполне достойная идея освоить также вождение санитарного автобуса имевшегося при лазарете. И вот однажды в горячий летний период, завершив суточное дежурство по лазарету, по предварительной договоренности с санитарным инструктором водителем этого транспортного средства Камский решил заняться задуманным. Свою рабочую смену он передал временно фельдшеру в звании прапорщика, врач одной из частей должен был прийти после обеда.

И вот военный санитарный автобус капотной компоновки, окрашенный в темно-зеленый цвет, изрядно потрепанный ухабистыми дорогами и песчаными вихрями, выехал через южный пропускной пункт за пределы военного городка. Дежурный записал номер автомобиля и время проезда. Впереди лежала только степь до самого внешнего периметра полигона. Камский уселся на место водителя. Поочередно включая передачи, он разогнал автомобиль и стал наслаждаться движением. Позади шлейфом взлетала пыль. Было жарко, в боковое окно врывался приятный ветерок. Сидевший сбоку санитарный инструктор предупредил, что автобус старенький и недавно был в ремонте. Доктор снизил скорость.

А в это время, как и положено рабочей смене на шлагбауме, сержант позвонил своему непосредственному начальнику, то есть заместителю дежурного по гарнизону:

– Товарищ капитан, за последний час проехало три машины из частей и один санитарный автобус. Доклад окончен.

– Хорошо. Принял.

Капитан Семченко Георгий Семенович такие сообщения принимал весь день из разных мест и поначалу не придал этому звонку внимания, но потом его инстинкт самосохранения пробудил в сознании импульс настороженности и он решил уточнить маршрут санитарного автобуса. Дело в том, что в гарнизоне была сложная эпидемиологическая обстановка, понаехало много разных проверяющих и начальство требовало своевременного доклада о ситуации на местах.

На южном пропускном пункте раздался телефонный звонок:

– Сержант Петренко! Слушаю.

– Капитан Семченко. Куда поехал автобус.

– Не знаю.

– Плохо, что не знаешь! А в каком направлении?

– В сторону Чагана.

– Ладно, – капитан положил трубку.

«Это контрольный пункт на железной дороге. Что же там могло произойти. Кто сделал вызов?» – вертелось в уме у Семченко. Дежурный лазаретный фельдшер обстановку не прояснил. Уже в стадии волнения капитан решил доложить о ситуации дежурному по гарнизону подполковнику Бузыкину Юрию Аркадьвичу.

– Бузыкин, – слушаю.

– Капитан Семченко.

– Что, случилось?

– Докладываю: лазаретный санитарный автобус проследовал в сторону третьего контрольно– пропускного пункта.

– С какой целью?

– Не знаю.

– Плохо, что не знаешь.

Бузыкин связался с начальником медицинской службы гарнизона майором Белоусовым.

– Майор Белоусов, слушаю.

– Майор, с вами говорит дежурный по гарнизону Бузыкин. Доложите обстановку.

– Все спокойно. Никаких происшествий нет.

– А куда поехал ваш автобус?

– О каждом вызове мне не докладывают.

Бузыкин хотел сказать: «Плохо, что не докладывают!», но промолчал.

– Свяжите меня с третьим КПП, – передал он на коммутатор.

– Лейтенант Зимин у телефона.

– Подполковник Бузыкин, дежурный по гарнизону. Как дела? Происшествий нет?

– Нет, товарищ подполковник!

– Все на месте? Здоровы? Выясни и перезвони. И еще, дежурного врача не вызывали?

– Нет, не вызывали.

– Жду звонка.

Проверив личный состав, Зимин не досчитался двух человек и тут же сообщил обо всем наверх.

– Срочно найти! – последовала команда.

Подполковник Бузыкин решил, что в курс дела пора вести заместителя командира гарнизона по тылу полковника Громова Ивана Владимировича.

– Громов! Слушаю!

– Товарищ полковник, это дежурный по гарнизону подполковник Бузыкин.

– Что случилось?

– На третий пропускной пункт движется санитарный автомобиль с врачом и там по докладу не досчитываются двух человек.

– Держи меня в курсе.

Прошло всего минут двадцать. Поколесив по степной скудной траве, Камский остановился и передал управление транспортным средством хозяину. Еще через несколько минут они были на южном пропускном пункте. Им навстречу выскочил сержант и жезлом дал знак остановиться. Автобус замер в нескольких сантиметрах от шлагбаума.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться! – глядя на Камского быстро произнес сержант.

– Я тебя слушаю.

– Мне приказали узнать, куда вы ездили.

– Немного обкатали автобус. После ремонта.

– Бензонасос плохо работал, и пришлось сцепление регулировать, – добавил санитарный инструктор.

Все так и было. Камский предложил водителю проверить машину в деле, а сам решил заодно поупражняться в вождении.

А на третьем КПП был ажиотаж: разыскивали двух рядовых пропавших без вести.

Вскоре одного обнаружили дремавшим после смены в каптерке, а второй объявился сам с букетиком степных цветочков. Как пояснил: «Отлучился по нужде».

Информация пошла наверх.

– Капитан Семченко! Слушаю.

– Докладывает сержант Петренко. Автобус проверяли после ремонта. Он уже вернулся.

– Хорошо.

– Подполковник Бузыкин. Слушаю.

– Капитан Семченко. Автобус был на обкатке после текущего ремонта. Уже на базе.

– Замечательно.

Вскоре пришел доклад от лейтенанта Зимина, что весь личный состав здоров и на месте.

– Громов у телефона.

– Подполковник Бузыкин.

– Ну, что там у тебя еще Юрий Аркадьевич?

– Автобус санитарный уже на базе. Доктор с водителем его обкатывали после какого-то ремонта.

– А на Чаганском направлении?

– Все нашлись, здоровы.

– Да, Юрий Аркадьевич, предпенсионное у тебя настроение. Волнуешься по пустякам. Всего хорошего.

Камский зашел в штаб части, чтобы оформить текущую документацию, будучи в полном неведении о фоновом шуме событий минувшего часа. Там он встретился с командиром части Шустовым.

– Так, куда это ты отлучался?

– Откуда вы знаете?

– Доктора люди востребованные, поэтому о них все знают. Если хочешь, бери мой уазик, когда он мне не нужен. Давай, что там у тебя на подпись!

В русле жизни

После написания рапорта о зачислении в состав кадровых военных и ухода из общежития с семьей в свою квартиру Камский стал реже встречаться с бывшими однокурсниками, которые остались обитать в своих комнатах и к продлению воинской службы были настроены негативно. Их было пятеро Романчук Дмитрий, Вересов Василий, Благинин Вадим, Новоселов Ефим, Карелин Леонид. На родине они имели нормальные жилищные условия, места работы, полученные при распределении, их устраивали. Они выполняли свои врачебные обязанности на отдаленных площадках, за исключением Вересова, в городке появлялись только по выходным, приводили себя в порядок и снова исчезали в полигонных степях.

Наступила весна второго года пребывания прибывшей врачебной группы на испытательный полигон. Новые панельные четырехэтажные дома сдавались в эксплуатацию регулярно и в одном из ник семье Камских предложили двухкомнатную квартиру. Эта весть с нескрываемой радостью была воспринята Сильвией и Дарьей. Передислокацию скромного имущества Игнат осуществил стремительно, дабы исключить всякие случайности и превратности бытия. Через несколько дней в новую квартиру заглянул Романчук.

– Игнат, есть тема для разговора. Ты на службу?

– Да, в лазарет.

– По дороге поговорим.

– Хорошо.

Заканчивался март. Светило яркое солнце. Гарнизонные улицы были немноголюдны. Впереди шли одиночные военные в сторону своих частей, иногда с солнечной стороны какого-нибудь дома замечалась детская коляска со спящим малышом и приехавшей помочь молодой семье бабушкой.

– Я осенью был в отпуске, – начал Дмитрий, – зашел на кафедру. Сказал твоему шефу, что ты остаешься в армии.

– И как он воспринял сие известие?

– Спокойно, я бы даже сказал удовлетворительно. Кандидатов в клиническую ординатуру предостаточно.

– А с заведующим кафедрой встречался?

– Да, с ним тоже побеседовал. А вот он, как мне показалось, известие о том, что ты не будешь участвовать в конкурсе, воспринял с некоторым огорчением.

– Как он себя чувствует? Оперирует?

– Нет уже. Сдал профессор, но бодрится.

– Понятно. А как твой сынишка?

– Уже ходит. Представляешь, ну копия: улыбается больше одной щекой, ямочка на подбородке, даже родинка на шее, как у меня. От матери я получил нагоняй. Мол, иду по стопам своего батьки. Он живет отдельно от нас с новой семьей где-то в Сибири. Я с ним давно не виделся.

– Расписался?

– Как-то было не до этого. Займусь этим после увольнения.

– А как одна справляется твоя, полагаю, будущая жена?

– Софья? Справляется. Деньги я высылаю каждый месяц. Собирается поступать в технологический институт на заочное отделение, работу подыскивает.

– Мать еще не на пенсии?

– Нет, еще далеко до этого. Малыша придется отдавать в детский садик. Я уже договорился.

– Чувствуется, что ты времени не терял. А как же твоя Мэрилин Монро?

– Нормально. Но это другая тема. Потом когда-нибудь расскажу.

– Сложная, Дима, у тебя семейная геометрия.

– Игнат, я к тебе с конкретным предложением. Когда будешь в отпуске, зайди к шефу и порекомендуй меня на кафедру.

– Тебя и так там хорошо знают.

– Шеф тебе доверяет и прислушается.

– А не попросить бы тебе рекомендательное письмо у Сомова Николая Ивановича? Это будет более весомо.

– У заведующего хирургией?

– Да.

– Из-за постоянной занятости у меня не было возможности поработать в его отделении. Разок что-то ассистировал.

– Дима, я впервые осознаю, что давать рекомендации непростое дело. Никогда этим не занимался. Я обещаю, что шефу про тебя не скажу ни одного плохого слова.

– А сам, что будешь делать.

– Поучаствую в конкурсе в адъюнктуру, перечитаю монографии и буду переходить в хирургию. До увольнения тебе еще полгода, так что еще увидимся.