Текст книги "Дневник дзен-террориста 2004—2017. Лучшее"

Ромео и Джульетта – вот что бывает, когда людям не дают спокойно потрахаться.

Те, кто нихера не может наладить свою жизнь, в первую очередь лезут обустраивать чужие жизни и вообще положение дел в стране, на планете и во вселенной в целом. Когда от них отмахиваются, они начинают злиться и громко мечтать о тех временах, когда они себя покажут, не забывая отравлять жизнь всем, кто находится в зоне их досягаемости под видом спасения Родины, Нравственности, Веры или вообще просто так.

Я ненавижу идеологии именно потому, что они и есть современные ложа прокрустов, превращающие людей в однотипных уродов. И тем, что сегодня мы все еще имеем некоторое разнообразие людей, мы обязаны низкому качеству всеобщей прокрустизации, о повышении которого так много говорят всевозможные фанатики тех или иных идеологий.

Че Бурек – верный друг Че Гевары.

Обычно оппозиционеры яростно критикуют людей у власти за то, что сами хотели бы делать.

ВЕСЕННЯЯ ПОЭМА

 
Голуби ебутся за моим окном —
Так весна стучится ихним хуем в дом.
 

ПИДОРАСТИЧЕСКИЕ ОТМАЗКИ

Когда я занимался нетрадиционной медициной, ко мне нередко обращались экземпляры, которые, когда речь заходила об оплате, выдавали: «Да у нас уже ничего не осталось. Мы же где только не были, и везде платили. Так что вы помогите нам без денег или подешевле. Ведь вы – наша последняя надежда». То есть для всех остальных они деньги находили, а для меня – хрен? Другой не менее пидорастической отмазкой, на мой взгляд, являются слова уличенных в измене субъектов: дескать, это все ерунда, и он или она ничего для меня не значат, а вот тебя я люблю, и так далее. Словно оттого, что эта сука, несмотря на всю свою к тебе любовь, не брезгует перепихнуться даже не с тем, кто нравится, или с кем у нее любовь, а вообще с кем-то, кто ничего не значит, то есть, по сути, с первым попавшимся, пострадавшему должно быть легче.

В девяностые годы ХХ века в США наблюдалось резкое и самое большое снижение преступности в истории страны. Количество убийств, совершаемых подростками, не только не выросло за пять лет на 100%, как это прогнозировали эксперты, но и снизилось за эти же пять лет на 50%. Проанализировав ситуацию, один из соавторов «Фрикономики», экономист, доктор Стивен Д. Левитт пришел к выводу, что главной причиной этого стало разрешение абортов в семидесятых годах. Так благодаря абортам будущие преступники попросту не родились на свет.

Другими словами, когда какая-нибудь юная наркоманка делает аборт, она, можно сказать, спасает тем самым чью-то жизнь. При этом, мусоля тему абортов, как защитники, так и противники этого дела, спорят лишь о том, является ли аборт убийством. При этом недопустимость убийства считается неоспоримым фактом. Но почему? Потому, что кто-то, когда-то сказал не убей, за что в том числе и был под радостное улюлюканье толпы прибит гвоздями к кресту? С какого хрена вдруг все вслед за гуманистами решили, что любая человеческая жизнь – это наивысшая ценность? Ведь если разобраться, то человечество существует исключительно потому, что в случае необходимости прибегает к убийству, например, во время войны, в условиях борьбы с преступностью и терроризмом. И если бы то или иное сообщество людей действительно отказалось от убийства, оно бы было истреблено как внешними врагами, таки собственными преступниками.

Тогда почему всякая человеческая жизнь признается наивысшей ценностью? Причин тому две: Во-первых, с точки зрения господствующего религиозного мировоззрения все мы являемся собственностью бога, а раз так, то любое убийство – это посягательство на божью собственность, то есть преступление перед богом. Во-вторых, гуманисты полагают, что подобная идеология остановит желающих раскроить им череп, то есть всякая человеческая жизнь является наивысшей ценностью исключительно из страха гуманиста перед тем, что он не сможет себя защитить от толпы желающих его убить. Говоря проще, мы возводим всякую человеческую жизнь в разряд наивысшей ценности, основываясь на провозглашении себя чьей-то собственностью и на собственной чмошности. Кстати, эта же чмошность лежит в основе любимого вопля чмошников-терпил: «Да кто дал вам вправо…». Никто. Я не считаю, что есть кто-то, кто дает или не дает те или иные права.

Вот в результате возведенной в ранг всеобщей добродетели чмошности и желания быть чьими-то рабами, мы и имеем:

– разгул преступности;

– привилегированное положение уродов;

– индустрию пыток, именуемую медициной, которая в обязательном порядке должна максимально продлять страдания умирающих людей, причем независимо от их желания.

И так далее.

А ведь достаточно-то всего лишь немного изменить мировоззренческую концепцию и поставить во главу угла качество и безопасность жизни сообщества людей, основанную на качестве и безопасности каждого члена данного сообщества, как мы получим совершенно иную, соответствующую законам природы картину. Так из сообщества сразу же выпадут профессиональные преступники, которые выходят из тюрьмы исключительно для того, чтобы совершить очередное преступление и сесть по новой, выпадет индустрия нищеты; выпадут фермы по разведению уродов и многие другие реалии нашей жизни. Правда, церкви потеряют при этом многих потенциальных прихожан, а политики-манипуляторы – слепых исполнителей их воли, ну да это и к лучшему.

О СОВРЕМЕННОМ ИСКУССТВЕ

На мой взгляд, современное искусство отличается от традиционного одношагового искусства своей двушаговой структурой. Поясняю: Та же Джоконда, например, является эстетически ценной сама по себе. То же самое можно сказать и о любом классическом произведении искусства. Другое дело искусство нынешнее. Например, закатанные банки с говном (об этом творце писал Робер Уилсон) или этикетки с банок Энди Уорхола, не говоря уже о совсем современном искусстве в виде рисованных жопой картин или инсталляции в виде унитаза с кучей говна на крышке бачка. Здесь истинное искусство состоит не в создании подобных шедевров, а в том, чтобы убедить искусствоведов и потребителей в том, что это невъебеннейшее искусство. Этот акт убеждения и есть второй, основной, шаг современного искусства. То есть сама хрень в рамке в виде дурацких пятен чего-то на чем-то является лишь необходимым поводом для создания истинного шедевра, а именно шедевра убеждения. А раз так, то верхом современного искусства должен стать чистый второй шаг без первого или признание истинным шедевром чего-то невоплощенного, а именно сам факт.

Например, ненаписанная картина Самозванца Валерия. Хотите приобрести? Я же за это гарантирую, что никогда ее не напишу.

Я вот думаю:

Думаю-думаю, думаю-думаю, думаю-думаю, думаю-думаю, думаю-думаю…

А нахуя?

Вот кто точно не вызывает у меня доверия, так это ратующие за права и свободы граждан коммунисты. С тем же успехом волки могли бы ратовать за вегетарианство и неприкосновенность личности овец.

Верх падения: Досасывать за кем-то хуй.

ДАЕШЬ ПОТРЕБЛЕНИЕ!

В основе неприязни к идеологии потребления, вне зависимости от того, как противники потребления обосновывают свою неприязнь, лежит собственная несостоятельность противников потребления.

Так банальные неудачники ненавидят потребление из обычной человеческой зависти: у других есть все, а у них ничего. При этом вкалывать, как те, у кого «все есть», эти неудачники не хотят. Вот если бы все само свалилось к ним в руки, или у других тоже не было бы ничего…

Вторая категория критиканов – разочаровавшиеся богатеи, то есть те, кто, дорвавшись до сладкой жизни, несмотря на всю ее сладость, мучаются от собственной личностной несостоятельности. И вместо того, чтобы начинать заниматься собственным развитием, они обвиняют во всех тяжких семью, школу, общество и саму «сладкую жизнь». Подобные люди похожи на дерьмовую мазню в дорогущей раме. И их сетование на то, что «не в раме счастье» не лишено оснований. Вот только в самой дорогой раме нет ничего плохого, нужно только чтобы картина была ей подстать.

Ну и наиболее вопиющая категория ненавистников потребления – это воплотители «Великих Идей» и прочие торговцы духовностью. Эти проклинают потребление за то, что, имеющие свободу и возможность выбора люди, выбирают не их «Великие творения и идеи», а что-нибудь другое. При этом если бы они не были недоделками, они бы признали тот факт, что людям предлагаемый ими «товар» и даром не нужен, и сделали бы соответствующие выводы. Но недоделкам не свойственно принимать ответственность за свои неудачи (в противном случае они не были бы недоделками), а свойственно искать виноватых где угодно, но только не в зеркале.

А раз так, то у них и выходит, что люди предпочитают модные вещи кирзе и ватникам исключительно потому, что это враги «великих идей» задурили им головы. Ведь сколько у них в ассортименте всяких штучек для обмана народа! А когда народ отказывается потреблять «великие идеи» несмотря на все столь эффективные в руках сторонников «великих идей» приемы одурачивания, недоделки-идеологи проклинают саму идею выбора. Так рождается мечта о фашизме, социализме и прочих безальтернативных режимах, так как «великие идеи» способны конкурировать разве что с альтернативой в виде какого-нибудь лагеря или расстрела.

Бывает, подойдешь к зеркалу, посмотришь в него, а потом с чувством так скажешь: «Ну и мудак же ты». А зеркало в ответ тебе молча кивает твоей же, блин, головой.

Смайлики – это кривляющиеся таблетки.

На самом деле серьезные вещи только кажутся таковыми, а стоит от них отвернуться, как они тут же начинают кривляться и показывать язык.

А ЧТО МЫ МОЖЕМ?

Часто разговоры о том, что жизнь несправедлива, что менты с чиновниками совсем уже достали, что понаехавшие совсем уже понаехали, и спасу от них нет, что работодатели заставляют пахать за копейки, что законы у нас дурные, и что будет еще хуже, заканчиваются вопросом: а что мы можем сделать? И этот вопрос служит своего рода контрольным выстрелом в голову всего того хорошего, что у нас еще осталось в этой жизни.

Так вот, дамы и господа, мы можем!

А можем мы элементарно начать помогать хорошим людям. Пусть в мелочах, но помогать, бесплатно, бескорыстно. Помогать, чем можем. А если не можете помочь, то хотя бы не отравляйте им жизнь. И тогда хорошие люди станут чуть более удачливыми, а их удача – это хоть и небольшое, но изменение жизни к лучшему. А много маленьких изменений – это уже одно большое изменение.

Просто давайте помогать хорошим людям! А если мы не готовы кому-либо помочь просто так, от чистого сердца, то значит, мы заслуживаем все то дерьмо, которое валится нам на головы.

УСПЕХ ИЛИ ИГНОРИРОВАНИЕ ОЧЕВИДНОГО

То, о чем я намереваюсь сейчас сказать, настолько очевидно, что непонимание этих вещей может говорить лишь о весьма сильном стремлении людей их игнорировать. И так, очевидно, что достигают успеха в той или ной социальной среде исключительно те люди, чье поведение является максимально эффективным для данной среды. Очевидно, что деньги и власть не портят человека, а позволяют ему более наглядно проявить свою суть. Исходя из этого, политическая, экономическая, преступная, культурная и т. д. элита – это наиболее эффективно действующие в имеющей место среде обитания люди. То есть любые элиты – это результат свойств социальной среды. Очевидно, что социальная среда – это мы с вами, то есть все мы. Отсюда очевидно, что они – это результат нас с вами или наши с вами сливки, нравится вам это или нет. И то, какие они, как они себя ведут, насколько они нам ненавистны, и как они влияют на нашу жизнь, прежде всего, зависит от того, каковы мы с вами. Поэтому, кстати, любая революция приводит к еще более скотскому облику элиты, так как во время революции уничтожается, прежде всего, наиболее достойный слой социальной среды, которая, пока этот слой не восстановится до необходимого уровня, начинает поднимать наверх редкостных выродков.

Из вышесказанного следует, что:

1. никакая замена элиты при сохранении прежней социальной среды не приведет к каким-либо принципиальным изменениям;

2. никакая элита никогда не захочет принципиально менять успешную для них среду обитания на какую-либо другую: то есть никто никогда сверху не улучшит нашу жизнь по определению;

3. единственный способ изменить нашу жизнь заключается в изменении среды обитания. Это можно сделать только снизу и только одним единственным способом: изменяя свою микросреду обитания или создавая в своем микромире такие условия, при которых успешными, пусть даже незначительно успешными, становятся достойные люди: видишь хорошего человека – помоги ему.

Похоронить заживо можно не только в земле, но и в ископаемой морали.

Можно ли сказать про людей, которые не держат хомячков, что у них недержание хомячков?

Что бы там ни пиздели по этом поводу моралисты и запретители, поведение любого человека заключается в выборе наиболее быстрого и эффективного из имеющихся в его распоряжении в том месте и в то время способов поведения. И любое сокращение способов поведения может привести только к выбору еще более худшего способа поведения. Отсюда следует, что существует всего два способа эффективного изменения поведения людей в лучшую сторону:

1. Не уменьшение, а увеличение арсенала поведенческих стратегий людей;

2. Размежевание с теми, чье поведение является мешающим или угрожающим.

При этом в массовом применении значительно более эффективен второй метод, поэтому его всегда и использовали в свободном от идей всеобщего равенства и прочей политкорректной заразы обществе, попросту разграничивая территориально людей нормальных от прочего мудачья. Зато в индивидуальном применении первый метод позволит как значительно расширить свою карту мира, так и научиться более эффективному способу существования на этой планете.

Говоря о духовном поиске как о нашей собственной деятельности, направленной на получившее название «просветление» радикальное преобразование нашего сознания, мы лишь обманываем других и зачастую себя, так как мы не способны ни на какой духовный поиск. Ведь если разобраться, то поиск этот можно разложить на три составляющие:

1. Пожирание духовного фастфуда, позволяющее получить готовые ответы на все вопросы и не особо утруждать себя поиском ответов собственных. Подобная деятельность действительно преобразовывает наше сознание, доводя его до некоего примитивного, доскотского уровня.

2. Эзотерический туризм или этакое духовно-магическое развлечение и глазение по сторонам с положенным набором духовных фоток и сувениров – все то, о чем любит писать Пелевин, чье творчество вполне можно назвать одним из главных символов такого туризма. Бесспорно, как вид развлечения такой род деятельности вполне имеет право на жизнь. Вот только преобразовывает сознание эзотерический туризм точно так же, как и рассматривание любых других достопримечательностей или ночевка в палатке.

3. Собственно Поиск или то, что приводит к трансформации сознания. Так вот, друзья мои, если обозначенной пунктами 1 и 2 суррогатной деятельностью мы занимаемся сами, то Поиск начинаем не мы, а некая, выдергивающая нас из обыденной жизни сила, и мы можем либо сопротивляться ей, усугубляя тем самым наше положение, или позволить ей трансформировать наше сознание. То есть чем меньше что-либо пытаемся делать мы, тем быстрее и эффективнее получается результат. Об этом, кстати, прекрасно говорится в сказках, в которых царь заставляет дурака идти туда – не знаю куда и искать то – не знаю что. Не зная, что делать, дурак отдается во власть существования и возвращается победителем. В случае Поиска человек, в конце концов, кроме всего прочего понимает, что он никуда не отправлялся и ничего не приобрел, обретая тем самым всю вселенную.

Причиной подавляющего большинства страданий, приносимых нам любовью, является наше стремление навьючить любовь поистине непосильным грузом всевозможных требований, правил и условий. То мы требуем верности там, где ее не может быть в принципе; то мы хотим, чтобы любимый человек стал тем, кем он не сможет стать даже при полном своем желании; то мы хотим, чтобы любовь была вечной; то нам надо, чтобы она обязательно была с деньгами, тачками и положением в обществе; то мы требуем, чтобы она ответила нам, какой она будет завтра, через год, через тысячу лет… Мы цепляемся, придираемся, жалуемся, пытаемся превратить предмет нашей любви непонятно во что… А потом удивляемся, что нам в результате бывает так плохо.

При этом мы не делаем только одно: мы не пытаемся любить, пока любится и не растрачивать драгоценное время и чувства на всякую ерунду.

ПОЭМА О ПЛАТОНИЧЕСКОЙ ЛЮБВИ

 
Лежим под одеялом
И щелкаем ебалом.
 

Есть черты характера, которые следует воспитывать исключительно у других. Например, бескорыстие и готовность к самопожертвованию.

Рецепт счастья достаточно прост: Ищите вокруг себя счастливых людей и учитесь у них жить. Не пытайтесь стать их копиями, а творите себя, учась жить у счастливых людей.

СИРШАСАНА КАСТОВОЙ СИСТЕМЫ

Сиршасана – это стойка на голове. Сиршасана кастовой системы – это тот социальный мир, в котором мы с вами живем. Поэтому для лучшего понимания происходящего с нами, давайте поговорим о кастовой системе. Но прежде, чем перейти к разговору непосредственно о варнах или кастовых сословиях, следует сказать, что кастовая система:

– структурно носит фрактальный характер, то есть, каждый ее элемент имеет ту же структуру, что и система в целом, как качан цветной капусты;

– имеет эзотерический и экзотерический смысл;

– дошла до нас в своем мертвом, искаженном виде.

Теперь можно перейти и непосредственно к варнам. Их четыре: брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры. В эзотерическом смысле это четыре уровня развития человеческого сознания. Самый низший уровень – это шудры. Это те, для кого существуют заповеди, мораль, традиции и обычаи. Все это становится для шудры чем-то вроде трамвайных рельсов, по которым шудра движется от рождения к смерти. Вайшья – это тот, кто способен что-либо понимать и чем-то интересоваться на уровне интеллекта. Ярким примером этого уровня являются читатели Пелевина, Блавацкой, Рерихов и т. д. То есть те, для кого личностный рост является своего рода туризмом, досугом, способом приятно провести время. Представители этого уровня чаще всего таскаются по порчеснимателям и экстрасенсам, духовным учителям, становятся жертвами сект и школ здорового образа жизни. Следующий уровень – кшатрии. Это те, кто ищет серьезно, поставив на карту свою жизнь. Это те, кто в чаньской и дзэнской литературе фигурируют как лучшие ученики и будущие приемники мастеров. Ну а нашедшие – это брахманы.

Экзотерическая или социальная живая кастовая система выглядит примерно так:

Основная часть населения планеты – это шудры. В живой кастовой системе они находятся в самом низу социальной пирамиды и выполняют наименее интеллектуальную работу. В результате они живут в отдельных рабоче-крестьянских слободках, где и ведут свое относительно скотское по характеру существование, не мешая жить более развитым людям. Вайшьи сегодня – это, прежде всего, офисный планктон, основная масса бюджетников, служащих и часть представителей мелкого бизнеса. Кшатрии – это те, кто настроен на сражение и победу. Когда-то давно они были в прямом смысле воинами, но сейчас военные – это сплошь шудры и вайшьи. Кшатриев можно найти среди профессиональных спортсменов, политиков, представителей крупного бизнеса… Хотя кшатрием по духу может быть и крестьянин или рабочий. Ну а брахманы – это мыслители. В нашем мире это лауреаты нобелевской премии в области тех или иных наук, не принадлежащие к организованным религиям духовные лидеры вроде Ошо… И, пожалуй, все.

Как я уже говорил, кастовая система носит фрактальных характер, и в каждом сословии есть свои подсословия, и так далее. Так, например, брахманами от шудр будут жрецы всех организованных религий и моралисты: то есть все те, кто будет им авторитетно сообщать, что хорошо, а что плохо. Вайшьями от шудр будут мелкие торгаши, кшатриями от шудр – менты и военные, ну а шудрами от шудр – быдло как таковое.

Брахманы от вайшья – это писатели вроде Пелевина, Блавацкая, Рерихи, Кроули и прочие духовные учителя и учредители относительно интеллектуальных сект.

Ну и так далее.

В идеале мы имеем систему, в которой стратегической властью обладают люди высокого понимания бытия; решительные управленцы воплощают их замыслы в жизнь; вайшьи занимают нишу среднего класса; шудры живут в условиях полного повиновения закону и занимаются своим шудрическим трудом; а всякую уголовщину отправляют в поликлиники для опытов и перемалывают на удобрения.

Вот только при всем своем великолепии эта социальная система имеет весьма серьезную ахиллесову пяту: она может существовать исключительно в условиях свободного перетекания людей из сословия в сословие в зависимости от уровня развития человека. То есть принадлежность к той или иной варне не должна определяться рождением или заслугами родителей. Так гениальный сын шудры должен иметь возможность стать брахманом, а бездарный сын брахмана – быть низведенным до положения шудры. В противном случае эта система погибает, и тогда наблюдается ошудривание всех сословий, что мы и наблюдаем на протяжении последних тысячелетий. В результате такого ошудривания истинные брахманы с кшатриями объявляются вне закона. Их либо истребляют, либо загоняют в тайные ордена. Место брахманов занимают шудрические священники; место кшатриев – шудрические аристократии, а позднее – верхушки политических партий. Вишьи как бы остаются на своих местах, но находятся в полном подчинении у шудр. При этом существующие для удержания шудр в повиновении религии, нравственные и юридические законы объявляются всеобщими, а в условиях демократии – все люди автоматически причисляются к шудрам. После этого истинным брахманам и кшатриям позволяют выйти из подполья, но при условии полного подчинения Закону Шудр.

Самозванец Валерий. Специально для Шизофренического Вестника Имени Бреда Пита.