Текст книги "Выбор веры. Войны языческой Руси"

Но хватало таких, кто сам лез в подданство. Некоторые славяне обращались к кагану, обещали признать его власть, если поможет захватить ту или иную область. Что ж, Баян помогал, посылал своих вассалов. Авары умели быть гибкими. Могли кого-то поощрить, подарить чужие земли. Племена, жившие далеко от центра их державы, трудно было достать вооруженной рукой, и с ними заигрывали, манили подарками, добычей в совместных войнах. Но ближайшие соседи – славяне Чехии, Моравии, Западной Украины, попали в полную неволю. Их заставляли трудиться на себя, насильно гнали на войну. Славяне начали уходить в Византию. В 578 г. границу пересекла первая крупная партия беженцев – около 100 тыс. человек, в 581 г. последовала вторая [144].

Авары терроризировали и сопредельные страны. Едва они обосновались в Паннонии, посыпались набеги на Бургундию, Тюрингию, Силезию, на земли славян по Эльбе, Одеру, Висле. Был разбит и попал в плен король франков Сигберт Австразийский. А уж Византии пришлось совсем туго. Раньше славяне и болгары вторгались разрозненно. От кого-то откупились, от кого-то отбились, кто-то сам уйдет. Сейчас каган направлял и координировал эти операции. А на севере больше не было союзников, чтобы использовать их против нападающих. К сухопутным ударам добавились морские. Эскадры славянских лодок появились в Эгейском и Адриатическом морях, налетали на прибрежные города. Баяну это понравилось, он задумал создать собственный флот. Обратился к королю лангобардов Агиульфу, чтобы тот прислал из Италии опытных кораблестроителей, и в Дубровнике возникла славянская морская база.

А ко всему прочему, авары не забыли о прошлом сотрудничестве с Персией. Восстановили с ней связи, и византийцев начали громить совместными усилиями. Император Тиберий был вынужден заключить унизительный мир с обеими державами. Шаху уступил ряд территорий, кагану согласился платить дань в 80 тыс. золотых. Но при этом греки получили… нового страшного врага. Они по привычке делали то, что сами считали нужным, не обращая внимания на «варварских» союзников. Однако такой союзник, как Тюркский каганат, проигнорировать себя не позволил. Возмутился сепаратным миром, расценил его как вероломство, и объявил войну. Войска удельного хана Северного Кавказа Бури и властителя Нижней Волги и Урала Турксанфа вступили в Крым, захватили Пантикапей, Феодосию. В 582 г. они совершили поход в Абхазию и Грузию, зависимые от Византии, угнали население, кого смогли поймать. Но спохватились, что пленных слишком много, продать их некуда. На обратном пути всех перерезали, дороги Кавказа устлали 300 тыс. разлагающихся трупов.

А авары соблюдать мир, купленный такой ценой, в общем-то и не собирались. Предъявляли ультиматум увеличить дань, захватывали новые районы. Баян вел себя вздорно и капризно. Узнав, что в Константинополе есть зверинец, потребовал, чтобы ему прислали слона. Когда же животное с невероятными трудностями доставили в Паннонию, вдруг объявил, что передумал – пусть слона отправят обратно, а пришлют золотой трон. Мог широким жестом подарить византийцам тысячу их пленных, пощадил город Анхиал (Бургас) за то, что здешние целебные воды помогли его любимой жене. А в другой раз у него скопилось 12 тыс. угнанных крестьян, горожан, их жен, детей. У греков не хватило денег для назначенного выкупа, они просили сбавить цену. В ответ каган, не моргнув глазом, приказал всех пленных умертвить.

Но прошло лишь несколько лет, и ситуация резко изменилась. Тюркский каганат невероятных размеров оказался мало жизнеспособным. В 584 г. умер каган Тобго, вспыхнули ожесточенные распри, и государство распалось на два каганата, Западный и Восточный, граница между ними проходила по Алтаю. Они враждовали между собой, и для властителя Западного каганата Кара-Чурина война с греками оказалась лишней обузой. Его ставка располагалась в Средней Азии, ему помогали и финансировали согдийские купцы, они заняли ключевые позиции при дворе. И для них-то было важно не рубиться с византийцами, а торговать через черноморские порты.

На императорский престол в это время взошел Маврикий, военный до мозга костей, ставивший своей целью спасти страну от терзавших ее врагов. Он с радостью примирился с Кара-Чурином, тюрки вернули ему захваченную часть Крыма. В 589 г. армии Византии и каганата двинулись на Персию. Ей пришлось отбиваться на нескольких фронтах, неудачи и военные тяготы вызвали смуту. Шаха Ормизда свергли и убили. Его наследнику Хосрою Парвизу и бежать-то было некуда. Удрал к заклятым врагам в Константинополь. Для императора это было настоящим подарком. Он помог принцу справиться с мятежниками, вернуться на престол, а за это шах признал зависимость от Маврикия, объявил его «приемным отцом».

С персидской угрозой было покончено самым наилучшим образом, и решительный император попытался ликвидировать аварскую. Перебросил все силы на Балканы. Каганат он задумал разгромить по частям, сперва вывести из игры его вассалов. Аваров заверил, что против них ничего не имеет, хочет лишь наказать славян. Но и каган был себе на уме. Анты успели оправиться от понесенных ударов, а склавины теперь значительно усилились, их князья вели себя все более независимо. Аварский властитель рассчитал – ему будет и впрямь выгодно, если византийцы и славяне измочалят друг друга. Поэтому он сделал вид, будто поддался на хитрость Маврикия, снисходительно разрешил напасть на своих подданных.

В 592 г. армия лучшего византийского военачальника Приска перешла границу, захватила и разорила город князя Ардагаста. Славянский царь Музокий собрал большое войско, но через шпиона, знавшего славянский язык, Приск узнал о его приближении. На Дунае перехватил и уничтожил славянскую флотилию из 150 ладей, а потом внезапной ночной атакой обрушился на лагерь Музокия и взял его в плен. Каган к византийским успехам отнесся спокойно. Потребовал лишь, чтобы ему отдали половину добычи и пленных. Зато славяне разозлились, сорганизовались, ответили контрударами. Грекам еще удалось победить князя Пейрагаста, но в 597 г. на р. Яломице армия брата императора Петра была разбита наголову.

И вот тут-то вмешались авары. Со славянами и кутургурами ворвались в империю, уничтожили высланные против них войска, взяли ряд городов, обложили Константинополь, и Маврикию удалось купить мир лишь увеличением дани. Но он считал это только временной передышкой. Из неудач император сделал должные выводы – что бить надо по самим аварам. Подготовился получше, и в 601 г. армия Приска внезапно, без объявления войны навалилась на каганат. Одержала две победы, пленила 3 тыс. аваров и множество славян с болгарами. А другой византийский корпус под командованием Гудвина выступил на север. Использовались и старые дипломатические методы. Опять вспомнили об антах, завели с ними переговоры. Они воодушевились поражениями аваров, сбросили чужеземную власть и вместе с Гудвином принялись крушить склавинов.

Каганату приходил конец. И все же Византия не смогла уничтожить его. Не смогла по одной единственной причине – она насквозь прогнила. Недуги, унаследованные от Рима, разъедали и подтачивали ее, и к VII в. Константинополь успел стать подобием того же Рима с клубками интриг, развращенной аристократией, толпами избалованной черни. Вся эта шваль кичилась именем «ромеев», получала подачки от императоров и вельмож, жаждала развлечений.

Разве что гладиаторских боев не было. Их сменили гонки колесниц, вся столица разделялась на партии болельщиков, «зеленых» и «синих». Маврикий одолел персов и аваров – на это столице было наплевать. Зато война требовала подтянуть пояса, увеличить налоги, отказаться от дорогостоящих зрелищ, и за это императора возненавидели. А армия по-прежнему состояла из наемников. Они нахватали добычи, жаждали прокутить ее. Когда Маврикий приказал продолжать наступление, чтобы добить каганат, легионы взбунтовались. Провозгласили императором некоего Фоку и повернули на Константинополь. Столица тоже восстала. Маврикия схватили, у него на глазах казнили его семью, а потом его самого.

А авары, балансировавшие на волосок от гибели, очутились вдруг на вершине успехов. Фоке пришлось свернуть войну, ради этого он согласился увеличить дань до 200 тыс. золотых. Склавины были ослаблены в боях с византийцами и антами, каганат окончательно прибрал их под контроль. Ну а антам пришлось расплачиваться за то, что они поверили в союз с Византией. Авары покарали их жесточайшим образом. В 602–609 гг. их земли подверглись такому опустошению, что с этого времени имя антов навсегда исчезло со страниц истории.

Но тогда же, в 605–620 гг., произошли массовые переселения славян на Балканы. Перетекали целыми племенами. Одни договаривались с византийскими властями, просили землю для поселения. Другие без всякого разрешения захватывали пустующие районы. Греческие хроники сообщают, что «славяне начали без страха селиться на землях империи». На юг ушла часть лужичан – они стали сербами. Хорваты раньше жили в Галиции – там остались «белые хорваты», а остальные отправились на Балканы. Среди славян, хлынувших в Грецию, византийцы упоминали полян, северян, древлян, смольнян, кривичей [144].

Переселялись и в других направлениях, лишь бы подальше от аваров. Еще одна часть кривичей, живших в верховьях Немана, бросила родные края и двинулась на север. На Западной Двине и на восток от нее обитали балтские племена. Они остановили кривичей, и те осели по реке Полоте. Но со временем славяне победили балтов. Те, кто остался на Полоте, стали полочанами, а кривичи прорвались к Псковскому озеру и верховьям Днепра.

Ляхам, предкам поляков, тоже изрядно достатось от аваров. От них отделились две больших партии и отправились на восток. Одна из них под предводительством вождя Радима обосновалась в Среднем Поднепровье, и на реке Сож возникло племя радимичей. Другую возглавлял Вятко, она добралась до Десны и назвала себя назвали вятичами. Разделилось и племя словен. Некоторые ушли на юг – словенцы. Две ветви образовались в Центральной Европе, словаки и словинцы. А часть словен и русов выступила искать новую родину на севере, достигла Ладоги.

Легенда об этом сохранилась в «Мазуринском летописце»: «Славен и Рус с роды своими отлучашася от Ексинопонта (Черного моря) и от роду своего, и хождаху по странам вселенная, яко крылатыи орлы перелетаху пустыни многие, ищуще себе места на селение, и во многих местах почивающе мечуще их, и нигде же не обретоша себе селения» – и наконец, через 14 лет скитаний Славен основал город «иже ныне зовется Великий Новгород». Эта легенда имеет некоторое сходство с сюжетом о братьях Славене и Скифе из «Иоакимовской летописи». Но сходство чисто внешнее. Ведь Славен и Скиф «многие земли о Черном мори и на Дунае себе покориша». А Славен и Рус – изгнанники, «отлучашася от Ексинопонта» и не знающие, где приткнуться. Время их переселения подтверждает византийская монета, найденная в Ладоге. Она датируется 617 г. Это время гибели Антии.

19. Славяне освобождаются

Восточный и Западный тюркские каганаты на короткое время сумели объединиться, стали воевать с Китаем. Но среди множества племен, подчиненных тюркам, далеко не все были довольны своим положением. А у китайцев дипломатия и агентура орудовали не хуже, чем в Византии, подогревали вражду между вождями, организовывали мятежи. В результате западные и восточные тюрки перессорились окончательно, передрались между собой, начались бунты подданных, китайцы перешли в наступление, и обе державы распались.

Для Византии это обернулось катастрофой. Она осталась без союзников. Славянские переселенцы смели всю систему пограничной обороны, затопили Балканский полуостров. Тылам Персии больше никто не угрожал, она объявила войну. А авары исправно получали дань, но это ничуть не мешало им возбновить союз с персами, лупить и грабить греков. Но еще более страшным наказанием для империи стал Фока, которого сами же византийцы посадили на трон. Ходила байка: когда он появился в храме, один монах ахнул: «Господи, какого ты нам дал императора!» И услышал голос: «Худшего по вашим грехам Я не смог найти».

Фока оказался свирепейшим тираном. Казнил людей за вину и без вины. Выдумывал заговоры, лично пытал жен аристократов, вытягивая признания. Отправлял на смерть целыми семьями вместе со слугами, знакомыми. Рубили головы, вешали, а больше всего император любил жарить свои жертвы в раскаленном медном быке. Восемь лет он истреблял мирных граждан, население тряслось от страха и покорно терпело. Но в 610 г. Фока добрался до военных. По обвинению в заговоре арестовал супругу и тещу молодого полководца Ираклия, угроза нависла и над другими офицерами. Они поняли, что терять им нечего, и произвели переворот. Фоку сожгли в том же быке, где он казнил подданных, а корону получил Ираклий.

Наследство ему досталось незавидное. Смуты и безобразия Фоки подорвали силы империи, она не могла обороняться. Кони аваров беспрепятственно паслись возле греческих городов. Рядом с Константинополем каган чуть не захватил в плен самого Ираклия – пригласил на переговоры и хотел поймать, император едва ускакал от погони. А шах Хосрой Парвиз объявил, что он выступает мстителем за «приемного отца» Маврикия и является… законным наследником Византии. Конечно, это был лишь пропагандистский трюк. Шах прибирал к рукам греческие провинции, но отнюдь не собирался превращаться в христианского императора. А его политику определяли вовсе не сторонники покойного Маврикия.

Хосрой, как и вся персидская знать, исповедовал зороастрийскую веру. Но шахи из династии Сасанидов, возродившие Персию в III в., вернулись ко многим традициям древнего Ирана. В том числе, взяли под покровительство евреев. Это представлялось выгодным во всех отношениях. Евреи помнили благодеяния давних персидских властителей, были врагами римлян, разгромивших Иудею, и оказывали шахам всемерную поддержку, ростовщики и купцы охотно ссужали деньги. Они заняли видное положение при дворе, становились советниками, казначеями, по старым методикам проталкивали соблазнительных родственниц в гаремы, а сообразительных родственников в царские евнухи.

У Хосроя из евреев составилось ближайшее окружение. Под их влиянием шах стал страстным ненавистником христианства, казнил собственных воинов, принявших крещение, а война приобрела ярко выраженный религиозный характер. Иудеи поддерживали связь с соплеменниками в Византии, и они подыгрывали персам. Выступали разведчиками, агитаторами, открывали ворота городов. Заодно это приносило хорошую прибыль, еврейские купцы по дешевке скупали у воинов добычу и пленных. В 615 г. пал Иерусалим. Иудейские приближенные выпросили его у Хосроя за оказанные услуги и учинили погром. Разорили храм Гроба Господня и другие святыни, вырезали 35 тыс. христиан. Одерживая победу за победой, персы заняли Ближний Восток, Египет, почти всю Малую Азию.

В 619 г. шах и аварский каган решили покончить с Византией. С двух сторон их войска подошли к Константинополю. Греки с трудом смогли выкрутиться с помощью дипломатии. Завели сепаратные переговоры с князьями кутургуров. Посочувствовали, что авары помыкают ими, забирают себе львиную долю награбленного, заплатили крупную сумму и уговорили отступить. А иранскому командующему Саиту предложили очень выгодные для персов условия мира. Но это было совсем не то, чего жаждали Хосрой и его советники. Шах отверг договор. С Саита заживо содрал кожу, византийских послов заковал в кандалы. А грекам ответил, что они обречены, и насмехался: «Если Христос не мог спасти Себя от евреев, убивших Его на кресте, то как же Он поможет вам?» [144]

Но империя такими маневрами тянула время, а Ираклий не сидел сложа руки. Бедствия, потрясшие Византию, имели и положительные стороны. Поскольку садист Фока уничтожил почти всю знать, мешать императору и плести заговоры было некому. А нахлынувшие славяне изменили состав населения. Византийцы писали, что «вся провинция ославянилась и сделалась варварской». Новые жители были куда более деятельными и боеспособными, чем коренное крестьянство, робкое и забитое. Ираклий этим воспользовался. Он наконец-то отказался от наемничества и стал создавать «фемы»: административные области и одновременно военные округа. Каждая фема выставляла определенное число солдат. Ираклий сам возглавил новые войска и начал одерживать над персами первые победы.

Менялась и обстановка. Раздавив Антию, авары вообще занеслись. Они чувствовали себя неограниченными властителями, а славянам предоставили участь скота. «Повесть Временных Лет» описывает, как «примучили» племя дулебов, обитавшее на Волыни и входившее в союз антов. Самые энергичные были перебиты или ушли куда глаза глядят, а завоеватели хозяйничали в их стране. Это была не просто оккупация. Авары, «великие телом и гордые умом», желали, чтобы их считали высшими существами, преклонялись и боялись. Славянок даже не удостаивали положения наложниц, походя насиловали по мере естественной нужды. Утверждая особый статус, не позволяли запрягать себе в повозки коней и волов. Ставили в упряжку нескольких женщин, и хозяин ехал на них по делам, подгоняя и нахлестывая.

Да и вправду, оставалось только повиноваться. Прикажут запрягать жен – запрягай, прикажут погибнуть – погибни. Кто посмеет перечить вершителям судеб, холодным, безжалостным и непобедимым?.. Но любое терпение имеет предел. А если врага нельзя победить, можно умереть в бою. В 623 г. несколько славянских племен в Моравии объединились под руководством князя Само и восстали. Каган привычно направил карателей, но славяне сражались отчаянно, хищников истребили и прогнали. Это заставило задуматься остальных аварских подданных, некоторые начали переходить к Само.

Ну а тюрки не смирились с утратой господствующего положения в степях. Поднапряглись, сорганизовались и восстановили оба своих каганата, Восточный и Западный. Восточный сразу вспомнил об обидах со стороны китайцев и обрушился на них. Те взвыли, поспешили втянуть в союз Западный каганат. Тюркские державы снова сцепились друг с другом. Но и Византия не забывала полезных соратников, в 625 г. направила посольство к владыке Западного каганата Тун-Джабгу. Его опорой по-прежнему оставались согдийские купцы. Греки были их торговыми партнерами, а персидские евреи – главными конкурентами, не пускали их на свои рынки. Стоит ли удивляться, что Тун-Джабгу возобновил самый теплый альянс с Ираклием, махнул рукой на восточные дела и принялся перебрасывать силы на запад.

Для Персии это было уже опасно, ее брали в клещи. Но Хосрой надумал упредить противников. Пока они не изготовились, нанести смертельный удар по Константинополю. Аварский каган с радостью откликнулся. Цель была слишком заманчивой, да и сам поход был как нельзя кстати, чтобы упрочить пошатнувшуюся власть над славянами. В 626 г. он поднял все подвластные народы. Объявил полную мобилизацию, а у славян в таких случаях вставали в строй даже женщины. Только авангард аварских полчищ греки оценивали в 300 тыс. человек. Разумеется, преувеличили, но массы воинов нахлынули по всему фронту, проломили передовую линию укреплений, Длинные стены, и обложили византийскую столицу.

А с востока вышла на берег Босфора персидская армия. Каган был настолько уверен в победе, что «великодушно» разрешил жителям Константинополя уйти, позволяя каждому взять с собой лишь рубаху и плащ. Впрочем, наверняка обманывал – пусть за стены выйдут, а там разберемся, что делать с ними, с их рубахами и плащами… Но на Босфоре господствовал греческий флот, не позволил союзникам соединиться. Каган бросил подданных на штурм без персов. Со стен их встретили тучами стрел, градом камней, смолой и кипятком. Но авары гнали в бой все новые и новые волны славян. Они заполняли телами глубокий ров, карабкались по трупам и тоже погибали. Кагана их смерть не волновала. Он считал, что это тоже полезно: обескровленными племенами будет легче управлять.

Наконец, он смилостивился. Велел прекратить самоубийственные атаки и строить осадные башни с таранами и камнеметными машинами. Но когда их подтащили к стенам, византийцы впервые применили свое новое изобретение, «греческий огонь». Из специальных устройств-сифонов выбрасывалась горящая жидкость, ее состав до сих пор неизвестен, вода не могла потушить ее. Башни и толпы осаждающих были сожжены. Разбирая потом завалы трупов, горожане часто натыкались на «амазонок», вооруженных славянок. Много женщин оказалось и в составе флота. Он был последним козырем кагана. Запоздав к началу битвы, у Константинополя показались бесчисленные славянские лодки и небольшие суда. Тяжелые греческие корабли топили и отгоняли их. Это не помогало, сотни суденышек рассыпались, а потом собирались снова. Но разыгралась буря. Переворачивала лодки, разбивала друг о друга, о камни.

Славяне были сильными и выносливыми людьми, хорошо плавали. Несколько тысяч моряков и морячек спаслись. Мокрые, истерзанные, добрели в ставку кагана. Однако властитель вспылил из-за крушения своих планов и приказал их всех казнить. Мог ли он подумать, что именно это решение принесет гибель каганату? Ведь уже пролились моря крови, обрывались жизни целых народов, и все сходило с рук. Наоборот, утверждало авторитет власти. Но убийство моряков стало последней каплей. Славяне и без того были озлоблены огромными потерями. А когда узнали о случившемся, раскинувшийся у Константинополя лагерь возмущенно забурлил. И тут-то перепугался каган. Снялся со своими аварами и бежал прочь. Славяне тоже повели остатки войск по домам, проклиная таких правителей и знать их больше не желая [91].

А в следующем году Ираклий и Тун-Джабгу навалились на персов, навстречу друг другу вторглись в Закавказье. Шах не ожидал прорыва на этом направлении, надеялся на неприступную Дербентскую стену. Но ее обороняло местное ополчение, необученное и плохо вооруженное. Тюрки засыпали защитников ливнем стрел и с ходу захватили укрепления. Дербент вырезали полностью. Моисей Каланкатуйский писал: «Глаз их не щадил ни прекрасных, ни милых, ни молодых из мужчин и женщин, не оставлял в покое даже негодных, безвредных, изувеченных и старых; они не жалобились, и сердце их не сжималось при виде мальчиков, обнимавших зарезанных матерей; напротив, они доили из грудей их кровь, как молоко. Как огонь проникает в горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие, оставив там деяния хищных птиц и зверей».

Тюрки и византийцы сошлись у стен Тбилиси. Император и каган чествовали друг друга праздниками, Ираклий обещал в жены Тун-Джабгу свою дочь Евдокию. Тбилиси не взяли, поосаждали и разошлись. Но император совершил дерзкий маневр. Вместо того, чтобы увести армию на зимние квартиры, внезапно повернул и стремительно ринулся в глубь Ирана. На р. Тигр разгромил персидское войско, захватил столицу шаха Дасдагерд, его сокровища, гарем. У персов еще имелись значительные силы в Сирии и Малой Азии, но капризный Хосрой впал в панику, винил во всех бедах своих полководцев, приговорил их к смерти. А греки перехватили приказ о их казни и услужливо передали в руки приговоренных. Они, естественно, обиделись и прикончили шаха. Перед Ираклием персы капитулировали, вернули отнятые у него территории.

Но византийцы, заключая мир, по привычке забыли союзников. Тюркам ничего не обломилось. И Тун-Джабгу продолжил войну. В 628 г. он еще раз опустошил Закавказье, Тбилиси пал и подвергся такой же участи, как Дербент, жителей истребили до единого. Грузия и Агвания (Азербайджан) были в полном ужасе, покорились кагану. Он послал войско для завоевания Армении.

Это была вершина могущества тюрков. Но она оказалась и преддверием их крушения. Увлекшись операциями на Кавказе, Тун-Джабгу почти не уделял внимания своим восточным окраинам. А Восточный тюркский кагатат продолжал войну против Западного и против Китая. Подстрекал к мятежам племена, подвластные Тун-Джабгу. Китайцы аналогичным образом подстрекали подданных Восточного каганата. В 630 г. они взбунтовались, и в жаркой междоусобице государство прекратило существование. Но в этом же году поднялись недовольные в Западном каганате, ТунДжабгу был убит, вспыхнула гражданская война.

И почти одновременно развалился третий каганат, Аварский. После трагедии под Константинополем славяне отказывались служить ему. Многие передавались под власть Само, в его княжество вошли племена Чехии, Силезии, по р. Эльбе. Хорваты и хорутане (словенцы) перешли в подданство герцогам Баварии. Далекие немецкие герцоги не стесняли их самостоятельности, а от аваров отбивались вместе. Единственными вассалами кагана остались кутургуры, и их гоняли то на славян, то на греков. Однако и им надоело такое положение, в 630 г. они восстали. У аваров еще хватило сил разгромить их. Но в подчинение они уже не вернулись.

Часть кутургуров бежала к франкам. Король Дагоберт не особо обрадовался нежданным гостям. Куда их деватьто? Кормить накладно, не кормить – будут грабить. Его королевство тоже страдало от аварских набегов, а кутургуры всегда в них участвовали. И Дагоберт отомстил им, распорядился всех перебить. Но воспользоваться раздраем в каганате было для франков соблазнительно. Наступать на самих аваров король все же не рискнул, более легкой добычей счел освободившихся славян. В 631 г. он повел полки рыцарей на княжество Само. Хотя тут ошибочка получилась. Само дважды распотрошил франкские армии и отбил у них охоту лезть на славянские земли.

Другая часть кутургуров отступила на восток, к родственным утургурам, с которыми их поссорили 80 лет назад.

Князь утургуров Кубрат принял их. В 635 г. он отделился от распавшегося Западного тюркского каганата и основал независимое Болгарское ханство, где кутургуры и утургуры слились в один народ.

Племена, входившие в державу тюрков, все еще рубились между собой. Но правящая династия Ашина лишилась главной опоры. В ней разочаровались согдийские города и купцы. Вместо безопасности, порядка и торговых барышей тюрки принесли им бесконечные смуты и разорение. Ну куда повезешь шелк, ковры и танцовщиц, если по стране постоянно месятся разношерстные отряды и банды? Решили – хватит. Перед бывшими властителями закрывались ворота, их встречали стрелами и требованиями убираться подальше. В 651 г. в Средней Азии погиб последний каган Ирбис Шегуй, а его родичи и дружинники бежали к хазарам. Здесь они нашли самый радушный прием. Хазары до сих пор считали тюрков друзьями, а династию Ашина – законными правителями. В прикаспийских степях и на Северном Кавказе возникло еще одно государство – Хазарский каганат.

В 658 г. погибло и государство Само. Князь умер, и племена, объединенные его авторитетом, рассыпались сами по себе. Это отсрочило конец Аварского каганата. Разрозненные племенные княжества были не в состоянии уничтожить его. Но каганат, 80 лет наводивший ужас на всю Европу, преобразился до неузнаваемости. Как только развеялась иллюзия его всемогущества, как только он лишился подданных, громивших по указке кагана соседей или друг друга, реальная аварская сила сошла на нет. От «сверхдержавы» осталось небольшое царство в Паннонии, и больше за ним не значилось ни одной победы.