Текст книги "Сталинградская Богородица"

Однако нацистская магия не сработала. А поздравления и награды оказались преждевременными. Сдавать Кавказ наше правительство не собиралось. В качестве представителя Ставки сюда был назначен Лаврентий Павлович Берия. Грузин, прекрасно знающий местные условия, и руководитель советских спецслужб – умный, волевой, жесткий. Он одним махом поснимал целый ряд армейских командиров, впавших в депрессию и неспособных организовать отпор. Отстранил от должностей и паникующих тыловых начальников. По республикам Закавказья развернулось формирование ополчения [13]. Из альпинистов и жителей горных районов создавались отряды численностью от роты до батальона, их рассылали перекрыть труднодоступные участки. Заодно и с Эльбруса немцев сшибли, флаг заменили.

Перед авиацией была поставлена задача ежедневно вести разведку перевалов. Их закупорили дотами, пулеметными точками, минировали – в случае прорыва врага готовились обрушить скалы. Навстречу немцам выдвигались войска Закавказского фронта генерала армии Тюленева. Разгромленный Северо-Кавказский, как и его предшественники, был расформирован, его остатки влились в Закавказский. Немцы еще сумели ворваться в Новороссийск, заняли большую часть города. Но на восточной окраине их остановили. Наткнувшись на стойкую оборону, они попытались обойти через перевалы на Туапсе, но и здесь были отражены.

Вторая группировка, на Тереке, застряла у Малгобека. Вот тут-то и пригодились бы дивизии, растрепанные на второстепенных направлениях. Но теперь германскому руководству оставалось манипулировать наличными силами. Оно приостановило атаки на Тереке, сосредоточило кулак помощнее под Туапсе. Ударило – и ничего не получилось. Прекратили натиск на Туапсе, снова перебрасывали части на Терек – нет, не удалось. Гитлер был возмущен, что блестящее наступление застопорилось. Отстранил командующего группой армий «А» фон Листа, взялся лично руководить операциями. Хотя сам-то он сидел далеко, в своей ставке. Фактическое командование легло на плечи начальника штаба группы армий «А» Грейфенберга. Ни к чему хорошему эти перетасовки не привели. На пути захватчиков Кавказ стал неодолимой стеной.

24. Сталинград

Попытка окружить советские войска на подступах к Сталинграду не удалась. 6-ю армию Паулюса остановили на рубеже Дона, 4-ю танковую Гота – под Абганерово. В ходе боев обе стороны постепенно наращивали силы. В Сталинграде действовал крупнейший тракторный завод. В войну он переключился на танки Т-34, и потери бронетехники быстро восполнялись новенькими машинами. А Сталинградский фронт теперь растянулся на пространстве в 800 км. Для удобства управления Ставка разделила его. В составе Сталинградского остались армии, стоявшие против Паулюса. А те, которые держались на южном участке против Гота, стали Юго-Восточным фронтом под командованием Еременко.

Но сил у немцев было еще предостаточно. Они отвлекали русских демонстрациями, а сами скрытно собрали две ударных группировки. 19 августа танковые кулаки немцев стали теснить войска Еременко под Абганерово. А Паулюс изображал, будто хочет атаковать с нескольких захваченных плацдармов за Доном. Однако подготовил форсирование в другом месте, под Клетской. В ночь на 22 августа реку покрыли тысячи надувных лодок. Наши солдаты открыли огонь. Но рывок был дружным, массовым. Немцы выплеснулись на берег. Саперы и понтонные парки ждали наготове, мгновенно навели мосты. По ним через Дон ринулся 14-й танковый корпус. Разметав оборону, помчался на восток, к Волге.

Сталинград был большим городом. В 1930-е здесь был построен ряд крупных предприятий, вокруг них разрослись жилые кварталы, площади, набережные. Население составляло 400 тыс. человек. Из них успели вывезти лишь 100 тыс. Ведь германское наступление развивалось очень быстро, а большинство сталинградцев были связаны с оборонными предприятиями. А 23 августа немцы бросили на город тучи бомбардировщиков. Советская авиация поредела в боях, большинство зениток забрали на передовую, против танков. Враг вываливал бомбы куда хочется, в этот день на Сталинград было сделано 2 тыс. самолетовылетов. Рушились здания, кричали от ужаса и боли обезумевшие люди. Тучи черного дыма было видно за десятки километров. Полыхала даже Волга от растекающейся по ней горящей нефти.

Прежний город исчез. На его месте громоздились остовы зданий, горы битых кирпичей. На улицах и под завалами осталось лежать 40 тыс. мертвых. Больницы и госпитали переполнили раненые, искалеченные. Десятки тысяч людей пребывали в шоке, потеряв родных, близких, жилье, все имущество. Их собирали и отправляли за Волгу, в импровизированные таборы для беженцев. И в эти же часы, когда Сталинград оказался парализованным, лавина Паулюса вырывалась к его окраинам. 14-й танковый корпус севернее города достиг Волги, отрезав 62-ю армию от основных сил Сталинградского фронта. За этим корпусом спешили пехотные и моторизованные части, а танковые соединения развернулись и ринулись к городу.

Возле поселка Гумрак их встретили батареи 1077-го зенитного полка подполковника Гармана – в основном полк был укомплектован девушками. Они ударили с короткой дистанции, на прямую наводку. Несколько раз неприятели откатывались назад, оставляя за собой подбитые машины, и все же прорвались по раздавленным зениткам, по девичьим трупам. К вечеру танки с крестами появились возле тракторного завода, начали обстреливать его. Хотя завод продолжал собирать и ремонтировать танки. «Тридцатьчетверки», только что сошедшие с конвейера, стали отвечать огнем прямо с заводской территории. Экипажи составились из рабочих, вывели танки в бой, отгоняя немцев.

В это время командующий 62-й армией Чуйков, областной и городской комитеты партии спешно собирали любые резервы. Составили батальон из курсантов здешнего военно-политического училища. Формировали ополчение из рабочих, милиционеров, старшеклассников. Из этих разрозненных подразделений кое-как составляли фронт внутри города. А командующий Сталинградским фронтом Тимошенко выдернул с разных участков три стрелковых дивизии, танковый корпус, нацелил их вдоль Волги – срезать вражеский прорыв. Эта группировка врезалась в слабо прикрытый фланг немцев, проложила коридор к Сталинграду. Но 6-я армия Паулюса подтягивала новые соединения, они навалились и перехватили коридор.

Прорыв к Волге праздновался по всей Германии. По радио торжественно пели фанфары. Объявлялось, что «крепость большевиков у ног фюрера». Да и в самом деле падение Сталинграда представлялось вопросом нескольких дней. Немножко запоздав после Паулюса, с юго-востока приближалась армия Гота. Защитников оттеснили из предместий в жилые и заводские кварталы. Но массированные бомбежки сослужили врагу плохую службу. Перед ним лежали сплошные развалины. Танки остановились. Из руин метко били винтовки и пулеметы, легкие орудия. Закипели схватки за дома, подвалы, заводские комплексы. Теперь и к германским начальникам посыпались совсем не приятные доклады – их роты и батальоны страшно редели.

Чтобы восполнить потери, слали подкрепления, вводили в Сталинград свежие части. Ждали, что надо напрячься еще чуть-чуть, и русские сломаются. Они не ломались. А лабиринты руин всасывали в себя полк за полком, дивизию за дивизией. Повторюсь, изначально на взятии Сталинграда внимание не акцентировалось. Требовалось только вывести из строя центр военной промышленности и прикрыть фланг группы армий «А» на Кавказе. Но теперь становилось ясно, что советская группировка, собранная в низовьях Волги, обязательно будет контратаковать. Поэтому задача уточнялась: разгромить эту группировку и надежно защититься широкой Волгой. То есть овладеть Сталинградом. А после того, как в сражение втягивались новые и новые контингенты, здешнее направление выдвигалось выше и важнее кавказского.

Впрочем, это выглядело обоснованным. На Кавказе наступление завязло, до нефтепромыслов не дотянулись. Но взятие Сталинграда перекроет дороги для транспортировки нефти. А Гитлера с его оккультными убеждениями влекло само название города. Поражая Сталинград, он рассчитывал магически поразить Сталина. Строились расчеты и на вполне земные последствия. Кавказ и Закавказье будут отрезаны от остальной страны, заполыхают антирусскими мятежами. Успех подтолкнет к вступлению в войну Турцию, Японию…

Но и в Москве знали о позиции турок и японцев, о забурлившей анархии чеченцев, ингушей, карачаевцев. Для перевозок нефти проложили запасные пути. Из Баку ее танкерами отправляли через Каспийское море, эшелоны цистерн двигались через Среднюю Азию и Урал. Но объездные маршруты были далекими и неудобными. Требовалось не только удержать Сталинград, но и отбросить врага от города. Фронты были реорганизованы. Сталинградский, отрезанный от Сталинграда, переименовали в Донской, его возглавил Рокоссовский. А 62-ю армию, оборонявшуюся в городе, передали Юго-Восточному фронту, он стал Сталинградским. Для координации их действий Сталин направлял лучших военачальников, Василевского и Жукова – при этом для Георгия Константиновича была учреждена новая должность, первого заместителя Верховного главнокомандующего.

Напряженность боев в городе не утихала. Настоящими крепостями становились элеватор, вокзал, заводы, отдельные здания – Дом Павлова, «Г-образный дом». Советская тяжелая артиллерия поддерживала защитников из-за Волги, с левого берега. А от вражеских бомбежек солдаты приспособились прижиматься поближе к немцам – летчики опасались ударить по своим. Иногда позиции располагались в 10 метрах. Нередко располагались и друг над другом. В подвале наши – сверху гитлеровцы. На первом этаже немцы, на втором наши. Связь 62-й армии с тылами сохранялась через Волгу. Немцы простреливали ее из орудий, минометов. То и дело налетали самолеты. Каждый рейс лодки или парома был смертельно рискованным. Но через всплески разрывов через реку перевозились подкрепления, обратными рейсами эвакуировали раненых.

К 14 сентября неприятели захватили Мамаев курган, огромное здание элеватора и вышли к Волге внутри города. Армию Чуйкова разорвали пополам. Паулюс уже придумал почетную нашивку за взятие Сталинграда, велел изобразить на ней как раз элеватор. Однако в ночь на 15 сентября с левого берега стали переправляться морская пехота и 13-я гвардейская дивизия генерала Родимцева. На набережной уже были немцы, встретили убийственным огнем. Но моряки и гвардейцы форсировали Волгу! На лодках, а то и вплавь добирались до берега. Закидали врагов гранатами, кинулись в штыки. Отбили набережную, сюда стали причаливать вторые эшелоны. Один из полков дивизии Родимцева с ходу развернулся в контратаку, овладел зданием вокзала. На следующий день противника скинули с Мамаева кургана, 62-я армия воссоединилась в единое целое.

Донской и Сталинградский фронты несколько раз предпринимали контрнаступления. Но немцы ждали этого, наращивали позиции по степным речушкам и курганам. Атаки захлебывались или ограничивались ничтожными успехами. Жуков, Василевский и командующие фронтами, анализируя причины неудач, пришли к общему мнению. Главная беда – спешка. Всем хочется побыстрее добиться перелома. Как только из резерва прибывают несколько свежих дивизий, сразу же организуется операция. Дивизии бросаются в схватки, расходуют боезапас, несут потери. Приходится переходить к обороне, просить у Ставки новые резервы, и все повторяется [18, 43].

Напрашивалось иное решение – не распылять силы, накопить кулаки помощнее. Куда их нацелить, подсказывала конфигурация фронта, вытянувшегося к Сталинграду длинным выступом. Доложили Сталину, он велел проработать идею. Было составлено несколько вариантов плана. Более осторожные военачальники предлагали не увлекаться, прорывать фронт поближе к Сталинграду и брать в клещи только немецкую группировку, находившуюся непосредственно в городе. Но именно такие операции уже несколько раз проваливались. Когда удар наносился рядышком, Паулюс быстро перебрасывал к угрожаемому месту силы из этой же самой группировки.

Между тем разведка вскрыла следующую картину. Сталинградская мясорубка перемалывала германские соединения. Войска с прилегающих участков фронта постепенно втягивались в город. А эти участки, более спокойные, прикрывали войсками венгров, итальянцев, румын. Прорывать их позиции было легче, чем немецкие. Кроме того, Жуков и Василевский предлагали прорывать на таком расстоянии от Сталинграда, чтобы немецкие танковые и моторизованные части не сразу подоспели на выручку. Операция получалась очень внушительной. Но и подготовка требовалась солидная, задействовались все имеющиеся ресурсы. Директива о контрнаступлении была издана 7 октября. К Донскому и Сталинградскому фронтам потянулись железнодорожные составы с пополнениями, техникой, боеприпасами [107, 151].

Ожесточенные сражения продолжались не только под Сталинградом. На Кавказе осенние дожди, туманы, скользкая грязь на крутых дорогах очень затруднили боевые действия. Но командующий 1-й танковой армией фон Клейст как раз и задумал ошеломить русских. Нагрянуть, когда не ожидают. Он в обстановке глубочайшей секретности сосредоточил свои корпуса под Нальчиком. Наметил внезапным натиском пробить фронт, а потом стремительно бросить бронированные колонны в двух направлениях, на Грозный и по Военно-Грузинской дороге на Тбилиси. В общем-то, Клейст надеялся, что наши войска поведут себя так же, как летом. Достаточно взломать боевые порядки, и оборона развалится, останется только гнать и давить бегущих.

Наша разведка и в самом деле прозевала танковую армию. Удар застал русских врасплох, армада танков протаранила позиции и поползла на Орджоникидзе (Владикавказ). Но теперь не было ни паники, ни бестолковщины. Танковые соединения в горах не могли развернуться, растянулись колоннами по дорогам. Их принялась клевать авиация. Наперерез выдвигались отряды из соседних мест, закупорили дороги минами, противотанковыми и зенитными батареями. На подступах к г. Орджоникидзе армия Клейста застряла длинной узкой полосой. А командование Закавказского фронта собрало в общем-то небольшие силы – две танковых и три стрелковых бригады. Выбрало на этой полосе место послабее, да и перерезало ее атакой с фланга. Головная дивизия немцев очутилась в кольце. Солдаты стали бросать технику, выбираться по горам обходными тропинками. Потери составили 5 тыс. человек, 140 танков, 70 орудий.

Но в Сталинграде в это время приходилось тяжелее всего. 14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, гитлеровцы возобновили яростный штурм по всему обводу обороны. Грохотали взрывы, обрушивая причудливые скелеты домов. В подвалах, в ущельях переулков штурмовые группы схлестывались в рукопашных. Докладывали о победах – одном занятом доме или этаже. Но приток пополнений в 62-го армию значительно сократился. Сократилась и поддержка авиации, тяжелой артиллерии. Все свежие контингенты теперь направлялись для подготовки контрударов. Туда же повернули перевозки снарядов, бомб, патронов.

На запросы защитников города следовали похожие ответы: выделяем сколько можем. Держитесь! Они держались. А в ноябре начала замерзать Волга, по течению несло «сало» – застывающие льдины. Сообщение через реку почти совсем прекратилось. Пересекать ее рисковали только отдельные лодки. И вот тут-то стало совсем худо. Раненые копились в подвалах на берегу, умирали, и их не могли вывезти. Боеприпасы сбрасывали только с самолетов, с маленьких ночных бомбардировщиков По-2. Но скинуть на «свою» территорию было трудно. Патронов и гранат не хватало. Воины старались экономить их, дрались штыками и прикладами.

Немцев снабжали вполне исправно, хорошо кормили. Они засыпали наши позиции снарядами и минами. Поднимаясь в атаки, поливали свинцом все пространство перед собой. Поредевшую армию Чуйкова разрезали на три части. Они цеплялись за клочки земли возле самого берега, и эти узенькие островки простреливались насквозь. И именно сейчас, в период наивысшего героизма и отчаяния, когда казалось, что остается лишь умереть, рухнуть в разверзшуюся вокруг преисподнюю – воинам-сталинградцам явилась Сама Пресвятая Богородица. Явилась в ночном небе 11 ноября. Потрясая, укрепляя, вдохновляя. Сама Пречистая пощадила многогрешных русских людей, пришла им на выручку. Сама окрылила их надеждой. Сама засвидетельствовала, на чьей стороне правда…

Это был не только переломный момент битвы. Это был переломный момент всей войны. Сталинградцы выстояли. Они еще не знали, что готовится контрудар. Сосредоточение войск осуществлялось с беспрецедентными мерами по сохранению тайны. Германская агентурная, военная, авиационная разведка проморгали такие грандиозные передвижки! Неприятельское командование по-прежнему тешило себя иллюзиями и высчитывало, когда падет Сталинград. Завтра? Послезавтра?

А 19 ноября, через 8 дней после явления Божьей Матери, загрохотало в степях севернее, на Дону. У города Серафимовича войска Юго-Западного и Донского фронтов обрушились на позиции 3-й румынской армии, смяли их. Германское командование заметалось. Срочно развернуло на помощь румынам танки Гота. Но 20 ноября началось наступление и на южном фланге, как раз на позиции Гота. Оборону прославленной 4-й танковой армии, совсем недавно ломавшей фронт за фронтом, прошибли за один день! 23 ноября советские части, продвигавшиеся с севера и с юга, встретились возле г. Калач. 6-я армия Паулюса и многочисленные соединения, отброшенные при прорыве в ее сторону, угодили в кольцо.

План операции «Уран» предусматривал сразу же, без перерыва, расчленить окруженную группировку врага, уничтожить ее, и после этого «Уран» переходил в другую операцию, «Сатурн». Армии Донского и Сталинградского фронтов поворачивали на запад, в огромную брешь, открывшуюся в германских боевых порядках. Должны были рвануться на Ростов, и попадала в окружение вся вражеская группа армий «А» на Кавказе! Однако для конкретной обстановки конца 1942 г. подобные замыслы оказались слишком дерзкими. В армии Паулюса удержались полный порядок и дисциплина. Она оттянулась к городу, замкнув оборону по курганам и балкам. Попытки с ходу прорезать неприятельскую территорию нарвались на шквалы огня и контратаки. Впоследствии открылось, что советская разведка и командование ошиблись в оценке численности противника. Полагали, что окружили 85–90 тыс., а их было втрое больше.

Ставка скорректировала задачи. Ликвидация группировки Паулюса возлагалась на Донской фронт Рокоссовского. Ему передавались 62-я армия Чуйкова и другие войска, которые непосредственно участвовали в окружении. Остальным армиям Сталинградского фронта вместе с Воронежским и Юго-Западным предписывалось действовать в рамках операции «Сатурн», развивать наступление на запад. Фронт отодвинется подальше – глядишь, у Паулюса поубавится желания сопротивляться.

Но и германское руководство уже предпринимало экстренные меры. Геринг заверил Гитлера, что для снабжения окруженных он наладит такой же удобный «воздушный мост», как для Демянского котла, опыт был уже отработан. А для спасения Паулюса создавалась группа армий «Дон» Манштейна. Ему передавались 4-я танковая армия Гота, две румынских армии и все прочие силы, которые удалось стянуть на этот участок. Набралось 30 дивизий. Еще 8 свеженьких дивизий, в том числе 4 танковых, были высланы к Манштейну из Германии и Западной Европы. Но он понимал – спрятать в зимних степях такую массу войск невозможно. Русские уже догадываются о его намерениях. Если потерять время, то и они успеют подготовить серьезный отпор.

Манштейн решил ударить имеющимися войсками. Для начала их должно было хватить, а остальные догонят, нарастят усилия. Румынами он прикрыл фланги, а лучшие дивизии выдвинул на участок 51-й советской армии. В предшествующих боях она поредела, в ней оставалось 34 тыс. солдат и 77 танков. Утром 12 декабря на нее вдруг двинулись 500 танков. За ними разворачивались к бою 76 тыс. германских солдат. 51-я вступила в неравный бой. Погибала, пятилась. Артиллеристы и пехотинцы заливали снег своей кровью, силясь хотя бы задержать врага.

Но к этому времени уже выяснилось, что в Сталинграде заперто гораздо больше вражеских сил, чем считалось изначально. Чтобы добить их, Донскому фронту была выделена 2-я гвардейская армия Малиновского. Она формировалась под Тамбовом, и как раз сейчас три полнокровных корпуса, два стрелковых и механизированный, находились по дороге к Сталинграду. На фронте находился начальник Генштаба Василевский, он предложил перенацелить 2-ю гвардейскую против Манштейна. Взвесив все «за» и «против», Сталин согласился [18].

Кроме того, были внесены поправки в планы операции «Сатурн». Воронежскому и Юго-Западному фронтам наметили наступать не на Ростов, а поближе – прорвав оборону, повернуть в тылы группировки Манштейна. 16 декабря шквалы артподготовки перетряхнули позиции итальянской 8-й армии, румын, германской оперативной группы «Холлидт». Советские армии по льду устремились через Дон, заняли плацдармы на правом берегу. Манштейн догадался, что его пытаются отвлечь от Сталинграда, но не поддался. Останавливать и раздергивать свою основную группировку не стал. Она добивала остатки 51-й армии, раздавила и отбросила несколько советских дивизий, наскоро переброшенных ей наперерез. Казалось, что путь к Сталинграду открылся.

Однако на степных полустанках уже разгружалась 2-я гвардейская армия. Когда Малиновский получил новый приказ, остановить Манштейна, у него из 165 железнодорожных составов прибыло на место лишь 60, две стрелковых дивизии. Но им сразу приказали выступать навстречу врагу, занять оборону по речке Мышкове. Колонны солдат торопились по морозным степям, рыли окопы, долбили окаменевшую землю. Немецкая авиация заметила появившиеся в снегах цепочки траншей. Налетела, обрабатывая бомбами. 20 декабря показались танки. До расположения Паулюса им оставалось 30–35 км. Можно было проскочить за пару часов… Не проскочили.

Немцы таранили страшно, упорно. Две дивизии, вставшие на острие вражеских атак, потеряли больше половины личного состава. Но подступы к окопам устилали неприятельские трупы, все обширное поле прекратилось в кладбище танков. За два дня побоища противник совсем выдохся. А в это же время в тылах разворачивались остальные силы 2-й гвардейской армии, механизированный корпус. Ставка придала Малиновскому еще два мехкорпуса, и 24 декабря вперед двинулись наши войска. Теперь уже Манштейн пробовал зацепиться в обороне – уж слишком близко он был от цели, слишком жалко отказываться.

Но развивалось наступление и с севера, на которое Манштейн не счел нужным отреагировать. Воронежский фронт за несколько дней вдребезги расколотил 8-ю итальянскую армию. Она превратилась в беспорядочные толпы, бежала, бросая оружие и замерзая в донских степях. Наши части углубились на сотню километров, вышли к Миллерово. 24-й танковый корпус генерала Баданова вырвался вперед и под Тацинской захватил огромный аэродром – на летном поле и стоянках насчитали 300 самолетов. Тех самых самолетов, которые обеспечивали снабжение армии Паулюса!

Как уже отмечалось, к Манштейну тоже прибывали свежие дивизии из резерва, 4 танковых и 4 пехотных. Но их пришлось повернуть не на усиление основной группировки, не на Мышкову, а навстречу Воронежскому фронту, затыкать возникшую дыру Эти дивизии нанесли контрудар, отрезали от своих корпус Баданова. Но он сумел дозаправиться на вражеском аэродроме – вместо дизельного топлива танкисты смешали с машинным маслом авиационный бензин. Трофейные самолеты сожгли и вырвались назад. А ударное ядро Манштейна, застрявшее на Мышкове, мехкорпуса Малиновского обходили справа и слева, оно еле выбралось. Недосчиталось больше половины личного состава, потеряло все танки и артиллерию. Попытка выручить армию Паулюса была похоронена.

Других резервов у Германии в самый нужный момент не оказалось. Впрочем, это было неслучайно. Советская Ставка специально позаботилась отвлечь противника, запланировала для этого две операции. 3-я ударная армия Калининского фронта должна была взять Великие Луки. А главным силам Калининского и Западного фронтов предписывалось повторить наступление на Ржевско-Вяземский выступ. Для руководства этими операциями из-под Сталинграда отозвали Жукова. Но даже Жуков, первый заместитель Верховного главнокомандующего, не знал, что военные замыслы были переплетены со сверхсекретной игрой спецслужб.

Лишь в конце XX века эту тайну открыл в своих мемуарах руководитель советской разведки П. И. Судоплатов. Гитлеровской СД подсунули группу офицеров, якобы из Генштаба, изобразив их тайными оппозиционерами. Кроме того, удалось перевербовать нескольких арестованных германских агентов. По различным каналам, как бы независимо друг от друга, немцев принялись убеждать – русские готовят решающий контрудар не на юге, а на центральном участке, под Ржевом и Вязьмой. Была допущена и утечка информации о назначении Жукова. Гитлеровские генералы отлично понимали, что Жукова всегда ставят на главные направления. Поверили [124, 125]…

Под Великими Луками оборонялись две неприятельские дивизии. Но 24 ноября началось наступление, и командование группы армий «Центр» немедленно перебросило сюда еще восемь! Пришлось и Сталину, Жукову, Коневу наращивать силы, вводить новые контингенты. Все-таки удалось повторить сценарий Сталинграда, хотя и в меньших масштабах. Великие Луки взяли в кольцо. Попытки разомкнуть осаду были отражены. Но части, засевшие в городе, дрались с крайним упорством. Гитлер даже пообещал переименовать Великие Луки в Зассенштадт – в честь коменданта, подполковника фон Засса, возглавившего оборону. Только через полтора месяца жестоких боев сопротивление сломили, остатки гарнизона капитулировали.

Но на Ржевско-Вяземском выступе третье сражение оказалось таким же неудачным, как два предыдущих. Наложился тот самый стратегический ход разведки. Ни рядовые солдаты, ни офицеры, ни сам Жуков не подозревали, что свои же спецслужбы фактически выдали планы врагу [54]! Неприятели ожидали на этом участке главный удар русских, изготовились, направили сюда 5 свежих дивизий – 4 танковых и 1 моторизованную. Бойцы Западного фронта падали в снег на подступах к сожженным лесным деревушкам, обвисали на линиях колючей проволоки, но прорвать оборону вообще не смогли. Калининский фронт сумел вклиниться в неприятельские позиции через замерзшие болота, пустил в пробитую брешь механизированный корпус. Но германские танковые дивизии караулили прорыв и отрезали его. Пришлось контратаками вызволять мехкорпус из окружения.

15 декабря Жуков прекратил наступление. Однако теперь разохотились немцы! Полезли отбивать несколько утраченных городков и деревенек. Прекратили, когда измочалили друг друга. Советские потери составили 70 тыс. погибших и пленных, вдвое больше раненых и больных. Грустно было. Гибло, уныло. Победы были не здесь, а на юге, на Волге и Дону. Но оплачивали их кровью и здесь тоже. Под Великими Луками, под Ржевом. 72 дивизии группы армий «Центр» так и остались на месте! Не подкрепили своих товарищей, рвавшихся на Сталинград и Кавказ. А для отражения русского наступления сюда еще и добавили этакую силищу! 800 танков! Ох, как пригодились бы они Манштейну…