Текст книги "Сталинградская Богородица"

51. Индокитай и Окинава

Невзирая на разгром Гитлера, японское правительство и командование до сих пор не считали свое положение безнадежным. Рассчитывали, что Советский Союз после одной войны далеко не сразу вступит в другую. Пока соберется, пока перебросит войска из Европы на Восток. Потом русских можно остановить на мощных полосах укреплений, понастроенных по северной границе Китая. Американцев предполагалось обескровить, измотать потерями. А дальше, глядишь, что-нибудь переменится. Существовали проекты применить новейшее оружие, бактериологическое и химическое.

В конце концов, японцы удерживали огромные территории – большую часть Китая, Корею, Индокитай, Индонезию. Существовал союзный Таиланд, марионеточные правительства Маньчжурии, Китая, Внутренней Монголии, Бирмы, Филиппин, Индии. Японцы оказали покровительство индонезийским националистам во главе с Сукарно, помогали формировать боевые отряды. Если сплотить под своими знаменами всех азиатов, создать многочисленные армии, то пускай попробуют белые их сломить!

В Китае японцам напоследок улыбалась удача. Правительство Чан Кайши совсем рассорилось с коммунистами Мао Цзэдуна. Японское командование прикинуло, что коммунисты не станут выручать конкурентов, поснимало войска, действовавшие против них, и обрушило все силы на Чан Кайши. Гоминьдановцев обратили в бегство. Был взят целый ряд крупных городов. В Чанша, Хэняне, Квилине и Лючжоу разразились ужасы, напоминавшие Нанкинскую резню 1937 г. Японцы массами расстреливали и кололи штыками пленных, потрошили городские кварталы, истребляя жителей, валялись растерзанные тела женщин, росли кучи отрубленных голов.

Но эти же дикие расправы рушили сказки об «Азиатской сфере взаимного процветания». Какое тут взаимное! И какое процветание! В Бирме фронт катался туда-сюда, были порушены дороги, мосты, дамбы. Прекратилась торговля. Наступающие и отступающие войска, бродившие повсюду банды жгли и грабили деревни. Крестьяне разбегались, посевы и скот погибали, торговля прекратилась. Бирму охватил голод. Однако бедствия охватили не только области боевых действий. Вся японская «сфера взаимного процветания» превратилась в зону сплошной катастрофы! В Индонезии, на Филиппинах, в Малайе остановились промышленные предприятия, мастерские, прекратились рыболовецкий и сельскохозяйственные промыслы, замерли порты. Беднота осталась без средств к существованию. На крестьян обрушились грабительские налоги, выгребалась вся продукция без остатка. Эта система разоряла и страны, доставшиеся захватчикам без боя, – Вьетнам, Лаос, Камбоджу. Голод и нищета становились всеобщими. А в случае неурожая люди начинали умирать – запасов-то не оставалось.

Среди оккупированных стран Вьетнам занимал особое положение. Здесь-то японцы делали ставку на белых, на французских колонизаторов. Сохранилась фигура марионеточного императора Бао Дая, философствующего интеллигента без каких-либо полномочий. Но если раньше от лица императора распоряжались французы, то теперь власть стала «многоступенчатой». Французская администрация подчинялась правительству Виши, но любое решение и ей, и императору диктовали японские советники.

Однако французов во Вьетнаме и без того не любили. Сейчас они откровенно пресмыкались перед японцами, и к тому же существовало второе французское правительство, де Голля. С 1941 г. возникло освободительное движение Вьетминь. Центральное место в нем занимали коммунисты под руководством Хо Ши Мина, присоединялись и другие кружки интеллигенции, молодежи. Примкнули организации буржуазии и крестьян, отпочковавшиеся от китайской партии Гоминьдан. На севере страны, в горах, целые районы отказывались признавать колониальные власти, платить налоги. Оккупанты и французы подавляли сопротивление вместе.

В 1943 г. масштабную карательную экспедицию по северным районам организовали японцы. В боях повстанцев громили без труда – у них не было оружия. В лучшем случае кремневые ружья, основная же часть бойцов имела лишь бамбуковые копья и луки со стрелами. Выжигались деревни, уничтожалось население. Но люди прятались по джунглям, выловить их было невозможно. В 1944 г. карательную экспедицию провела французская администрация. Однако солдаты уходили, и борьба возобновлялась. На конференции Вьетминя было принято решение создавать регулярную армию и готовить общее восстание. Оснащение первого «регулярного» отряда составляли 1 ручной пулемет, 17 винтовок, 2 пистолета, 14 кремневых ружей. Остальное – копья. Оружие оставалось слабым местом. Стволы учитывали поштучно! Например, спасли сбитых американских летчиков, вывели через джунгли в безопасное место – за это американский представитель расплатился 6 револьверами. Десяток-другой винтовок удалось получить от китайцев.

Между тем положение во Франции менялось. Правительство Виши испарилось, в Париже утвердилось правительство де Голля. Вьетминь предложил ему заключить союз: совместными силами очистить страну от вишистов и японцев, но с условием – через пять лет после их изгнания Вьетнам получит независимость. Однако правительство «Свободной Франции» говорить об освобождении колоний не пожелало, на обращения Хо Ши Мина вообще не ответило.

Но и японцы озаботились. Местные французы пока что были верными. А дальше? Не перекинутся ли к противникам, не ударят ли в спину? Ко всему прочему, пропаганда Страны восходящего солнца усиленно взялась поднимать азиатов против белых – а при таком раскладе альянс с французскими колонизаторами выглядел явно лишним. Японцы обратились к императору Бао Даю, потребовали, чтобы он провозгласил Вьетнам независимым. Но при этом пускай официально объявит о вхождении в японскую «сферу процветания». Красноречиво намекнули – в противном случае они найдут другую кандидатуру. Бао Дай согласился, и 9 марта 1945 г. французской администрации был предъявлен ультиматум: сложить с себя полномочия, колониальным войскам разоружиться. 10 марта казармы оцепили японские солдаты.

Их было мало, несколько батальонов, а армия Вьетнама насчитывала 37 тыс. штыков. Из них 7 тыс. французов (командный состав) и 30 тыс. вьетнамцев. Большинство офицеров послушно подчинилось, приказало солдатам не сопротивляться. Полки зашагали в лагеря для интернированных. Лишь 5 тыс. человек не выполнили требований, вырвались (без особого труда) и двинулось на север. Некоторые присоединились к партизанам, остальные отправились дальше, в Китай, к армии Чан Кайши.

Но вся «сфера взаимного процветания» уже начинала разваливаться. Марионеточные фигурки, найденные японцами, не оправдали возложенных на них надежд. Бао Дай абсолютно не годился для роли правителя, он никогда не руководил страной. Впрочем, он любил свой народ, делал все от него зависящее, чтобы не допустить карательных операций. В Бирме глава правительства и главнокомандующий Армии независимости Аун Сан оказался куда более решительным. Но он уже в 1943 г. сделал выводы, что Япония скатывается к поражению. Налаживал подспудные связи с англичанами и создавал тайное «движение сопротивления». Кстати, случай был поистине уникальный – глава государства организовывал «сопротивление» собственному правительству и сам же руководил «сопротивлением»!

В марте 1945 г. Аун Сан рассудил, что наступило время менять ориентиры. Объявил вдруг войну «фашистскому правительству японских варваров». Положение этих «варваров» в Бирме и без того было отчаянным. Англичане, индусы и китайцы теснили их поредевшие дивизии. И вдобавок изменила Армия независимости Бирмы, которую Япония вооружила и обучила на свою голову! Остатки японских войск покатились восвояси, бросили Рангун.

5 апреля 1945 г. во всей картине боевых действий обозначился новый поворот. Советский Союз денонсировал пакт о нейтралитете с Японией. Становилось ясно – через некоторое время он вмешается. Японское командование заранее принялось готовиться к отражению удара, наращивать контингенты на севере Китая. Снимались войска из южных и юго-восточных провинций, перевозились в Маньчжурию. На китайских фронтах положение сразу облегчилось. А через Бирму к Чан Кайши снова потекло американское и английское оружие. Теперь уже китайцы двинулись в наступление, занимали города.

Японцы выводили свои части и из Вьетнама. Императору Бао Даю указали, что подданных у него много, надо формировать национальную армию. Легко сказать – формировать. Император завис вообще без какой-либо опоры. Французские органы управления и колониальные войска только что порушили. Новые, «императорские», едва начинали создаваться. А сейчас и японцы забирали свои контингенты, оставляя лишь гарнизоны в ключевых городах. Сказались и личные качества Бао Дая. Его-то выдвигали именно в качестве идеальной декоративной фигуры, не способной ни на какую самостоятельность! В возникшем «вакууме» власти набирал силу Вьетминь, партизанские отряды распространялись по всей стране. Из Вьетнама повстанческое движение перекинулось на соседние Лаос и Камбоджу.

Падение Германии лишило Японию еще одних союзников. После провалившегося вторжения в Индию «национальная армия» Субхаса Чандра Боса пребывала в полном унынии. Потери понесла серьезные, мечты о победоносном возвращении домой пошли прахом. Бос поддерживал подчиненных только надеждами на Гитлера. Появлялся перед ними в эсэсовской форме, распускались слухи о победах Индийского легиона СС в Европе, о новых формированиях в Берлине. Рисовались радужные перспективы, как немцы отблагодарят индусов, помогут сокрушить всех врагов. Но в марте 1945 г. на Западном фронте Индийский легион был разгромлен, сдался американцам и французам. А потом докатились известия, что Германии больше нет, и берлинское представительство «Свободной Индии» с ее отрядами тоже погибло. Это стало последней каплей. Индийская национальная армия вышла из повиновения Босу и сдалась англичанам. Сам Бос не питал иллюзий, что британцы его помилуют. Он вылетел на самолете в Японию, но где-то по дороге исчез. То ли погиб в катастрофе, то ли японцы сочли, что он отыграл свою роль, а знает слишком много…

Вот таким образом далекие, европейские победы Советского Союза, и один лишь дипломатический демарш о разрыве пакта с Японией стали менять обстановку в Азии. Но на островах все еще шли напряженные бои. На Филиппинах японцы отходили с побережья во внутренние районы. Рассчитывали, что американцы лишатся поддержки своего многочисленного флота, а от авиации войска укроются в тропических лесах, горных долинах. Однако США не спешили добивать их. Захватив прибрежные города, они устроили там укрепленные базы. Блокировали неприятельские соединения внутри островов – а со временем враг вымотается и сломается.

Основные силы союзников продолжали наступление по главному направлению – после Филиппин и Иводзимы был подготовлен «прыжок» на остров Окинава. От него до Японских островов оставалось не слишком далеко по океанским масштабам, 500 км. Но Окинава уже считалась территорией самой Японии. Остров был довольно большим, 400 тыс. жителей. В Токио понимали, что Окинава лежит как раз на пути американского продвижения. Понимали и ее значение – «ступенька» на пороге Японии. На острове разместилась целая армия, 32-я, из местного населения мобилизовали всех боеспособных мужчин. Численность защитников достигла 130 тыс. Многих женщин и девушек привлекли работать в госпиталях. По опыту прошлых сражений оборудовались подземные убежища, на Окинаве было много пещер. В них устраивались склады продовольствия, боеприпасов.

Но и союзники направили сюда колоссальные силы, объединенный флот США и Англии. 600 кораблей! Из них 40 авианосцев, 18 линкоров, 32 крейсера, 200 эсминцев. Артподготовка и воздушная бомбежка длились 10 суток! В первые же дни города и селения были стерты с лица земли, но и после этого остров перепахивали снарядами и бомбами, заливали озерами напалма. Когда Окинава превратилась в клокочущий вулкан, американские десанты начали высадку на соседние мелкие острова. Уничтожили стоявшие там японские посты, установили 155-миллиметровые орудия «длинный Том», подключившиеся к обстрелу.

1 апреля пехотные и танковые части США стали высаживаться на Окинаву. Их поразила тишина. Никто не стрелял, не мешал занимать плацдармы. Селения лежали выжженные и пустые. Десантники находились в страшном напряжении. Заметив любое шевеление, открывали бешеный огонь. Но это оказывались ошалевшие от ужаса животные или прячущиеся жители, несколько раз открывали и пальбу по своим. Неприятель как сквозь землю провалился. Он и в самом деле отсиживался под землей. Японцы усовершенствовали ту же тактику, которую испробовали на Иводзиме. Отвели войска с побережья в горную часть острова, укрыли в пещерах и казематах.

Американцы ничего не знали о противнике несколько дней. Начали продвигаться вглубь Окинавы, подниматься на хребет Какадзу и внезапно нарвались на шквал огня, их покосили и отбросили прочь. Как раз по этому хребту проходила основная линия укреплений. А верховное командование Японии тоже отслеживало, что происходит на Окинаве. Когда закипело сражение, бросило на подмогу защитникам все резервы авиации и флота. На американские и английские эскадры устремились отряды камикадзе. Причем наряду с летчиками были созданы подразделения смертников-моряков. Некоторых выпускали взрывать цели на специально сконструированных «живых торпедах». Но таких аппаратов было мало, и смертников сажали в обычные лодки, набитые взрывчаткой.

Из Японии вышла эскадра адмирала Ито – ее возглавлял самый большой в мире линкор «Ямато». Этот рейд по сути тоже был самоубийственным. «Ямато» и сопровождающим кораблям поручалось прорваться к Окинаве. Если они получат в бою повреждения, их требовалось посадить на мель возле берега. Гигантские орудия «Ямато» калибром 460 мм, как и прочая артиллерия погибающих кораблей, будут вести огонь до конца, поддерживая оборону, а излишек матросов и офицеров сойдет на берег, чтобы драться там и погибнуть. Но даже таким планам, продать жизни и корабли подороже, не дано было осуществиться. За подступами к японским базам наблюдали американские субмарины. Они сразу засекли выход в море «Ямато», вызвали бомбардировщики. На линкор и корабли сопровождения начались воздушные атаки. Два дня эскадра отстреливалась, посбивала несколько десятков самолетов, но и корабли получали серьезные поломки. Наконец одна из бомб точно прошибла палубу «Ямато», он взорвался, погиб вместе со всем экипажем. Были также потоплены крейсер и четыре эсминца.

В это же время не прекращалось сражение вокруг англо-американского флота. От сплошных разрывов кипели море и воздух, из туч дыма одна за другой сваливались стаи камикадзе. Но смертники были совершенно неопытными пилотами. Их набирали из вчерашних курсантов, студентов, выпускников школ. Обучить как следует уже не могли, но считали, что для камикадзе это не обязательно. Научился водить самолет – и вперед! Маневрировать они не умели. Истребители и зенитки союзников расстреливали их без труда. Взрывающимся лодкам и подавно не позволяли приблизиться к кораблям. Итоги стали плачевными для Японии. За несколько дней она погубила большую часть своей авиации, 1465 самолетов. Им удалось уничтожить 12 эсминцев, 15 десантных барж и 9 других небольших судов. Крупным кораблям, линкорам и авианосцам, нанесли некоторые повреждения, но не смогли потопить ни один.

Хотя на Окинаве 32-я японская армия успешно отбила натиск американцев. Окрылилась этим и… не выдержала. 12 апреля японцы сами кинулись в атаки. Тут-то их и перемолотили лавинами снарядов. Нет, неприятельское командование не поняло своей ошибки. Еще два дня посылало солдат в штыковые и положило свои лучшие контингенты. 19 апреля американцы начали второй штурм хребта Какадзу. В артподготовке участвовали 324 орудия армейской артиллерии, к ним опять подключился весь флот, позиции неприятеля обрабатывали 650 бомбардировщиков. Но и на этот раз ничего не получилось. Японскую оборону проутюжили по площадям, крушили скалы, выжигали напалмом джунгли, а укрытые огневые точки не подавили. Когда вперед двинулись американские танки, их раздолбили, а морская пехота захлебнулась в крови.

Однако японцы упорно наступали на одни и те же грабли. Отразив неприятеля, снова полезли контратаковать. А для поддержки своей вылазки выдвинули артиллерию на открытые позиции. Эта артиллерия быстро была превращены в металлолом, солдаты устлали поля трупами. Причем японские войска изматывались, а американцы меняли свои части. Уставшие и понесшие потери отводили на отдых. После жаркого сражения возле Окинавы главнокомандующий военно-морскими силами США адмирал Нимиц даже счел целесообразным отправить в отпуск весь командный состав 5-го флота, заменил другими офицерами.

11 мая начался третий штурм Какадзу, в пекле боев у американцев погибли два генерала. Но японцы уже слабели, и их позиции удалось продавить на флангах – там, где они упирались в море, и наступающих поддерживала артиллерия кораблей. Неприятель начал отводить войска на вторую линию обороны, но организованно осуществить отход японцам уже не удалось. 32-я армия поредела. Американцы двинулись следом и разорвали ее на части. Отрезали эти группировки друг от друга, окружили в пещерах. Хотя и союзникам пришлось несладко. Залили муссонные дожди, вся местность превратилась в моря грязи. В непролазном болоте разлагались десятки тысяч трупов, распространяя нестерпимый смрад.

Японцев выкуривали из пещер дымовыми шашками, заливали туда напалм, закидывали гранаты. Вместе с военными туда набилось гражданское население. Люди страдали от голода и жажды, шалели от взрывов, дыма, стекающего в щели напалмового пламени. Лезли наверх – а американцы не особо разбирались, кто лезет. Встречали ливнями пуль. Прекращали огонь только после того, как обнаруживалась явная ошибка, возле пещеры вырастала груда детских и женских тел. О подобных мясорубках японские офицеры рассказывали остальным жителям. Внушали, что белые варвары будут всех мучить и умерщвлять. Раздавали гранаты, чтобы совершать коллективные самоубийства. Но крестьяне не умели пользоваться гранатами, убивали своих близких камнями, дубинами, душили.

И все-таки сопротивление угасало. Захват Окинавы стал первой операцией, в ходе которой японцы начали сдаваться в плен большими партиями, сотнями и тысячами. 22 июня генералы Усидзима и Те, возглавлявшие оборону, вместе со всем штабом 32-й армии вспороли себе животы. Усидзима запретил харакири только полковнику Яхаре, приказал «потерпеть временный стыд», чтобы рассказать людям о битве за Окинаву (позже Яхара написал об этом книгу). Американские потери составили 60 тыс. убитых и раненых. Кроме того, 14 тыс. человек пришлось демобилизовать из армии с тяжелыми нервными и психическими заболеваниями. Было уничтожено 225 танков, 36 кораблей.

В японской армии погибло 110 тыс. человек, 7400 попало в плен. Но число жертв среди мирного населения оказалось еще больше – больше трети жителей Окинавы, 142 тыс. человек. Пышный тропический пейзаж исчез. Очевидцы писали, что он превратился «в огромное поле, состоящее из грязи, металла и гнили». От зданий и строений на острове уцелело 10 %. Что ж, Окинава стала великолепным плацдармом на подступах к Японии. Но теперь союзное командование озадаченно прикидывало, во что обойдется штурм самой Японии? И что делать с японскими армиями в Китае, Корее, Индокитае, на Филиппинах? Это были не клочки островков, которые можно напрочь опустошить напалмом и взрывчаткой. Какие моря крови предстояло пролить?

52. Потсдам и Хиросима

После войны пройдет совсем немного времени, и западная пропаганда начнет раскручивать теории о сталинском завоевании Восточной Европы, о коммунистической экспансии, примется сопоставлять культурную оккупацию демократических союзных армий с «русскими зверствами». Подобные теории окажутся благодатной почвой для зарубежных журналистов, идеологов, их подхватят всевозможные советские диссиденты, российские либералы, и нарастет огромнейший пласт фальсификаций.

Хотя клевета опровергается более чем просто. Во-первых, сферы влияния в Европе делились по согласованию с союзниками (напомню, Черчилль сам подсунул Сталину соответствующее соглашение) [138]. А во-вторых, если взглянуть не на домыслы, а на исторические факты, то в государствах, освобожденных нашей армией, возникло всего лишь одно коммунистическое правительство! В Югославии. Потому что там коммунисты возглавляли борьбу с оккупантами. В Болгарии, Польше, Румынии, Венгрии, Чехословакии, Восточной Германии целенаправленно создавались отнюдь не коммунистические, а коалиционные правительства! На основе демократических буржуазных партий в союзе с коммунистами. Изменилась политическая ситуация только в 1947–1948 гг.! Когда уже началась холодная война, Америка и Англия откровенно сколачивали антисоветский блок, то и Москва ответила аналогично – принялась формировать собственный лагерь. Компартии Восточной Европы начали оттеснять от власти другие партии, провозглашать социалистическую ориентацию [20].

Что же касается зверств, то западные исследователи и их российские прихлебатели откровенно позаимствовали материалы у доктора Геббельса. Впрочем, и он пользовался чужими, очень давними байками. Запугивание немцев «русскими ордами» началось еще в XVI в., когда Иван Грозный пытался отвоевать Прибалтику. Те же самые байки неприятельская пропаганда доставала из нафталина во времена Петра I, Семилетней войны, Наполеоновских войн, Первой мировой. Дескать, русские режут людей направо и налево, разбивают черепа младенцам. Казаки порют людей нагайками, едят детей. А женщин поголовно насилуют вплоть до старух. И ведь верили! В Первую мировую доходило до абсурда. В прусском городе Омелефоффенне дама бросилась перед казаками на землю, со слезами о чем-то умоляла. Они не понимали, чего она хочет. Но мимо шел офицер и перевел – немка просит не кушать ее ребеночка. Если нужно, пускай лучше съедят ее. Ошалелые казаки перекрестились и шарахнулись прочь.

Во Вторую мировую всплыли те же легенды. Правда, германские города стирали с лица земли не советские, а западные бомбардировщики. Тем не менее немцев запугивали нашествием русских. Потоки беженцев хлынули в одном направлении – на запад. Наслушавшись радио и начитавшись нацистских газет, разносили ужасающие слухи, приукрашивая их выдумками. Особенно стойкими оказались байки об изнасилованиях, уж больно интересная тема! Она настолько зашкаливала в пропагандистских излияниях, будто русским вообще было нечего делать и они пробивались в Германию только для того, чтобы перепортить немок. Сами немки до крайности возбуждались этими легендами, в последующие годы западные журналисты без особого труда находили ущербных дамочек, распалявшихся собственными фантазиями, как их насиловал целый батальон, а то и полк.

Но опять же, если от больных фантазий обратиться к реальности, то в Советской армии насильников расстреливали перед строем. Такие преступления были единичными. Хотя участники войны вспоминали о фактах иного рода. Некоторые немки с трепетом ожидали грядущего изнасилования! Едва в дом заходил офицер или солдат, хозяйка, не говоря ни слова, скидывала с себя одежду, плюхаясь на спину. Военные ошарашенно моргали или брезгливо отворачивались от такого проявления покорности. Иногда и соблазнялись после длительного воздержания – вроде бы сами предлагают. А политработники, получая сигналы о повторяющихся ситуациях, были озадачены. Появилась гипотеза о диверсии. Вдруг отступающие нацисты преднамеренно оставляют женщин с венерическими болезнями? На всякий случай предостерегали личный состав от такой опасности со стороны «вервольфов».

Ну а под всеми наворотами лжи о советских зверствах оказалась погребена картина, что же на самом деле происходило в Германии в мае – июне 1945 г. Простые немцы, только что безоглядно катившиеся на запад, потянулись в обратном направлении! В советскую зону оккупации! Потому что там кормили! Наше руководство приложило колоссальные усилия и тратило огромные средства, чтобы спасти побежденную страну от голодной катастрофы. Из резервов правительства, из армейских запасов выделялось продовольствие. Сразу же по окончании боев в любом городе военные комендатуры налаживали учет жителей, организовывалась выдача пайков. На улицы выезжали полевые кухни. Робко выходящим к ним германским обывателям давали борщ, кашу. В полуразбитый Берлин по личному распоряжению Сталина прислали несколько эшелонов натурального кофе, его выдавали по 100 граммов на человека! Немцы восприняли кофе как несказанное чудо. Они с начала войны и «затягивания поясов» забыли вкус и запах напитка [43, 151]…

Для сравнения – в зонах оккупации западных держав снабжением населения никто не заморачивался. Предприимчивые офицеры и солдаты пользовались этим для чрезвычайно выгодного бизнеса. Меняли пайковые продукты на золотишко, антиквариат, произведения искусства. Некоторые работники тыловых органов и штабов сколачивали целые состояния. Другие тут же спешили прокутить выручку. Злачных заведений пооткрывалось очень много. Победители оттягивались круто, с немцами обращались крайне пренебрежительно. В рестораны и кабаре вообще не допускали, могли избить под настроение.

А сексуальный разгул, в отличие от советской зоны, царил откровенный и циничный – в западных странах уже прочно внедрились учения фрейдистов, что животные потребности надо удовлетворять. На забавы солдат и офицеров с немками начальство смотрело сквозь пальцы. К ответственности привлекали только за самые серьезные преступления. 70 человек получили суровые приговоры военных судов за изнасилования с убийствами. Безнаказанных осталось гораздо больше. Найдут мертвое тело, и кто будет искать виновных? Правда, западным солдатам безобразничать и принуждать женщин было вовсе не обязательно. Голодные немки отдавались за пачку галет. А если американцы подмяли девку, не спрашивая согласия, ей давали сигарету. Это была своеобразная юридическая уловка. Им-то курево выдавали каждый день, а в разоренной Германии сигарета была немалой ценностью. Стало быть, солдаты «оплатили услугу», изнасилования не было.

Послевоенным переустройством мира победившие державы занялись вместе. Основные принципы этого переустройства были уже выработаны в Тегеране и Ялте. Во исполнение принятых решений в апреле 1945 г. в Сан-Франциско открылась учредительная конференция Организации Объединенных Наций. Хотя смысл и значение ООН участники понимали по-разному. В Москве надеялись, что это будет орган коллективной безопасности, который не удалось создать перед Второй мировой войной. США и Англия рассчитывали совсем на другое, на реализацию масонских проектов «мирового правительства».

А для уточнения послевоенных границ, судьбы поверженной Германии и прочих накопившихся вопросов было решено еще раз собраться главам государств СССР, США и Англии. Третья и последняя конференция столь весомого формата открылась 17 июля 1945 г. в пригороде Берлина Потсдаме. Однако персональный состав «Большой тройки» поменялся. Из участников прошлых совещаний остался только Сталин. Вместо умершего Рузвельта прилетел новый президент США Трумэн. Ну а Черчилль представлял Великобританию только в начале конференции. Англичане были слишком практичными людьми, а чувством благодарности они никогда не отличались. Твердое правление Черчилля спасло их державу в критической ситуации, довело до победы. Следовательно, Черчилль больше не требовался. Можно было найти политиков послабее и помягче. В июле как раз состоялись выборы, и партию консерваторов дружно прокатили. К власти пришли либералы, и в Потсдам прикатил новый премьер-министр Эттли.

Атмосфера на конференции тоже заметно отличалась от Тегерана и Ялты. Обозначились серьезные трещины противоречий. Сталин связывал это с приходом Трумэна, более жесткого и враждебного к СССР, чем Рузвельт. Эта оценка вошла и во многие исторические труды, но она ошибочна. Курс Трумэна абсолютно не расходился с курсом Рузвельта. Точнее, никакого нового курса не было. Трумэн являлся ближайшим помощником Рузвельта, был у него вице-президентом. При нем сохранилась прежняя команда советников – Барух, Варбурги, Маршаллы, Морган и др. Просто на прежних конференциях американцы лицемерили. Спорные вопросы оставляли в тени, откладывали на будущее. Сейчас они начали всплывать.

В общем-то, в Потсдаме столкнулись не две, а три стратегических линии. Англия стремилась к реанимации довоенного положения, сохранению собственной гигантской империи. В Лондоне отдавали себе отчет, что роль лидера в мировой политике удержать невозможно, но допускали разделить эту роль с США. Сталин не намеревался идти на поводу у британцев. В его предложениях отчетливо обозначилась стратегия, которую Иосиф Виссарионович намечал еще до войны, при попытках альянса с Германией. Он держал курс на возрождение Российской империи. Предстояло не только утвердить возвращение ее территорий, но и былого статуса одной из ведущих мировых держав, восстановить отнятые у России сферы влияния. Линия США противостояла и советской, и английской. Америка нацеливалась на мировой господство и не намеревалась делить его ни с кем.

А разногласия, возникающие между русскими и англичанами, были американцам на руку. Трумэн охотно выступал верховным арбитром, по каждому вопросы пытался навязать собственное мнение. Относительно судьбы поверженной Германии стороны договорились достаточно просто. Пришли к соглашению, что она остается единым государством, хоть и поделенным на четыре зоны оккупации. Подтвердили прежние выводы, что Германию требуется разоружить, демократизировать, «денацифицировать», а главных военных преступников надо наказать. Для этого создавался особый орган, Международный трибунал. Но США под различными предлогами подсуетились подмять организацию трибунала под себя. Заседать ему предстояло в американской зоне оккупации. Получалось, что оплотом справедливости выступали они же, американцы. А для заседаний они определили Нюрнберг (уж наверное, еще разок припомнили Нюрнбергские расовые законы) [101].

По решениям Ялтинской конференции, в компенсацию за нанесенный ущерб русские имели право конфисковать и вывозить оборудование германских заводов, научных учреждений. Это американцам не слишком нравилось, но от недавних договоренностей было неудобно отказываться. Зато вокруг германского флота возник жаркий спор. СССР настаивал, что его надо поделить между победителями на три примерно равных части. Но вопрос морского могущества во все времена болезненно воспринимался Англией, ведь различные части ее колониальной империи были связаны между собой морскими трассами. Если пресечь их, империя распадется. Черчилль и его помощники с пеной у рта доказывали, что британский флот помогал и американцам, и русским. При этом понес большие потери, и будет справедливым отдать Англии все германские корабли. Но Трумэн вовсе не намеревался укреплять Британскую империю. В данном вопросе он принял сторону Сталина. Немецкий флот поделили [69].