Текст книги "Сталинградская Богородица"

Хотя германское руководство даже теперь не смирилось с разгромом. Оно предприняло еще одну попытку переломить ситуацию. Под Харьковом лихорадочно строились позиции. Остатки танковых корпусов и армий переформировывались прямо на ходу. С заводов подвезли новенькие танки, экипажи разбитых машин на станциях получали свежую технику. Воскресающие бронированные дивизии кинули в контрудар, отбрасывая разогнавшихся русских. Но к наступлению Воронежского и Степного фронтов тоже подключились соседи – Юго-Западный и Южный. Точно так же, как под Орлом, они стали обтекать и брать в клещи ударное ядро противника. 23 августа группа армий «Юг» предпочла бросить Харьков и выбираться восвояси. Небо над Москвой расцветилось новым салютом…

29. Итальянский фронт

Блестящие победы очень непосредственно и ощутимо сказывались на авторитете нашей страны. Еще в конце 1942 г. союзники считали возможным щелкнуть русских по носу, назначить конференцию глав государств в Касабланке. Но весной 1943 г. отношение стало очень заметно меняться. Англичане уже не осмелились прервать на лето отправку полярных конвоев. А Рузвельт прислал вдруг в Москву своего уполномоченного Дж. Дэвиса с весьма конфиденциальной миссией. Предлагал… тайный сговор против англичан. Пояснял, что после войны Великобритания будет не в состоянии удержать свою гигантскую колониальную империю, поэтому имеет смысл заранее поделить ее между США и СССР. Кстати, Сталин повел себя честнее американцев. Отказался строить интриги против союзников.

Собственные достижения Англии и Америки по сравнению с русскими пока выглядели бледновато. Но все-таки и они начали одерживать победы. Японцев губила чрезмерная жадность. Они хотели захватить все сразу и побольше, раскидав силы по разным направлениям. Уж на что худо приходилось Чан Кайши! Оккупация Бирмы перекрыла дорогу для поставок британских и американских грузов, не хватало оружия и боеприпасов. Не хватало еды, голодные солдаты дезертировали. В марте 1943 г. Чан Кайши издал указ о мобилизации в армию женщин от 18 до 45 лет. Но японцы оказались не в состоянии окончательно разгромить китайцев и захватить их временную столицу Чунцин. Ограничивались «рисовыми наступлениями». Прикидывали, в каких районах вызрел урожай, и бросали туда войска – подкормить своих солдат и заставить голодать китайских.

А после сражения у атолла Мидуэй к нехватке войск у японцев добавилась нехватка авианосцев. Американцы и англичане сообразили, какое преимущество у них появилось. Теперь их авиация отгоняла японские эскадры, тем самым обеспечивая господство не только в воздухе, но и на море. Воспользовались этим для удара в самой южной точке продвижения японцев. Их 18-й армии, высаженной на Новой Гвинее, отрезали морское сообщение с родиной, оставили без пополнений, без подвоза боеприпасов. В это же время американцы и австралийцы завозили побольше войск, артиллерии, танков. В начале 1943 г. навалились на 18-ю армию и нанесли ей тяжелое поражение, она потеряла 20 тыс. человек убитыми.

Второй удар последовал в самой северной точке японских захватов на Алеутском архипелаге. На острове Атту у них располагалось 2,5 тыс. солдат. 11 мая подошла американская эскадра. Взревели крупнокалиберные орудия, с палуб авианосцев взмыли самолеты. Остров перепахивали снарядами и бомбами в течение двух недель. Но когда к берегу устремились баржи и амфибии с десантниками, затрещали японские пулеметы и винтовки, остатки гарнизона с криками «банзай» ринулись в штыки. Американский огонь покосил их. Погибли почти все, в плен попало лишь 28 раненых. Но и десантникам досталось, потери достигли 4 тыс. человек.

На острове Киска укрепился более крупный отряд – 8,5 тыс. японцев. Однако американское командование тоже поднатужилось, готовило новый удар целых 2 месяца. Собрало 100 боевых кораблей, 236 самолетов, 40 тыс. морской пехоты. Но в Токио поняли, что гарнизон обречен, приказали эвакуировать его. Пользуясь туманами, эскадра адмирала Кимуры сумела мастерски проскочить через вражеское оцепление, 28 июля сняла всех защитников и так же скрытно удалилась. Американцы пребывали в уверенности, что японцы на месте. Киску они завалили взрывчаткой и сталью еще и похлеще, чем Атту. Бомбардировали три недели, потом начали хитроумную операцию. На восточном берегу высадили ложный десант, на западном – настоящий. Двинулись вперед, расчищая каждый шаг огнем. Во время прочесывания перестреляли друг друга, погибло 56 человек. И лишь на третий день обнаружили, что неприятеля нет.

Ну а в Африке немцы с итальянцами напрягали все усилия, как бы удержать Тунис. Не просто последний плацдарм в Африке – отсюда еще и пролегал весьма удобный «мост» на Сицилию и в Италию. Мобилизовывались под ружье местные жители, копались линии траншей. Да как тут удержишь! Средиземное море покрылось армадами британских и американских кораблей, на африканские аэродромы стягивались тучи авиации. Перекрылось и морское, и воздушное сообщение с Тунисом. А в апреле 1943 г. на оборонительных позициях забушевала огненная буря. Пришла в движение масса союзных войск.

Защитники под командованием фон Арнима отбивались две недели. Но они были рыхлыми и разношерстными. Остатки растрепанных немецких дивизий, итальянцы, французы, местное арабское ополчение. Фронт стал расползаться и рухнул. 7 мая союзники вошли в города Тунис и Бизерту. Перемешавшиеся толпы противников бежали на полуостров Бон. Но ждать помощи было неоткуда. Союзные линкоры, крейсера и бомбардировщики превратили полуостров в полный ад. Окруженные стали сдаваться. Насчитали 230 тыс. пленных, хотя для многих из них плен стал недолгим. В западных армиях старались использовать любые контингенты.

Англичане зазывали к себе попавшихся среди солдат вермахта поляков, чехов, греков, русских «хиви». Жиро и де Голль подгребали вчерашних вишистов.

Между тем Италия совсем пала духом. Дурман о возрождении Римской империи оборачивался слишком тяжким похмельем. Одна армия погибла в России, еще одна в Африке! Военные, сановники, промышленники, банкиры засуетились, не пора ли сменить курс? У союзников в Италии нашлась и неплохая опора в лице мафии, разгромленной Муссолини. Ведь крестные отцы потянулись в 1920-х гг. за океан именно от фашистских преследований. Американская разведка установила с ними самую теплую дружбу. Через гангстеров и по масонским каналам наводились мосты с высокопоставленными итальянскими заговорщиками. Возглавил их сам король Виктор Эммануил, ему давно надоел дуче, подмявший под себя всю власть. К королю примкнули даже ближайшие помощники Муссолини, Большой фашистский совет.

А уж Сицилия была вотчиной мафии, крестные отцы сохраняли здесь огромное влияние. Остров обороняло 340 тыс. солдат, из них лишь 40 тыс. немцев, остальные итальянцы. Войска здесь стояли второсортные, плохо вооруженные – имелось лишь 147 танков устаревших моделей и 220 орудий. Союзники выделили против них две армии, 7-ю американскую и 8-ю британскую общей численностью 470 тыс. солдат и офицеров. Сперва предлагалось высадить армии в разных местах, взять неприятельскую группировку в клещи, отрезать от Италии и пленить. Но сочли – слишком опасно. Вдруг разобьют поодиночке? Решили высаживать рядышком.

5 июля грянула битва на Курской дуге. Это был наилучший момент – немцы не могли подкрепить итальянцев ни единым взводом. 10 июля весь горизонт вокруг Сицилии закрыли россыпи кораблей, а небо застлал ковер самолетов. За шквалами огня и осколков к побережью заскользили стаи десантных барж, с воздуха посыпались парашютисты и десантные планеры. Некоторые защитники принимали неравный бой, метко поражали атакующих. Другие ошарашенно бросали позиции. Но и у союзников хватало неразберихи. Английский десант на планерах выбросили неточно, ветром его снесло в открытое море. Многие десантники утонули. А американские воздушные эскадры, летевшие к Сицилии с парашютистами, британский флот принял за немецкую авиацию. Накрыл зенитным огнем, да так метко, что посшибал 23 самолета, наполненных людьми. Потери при высадке составили 25 тыс. человек.

Но превосходство союзников было подавляющим. Флотская артиллерия и авиация стирали в пыль форты и батареи, осмелившиеся отвечать огнем. Мафия подготовила почву среди населения, оно встречало незваных гостей дружески. А решение не окружать противника оказалось мудрым. Пути к отступлению лежали свободными, и итальянские войска хлынули спасаться. Сказали свое слово и заговорщики в Риме. 25 июля король вызвал к себе Муссолини и неожиданно объявил, что отстраняет его от должности премьер-министра, назначает маршала Бадольо. Едва дуче вышел от Виктора Эммануила, как был арестован.

Гитлер, узнав о перевороте, был взбешен. Порывался немедленно ударить на Рим. Но его охладили – ударить-то было нечем! Все силы увязли под Курском. Причем измена гнездилась не только в Италии, но и в самом Берлине. Начальник абвера Канарис поддерживал весьма плодотворные контакты с маршалом Бадольо, посылал своих представителей на переговоры итальянцев с западными державами. Но от фюрера сведения об этих переговорах скрывал. Лгал, что в Италии произошли только персональные перестановки. Бадольо тоже пытался вешать лапшу на уши, будто отставка Муссолини не скажется на политике итальянцев, они остаются верными союзниками Германии.

В Берлине ему не верили, но и что-либо предпринять было невозможно. В Италии у немцев располагалось всего 8 дивизий. Слишком мало по сравнению с итальянской армией, флотом, карабинерами. С правительством Бадольо обменялись вежливыми реверансами, изображали, будто в восторге от его обещаний. Старались хотя бы потянуть время, не подтолкнуть к открытой измене. Меры предосторожности принимались только исподволь. До сих пор объединенной группировкой в Италии командовали итальянские военачальники, только авиацией руководил фельдмаршал Кессельринг. Теперь все германские части на здешнем театре вывели из подчинения итальянцам, передали под начало Кессельринга.

Ему слали тайные инструкции о бдительности, о готовности действовать против ненадежных партнеров.

Ну а в Сицилии переворот усугубил развал. Всякое сопротивление рухнуло. Продвижение англичан и американцев сдерживала уже не оборона, а напрочь забитые дороги! Итальянские и немецкие толпы протискивались в порты, чтобы выбраться с острова. Такие же толпы катились навстречу – сдаваться в плен. Сталкивались, создавая многокилометровые пробки. Наконец разобрались. 140 тыс. человек капитулировало, примерно столько же отчалило на материк. 17 августа англичане и американцы дождались, пока из порта Мессины отчалят набитые пароходы. В город вошли без боя.

А переговоры западных держав с правительством Бадольо завершились 3 сентября. Подписали секретное соглашение о перемирии, и в этот же день союзники принялись высаживаться в Италии. Новое правительство приказало своим войскам не оказывать сопротивления. Таким образом, секреты становились уже очевидными. Возмутились дипломаты Риббентропа, засыпав Рим запросами и нотами. 8 сентября правительство Бадольо сбросило маски, официально объявило о разрыве с Германией и перемирии с ее противниками. В итальянских портах стали причаливать английские и американские пароходы, выгружать солдат, машины, танки.

Между прочим, эта операция выглядит довольно некрасиво не только с военной, но и с моральной точки зрения. Если бы высадка осуществилась на севере полуострова или в районе Рима, то 8 дивизий Кессельринга, стоявшие на юге Италии, оказались бы отрезаны и погибли. В ставке Гитлера это считали само собой разумеющимся – ведь противники не страдали умственной неполноценностью, чтобы действовать иначе. Вечером 8 сентября упомянутые 8 дивизий уже списали как «безвозвратно потерянные» [149]. Кроме того, при высадке на севере силы союзников значительно пополнились бы, вобрав в себя итальянскую армию. Была бы захвачена мощная промышленность Северной Италии, работавшая на Германию.

Но… в штабе Эйзенхауэра было принято иное решение – высаживаться только на южной оконечности полуострова. К 10 сентября, когда это обозначилось, в Берлине вздохнули с чрезвычайным облегчением. Сочли настоящим чудом. Фронт уцелел и удержался! 6 из 8 германских дивизий бросились в контратаки на высадившихся американцев, даже чуть не скинули их в море. А прочими силами Кессельринг получил приказ оккупировать изменившую Италию. На помощь к двум дивизиям, оставшимся у него, наскребли все что могли: охранные роты и батальоны из Франции, команды новобранцев, несколько разгромленных частей, выведенных из России на переформирование.

Вооруженные силы Италии многократно превосходили их, находились на родной земле! Но правительство боялось немцев. Король и Бадольо, объявив о выходе из войны, сразу сбежали из Рима в Бриндизи – на юг, под крылышко к новым покровителям. Войска остались в подвешенном состоянии. С американцами и англичанами замирились, но и немцы были вчерашними друзьями, о каких-то боевых действиях против них приказов не поступало. Сидели и ждали: что делать? А вчерашние друзья не церемонились, брали напором и наглостью. Ничтожные команды немцев оцепляли итальянские казармы, требуя разоружиться. И слушались! Целые полки и дивизии дисциплинированно строились, шагали в места, отведенные для пленных.

В гаванях Ла-Специи и Генуи стоял итальянский флот – 206 кораблей. При подписании перемирия его судьбой озаботились англичане, требовали, чтобы флот не попал к немцам. Поэтому моряки, в отличие от армейских частей, получили указания сбежавшего правительства уходить в Северную Африку. 9 сентября ядро флота – три линкора, отряд крейсеров и миноносцев – покинуло порты. Немцы выслали бомбардировщики, линкор «Рома» был уничтожен, погибло 1300 офицеров и матросов. Часть кораблей ремонтировалась, не могла выйти в море, и правительство распорядилось затопить их. Хотя к портам уже спешили немцы. Матросов и офицеров, отправивших свои корабли на дно, они расстреливали до единого человека.

Множество итальянских частей неожиданные перемены застали на разных фронтах. На них вдруг сваливались известия об отставке дуче, а потом о выходе из войны и… о том, что они стали предателями для немцев. Судьба этих войск, разбросанных по Европе, была различной. Во Львове стоял итальянский полк, его разоружили и предложили принести новую присягу, служить Германии. Полк отказался. Все 2 тыс. солдат и офицеров были расстреляны. Аналогичным образом истреблялись некоторые части в Польше, на Балканах. Кое-где итальянцы не соглашались разоружаться, оказывали сопротивление. Но их окружали, пугали танками и пушками, и они скисали.

В Албании итальянские войска получили сразу несколько противоположных требований. Правительство Бадольо прислало указания допустить в порты англичан, разоружаться. Греческие и югославские партизаны закидывали предложения сдавать оружие им и переходить на их сторону. Соответственно, немцы выставляли ультиматумы сдавать оружие им и никому другому. Местное начальство выбрало третий вариант, приказало подчиненным разоружаться только перед немцами, передать им албанские города и объекты.

На острове Корсика вместе с итальянцами располагались части французского вишистского правительства. Они уже успели оценить, что продолжать службу нацистским прихлебателям не стоит, пора менять ориентиры. А тут как раз и итальянцы зависли в непонятном положении. Французы сговорились с ними, напали на немецкие отряды на Корсике, кого-то взяли в плен, кого-то вынудили бежать.

Одна из итальянских дивизий прикрывала греческие острова в Эгейском море – Родос, Самос, Лерос и др. Англичане сочли, что перед ними открылась великолепная возможность захватить острова под свой контроль. С итальянскими командирами нашли общий язык, договорились действовать вместе. Гарнизоны повернули оружие против немцев, к ним присоединились греческие повстанцы. Стали прибывать британские и южноафриканские контингенты под командованием генерала Тилни. Но с высадкой на ключевом острове, Родосе, англичане промешкали. Гитлер немедленно бросил на остров парашютистов, они раздавили итальянцев до появления союзников.

Одновременно германское командование полным ходом двинуло к Греции и Криту стаи подводных лодок, перебазировало авиационные части. Один за другим стали тонуть десятки транспортов, подвозивших на острова войска и снаряжение. Морскую дорогу на время перекрыли. А немцы сняли из Греции и высадили на острова свою 22-ю дивизию. Ее хватило, чтобы распотрошить всю группировку Тилни. Немногих англичан удалось эвакуировать, остальные сдались. Но итальянские гарнизоны в плен не брали. Вся дивизия, стоявшая на Эгейских островах, была расстреляна.

Впрочем, ситуация в Италии продолжала запутываться. Спецслужбы Гиммлера вычислили отель «Альберго-Рифуджио» в Апеннинских горах, где содержали арестованного Муссолини. 12 сентября отряд Отто Скорцени совершил здесь посадку на планерах и освободил дуче. Он пребывал в подавленном состоянии, считал, что его политическая карьера завершилась. Но его доставили к Гитлеру, и тот постарался вдохновить соратника. Напомнил об ответственности за судьбы Италии, которая уже превращается в поле боя. Дуче воспрянул, согласился снова возглавить народ. Удравшего короля он провозгласил низложенным, а Италию объявил «социальной республикой». Ее еще называли «республикой Сало» – по городку, где обосновалось правительство Муссолини.

Но теперь в Италии распоряжались немцы. Под командованием Кессельринга формировалась группа армий «С» из двух армий, 10-й и 14-й. Правда, армиями они были только по названиям. 10-я состояла из единственного неполного корпуса. А в 14-ю перебросили с востока 2-й танковый корпус СС – после Прохоровки и боев под Харьковом от него мало что осталось. Против этих весьма скромных сил союзники высадили полтора миллиона солдат! Англичан, американцев, индусов, арабов, французов, сюда же направили польскую армию Андерса (она стала 2-м польским корпусом).

Но по отрогам Апеннинских гор стекали к морю речки – одна за другой. Кессельринг принялся организовывать по ним рубежи обороны. Сперва западные армии споткнулись на «линии Вольтурно». Преодолели ее – уперлись в «линию Барбара», за ней оказалась «линия Бернхардта». Союзники готовили штурмы, бомбардировали, атаковали. На «линии Бернхардта» только одна из армий, 5-я американская, потеряла 16 тыс. солдат. Но эти рубежи были лишь вспомогательными, предназначалось задержать наступающих. А тем временем позади оборудовалась основная «Зимняя линия». Она состояла из четырех полос обороны, и на первой же, «линии Густава», союзники окончательно застопорились.

Фронт разделил две Италии, два правительства. Королевское действовало под откровенную диктовку американцев и англичан. Однако и власть Муссолини теперь оказалась чисто номинальной. По сути, немцы установили свой оккупационный режим. Прежде в Италии допускалось некоторые вольности. Рабочие даже позволяли себе забастовки, демонстрации. Напомню – Италия принимала и еврейских беженцев. Теперь здесь появились отделения гестапо. По городам прокатывались облавы, печатали шаг немецкие патрули. Политических противников тащили в тюрьмы, отправляли в концлагеря и на казни. Появились нацистские уполномоченные по депортациям евреев. Эшелоны с шестиконечными звездами на вагонах покатились в Маутхаузен, Треблинку, Освенцим.

По указам дуче стала формироваться Национальная республиканская армия. Но обучали ее и фактически руководили немецкие офицеры. Заново ставили в строй тех же самых итальянских солдат, которых только что разоружали и разгоняли по лагерям для пленных. Большинство из них продолжало службу как ни в чем не бывало. Будто миновало досадное недоразумение, и все возвращалось на свои места. А если кого-то расстреляли, кому какое дело? Ведь не тебя. Поначалу было создано четыре отборных дивизии, потом их количество росло. Численность новой армии достигла 800 тыс. человек! Из идейных фашистов формировались добровольческие «черные бригады» (по количеству они бригадам не соответствовали, насчитывали по 200–300 человек).

И все-таки оказалось, что не все итальянцы готовы смириться с оккупацией, казнями, насилием. В горах появились партизаны – коммунистические «Гарибальдийские бригады», католические группы «Зеленое пламя». Кстати, как это ни парадоксально, но в это же время другие итальянские партизаны продолжали драться против англичан. В Восточной Африке ожесточение нарастало. Итальянские женщины и дети вымирали от болезней и голода в британских концлагерях. А на землях племен, дружественных итальянцам, английские каратели вели себя ничуть не лучше немцев в Белоруссии или японцев на Филиппинах – оставляли за собой пепелища деревень, завалы трупов. Но и партизаны сражались смело, отчаянно. Император Эфиопии Хайле Селассие, напуганный размахом их операций, даже пытался вступить в переговоры, нащупать пути к примирению. Однако постепенно у итальянцев иссякли даже винтовочные патроны. А после того как антигитлеровская коалиция овладела всей Африкой, развеялись надежды на помощь. Партизаны начали уходить за границу.

Но самые упорные не опускали рук. Один из самых удачливых командиров, лейтенант Амедео Гийе (англичане прозвали его «командиром-дьяволом») решил восстановить связь с родиной. По поддельным документам пересек несколько стран и морей, добрался до Италии. Просил военное министерство выделить самолет, нагруженный боеприпасами, представил «План партизанских атак в Эритрее». Но… в министерство он попал 3 сентября 1943 г. В тот самый день, когда подписывалось перемирие и англичане прекращались в союзников. Вместо самолета с боеприпасами Гийе получил совсем иные указания. В Восточной Африке британские власти постарались пошире распространить известия о новом курсе короля и правительства Бадольо. Принялись налаживать отношения с итальянцами, освободили их из концлагерей, объявили амнистию партизанам. В октябре 1943 г. война стала угасать.

Но в заключение стоит вернуться к загадке, почему же американцы и англичане высадились на самой южной оконечности Италии? Что им мешало «подрубить» полуостров ближе к основанию? Вся страна досталась бы им одним махом… Эйзенхауэр впоследствии глубокомысленно объяснял, что высадку десантов в центральной или северной Италии организовать было невозможно, туда не доставал радиус действий истребителей с Сицилии. Эта отговорка сгодилась для лопоухого западного обывателя, но серьезной критики не выдерживает. При подавляющем превосходстве военно-морских и воздушных сил США и Англии данный фактор не был определяющим. У западных держав имелись авианосцы, способные прикрыть высадку в любой точке. И к тому же авиация могла воспользоваться аэродромами в самой Италии.

Нет, разгадка кроется в другом. Именно в том, что при высадке на севере Италия почти сразу была бы занята союзниками. Но при подобном повороте немцы повзрывали бы многочисленные заводы Милана, Турина, Генуи. А владельцы этих предприятий были тесно связаны с королем и правительством Бадольо. И не только с Бадольо. Акционерами и совладельцами промышленных гигантов Северной Италии являлись… американские банкиры. Убытки им были абсолютно не интересны.

Но нешуточная опасность нависала не только над заводами. При падении Италии Гитлеру пришлось бы восстанавливать фронт по Альпам. А для этого он наверняка двинул бы войска в Швейцарию! Такой план был уже разработан, операция получила название «Зильберфукс» («Серебряная лиса»). Нетрудно понять, что захват Швейцарии с ее банками и подавно не устраивал круги «мировой закулисы».

Направления ударов подправили таким образом, чтобы избежать нежелательных последствий. Фронт в Италии удержался. А теневое окружение фюрера было связано с той же «закулисой» – шахты, шредеры, кепплеры, шпееры. Позаботились, подсказали, что для Германии выгоднее сохранить Швейцарию нейтральной. Очевидно, и сам Гитлер смекнул, что покушение на соседнюю чистенькую республику заденет интересы слишком уж могущественных группировок. Операцию «Зильберфукс» он отменил.

В общем, все урегулировалось оптимальным образом. Союзные армии ползли по полуострову, от рубежа к рубежу. Промышленные гиганты источали ручьи прибылей от военных заказов. А через швейцарские банки эти прибыли без помех переводились куда нужно. На чьей совести остается миллион убитых, раненых и пропавших без вести на итальянском фронте? На чьей совести остаются сотни тысяч жителей Италии, репрессированных в период германской оккупации? Оставляю вопрос открытым.