Текст книги "Сандэр. Ловец духов"

Глава 16
План

Продемонстрировать Гварду навыки следопыта на полуденном привале мне было не суждено. Разрушила наши планы просека, оставленная в чаще громадным зверем. В ее конце мы наткнулись на трупы животных.

– Рекомендую не приближаться к ней, – вытянул руку, останавливая меня, зверомастер.

– Брось, Гвард, с ее ранами не живут, – возразил я, но на всякий случай подходить не стал.

– Ты плохо знаешь белых волков, тем паче волчиц. Хитрые, жестокие бестии и потрясающе живучие. Теперь ясно, почему исчезло зверье из окрестностей озера.

Да в курсе, в курсе. Память у Ран-Джакала отличная, и я на свою не жалуюсь. Распростертая перед нами в лесной чаще хищница признаков жизни не подавала, как и положено животному с олифантовым бивнем в левом боку. Слоняра под волчицей тоже живчиком не выглядел. Кровищи-то натекло с обоих, жуть просто. От кровопотери они обязаны погибнуть. Нормальные же звери, не одержимые терминаторы.

Чтобы убедиться в безопасности мертвых зверушек, маг послал к ним Махайра, яростно хлеставшего себя по бедрам хвостом и тем выражавшего острое нежелание подходить к трупам. Саблезубы ненавидят белых волков и враждуют с ними, никогда не пожирая. По какой причине брезгуют добрыми двумя центнерами диетического, легкоусваиваемого мяса, неизвестно. Встретив в лесу, обязательно пытаются убить. Волки бродят стаями, одиночки редкое исключение. Попробуй справиться с десятком санитаров леса размером с теленка каждый. Имей хоть метровые клыки, медвежью силу и кошачью ловкость, победить стаю трудновато. В местности, где есть белые волки, саблезубов не увидишь, и там, где мегакошки водятся, не встретишь волков. Коты тоже умеют перед общей угрозой объединяться в группы по двое-трое. Лесных олифантов родственнички Рыжика, наоборот, любят. На завтрак, обед и ужин. Позволить себе деликатес могут лишь самые крутые саблезубы, видовая элита. Слабаки слона не завалят, да и шансы напороться на трехметровые бивни велики. Волки загоняют олифанта до изнеможения – они повыносливее хоботного гиганта – и потом напрыгивают на него, валящегося с ног от усталости.

Гвард осторожно потрогал волчицу длинным прутом, выломанным из клена. Реакции ноль, чего и следовало ожидать от погибшей. Труп окоченел, чего бояться? Маг запустил камнем, пересчитавшим выпирающие ребра белой бестии. Зачем над мертвой издеваться, а? Картина ясная, не шевельнется зверушка, разве что в нее духа вселить.

– Почто над телом глумишься? – не выдержал я. – Мертвее не бывает.

– Бывает, Сандэр, бывает. Белые волки мастерски умеют притворяться, подстерегая жертву. Не раз случалось, охотник начинал снимать с дохлого волка шкуру, а зверь чудесным образом оживал и вцеплялся ему в глотку.

– Эта уж точно мертвая, на бок ее погляди. Думаешь, она притворится с олифантовым бивнем, пробившим ее насквозь? Шутишь. К тому же смысла ей подстерегать нас никакого. Под ней туша слоновья, еды на месяц. Мы, худые и стройные, ей даром не сдались.

– То-то и оно, – не отступал зверомастер. – Защищает добычу. Подойдем – разорвет. Белые волки – страшные звери. Ничего не боятся, бросаются в заведомо безумную атаку на сильнейшего – загрызенный олифант тому пример. Она его в одиночку одолела, иначе здесь была бы вся стая, и близко не подпустившая нас к добыче. Самое неприятное, белые волки иммунны к чарам звериной магии и магии разума.

То есть маг ее не ощущает, потому относится с опаской. Следовательно, приручить волков с помощью колдовства нельзя. Вождь Водяных Крыс информацией о невосприимчивости их к магическому внушению не располагал, я тем более. Век живи – век учись.

– У нее неподалеку щенки, поэтому она одна. – Гвард дотронулся палкой до пробитого бока.

О взаимоотношениях белых мне известно в общих чертах. Ран-Джакал с волками почти не сталкивался, они для тролльих лесов диковинка. Обитают севернее, у вечной мерзлоты, и синекожие с ними знакомы понаслышке от имперских торговцев и бывших наемников, побывавших в тех неприветливых краях.

– На время родов и выкармливания волчат молоком самки покидают стаю, – продолжил просвещать волшебник. – Волчица изголодалась, раз отважилась кинуться на олифанта.

– Далековато она забрела от дома.

– И от стаи, – добавил маг. Убедившись в собственной безопасности, он подошел к горке трупов вплотную и увлеченно исследовал тела. – В наших лесах белые волки не водятся. Как ее сюда занесло, ума не приложу. Видишь раны на брюхе и морде олифанта? Откуда они, догадываешься?

– От шакальих зубов, – распознал я работу падальщиков. Раньше повреждений не видел, ракурс не тот. – Погрызли слоника, а к волчице не притронулись. С чего бы?

Звериных повадок лучше зверомастера и охотник экстра-класса не знает. Гвард путешествовал полжизни, судьба его забрасывала и на ледяные поля варварского севера, и в душные джунгли гоблинского юга. Всюду он пополнял запас знаний по своему профилю. К нему стоит прислушиваться, когда он о животных говорит.

– Мясо белого волка рискнет отведать вконец обезумевший от голода зверь. Оно непригодно в пищу, ядовито, дурно пахнет и необычайно жестко, точно дерево. Неприятно жевать зловонную горькую древесину, не правда ли?

– Наверное… – У вождя пробел в образовании. О ядовитом мясе он не слышал и считал любую плоть съедобной, надо лишь уметь правильно разделывать добычу и готовить ее.

– Шкура испорчена. – Маг постучал палочкой о бивень, проткнувший волчицу. – Мех белых волков пользуется популярностью у дворян и дорого стоит. Сандэр, найди-ка волчьи следы. В логове должны быть щенки.

Я обошел трупы, вглядываясь в почву вокруг. Примятая трава под ступнями слонопотама четко давала понять, откуда он притопал. Следов хищницы не разобрать. Низко расположенные веточки поломаны тушей хоботного, и вообще полнейший беспорядок. Слон дрался с противницей, ломая и втаптывая молодую поросль деревьев, кусты. Кое-где травяной ковер содран, обнажив почву. Судя по ранам олифанта, волчица напала на него сзади и разорвала ноги, повредив сухожилия.

Далеко слоник не убежал. Припадая на кровоточащие задние ноги, обернулся, и она вскочила ему на спину – и давай рвать загривок и шею. От кровопотери он бы умер в течение получаса, а то и меньше. Скоро к раненому стянутся падальщики и привлеченные ароматом крови хищники. Волчице необходимо закончить до прихода незваных гостей. Стае шакалов она не соперник – чересчур ослаблена и побита.

Слонопотам не сдавался. Предчувствуя смерть, он бушевал, бился о деревья в попытке пришибить врага, и ему это удалось. Повторная атака стала для его противницы роковой. Олифант поддел ее бивнем.

– Не находишь следов? – Зверомастер обследовал землю и деревья вокруг мертвых тел. – То-то и оно. Белых волков на севере называют призрачной смертью. Выследить их крайне сложно. На снегу отпечатков лап не оставляют, точно эльфы, и охотникам всегда мешает начинающаяся метель. В обществе магов бытует мнение, и снежные тролли с ним согласны, что белые волки обладают магией природы и разума на простейшем уровне. Метели вызывают, следы сглаживают, глаза жертве и преследователям отводят. Удивительные создания. Существовал бы способ подчинять этих зверей – им бы цены не было. – Волшебник прошелся по оставленной олифантом просеке в чаще. – Волчица не могла отойти далеко от логова, оно где-то поблизости. Махайр!

Саблезуб, принюхиваясь, закружил по чаще.

Логово мы нашли в трехстах метров от места гибели слона и хищницы. Неглубокая нора, вход завален ветками. Человек и тролль не заметят, а против зверья и змей мамаша есть. Была, вернее. В норе четыре белоснежных меховых клубка. Злющие. Меня и Гварда поочередно норовили цапнуть прорезающимися остренькими зубками за пальцы. Самый мелкий тихонько зарычал, когда его вытягивали на свет.

– Одного оставлю себе для опытов, остальных продам гильдии магов Гарида, – вслух планировал зверомастер, засовывая щенков в объемный мешок.

Нет, ну с кем я связался? За медный грош удавится, по жадности даст фору любому гному.

– Гвард, мог бы ты дать нам с Лилькой волчат? – Жалко пушистиков, в лабораториях магической гильдии их после экспериментов на чучела пустят, живодеры эдакие.

Зверомастер посмотрел на меня как на умалишенного.

– Сандэр, что ты с ними будешь делать? С четырьмя кровожадными тварями, не поддающимися дрессировке? Они же загрызут тебя, едва подрастут.

– А ты дай и отойди. Это уже мои проблемы, как я с ними полажу.

– Одного, ну пускай двух – дам. Но всех не проси. По справедливости, тебе один причитается. Заслуга в том, что мы нашли щенков, уж извини, не твоя.

– Гвард, неужели ты упустишь случай приручить грозу магов и шаманов – белых волков – и создать полноценную стаю? – не сдавался я. – Сам посуди. Может быть, неудачи в дрессировке происходили из-за одиночества животного? Представь, посадили тебя на цепь, родителей и друзей убили, братьев и сестер забрали. Ты был бы паинькой? Нет, ты бы затаил злобу на людей, вырос и отомстил за поломанную судьбу. Белые волки гордые, мстительные, поэтому не поддаются дрессировке. К ним особый подход нужен.

– Особый, говоришь? Белый волк-одиночка опасен, а стая опаснее многократно, – раздраженно сказал зверомастер. – Думаешь, кафедра анималистической магии академии Салютус не проводила эксперименты по приручению выводка волков? Проводила, и все они заканчивались провалом. Звери загрызали экспериментаторов и сбегали, сея панику и ужас.

– Ни в жизнь не поверю, чтобы опытнейший зверомастер, познавший основы общей магии и шаманизма, не придумал средства утихомирить разбушевавшихся животных, – решил я сыграть на самомнении волшебника. – Пусть только рыкнут, ты их в бараний рог скрутишь, Гвард. И в любой момент снимешь с них шкуры и продашь по бешеной цене имперским дворянчикам.

Все-таки я убедил волшебника не продавать волчат хотя бы в ближайшие месяцы. Оставил их маг под мою ответственность, разумеется.

Встали на привал мы за полдень. Гвард, положившись на бдительность животных, прикорнул на ковре из шелковистой травы. Перед отдыхом он предусмотрительно окружил место заговоренной шерстяной веревкой, отгоняющей змей, насекомых и мелких злых духов. Охранный круг своеобразный.

Я достал из мешка щенков, дал вяленого мяса, воды налил в мисочку. Ну, нету молока и свежего мяса, потерпите до форта, там что-нибудь придумаю. Волчата гордо воротили мордашки от непривычной пищи и вели себя сурово, огрызаясь на попытки погладить и поднести кусочки мяса к влажным холодным носам. Миску с водой то ли случайно, то ли нарочно опрокинули на меня, замочив рукав куртки.

Кажется, в команде белые волки учатся работать чуть не с рождения. В то время как самый крупный отвлекал мое внимание рычанием и старался куснуть за палец, другие, переваливаясь, дружно драпали в кусты. Ситуация повторялась с возвращением беглецов, лишь отвлекать принималась уже сестричка диверсанта. М-да, белые волки – нечто. Не представляю, насколько мои подопечные разовьют тактику командной работы, когда подрастут. Реально есть чего опасаться. Провозившись с ними битый час, засунул обратно в мешок.

Мешок – неподходящее место для четырех активных щенков, но содержать их негде. Хорошо, он кожаный, похожий на здоровый бурдюк, какие в ходу у синекожих. Тканевый волчата прогрызли бы. Зубки-иголки, тоненькие и острые, непригодны для проделывания дыр в толстой коже мешка. Крошечные отверстия, пробитые зверомастером для проникновения воздуха, мелким «узникам» расширить не удавалось. Они старательно царапали мешок, грызли его, да зря. Причем делали все тихо, изредка от отчаяния и злости чуть слышно порыкивая. С такими ухватками им прямая дорога в диверсанты-разведчики. Спецназ пушистый растет. Возвратимся на остров – мы с сестренкой вас отучим от желания сбегать.

За остаток дня не случилось ничего примечательного. Наш звериный караван тащился по лесным тропам, Гвард спрашивал меня о следах, указывая на отпечатки лап под ногами и в стороне от тропинки. Он напоминал преподавателя, принимающего экзамен у любимого студента. Почему у любимого? Потому что придирался он к каждой мелочи.

– Кто здесь прошел? – направил маг указующий перст на еле заметное углубление в почве.

Говорил он на имперском и требовал ответа на том же языке, проводя сразу две тренировки – по знанию леса и лингвистике.

– Заяц проскакал, – опознал я след, воспользовавшись памятью Ран-Джакала.

– Правильно, – скорчил хитрющую рожицу волшебник. – А какой заяц?

– Русак, – приглядываюсь внимательнее к отпечаткам. – Взрослый, примерно двухлетка, тощий. Хромает на заднюю левую лапку. Беда с лапой давно приключилась. Он уже приноровился шустро бегать на трех, покалеченную практически не использует.

– Верно. Откуда столь подробные сведения?

– Отпечатки совсем неглубокие, потому что русак легкий, проскакал здесь сегодня утром. По рисунку следов видно – он хромает, но бежит во всю прыть. Значит, привык к хромоте. Убегал, скорее всего, от рыси. Она за ним через тропу сиганула, вон, на кустах клочок шерсти застрял, и ее следы перекрывают заячьи. Сойдем с тропинки туда, – киваю в направлении погони, – и найдем примятую траву и кучу муравьев, облепивших капельки крови на земле и травинках.

– Неплохо, неплохо, – протянул зверомастер. – Расскажи-ка, почему во-он та веточка клена сломана? И откуда царапины на стволе?

На вопросы я отвечал правильно. Гвард, закончив экзамен, был доволен моим уровнем подготовки юного следопыта, но раскритиковал познания имперского языка.

Вечером расположились под раскидистым дубом, развели костерок. Махайр, отлучавшийся во второй половине дня, притащил косулю на ужин. Разделывал тушку я, по просьбе мага. Пожарили мяса, покормили изголодавшихся волчат. Сырое мясцо они чинно пережевывали, с подозрением косясь на нас и разлегшихся медведей. Наевшись, щенки сели спина к спине, прижались друг к другу. Видимо, осознали невозможность бегства в условиях окружения. Куда смоешься от двух людей, группы медведей и бдительного саблезуба? На приглашение волшебника забраться в мешок синхронно зарычали, самый крупный клацнул зубами в сантиметре от пальцев зверомастера. Чувствую, намучаемся с ними. Гвард, проигнорировав предупреждения волчат типа «не приближайся – загрызу!», ловко похватал строптивцев за шкирки и засунул в глубины мешка.

– Три самца и самочка, – определил он пол щенков. – Уже жалеешь, что оставил себе всех? Хлопотно воспитывать стольких хищников.

– Не-а. Они мне, наоборот, нравятся больше. Особенно тот, едва не цапнувший тебя за пальцы. Знатный защитник вырастет.

– Да-да, защитник, – добавил волшебник в тон изрядную долю скепсиса.

Мы съели задние ножки косули, обрезав филе. Тушу разделили на части и роздали медведям и Рыжику. Косолапые на подножном корме не проживут, им мясо подавай, а кошак заслужил. Ему наибольший кусок достался.

Зверомастер расстелил на земле меховой плащ, обвел место ночлега веревкой и, сложив ладони рупором, защебетал, имитируя беличью речь. На зов с нижних ветвей ему на плечо спрыгнул зверек, странная помесь белки и хорька, и деловито заверещал магу в ухо. Гвард, выслушав агента, достал из кармана свернутый трубочкой листик бумаги с мизинец величиной, привязал шнурком к брюшку пышнохвостого помощника и, шепнув в мордочку, подбросил на ветку. Зверек тут же растворился в листве. Волшебник, потирая ладони, повернулся ко мне:

– Мой соглядатай в лесу. Выполняет разные поручения. Сейчас несет записку капитану Гарену. В ней сообщается, чтобы он завтрашним вечером прислал усиленный патруль из проверенных ребят к таверне Хрехта Деревянной Ноги. Там назначена встреча с громилой, нанявшим меня отыскать вас с сестрой. Настоящий наниматель обязан быть поблизости. Или доверенный человек от него, смыслящий в магии и умеющий исследовать ауру предметов и существ. Иными словами, маг уровня старшего бакалавра, не меньше.

– Каков план, компаньон? – подсел я ближе к зверомастеру.

– Слушай и запоминай. Не поймешь – спрашивай. Мы завтра на закате заходим в поселок под крепостью. На постой останавливаемся в харчевне Матушки Альды, и я иду к Хрехту. У него снимает комнату мой непосредственный заказчик, Рой Мясник. Я договариваюсь о передаче ему тебя. Они обязательно удостоверятся в твоем иномировом происхождении. Обычно проверка заключается в проведении ритуала. Впрочем, достаточно опытный маг, читающий ауру, обойдется без черчений на полу. Он взглянет на тебя и поймет, кто ты на самом деле. В момент проверки ворвутся патрульные, свяжут всех, поэтому будь готов к жесткому обращению. Нас, меня в том числе, конвоируют в крепость к капитану Гарену. Он учинит допрос с привлечением Марна Изверга, магистра магии разума и главы дознавателей форта. Марн-то и раскроет, кто стоит за заказом. Затем чародею, посланному проверить тебя, то есть посреднику, предложат выбор – сотрудничество с имперской тайной канцелярией либо передача в руки церковников и скорый, но справедливый церковный суд с последующей казнью через отсечение головы и сожжение. В случае согласия на сотрудничество мага попросят сделать добровольное пожертвование, своего рода залог благих намерений. Он в конечном счете выведет на главного заказчика, и мы поймаем того на крючок, пригрозив разоблачением и выдачей Церкви. Выбор предоставим, как и посреднику. В результате заполучим надежного союзника тайной канцелярии, деньги и кое-какие магические предметы за работу из пожертвований оступившихся чародеев, признательность от главы тайной канцелярии. После чего возвращаемся на остров.

А ты, Гвард, совсем не тот, за кого себя выдаешь. Верховный шаман Водяных Крыс по совместительству агент имперской разведки, зуб даю. И создание смешанного племени в тролльих лесах уже не кажется самостоятельным решением троллей. Кто создавал? Правильно, наш зверомастер. Играя на самолюбии и мечтах изгоя, сына вождя синекожих, подтолкнул Ран-Джакала к образованию клана, лояльного к имперцам. Заслуга Гварда и в укреплении островитян, в союзе с морлоками, без чего Водяные Крысы были бы обречены на истребление соседними, более многочисленными племенами.

К Зверолову стекается инфа о событиях в лесах, планах троллей, он ее сливает в крепость тому же Марну Извергу, уполномоченному представителю тайной канцелярии, тот передает в штаб, и империя реагирует соответствующими обстоятельствам мерами. К примеру, снабжает Водяных Крыс стальным оружием и дает команду задушить в зародыше коалицию троллей, планирующих захват Пограничья. Империя ни при чем, солдаты не гибнут, и битва выиграна до первого выстрела. Синекожие сами разрулили ситуацию плюс позиции островитян укрепились, их влияние возросло. В следующий раз никакой коалиции не будет без них. Всем хорошо, не считая проигравших синек. Во что я вляпался?! Ощущаю себя винтиком гигантской машины под названием «тайная канцелярия». Нет, оно неплохо состоять под патронатом разведки до поры. Но в будущем хочется надеяться на равноправное сотрудничество, а не роль шестеренки второстепенного механизма.

– Есть вопросы – спрашивай, отвечу. – Гвард сел по-турецки, уперев руки в колени.

Изложенный план отличался от замысла, рассказанного раньше, на острове. Ясно почему. Уровень доверия ко мне повысился, да и Клятва Орсина обязывает. Следовательно, меня зверомастер взял в оборот всерьез и надолго. Поскольку протестовать и вырываться бессмысленно, расслаблюсь и буду получать удовольствие.

– Работаешь на тайную канцелярию?

– Граждане империи должны ей оказывать содействие. Я – гражданин империи, – уклончиво ответил маг. Кто бы сомневался! – Говори по сути, пожалуйста.

– Запасные варианты предусмотрены? Например, посредник не явится, и громила без проверки тебе поверит. Или посредник ускользнет.

– Исключено. У Роя Мясника нет способностей к магии, я по его ауре прочел. В противном случае он сильный чародей, притворяющийся бесталанным исполнителем последнего звена. Из поселка ему ночью не уйти, Марн активирует двойной защитный барьер наподобие лунного вокруг таверны и городка.

Зверолов и главу дознавателей форта оповестил. Хорошо подготовился.

– Гарен сообщит Марну о времени захвата, – угадал вопрос по выражению моего лица Гвард. – Изверг о нашем предприятии знает.

– А если посредник не расскажет о заказчике? – продолжал я выискивать слабину в плане.

– Маловероятно, – скривился зверомастер. – Существуют, конечно, средства блокировки и стирания воспоминаний. Ауру можно подкорректировать, убрав следы контакта с заказчиком. Весьма дорогостоящие средства, и применять их в состоянии лишь искушенные в магии разума чародеи уровня магистра-супрема. Иными словами, почти архимага. Таковых немного, человек двадцать в империи и столько же в королевствах людей. Печально признавать, однако мы бессильны выяснить имя заказчика при подобном повороте событий, и придется довольствоваться имуществом посредника в качестве награды.

– Погоди, Гвард, а Глубинный Жрец не поможет снять блокировку? Он дока в магии разума, не хуже магистра из форта, думаю.

Зверолов почесал подбородок, раздумывая.

– Ты прав, Сандэр. Дедуля Тланс по силе приблизительно равен архимагу разума.

– Вот и отличненько. Доставим посредника на остров, жрец взломает блокировку – и вуаля, главный злодей на блюдечке с голубой каемочкой.

Зверомастер изогнул губы в своей фирменной ухмылке.

– Далеко пойдешь. – Угу, далеко. В разведке сообразительные парни ох как ценятся. – Единственная загвоздка заключается в потраченном на допрос и транспортировку посредника времени. До острова, не жалея зверей, с помощью чар выносливости верхом день пути, назад день. Устранение блокирующих память элементов займет от нескольких часов до нескольких дней. Заказчик заподозрит неладное и скроется.

– Зато мы узнаем его имя и сможем позже разыскать.

– Разыскивать его будут другие люди, – горько усмехнулся Гвард. Наверное, мысленно прощаясь с горами золота и артефактами заказчика.

– А чего ему бояться? Он посчитает себя в безопасности, – возразил я. – Средства блокировки сработали, от посредника ничего не узнают. Нет, он и не подумает подаваться в бега. Тут-то и постучится к нему в дверь северный лис.

– Гр-кхм, – кашлянул волшебник. – Северный лис? Фразеологизм, надо полагать?

– Угу, означает крупные неприятности с фатальным исходом, – охотно поделился я знаниями о родном речевом обороте.

– Вполне резонно, – размышлял вслух Гвард. – Твои суждения не лишены логичности, Сандэр. Есть еще вопросы?

– Нет, ясно все. Возникнут – спрошу.

– Правильно. Тогда ложимся спать, завтра нам предстоит тяжелый день.

– Хм…

– Что-то еще?

– Гвард, мог бы ты меня чему-нибудь научить по магии? Спать совсем неохота, усталости не чувствую. Хотя бы теоретические подготовительные знания. Все равно скоро не усну, а ворочаться с боку на бок – даром время тратить. Если ты не устал, конечно.

– Я-то не устал. – Зверомастер сел поудобнее. – Думал, тебя переход измотал. С непривычки тяжело по лесу в высоком темпе пробираться. Ты же раньше не в лесу жил.

– После тренировок с охраной вождя на острове для меня это легкая прогулка.

– Значит, хочешь узнать о магии? Ладно. Тогда вкратце расскажу о ней. Не уснешь, пока буду рассказывать, – может, попрактикуешься кое в чем.

– Только без неприятных сюрпризов, – попросил я. – Никакой ловли духов.

– И в мыслях не имел, Сандэр. Обычная медитация.

Гвард начертил палочкой на земле несколько колец друг в друге.

– Магия, – в его голосе слились восхищение и трепет. Он прикрыл глаза, будто уносясь мыслями в неведомые дали. – Она разлита повсюду – от капельки росы до небесного аэра. Она присутствует и в живых существах, и в предметах, кажущихся неодушевленными. Камнях, костях, вещах обихода. Черпать ее можно отовсюду. Причиной тому воля Создателя либо нечто иное, но каждая раса имеет свой источник магической силы. Магия дварфов заключается в горах, земле и камнях, эльфов – в растениях, животных и воздухе, морлоков – в воде и сознании. Тролли, гоблины и орки научились получать силу из мира духов. Их волшебство потому называется магией духов.

Зверомастер нарисовал вокруг внешнего кольца ряд знаков, соединенных с кругом линиями, и отложил палочку.

– А люди? – прервал я паузу.

– Им дает силу в основном Эфир. К тому же они научились выуживать ее отовсюду, в зависимости от естественных склонностей мага.

– Эфир? Ты о нем не упоминал, Гвард.

– Находись мы в империи – обязательно сказал бы. – Зверолов размашистыми штрихами дорисовал над и под кольцами по непонятной фигуре. – Смотри, Сандэр. Это упрощенная схема магической картины нашего мира. Внизу, – он ткнул палочкой в самый низ рисунка, – Хен Бал, Серые Пределы, обитель духов лоа. Вверху, – кончик палочки коснулся верхнего «облачка», – Эфир, место обитания ангельских сущностей. Теологи и маги спорят о существовании Высшего Эфира, куда будто бы удалится Создатель после сотворения мира. Пока эмпирических доказательств существования нет, хотя клирики утверждают обратное. А здесь, – очередное «облачко» под обозначением местожительства духов умерших, – Геенна, обиталище демонических сущностей. Вот это, – Гвард обвел палочкой знаки, – источники магии в нашем мире, не привязанные ни к одному из Сопредельных Вместилищ – Эфира, Серых Пределов и им подобных. Стихии, Консиента и много других.

– А сколько вообще Вместилищ?

– Точно знает, полагаю, лишь Создатель, – горько усмехнулся Гвард. – Маги теряются в догадках. Кто знает, иные суть часть уже известных, о которых я сказал, либо отдельные? Расспросы потусторонних обитателей ни к чему путному не привели. Каждый утверждает свое. Ангелы советуют не морочить голову знаниями, превышающими человеческое разумение, и, думаю, это правильный совет. Всего насчитывают от четырех до одиннадцати Вместилищ. Среди них Звездные Чертоги и Предвечная Тьма.

О Предвечной Тьме слыхал, о Звездных Чертогах нет. Надо будет позже подробнее расспросить Гварда.

– В центре наш мир? – понял я, разглядывая концентрические кольца между горними и нижними Вместилищами.

– Верно. Это структура магического взаимодействия. – Зверомастер указал на центральный круг. – Основа любого магического действа – воля. Без нее ничего не произойдет. Вторая по важности – магическая энергия, айгата. – Мана по-нашему. – Чем ее больше у мага, тем он больше сотворит заклятий. Она есть у всех, но зачастую в недостаточных для колдовства количествах, поэтому волшебниками становятся единицы. Энергия поглощается из внешнего мира и вырабатывается духовным телом мага. Воля преобразует ее в результат при помощи неких инструментов – колдовских принадлежностей – и формул-заклятий. На высочайшем уровне Искусства, коего достигают, как правило, архимаги, надобность в инструментарии почти отпадает. Результат создается волевым усилием, и только.

– Ну, до архимага мне далековато. К тому же дедушка Тланс сказал, мне прямая дорога в воины. Вот у сестренки данные есть, чтобы великой магессой стать. Мне основы бы освоить.

– Морлоки, бывает, тоже ошибаются. – Гвард поворошил веткой в затухающем костре. – Ты – ловец духов, Сандэр. Потенциально отличный маг, способный овладеть гигантским запасом магической энергии. Твоя задача – научиться контролировать себя и духов, и при надлежащих усилиях и удаче ты сможешь дорасти до уровня архимага.

Угу. Может быть, если повезет. Для достижения планки, за которой меня начнут величать архимагом, требуется пыхтеть несколько сотен лет на магической ниве, обрастать знаниями, опытом. И главное, дожить до того времени.

– Лет через двести-триста, – словно прочел мои мысли зверомастер. – Во всяком случае, контролируя пойманных духов, ты за несколько лет перегонишь любого бакалавра, выпущенного Академией волшебства Салютус. Подучившись в профильном учебном заведении, быстро достигнешь магистерского звания.

– И что, любого можно научить магии, у кого мало-мальский запас энергии и крепкая воля?

– Пожалуй, да. Воля придаст рвения и не позволит сложить руки в трудный час. На трудолюбии и терпении, Сандэр, зиждется большая часть успеха всякого предприятия.

– Гвард, ты сказал, лет триста нужно для становления архимагом. Сколько у вас маги живут? У нас, в нашем мире, люди максимум доживают примерно до сотни, и счастливчиками старожилов не всегда назовешь.

– Понимаю, – нахмурился Зверолов. – У разных рас Лантара продолжительность жизни различна. Тролли живут столько, сколько могут ходить. Ослабленного от старости и бесполезного для племени старика приносят в жертву. Синекожие теряют способность передвигаться не раньше девяноста лет. До столь преклонного возраста очень редко доживают. Старики гибнут на охоте, тонут на рыбалке. Эльфы знамениты долгожительством, для них зрелость наступает на пятой сотне лет. К тому же большинство из них маги, практикующие Ветви Друидизма.

– Магия природы?

– Да, именно. Дварфам отведено горными богами по два-три столетия. У простых людей длина жизни колеблется от шестидесяти пяти до семидесяти пяти, у дворян и богачей благодаря эликсирам и омолаживающим процедурам – до ста. Чародеи живут дольше. Для архимага, посвященного в Искусство Жизни, и тысячелетие не предел. Существует много способов продлить срок использования своего физического тела. Впрочем, на гибели тела жизнь мага не заканчивается. Чародеи нашли ряд уловок, дабы обмануть смерть.

– В смысле, они продолжают жить после того, как их тело умерло?

– Перенос духа недавно умершего в гомункулуса или магическим образом выращенный живой конструкт – дело обычное для уважающего себя монарха либо мага высокой степени. Вдруг умрут внезапно насильственной смертью! Операция переноса весьма дорогостояща, однако ради сохранения своей жизни денег не жаль. Разве у вас нет подобного?

– В нашем мире и магия-то не слишком распространена и ограничивается, сравнивая со здешними чародеями, умениями уровня сельских ведьм и знахарей. Власть имущие и состоятельные люди мечтают о продлении жизни, но пока я не слышал о действенных препаратах, помогающих хотя бы уверенно перешагнуть столетний барьер.

Гвард хмурился сильнее. Должно быть, думал, до чего же отсталая наша цивилизация.

– Зато у нас развита наука, позволяющая летать к звездам и опускаться в глубочайшие расщелины под водой, – попробовал я реабилитировать земную культуру.

В Трехлунье вряд ли кто-то похвастается полетом в космос.

– К звездам? Вам удалось вырваться за грань Хрустального Купола небес? – поразился зверомастер. – Отчаяннейшие сорвиголовы из магов решаются на странствие по Астралу к звездам. Никто не возвратился, к сожалению, дабы рассказать, как там, по ту сторону божественного Купола… Но довольно о тайнах небес и жизни. Мы отвлеклись от главной темы. Я говорил о вас с сестрой с Глубинным Жрецом. Он увидел в тебе воина, а в Лилиане волшебницу, потому что в тебе как в маге присутствует существенный недостаток. Догадываешься какой?