Текст книги "Принцесса в академии. Драконий клуб"

За эту выторгованную неделю я надеялась помочь Индрику, папе, госпоже Марбис, мадам Гортензии, раскрыть жителям королевства глаза на истинную сущность мадам Лилит и попрощаться с Озриэлем. Причем последняя задача представлялась мне самой трудной.

– И почему я должен тебе верить?

– Я даю вам честное слово, – с достоинством ответила я. – Читали сказку «Красавица и Страшилище»? Она есть в вашей библиотеке, и там…

– …Девушка нарушила данное слово, и Страшилище погибло.

– Согласна, не лучший пример, но ведь в конце…

Кроверус жестом пресек дальнейшие возражения, минуту рассматривал меня, а потом расхохотался.

– Думал, ты действуешь тоньше, принцесса.

– Но я говорю правду! – вскричала я. – Я вернусь!

– И я говорю правду, – сказал Кроверус уже совсем другим тоном, перешагнул незримую черту и продолжил наступление, заставляя меня пятиться. – И вот тебе моя правда: всю следующую неделю ты будешь помогать мне и Хорриблу искать средство от аллергии, учиться послушанию и немногословию, а не то… – Он красноречиво выдохнул в сторону, испепелив стоявший в вазе букет. От цветов остался только остов, который осыпался угольной пылью.

Но на меня такие штучки больше не действовали.

В голову пришла неожиданная мысль:

– А что, если Решальный Горшок велит вам жениться на мне? Ну, или просто заботиться и лелеять до конца дней? – ехидно спросила я.

Дракон искоса посмотрел на меня и небрежным щелчком убрал пылинку с воротничка. Пылинка улетела вместе с оторвавшимся воротничком.

– Значит, так тому и быть.

– Вы карьерист, – раздосадованно ответила я и прибегла к последнему доводу: – Представляю, какое лицо будет у Грацианы…

– Что ты только что сказала?!

– Каково это, когда дракон, на которого ты возлагала такие надежды, дает от ворот поворот, выбрав принцессу, – продолжила я рассуждать вслух. – Как это она сказала про союз дракона и принцессы, дайте-ка вспомнить… – я пощелкала пальцами, – ах да: боже, какая пошлость!

Серебристые пятна дрогнули и растеклись по лицу Кроверуса металлической паутиной. Смотрелось жутковато.

– Ты ошибаешься: между мной и Грацианой ничего нет.

– Но вам бы хотелось, чтобы было? – проницательно заметила я, стараясь всем видом показать, как это мне безразлично. – Интересно, о каком подарке шла речь? Впрочем, это я так, из чистого любопытства, вряд ли вам представится случай вручить его. Я бы на месте Грацианы ни за что его не приняла после такого…

– Да какого такого?! – рассвирепел дракон.

– В последний раз спрашиваю. – Я остановилась в такой же позе, что и он, и ответила не менее обжигающим взглядом: – Либо отпускаете меня на неделю и получаете по возвращении ласковую, послушную принцессу, либо попрощайтесь с Драконьим клубом, Грацианой и нервами.

– Выбираю третий вариант.

– Третий? – забеспокоилась я. – Что еще за третий?

И тут он прыгнул прямо на меня. Я еле успела увернуться и с визгом кинулась вдоль стола, надеясь обогнуть его и очутиться возле двери раньше дракона. Безумная и заранее обреченная затея.

Кто выйдет из этого марафона победителем, стало ясно почти сразу. Я на ходу опрокинула тяжеленный стул, но Кроверус с легкостью отшвырнул эту преграду струей огня. На углу я схватилась за скатерть, и только когда в руках остался лоскут ткани, сообразила, что держу свое злосчастное панно. Отшвырнула его, но вышивка, вместо того чтобы упасть, зависла над полом и полетела рядом со мной.

Я почти чувствовала на своем плече когтистую руку, когда дверь распахнулась и Хоррибл радостно объявил с порога:

– Хозяин, микстуру послушания привезли!

Я споткнулась и едва не растянулась на плитах, но панно, вовремя скользнув вперед, придержало меня. Кроверус остановился, тяжело дыша. Наши взгляды встретились, и я поняла: одна и та же мысль пришла в голову обоим. Моя левая нога все еще стояла на полу, тогда как правая – на подрагивающем от нетерпения панно-самолете. Оно словно подстегивало к действию. Я повернулась к двери и оттолкнулась левой ногой. Ткань прочитала мои мысли и заскользила прямо к цели, набирая скорость. Встать на нее двумя ногами не получалось – панно тут же проседало и замедляло ход, так что второй я просто отталкивалась.

– Хоррибл, задержи ее! – послышалось сзади.

– Хоррибл, с дороги! – прорычала я.

Радостная улыбка на лице слуги сменилась гримасой ужаса. Он заметался в дверях, не зная, как поступить.

– Не пускай!

– Пропустите!

В тот момент, когда я подлетела к двери, слуга замер, прижав руки к бокам, и крепко зажмурился. Я чуть отклонилась влево и с легкостью его обогнула. Судя по возне и возгласам за спиной, Кроверусу повезло меньше, но я не стала оборачиваться, чтобы проверить. Мчалась вперед, одержимая одной-единственной целью: успеть к микстуре раньше дракона.

Глава 20, в которой дракон разыгрывает тайный козырь

В холле слышалось квохтанье. Влетев туда, я застала птицу синомолг красующейся перед картиной с изображением павлинихи (я отчего-то сразу догадалась, что это именно павлиниха, а не павлин). Корзина стояла чуть поодаль. Не дав посыльному опомниться, я направила панно к ней, на ходу соскочила и сдернула покрывало, которым было прикрыто содержимое. Рыться не пришлось: внутри оказалось не так много заказов (судя по ярлычкам, от разных клиентов), и коробочка лежала на виду. Под стеклянной крышкой поблескивала бутылочка с искристым желтым содержимым, для сохранности обложенная войлоком. Птица что-то возмущенно курлыкнула и побежала ко мне, воинственно выставив клюв и хлопая крыльями. В этот момент с другой стороны в холл вынырнул Кроверус. За ним бежал запыхавшийся Хоррибл.

Увидев коробочку в моих руках, дракон замер, но лишь на мгновение, а потом продолжил путь.

– Не глупи, отдай ее мне, принцесса, – сказал он, приближаясь с раскрытой ладонью. Глаза блестели, гипнотизируя.

– Обойдетесь!

Я сорвала крышку, вынула бутылочку и дернула пробку. Не поддалась, слишком тугая. Я в панике вцепилась в нее зубами. Едва не лишилась челюсти, а та не сдвинулось ни на волос. Дракон был уже совсем близко. Он понял мое затруднение, хмыкнул и сбавил шаг. Я в отчаянии огляделась, выхватила из ножен стоявшего в нише доспеха клинок и рубанула по горлышку. Успела лишь увидеть смесь изумления и ярости на лице дракона, а потом запрокинула голову и вылила содержимое бутылочки в рот.

Могу сказать только одно: буэ-э-э!

Зато по венам словно струи тока пустили, я чувствовала себя всемогущей.

– Стойте! – гаркнула я.

Кроверус застыл, будто на стенку наткнулся. Левая нога на земле, а правая все еще в воздухе. Вот это да!

Он с усилием опустил ее на пол, но остался на месте. Мышцы напрягались, кулаки сжимались и разжимались – он пытался противиться приказу, но не мог.

Я вытерла лоб и издала смешок облегчения. Крах всего обернулся неожиданной победой.

– Лучше бы вы приняли мое первое предложение. Связанная словом, я бы не стала его нарушать.

– Лжешь, принцесса, – прошипел дракон.

– Какой вы недоверчивый. Видно, вас часто в жизни обманывали. Как бы то ни было, сделанного не воротишь, вы отказались и теперь останетесь ни с чем.

Он снова попытался шагнуть вперед – вены на лбу вздулись, пятна проступили еще ярче от напряжения, – но безрезультатно.

– Принцесса… – жалобно позвал слуга.

– Простите, господин Хоррибл, ничего личного. К вам я всегда хорошо относилась.

– Ты не сумеешь добраться до ближайшего королевства, – прошелестел Кроверус.

– Ошибаетесь, я воспользуюсь… – я опустила глаза на свое панно, и оно испуганно съежилось, снова превратившись в нелетающую тряпку. Дракон усмехнулся. – Воспользуюсь… – я повертела головой и ткнула в корзину, – этим!

От неожиданности подпрыгнули все присутствующие, включая птицу синомолг. Я подошла к посыльному, пощупала мускулы на лапе и кивнула:

– Выдержит!

Птица что-то протестующе заквохтала.

– Опомнитесь, принцесса, вы разобьетесь!

– Хоррибл прав, – неожиданно поддержал Кроверус. – Тебя довезет Варгар.

– Вы так любезны, – я сладко улыбнулась, – но нет.

Неужели он рассчитывал так легко меня провести?

Судя по проступившему на лице раздражению, именно на это он и рассчитывал.

– Тебя завернет первый же патруль, свяжутся со мной. А уж я позабочусь о том, чтобы все знали, по какому адресу отправлять беглую принцессу.

– Вы забыли, что случилось на сегодняшнем вечере? Когда меня поймают, я потребую перо и пергамент и напишу мейстеру Хезарию дли-и-и-инное и очень жалостливое письмо, в котором подробно изложу ужасы, постигшие меня после злосчастного ужина и подтолкнувшие к столь отчаянному шагу.

Кроверус молчал, но во взгляде промелькнуло что-то похожее на любопытство и уважение. Или мне так показалось?

– Ты многого не знаешь, принцесса, – наконец выдавил он. – Что бы ты там себе ни напридумывала, драконы никогда не станут помогать принцессе против своего собрата.

– Но вы ведь, насколько я понимаю, еще не совсем собрат?

Знаю, жестокая шпилька, но я не удержалась.

А еще я прочитала достаточно сказок, чтобы знать, как опасно затягивать подобную болтовню, поэтому повернулась к корзине, сдвинула содержимое в сторону и занесла ногу.

– Как печально, что твой отец так и останется Бессердечным…

Я обернулась.

– Что?

Кроверус потянулся к карману – я невольно отодвинулась, – вынул рубин фортуны и покачал его на цепочке перед моим носом.

– А ведь спасение было так близко… – Он сокрушенно поцокал и притворно вздохнул.

– Вы ничего не знаете о заклятии, – неуверенно ответила я, – и просто пытаетесь меня надуть. Это низко.

– Ничего не знаю о заклятье Сердцевырывания, хочешь сказать?

Я сглотнула и вернула ногу на пол.

– Ну? Я вас слушаю.

– Знаешь, что это, принцесса? – он постучал когтем по камню, и тот вспыхнул алым.

– Просветите меня.

– Кровеит…

– Вы не сообщили ничего нового. Если это все, то, извините, мне пора.

Кроверус проигнорировал выпад, невозмутимо продолжив:

– …Кристалл, образующийся из окаменевшей крови магических существ. – Пауза. – Драконов.

У меня отвисла челюсть.

– Вижу, этого ты не знала, – усмехнулся он.

Но я уже взяла себя в руки.

– И что мне это дает? Какая разница, из чьей он крови?

– Большая, – тихо ответил дракон, – потому что в этом камешке – спасение твоего отца. Не в любом кровеите, а именно в этом. Или думаешь, он случайно оказался у короля?

Я закусила губу, подумала и расхохоталась.

– Спасибо за ценную информацию, господин Кроверус, а теперь вот что, если вы забыли, то напомню: во мне целый флакон микстуры «Слушаю и повинуюсь», которой хватает на… подскажите, господин Хоррибл, а то я запамятовала, сколько приказов?

– Десять – пятнадцать, – едва слышно отозвался слуга.

– Именно, – я снова повернулась к дракону, – десять – пятнадцать приказов, а посему я приказываю: отдайте рубин мне, а после расскажите все, что знаете о заклятии и о том, как его снять.

На лице Кроверуса отразилось невероятное изумление, потом мучительная внутренняя борьба (довольно картинная), и он медленно, с видимым усилием протянул рубин. Но стоило мне сделать ответный жест, дракон убрал руку и криво улыбнулся.

– А знаешь… я передумал, принцесса. Мне нравится этот камешек. Оставлю-ка его себе.

Подкинул кровеит и сунул его в карман.

Я опешила.

– Что это значит? Немедленно отдайте камень! Я приказываю!

– А на одной ножке попрыгаешь?

– Что?!

– Если попрыгаешь, может, и передумаю, но… вряд ли. – Дракон небрежно облокотился о мраморную тумбу с изображением вопящей женщины. Если бы у меня на голове росли змеи, я бы тоже вопила.

– Нет, дело не в микстуре, – перехватил мою мысль Кроверус. – Во всех других ситуациях она работает, просто заключенная в кровеите магия слишком древняя, ее не обхитрить зельем. Она-то и охраняет камень от приказов. Ты не можешь выведать у меня связанную с ним информацию… пока я сам не захочу ею поделиться.

И снова мне вспомнились слова Ореста в хранилище под кабинетом мадам Лилит о том, что кровь – квинтэссенция магии, основа жизни. Дракон почти слово в слово их повторил.

– А вы захотите? – без особой надежды спросила я.

– Если ты хорошенько меня попросишь, принцесса. А еще лучше: предлагаю сделку.

– Вот как? Я думала, вы не заключаете сделок с принцессами.

Хоррибл в этот момент подошел к птице, курлыкнул что-то успокаивающее и потрепал по перьям.

– Я гибкий и современный дракон. Итак, для начала ты прикажешь себе ничего мне не приказывать, а затем потратишь оставшийся запас на что-нибудь полезное. К примеру, велишь слугам – каждому в отдельности – навести здесь порядок. Затем, как я уже сказал, проведешь неделю в поисках средства против аллергии и настраиваясь на предстоящий вечер. В следующую среду ты сделаешь все, чтобы ритуал прошел, как надо…

– …Как надо вам, – не удержалась я.

– Как надо мне, – согласился дракон. – А потом, вне зависимости от результата, я расскажу, как снять заклятие с короля.

– Ловко вы все придумали.

Он насмешливо поклонился.

– Старался, принцесса.

– Только одна загвоздочка: почему я должна вам верить? Что, если я выполню свою часть сделки, а вы, как бы это сказать, кинете меня? Обманете, проведете и обставите?

Оскал Кроверуса стал еще шире.

– Я даю тебе честное слово.

Тут мне было нечем крыть. Он вернул мое же обещание. Но даже если сейчас дракон говорит искренне, он не властен над Решальным Горшком. Моя судьба вверена старому куску бронзы! И что, если он прикажет до конца дней заключить меня в темницу? Тогда я точно не смогу сделать то последнее, что хотела.

Решение далось нелегко. Наверное, оно было самым трудным в моей жизни.

– Я ценю ваше предложение и готовность к сотрудничеству, но…

Кроверус нахмурился.

– …Вынуждена отказаться.

Маска сдержанности слетела с него.

– Хочешь сказать, что предашь отца?

– Хочу сказать, что помогу друзьям, а в следующую среду вернусь в замок для ритуала и положусь на вашу честность в отношении заклятия моего отца.

Я снова отвернулась к корзине.

– Постой, принцесса. – На этот раз голос звучал серьезно и встревоженно – никакого ехидства или затаенного коварства. – Мне тоже непросто это признать, но ты видела, что происходит, когда мы врозь. Твоя аллергия… – он запнулся, – твоя и моя. Мы не выдержим эту неделю вдали друг от друга.

Он прав: я могу сейчас улететь, но что, если невыносимый зуд уже завтра заставит сюда вернуться?.. И тут вспомнилась предыдущая ночь, когда кто-то нес меня в башню, а следом другая, в бальной зале, и горячая щека, прижавшаяся к моей, а еще слова Данжерозы… Какое-то внутреннее чутье подсказало, что я мыслю в правильном направлении. Если краткий миг щека к щеке дает отсрочку на день, а мне нужна целая неделя, то…

Решение пришло по наитию.

– Спасибо, что напомнили, господин Кроверус, – сказала я, обхватила его за шею, приказала: – Втяните зубы. – И крепко поцеловала.

Где-то рядом охнул Хоррибл и присвистнула птица-посыльный. Но мне было не до них. Меня, как и в прошлый раз, подхватил вихрь невыразимого восторга. В горле нарастало сладкое жжение, и хотелось, чтобы это мгновение никогда не прекращалось. Кроверус стоял не шевелясь, руки по швам, видимо, опешил, но я знала, что и он это чувствует.

Когда я попыталась отстраниться, горячая ладонь мягко легла мне на талию и притянула обратно. На этот раз он не стоял неподвижно, совсем наоборот. Я не чувствовала губ, растворяясь в горячем дыхании. Если бы кто-то сказал мне, что клыки в таком деле не помеха, в жизни бы не поверила. А зря. От его груди шел жар, и в моей начал разгораться точно такой же, как будто его огонь вливался в меня. Я потеряла счет времени. Ноги стали ватными, голова кружилась, где-то под ложечкой тянуло – я ненавидела себя за слабоволие, но еще долго не в силах была прервать поцелуй. Наконец, опомнившись, уперлась ему в грудь и отодвинулась.

На сей раз дракон отпустил. Его лицо было алебастрово-белым, без капельки серебра – вся сыпь бесследно исчезла, – зато глаза казались ямами, полными черного огня. Он смотрел на меня тем взглядом, которым… никто и никогда на меня не смотрел. И молчал.

– Как вам такое средство? – спросила я, пытаясь отдышаться и скрыть смущение.

Он ощупал свое лицо и провел тыльной стороной ладони по моей, вновь ставшей гладкой и шелковистой щеке, осторожно, чтобы невзначай не оцарапать. Я впервые за вечер устыдилась своей чумазости, но дракон, похоже, ее даже не замечал.

– Не уверен, что подействовало. Закрепим результат? – И снова потянулся ко мне.

Я испуганно уклонилась. Испугалась я не его напора, а того, что соглашусь, поэтому быстро выпалила:

– Вернусь через неделю. Приказываю вам не пытаться меня найти или помешать. Берегите рубин фортуны, у вас в руках счастье одной семьи и целого королевства.

– Безумие следовало назвать твоим именем, принцесса, – прошелестел он, но глаза продолжали гореть огнем.

– Приму это за комплимент.

– Это и был комплимент.

Пока удача на моей стороне, оттягивать нельзя.

– Как зовут посыльного? – спросила я у Хоррибла, изо всех сил делая вид, что ничего особенного не произошло.

Птица успела вновь переместиться к картине с павлинихой, предоставив нам самим разбираться со своими делами.

– Квохарь, принцесса, – ответил слуга, покосился на Кроверуса и густо покраснел.

– Мы летим в Затерянное королевство, Квохарь, – громко объявила я и забралась в корзину.

Птица вздрогнула, вытянулась по струнке, взяла разгон и побежала к корзине с самым решительным видом, отталкиваясь крепкими лапами и широко разведя крылья. Я зажмурилась в ожидании столкновения, но вместо этого корзину слегка накренило и качнуло. Когда я решилась открыть один глаз, мы уже летели и пол быстро удалялся.

Обернувшись, я увидела, что дракон и слуга смотрят вслед.

– Я сдержу слово! – крикнула я.

Что они ответили и ответили ли что-нибудь, я не узнала, потому что все заволокло вязкой массой – мы влетели в витраж над дверью, через который Квохарь обычно проникал в замок. Звуки смолкли, слышалось лишь тягучее чпоканье, как будто кто-то шел по болоту, стало нечем дышать, а в глазах заплясали синие искры. Но длилось это недолго, и мы очутились во дворе замка. О недавних гостях напоминали только колышки с номерками и изрытый когтистыми лапами газон. Часть слуг разъехалась, оставшиеся занимались уборкой.

Кто-то поднял голову и указал на меня товарищу. Я быстро спряталась и отползла в глубь корзины. К тому же, при виде уменьшающегося клочка земли, к горлу подступила тошнота. Теперь только пережить полет, а там… непременно придумаю, как помочь друзьям и разоблачить мадам Лилит.

Небесная завеса дрогнула, и скала с замком осталась позади, превратившись в мутное пятно. Зато воздух наполнился стонами, завываниями и воплями. Со всех сторон из пара облаков начали возникать потрескивающие воронки и смерчи, издающие эти звуки. Непростая все-таки работа у посыльных. Хорошо, что Квохарь – опытный летун.

Птица ловко обогнула первое препятствие, зато я чуть не вывалилась из корзины. Так не пойдет. Немного порывшись среди остальных заказов, я отыскала пару шарфов и крепко привязала себя к днищу. Еще вскоре выяснилось, что на высоте значительнее холоднее, особенно если летишь не в кабине Варгара. Ничего похожего на одеяло или манто из горностая не нашлось – только связка битых зайцев. Фу-фу-фу! Но делать нечего. Я завернулась в свое панно и накрылась ею. Противно, зато тепло. Под голову подложила пару мешочков со специями – пахли они приятно – и прикрыла глаза.

Глава 21, в которой я продолжаю отдавать приказы и отстаиваю права трудящихся птиц

Больше никогда в жизни не стану путешествовать в корзине! Уж лучше при помощи огарка или мелков. Заячья связка очень скоро перестала греть. Шкурки подернулись инеем, а вместе с ними – мои ресницы и щеки. Стоило смахнуть наледь, образовывался новый слой. Зубы стучали, я дышала на ладони, но едва могла разогнуть пальцы.

Хорошо хоть, стоны и вопли заколдованных воронок смолкли, когда мы отлетели на достаточное расстояние от замка. Правда, на смену пришла гнетущая тишина: здесь, на высоте, был слышен лишь свист ветра и хлопанье крыльев Квохаря. Его оперение, как и говорил Хоррибл, светилось в темноте, так что можно было не опасаться, что в нас кто-то случайно врежется. Если не считать этого мягкого мерцания, нас окружала темнота. Зато звезды стали намного крупнее и ближе. Я старалась гнать мысли о том, на какой головокружительной высоте мы находимся. Но один раз не выдержала: отвернула панно, подползла к краю корзины, ухватилась за борт и глянула вниз.

Дыхание перехватило от смеси ужаса и восторга, сердце забилось часто-часто: под нами простиралось лоскутное полотно ночи. Темные гористые и равнинные участки перемежались скоплениями огоньков – то были города и деревеньки. Среди покачивающихся верхушек деревьев тут и там что-то мерцало, наверное, эльфийские поселения. Все вместе напоминало вышивку по черному бархату.

Я так залюбовалась, что свесилась за борт, не заметив, как накренилась корзина. Посыльный недовольно поддал мне крылом, и я, сообразив, быстро спряталась обратно.

Спать себе не позволяла – боялась, что до Затерянного королевства долетит только сосулька, – и старательно разгоняла кровь: растирала ступни, встряхивала руками, разминала пальцы. Это не помогало. Я не знала, который час, но до Затерянного королевства определенно было еще порядочно лететь. Почувствовав, что больше не выдержу, я дернула Квохаря за перо. Тот недовольно повернул голову.

– З-з-знижайся…

– Квох-квох?

– Зм-м-мерзла.

Губы не слушались, а ледяной ветер заталкивал слова обратно. Я не слышала сама себя. Посыльный моргнул и неожиданно нырнул клювом в корзину. Я испуганно прикрыла голову руками.

– Эй, ты чего? («Ий, дчво?»)

Хоррибл никогда не упоминал, а я не спрашивала, чем питаются птицы синомолг. Мускулы не появляются на ровном месте. Последовала возня, и мне в плечо мягко ткнулся клюв, на колени что-то упало. Когда я решилась открыть глаза, птица уже снова сосредоточенно смотрела вперед, а на моем подоле лежал небольшой мешочек из суровой ткани. На ярлычке была изображена перечеркнутая снежинка.

Я развязала тесемки и обнаружила внутри с полдюжины семян. Взяла одно и покрутила: похоже на абрикосовую косточку, только зеленую и с ребрышками. Квохарь покосился на меня и издал нетерпеливый возглас, мол, жуй уже скорее.

Наверное, семена были чем-то вроде средства от простуды: съев всего одно, я почувствовала, как по телу разливается тепло, словно хлебнула горячего пунша. И оно не только не выветрилось через пару минут, наоборот, жаркий ручеек начал растекаться по жилам, достиг кончиков пальцев, пощипал пятки, растопил иней на ресницах. Я смахнула капельки влаги и подняла глаза.

– Спасибо.

Птица что-то небрежно курлыкнула, но я решила по прилете обязательно рассказать об этом господину Мартинчику. За такое должна полагаться премия – ну там отпуск или дополнительная порция корма.

Остаток пути прошел в тепле и относительном спокойствии. Я лежала на дне, закинув руки за голову, и любовалась звездами под мерное покачивание корзины и колыбельную ветра. Уже без опаски прикрывала глаза и представляла удивленные и счастливые лица Озриэля и Эмилии при встрече. Им необязательно знать, что через неделю мне придется вернуться к Кроверусу. Я им расскажу, но… чуть позже. Не буду сразу огорчать.

Думая о драконе, я поймала себя на мысли, что больше не чувствую страха и возмущения – только печаль, оттого что придется расстаться с друзьями и любимым. Впрочем, кто его знает, что там выкинет Решальный Горшок? Предугадать невозможно. Может, он устроит дело ко всеобщему удовольствию. Сомнительно, но и сгущать краски не стоит.

Поскольку нет ничего постояннее, чем временное, я решила отодвинуть мысли о возвращении до момента возвращения, и поэтому больше ничто не омрачало мои сладкие грезы.

Звезды перед глазами кружились, соединялись и снова рассыпались по небу сияющими картами. Вот на черном бархате возник Озриэль – момент, когда мы кидали непотопляемые камешки с пирса. Ифрит улыбается мне мягко и нежно, и солнце делает его кудри похожими на одуванчик. А на следующей картинке Эмилия стоит в платье, которое сама сшила для вечеринки в Шаказавре, смущенная, но гордая и счастливая. Восхитительные образы сменяли друг друга, и все внутри трепетало в предвкушении встречи.

В одном из последних мне почудился лик дракона – смотревшие на меня глаза-звезды горели растерянностью и… восхищением. И от этого взгляда внутри поднималась жаркая волна.

* * *

– А ты еще кто такая?

Я заморгала, щурясь от яркого света. Мне в лицо тыкалась чья-то борода. Я фыркнула и попыталась отодвинуть ее. Над краем корзины склонились две физиономии.

– Боб, Хоп, что там у вас?

Физиономии тут же исчезли, сменившись спинами.

– Ничего, господин Трясински.

– Совсем-совсем ничего. Нет там никакой побирушки!

– Что?! А ну-ка, разойдитесь!

Спины раздвинулись, и в потоке света возникло третье лицо, явно принадлежавшее гоблину: зеленоватая морщинистая кожа, залысины окружены редкими пучками волос, нос длинный и крючковатый. Пенсне от изумления прыгнуло на самый кончик, словно хотело получше меня разглядеть.

– Я уже в Затерянном королевстве? – пролепетала я.

Господин Трясински отшатнулся, попятился и шлепнулся на зад, но гномы Боб и Хоп немедленно подхватили его под мышки и поставили на ноги.

Я поднялась, охая и потирая спину. Все затекло за время полета и сейчас страшно ныло. Я с наслаждением потянулась, чувствуя, как хрустит каждая косточка, повернулась к застывшей троице и повторила вопрос:

– Это Затерянное королевство?

– Д-д-да…

Одним махом выпрыгнув из корзины (и откуда только силы взялись?), я подбежала к двери, распахнула ее и крикнула в ночь:

– Йуху-у-у! Я верну-у-улась!

Где-то что-то разбилось, стайка кошек с громким мяуканьем брызнула врассыпную, вдалеке зажглось оконце, в остальном ничего не изменилось, мир не перевернулся. Я почему-то думала, что окажусь прямо в Шебутном переулке, но глазам предстало совершенно незнакомое место с домами в один ряд. Может, просто другой район?

– Где это мы? – удивилась я.

Сзади покашляли.

– А вы, собственно, кто и как очутились в корзине? – спросил господин Трясински, оправляя жилет. Он был одет, как обычный клерк: костюм-тройка, заплаты на локтях, за ухо заправлен карандаш. Похоже, он тут за главного. Боб и Хоп тем временем рылись в корзине, проверяя оставшиеся товары.

– Э, да здесь половина заказов вернулась, – провозгласил один.

– Вы только гляньте, – удивился второй, выгребая фантики из-под жевательных мармеладок.

Я покраснела:

– Да, там еще слегка поубавилось хереса и плюшек с тмином. Но я все возмещу!

Гоблин вздохнул и устало потер лоб:

– Так, начнем с самого начала: за кем была закреплена корзина?

Боб сверился с гроссбухом.

– За Квохарем.

Пенсне господина Трясински сурово сверкнуло:

– Где он сейчас?

– Всех, кто вернулся за последний час, накормили и отвели на насест в казарму.

– Привести.

Гномы переглянулись.

– Вот-те на, Квохарь квохарнулся! – пробасил Хоп.

Оба рассмеялись этой незамысловатой шутке и протопали к двери.

Все шло наперекосяк. Вместо того, чтобы с пользой тратить каждую отпущенную минуту, я торчу здесь.

Дождавшись, пока гномы выйдут, я обратилась к гоблину:

– Послушайте, господин Трясински, вы ведь господин Трясински? Я должна сейчас же поговорить с господином Мартинчиком. Он меня прекрасно знает.

– Вот как? – протянул клерк и отступил, разглядывая меня.

Я вдруг увидела себя со стороны: подол оторван, вся вымазана грязью, волосы растрепаны. Учитывая все это и обстоятельства моего появления, его недоверие было понятно. Неудивительно, что гномы приняли меня за побирушку.

– Это невозможно.

– Да нет же, поверьте, я говорю чистую правду! Просто отведите меня к нему.

– Это невозможно, потому что господина Мартинчика здесь нет, – пояснил гоблин.

– Как… нет? – спросила я севшим голосом. – Но это ведь контора «Мартинчик и Ко»? Мы в Потерии?

– Мы в Затерянном королевстве, в нескольких часах лета от столицы. Господин Мартинчик в головном офисе, а это приграничный филиал.

– И вы им заведуете?

– Да, – важно ответил гоблин.

– Тогда, пожалуйста, скажите, как я могу в самый кратчайший срок добраться до Потерии? Это очень важно: вопрос жизни и смерти! Здесь можно взять внаем ящера или карету? На худой конец, сгодятся цветные мелки. Если ничего такого нет, то я согласна даже на корзину, только…

– Не так быстро, юная леди. Теперь моя очередь задавать вопросы. И, кстати, я буду вынужден задержать вас до прибытия патруля. – Он взял со стола журнал и обмакнул перо в чернильницу: – Как ваше имя?

В коридоре послышался шум: гномы возвращались и, судя по отрывистому квохтанью, вели возмущенного посыльного.

Клерк выбил кончиками пальцев нетерпеливую дробь по поверхности стола:

– Послушайте, юная леди.

Я быстро повернулась к нему.

– Нет, это вы послушайте. Сейчас вы скажете Бобу и Хопу, что произошло недоразумение и вы сами с ним разберетесь. Затем поблагодарите Квохаря за отлично выполненную работу и дадите ему пару деньков отдыха, можете прибавить еще что-нибудь, что полагается в таких случаях. А потом отправите сотрудников спать, а сами поможете мне добраться до Потерии, после чего благополучно забудете обо всем, что произошло.

Гоблин отложил журнал и покачал головой.

– Повторяю: вам лучше…

– Я приказываю! – поспешно выпалила я.

Слова подействовали незамедлительно: выражение лица клерка сменилось сперва на удивленное, а потом на деловитое. Гоблин повернулся к двери, в которую ввалились Боб и Хоп. Они подталкивали перед собой взъерошенного Квохаря. Вид у птицы был чрезвычайно недовольный и слегка испуганный. Алые глаза перебежали с клерка на меня и обратно. Я затаила дыхание.

– Квох-квох? – осторожно поинтересовался посыльный, но Боб тут же его одернул.

Господин Трясински снял с носа пенсне, подышал на стекла, вернул на место и расплылся в широчайшей улыбке, после чего последовало пятиминутное квохтанье (квохтал гоблин). И чем больше он говорил, тем выше на лоб ползли глаза гномов, а Квохарь из настороженно-пришибленного становился гордым и напыщенным. Клюв обратился к потолку, на гномов он теперь даже не смотрел. Только надменно высвободил крыло, которое держал стоявший с разинутым ртом Хоп.

– Ко-о-октухпш, – торжественно заключил господин Трясински, прошествовал к рабочему столу, достал из ящика ленту, на которой покачивалась печенька с благодарственным тиснением, и надел ее на посыльного – тот наклонил голову, чтобы гоблину было удобнее. И как только герой не лопнул от самодовольства! Так распушил перья, что стал похож на шар.

Выпрямившись, он бросил на гномов уничтожающий взгляд и приказал:

– Ко-кок!

Гордо выпятил грудь со знаком отличия-печенькой и промаршировал к выходу. Боб и Хоп растерянно потоптались и бросились за ним.