Текст книги "Принцесса в академии. Драконий клуб"

Глава 26. Его Величество Марсий Великий

Марсий сидел, развалившись на троне: одна нога закинута на подлокотник, на вторую стоящий на коленях обувщик примеряет вычурный башмак для парадных выходов. Я сглотнула, увидев рядом Индрика. Несчастный музыкант выглядел неплохо, но действительно держал поднос – только с финиками и орешками. Марсий горстями закидывал их в рот.

Мне он обрадовался, как старому другу. Пинком отпустил обувщика и стряхнул крошки с ладоней.

– Так-так, это действительно ты, Цветочек! А я не верил, когда мне доложили, что принцесса вернулась. Не ожидал увидеть тебя… целой. Дракон оказался вегетарианцем?

– Дракон оказался настоящим джентльменом, – с достоинством ответила я, – и отпустил меня.

– Оливия хочет сказать, что сбежала, – мягко заметила мадам Лилит.

Первый советник уже пристроилась справа от Марсия и бессознательным движением поглаживала трон.

– Ошибаетесь, – парировала я. – Господин Кроверус прекрасно знает, где я, и не возражает (тут пришлось слегка приврать – выбора у него не было), но можете сообщить ему, если не верите. Вы ведь этим собирались угрожать?

– Не смей так разговаривать с мадам Лилит! – вскипел Марсий, вскакивая с трона. – Она всегда к тебе хорошо относилась, не понимаю почему – ты ничем этого не заслужила!

– Хорошо относилась?! Знал бы ты, что она сделала, и еще собирается… – Тут я осеклась. Что я ему скажу: первый советник задумала государственный переворот? И где доказательства? Или что он незаконный король? Чутье подсказывало: Марсий не поблагодарит ни за первое, ни за второе.

– Ну? – насмешливо спросил он, складывая руки на груди.

На спокойном лице мадам Лилит отражался вежливый интерес – она чувствовала себя в полной безопасности. Она и была в полной безопасности. Не нужно ходить к Вещей Каладрии, чтобы узнать, кому поверит Марсий. Поэтому я промолчала.

Юный король хмыкнул.

– Так я и думал. Тебе просто ненавистна мысль о том, что ты сама никому не нужна.

– Что? – оторопела я.

Его лицо уже приняло хорошо знакомое надменное выражение. Марсий принялся расхаживать перед троном, задумчиво крутя финик.

– Отец тебя фактически продал, – заявил он и закинул финик в рот, – а дракону, как видим, ты и даром не нужна. – Прожевал плод и выплюнул косточку.

Я помолчала, а потом тихо сказала:

– Мне… жаль, Марсий.

Он остановился и недоуменно вскинул брови.

– Тебе жаль?

– Да, мне жаль, что твой отец умер, а единственная небезразличная девушка ненавидит тебя. И теперь ты один. Поэтому да, мне жаль.

Мадам Лилит попыталась что-то сказать, но Марсий, не оборачиваясь, жестом остановил ее. Кулаки короля сжались, а лицо подернулось гневной судорогой, и я почти пожалела о сказанном. Пару мгновений он вглядывался в меня так, словно хотел прожечь насквозь – наверняка именно этого и хотел, – а потом разжал кулаки, откинул голову и расхохотался. Невеселый это был смех.

– Ты жалеешь меня? Меня?

Он быстро шагнул вперед и закатал рукава. Я невольно попятилась.

– Гляди! – он встряхнул правой рукой. Из пальцев выбросились тонкие нити металла, на лету утолщаясь, и врезались в пол передо мной, взрыв плиты и окатив фонтаном каменной крошки. И вот уже передо мной решетка. Точно такая же выросла позади от взмаха левой руки. Я оказалась в высокой покатой клетке из тех, в каких держат экзотических птиц, только из чугуна.

Марсий подошел и небрежно провел по прутьям. Я отодвинулась как можно дальше: от его раскаленных пальцев шел жар, и решетка оплавлялась, как воск от прикосновения пламени.

Он усмехнулся, видя мой страх.

– Разве это не прекрасно? Ни тебе, ни твоему жалкому папаше такая власть и не снилась. – Он остановился напротив и облокотился руками о клетку. Омуты глаз опасно сверкали, во всем облике сквозила неистовая красота. Марсий погладил чугунное плетение и задумчиво продолжил: – Когда мне было тринадцать, отец вызвал меня к себе и сказал, что я чудовище, поэтому должен носить перчатки, особые перчатки, дабы оградить честных горожан от последствий моего уродства. И знаешь, что самое смешное? – Он наклонился вперед и доверительно понизил голос: – Я ему верил. Я чертовски долго ему верил и лишь недавно понял, почему он так поступил. – Взмах руки, и разделявшие нас прутья опали поникшими стеблями. Марсий перешагнул через них, придвинул губы к самому моему уху – я не смела пошевелиться – и прошептал: – Он меня боялся. Боялся заключенного в них, – демонстративно сжал и разжал пальцы перед моим носом, наслаждаясь испугом, – могущества. Еще наверняка завидовал. Может, немного любил… – Король ласково провел тыльной стороной ладони по моим волосам и намотал одну прядь на палец, запахло жженым волосом. – Старик часто повторял, что делает это из любви. Но если кого-то любишь, Цветочек, – шепот упал до едва различимого, – то никогда не заставишь его отказаться от части себя, не назовешь уродом за то, какой он есть. Поэтому мой отец был слаб. – Марсий отпустил локон, резко отодвинулся и направился к трону, а я перевела дыхание и постаралась унять дрожь в коленях.

– Твой отец был слаб, потому что любил тебя или потому что боялся?

– И то и другое, – бросил он через плечо, подошел к Индрику и окинул его взглядом с ног до головы. – Любовь, страх – все эти чувства лишь мешают, подчиняют нас. Вот поэтому отцы – твой и мой – не останутся в истории, про них очень скоро забудут. При жизни таких называют как угодно: Милосердный, Добрый, Справедливый – и никогда Великий. – Марсий закинул музыканту руку на шею, как лучшему другу, и повернулся ко мне: – Я извлек урок и не повторю ошибок. Мне не нужно любви. Достаточно, чтобы боялись.

Я промолчала. А что бы вы сказали человеку, который так отчаянно лжет самому себе?

– И это ты узнал от мадам Лилит?

– Ты не слушаешь, – разозлился он. – Этому я научился у себя. – Марсий раздраженно оглядел чугунного музыканта. – Что за идиот! – И выбил у него из рук поднос. Остатки орехов и плодов рассыпались по полу. Король шагнул прямо по ним и крикнул в сторону двери: – Позвать раздатчицу, я желаю обедать!

– Ваше Величество, – подала голос мадам Лилит, – три посла и один герцог ждут в приемной. Они приехали на деловой обед, поэтому не думаю, что сейчас…

Король быстро обернулся и прошипел:

– Я спрашивал ваше мнение, первый советник?

Секунду мне казалось, что та сорвется. Но мадам Лилит справилась с собой и ответила почти прежним тоном:

– Простите, Ваше Величество. Худший совет – тот, о котором не просили.

Вспышка Марсия уже прошла. Извиняться он, разумеется, не стал, но тон сбавил.

– Подождут.

Я с любопытством наблюдала за этой сценой. Значит, есть область, куда даже мадам Лилит путь заказан, и имя ей Уиннифред. Видимо, первый советник тоже прекрасно это понимала и была далеко не в восторге. Ее ноздри трепетали, а змейка на шее волновалась, чувствуя настроение хозяйки.

– Привести, – велел Марсий слуге, и тот поспешно скрылся за дверью.

Король снова уселся на трон. Индрик теперь стоял с глупым видом, вытянув вперед руки, которые больше ничего не держали.

– Итак, – провозгласил Марсий, – что же нам с тобой делать, принцесса?

– Вообще-то есть парочка идей, и если…

– Молчать. Как ты уже поняла, с прошлой нашей встречи многое переменилось, – он многозначительно постучал ногой по трону (мадам Лилит поморщилась), поэтому теперь никто и ничто не сможет заставить меня тебя терпеть.

Я ждала, что он скажет дальше, внешне сохраняя спокойствие, про себя же лихорадочно просчитывала варианты.

– А драконы читают газеты?

– Газеты? – растерялась я. На ум пришел «Транскоролевский сплетник».

– У меня есть блестящая мысль: я окажу тебе услугу. – Я настороженно ждала подвоха и, разумеется, дождалась. Король поелозил на шелковой подушке и с нескрываемым удовольствием заявил: – Раз уж ящер от тебя отказался, мы могли бы поместить объявление на первой полосе, – он сделал широкий жест, имитируя заголовок статьи: – Принцесса ищет дракона. Вегетарианцам просьба не беспокоить.

Я набычилась. Отсмеявшись, Марсий заявил с холодной ленцой:

– Значит, так: первым делом свяжемся с драконом и, если он подтвердит твои слова, лишив нас повторного представления «принцесса на привязи», просто вышвырнем тебя вон из города.

– За ворота? – похолодела я.

Помимо того, что это нарушало все планы, Затерянное королевство не зря так называется. За пределами города можно серьезно заплутать, всего лишь зайдя за соседнее дерево. У граждан страны такой проблемы нет: у них на внутренней стороне запястья имеется печать с заглавными буквами «З» и «К», которая избавляет от проблем при въезде в страну, а также помогает связываться с ближайшим населенным пунктом. Не могу сказать точно, как это работает. Про штамп я узнала от Эмилии, когда поинтересовалась, что за рисунок у нее и мадам Гортензии на руках.

В общем, если Марсий реализует угрозу, я и к Кроверусу не успею вовремя и не узнаю, как вылечить отца. Рухнет все!

– Ваше Величество, позвольте сказать, – подала голос мадам Лилит.

Марсий позволил. Она погладила хвостик змейки.

– Я хотела бы поговорить с Ливи наедине. – Мы с королем одновременно уставились на нее. – Мне доложили, что принцессу обнаружили на территории Академии. Прежде чем она покинет королевство, нужно убедиться, что у мадам Чераты нет к ней никаких претензий.

Когда до меня дошел смысл, из ушей разве что пар не повалил. Она намекает, что я могла что-то украсть!

Марсий хмыкнул и сделал небрежный жест.

– Дозволяю. – Мадам Лилит за его спиной раздраженно закатила глаза. – Кстати, и правда: что ты делала в Академии, Цветочек? Так глупо с твоей стороны было заявиться туда…

В этот момент двери раскрылись, избавив от необходимости отвечать. В зал вошла Уинни, неся поднос с тарелками, тарелочками, плошками и плошечками.

Марсий мгновенно обо мне забыл. Подтянулся на троне, глаза заблестели, но голос звучал нарочито равнодушно.

– Поставь сюда, – сказал он, пододвинув ногой небольшой кофейный столик.

Гоблинша покосилась на Индрика, сглотнула, подошла и с нескрываемым отвращением шмякнула поднос на указанное место. Плошки подпрыгнули, содержимое перемешалось.

Марсий и ухом не повел.

Протиснувшийся следом министр робко начал:

– Ваше Величество, послы Гиркании, Морабии и Изумрудных гор ждут уже второй час и…

Но под свирепым взглядом монарха тут же испарился.

– Так о чем это я, Цветочек? – протянул Марсий, обращаясь ко мне, но неотрывно наблюдая за тем, как Уинни наливает суп. Покончив с этим, она протянула ему тарелку. – Еще перечно-томатной заправки.

Гоблинша скривилась, демонстративно вылила всю оставшуюся плошку заправки (она пользуется популярностью в Затерянном королевстве, но у меня от одной капли из глаз текли слезы) и небрежно протянула ему тарелку.

– И укропа.

Та затряслась от злости и стала насыщенно-болотного оттенка. Мадам Лилит наблюдала за всем этим, брезгливо поджав губы. На Уинни она смотрела, как на опасное насекомое, которое нужно раздавить. Раздатчица медленно отвернулась, исполнила приказ и снова повернулась.

– И ложку.

Натянутая струна лопнула.

– Вот тебе ложка! – выпалила она и швырнула ее в суп. Жижа брызнула в разные стороны, окатив абсолютно всех. Нашим с Уинни платьям было нечего терять, чего не скажешь о нарядах остальных двоих. Особо смачная капля попала мадам Лилит на нос и стекла. Увидев это, гоблинша расхохоталась. Марсий вскочил, красный от злости и заляпанный с ног до головы.

– Ты… ты! – зарычал он и занес руку – пару мгновений я ждала, что на одну чугунную статую в этом зале станет больше. Уинни не шелохнулась, скрестив руки на груди и с вызовом глядя на него.

Тут снова заглянул давешний министр.

– Ваше Величество, – пролепетал он со страдальческим видом, – герцог Вирсавии…

И поспешно спрятался за дверь, о которую в следующую секунду разлетелась тарелка с остатками супа. Марсий повернулся к мадам Лилит и процедил:

– Первый советник, как вы относитесь к тому, чтобы ввести в моду чугунные костюмы для назойливых послов и герцогов?

– Отличная идея, Ваше Величество.

У меня отвисла челюсть: вот тебе и дипломатия!

Марсий схватил Уинни за руку и потащил к двери, на ходу оттирая салфеткой костюм. Гоблинша нехотя плелась за ним, даже не пытаясь скрыть злорадную улыбку.

– Обратно в камеру, – услышала я приказ короля, когда они вышли в коридор.

Глава 27, в которой мне делают предложение, от которого нельзя отказаться

Едва звуки шагов стихли, мадам Лилит обошла трон, по-хозяйски уселась на него и провела руками по лицу, словно сняла маску: выражение терпеливой благожелательности сменилось откровенным раздражением и усталостью. Перехватив мой взгляд, первый советник хмыкнула и вальяжно откинулась на высокую спинку с огромным черным бриллиантом в изголовье.

– Что?

– А вы не боитесь, что Марсий может вернуться? Или кто-нибудь из слуг заглянет и, мягко говоря, удивится, увидев вас в таком положении? Или скажете, что греете трон для короля в его отсутствие? Во дворце, как я заметила, не топят…

– Что-то вроде того, – хихикнула она. – Неужели ты до сих пор сомневаешься в моей фантазии и смекалке?

– В чем я ни капли не сомневаюсь, так это в вашем лицемерии.

Мадам Лилит пропустила выпад мимо ушей, ласково погладила подлокотник и блаженно зажмурилась.

– Ничего не могу с собой поделать, – призналась она. – Я столько лет ждала этого и теперь вся трепещу, как невеста в день свадьбы. Последние мгновения самые тягостные. – Она со вздохом открыла глаза, подалась вперед и сообщила с оживленным смешком, как будто мы были близкими подругами: – Знаешь, я даже пару раз спускалась сюда ночью, когда не могла уснуть, и примеряла трон.

– И как, ваш размерчик?

– Сидит как влитой, – кивнула она и с видимым удовольствием поерзала. Потом безо всякого перехода напустила деловитый вид и сложила руки на коленях. – Это было лирическое отступление, а теперь к делу. Ты вернешься в Академию и принесешь мне свиток из подземного зала. Ты знаешь, о каком документе речь. Понадобится кодовое слово. – Она нагнулась и достала из выдвижного ящика в основании трона пергамент и перо, расправила клочок и сняла крышечку с чернильницы. – Ничего сложного, я научу, как его правильно произносить.

Сказать, что я удивилась, – ничего не сказать. Голова вмиг распухла от массы вопросов, но вслух я спросила:

– С чего вы взяли, что свиток еще там? Может, мадам Черата его обнаружила и теперь решает, как лучше поступить?

В действительности я сама в это не верила, но хотелось стереть ухмылочку с лица первого советника. Если бы новый ректор обнаружила свиток, то мы, да и все в королевстве, были бы уже в курсе, это раз. Документ написан на древнейшем первом языке – очень сомневаюсь, что мадам Черата его знает, это два.

Мадам Лилит, конечно, не купилась. Она пренебрежительно взмахнула ручкой, отметая несостоятельную версию, и принялась что-то активно строчить.

– Пф-ф, эта курица не могла его обнаружить. Вход надежно замаскирован, а после того, как ты и твой любопытный дружок-ифрит там побывали, я запечатала его заклинанием. Кодовое слово известно только мне.

– Почему я? Не проще послать туда одного из ваших приспешников? Эолу Свирепому даже кодовое слово не понадобится – проломит стену да войдет.

Мадам Лилит поморщилась, отложила перо, послюнявила палец и потерла приставшее к нему чернильное пятнышко.

– Черата сразу догадается, что они действуют по моей указке. Был у меня запасной план, но твое появление, в кои-то веки своевременное, расставило все по местам. Нужен тот, кого она не заподозрит. А тебя, как я с удивлением узнала от дядюшки, она защищала. Не подумай, что Черата делала это из прекраснодушия или особой симпатии к тебе. Ей плевать, в чем там дело, лишь бы наступить на хвост мне, помешать получить желаемое. – Мадам Лилит тряхнула головой. – Она всегда мне завидовала. Смешно – как лужа против океана.

– Зачем вам вообще ее разрешение? Вошли, взяли, вышли. Вы же первый советник короля, вам все нипочем.

Мадам Лилит сложила руки на груди и сделала скучное лицо – с таким поясняют самоочевидные вещи.

– Принсфорд – особая автономная территория. Изначально задумывалось, что он не будет входить ни в чью сферу влияния – чтобы не зависеть от смены власти. Островок с местным самоуправлением, так сказать. Но, по сути, единственный уголок, куда у меня теперь решительно нет доступа, это кабинет ректора – сердце и святая святых Академии. Отныне мне нужно разрешение, чтобы войти туда.

– И мадам Черата его не дала?

– Как видишь. – Было заметно, что одна только мысль о подобном бессилии приводит ее в ярость. – Я так торопилась стать первым советником, что, признаться, не учла этой досадной мелочи. Покидая в тот вечер кабинет, я не предполагала, что уже не вернусь в него в качестве ректора… И поэтому мне нужна ты.

– Это я уже поняла. Но с чего вы взяли, что мадам Черата пустит меня в кабинет?

– Помнишь, однажды на занятии я сказала, что из тебя вышел бы отличный советник, а дипломатия – гибкая наука?

– Вы вообще много чего говорили, вот только, оказывается, грош цена вашим словам.

Кажется, она обиделась.

– Я лгу лишь тогда, когда нет другого выхода. Во всех остальных случаях достаточно сделать правильный акцент, и люди услышат то, что хотят услышать.

– Удобно, ловко и, как всегда, в высшей степени дипломатично.

– Сочту твои слова комплиментом. Знаешь, Ливи, – она наклонила голову, – у нас есть что-то общее…

– Вот только не нужно этих задушевных бесед, – скривилась я. – Подругами нам не стать.

– Почему нет?

Я поперхнулась.

– Вы вырвали у моего отца сердце, а потом попытались скормить меня дракону. Такие вещи негативно сказываются на дружбе.

Она секундочку подумала и кивнула.

– Пожалуй, ты права. Тогда ограничимся деловыми отношениями. Итак, Его Величество я беру на себя: скажу, что не смогла отказать тебе в последней просьбе – прикоснуться к стенам Принсфорда. – Она приложила руку к груди. – У меня ведь такое большое и чуткое сердце. Черате ты скажешь, что в зале под кабинетом хранится компромат на меня. После такого она готова будет на руках отнести тебя вниз. Ты скромно откажешься, спустишься одна, заберешь свиток, после чего поблагодаришь ректора, пообещав, что эти сведения сокрушат первого советника, и вернешься во дворец в сопровождении людей моего дяди.

– Стражи, хотите сказать.

– Называй, как пожелаешь, – отмахнулась она. – Ты ведь не настолько глупа, чтобы считать себя умнее меня.

– Вы все учли…

– Абсолютно, – с довольным видом кивнула мадам Лилит.

– …Кроме одного: я не стану вам помогать.

Она спокойно обмакнула перо в чернильницу и поставила финальную завитушку.

– Станешь.

– Потому что?..

– Захочешь спасти жизнь своему ифриту. Он ведь погибает, забыла?

Меня словно под дых ударили.

– Это низко даже для вас. И он не просто «ифрит», у него есть имя – Озриэль. Вы были его профессором, а теперь спокойно заявляете, что убьете его.

– Я этого не говорила. – Она посыпала написанное песком, сдула песчинки и подняла глаза. – Я просто буду стоять рядом и ничего не делать. Несчастья случаются ежечасно, – она сокрушенно покачала головой, – я не в силах помочь всем.

– Несчастья? – вскричала я. – Да он сгорит заживо, потому что вы держите его в клетке!

– Хватит. – В голосе мадам Лилит зазвучали стальные нотки. Она поднялась с трона. – Мне осточертело нянчиться с капризными детьми. Только и знаете, что твердить «я хочу» и «дайте!». До других вам и дела нет!

– Это неправда.

– Неужели? Тогда скажи, как звали единственную и любимую внучку Августа?

Вопрос застал меня врасплох и… пристыдил. Я промолчала, демонстративно отвернувшись к окну.

– Так я и думала, – хмыкнула мадам Лилит. – А он ведь даже не посторонний, вы, насколько могу судить, довольно близко общались. – Она сделала паузу. – Вообще-то я тоже не знаю и даже не уверена, что у него была внучка, потому что мне на это начхать. Просто хотела тебя подловить. Я же говорю, принцесса: у нас много общего. Но это не значит, что я готова потратить на тебя еще хотя бы одну минуту. – Она вытянула из-за ворота длинную цепочку, на которой покачивались изящные песочные часики, наполненные мерцающим зеленым порошком. – Мне предстоит куча дел: спланировать заговор, разослать пару десятков писем потенциальным сторонникам, пустить слушок, проверить, не успел ли Его Величество остыть, прежде чем три посла и один герцог отяжелели на пару сотен фунтов.

В голове у меня щелкнуло.

– Вы не остановили Марсия… Наоборот, поддержали жестокую и совершенно глупую затею, родившуюся на волне раздражения. – Я вспомнила рассказ друзей. – А еще тот посол, которому надели на голову штаны… Вы и тогда не помешали.

Мадам Лилит не перебивала, глядя на меня с любопытством и даже гордостью – как будто я была лучшей ученицей, отвечавшей урок.

– Вы поощряете в нем самое худшее. Зачем?

– И правда, зачем? – эхом повторила она.

– Чтобы настроить народ против него – вот в чем причина. Вы таким образом подготавливаете почву для своего переворота – чтобы, когда это случится, симпатии были на вашей стороне, а не на стороне взбалмошного деспотичного мальчишки.

Мадам Лилит театрально округлила глаза и строго заметила:

– Взбалмошного деспотичного мальчишки – надеюсь, это не про нашего короля? Ведь в таком случае я, как преданная подданная, вынуждена буду доложить о твоих изменнических речах. – Тут она откинула притворство, хлопнула в ладоши и расхохоталась. – Когда я покажу жителям свиток с кровью отпрыска первого законного короля, они поймут, что их дурачили сотни лет, разозлятся, выместят свое справедливое раздражение на щенке, – я вздрогнула, представив Марсия наедине с разъяренной толпой, – а потом вздохнут с облегчением и поблагодарят кого?

– Того, кто избавил их от незаконной тирании, – прошептала я.

– Молодец, садись, пять.

Я поджала губы.

– Здорово, правда?

Иногда, как сейчас, ее поведение так соответствовало внешности, что мадам Лилит казалась расшалившимся ребенком. Она словно прочитала мои мысли и досадливо отмахнулась.

– Побочное действие моего заклятия, не обращай внимания. Итак, мы поняли друг друга или… – она сделала жест, как будто собирается позвать стражу.

– Я это сделаю, – тихо сказала я.

– Что-что, не слышу?

– Я достану для вас свиток, доказывающий незаконность правления Марсия, – твердо сказала я.

В глазах первого советника блеснул триумф.

– Хорошая принцесса, – усмехнулась она.

– Но у меня есть одно условие.

Улыбка сменилась нахмуренными бровями.

– Я думала, мы договорились, принцесса: ты мне свиток, а взамен ифрита освободят. Но я, вероятно, не вполне четко произнесла фразу «зажарен до хрустящей корочки».

– То, о чем я прошу, ничего не будет вам стоить.

Как я и рассчитывала, любопытство все же пересилило.

– О чем речь? – осведомилась она.

– Мне нужны магические щипцы.

– Я похожа на гнома или кузнеца?

– Уверена, их можно достать через контору господина Мартинчика. Однако просьбу первого советника он удовлетворит с большей готовностью, чем обыкновенной чужеземной принцессы.

– Ты мне льстишь, – заметила мадам Лилит с легкой улыбкой. – Продолжай в том же духе, мне приятна твоя лесть. Одно из преимуществ высокого положения – все стараются тебе угодить. Думаю, мне никогда это не надоест. Таким, как ты, незаслуженно получающим все с самого рождения на блюдечке, просто по факту королевской крови, этого не понять. Вы высокомерно именуете сие подхалимажем и лизоблюдством. Мне чужд подобный снобизм. А знаешь… я согласна. Будут тебе щипцы.

– Правда? – недоверчиво переспросила я. Уж больно легко она согласилась.

– Да, – просто ответила она. – Как видишь, я не такая уж и злодейка. Если ты достанешь мне свиток, готова послужить золотой рыбкой и исполнить заветное желание. К тому же две причины вместо одной – так у тебя будет больше стимула стараться.

В коридоре послышался какой-то шум, крики, топот. Мадам Лилит покосилась на двери, еще раз сверилась с часами и велела:

– Опиши мне свойства щипцов, я сделаю заказ.

Я изложила требуемые качества, не уточняя, для чего именно понадобился инструмент. При других обстоятельствах мадам Лилит не преминула бы поинтересоваться, но сейчас ее мысли занимало то, что происходило за стеной. Когда я закончила, она протянула мне пергамент с кодом от подземного зала.

– Как я сказала, ничего сложного: парочка фраз на затерянном языке плюс несколько несложных движений. Видишь, я для наглядности изобразила их стрелочками.

Я просмотрела пояснения, взглянула на схематичного человечка и подняла глаза.

– Вы серьезно?

– А что? – она пожала плечами. – Мне всегда нравилось танцевать мамбу.