Текст книги "Акцент судьбы"

– Располагайтесь как можно удобнее и расслабьтесь, – прозвучало из одного механизма.

Киму сразу стало весело: расположиться удобнее в невесомости надо было постараться, а вот расслабиться при такой ситуации у него вряд ли получится. Видимо, датчики техноразумных зафиксировали состояние Кима, и они правильно его идентифицировали:

– Мы неверно интерпретировали свои требования?

Ким поспешил пояснить:

– Для любого человека положение в невесомости не может представлять удобство или неудобство, если нет силы тяжести, любое положение удобно. Предложение же расслабиться в такой ситуации трудновыполнимо, так как человек – существо сильно эмоциональное и для его успокоения требуется немалое время, но вы же не можете ждать.

– Принимается. Первый этап тестирования будет проходить в форме отвлеченной беседы. Нужны приятные эмоции, никаких специальных вопросов.

Ким снова улыбнулся и, подражая их манере вести разговор, произнес:

– Принято.

Дальше действительно началась беседа. Не допрос, как с самого начала предполагал Ким, а именно беседа. Техноразумные довольно удачно вели диалог и хорошо ориентировались в жизни человечества. Слушая Кима, они в то же время сами высказывали определенные мысли, которые удивляли его своей нелогичностью. Если бы он изначально не знал, с кем имеет дело, ни за что бы не догадался: видимо, штампы о поведении искусственного интеллекта глубоко проникли в сознание людей, а может, это была всего лишь попытка удачной имитации нелогичного мышления. Действуя больше интуитивно, чем сознательно, Ким попытался перевести русло беседы на внутренние проблемы техноразумных, а заодно и проверить, насколько они действительно могут мыслить нелогично. Инициатива Кима поддержана не была, но и недовольства он тоже не отметил, однако, дабы не портить наметившийся доброжелательный тон, не стал повторять свои попытки. Такая беседа продолжалась около трех часов, за это время они умудрились обсудить довольно широкий круг вопросов с особенным упором на социальное устройство человеческого общества. Когда первый этап был окончен, Ким беспокойно заерзал:

– Прошу прощения, но, в отличие от вас, любому живому существу надо время от времени справлять свои физиологические потребности. И желательно осуществлять их вне зоны наблюдения, так как иначе это будет противоречить некоторым моральным принципам.

– Принимается. Блок утилизации отходов находится рядом с кабинетом.

Ким покинул кабинет и направился куда указано. Блок утилизации действительно там существовал, но это нисколько не облегчило положения Кима: использование его по назначению было для него проблематично, потому что был неизвестен даже принцип его действия, не говоря уже о правильном применении. Пришлось снова обратиться за помощью к техноразумным, и даже после этого разрешение проблемы оказалось непростым в условиях невесомости.

Второй этап тестирования включал в себя решение различных психологических задач: Киму предлагались возможные ситуации взаимоотношений в обществе людей, а потом от него требовалось найти причины таких взаимоотношений на основе косвенных данных. Задачки в общем-то были просты и, как правило, предполагали однозначный ответ. После полутора часов работы Киму было предложено немного отдохнуть. Размышляя о втором этапе, Ким уловил закономерность вопросов. Техноразумные пытались построить модель поведения человека в современном обществе, но моделирование ситуаций явно показывало неверность начальных посылок. Об этом Ким прямо и заявил.

– А в чем, вы считаете, заключается ошибка?

– Вы пытаетесь рассмотреть ситуации с точки зрения логических действий, а человек – существо изначально алогичное, логику он осваивает в длительном процессе воспитания. По этой причине большинство людей прекрасно осознает, как надо действовать в определенной ситуации, но действовать могут совершенно иначе, не соизмеряясь с правилами логики.

– Однако до сих пор все ваши ответы соотносятся с расчетами.

– Именно в этом и состоит ваша основная ошибка; я же сказал, что люди могут говорить одно, а делать совершенно другое. И это полностью зависит от эмоциональной составляющей человека.

– Вы можете привести пример?

– Пример очень простой. Рассмотрим ситуацию на войне. Неприятель наступает большими силами; в этом случае логично было бы обороняющейся стороне отступить, чтобы сохранить войска и попытаться нанести урон неприятелю в другой, более выгодной ситуации. Но тем самым отступающие оставляют без защиты своих родственников, которые наверняка погибнут, и на этом эмоциональном фоне принимается полностью противоположное решение, которое не несет в себе ни капли логики. Но в то же время все может оказаться и иначе: обороняющиеся отступят, но опять же не из логических умозаключений, а из соображений мести, что тоже является мощнейшим эмоциональным фоном.

– Являлся ли ваш отказ от выполнения прямого приказа эмоциональной составляющей?

– Нет, этот случай имел полностью логическое объяснение. Для того чтобы исполнять приказы в условиях недостатка информации, требуется полное доверие отдающему приказы. Если такого доверия нет, всегда можно найти причину для игнорирования приказа, который может привести, сточки зрения исполнителя, к возникновению опасной ситуации.

– Мы не заметили противоречий в вашем уставе, он всегда очень точно определяет действия сторон.

– Определяет точно, но в условиях владения всей полнотой информации, а при неполной информированности сторон возникновение конфликтов между параграфами устава неизбежно. Этого можно избежать, если обе стороны полностью доверяют друг другу, тогда отсутствие полноты информации не имеет решающего значения.

– Почему между вами и командованием отсутствуют доверительные отношения?

– А вот здесь уже примешивается тот самый эмоциональный фон. Командование крейсера долгое время работает со своими подчиненными, и между ними установились личностные отношения. При выполнении заданий повышенной степени риска командование стремится оградить подчиненных как членов своей команды, которые доверяют друг другу. Иногда же у командования появляется возможность не подвергать повышенному риску своих подчиненных, но использовать членов другой команды, при этом доверительных отношений не возникает и ситуация становится аналогичной произошедшей.

– Объяснение нуждается в уточнении.

– В каком конкретно?

– Почему между членами команд не наследуются доверительные отношения?

– Доверие в нашем случае не может наследоваться или передаваться, оно может устанавливаться или утрачиваться в зависимости от поведения членов команды, здесь все полностью зависит от эмоциональной окраски взаимоотношений.

– Означает ли это, что отношения в человеческом обществе строятся на эмоциональном фоне?

– По большей части именно так и есть, если логическая оценка не имеет подавляющего значения.

– Поясните примером.

– Пример с любым крупным чиновником. Формируя свою команду, он изначально стремится обеспечить в ней наличие большего количества знакомых ему лиц, которых знает и которым доверяет. Это эмоциональный фон. Но в то же время существуют люди, имеющие большой опыт работы в той или иной сфере и, следовательно, высокую квалификацию, наличие таких людей в команде является обязательным, таким образом логическая оценка является подавляющей. Хотя между чиновником и этими специалистами не существует доверительных отношений, чиновник, по соображениям логики, обязан включить их в свою команду.

– Принимается. Дальнейшее тестирование будет произведено после корректировки списка вопросов в соответствии с полученной информацией.

– Позволяется ли мне задать некоторые вопросы с целью получения информации для выработки политики наших взаимоотношений.

– Нуждается в пояснении. Как представителя человечества или как отдельного индивидуума?

– Эмоционально – как отдельного индивидуума, логически – как представителя человечества, без полномочий.

– Разрешается в качестве дополнительной тестовой программы.

– Какова судьба тех людей, которым не позволили вернуться после проведения контакта?

– Все физиологические потребности их удовлетворяются, ущерба их целостности нет.

– Наряду с физиологическими потребностями они нуждаются в удовлетворении ряда психологических потребностей, что невозможно без общения с себе подобными.

– Поведенческих изменений не зафиксировано.

– Когда будет позволено им вернуться в мир людей?

– Данный вопрос не рассматривался.

– А выполнение каких условий способствовало бы их возвращению?

– Условий нет.

– Если нет условий, значит, нет и препятствий?

– Они задействованы в эксперименте построения модели существования малых замкнутых групп. Для построения модели требуется длительное наблюдение.

– Если таковые данные будут вам предоставлены, возможно ли их возвращение?

– Этот вопрос нуждается в уточнении качества предоставляемой информации.

Последующие вопросы, касающиеся обустройства общества техноразумных и их информационного и технологического развития, остались без ответов. Единственно, до чего они снизошли, – это сообщили о нецелесообразности предоставления такой информации миру людей.

Третий тест касался в основном искусства и различий общеобразовательных программ человеческих миров. Какую ценность это имело для техноразумных, Ким даже представить себе не мог. Закончилось все совершенно неожиданно: ему просто сообщили, что он может вернуться назад. К этому времени Ким чувствовал себя неприятно: стало сказываться длительное нахождение в невесомости – болела голова, появились небольшие отеки, но на этот раз его не торопили и терпеливо ждали, когда он снова, по их представлениям, адаптируется к гравитации, а потом без предупреждения бот вытолкнули из шлюза. Только тогда у Кима появилась возможность облегченно вздохнуть, на этот раз все обошлось благополучно, но на будущее он в который раз зарекся иметь дело с представителями службы безопасности.

Как только Ким выбрался из бота, капитану крейсера поступило сообщение об окончании контакта, и крейсер немедленно снялся с позиции и отправился в расчетную точку. Кима же изолировали на весь срок обратного пути, изводя ежедневными допросами. Его постоянно пытались поймать на каких-либо неточностях. Хотя это было абсолютно бесполезно, потому что он помнил до мелочей не только все произошедшее с ним, но также все допросы, чем поверг своих мучителей в немалое изумление. По прибытии на место Кима снова попытались передать по линии службы безопасности, но тут уж он устроил настоящий бунт, который наряду с его рапортами дошел до флотских структур, и ему, не обращая внимания на возражения некоторых «ответственных товарищей», выдали предписание срочно отбыть на прежнее место службы.

Несмотря на выходные дни, в срочном порядке собирали сотрудников аналитического отдела. Здесь уже привыкли почти к полному отсутствию информации от контактов с техноразумными мирами, но возращение крейсера «Капитель» с задания кардинально изменило ситуацию. Это был прорыв, полученной информации должно хватить на многие недели работы, теперь уже можно было говорить о разработке дальнейших планов получения информации о развитии техноразумных миров. Основной проблемой предыдущих контактов было то, что никто до сих пор не имел полноценного диалога с представителями этих миров, хотя постоянно возникали дискуссии о принципиальной возможности его ведения. Особая ценность новой информации состояла в ее стенографической точности, и хотя в ней было относительно мало размышлений техноразумных, но все же достаточно, чтобы довольно четко определить их потребности, а следовательно, возможность дальнейшего ведения диалога.

– Этот парень настоящий клад, – радовался начальник отдела после начального ознакомления с предоставленным материалом. – Нам просто повезло, что именно его они выбрали в качестве тестируемого. Его беседа с техноразумными построена просто отлично, такая информация бесценна. Может, нам заполучить его сюда?

– Он категорически отказывается сотрудничать с нами, – мрачно ответил капитан крейсера. – Он даже отказался подписать обязательства по неразглашению сведений, составляющих тайну Содружества.

– Даже так? А по какой же причине тогда он принимал участие в столь секретной операции… ах да, извините, я как-то не подумал. Но сейчас-то он подписал?

– Если бы не подписал, мы бы его не отпустили. Да и вообще бы не отпустили, но флотские оказались довольно настойчивы.

– Зря. С такими сведениями отпускать людей неразумно. Если он не желает сотрудничать с нами, его нужно изолировать хотя бы на время.

– Этим теперь будут заниматься другие, и, поверьте мне, у них гораздо больше опыта в решении подобных проблем.

– Ну что ж, обратимся к прежним проблемам.

Глава 11
ПЕРЕСТРОЙКА

Адмирал Тец проводил очередное совещание с разработчиками методик подготовки личного состава флота. В основе всех прежних методик лежала концепция выявления и развития лидерских качеств военнослужащего. Причем в некоторых учебных подразделениях слепое следование этой концепции уже стало приносить свои уродливые плоды, которые выражались в жестоких порядках, царивших в среде курсантов. Почему-то возобладало мнение, что если не вмешиваться в процесс личных отношений между курсантами, то в конечном счете в их среде выделятся лидеры, на которых и можно будет опереться в процессе последующего обучения. На практике же все происходило совсем по-другому. Вместо воспитания качеств, необходимых для серьезной и ответственной службы, флот получал аморфную массу индивидуалистов, в головы которых долго вбивали идеи карьеризма, причем без каких-либо моральных ограничений.

Тец был в курсе последнего опроса командиров среднего звена, шестьдесят процентов которого рекомендовали отказаться от учебных подразделений, мотивируя тем, что впоследствии гораздо больше усилий приходится прилагать для исправления результатов такой подготовки. Это тоже был своего рода перебор, но тенденция, как говорится, налицо. Он понимал, что надо кардинально менять процесс воспитания в учебных подразделениях и также менять направления мотивации, именно поэтому настоял на создании групп, занимающихся разработкой новых методик процесса обучения.

– Все ваши рекомендации опять сводятся к формированию планов учебного процесса. Это совсем не то, что я хотел бы услышать. Нам нужно не только обучать, но и воспитывать людей, – втолковывал адмирал руководителям групп. – Флоту нужны люди высоких моральных качеств, преданных делу и, если хотите, идейных. Да! Да! Нужна некая идея, как ни режет это в наше время слух. Идея, с помощью которой мы сможем сформировать действительно дееспособный флот, исключающий признаки разгильдяйства и карьеризма. На днях мне принесли один проект реформирования учебных подразделений. Не скажу, что он мне очень понравился, поскольку в нем предлагаются слишком уж революционные идеи, к которым даже я не готов. Но все-таки прошу ознакомиться. В этом проекте есть рациональное зерно. Завтра жду вас всех в это же время с рекомендациями по соединению учебного процесса с воспитательным и прошу хорошо продумать стратегию. Вопросы?

Адмирал окинул взглядом присутствующих и, не получив вопросов, быстро покинул зал. Нельзя сказать, что работа групп прошла впустую, рекомендации по улучшению качества учебного процесса были выше всяких похвал, и последующие изменения структуры учебных подразделений тоже должны были внести свою лепту в изменение существующего положения. Поэтому после сегодняшнего совещания у него не было плохого настроения, но его подчиненным этого знать было не положено, иначе их работа начнет притормаживаться, а до окончания еще ой как далеко. Однако уже сегодня он собирался протолкнуть через Объединенный штаб некоторые изменения в структуре, против которых активно выступала служба безопасности. Ни для кого не являлось секретом, что именно в учебке служба безопасности вербует своих будущих осведомителей из числа молодых людей, так как психика их еще не устоялась и не сформировалось понятие чести. Их подлавливали на мелких нарушениях и постепенно все глубже затягивали в свои сети. Такое положение дел, несмотря на широкую осведомительскую сеть службы безопасности, вызвало глубокий раскол в армейской среде. На сотрудничество со службой персонал флота, да и не только флота, смотрел как на тяжкое преступление, и любой уличенный в связях с ней становился в свою очередь изгоем, чем часто также пользовались сотрудники службы, постоянно проводя своего рода провокации для прикрытия своих истинных осведомителей. Решить эту проблему предлагалось кардинально, ликвидировав подразделения службы безопасности в учебных частях и введя систему персонального закрепления курсантов за воспитателями. Необходимо было также менять и методы работы служб безопасности, но здесь Тец пока не имел необходимого веса и мог воздействовать только косвенно.

Проходя в свой кабинет, он наткнулся на старого друга, с которым начинал когда-то службу, но пути их впоследствии разошлись: Тец пошел на высшие командные должности, а его сослуживец, закончив свою службу пилотом, ушел в отставку.

– Андрей! Здравствуй! Какими судьбами?

– Здорово, Вениамин.

Они искренне обрадовались встрече, им было что вспомнить, и разница в званиях сейчас не разъединяла, а, скорее сближала, поскольку между ними не могло быть служебных отношений.

– Ну как у тебя со звездной болезнью? Рецидивы не мучают? Боязнь высоты не развивается? – шутил Андрей. – А то приезжай к нам на дачу, полечим.

– Ага. Здесь только оторвись от реальности, так приземлят, что костей не соберешь.

– Вот видишь, ты нисколько не изменился: тебе по-прежнему кажется, что все только и ждут, когда ты споткнешься, чтобы добить, пока не очухался.

– Ладно-ладно, согласен: «Рожденный ползать – летать не может», но зато уж ползаем мы основательно, хоть и высоко. А ты чего в наши края наладился? Содержание отставника недостаточно стало?

– Содержания хватает, вот только устал я отдыхать, решил снова на службу поступить. Ты же знаешь, я не просто пилот – столько боевых операций! Мне тут по секрету сообщили, что потери у нас в летном огромные. Пора и мне тряхнуть стариной. В общем, пытаюсь напроситься куда-нибудь – передавать свой боевой опыт.

– Ну и куда направили?

– Да пока никуда. Говорят, симуляторы весь наш боевой опыт в себе содержат, и присутствие старперов не требуется. Но тут есть на примете еще парочка инстанций, попробую туда заглянуть, – может, больше повезет.

– Вечером жду тебя к себе. Маленько расслабимся. А сейчас извини, времени абсолютно нет. Так что, до вечера?

– Буду.

На организационном совещании комитета Объединенного штаба по подготовке и обучению персонала флота Тецу удалось без особых возражений протолкнуть предложения по изменению структуры учебных подразделений и согласовать значительное увеличение финансирования под новые программы. Для прикрытия главного пункта адмирал провел классическую операцию отвлечения внимания «противника», инициировав через других членов комитета обсуждение финансовых вопросов, касающихся службы безопасности. Представителю службы, сосредоточенному на защите финансовых проектов своего ведомства, просто не хватило времени проанализировать главный пункт программы Теца, и это была своего рода победа. К следующему заседанию они, конечно, спохватятся и попытаются отыграть, но это будет уже значительно труднее, да и к тому времени адмирал надеялся выстроить прочную оборону, пропагандируя среди членов комитета преимущества затеянных им преобразований.

Вечером вместе со своим другом он отмечал удачно проведенную «операцию» в маленькой резиденции, каковые обычно занимали представители командования его уровня. Они устроились под открытым небом рядом с домом и, следуя традиции, заведенной в давние времена, готовили на углях специальное синтетическое мясо. Удовольствие было не из дешевых, так как традиция не предусматривала автоматизации процесса, все возможные приспособления и продукты изготавливались по специальным заказам, что и отражалось на цене. И хотя адмирал не был «повернут» на следовании всевозможным традициям, эту он соблюдал по возможности. Для него особенно приятным был сам процесс готовки, когда можно было обсуждать те или иные моменты в технологии приготовления мяса, и каждое обсуждение было связано с определенными приятными событиями, которые и всплывали в памяти со всеми подробностями.

Постепенно разговор перекинулся на проблемы сегодняшнего дня, и Андрей посетовал, что его боевой опыт оказался невостребованным.

– Не могут меня понять. Я им про традиции, про боевой дух пилотов, а они мне про новые учебные программы, новую технику, – кипятился он. – Ну скажи, что толку даже от прекрасно обученных пилотов, если они будут в бою каждый сам за себя? Вот разговаривал я тут со своими, все они говорят, что нет сейчас среди молодых пилотов уважения к другим, нет коллективизма. Сплошь индивидуалисты, и главное – инициативы никакой. Как они воевать будут?

– А что, неужели так все плохо? – подтрунивал адмирал. – А сам-то забыл, сколько времени в части притирался. Или у нас все было хорошо и сразу?

Андрей ошарашенно посмотрел на адмирала, а потом поразмыслив, сказал:

– Да ну тебя. Ты же понимаешь, что я имею в виду. Притирка в коллективе всегда была, есть и будет, но мы-то приходили в часть, зная, что, кроме нас, никого нет, и все отношения строились на этом. А теперь что?

– Каким ты был идеалистом, Андрей, таким остался. Не так все страшно на самом деле, и традиции у флота, и патриотизм имеются. Да, есть проблемы с нынешним пополнением, но, приходя во флот, они постепенно все это перенимают. В чем ты прав, так это в том, что нет у нас времени на слишком медленную адаптацию новичков, надо подправить учебный процесс, чем мы сейчас и занимаемся. А по поводу твоего боевого опыта – он действительно уникален, и терять его, я считаю, расточительно. Давай так, подходи завтра в кадры и поинтересуйся новой программой по учебным частям, а потом ко мне со своими предложениями. Решать целиком твой вопрос я не буду, но рекомендации дам. Может быть, мои рекомендации чего-то стоят, заодно и проверим.

– Господин советник, у меня плохие вести.

– Настолько плохие, что вы нарушаете все нормы поведения?

– Простите. Но эта проблема требует вашего немедленного вмешательства.

– И что же такого важного могло случиться?

– Два часа назад в комитете Объединенного штаба Тецу удалось провести новую организационную структуру учебных подразделений. В новой структуре не предусмотрены наши службы.

– Вот как? А где был наш представитель?

– Он был там, на заседании. Но Тец заставил его защищать наш бюджет, и он проворонил данный пункт. Теперь проект принят в первом чтении, и его будут рассматривать на расширенной комиссии, а там у нас нет такого влияния.

– Понятно. На войне как на войне. Но теперь-то чем я могу помочь?

– Может, попытаться задержать проект на предмет экспертизы, а потом и вовсе похоронить его?

– Тец не та фигура, которую можно просто так игнорировать. После известных событий он стал весьма популярен, к его мнению прислушивается большинство политиков, даже нашему ведомству с трудом удается держать оборону. Так что в этом направлении наши усилия не увенчаются успехом.

– Что же тогда делать? Большинство членов расширенной комиссии поддерживают взгляды Теца.

– Теперь будем надеяться на Бога: может, он вразумит наших реформаторов не разрушать то, что с таким трудом было создано. Конечно, о проблемах службы безопасности никто не желает слышать, пока она работает хорошо. Но вполне может статься, что, когда ослабнет внимание, враг совьет свое осиное гнездо в недрах нашего доблестного флота, и тогда уже придется прилагать огромные усилия для восстановления значения службы. Страшно даже подумать, что может произойти вследствие этого решения. В результате нераскрытого предательства мы можем утратить контроль и над нашим пространством, потерять союзников. Надеюсь, вы понимаете, как надо работать, чтобы этого не произошло?

– Хм… Вы совершенно правы, советник. Уже сейчас наши службы на местах испытывают определенные трудности из-за неприязненного к ним отношения. Мне кажется, Именно в таких местах и может произойти самое ужасное.

– Вот видите. Но, несмотря на наши трудности, мы должны приложить все усилия, чтобы исключить развитие нежелательных событий. Я надеюсь, мы хорошо поняли друг друга.

– Благодарю, советник, за понимание трудностей, которые испытывают наши люди на местах, и, смею вас заверить, мы сделаем все, что в наших силах.

– Вот и прекрасно.

Оставшись один, советник задумался, на самом ли деле его правильно поняли. Впрочем, если человек забрался так высоко, он должен уметь читать между строк и слов. Трудно очень трудно становится работать последнее время. Растущее влияние Теца уже привело к потере значительного объема финансирования курируемой им службы. Если не получится отстоять учебные части, то это приведет к еще большим потерям, так как в будущем уже не удастся получать информацию через своих агентов. Сейчас основная его задача сводилась к ограничению влияния Теца, для этого нужны были инциденты, а их, как назло, не было. Корвиане абсолютно не пользовались агентурой, именно по этой причине службу безопасности многие считали во флоте необязательной.