Текст книги "Белое дело в России: 1917-1919 гг."

Историография темы.

Данная часть монографического исследования представляет собой подготовленный автором раздел коллективной монографии

«Россия в годы Гражданской войны. Очерки истории и историографии» (вышла в свет в издательстве Центра гуманитарных инициатив Москва – Санкт-Петербург, в рамках проекта Российского фонда фундаментальных исследований № 17–81—01001 и Фонда «История Отечества»)

Исследование Белого движения в России традиционно проводилось в пределах проблематики истории Гражданской войны и Русского Зарубежья. Однако объективно необходимым стало проведение этих исследований в контексте общих проблем социально-экономического, социально-политического и культурного развития России начала XX столетия.

Поскольку события революции и Гражданской войны охватили все без исключения регионы России, то региональный аспект особенно важен для понимания специфики становления и развития политических режимов Белого движения.

В этом отношении следует отметить, в частности, важное методологическое замечание, сделанное еще в конце 1990-х годов известной исследовательницей Белого движения В.Д. Зиминой: «Изучение Белого движения, видимо, должно идти поступательно – от режима к региону и далее к России в целом… Конечная цель заключается в определении закономерностей развития Белого движения… От общих, не всегда адекватных объективной истине, выводов о Белом движении некоторые авторы впервые перешли к более углубленному изучению его отдельных «ветвей», что логично предполагает «выход» на сущностные характеристики названного феномена в целом в самом ближайшем времени» (1).

За время, прошедшее после публикации этого тезиса в автореферате докторской диссертации В. Д. Зиминой, исследование Белого движения достигло весьма заметных результатов. Однако нельзя утверждать, что этот процесс близок к завершению. В отечественной и зарубежной историографии изучение Белого движения продолжается, и заметные результаты есть как в традиционных, так и в новых направлениях научной работы.

Тем не менее нельзя не отметить, что объективному постижению прошлого нередко препятствует политизированный подход, с заметным акцентом не в пользу историзма, а в пользу публицистики, ориентированной, к сожалению, на одномоментные выводы, с немалой долей политизированности. Не изжиты еще, к сожалению, принципиально порочные установки на некое «разделение» историографии по принципу «белых» и «красных» авторов и произведений. Очевидно, что критериями оценки историографии должны быть прежде всего соблюдение позиций историзма, основа на достаточном фактическом материале, объективная оценка и необходимая критика используемых исторических источников.

Историография должна опираться на преемственность в изучении тех или иных исторических проблем. И здесь правомерно дать характеристику особенностям изучения Белого движения в советской исторической традиции. Представляется возможным выделить несколько периодов в исследовании Белого движения в XX столетии. В период 1920-х – начала 1930-х годов особенности политического курса белогвардейских правительств рассматривались достаточно активно наряду со спецификой боевых действий белых армий. Так, например, политику деникинского правительства рассматривал Д. Кин (2). Можно отметить изучение аграрной политики врангелевского правительства А. Гуковским (3). Исследования данного периода отличались использованием довольно обширного спектра источников.

Исследователи данного периода сосредотачивали внимание на специфически военном характере белой власти. Поэтому в его обозначении часто применялся термин «генеральская контрреволюция» (по сути, синоним Белого движения). Система военной диктатуры преобладала над тенденциями к «демократизации» режимов, и все попытки белых опереться на создаваемые представительные структуры (различные Советы и Совещания, объединения земско-городского самоуправления и др.) признавались заранее обреченными. В отличие от белой власти, опиравшейся на военных, термином «демократическая контрреволюция» обозначались противники большевиков, ориентированные на восстановление полномочий Учредительного Собрания, на развитие коллегиальных принципов управления (4). Таким образом, лагерь антибольшевиков представлялся сложным, многогранным, хотя и лишенным внутреннего единства, народной поддержки, а потому обреченным.

Однако методологические установки при изучении контрреволюции не выходили за рамки марксистских формационных оценок. Поэтому законодательные акты, а также многочисленные законопроекты, принятые и обсуждавшиеся белыми правительствами, оценивались исключительно как реакционные, направленные на укрепление и восстановление принципов частной собственности, буржуазной демократии. В то же время при анализе процессов обсуждения и принятия различных политических решений авторами рассматривались позиции «контрреволюционных» партий, различных политических группировок. Отмечалось, что белые диктаторские режимы проводили политику «бонапартизма», в частности при проведении аграрно-крестьянской политики («земельная реформа» генерала П. Н. Врангеля в Таврии в 1920 году в интересах сельской буржуазии, что являлось развитием буржуазных реформ П. А. Столыпина) (5).

В конце 1920-х – начале 1930-х гг. публиковались многочисленные воспоминания, документальные источники, отражавшие состояние белых армий, белого фронта и тыла. Среди них следует отметить книги А. Егорова, Н. Какурина, В. Антонова-Овсеенко (6).

Были опубликованы также документы белогвардейских правительств, фрагменты из воспоминаний участников Белого движения (7). Однако источниковая база по истории Белого движения в советской историографии была ограниченна. Мемуары А. И. Деникина, Я. А. Слащова, протоколы допросов А. В. Колчака, материалы белой прессы цитировались выборочно, с целью подтверждения тезисов об обреченности, ошибочности политического курса Белого движения. А с конца 1930-х и до конца 1950-х гг. белоэмигрантские авторы практически не цитировались.

Но с середины 1930-х гг. приоритеты в изучении истории Белого движения меняются. В оценках белых режимов в период, предшествовавший Великой Отечественной войне, наиболее заметным становился акцент не только об «антинародной» их сущности, но и о значительной зависимости от иностранных государств, стран, осуществлявших интервенцию в Советскую Россию. В этой связи хронология гражданской войны, основанная на разгроме «трех походов Антанты» (первый поход – весна 1919 г.; второй – лето – осень 1919 г.; третий – весна – осень 1920 г.), стала единственной, утвердившись в официальных изданиях, монографиях и школьных учебниках (8). Внимание исследователей сосредотачивалось преимущественно на военной стороне борьбы с контрреволюцией. Внутренняя политика белых рассматривалась вне контекста буржуазной эволюции, как исключительно «реакционная», направленная против «народных масс» (9).

Период 1960-х – первой половины 1980-х гг. отмечен новыми публикациями по истории Белого движения. В определенной степени стала возрождаться историографическая традиция 1920–1930 гг. Продолжались исследования, ориентированные на региональные акценты («деникинщина», «колчаковщина», «калединщина», «врангелевщина»). В них предпринимался уже не только анализ отдельных направлений политического курса того или иного белого режима (аграрная, рабочая, национальная политика и др.), но и рассматривались вопросы, связанные с формированием и эволюцией их политического курса, влиянием на него различных партийно-политических структур – от меньшевиков и эсеров до кадетов и монархистов (10).

Данная тенденция в исследовании способствовала росту интереса к проблематике истории антибольшевистских политических партий и движений. Здесь особо следует выделить обобщающий труд Л. М. Спирина, посвященный «непролетарским партиям», в том числе и в годы гражданской войны, работы Е. В. Иллерецкой по аграрным программам, выдвигавшимся в качестве альтернатив советской политике, фундаментальные исследования Н. Г. Думовой по кадетской партии (11).

Среди названных выше исследований преобладал комплексный подход к теме, ограниченный, правда, как и в 1920–1930 гг., методологическими рамками марксизма-ленинизма. Партии строго классифицировались как «мелкобуржуазные», «либеральные» и «монархические». Данный подход сужал пространство исследований, задавал определенный схематизм в оценках. Однако обращение к проблемам становления и развития политических позиций противников большевиков было весьма продуктивным и перспективным направлением научных исследований.

Новый этап в изучении Белого движения мог быть датирован второй половиной 1980-х. Был отмечен очередной, 70-летний юбилей «Великого Октября», что традиционно стимулировало изучение событий революции и гражданской войны. Но на этот раз, не без влияния перестройки и гласности, в научных исследованиях, а чуть позднее и в исторической публицистике наметился рост интереса к противникам большевиков. Этому способствовало и отмеченное выше решение об открытии доступа к архивным материалам по истории Белого движения и эмиграции. В свет вышли работы, полностью посвященные проблемам социально-экономического, социально-политического развития белых режимов. И хотя в их названиях по-прежнему употреблялось традиционное слово «крах» (призванное свидетельствовать об обреченности противников большевиков), в самих исследованиях авторы стремились к более объективной оценке лидеров и участников Белого дела (12). Вышли в свет и первые работы, посвященные региональной проблематике Белого движения (13). Две небольшие по объему монографии А. И. Ушакова и В. П. Федюка отразили проблематику Белого дела на Юге России в 1918 и 1920 годах. В них был показан процесс создания военно-политического порядка управления и обращалось внимание на взаимоотношения с Украинской Державой, Украинской Народной республикой и южнорусскими казачьими областями (14).

Рост интереса к проблематике Белого движения не требовал специализированного изучения отдельных направлений его политики. Вторая половина 1980-х годов характеризовалась расширением методологических подходов и началом пересмотра ряда устоявшихся оценок. Военная составляющая в изучении истории контрреволюции стала дополняться детальным изучением социально-политической и экономической областей. Ученые стали выделять разнообразие антибольшевистских политических режимов, приводились объективные суждения о различных социально-психологических, национально-культурных особенностях представителей Белого движения.

Правда, политизация научных подходов, характерная для периода конца 1980-х годов, привела к определенной идеализации Белого движения, рассматриваемого как единственная альтернатива советской политике.

Только после принятия решения о передаче документальных материалов по истории Белого движения и Русского Зарубежья в режим «открытого доступа», в 1988 году, появилась возможность работы с фондами Центрального Государственного архива Октябрьской революции и социалистического строительства СССР (ныне Государственного архива Российской Федерации) и Центрального Государственного архива Советской армии (ныне Российского Государственного военного архива). Их основу составили материалы переданного в 1946 г. в СССР Русского Заграничного исторического архива в Праге (известного еще как «Пражская коллекция»). С этого времени ссылки на «Коллекцию ЦГАОР» в научных исследованиях сменились четкими указаниями на конкретные фонды и дела архивохранилищ.

Освоение архивов проходило во многом бессистемно, поскольку основной задачей было описание истории Белого движения вообще, а не его отдельных проявлений. Для большинства публикаций была характерна известная доля политизированности, популизм, ориентация на читательский интерес к тем или иным событиям. Такие темы, как «красный террор», гибель Верховного Правителя России адмирала Колчака, эвакуация белой армии генерала Врангеля из Крыма, в первые годы эмиграции становились приоритетными. Показательно, что среди авторов по истории Белого движения было немало тех, кто начинал свои исследования еще в 1960–1970 гг., а теперь менявших собственные концепции и оценки тех же самых событий и фактов.

Многие выводы приводились без достаточной документальной аргументации, но их обозначение в определенной степени стимулировало поиск и публикацию документальных источников. В начале 1990-х годов заметное место среди исторической литературы занимали опубликованные воспоминания участников Белого движения. Они сопровождались комментариями, вступительными статьями (15).

Однако в это же время, в условиях существенного сокращения финансирования научных исследований, многие перспективные разработки остаются неосуществленными. Падают тиражи изданий. Средства часто выделяются без учета научного значения публикаций, с расчетом на коммерческий доход, на сиюминутный, конъюнктурный интерес читателей.

Но изучение истории Белого движения интенсивно развивалось. С. В. Устинкиным была выделена военная доминанта в политической программе Белого движения, показаны ее особенности на протяжении гражданской войны (16).

Необходимо отметить выход в свет монографии В.Д. Зиминой. По сути, эта книга, вышедшая очень небольшим тиражом, стала первой работой, содержавшей не описание особенностей формирования и развития Белого движения, но дающей анализ его составляющих элементов, целей и задач, а также отдельных направлений его внутренней и внешней политики. Автором был сделан отмеченный выше принципиально важный вывод о «догоняющей модернизации» в «развитии российской государственности, с обязательной определяющей ролью самого государства» (17).

Очевидная важность вывода Зиминой о «догоняющей модернизации» заключалась также в том, что тем самым ученый отметила отсутствие серьезных реставраторских намерений белых правительств. Вернуть Россию в дореволюционное прошлое было невозможно. Требовалось обоснование новых принципов внутренней и внешней политики, преемственных по отношению к дореволюционной России и в то же время нацеленных в будущее, на дальнейшее развитие страны. К сожалению, этот вполне объективный и обоснованный вывод до сих пор не нашел должного признания со стороны историографии, не говоря уже об исторической публицистике. По-прежнему популярен тезис об отсутствии у белых политической программы, о якобы имевших место противоречиях между отдельными вождями и армиями Белого движения, а если наличие программы все же признается, отмечается, что она носила неопределенный или даже откровенно реакционный характер.

Зимина четко обозначила важность исследований, направленных на изучение конкретных политических, экономических, идеологических составляющих в программных установках и в повседневной практике Белого движения в России. Но объективное изучение невозможно без достаточной Источниковой базы. И в 1990-е годы начали появляться публикации архивных документов, воспоминаний современников и участников гражданской войны. В конце 1980-х – начале 1990-х годов вышли в свет мемуары А. В. Туркула, записки П. Н. Врангеля, сочинения Р. Гуля и Я. А. Слащова, отрывки из «Очерков русской смуты» А. И. Деникина (18).

Многотиражные, доступные по цене публикуемые источники популяризировали историческое знание. В данном случае примечательно полное переиздание – репринт «Архива русской революции» (19).

Выдвигались проекты издания многотомных исследований, отражающих все аспекты истории Гражданской войны в России, в том числе и политики белых правительств. В 1990 г. в журнале «История СССР» был опубликован проспект «Истории гражданской войны» под редакцией Ю.А. Полякова (20). Сугубо политические вопросы, в частности проблемы аграрно-крестьянской политики, обсуждаемые в личной переписке деятелей Белого движения, нашли отражение в сборнике документальных публикаций «Россия антибольшевистская», подготовленном сотрудниками ИРИ РАН и ГА РФ под руководством Г. А. Трукана и Л. И. Петрушевой (21).

С конца 1990-х годов и до настоящего времени задача публикации источников по истории Белого движения остается актуальной. Причем речь идет не только о публикации собственно источников, но и об издании специальных справочников, путеводителей по архивным фондам. Здесь можно отметить межархивные издания, увидевшие свет в издательстве РОССПЭН в 1999–2004 гг. Кроме того – специальный путеводитель «Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории Белого движения и эмиграции», в нем дается сжатое описание различных структур белых правительств. Наличие изданий подобного рода значительно облегчает труд ученых в поиске конкретных фондов и документов. Аналогичный «Путеводитель по фондам Белой армии» был издан еще в 1998 году по материалам Российского государственного военного архива (22).

Значительную ценность представляют вводимые в научный оборот документы, которые характеризуют историю различных политических партий и движений, поддерживавших Белое движение. Здесь примечательны документальные сборники из серии «Политические партии России. Конец XIX – первая треть XX века. Документальное наследие». В течение 1996–1998 годов увидели свет сборники: «Протоколы Центрального Комитета конституционно-демократической партии» и «Протоколы заграничных групп конституционно-демократической партии», охватывающие в том числе период 1918–1920 годов. Данные книги отразили сложности организационной работы партии народной свободы в период Гражданской войны, но при этом показали разностороннюю деятельность региональных партийных групп, принимавших активное участие в обсуждении и предложении проектов по политическому устройству, аграрному, рабочему, национальному вопросам.

Помимо партийно-политической истории, немаловажное значение в изучении истории Белого движения имеет обращение к работе различных межпартийных и надпартийных общественно-политических структур. Разработка ими законопроектов, официальная и частная переписка по политическим вопросам дает возможность представить специфику формирования политических программ Белого дела, увидеть подчас скрытые механизмы воздействия на принятие тех или иных политических решений. В вышеназванной серии вышел в свет сборник «Всероссийский Национальный Центр». В данной книге не только собраны документы, представляющие проекты политических преобразований, приводятся факты, свидетельствующие о координации усилий московского отдела этой организации и его южнорусского центра. Приводятся протоколы допросов членов московского белого подполья в ВЧК. Более подробно подпольная антисоветская деятельность либеральных политиков представлена в сборнике документов «Тактический Центр» (23).

Изучение военно-политической истории Белого движения невозможно представить без документальных материалов, иллюстрирующих законотворческую работу белых правительств. Подобные издания важны еще и потому, что далеко не всегда у исследователей появляется возможность посетить столичные архивохранилища. В настоящее время изданы, хотя и небольшим тиражом, документы о работе южнорусского Особого Совещания при Главкоме ВСЮР генерале Деникине в 1918–1919 годах, Временного Сибирского правительства в 1918 году.

Особо следует отметить фундаментальную публикацию материалов, отражающих деятельность Российского правительства адмирала А. В. Колчака. Хронологический принцип, ставший основой подбора документов в этих сборниках, представляет специфику эволюции политического курса ведущих белых правительств, их отношение к решению конкретных проблем фронта и тыла. Предисловия и комментарии также имеют важное историографическое значение. Дополняет представление о политической работе колчаковского правительства выход в свет в 2003 году в серии «Россия. XX век», материалов «процесса над колчаковскими министрами», прошедшего в 1920 году. Эта публикация дополняется изданием полного текста протоколов и других следственных материалов, касавшихся Верховного Правителя адмирала Колчака (24).

Публикация документов в серии «Россия. XX век» имеет значение также и при изучении начального этапа российской контрреволюции. Это сборники «Дело генерала Л. Г. Корнилова» (в нем приведены документы комиссии Временного правительства, расследовавшего дело о т. н. «заговоре генерала Л. Г. Корнилова»), «Ярославское восстание. 1918 год» (в нем показана деятельность подполья, подготовившего антибольшевистское восстание в Ярославле, затронут вопрос о контактах Б. В. Савинкова и А. П. Перхурова с командованием Добровольческой армии, представителями Антанты) (25).

Процесс принятия тех или иных политических решений невозможен без их предварительного обсуждения. Но даже факт их принятия отнюдь не означает их последующего одобрения или критики. Поэтому столь важное значение имеет изучение этого аспекта истории Белого движения. За последние годы немало источников подобного рода не только вводятся в научный оборот, но и получают всестороннее освещение и должную оценку. Хотелось бы выделить здесь публикацию переписки российского посла во Франции кадета В. А. Маклакова и российского посла в США Б. А. Бахметева. Она была подготовлена к печати О. В. Будницким и охватывает промежуток с 1919 по 1951 г. (26).

Весьма интересны изданные в Зарубежье и переизданные в России мемуары участников Белого движения – военных и политиков. Безусловно, заслуживают внимания «Россия на переломе» и «История второй русской революции» П. Н. Милюкова, «Воспоминания» бывшего премьера Временного правительства Г. Е. Львова, «Воспоминания о Северо-Западной армии» генерала А. П. Родзянко, одного из ближайших соратников Юденича адмирала В. К. Пилкина (27). Конечно, следует помнить, что переиздание мемуарной литературы всегда нуждается в комментариях и сопроводительных материалах. Это нисколько не принижает их ценности как исторических источников, а лишь способствует более объективному, а порой критичному отношению, нужно учитывать не только личные, психологические черты авторов воспоминаний, но и ту обстановку эмигрантского окружения, в которой создавались эти произведения, иначе возможно признание объективности таких оценок и суждений, которые могут оказаться субъективно категоричными и пристрастными.

Отдельно отметим книги, написанные и изданные потомками белых вождей. По своей структуре и содержанию они вполне могут считаться самостоятельными исследованиями и при этом содержать большое количество документов, имеющихся только в частных, семейных архивах. Таковы воспоминания дочери генерала Алексеева В. М. Алексеевой-Борель, дочери генерала Деникина Марины Грей (28).

В настоящее время продолжается активная работа по выявлению, изданию и переизданию различных источников, связанных с историей Белого движения.

Интересны и содержательны издания серий, содержащих документальные материалы, соответствующие определенным тематическим или хронологическим принципам. Серия книг «Белое дело» была начата еще в 1992 году по инициативе и под редакцией С. В. Карпенко. Здесь книги группируются, исходя из регионального и хронологического принципов (29).

В течение 2001–2009 годов в издательстве Центрполиграф была издана серия книг, объединенных наименованием «Россия забытая и неизвестная. Белое движение». Ее редактор-составитель С. В. Волков также следовал хронологическому принципу и региональности фронтов отдельных белых армий. Примечательно, что в серии собраны объемные фрагменты из воспоминаний и публикаций из эмигрантской периодики, из журналов «Первопоходник», «Вестник первопоходника». Во всех вышеназванных сборниках присутствуют обширные комментарии и вступительные статьи (30).

Если в 1990–2000 годы были опубликованы источники из эмигрантской периодики XX столетия (републикация), то в настоящее время преимущественное внимание уделяется публикации документальных материалов из архивов, рукописных и машинописных источников. Степень оригинальности при этом существенно возрастает, а проблема невозможности более раннего издания этих материалов из-за финансовых причин, стоявших перед многими эмигрантами, сдававшими свои рукописи в архив, таким образом решается. Активно в публикации рукописей участвует издательство «Кучково Поле», сотрудничающее с Государственным архивом Российской Федерации. Здесь используются материалы из обширного фонда рукописей т. н. «Пражской коллекции» ГА РФ (фонд 5881). Серия «Живая история», в рамках которой издаются «рукописи из фондов государственных и частных архивов», включает в себя как книги, отражающие события российской истории начала XX века, так и непосредственно отражающие военно-политические проблемы в истории Белого движения (31).

Историография Белого движения характеризуется наличием обобщенных работ, отражающих особенности его изучения в разные периоды XX столетия и в настоящее время. Еще в начале 1990-х исследователем А. И. Ушаковым была предпринята систематизация историографических проблем, рассматривавшихся в русской эмиграции. Изучение данных проблем продолжалось, и в свет вышла его книга в соавторстве с Г. А. Бордюговым и В.Ю. Чураковым (32). Аналогичные темы рассматривались в монографии В.Т. Тормазова (33).

Монография В. И. Голдина посвящена анализу историографических процессов в изучении гражданской войны в целом и Белого движения в частности. Автор сосредоточивает внимание на изучении таких его особенностей, как политическая структура, периодизация, экономические вопросы (34).

Из последних историографических исследований, специально затрагивающих проблематику изучения Белого движения, следует отметить работу П. И. Гришанина (35).

Несомненно, подобные работы представляют собой одно из приоритетных направлений отечественной историографии, поскольку позволяют представить динамику исследования конкретных проблем истории Белого дела, побуждают к выходу в свет новых научных изданий.

В изучении Белого движения весьма плодотворными следует признать работы, отражающие региональные особенности, деятельность конкретных белых правительств. По сути, это рассмотрение проблематики по принципу «от частного к общему», то есть от отдельных регионов к всероссийскому масштабу. Кроме того, это активизирует краеведческую деятельность, позволяет вводить в научный оборот документы местных архивов, практически неизвестных большинству историков.

Заметный вклад в изучение Белого дела на Европейском Севере России внесен В. И. Голдиным. Им подробно рассматривались вопросы формирования антибольшевистской власти, Верховного Управления Северной области и Временного Правительства Северной области в течение 1918–1920 годов. Им был подготовлен двухтомник опубликованных документальных материалов «Белый Север. 1918–1920 гг.». В нем публиковались документы участников Белого движения – российских политиков и военных. А в изданном сборнике документов «Заброшенные в небытие» В. И. Голдин опубликовал воспоминания иностранцев – участников антисоветской интервенции на Севере (36). Исследования М.В. Таскаева и И. А. Соловьевой касались аспектов антибольшевистского движения в Коми крае и внутренней политики Верховного Управления Северной области (37).

Примечательна проблематика статей по региональным вопросам, отраженная в опубликованных сборниках «Гражданская война в России и на Русском Севере», «Русский Север в историческом пространстве российской гражданской войны». Так, например, П. С. Журавлевым рассмотрены взаимоотношения белых правительств на Севере с Российским правительством адмирала Колчака, В. В. Оспиповым изложена история земского самоуправления в Северной области (38). Не остается без внимания краеведческий аспект проблемы, глубоко исследуемый историком-краеведом Е.И. Овсянкиным (39).

Среди работ, вышедших в свет в последние годы, можно отметить монографию Л. Г. Новиковой, вошедшую в серию Historia Rossica. В ней рассматривается широкий круг вопросов политической истории белого Севера (40).

Сохраняет актуальность проблематика взаимоотношений белого Севера с иностранными государствами, как в контексте военного сотрудничества («интервенция»), так и с точки зрения развития экономического взаимодействия, решения идеологических проблем. Традиционно актуальной для изучения истории Белого движения остается тема взаимоотношения военной и гражданской власти в регионе. Недостаточно изученной представляется попытка «демократизации» власти при поддержке земско-городского самоуправления, предпринятая по инициативе Командующего Северным фронтом генерала Е. К. Миллера в последние месяцы существования белой власти (январь – февраль 1920 года).

Проблематика формирования и развития Белого движения на Северо-Западе России, история возникновения и деятельности русских политических структур на территориях, провозгласивших независимость от России (Финляндия, Прибалтийские республики), рассматриваются в различных исследованиях современных историков.

В фундаментальной монографии А. В. Смолина данные вопросы освещаются на основании документов не только из фондов ГА РФ, но и обширной коллекции архива Гуверовского института войны, революции и мира (США). При этом затрагивается специфика как политических проблем, так и вопросов региональной экономики, ход боевых операций Северного корпуса и Северо-Западной армии (41).

Большое значение для Северо-Западного фронта имели проблемы его внешнеполитического статуса. Его формирование и успех боевых действий в значительной степени зависели от поддержки как со стороны союзников по Антанте (прежде всего Великобритании), так и Прибалтийских республик и Финляндии. Тезис о полной зависимости фронта от иностранной военной помощи нуждается в уточнении. В. И. Мусаев еще в начале 1990-х годов исследовал отношения Северо-Западного фронта с иностранными государствами (42).

Известным историком Русского Зарубежья Н. Н. Рутычем был опубликован биографический сборник военных чинов Северо-Западной армии (43). В нем, помимо оценок военных перспектив наступления армии Юденича на Петроград, разбирался также вариант координации усилий белого фронта с белым подпольем, и хотя реальные возможности последнего явно переоценивались, в целом это представлялось интересным тезисом, требующим дальнейшего изучения.

История боевых действий Северо-Западной армии, формирование и участие в боях под Петроградом осенью 1919 года – предмет обширного исследования Р. Розенталя. Однако при обращении к военной проблематике автор постоянно отмечает особенности комплектования армии, ее отношения с местным населением, ее политический статус на территории Эстонии и в отношении к другим белым правительствам (44).