Текст книги "Русская революция. Политэкономия истории"
Автор книги: Василий Галин
Жанр: Прочая образовательная литература, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Временное правительство под давлением большинства советов действует в полном согласии с планами германского генерального штаба… убивает армию и потрясает страну внутри. Тяжёлое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины…
Реакция Высшего командного состава на провал наступления была прямо противоположна оптимизму Керенского. Она наглядно проявилась на совещании в Ставке 16 июля, созванном для чисто стратегических военных целей, но неожиданно пошедшем в совсем другом направлении. На него указал Деникин, который обвинив Керенского в развале армии, констатировал: «У нас больше нет пехоты. Скажу резче, у нас больше нет армии. Армия развалилась»[824]824
См. подробнее: Деникин А. И.…., т. 1, с. 428–440.
[Закрыть].
«Все несчастья, катастрофы, позор, ужас первых трех лет войны, для них больше не существовали, – отвечал на эти обвинения Керенский, – Первопричину всего этого, в том числе и июльских событий в Петрограде, они склонны были видеть исключительно и единственно в революции и ее влиянии на русского солдата…, здесь в первый раз генерал Деникин обрисовал программу «реванша» – этой «музыки будущего» военной реакции, которая вдохновляла многих и многих сторонников корниловского движения»[825]825
Керенский А. Ф. Прелюдия…, с. 32
[Закрыть].
На совещании встал вопрос о замене на посту верховного главнокомандующего ген. Брусилова. Керенский отверг предложенные кандидатуры поскольку, по его словам, «назначение (на этот пост) приверженца политики Деникина спровоцирует одновременный мятеж среди всех войск»[826]826
Керенский А. Ф. Прелюдия…, с. 38
[Закрыть]. При выборе главнокомандующего очевидно сыграл роль и другой фактор, о котором А. Керенскому сообщал управляющий военным министерством Б. Савинков: «Сейчас атмосфера в Ставке отчаянная; они совершенно не выносят вас»[827]827
Керенский А. Ф.…, с. 71.
[Закрыть].
Премьер-министру был нужен «надежный» генерал, его порекомендовал Савинков, предложивший – Л. Корнилова. По мнению В. Чернова, Б. Савинков планировал использовать его в своих целях, «генерал не слишком искушенный в общественных делах», как раз подходил для этого[828]828
Савинков Б. В. К делу Корнилова. Париж, 1919, с.5. (Чернов В…, с. 309–310).
[Закрыть]. Керенский остановил свой выбор на Корнилове, очевидно, как на неком противовесе справа, в ответ на усилившееся, после создания коалиционного правительства, влияние левых: еще 2 июля кадеты, оставшись в меньшинстве, при голосовании по автономии Украины, вышли из правительства, однако, по мнению Керенского, это был только предлог, «настоящий повод заключался… в чрезмерной зависимости правительства от Совета»[829]829
Керенский А. Русская революция…, с. 218.
[Закрыть].
Корнилов не скрывал своих убеждений, в его ответе на предложение Керенского «звучало презрение к людям, которые «думают, что могут командовать на поле боя, где царят смерть, измена, трусость и эгоизм», «по собственной инициативе заявляю, что отечество гибнет», «либо революционное правительство покончит с этим безобразием, либо история неизбежно выдвинет вперед других людей». У Керенского возникали подозрения относительно намерений Корнилова, но очевидно он надеялся, что генерал, не имеющий поддержки даже в собственной среде, станет послушным орудием и «продвигал его упорно, несмотря на сопротивление высшего командования[830]830
Против назначения Корнилова категорически выступил ген. Алексеев, вплоть до угрозы своей отставки, мотивируя это недостатками личных качеств Корнилова. Против назначения Корнилова выступил так же ген. Брусилов. (Керенский А. Из воспоминаний// Современные записки. Т. 39, с. 232. (Чернов В…, с. 307)).
[Закрыть] и враждебность левых групп»[831]831
Керенский А. Из воспоминаний// Современные записки. Т. 39, с. 232–234. (Чернов В…, с. 314).
[Закрыть].
В офицерской среде настроения к этому времени ушли далеко дальше возможности поиска какого-либо компромисса. Усиление влияния левых партий во Временном правительстве и «подготовка Русской Армии к наступлению не могл(и) не отразиться на формировании контрреволюционных сил…, – пояснял Н. Головин, – Это обостряло чувства разочаровании и недовольства офицерского состава Временным правительством и порождало в нем стремление собственными силами бороться против разрушительных сил революции. Это настроение выразилось, прежде всего, в образовании в офицерской среде различных офицерских союзов…»[832]832
Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 106–107.
[Закрыть].
Именно эти правые петроградские офицерские организации: «Военная лига», «Союз Георгиевских кавалеров», «Союз воинского долга», «Союз чести Родины», «Союз добровольцев народной обороны», «Добровольческая дивизия», «Батальон свободы», «Союз спасения Родины», «Общество 1914 года», «Республиканский центр», «Союз офицеров Армии и Флота» выступили в поддержку Корнилова 13 августа (31 июля). А кроме петроградских существовали еще организации районные, полковые и т. д.[833]833
Деникин А. И. Очерки Русской Смуты, т. 1, вып. 1, с. 27. (Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 115, 152).
[Закрыть] Определяя свои цели в августе «правые уже начинали все громче и тверже поднимать голос за военную диктатуру»[834]834
Керенский А. Русская революция…, с. 229.
[Закрыть].
Поводом к выступлению Корнилова стало заявление управляющего военным министерством Савинкова о готовящемся выступлении большевиков[835]835
См. например: заявление Л. Корнилова В. Львову 24 и 25 августа. (См. подробнее: Милюков П. Н. История…, с. 379–380).
[Закрыть]. Газета «Русское слово» 19 августа сообщала: «По имеющимся у правительства сведениям большевики готовятся к вооруженному выступлению между 1 и 5 сентября. В военном министерстве к предстоящему выступлению относятся весьма серьезно…»[836]836
Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 155.
[Закрыть].
20 августа Керенский, на основании доклада Савинкова, согласился на «объявлении Петрограда и его окрестностей на военном положении и на прибытие в Петроград военного корпуса для реального осуществления этого положения, т. е. для борьбы с большевиками»[837]837
Савинков. К делу Корнилова (Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 155).
[Закрыть]. 23 августа Савинков прибыл в ставку для личных переговоров с Корниловым, где стороны пришли к заключению, что «если на почве предстоящих событий кроме выступления большевиков выступят и члены Совета, то придется действовать и против них»; при этом действия должны быть «самые решительные и беспощадные»[838]838
Деникин А. Очерки Русской смуты, т. II, с. 21–22. (Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 155).
[Закрыть].
Советы и профсоюзы откликнулись на подобные сообщения совместным заявлением: «Мы, представители рабочих и солдатских организаций, заявляем: эти слухи распускают провокаторы и враги революции. Они желают вызвать массы солдат и рабочих на улицу и в море крови утопить революцию. Мы заявляем: ни одна политическая партия рабочего класса и демократии не призывает ни к каким выступлениям…». Ответ ЦК большевиков последовал в газете «Рабочий» 26 августа: «Темными личностями распускаются слухи о готовящемся выступлении, и ведется провокационная агитация якобы от имени нашей партии. ЦК, призывает рабочих и солдат не поддаваться на провокационный призыв к выступлению и сохранять полную выдержку и спокойствие»[839]839
Цит. по: Милюков П. Н. История…, с. 354–355; См. также: Чернов В…, с. 320–321.
[Закрыть].К выводу о том, что слухи распространяемые Б. Савинковым были откровенной провокацией, приходил и лидер кадетов П. Милюков, который проанализировав все факты, констатировал: «мы приходим к заключению, что подозрения крайне левых кругов были правильны. Агитация на заводах, несомненно входила в число «намеченных задач», исполнить которые должны были офицерские организации»[840]840
Милюков П. Н. История…, с. 360.
[Закрыть].Эти выводы подтверждал тот факт, что «выступления большевиков» так и не произошло, поскольку, по словам его организатора … атамана Дутова, возглавлявшего Совет Союза казачьих частей, в решающий момент «за мной никто не пошел»[841]841
Чернов В…, с. 320.
[Закрыть]. Другой организатор «выступления большевиков» … полковник Винберг, отвечавший за офицерские организации, объяснял причины его провала тем, что суммы потраченные на его организацию «некоторыми крупными участниками злосчастного дела» были попросту присвоены или прокручены[842]842
Милюков П. Н. История…, с. 437–438. Винберг Ф. В. В плену у «обезьян» (записки контрреволюционера). Ч. 1. Киев, 1918. Книга представляет дневник, который полковник Винберг вел в тюрьме у большевиков с декабря 1917 г. по март 1918 г.(Цит. по: Милюков П. Н. История…, с. 360).
[Закрыть].
С началом движения казаков ген. Крымова на Петроград намерения Корнилова уже не оставляли сомнений. По мнению Керенского, они сводились к попытке под «предлогом столкновения с большевиками» «захватить правящую власть силой», «цель движения – военная диктатура» (выделено в оригинале)[843]843
Керенский А. Ф.…, с. 80.
[Закрыть]. И 27 августа Керенский объявил Корнилова мятежником. В ответ Корнилов обвинил Временное правительство в том, что оно «действует в полном согласии с планами Германского генерального штаба»[844]844
Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 172.
[Закрыть].
Корниловский мятеж был быстро и бескровно подавлен, армия не пошла за своим главнокомандующим. Корнилова, за исключением Деникина, не поддержали даже свои – представители Высшего командного состава. Доминирующее отношение командующих фронтов к выступлению Корнилова отражала телеграмма, направленная в Ставку главнокомандующим Кавказским фронтом ген. Прежевальским: «Я остаюсь верным Временному правительству и считаю в данное время всякий раскол в армии и принятие ею участия в гражданской войне гибельными для отечества»[845]845
Архив Октябрьской революции. Дело о Корнилове, № 9, л.9. (Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 185).
[Закрыть].
На то, что это были не пустые слова, указывал начштаба Главнокомандующего немецкими войсками на Восточном фронте ген. М. Гофман: «В России по-видимому происходит большое свинство. Корнилов и Керенский выступают друг против друга с оружием в руках и борются за диктатуру. Очень жалко, что мы не в состоянии продолжать наше наступление. Немецкое наступление на Петербург привело бы сейчас к полному развалу России»[846]846
Гофман М. Записки и дневники. 1914–1918. – Л.: 1929., Запись: 13 IX 1917, с. 236–237.
[Закрыть].
31 августа командующий восками Московского военного округа А. Верховский телеграфировал атаману войска Донского А. Каледину, намеревавшемуся поддержать Корнилова: «Появление в пределах Московского округа казачьих войск без моего разрешения я буду рассматривать, как восстание против Временного правительства, и немедленно отдам приказ о полном уничтожении всех, идущих на вооруженное восстание. Сил к тому, как вам известно, у меня достаточно…»[847]847
Биржевые ведомости 31 августа 1917 г. 1917…, с. 215 (Россия ХХ век). (Цит. по: Экштут С. Идет, гудет погромный гул… – Родина № 9, Сентябрь 2017 г., с. 106)
[Закрыть]. В тот же день А. Верховский был назначен управляющим военным министерством, вместо Б. Савинкова.
Несмотря на успешное подавление мятежа, именно «авантюра Корнилова…, – приходил к выводу А. Керенский, – сыграла роковую роль в судьбе России, поскольку глубоко и болезненно ударила по сознанию народных масс. Большевики, которые до 13 августа были бессильны, 7 сентября стали руководителями Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов и завоевали большинство впервые за весь период революции. Этот процесс повсеместно распространялся с быстротою молнии… Никому никогда не удастся поставить под сомнение роковую связь между 27 августа (9 сентября) и 25 октября (7 ноября) 1917 г.»[848]848
Керенский А. Ф.…, с. 17–18.
[Закрыть].
И в этом с А. Керенским были согласны даже его противники, например, такие как ген. Н. Головин: ««Военная субординация» могла логично обосновываться только, как часть более общего целого – «субординации государственной». В том же случае, если «цепь» субординации, связывавшая солдата с самым верхом Государственной власти, разрывалась в каком-либо звене, нижняя часть этой цепи падала… Выступление ген. Корнилова, обреченное на полную неудачу, ввергало солдатскую массу в окончательную анархию», и одновременно «оно подставляло наше офицерство под новые удары»[849]849
Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 188.
[Закрыть].
Однако решающее значение здесь, несомненно, имела не «субординация», а угроза установления правой военной диктатуры, которая резко толкнула маятник общественных настроений влево и радикализовала их. Корниловский мятеж привел к правительственному кризису, от которого последнее уже не смогло оправиться, а армия стала рассыпаться на глазах. Офицеры потеряли последнее доверие солдат, превратившись поголовно в реакционеров, что нередко заканчивалось их массовым избиением. После корниловского мятежа, приходил к выводу П. Милюков, «два последних месяца были уже только агонией»[850]850
Милюков П. Н. Россия на переломе. Т. I. 1927 (Мельгунов С. П. Как большевики захватили власть… с. 88).
[Закрыть].
Армии уже практически не существовало. Временное правительство откликнулось на ситуацию на фронте своей последней декларацией от 25 сентября. В ней повторялись лозунги приверженности демократии, призывы к миру без «возмещения всяких издержек» и «только сокровенный смысл фразы «защита общесоюзнического дела», предназначенный для успокоения союзных стран, – по словам Деникина, – нарушал несколько общий тон «декларации бессилия», как назвала этот акт печать…»[851]851
Деникин А. И.… т.2, с. 132–135.
[Закрыть].
2 октября тральщики Балтийского флота отказались подчиняться Временному правительству и минировать проходы, что позволило немцам захватить Моонзундский архипелаг (350 км от Петрограда) и взять в плен до 20 тысяч человек… Немцы начали демонстративную подготовку наступления на Петроград, для чего, в частности, высадили десант на материк южнее Гапсаля.
В донесении командующего 12-й армией сообщалось: «Армия представляет из себя огромную, усталую, плохо одетую, с трудом прокармливаемую, озлобленную толпу людей, объединенных жаждой мира и всеобщим разочарованием. Такая характеристика без особой натяжки может быть применена ко всему фронту вообще»[852]852
Зайончковский А. М.…, с. 680.
[Закрыть]. «Осенью на одном из заседаний Петроградского совета прибывший с фронта офицер Дубасов говорил: «Солдаты сейчас не хотят ни свободы, ни земли. Они хотят одного – конца войны. Что бы вы здесь ни говорили, солдаты больше воевать не будут»[853]853
Деникин А. И.… т.2, с. 145.
[Закрыть].
«Вообще вопрос о возможно скором мире – самый злободневный вопрос в войсках корпуса, – сообщалось 24 октября в Сводке о настроениях в частях Западного фронта, – Стремление к братанию принимает массовый характер»[854]854
24 октября 1917. – Сводка сведений о настроении и событиях в частях Западного фронта с 14 по 21 октября. // Революционное движение…, с. 528.
[Закрыть]. Настроения солдат передавал протокол собрания одной из батарей: «Мы даем этот наказ в наш Петроградский революционный парламент с тем, чтобы они там заявили, что, несмотря на нашу крайнюю усталость, за революцию и свободу мы все умрем, но воевать мы больше не будем…», мы требуем «немедленною перемирия на всех фронтах, и это единственный путь к окончанию пожирающей нашу революцию бойни. Если же и Советы окажутся неспособными это сделать, то сделаем это мы, сами солдаты, но войну, уничтожающую нашу революцию, мы кончим, а революцию доведем до конца. Принимая во внимание нашу крайнюю усталость, мы заявляем требования, которые должны выполниться без малейшего промедления»[855]855
23 октября 1917. – Протокол собрания 1-й батареи 82-й артиллерийской бригады. // Революционное движение…, с. 526.
[Закрыть].
Воевать русская армия не только больше не хотела, но и не могла по чисто объективным причинам, а именно из-за полного исчерпания ее материальных и продовольственных ресурсов[856]856
См. подробнее: Галин В. Первая мировая. // Политэкономия истории, т.2, Гл.: Мобилизационная нагрузка.
[Закрыть]. Еще в середине августа Л. Корнилов, отмечал, что в армии «были – уже не отдельные случаи, а общее явление – голода на фронте»[857]857
Из выступления Корнилова на Московском государственном совещании 14 августа. (Цит. по: Милюков П. Н. История…, с. 330)
[Закрыть].В начале октября Главный Полевой Интендант бесстрастно констатировал, что на регулярное пополнение продовольственных запасов «многие из которых приближаются к исчерпанию, он рассчитывать не может». На вопрос Н. Головина «что же будет дальше, Главный Полевой Интендант развел руками и сказал «Голодные бунты». Через 10 дней после этого разговора автор (Головин) участвовал в заседании министров Временного правительства. На этом совещании Министр продовольствия г-н. Прокопович категорически заявил, что снабжать продовольствием он может только 6 000 000 человек, между тем как на довольствии в то время находилось 12 000 000 человек…»[858]858
Головин Н. Н. Военные усилия России…, с. 258–259.
[Закрыть].Итог подводил 20 октября, на заседании Комиссии по обороне и иностранным делам, военный министр А. Верховский: «Содержать такую огромную армию… государству в настоящее время не по средствам», «объективные данные заставляют прямо и откровенно признать, что воевать мы не можем…»[859]859
Журнал соединенного заседания Комиссии (Совета Российской Республики) по обороне и по иностранным делам «ноября (20 октября) 1917 г. (Головин Н. Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 251–257).
[Закрыть].
«Буржуазные элементы и печать призывали к борьбе с немцами. Умирающие исполнительные комитеты также призывали демократию «стойко защищать родную землю». Петроградская дума откликнулась многоречивыми заседаниями, образованием «центрального комитета общественной безопасности» и новых пяти комиссий. Временное правительство постановило эвакуировать Петроград. Но наиболее безотрадную картину распада, – по словам Деникина, – явил собою «Совет Российской республики». После долгого обсуждения вопроса об обороне государства 18 октября на голосование Совета было поставлено… шесть формул, все шесть были отвергнуты – и вопрос снят с обсуждения. «Совет Российской республики» в дни величайшей внешней опасности и накануне большевистского переворота не нашел ни общего языка, ни общего чувства скорби и боли за судьбу Родины. Поистине, и у людей непредубежденных могла явиться волнующая мысль: одно из двух, или «соборный разум» – великое историческое заблуждение, или в дни разгула народной стихии прямым и верным отображением его в демократическом фокусе может быть только «соборное безумие»»[860]860
Деникин А. И.… т.2, с. 150–151.
[Закрыть].
* * * * *
Виновными в развале армии были объявлены большевики, причина этого, по словам Деникина, заключалась в том, что «в стране не было ни одной общественной или социальной группы, ни одной политической партии, которая могла бы, подобно большевикам и к ним примыкающим, так безоговорочно, с такой обнаженной откровенностью призывать армию «воткнуть штыки в землю»»[861]861
Деникин А. И.… т.2, с. 146.
[Закрыть].
«Не понимаю я…, – восклицал в ответ видный представитель либеральных деловых кругов А. Бубликов, – чего обвиняют большевиков в том, что они «лишили» Россию армии. Разве большевики писали «Приказ № 1»? Разве они положили прочное основание делу уничтожения русской армии?»[862]862
Бубликов А. А.…, с. 77.
[Закрыть]. «Когда повторяют на каждом шагу, что причиной развала армии послужили большевики, я протестую. Это неверно. Армию развалили другие, – подтверждал Деникин, – а большевики – лишь поганые черви, которые завелись в гнойниках армейского организма»[863]863
Деникин А. И.… т. 1, с. 394.
[Закрыть].
У. Черчилль прибегнул к той же аналогии: «С победой в руках она (Россия) рухнула на землю, съеденная заживо… червями». Но «черви, которые пожирали внутренности старого режима и подрывали его силы, были вызваны к жизни, разложением самого режима, – отвечал Д. Ллойд Джордж, – Царизм пал потому, что его мощь, его значение и авторитет оказались насквозь прогнившими»[864]864
Цит. по: Уткин А. И. Черчилль…, с. 172.
[Закрыть].
К Октябрю авторитет Временного правительства и эсеро-меньшевистских Советов оказался не только еще более прогнившим, но и уже демонстрировал все признаки разложения: «Русская (февральская) революция была благом, поскольку она в первые дни свои освободила Россию от кошмара разлагавшейся самодержавной власти…, – писал Н. Бердяев, – (но) мы оставим потомкам нашим размотанное и разоренное наследство. Мы получили Россию от старой власти в ужасном виде, больную и истерзанную, и привели её в ещё худшее состояние. После переворота произошло не выздоровление, а развитие болезни, прогрессирующее ухудшение положения России. Не новая жизнь раскрывается и расцветает, а старая жизнь, окончательно распустившаяся, гниет»[865]865
Н. А. Бердяев. Кто виноват? // Н. А. Бердяев. Собрание сочинений. – Париж: YMCA-PRESS, 1990. Т. 4, с. 92; п.п.: Русская свобода. 1917, № 18.
[Закрыть].
Боюсь, что теперь Россия пройдет через все стадии революционной лихорадки и ничто не поможет ей, даже если это будет длиться годами – пока новая форма власти, вероятно, деспотическая и непредсказуемая по своему характеру, не возникнет из этого хаоса.
«Революция, с точки зрения государственного строительства, есть разрыв непрерывности (переход «порядок – хаос»). В это время, – пояснял Деникин, – утрачивает силу старый способ легитимации власти». Власть царя, как помазанника Бога, освященная Церковью, прекратилась. Вообще, Февральская революция нанесла сильнейший удар по всем основаниям государственности. Как признал тогда А. Гучков, «мы ведь не только свергли носителей власти, мы свергли и упразднили саму идею власти, разрушили те необходимые устои, на которых строится всякая власть»[867]867
Деникин А. И.… т. 1, с. 38–39.
[Закрыть].
А. Керенский воспринимал революцию, как полный крах всей государственной машины: «Разом ликвидировались все государственные и политические институты», произошел полный развал всего «механизма управления», необходимо было «сберечь хотя бы его обломки, без чего все программы, формулировки, резолюции и т. п. можно выкидывать на помойку»[868]868
Керенский А. Русская революция…, с. 108.
[Закрыть]. «Нужен центр. Нужен во что бы то ни стало какой-нибудь фокус…, – пояснял В. Шульгин, – Не то все разбредется… Все разлетится… Будет небывалая анархия…»[869]869
Шульгин В. В…, с. 194.
[Закрыть].
Мы вот уже полтора года твердим, что правительство никуда не годно. А что, если «станется по слову нашему»? Если с нами, наконец, согласятся и скажут: «Давайте ваших людей». Разве мы готовы? Разве мы можем назвать, не отделываясь общей формулой, «людей, доверием общества облеченных», конкретных, живых людей?..
«Кто-то должен был овладеть движением. И после горячих споров, после проявления некоторой растерянности и нерешительности эту роль приняла на себя Государственная Дума, выделив из своей среды Комитет Государственной Думы…»[871]871
Деникин А. И.… т. 1, с. 43.
[Закрыть]. Проект его председателя М. Родзянко предусматривал, что «Государственная Дума… явилась бы носительницей верховной власти и органом, перед которым Временное правительство было бы ответственным». Этому решительно воспротивились представители кадетской партии[872]872
Родзянко М. В.…, с. 312.
[Закрыть]. «Можно ли было признавать это учреждение фактором сложившегося положения? – восклицал лидер кадетов П. Милюков, – Дума была тенью своего прошлого. К тому же срок ее избрания наступал в том же году…»[873]873
Милюков П. Н… с. 568.
[Закрыть].
«Временный комитет (Государственной Думы), – утверждал Милюков, – существовал независимо от санкции председателя (Думы), и также независимо он (комитет), а не председатель наметил состав Временного правительства. Не он, а князь Львов должен был это правительство возглавить, а не «назначить»… «Нас выбрала русская революция!» «Эта простая ссылка на исторический процесс, приведший нас к власти, – по словам Милюкова, – закрыла рот самым радикальным оппонентам. На нее потом и ссылались, как на канонический источник нашей власти»[874]874
Милюков П. Н… с. 573.
[Закрыть].
С Государственной Думой, либеральное Временное правительство поступило еще радикальней, чем царское: просто де факто отстранив ее от власти[875]875
Родзянко М. В.…, с. 319.
[Закрыть]. Именно этот отказ от преемственности власти, по мнению Керенского, погубил «все шансы на создание единственного и единого центра революционной власти… Временный комитет начал отдавать приказы и распоряжения. Но по какому праву…? Он имел не больше полномочий, чем Совет, который поспешно взялся за то же самое»[876]876
Керенский А. Русская революция…, с. 35.
[Закрыть].
Преемственность, отвечал на это Деникин, не имела никакого значения: «когда царская власть пала, в стране до созыва Учредительного собрания не стало вовсе легальной, имевшей какое-либо юридическое обоснование власти. Это совершенно естественно и вытекает из самой природы революции… Оставим, следовательно, в стороне всенародное и демократическое происхождение временной власти. Пусть она будет самозваной, как это имело место в истории всех революций и всех народов. Но самый факт широкого признания Временного правительства давал ему огромное преимущество перед всеми другими силами, оспаривавшими его власть»[877]877
Деникин А. И.… т. 1, с. 453–455.
[Закрыть]. Под «широким признанием» скрывалось, прежде всего, признание Временного правительства странами союзников.
Временный комитет Государственной Думы был образован 27 февраля, и уже на следующий день, еще до того как исход революции был предопределен, послы Антанты провели с ним первые консультации. 1 марта «Известия» опубликовали обращение французского и английского послов к председателю Государственной думы М. Родзянко: «Правительства Франции и Англии, – говорилось в документе, – вступают в деловые отношения с Временным исполнительным Комитетом Государственной думы, выразителем истинной воли народа и единственным законным временным правительством России»[878]878
Известия (Комитет петроградских журналистов). 1917. 1 марта. (Цит. по: Кустов В. А. Российский парламент и внешняя политика страны после Февральской революции. Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2014. Т. 14, вып. 2. cyberleninka.ru)
[Закрыть]. Николай II отречется от престола на следующий день.Российская пресса не без сарказма отмечала, что следует позавидовать невероятному чутью и прозорливости западных дипломатов. Анализируя произошедшие события, «Новое время» 5 марта подчеркивало: «самое удивительное, что произошло в истекшую неделю и чему нет никаких прецедентов в дипломатической истории, – это выступление послов Англии и Франции»[879]879
Новое время. 1917. 5 марта. (Цит. по: Кустов В. А. Российский парламент и внешняя политика страны после Февральской революции. Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2014. Т. 14, вып. 2. cyberleninka.ru)
[Закрыть]. Признание союзников стало, по сути, первым и единственным официальным актом легитимизирующим деятельность Временного правительства.
Состав Временного правительства был далеко неслучаен, его костяк сложился еще 6 апреля 1916 г.: «Именно этот тайный кабинет министров составлял «бюро Прогрессивного блока», который, – по словам В. Шульгина, – после революции с прибавлением Керенского и Чхеидзе, образовал Временное правительство. «Это было расширение блока налево…»[880]880
Шульгин В. В…, с. 180.
[Закрыть] Но и «бюро блока» с небольшими изменениями лишь воспроизводило список Комитета обороны П. Рябушинского, опубликованный в августе 1915 г. Уже тогда планировалось правительство, поголовно состоящее из кадетов и октябристов, что поддержали меньшевики и эсеры. «С. р. и с. д., – изумлялся П. Милюков, – намечали чисто «буржуазное министерство»»![881]881
Яковлев Н. Н…, с. 265.
[Закрыть]
Что же являл собой первый состав революционного Временного правительства?
Представление о его характере передавали тревоги, которые возникали у членов Прогрессивного блока при одном только приближении к власти: «При открытии Думы страна будет говорить: вот Хвостов делает, а вы?… Мало сказать, что дурно. Надо сказать, что делать… Мы – восклицал В. Шульгин, – не выработали практических мер… Правительство стало хуже, – подтверждал В. Бобринский, – но что скажем мы? «Я ответа не нахожу, и меня созыв Думы страшит»»[882]882
Красный Архив, с. 154, 156. (Цит. по: Дякин В. С.…, с. 141.)
[Закрыть].
Накануне Февральской революции В. Шульгин попал на совещание, где «были все видные деятели Думы, земцы. Мелькали лица Гучкова, Некрасова, князя Львова, но было множество других, собрание никак не носило узкого характера. Чувствовалось что-то необычайное, что-то таинственное и важное… Но можно было догадываться. Может быть, инициаторы хотели говорить о перевороте сверху, чтобы не было переворота снизу… У меня было смутное ощущение, что грозное близко. А эти попытки отбить это огромное были жалки. Бессилие людей, меня окружавших, и свое собственное в первый раз заглянуло мне в глаза. И был этот взгляд презрителен и страшен… Мы способны были, в крайнем случае, безболезненно пересесть с депутатских скамей в министерские кресла, при условии, чтобы императорский караул охранял нас… Но перед возможным падением власти, перед бездонной пропастью этого обвала у нас кружилась голова и немело сердце»[883]883
Яковлев Н. Н.…, с. 318–319.
[Закрыть].
«Это была попытка не самим захватить власть, а очистить другим путь к власти, – оправдывался позже один из лидеров февральского переворота А. Гучков, – Я всегда относился весьма скептически к возможности создания у нас в России (по крайней мере, в то время) общественного или парламентского кабинета, был не очень высокого мнения…, не скажу – об уме, талантах, а о характере в смысле принятия на себя ответственности, того гражданского мужества, которое должно быть в такой момент. Я этого не встречал. Я скорее встречал это у бюрократических элементов. Я осторожно относился к проведению на верхи элементов общественности; так, некоторые элементы ввести – это еще туда-сюда, но избави Бог образовать чисто общественный кабинет – ничего бы не вышло. У всех этих людей такой хвост обещаний, связей личных, что я опасался (особенно у людей, связанных с партиями). Меня очень подбадривала вот какая мысль. Мне казалось, что чувство презрения и гадливости, то чувство злобы, которое все больше нарастало по адресу верховной власти, все это было бы начисто смыто, разрушено тем, что в качестве носителя верховной власти, – заявлял один из лидеров буржуазно-демократической революции, – появится мальчик, по отношению к которому ничего нельзя сказать дурного»[884]884
Александр Иванович Гучков рассказывает…, с. 22.
[Закрыть]!
Характеризуя первый – кадетский состав Временного правительства, сразу после его создания, британский посол доносил в Лондон: «Положение очень далеко от нормального, и в надвигавшейся борьбе с Советом требовался человек действия, способный воспользоваться первой благоприятной возможностью для подавления этого соперничавшего и незаконно образовавшегося собрания. В правительстве не было ни одного такого человека»[885]885
Бьюкенен Дж…, с. 271
[Закрыть]. Спустя всего две недели после февральской революции Дж. Бьюкенен приходил к пессимистичным выводам: «я не держусь оптимистических взглядов на ближайшее будущее этой страны. Россия не созрела для чисто демократической формы правления, и в ближайшие несколько лет мы, вероятно, будем свидетелями ряда революций и контрреволюций, как это было около пятисот лет назад в Смутное время»[886]886
Бьюкенен – Мильнеру, 10.04.1917. (Бьюкенен Дж…, с. 276)
[Закрыть].
Практическим следствием этих выводов стал тот факт, что британское правительство, столь горячо приветствовавшее февральскую революцию, уже в первый месяц существования Временного правительства фактически списало его со счетов: оно не только отказалось от подписания с ним финансового соглашения, на основании Меморандума 25 января (7 февраля) 1917 г., но и с 1 апреля вообще прекратило предоставление ему ежемесячных кредитов[887]887
Записка министров иностранных дел и финансов Временного правительства английскому правительству о предоставлении кредитов России до заключения нового русско-английского финансового соглашения. 22 июня 1917 г.// Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Документы и материалы. Март-октябрь 1917 г. М.; Л., 1957. Ч.2, с. 547. (Предисловие С. В. Куликова. Барк П. Л.…, т.1, с. 72).
[Закрыть]. Еще до этого, в середине марта А. Нокс предупредил А. Гучкова, «что отправил в свою страну телеграмму, в которой рекомендовал больше не отправлять в Россию военного имущества, до тех пор пока не будет восстановлен порядок в Петрограде»[888]888
Нокс А… (19.03.1917), с. 517.
[Закрыть].
Французский посол М. Палеолог был доволен, что наконец создалось новое правительство, но так же разочарован его составом: «эти октябристы, кадеты – сторонники конституционной монархии люди, серьезные, честные, благоразумные, бескорыстные». Но ни один из них «не обладает политическим кругозором, ни решительностью, ни бесстрашием и смелостью, которых требует столь ужасное положение». «На одного из них мне указывают, как на человека действия – …Керенского». «Именно в Совете надо искать людей инициативных, энергичных, смелых… заговорщиков, ссыльных, каторжников: Чхеидзе, Церетели, Зиновьева, Аксельрода. Вот настоящие герои начинающейся драмы». Все это записано 4(17) марта, два дня спустя после появления Временного правительства[889]889
Палеолог М… 17 марта 1917 г., с. 752–753.
[Закрыть].
На следующий день 5 (18) марта М. Палеолог телеграфировал своему премьеру: «Беспорядок в военной промышленности и на транспорте не прекратился и даже усилился. Способно ли новое правительство осуществить необходимые реформы? Я нисколько этому не верю. В военной и гражданской администрации царит уже не беспорядок, а дезорганизация и анархия. В любом случае следует предвидеть ослабление национальных усилий, которые и без того анемичны и беспорядочны. И восстановительный кризис рискует быть продолжительным у расы, в такой малой степени обладающей духом методичности и предусмотрительности… Факторы, призванные играть решающую роль в конечном результате революции (например: крестьянские массы, священники, евреи, инородцы, бедность казны, экономическая разруха и пр.), еще даже не пришли в действие. Поэтому невозможно установить логический и положительный прогноз о будущем России. До сих пор русский народ нападал исключительно на династию и на чиновничью касту. Вопросы экономические, социальные, религиозные не замедлят выйти на поверхность. Это – с точки зрения войны – вопросы страшные, потому что славянское воображение, далекое от конструктивности (как воображение латинское или англосаксонское), в высшей степени анархично и разбросано. Их решение не пройдет без глубоких потрясений…»[890]890
Палеолог М…, 23 марта 1917 г., с. 766–767.
[Закрыть].
Взгляды американцев на первый – либеральный состав Временного правительства передавали слова С. Харпера: «Казалось, что они вели дело хорошо в противовес пресловутым неумелым бюрократам. Естественно, они вносили политический элемент в свою работу. (Но) Впоследствии многие были разочарованы в способности этого класса к практической работе, когда они стали полностью нести ответственность за управление Россией после Февральской революции 1917 г.»[891]891
Цит. по: Яковлев Н. Н. 1 августа 1914
[Закрыть].
«На первом приеме, устроенном Временным правительством, западные дипломаты имели возможность впервые воочию рассмотреть правительство, пришедшее на смену царским сановникам…». Даже благоволящий к ним М. Палеолог сбивался в рассказе об этой встрече на саркастический тон: «какой у них обессиленный вид…! Задача, которую они взяли на себя, явно превосходит их силы. Как бы они не изнемогли слишком рано! Только один из них, кажется, человек действия: министр юстиции Керенский… Он, по-видимому, самая оригинальная фигура Временного правительства и должен скоро стать его главной пружиной»[892]892
Палеолог М…, 24 марта 1917 г., с. 771.
[Закрыть].
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
