Текст книги "Пернатый беспредел"

ГЛАВА 5

Сколько времени неразлучная троица бродила по городу в поисках необычного воробья? Час? Два? Судя по изменениям, которые произошли с момента их выхода из дома, – вечность.

Если сначала птицы просто подозрительно кучковались на деревьях и крышах домов, а шкодливые скворцы стравливали мирных жителей города, то теперь на арену вышли и другие представители птичьего племени.

Неизвестно как, но домашней птице удалось организовать побег. Какое счастье, что Мелекес все-таки город, хоть и провинциальный! По крайней мере, в нем оказалось не так уж и много кур и гусей. Но и те, которые смогли вырваться на свободу, использовали свой шанс на полную катушку.

Не привыкшие к тесному общению с домашними пернатыми, городские жители тянулись погладить какого-нибудь беленького симпатичного гуська и получали довольно чувствительный щипок. Это птички и в мирные-то времена никогда не упускали возможности погоняться за человеком, вытянув шею и издавая жуткое змеиное шипение, а уж околдованные неведомой Леггорной, предавались этому упоительному развлечению со всей силой страсти.

Истинно деревенские жители знают, что с агрессией гуся можно бороться только ответной агрессией. Достаточно сделать вид, что намерения твои серьезны, как зловредная птица начинает улепетывать со всех ног.

Увы! Не все горожане знают об этом. А какой несведущий человек не оробеет при виде серьезно настроенной огромной птицы, несущейся в его направлении? Куры из хорошеньких, бестолковых несушек тоже превратились в нечто пугающее и опасное.

Город весь утопал в зелени, поэтому места для засад было достаточно. На глазах друзей белая несушка прицельно слетела с нижней ветки ивы на голову молоденькой девушки. Грузная, крупная птица вцепилась в волосы девчонки своими цепкими, натренированными круглосуточными раскопками, лапами и быстро-быстро замахала крыльями, словно собираясь унести свою жертву в какое-нибудь логово на прокорм кровожадным цыплятам.

Девушка громко, пронзительно кричала, пытаясь скинуть с головы невидимое ей чудовище, но то ли от страха силы покинули ее, то ли курица была настроена решительно, так или иначе, у нее ничего не получалось.

Пока Лида и Юлька соображали, что происходит, Костя успел подбежать к девушке, накинуть на курицу свою жилетку и отцепить грубые цепкие когти от светлых, пушистых волос.

Незнакомка, увидев, того, кто ее так жестоко тиранил, молча опустилась на землю, закрыла лицо руками и зарыдала.

– Не плачь, – опустилась рядом с ней Лидия, – это просто курица. Глупая, примитивная несушка. Она ничего тебе не сделала, только очень напугала. Иди домой. Только не подходи близко к деревьям, а если увидишь гуся, махни веткой, он и убежит!

Лида протянула бедняжке небольшую веточку.

– Гу-гу-гуся? – девушка подняла на своих спасителей удивленные глаза.

– Гуся, – спокойно подтвердила Лидия.

Девушка встала, еще раз посмотрела на троих друзей и, опасливо озираясь по сторонам, побежала. Не успели товарищи проводить ее взглядом, как новый, еще более отчаянный крик заставил их обернуться.

Кричал рыжий, конопатый мальчишка. Он улепетывал со всех ног от трех больших, серых гусей, которые, почти не касаясь лапами земли, пытались настигнуть его. Птицы вытянули длинные, как у динозавров, шеи, из горла каждого вырывалось жуткое, змеиное шипение. В принципе, мальчику стоило свернуть в первый попавшийся подъезд и закрыть дверь, чтобы спастись от необычных преследователей, но ужас отнял у него разум, и рыжий мальчишка бежал и бежал, оглашая криком окрестности и пугая редких пешеходов.

Юлька первая успела броситься ему на помощь. В несколько прыжков она настигла его преследователей и замахала руками на грозных птиц.

– Кыш, кыш, негодные, – закричала она.

Мальчишка так и продолжал бежать, разрабатывая голосовые связки, и не замечая, что за ним уже никто не гонится.

Гуси сначала оторопели от столь явной наглости и смелости, один из них даже развернулся, чтобы уйти восвояси, но самый большой вдруг снова вытянул шею и, увидев, что в руках у смелой девочки нет ничего опасного, нацелился на нее, решив, что для роли новой жертвы она очень даже подойдет.

Но тут уже к девочке присоединились перепуганная насмерть Лидочка и абсолютно хладнокровный Костя. Пока Юля отвлекала гусей от их жертвы, мальчик успел найти солидную длинную палку. Его сестра вооружилась большим пионом, сорванным с ближайшей клумбы.

Заинтригованные необычным оружием девочки, пернатые перенесли внимание именно на нее. Они проигнорировали увесистую палку Кости и медленно, друг за дружкой двинулись на его сестру.

Лида, боясь повернуться к опасным врагам спиной, отступала. Но чем быстрее двигалась она, тем быстрее приближались к ней гуси.

«Только не бежать, только не бежать», – эта мысль пульсировала у нее в висках и пыталась образумить тело, которое, похоже, собиралось спасаться бегством.

Вдруг спина ее уперлась во что-то большое, корявое и неодушевленное.

«Дерево», – мелькнуло в голове у девочки.

Дерево – это, конечно, неплохо, при условии, что его ветви не служат убежищем для сбесившихся пернатых. Лида медленно подняла голову и глаза ее встретились с круглым, желтым, абсолютно лишенным какого-либо выражения глазом Жанны, сидевшей в засаде на широкой, крепкой ветке.

– Ма-ма, – неожиданно низким голосом произнесла Лидия.

В этот момент кто-то вырвал из ее руки единственное, хотя и ненадежное оружие – цветок пиона.

В голове уже теряющей сознание от страха девочки мелькнуло воспоминание: Жанна, нападая на деда Макара, пыталась добраться до глаз.

Едва девочка успела прикрыть глаза руками, как над ее головой раздался шум и кудахтанье. Что-то посыпалось на плечи и голову Лидочки, что-то протопало мимо. Через несколько секунд все стихло.

Мягкая, теплая ладошка коснулась ее руки, знакомый, совсем не страшный голос произнес:

– Открой глаза, не бойся!

Немного посомневавшись, девочка убрала сначала одну руку и, не увидев ничего страшного, другую. Гуси мирно, как и до катастрофы, щипали пион. Жанны и след простыл. Лида вопросительно посмотрела на брата.

– Этих монстров неожиданно заинтересовал сей дивный цветочек, – прокомментировал тот, кивнув на гусей, употреблявших пион на завтрак, – а Жанна еще не потеряла остатки здравого смысла и сочла, что палка – достаточно веский аргумент в нашу пользу.

– Так, братцы, – заявила Юлька, – не тем путем мы идем! Так и будем бродить по улицам и гонять дурных кур?

– Да мы не кур гоняем, мы воробья ищем, – попыталась оправдать бесполезное времяпрепровождение Лида.

– Как-то не так мы его ищем, – опять засомневалась Юля.

– Согласен. Наблюдений достаточно, чтобы понять: дело серьезнее, чем мы думали. Идемте в шалаш, там хорошо соображается.

На перекрестке, который троица как раз собралась переходить, их заинтересовали две пеструшки, затаившееся за углом дома на другой стороне улицы. Куры буд-то чего-то ждали. Наконец низкий гул привлек их внимание. По дороге медленно двигался большой, тяжело груженый КамАЗ с прицепом.

Дети с любопытством наблюдали. Им было интересно посмотреть, что собираются предпринять заговорщицы. За машину они не боялись: чем могут повредить этой огромной махине два комочка перьев?

И напрасно. Когда грузовик приблизился к перекрестку, куры, как по команде, тяжело вспорхнули со своего места. Одна вскочила на капот, прямо перед лобовым стеклом, и стала бить крыльями о стекло.

От неожиданности водитель резко завернул руль вправо. На его счастье, дорога была довольно пустой, и лишь одинокий «жигуленок» выскочил на полосу встречного движения, сумев в последний момент избежать столкновения.

Водителю КамАЗа уже удалось выровнять машину и немного прийти в себя, как вдруг вторая курица влетела в открытое боковое окно грузовика. Она вцепилась лапами в руль и стала махать крыльями, норовя задеть человека по лицу. Человек отпустил руль и попытался оторвать от него безумную птицу.

Естественно, он не увидел поворот и машина на полном ходу въехала в стеклянную витрину магазина. Прицеп опрокинулся, из него посыпались коробки, звон разбитого стекла смешался с криками людей.

Моментально на улице собралась толпа людей. Какие-то парни помогли выбраться полуживому водителю грузовика из смятой кабины.

– А если бы сегодня был рабочий день и в магазине находились люди? – побелевшими губами прошептала Лидочка.

– А если бы на дороге было много машин? – поддержал ее Костик.

– А если и другие птицы захотят так развлекаться? – продолжила Юлька.

Не сговариваясь, дети со всей скоростью, на какую только были способны, припустили домой. Первого, кого они встретили около дома, был дед Макар. Он пожаловался им на вредного скворца и злобного воробья.

– Стоп, – остановил его Костик, – а вот про воробья, пожалуйста, поподробнее!

– Обычный сбесившийся воробей, – пожал дед плечами, – хотел, видно из моей бороды гнездо свить. Я дома-то заперся, а он еще в окна стучал. Потом к вам полетел, – добавил он, кивнув соседям.

– А может, все-таки, было еще что-то необычное? – умоляюще протянул мальчик.

– Да я без очков был, – почти обиделся дед, – ну, кажется, лысый был воробей ваш. Но это не точно! Мне могло показаться!

– Тогда все понятно, – фыркнула Юлька, – это он не гнездо хотел свить, это он парик из твоих волос хотел сделать!

– Раз дразнишься, ничего не скажу, – надулся дед.

– А есть что сказать? – решила еще немного подразнить его внучка.

– Ничего больше от меня не узнаете, – совсем разобиделся Макар.

– Прекрати, Юлька, – Костик пытался что-то вспомнить, – не обижайся на нее, дед, лучше вспомни точно, что за лысина была у воробья?

– Тебе скажу, а им – нет, – кивнул головой на девчонок дед.

– Ну, прости, пожалуйста, – стала ластиться Юлька, – я вредная, противная, глупая девчонка.

– Я повторяю, – строго сказал дед, – я был без очков, поэтому плохо рассмотрел. Может, была лысина, а может, просто перышки розовые. И вообще, с перепугу мне многое могло померещиться.

– Стойте! – осенило вдруг Костика, – помните того воробья, который напал на Пери? Я еще говорил, что у него на голове что-то розовое? Ведь именно с нападения этого воробья и началась птичья смута! Именно он вьется все время около нашего дома! Именно он проявляет больше всего агрессивности!

– Значит, скорее всего именно он…

Прогремевший взрыв не дал Лидочке договорить.

ГЛАВА 6

Переглянувшись, дети стремглав бросились на улицу. Там они влились в толпу любопытных, направляющихся в сторону центра города. Чтобы не терять драгоценного времени, ребята сели на автобус. То и дело их обгоняли воющие красные пожарные машины, черный дым поднимался над городом и затягивал по-летнему безмятежное небо.

Как оказалось, взрыв произошел на бензозаправочной станции. Среди версий, обсуждаемых толпившимся перед заграждением народом, излюбленной, конечно, была версия терракта. В пестрой толпе Юлька первая разглядела знакомых ей старушек, сведениями которых она всегда нагло и бесплатно пользовалась для того, чтобы узнать свежие городские новости.

– Ваньку-то в милицию поволокли, – тараторила одна из них, – он кричит, говорит, что это воробей виноват, а милиционеры не слушают. Говорят: «Бабушке своей будешь рассказывать о воробье». Чего говорят? У Ваньки тут сроду бабушки не было. Я-то знаю.

– Значит, он террорист-то?

– Да бог с тобой! Ненормальный, может, но не террорист. Сам подошел к лейтенанту-то и рассказывает, что курил метров за сто от заправки. Вдруг, значит, подлетает к нему воробушек. Махонький такой, с хохолком розовым. Ну, Ванька-то прослышал о бешенных воробьях, испугался. Но тот не стал его трогать, только сигарету изо рта выдернул, да полетел в сторону заправки. Ванька еще смеялся, что воробьи совсем сдурели, курить начали. Вот и досмеялся! Заправка как бабахнет!

В общем, ребята узнали то, что им нужно. Взрыв подстроили птицы, и даже не просто птицы, а совершенно конкретный воробей с загадочным розовым хохолком. Правда, для достижения конечной цели эти знания ничего им не давали. Но было совершенно ясно: масштаб птичьего беспредела становился все шире и шире.

– Может, подберемся к милиции? – предложил Костя. – Узнаем еще что-нибудь.

То, что так легко пришло в голову, оказалось не так просто воплотить в жизнь. Милицейскую машину плотным кольцом окружала толпа любопытствующих. Чтобы пробиться сквозь это кольцо, ребятам пришлось немного поработать локтями. Когда они, наконец, потные и запыхавшиеся, попали в зону слышимости разговора, происходившего между стражами порядка, задержанными и свидетелями, до них донесся только отрывок разговора:

– Да я сам видел! – кипятился чумазый парень в драной рубахе. – Сначала грач просто ходил, а потом подскочил к шлангу и стал его расклевывать. Пока я успел подбежать, да прогнать его, грач успел пробить хорошую дырку. Бензин и потек. Я перекрыл вентиль и побежал через дорогу за песком. Вот тут все и взорвалось. А как взорвалось, кто взорвал, – не могу вам сказать. На заправке в этот момент никого не было, если только кто подошел, пока я за песком бегал?

Несчастный главный подозреваемый, некий Ванька, печально смотрел окна из машины сквозь железные прутья решетки. Остальные задержанные тоже были посажены в милицейский ГАЗик, и машина, отчаянно сигналя, упорно стала пробираться сквозь плотную толпу заинтересованных сограждан.

Ребятам ничего не оставалось делать, как последовать ее примеру.

– Что скажите? – спросил Костик девочек.

– Воробья надо ловить, – коротко резюмировала Юлька.

– Может, ловить-то уже и нечего, – буркнула Лидочка.

– Как это? – не понял Костя.

– Как! Вы что, не понимаете, что если это именно он бросил сигарету в бензиновую лужу, то от него осталось только воспоминание?

– Точно, – медленно согласился мальчик, – воробей был в эпицентре взрыва! Ни одна живая душа не смогла бы спастись оттуда. Значит, проблема решена?

Дети долго смотрели друг на друга. Ох, как хотелось им торжествовать победу! Но еще ничего не было доказано. Может, Леггорна погибла в огне, а может, нет. Может, с ее гибелью снялось заклятие со всех птиц, а может и нет. В любом случае, радоваться было рано.

– А чего мы думаем? – прервал молчание мальчик, – птички, кажется, не особо и маскируются. Если заклятие снято, мы сразу это увидим. Если не снято, то неизвестно вообще, как мы доберемся до дома.

Его слова подтвердились тут же, на автобусной остановке. Автобусы стояли друг за другом и даже не думали двигаться с места. Злые, как черти, водители ругались, на чем свет стоит, и пытались поправить положение с помощью незамысловатых инструментов.

У каждой машины была своя беда. Где выбиты стекла, где проколоты шины, где подсыпана какая-то гадость в бензобак. Водители винили вездесущих мальчишек, бабули шептались о злобных и безжалостных террористах, и только трое подростков знали точное имя виновницы бед, обрушившихся на город.

* * *

Вечером не состоялось традиционных дебатов, которые «украшали» тихие семейные вечера в доме Романовых. Обычно, когда все дневные дела были закончены, начиналась война вокруг телевизора. Папа не мог пропустить какой-нибудь редкий спортивный матч. Мама резонно замечала, что после того, как она весь день крутилась как белка в колесе, ей просто необходима милая легкая мелодрама. Костик отстаивал право на просмотр очередной серии о героических буднях Геракла, а Лидия билась насмерть за телевизионный пульт в надежде посмотреть новые приключения трех хорошеньких ведьм из голливудского телесериала.

Нынешний день не был похож на другие. Сегодня все единодушно захотели посмотреть вечерние новости. Сначала шли обычные репортажи, освещающие события в стране и за рубежом, потом на телеэкране замелькали картины наводнения, лютующего в далекой Африке, и только в конце выпуска Романовы, да и все остальные жители Мелекеса увидели то, чего так ждали.

Холеный диктор хорошо поставленным голосом рассказал о взрыве бензоколонки в Мелекесе, привел пару версий причин катастрофы. Брат и сестра ждали, когда же он заговорит о пернатом беспределе, но диктор ограничился только двумя скупыми предложениями:

– Не только взрыв взбудоражил жителей Мелекеса. Есть подозрение, что птиц в этом городе поразила неизвестная пока инфекция, вызывающая серьезное поражение психики пернатых.

Сюжет сменился спортивными новостями. О сумасшедших птицах больше ничего сказано не было.

– Вот видите, – обреченно всплеснула руками мама, – даже в Москве заинтересовались проблемами нашего городка. Значит, все очень серьезно. Я теперь и на улицу побоюсь выходить. Там взрывается, тут птицы с ума сходят. Да еще эти аварии! А я-то надеялась, что мы приехали в тихий, спокойный городок.

– Это просто совпадения, – успокоил ее папа, – а взрывы с разной периодичностью происходят постоянно. Сегодня у нас, завтра – в Гондурасе. Если сведения о птичьей заразе дошли до верхов, значит нашими проблемами заинтересовались, и скоро все приведут в норму.

Кто приведет и как, Владимир Иванович не стал пояснять. Видимо, он и сам не вполне хорошо осознавал это.

Зато его дети, тихо удалившиеся к себе в мансарду, подозревали, что даже самое сильное оружие не способно остановить эпидемию, поразившую птиц Мелекеса.

* * *

Утра вечера мудренее. Было уже поздно и не было смысла на ночь глядя пробовать строить планы по спасению мира. Поэтому брат и сестра разошлись каждый в свою комнату. Стоило Лидочке зайти в спальню, как из под дивана выскочила кошка. Она бросилась в ноги хозяйке, стала тереться о коленки, громко, жалобно мяукать и заглядывать в глаза своими розовато-карими глазками.

– Что, киса, – погладила девочка свою любимицу, – соскучилась? И чего это ты весь день тут сидишь? Даже вниз не спускалась. Идем, я тебя покормлю.

Но Пери категорически отказалась выходить из комнаты, казавшейся ей безопасной. Пришлось хозяйке самой идти на кухню и тащить наверх миски с сухим кормом и водой. Кошка с жадностью поела и собралась идти скрываться под диван, но Лидия ее остановила.

– Хватит тебе собирать пыль, – приказала она решительным тоном, – ложись-ка на свое место и спи, как все порядочные кошки.

Пери нехотя послушалась. Постоянно бросая взгляд на окно, которое ее хозяйка открыла на ночь, кошка улеглась в свою корзинку и скоро уже мирно, сонно мурлыкала. Лида никогда не страдала бессонницей. Она повернулась на бок и сладко засопела, едва ли не опередив свою кошку.

* * *

Ночи в Мелекесе тихие-тихие, как в деревне. Исключительно редко проносятся автомобили, сердито рыча от того, что неугомонные водители не дают им отдохнуть и ночью. Иногда бывает, что какой-нибудь особо бдительный пес поднимет тревогу и разбудит своих менее внимательных товарищей. По весне влюбленные коты нарушают спокойный сон утомленных граждан. Но такое случается нечасто. Обычно на улицах ночного города царит просто звенящая тишина.

Лида спала крепко. Ветерок легко играл кисейной желтой занавеской, придавая ей самые причудливые формы, на какие только был способен. Равнодушная, слишком уверенная в себе луна без интереса заглядывала в комнату.

Сон девочки был спокоен и безмятежен, чего нельзя было сказать о Пери. Кошка не спала. Широко распахнутые глаза, горевшие фосфорицирующим зеленым светом, напряженно смотрели в одну точку. Что она видела? Если бы кто-то вполне реальный заглянул в комнату, то не увидел бы ничего особенного. Разве только маленькую пичужку, застывшую на подоконнике.

С первого взгляда это был обыкновенный спящий воробей. Но неподвижность его настораживала. Создавалось впечатление, что это даже и не живой воробей, а искусно выполненное чучело. Неизвестно, долго ли длилась бы эта своеобразная игра «в гляделки», если бы на первом этаже дома не начали низко и хрипло бить старинные часы, оставшиеся еще в наследство от бабушки.

Тогда с птичкой произошли удивительные метаморфозы. Ее тень, несколько превышающая размеры хозяйки, отделилась от тела и стала расти. Сам воробей как стоял неподвижно, так и остался стоять на месте, продолжая напоминать детскую игрушку. А тень… Она уже не напоминала просто тень. Она выросла до размеров человека и посветлела. Через несколько секунд она уже вполне определенно напоминала очертание человеческого тела.

А через минуту перед широко раскрытыми глазами кошки предстала прекрасная дама. Вся она была закутана в белое, воздушное покрывло, украшенное легкими, пуховыми перышками. Покрывало колоколом стояло вокруг дамы, не давая возможности рассмотреть ее фигуру, но зато выгодно подчеркивая прекрасное, с классическими чертами, лицо.

Да, женщина была прекрасна. Это был тот тип лица, которое не нуждается ни в ухищрениях визажистов, ни в стараниях косметологов. Только ярко-желтые, горящие злобой глаза не давали поддаться очарованию ее облика, да какой-то нелепый розовый кокошник не делал чести ее вкусу.

Леггорна, а это была, конечно, она, медленно подплыла к дивану, на котором спала девочка. Сначала она просто пристально разглядывала ее. Потом прекрасные глаза стали терять свою изысканную форму и становиться до обидного круглыми. Белки куда-то исчезли, а желтая радужная оболочка засветилась пронзительным, каким-то внутренним светом, освещая лицо спящей Лидочки.

Ровный, классической формы нос потерял очертания, вытянулся, загнулся вниз и наконец превратился в уродливый, неприятного желтого цвета клюв.

Из складок одеяния показались кривые, грязные когти. Они венчали желтые, все в отвратительных буграх трехпалые лапы. Уже далеко не прекрасная Леггорна оперлась своими жуткими лапами о край дивана. На несколько секунд круглые глаза затянулись мутной пленкой. Видимо, демоница пыталась сосредоточиться.

Наконец, она решилась. Ядовито-желтый свет опять озарил лицо жертвы, мерзкий клюв приоткрылся, уродливые лапы с острыми когтями поднялись и застыли на уровне лица внучки ненавистной демонице белой ведьмы.

* * *

Истошный кошачий вопль заставил подпрыгнуть на своей кровати крепко спящего Костика. Мальчик, внутренне готовый к бою, прислушался. В комнате сестры явно было не все в порядке. Незнакомое ранее грозное рычание Пери, хлопанье огромных крыльев, другие, непохожие не на что звуки не давали времени на размышления.

Захватив теннисную ракетку, кстати попавшуюся под руку, мальчик бросился на помощь сестре. Из под двери ее комнаты бил ядовитый, желтый свет. Костя схватился за скобку дверной ручки и тут же со стоном отдернул руку. Железо оказалось раскаленным, как утюг.

Не долго думая, Костик просунул в скобку ручку так кстати подвернувшейся теннисной ракетки и, взявшись руками за ее концы, потянул дверь на себя. Она нехотя поддалась. От картины, открывшейся его глазам, мальчик слегка оторопел.

На постели сестры находилось что-то бесформенное, накрытое одеялом. По комнате металось огромное белое нечто. Это нечто напоминало и человека, и птицу одновременно. Оно хлопало крыльями, судорожно хватало воздух широко раскрытым желтым клювом и отчаянно пыталось отцепить орущий диким голосом черно-белый комок от своей спины. Но комок этот и сам, кажется, не мог отцепиться.

Пери, а это она вцепилась в спину Леггорны, с котеночного возраста не научилась контролировать запуск и выпуск своих когтей. Поэтому вполне миролюбивая кошка частенько оставляла тонкие царапины на руках своей хозяйки и других членов семьи, безрассудно решивших поиграть с ней. Постоянно приходилось девочке спасать свою любимицу, зависшую на настенном ковре или отцеплять ее острые коготки от пушистого ворса паласа.

Сейчас, похоже, ситуация повторилась. Но «зависла» кошка не на безопасном ворсе ковра, а на балахоне свирепой и мстительной демоницы. Желтые глаза Леггорны метали молнии и в буквальном, и в переносном смысле. Они одновременно горели огнем ненависти и посылали пучки ослепительного света.

Костик наконец-то пришел в себя, размахнулся, дождался, когда демоница приблизиться и изо всех сил ударил ее по голове своим отнюдь не боевым орудием. Свет ядовито-желтых глаз на мгновение ослепили его, а ракетка прошла сквозь тело Леггорны, не причинив ей никакого вреда.

Но это не остановило отважного мальчика. Снова и снова делал он выпады, подражая мушкетерам, наносил удары в стиле дамы, выбивающей ковер, крутил теннисной ракеткой как заправский ниндзя нунчаками. И все бесполезно. Его усилия не приносили никакого вреда страшной женщине, мечущейся по комнате.

Дважды она подлетала к окну, складывала ладони вместе и словно пыталась нырнуть в неподвижно стоящего на подоконнике воробья. Но у нее это не получалось. Она только падала на пол, каждый раз звонко клацая челюстью о подоконник.

Когда она упала в третий раз, Костик успел подбежать к ней и с размаху опустить ракетку в копошащуюся на полу белую массу из кисеи и и перьев. Он вложил столько силы в удар, что не удержался и упал прямо в складки белоснежной материи. Ничего не смягчило его падения, и мальчик пребольно ударился об пол. Последнее, что он увидел, были круглые, лишенные всякой мысли глаза и острый крючковатый клюв. Вдруг голову его словно стянуло широким металлическим обручем, руки и ноги придавила многотонная тяжесть, грудная клетка никак не желала приподняться, чтобы вдохнуть немного живительного воздуха. «У какой-то птицы я уже видел такие глаза», – подумал мальчик, теряя сознание.

Демоница встала. Теперь уже никто не мешал ей, кроме этой мерзкой кошки, вцепившейся в ее балахон. Она подошла к столу, схватила когтистой лапой большие ножницы и, с трудом полуобернувшись, занесла их над отчаянно пытавшейся отцепиться от нее Пери.

Теннисная ракетка, вовремя подхваченная чьей-то рукой, прошла через демоницу насквозь и попала прямо в кошку, лихо отфутболив ее в угол. Освобожденная от когтей Пери, полуптица-полуженщина издала непонятный резкий возглас, сложила ладони вместе и, на лету уменьшаясь, заскочила в тело воробья. Птица тут же ожила, вспорхнула и исчезла в темноте ночи.