Текст книги "Нити разрубленных узлов"

– Затем, что она у тебя все еще есть.

Его голос прозвучал немного странно, будто слегка виновато. А чувство вины возникает лишь в том единственном случае, когда…

Что ценного может быть в жизни? Я помню мертвые тела у своих ног. Я помню, что убивал. Много. Мы играли в очень простую и очень старую игру: убей или будь убитым. Я выиграл. Но ставки, что мы делали, стоили одинаково, и последняя легла на кон, когда на поле осталось всего двое игроков.

– Я ведь должен был умереть, да?

Натти промолчал, а зря. Ответ был очевиден. И лучше было бы, чтобы он прозвучал.

Воспоминания по-прежнему плескались в моей голове, как волны моря, потревоженного приближающейся бурей, но никак не желали добраться до берега сознания. Чувствовалось только одно: смерть, которая должна была прийти и которая почему-то передумала, меня не пугала. Ни тогда, ни теперь. Должно быть, я готовился к ней. Может, даже сам рассчитал все и осуществил. Наверное, по очень веской причине. Да, я вполне мог это сделать. Кто же из нас тогда промахнулся?

– Что-то пошло не так?

Он снова выдержал долгую паузу, прежде чем пробурчать:

– Да.

– И что же?

– Он все еще здесь.

– Он?

– Демон.

Снег под ногами. Тело, послушное даже не мимолетной мысли, а ее надвигающейся тени. Сражение не на жизнь, а на… Нет, именно на жизнь.

Демон. Враг рода человеческого, пришедший в наш мир, чтобы разделить народы, чтобы поднять войной сына на отца и отца на сына? Друг, направлявший мою руку в бою? Неважно. Если он лишний здесь, он должен уйти.

– Прогони его.

– Не могу!

Последние слова он почти выкрикнул, с самым настоящим отчаянием.

– Почему?

– Потому, что в последний момент ты все испортил!

Вот это новость. Значит, промах все-таки мой. Обидно слышать.

– Ну да, конечно. Итак, я один во всем виноват?

– Не веришь? – Я почувствовал, как он наклоняется надо мной. – Не веришь? Хорошо, слушай. Разделить демона и человека можно без потерь, только пока желание еще не исполнено до конца. Если действовать быстро, сразу же после посева. Чем больше проходит времени, тем глубже проникновение. А вы двое вообще были похожи на большой причудливый узел. Переплелись, что называется, намертво.

– То есть нас нельзя было разделить?

– Чтобы хоть кто-то один остался жив? – Натти хмыкнул, впрочем, весьма невесело. – Нет. И когда я это понял, я…

«Начни с себя. Сражайся!» Эти слова еще звучали эхом, заставляя мое тело еле заметно дребезжать.

– Приказал мне покончить с собой. Помню.

Он согласился, хотя не слишком охотно:

– Угу. Приказал.

– Потому что был уверен: я исполню приказ в точности?

– Сам знаешь.

Наверное, знаю. Наверное, помню. Больно осознавать, что человеку, сейчас разговаривающему со мной, известно обо мне так много. Должно быть, я всегда был открытой книгой. Вот только хорошо это или плохо? Попробовать понять? Или не стоит?

– Значит, я себя убил. А что случилось потом?

– Могу только догадываться. Мне казалось, что демон изгнан.

– Ты не знал этого наверняка?

– Ну-у-у… Я знал, что демон не пробрался ни в какое другое тело. И в твоем вроде бы тоже ничего не оставалось.

Замечательно. Охотник на демонов, человек, в присутствии которого сомнения, затаив дыхание, прячутся по углам, не уверен в самом себе?

– Теряешь сноровку?

Он не отвечал долго, но все же признал:

– Это возможно.

Еще одна чудесная новость.

Есть Дарствие, из века в век подвергающееся пришествию демонов. Есть Цепи, ведущие слежку за невидимыми врагами. И есть всего один человек, умеющий выгонять незваных гостей из дома. С переменным успехом, к сожалению, но и это неплохо: пока привратник бодр и силен, постояльцам нечего опасаться.

Пока.

– Добей, а?

– Выполнение подобной просьбы стало бы крайне неосмотрительным поступком, – произнес женский голос, обладательница которого находилась чуть поодаль от меня. Скажем, у дверей комнаты.

– У нас гости? – спросил я, но Натти почему-то не поддержал шутку. Вообще ничего не сказал, отодвигаясь прочь и, судя по всему, вставая с постели.

– Я намерена быть здесь хозяйкой, – сообщила женщина. – Во имя всеобщего блага.

Она подошла ближе, принося с собой тонкий цветочный аромат, которым почему-то совсем не хотелось дышать. Но сделать вдох все-таки пришлось, хоть и не по своей воле: жесткие пальцы сжали мои ноздри, заставляя широко открыть рот навстречу другому рту, наполненному чем-то вроде ледяной воды, от соприкосновения с которой все ощущения вздрогнули и…

Умерли.

* * *

– Вы сможете ему помочь?

Натти спрашивал, однако в его голосе не слышалось никаких чувств, словно вопрос был просто данью правилам ведения беседы. Впрочем, ответ прозвучал примерно в том же тоне:

– Я прибыла сюда не оказывать помощь. Но если речь зашла об этом… Помогать нужно вам, а не ему. Он всего лишь труп.

Последовало возражение, правда не слишком настойчивое:

– Он еще жив.

– Да. Если такое состояние можно назвать жизнью. Вы сами убили этого человека. Помните?

Кем бы ни была участвующая в разговоре женщина, она, похоже, имела право и возможность действовать по собственному усмотрению. Невзирая ни на чьи заслуги или особые таланты. Хотя…

Я ведь ничего не знал об охотнике на демонов, пока не повстречался с ним лицом к лицу. Не знал даже, что демоны вообще существуют. Значит, и многие жители Дарствия оставались в неведении касательно опасности исполнения желаний. Зато Цепи известны повсюду и повсюду если не уважаемы, то нагоняют страх. За спиной этой женщины чувствуется внушительная поддержка, но разве Натти в свою очередь не связан с…

– Я должен был так поступить.

Нет, он ее точно не боится. И не собирается оправдываться или просить. Но почему тогда не переходит в свое привычное наступление?

– Конечно. Только ваши методы… – Последовала презрительная пауза. – Давно устарели.

– Они действуют.

– О, еще бы! Самый надежный способ избавиться от демона – это уничтожить его пристанище, не так ли?

– Убивать приходится не всегда.

– И когда последний раз вам повезло оставить одержимого в живых?

Кажется, женщина откровенно забавлялась этим разговором. А Натти не стал отвечать, хотя как раз молчание выглядело похожим на вынужденное признание.

– Ваши сельские дедовские методы… – продолжила смаковать свое превосходство властная незнакомка. – С тех пор наука управления демонами ушла далеко вперед. Но вас, видимо, не знакомили с открытиями и достижениями наших мастеров?

– Зато я близко знаком с тем, кто испытывал эти достижения собственным телом.

Последовала новая пауза, слегка недоуменная, но довольно быстро закончившаяся скучающим:

– О нем говорите, не так ли? – Ее пальцы коснулись моего живота. Холодные. Скользкие. Лягушечьи. – Он ведь служил сопроводителем? Да, точно. И если верить послужному списку, был совсем неплох… Для сопроводителя, конечно.

– Разве они бывают плохими?

– С нашими заботами? – Она усмехнулась. – Никогда. Собственно, ради такого подтверждения и затевались все исследования. Трудно воспитать достаточное количество достойных исполнителей из того сора, что обычно попадает в невод вербовщиков. А солдаты нужны всегда, и чем дальше, тем больше… Вы видели последний Сев? Он оказался чуть ли не обильнее, чем предыдущий. Хорошо, что мы знали, как поступать… Теперь уже знали. А главное, у нас было при себе все необходимое, чтобы изъять демонов почти сразу же по их прибытии.

– Куча Сосудов? – уточнил охотник.

– Они тоже безнадежно устарели. К тому же каждому Сосуду нужен хозяин, а это всегда рассредотачивало наши силы и ослабляло нас… Но теперь старым традициям приходит конец. Уже пришел. Еще немного, и ловить демонов сможет любой человек, обученный всего лишь нескольким простым действиям.

– У вас богатое воображение.

– Увы, оно намного беднее истинных возможностей, дарованных нам пришельцами из другого мира, – одновременно скромно и торжественно сообщила женщина. – На что клюют демоны?

– На желание.

– Да, такую ненадежную приманку… Она ведь ненадежна, и вы знаете это лучше других. Вечно прячется, растекаясь по закоулкам нашей души. Но если вытащить ее наружу… Когда-то вы посвятили свою жизнь охоте. А сколько времени и демонов вам понадобилось для учебы? Не хотите отвечать? Не надо. Легко могу предположить. Я изучала архивные бумаги, в которых описывалось ваше убогое искусство и способы обучения. Не понимаю только одного: как вам в голову пришло стать охотником? Или ваш учитель не рассказал заранее, через что придется пройти?

– Рассказал, – признал охотник.

– И вы все равно согласились?

– Кто-то должен был это сделать.

– Кто-то… – вздохнула женщина. – Вот так, неопределенно, с надеждой на то, что найдется очередной воодушевленный простак. А если бы не нашелся? А следующий после вас? Он появится?

– Когда придет время, – твердо ответил Натти.

– Могу поспорить, выбор у вас небогат. Это будет либо восторженный дурачок, либо хитрец, ищущий выгоду, а вам ведь нужно совсем другое… Но как раз такие «другие» люди живут и знать не знают, кто такой охотник на демонов, зачем он нужен.

– В отсутствии сведений есть и ваша заслуга. Заслуга Цепей.

– А что мы могли еще сделать? Как иначе можно было успокоить народ, кроме как опустить завесу молчания? Или вам было бы приятнее каждую ночь Сева видеть, как сотни людей дерутся друг с другом за обладание синей звездочкой?

– Можно было рассказать им об опасности.

– Которая ничтожна перед возможным могуществом! – В голосе женщины послышалось что-то вроде тщательно скрываемой зависти. – Вы верите в людей. Я – нет.

– Это ваша беда, – печально, как мне показалось, заметил охотник.

– Это мое преимущество! И перед вами в том числе. Я не живу верой в чудеса. Я творю их!

Какое-то время слов не было слышно, одни лишь тихие шаги и шуршание ткани. Потом раздался тихий хрустальный звон.

– Взгляните сюда. Видите эту жидкость? Она ничего не напоминает вам?

– Цвет очень похож.

– И не только он. Все те же свойства, даже лучше. Эссенция демона. Истинное действующее вещество. Понадобилось много опытов, чтобы получить его. Много лет…

– И много жертв, – предположил Натти.

– Жертвы есть и будут всегда, – ничуть не смутившись, подтвердила женщина. – Но мои, в отличие от ваших, погибли не впустую. Да, нам долго не удавалось выделить саму суть исполнения желаний. И знаете почему? Потому, что мы думали так же, как и вы. Думали, что все происходит в таком месте, которое нельзя ни увидеть, ни пощупать. В душе, как ее обычно называют. Но на самом деле изменяется плоть! Достаточно было лишь пристально понаблюдать, чтобы выявить эти изменения. А потом оставалось только научиться изымать причину происходящего и хранить ее для последующего использования.

– Так и появилось Сопроводительное крыло?

– Оно уже существовало ко времени первых испытаний. Но да, оно было самым удобным полем для получения всходов. Солдаты, исполняющие приказ… Они послужили нам верой и правдой.

– Туда ведь отбирали не каждого.

– Разумеется. Образцы для начальных испытаний всегда должны быть предельно похожи друг на друга, иначе результаты невозможно обобщить.

– А вы не боялись, что, получив ваши особые зелья, кто-то захочет использовать их по своему усмотрению? Это же так заманчиво.

Женщина фыркнула:

– И кто из нас не верит в людей? Да, опасения были. Но для того на первых порах и вводилась постоянная муштра, чтобы в головах сопроводителей не возникало никакой дурной мысли.

– А потом?

– Потом стало ясно, что бояться нечего. Средства, несущие в себе следы демонического присутствия, влияли не только на тело. Еще и на кое-что другое. – Она помолчала, словно раздумывая, продолжать или нет, но желание утвердить свое превосходство победило осторожность. – Они подавляли волю. При достаточно долгом применении. Впрочем, такое свойство было только на руку и нам, и нанимателям сопроводителей.

– Что же хорошего в безвольной кукле?

– Ну не настолько безвольной, как вам кажется, – возразила женщина. – Постепенно были определены граничные количества зелий и предельное время их действия. Но конечно, наблюдались и побочные последствия, куда же без них.

– Кто-то из сопроводителей заканчивал службу досрочно?

– Бывало и так. Особо рьяные, нарушавшие правила. Правда, последний такой случай произошел давным-давно.

– В Чумную весну, не так ли?

– Вы много знаете… – чуть угрожающе протянула женщина.

– Но не того, что действительно бывает необходимым, – пробормотал Натти.

– Тот безумец возомнил себя всемогущим. Думал, что справится со всем самостоятельно.

– Думал не без помощи ваших зелий.

– Я не отрицаю вину Цепи одушевления, если хотите поймать меня на слове. Но после той неосторожности подобное больше не повторялось. А теперь и не повторится никогда.

– Откуда такая уверенность?

– Посмотрите на содержимое этого флакона. В нем не зелье. В нем сама суть демона. Очищенная от всего постороннего, что могло попасть сюда из другого мира. Средство для исполнения желания, причем не одного.

– Невозможно.

Голос Натти не прозвучал ни громче, ни тише, казалось, все оставалось прежним, и тем не менее чувствовалось: этот человек знает, что говорит. Вот только его собеседница, похоже, обладала совсем иными знаниями.

– Испытания уже проведены, – равнодушно, с еле уловимой долей злорадства сообщила женщина. – И они закончились успехом. Эссенция позволяет любому человеку, независимо от врожденных и приобретенных качеств, стать быстрым, сильным, ловким. Каким угодно.

– И послушным? – не смог не съязвить Натти.

– Вопреки вашему недоверию, да.

– И никто из подопытных не попробовал пожелать чего-то своего? Чего-то для себя?

– Видите ли… – Она снова прошлась по комнате, шурша полами одежды. – Все зависит от условий применения: даже смертельным ядом можно лечить болезни. Люди, которые принимали эссенцию, не подозревали о существовании демонов и ничего не знали об исполнении желаний. Удобно, не правда ли? Неведение, так вам не нравящееся, сослужило нам добрую службу. Конечно, мы брали людей не с улицы. Это были те же солдаты, привыкшие исполнять приказы. Солдаты, не сомневающиеся в словах своего командира.

– Их число не бесконечно.

– Как и количество эссенций, полученных нами. Разумеется, наделены особыми возможностями будут не все, а только самые достойные исполнители. Пока что. Пока мы не найдем способ пополнить наши запасы.

– А для этого нужны демоны, – задумчиво подытожил охотник.

– Да, – согласилась женщина. – Поэтому я поспешила прибыть сюда. Нельзя упускать ни одного, ставшего известным.

– Вы сможете его… изъять?

– Без сомнения.

– А что станет с…

– С тем, кого вы не смогли добить? – уточнила она. – Все зависит от условий, помните?

– Он выживет?

– Я не могу обещать ни этого, ни обратного. Демон будет изъят, если вам это важно знать.

– И посажен в склянку?

Женщина снова усмехнулась:

– Похоже, вы не поняли главного… Что ж, вам простительно. Объясню еще раз. Эссенция, которую мы выделяем из тела одержимого, сохраняет в себе всю силу демона, но она лишена враждебной воли. Полностью. Это как сок, выжатый из ягод. Как отвар трав. Много пользы и никакой опасности.

– Ягоды могут быть волчьими, а травы – ядовитыми.

– На выбор знахаря. Понимаю, что вы хотите сказать, но вы ошибаетесь в главном. Доступные мне орудия преобразуют демона из опасного врага в совершенно безвредное вещество. Да, его можно будет применить по-всякому, не спорю. Но за таким применением легко проследить. Легче, чем за людьми в ночь Сева.

– Вы многого достигли, – признал Натти.

– Хотите меня похвалить?

– Если вам это нужно.

– Похвала всегда приятна, особенно заслуженная. Но не я одна ее заслужила. Так должно было случиться, рано или поздно. Это просто течение времени. Что-то устаревает, что-то приходит на замену. Вы же, в конце концов, прекращаете латать старую одежду и надеваете новую, не так ли?

– Но старые вещи очень часто бывает жаль выбрасывать.

– Жалость! От этого чувства следует избавляться сразу же, как начинаешь ощущать его присутствие в себе.

– Вы думаете?

– Я уверена. Если бы мои наставники и наставники их наставников жалели о том, что делают, люди были бы обречены раз за разом впускать в себя демонов и не надеяться на спасение.

– А вы собираетесь их спасать? – усомнился Натти.

– Не знаю, что вы усвоили из нашего разговора, но повторю еще раз, – сухо сказала женщина. – Мы получили в свое распоряжение средство, способное стреножить демона и обратить его возможности на пользу людям. Теперь осталось только добраться до каждого из пришельцев и…

– Пленить всех? Но придут новые.

– Рано или поздно они закончатся: преобразование в эссенцию не позволяет демону вернуться. Что толку в ваших методах изгнания? Они только давали небольшую передышку, а потом все повторялось снова. Мы же расправляемся с демонами раз и навсегда.

– Браво! – Послышались хлопки ладоней.

– Смеетесь надо мной? Зря. Знаете, чего я хотела бы сейчас больше всего на свете? Испробовать силу вытяжки на вас. В вас ведь живет великое множество демонов… – Ее голос зазвучал почти влюбленно.

– Почему же не пробуете?

– Я не сумасшедшая. Здесь перевес на вашей стороне. Но только здесь. За пределами Катралы я найду способ исполнить свое желание. Вас больше некому защитить, а Цепи теперь не нуждаются в вашей помощи.

– Не торопитесь с выводами?

– Вы позвали меня сюда, чтобы исправить вашу ошибку. Хоть каким-либо образом. Но уже одно то, что вы ее совершили…

Ненадолго повисло угрожающее молчание.

– Предупреждаете? А не боитесь, что я все-таки могу испугаться и наделать не просто ошибок, а глупостей? – предположил охотник.

– Пока я не закончу это дело, вы и пальцем меня не тронете. А к тому времени, как закончу, у меня появится поддержка.

– Не в этом городе.

– Да. Не в городе. За его стенами. Вы ведь сами выпросили позволения у местных властей, чтобы пустить в Катралу Цепи.

– Только одно Звено.

Она рассмеялась:

– Одно цепляется за другое, и так без конца! Но вы правы: я предупредила вас. Бегите, пока еще можете это сделать.

– А вот мне всегда было интереснее делать невозможное.

* * *

Наверное, разговор был многозначительным. Наверное, он был неспроста затеян рядом с моим неподвижным телом. Наверное, по крайней мере одному из беседующих было не все равно, слышу я каждое слово или нет.

А вот мне было все равно.

Неподалеку что-то вздыхало, как кузнечные мехи, только делало это намного тише, и с каждым таким вздохом мои легкие наполнялись воздухом и опорожнялись. Не нужно было думать даже о дыхании. Правда, когда это выяснилось, стало понятно и другое: думать мне вообще не о чем.

Два голоса надо мной раскрывали тайны, которые стоили многого. Когда-то. Но не теперь и не для меня, потому что произнесенные слова пролетали мимо моих ушей, как сквозняк. Я должен был их знать. Наверняка знал, и, возможно, они что-то значили в моей жизни, но чувства продолжали упорно молчать.

– Извольте уйти.

– Я мешаю вам?

– Не хочу раскрывать еще больше секретов. Приберегу для следующей встречи. И уже на моих условиях. – Она не смогла удержаться, чтобы не выделить тоном слово «моих».

– Как пожелаете.

Разговор закончился, но тишины не наступило: какое-то время женщина сновала по комнате, звеня, шурша и тревожа мое тело. Больше всего эти прикосновения походили на укусы пиявок, присасывающихся к коже. Правда, природные кровопийцы всегда маскируют свои действия особым ядом, рассеивающим боль, а сейчас все ощущения оставались при мне. Точно такими же, какими вернулись после недолгого сна.

Сначала ничего не происходило, ни внутри, ни снаружи. Я чувствовал только подрагивание вонзившихся в кожу жал. Мелкое-мелкое, оно неотвратимо усиливалось, волнами накатывая на меня, и казалось, моя плоть постепенно начинает дрожать в ответ. А когда дрожь стала болезненно частой и глубокой, все вдруг оборвалось затишьем.

Но буря, как водится, не заставила себя долго ждать.

Где-то под ребрами, может быть на самой границе грудной клетки, возникло странное местечко, которое тут же начало втягивать в себя все, что находилось рядом.

Словно водоворот бездонного омута.

Словно ворот парома, наматывающий на себя канат.

Вот только было ли во мне чему двигаться? А усилие, поначалу казавшееся шуточным, нарастало с каждым вдохом, натягивая внутри моего тела невидимую струну, словно пытаясь… вытащить. Что-то. Но что? Или кого?

Демона. Ну конечно. Женщина ведь говорила об изъятии. Тогда стоит дождаться окончания ее действий. Просто спокойно понаблюдать за тем, как…

А ведь я сам не позволил ему уйти, когда это стало возможным в первый раз. Не отпустил синюю искру, медленно уплывающую в темноту. Почему я так поступил? Хотел спасти его от изгнания? Нет. Ерунда. Таков удел всех демонов, а каждый из нас честно выполнил свою часть сделки. Зачем тогда я задержал его здесь? Чувствовал, что если расстанемся, то сгинем оба? Но я не боялся умереть. Я с самого начала знал, на что иду.

Не страх смерти. Не желание спасти. Что же тогда? Чем я привязал демона к себе, да еще так надежно, что даже охотник не справился со своими обязанностями?

Мне что-то было нужно.

Ответ.

А в чем заключался вопрос?

Память сопротивлялась отчаянно. Будь я предоставлен самому себе, от попыток вспомнить давно бы уже потерял сознание, а может, и все остальное, но сейчас ничто не могло помешать тратить оставшиеся силы. Помешать думать, собирая воедино останки собственноручно убитых воспоминаний.

Мальчик с окровавленными руками. Глаза, горящие алыми угольками посреди сумерек комнаты. Голос, звенящий отчаянием…

«Не причиняй ей вред».

Он повторил это много раз. Достаточно, чтобы прислушаться к странным словам. Но о ком он говорил?

Дыхание. Совсем рядом. Осторожное, затравленное, слабое. Острые края лопаток, коснувшиеся моей спины. Бледный силуэт, мутно освещенный десятками свечей. Девушка, обреченная на искупление чужих грехов…

Лус. Он говорил о Лус. Он хотел защитить ее, а потом вынудил меня пообещать это сделать. Но я так и не получил ответа на свой вопрос.

«Она кое-что для меня значит».

«Ты же демон, что для тебя может значить человек?»

Тогда у меня не было времени на обстоятельную беседу. Или не нашлось желания беседовать. Но вопрос остался, и сейчас именно он натягивался той самой струной.

Почему из всего нашего разговора в памяти задержалось только это? Что такое важное я надеялся услышать?

Натяжение становилось все сильнее, только теперь мне было ясно, как поступать: чуть поддаться, а когда струна провиснет, потянуть ее на себя. Отмотать с ворота хоть половину витка и повторить все сначала. Пока кому-то из нас не надоест. Пока…

– Я не могла больше прятаться.

Голос. Женский. Ничуть не похожий на тот, что звучал надо мной раньше.

– Я больше не могла ждать, когда поняла, что знаю. Теперь знаю. Знаю, что делать.

Путаные слова, взволнованное дыхание, шепот прямо в уши.

– Я знаю. Позвольте же мне…

Она торопилась, глотала слова, но даже если бы повторила все то же самое медленно и вдумчиво, смысл ее речи не стал бы понятнее.

– Я хочу…

Струна вздрогнула. Как она смогла это сделать, натянутая почти до предела?

– Я хочу…

Натяжение стало невыносимым. Только теперь тянули уже не двое, каждый в свою сторону.

Трое.

– Я хочу жить для вас!

Струна лопнула. Разлетелась клочками, зазвенев и зашипев. Связь разорвалась, отбрасывая меня назад. На постель, в путаницу каких-то стеблей и…

Я понял, что смотрю на мир широко открытыми глазами, только когда уткнулся взглядом в нагромождение трубок, засунутых в мой нос и рот. А следующим же движением рванул всю эту дрянь прочь, освобождая путь дыханию. Моему. Настоящему. И ни на мгновение не задумался, получится у меня или нет.

Все кончилось.

Все вернулось.

Обратно?

Она сидела на полу, положив бессильно подрагивающие руки на колени. На все еще голые колени, едва прикрытые сейчас полами черного камзола, застегнутого на одну-единственную пуговицу. Сидела неподвижно, смотрела куда-то прямо перед собой, а по бледным щекам прозрачными струйками текли слезы.

– Вот ведь дуреха…

Горькие слова, эхом повторившие мою мысль, слетели с губ Лус. Только говорила вовсе не она.

* * *

– А ты еще кто такая?

Синяя мантия взметнулась, перекрыв мое поле зрения.

– Что ты здесь делаешь?

Еще один поворот бритоголовой незнакомки вокруг оси взбаламутил воздух.

– Что ты наделала?!

Любой бы огорчился, увидев безобразные ошметки результатов своего труда. Любой бы не сдержал свою ярость, переходя от слов к действиям. Любой бы попытался выместить злобу на том, кто виновен в неудаче тщательно продуманного плана.

– Ах ты…

Я поймал руку, занесенную для удара. Запястье женщины оказалось слишком тонким и хрупким, вопреки представлениям, составленным по итогам подслушанного разговора, а потому звонко хрустнуло, когда мои пальцы сжались тисками.

– Я обещал, что никто не причинит ей вред.

Думаю, она не услышала мои слова, а если и расслышала что-то, пробившееся через удивление, растерянность и боль, то ничего не поняла, потому что сразу же озлобленно сообщила:

– Ты… ты… ты мертвец!

– Все мы когда-нибудь умрем, – охотно согласился я.

– Ты… Пусти! – взвизгнула бритоголовая.

Я разжал пальцы. Женщина метнулась к столу, уставленному разноцветными флаконами, начала лихорадочно шарить здоровой рукой, пытаясь что-то найти, и остановилась, только когда перед ее носом замерцал синий огонек, заключенный в стекло крохотного сосуда.

Огонек, тут же скрывшийся в кулаке человека, чьи волосы падали на плечи разноцветными прядями.

– Неправильное решение.

– Не смейте мне мешать, иначе…

– Иначе что?

Она осеклась, наконец-то осознав, что противников слишком много. Но не утратила боевой пыл.

– Если со мной что-нибудь случится, вы все… Весь этот город будет стерт с лица земли!

Охотник пожал плечами:

– Может быть. А может, и нет. Не думаю, что Золотое звено, даже самое драгоценное из всей Цепи, стоит народных волнений на границах Дарствия.

– Хотите проверить?

Он подумал и честно ответил:

– Нет. – А потом добавил: – Убирайтесь отсюда.

Женщина снова протянула руку к столу, но охотник покачал головой:

– Выбирайте, что вам нужнее, – эти безделушки или ваша жизнь. Причем выбирайте быстро.

Она гневно раздула ноздри, грозно посмотрела на всех нас и вместо ответа выскользнула в дверь. А Иттан несколько вдохов прислушивался к звукам, доносящимся из коридора, пока шаги оскорбленной беглянки не затихли окончательно.

– Ее нужно было отпустить? – спросил я, стряхивая с кожи остатки странно мягких трубок, похожих на полые травяные стебельки.

– Убийство ничего не решило бы, – наставительно заметил охотник.

– Количество твоих врагов уменьшилось бы на одного. Разве этого мало?

– Поверь, у меня их столько, что я даже не замечу разницы. Да ты и сам все слышал.

– Слышал?

Он подмигнул:

– Хотя удачно притворялся спящим.

– Я вовсе не…

Иттан хлопнул меня по плечу, поворачиваясь к Лус, все еще сидящей на полу.

– И ты тоже слышал, как я понимаю?

– Благодарить не буду, не надейся, – буркнул демон.

– А зря. Думаю, твои сородичи дорого бы заплатили даже за обрывок этого разговора.

– Предлагаешь обогатиться на продаже страшной тайны?

– Предлагаю решить, что с ней делать дальше.

Она – или все же он? – поднялась, пошатываясь:

– Проще всего – забыть.

– А мне почему-то кажется, что все здесь собравшиеся никогда не слыли любителями простых путей, – улыбнулся охотник, и я только теперь заметил, что по молодому лицу пролегли глубокие морщины.

Иттан выглядел усталым, почти изможденным, совсем не так, как полагается вечно всемогущему охотнику на демонов, а это значило, что обратно на свои места вернулось далеко не все.

– Что с тобой случилось?

– Ты о чем?

– Выглядишь плоховато.

– Много сил ушло на открытие портала, чтобы притащить сюда эту балаболку.

– Ты в одиночку сделал портал?

– Ну как сказать…

– В одиночку? – зло фыркнул демон. – Ври больше!

– Хочешь вступиться за своих? Давай. Может, я даже проникнусь и отпущу всех восвояси.

Белокурая голова качнулась из стороны в сторону.

– Не хочу. Они сами выбирали эту дорогу.

– Но у них все еще есть шанс вернуться домой. А у этого несчастного шансов больше нет, – разжал кулак Иттан.

Демон бросил короткий взгляд на светящийся флакон и отвернулся.

– Скоро все твои сородичи окажутся пленниками этого мира. Навсегда. Но если их предупредить…

– Я тоже не могу вернуться.

И самый рассеянный наблюдатель заметил бы в этом ответе нечто намного большее, чем сожаление, но охотник не отступил от намеченной цели:

– А другие?

– Они не поверят, пока не станет слишком поздно.

– Что ж, – вздохнул охотник, ставя флакон на стол. – Значит, надо их заставить.

– Поверить?

– Уйти.

Демон настороженно сощурил глаза:

– Зачем это нужно тебе?

– Причин много. Ну вот хотя бы такая: если мне суждено стать последним в своем деле, пусть и само дело закончится вместе со мной.

– Не хочешь делить славу?

– Не хочу делить ее с кем попало. На всех все равно не хватит. А вот на двоих или троих…

– Так на двоих или на троих? – уточнил демон.

– Я не хочу, чтобы мой мир превратился в тюрьму для всех его обитателей, – без тени улыбки сказал охотник. – Ты, уверен, не хочешь, чтобы твои сородичи погибли здесь все до единого.

– Итого двое есть, – загнул пальцы демон.

И они оба как по команде посмотрели на меня.

Обычно так делают, когда хотят получить вполне определенный ответ, – это я понимал. Но никак не мог придумать, что именно ответить.

Они ведь продолжали жить в мире, общем для них обоих. Они понимали и принимали доводы друг друга. Они смогли договориться, потому что видели перед собой одно и то же.

А я?

Цепь одушевления истребит демонов? Хорошо.

Цепь одушевления заставит всех людей служить единой цели? Тоже неплохо. Конечно, в зависимости от цели. Кто-то смирится. Кто-то восстанет. Каждый все равно сделает свой выбор. Но выбор делают, когда есть что класть на чаши весов.

Мое прошлое было ложью. Мне лгали, но и я не отставал. Вдохновенно обманывал себя. Уговаривал то ждать до последнего мгновения, то действовать без раздумий. Исполнял чужие приказы и сам пытался приказывать. Получалось? Нет? Неважно. Все это ушло. Осталось за последним поворотом.

Мое будущее ровно такое же, как и у всех прочих людей. Неизвестное. Счастье – быть глупцом и считать, что знаешь, где и с кем проведешь каждый следующий день. Еще большее счастье – быть уверенным, что можешь расписать свою жизнь наперед. Мне все равно, что случится дальше и случится ли вообще: не удивлюсь любому исходу. Но чтобы двигаться, нужна хоть какая-то цель. И желательно маленькая. Простенькая. Такая, которую не надо будет каждое утро пересматривать. Такая, которая будет постоянной благодаря своей сути. Которая будет сама по себе, но которой может потребоваться…