Текст книги "Как очаровать распутника"

– Эми, я люблю вас.

Ее глаза увлажнились.

– И я люблю вас, Уилл.

На следующий день Уилл захватил корзинку для пикника, которую по его просьбе собрала кухарка. Эми несла одеяло, держа мужа за руку. Они шли по аллее, и солнечные лучи копьями пронзали густую зеленую листву. Ее сердце переполняла радость.

Рано утром, когда Уилл покинул ее постель, она в душе возблагодарила Бога за чудесный дар любви. В тот день, когда Уилл сделал ей предложение, Эми снедал страх. Она не питала никаких иллюзий и верила, что ей придется безвозвратно расстаться с мечтой о любящем муже. А теперь произошло настоящее чудо. Она никогда не забудет выражение радостного изумления на лице Уилла, когда он признался, что любит ее.

Эми знала, что за годы совместной жизни у них еще возникнут разногласия. Она вспоминала – отец с матерью тоже иногда спорили. Впрочем, они никогда не делали этого в присутствии дочери, но она все понимала. Достаточно было увидеть раскрасневшиеся щеки мамы и упрямое выражение на лице отца! Но родители мирились еще до вечера; их любовь помогала преодолеть любой конфликт. Теперь Эми верила, что любовь, которая связала ее и Уилла, тоже поможет им пережить трудные времена, когда бы они ни наступили.

Единственным облачком на горизонте маячил обман – Уилл не знал подоплеки с ее рисунками, – но Эми понимала, что ей следует сделать, даже если придется отказаться от удовольствия видеть, как ее задумки превращаются в восхитительные платья. Завтра она все уладит. Внутренний голос нашептывал, что можно сохранить тайну. Уилл не узнает, если она не скажет ему сама. Но как ей жить с этой ложью? Можно открыть ему лишь часть правды. Мадам Дюпон отказывалась иметь с ней дело, если она не станет брать деньги. Своего рода гарантия, что портниха получит фасоны Эми в единоличное распоряжение. Эми понимала, что ей следует сознаться во всем. Но разве не оскорбительно для Уилла узнать, что она боялась, как бы он не стал играть и делать долги? Тогда их счастливое начало будет безнадежно испорчено. На годы вперед ей останется лишь сожалеть о своем обмане каждый раз, когда он обидит ее очередным проступком, пусть даже самым незначительным.

– Ага, вот и дерево с домиком, – воскликнул Уилл. – Я подумал, не устроить ли нам пир там, где мы начали нашу совместную жизнь?

– Хорошая мысль, – с улыбкой ответила Эми.

Они пришли на место, и Уилл помог Эми расстелить одеяло. Поставил корзинку, и они уселись. Он обхватил ее лицо своими большими теплыми ладонями.

– Я люблю вас, миссис Дарсетт. – Он коснулся губами ее губ. – Я и не догадывался, что у нас так получится. Прошлой ночью, когда мы любили друг друга, я все время думал, как вы мне нужны, и на меня вдруг нахлынули чувства, которых я еще не знал. Никогда не испытывал ничего похожего!

– Я не знала, что мы сможем влюбиться друг в друга. И готова танцевать от счастья, – призналась Эми.

Он опустил глаза.

– Я вас люблю, но я вас недостоин.

– Прошу вас, Уилл, не надо так говорить!

Он проглотил стоявший в горле ком.

– Я делал ужасные вещи. И думал только о себе. Смотрел на других свысока.

– Мы все совершаем ошибки, – возразила Эми. – Прошлого не изменить, но вы уже извлекли свой урок. Я тоже не без греха, – добавила она. – Например, обижала друзей.

– Не намеренно, – уточнил Уилл. – Но я больше не хочу говорить о моем недостойном прошлом. Сегодня мы будем праздновать. – Он открыл корзинку и достал два бокала. – Подержите, пожалуйста, пока я буду открывать вино.

Эми подала ему наполненный бокал.

– За любовь, – сказал Уилл, касаясь своим бокалом бокала Эми.

– За любовь, – повторила она.

Отпив вина, Эми стала расставлять тарелки. Их обед состоял из тонких ломтиков ветчины, цыпленка, сыра и хрустящего хлеба. Уилл ел с аппетитом, а Эми едва могла проглотить кусочек-другой. Насытив любовный голод, она забывала о потребностях желудка.

Трапеза закончилась, и Эми убрала тарелки в корзину. Уилл пристроил бокалы сверху.

– Завтра я приступаю к обязанностям управляющего. Однако как же мне не хочется вас покидать!

– Вас будет дожидаться чудесный обед. И творожный торт на десерт.

Уилл улыбнулся.

– Вы мой лучший творожный торт.

Эми рассмеялась.

– Что ж, тогда я подам сладкое перед обедом.

– А то вдруг не доживу до конца обеда, – подхватил он. Потом его улыбка погасла. – Я только что вспомнил, что прошлой ночью был крайне неблагоразумен. Мы ведь договорились повременить с появлением детей. Возможно, вы уже понесли.

– Уилл, если это случилось, я знаю: мы оба будем очень любить этого ребенка. В тот день, когда вы ловили Питера, мне вдруг представилось, как однажды вы будете играть с нашим собственным сыном.

– Правда?

– Правда. Знаю, вы будете прекрасным отцом, – мечтательно улыбнулась Эми.

Уилл вздохнул.

– И я позабочусь, чтобы все наши дети получали равную долю внимания и любви.

Младший в семье, он, наверное, иногда думал, будто им пренебрегают. Возможно, поэтому он и убегал из дому да устраивал проказы, предположила Эми. Разумеется, она не сомневалась, что домашние хотели ему только добра, – просто младшим детям всегда приходится несладко.

– Уилл, вы говорили, что страшно обиделись на отца из-за того, что он отослал из дому вашего брата. У вас были ссоры с отцом?

– Хок сам решил уехать. После этого отец стал отдавать все внимание мне. Раньше такого не было. Сначала мне нравилась его опека, но потом стало обидно. Ведь это происходило только из-за того, что брат уехал! После его смерти я сгорал от стыда и чувства вины. Потом начал проводить летние каникулы с Беллом.

– А после школы вы отправились с Беллом в большое путешествие, – напомнила Эми. – И вернулись домой только через четыре года.

Уилл уставился на нее.

– На что вы намекаете?

– В тот день, когда я ездила навещать вашу матушку, сестры поведали, что Хок принял меры, чтобы вы снова не уехали в Европу. Они боялись, что теперь вы вообще не вернетесь.

– Они добились своего. Нашли способ вмешаться в нашу жизнь. Так и знал, что это произойдет.

– Я говорила, что для меня вы главный человек моей жизни и что я всегда буду вас защищать. Так я и поступила. Я сказала, что они совсем вас не знают, если считают испорченным человеком. И брат тоже встал на вашу защиту, – добавила она. – Сестрам пришлось признать, что они не правы.

– Если вы полагаете, что они изменятся, вас ждет разочарование, – мрачно заметил Уилл.

– Именно это они думают про вас, – возразила Эми. – А я сказала, что они ошибаются. Вы доказали мне, что вы прекрасный человек.

Уилл раздраженно сорвал пучок травы, но ничего не ответил.

– Уилл, подумайте сами – вы с самого детства бегаете от семьи.

– Что? Это же просто смешно, – возмутился он.

– Я понимаю, почему вы разозлились, когда семья приняла жесткие меры, чтобы удержать вас дома, – сказала Эми. – И по-прежнему думаю, что вы бы вряд ли вернулись, позволь они вам уехать.

Уилл стиснул зубы.

– Позвольте, я угадаю. Вы считаете, что я должен броситься к ним с объятиями, невзирая на все случившееся?

– На самом деле это им не терпится вас обнять.

Уилл казался изумленным.

– Мне кажется, что люди склонны думать о других определенным образом, а потом это мнение приклеивается как ярлык. Очень легко допустить, чтобы такой ярлык сделался частью твоей личности. Когда меня называли «желтофиолью», я приняла чужое мнение. Потом, когда представила, что этот сезон окажется для меня последним, твердо решила – хватит, сорву с себя навязанную мне личину. И надела другую и гордилась, что отныне меня считают самой модной штучкой светского общества. Но на самом деле это не я. Мы все принимаем разные личины, позволяя им маскировать нашу истинную сущность. Пейшенс играет роль старшей сестры. Она считает своим долгом читать всем нотации, а на самом деле не такая. Настоящая Пейшенс беспокоится, что вашей матушке одиноко, и старается проводить с ней как можно больше времени. Так же поступают Хоуп и Гермиона.

Когда вы были ребенком, то вели себя дурно, чтобы добиться внимания домашних, и заслужили ярлык плохого мальчика. Вы допустили, чтобы он пристал к вам на долгие годы. Но это не тот Уилл, которого я знаю!

Уилл, которого я знаю, танцует с престарелой бабушкой и заставляет меня смеяться до слез. Уилл, которого я знаю, не бросил меня, когда я оказалась скомпрометированной. Уилл, которого я знаю, читает мне стихи и устраивает праздники, как сегодня. Я люблю вас, Уилл, за то, какой вы есть на самом деле.

Он опрокинул ее на одеяло и страстно поцеловал.

– Мне нужно кое-что вам сказать. Но не сегодня! Сегодня я просто хочу вас любить…

Эми отвела черную прядь, упавшую ему на лоб.

– Прошлое не имеет значения. Я люблю в вас того мужчину, который рядом со мной сегодня.

На следующий день Уилл поехал в Эшдон-Хаус, и Эми долго махала ему рукой вслед. Вскоре ему предстояло проверить состояние мостов в их имениях. Он уехал, а Эми пошла наверх. В кожаном саквояже лежали новые рисунки и кошелек. Сверху она положила стопку носовых платков, чтобы не звенели монеты. Она намеревалась вернуть деньги мадам Дюпон. Нельзя, чтобы они продолжали лежать на дне сундука, – самая мысль о них стала ненавистна Эми. Она вернет их все, до последней монетки, а потом признается Уиллу. Поведает о своих страхах и сомнениях, которые и заставили ее совершить то, что она считала неправильным. Скажет, что не смогла больше жить, тая в душе обман.

Эми чувствовала, как холодеет затылок. Тоненький голосок пискнул: «Не разрушай свое счастье!» Конечно, ей следует признаться Уиллу, но он только что сказал, что любит ее. «Погоди немного! Одной неделей больше, одной меньше – разницы никакой».

Эми вспомнила, как он заглянул ей в глаза и сказал, что любит ее. Как она была счастлива тогда! Пусть же теперь это счастье укрепит ее. Она выберет правильный момент и признается, но не сейчас, когда только-только сказаны первые слова любви.

Получасом позже Эми переступила порог мастерской мадам Дюпон. Модистка вышла ей навстречу.

– Миссис Дарсетт! Надеюсь, вы привезли рисунки.

– Конечно, привезла. Но сначала мне нужно с вами поговорить. Здесь найдется укромное место?

Модистка кивнула.

– Сюда, – указала она путь рукой.

Эми вошла за ней следом в маленькую гостиную, предназначенную исключительно для хозяйки мастерской.

– Могу я предложить вам чаю? – спросила мадам.

– Нет, благодарю вас. – Эми достала рисунки. – Но прежде чем вы их посмотрите, хочу отдать вам вот это. – И она вручила модистке кошелек. – Я не могу оставить деньги себе.

Мадам Дюпон окинула ее проницательным взглядом.

– Ваш молодой супруг этого не одобрит, а вы не желаете иметь от него секретов.

– Ему нравится, что я рисую фасоны, но он не догадывается о деньгах. Знаю, вы хотели платить мне, чтобы я соблюдала условия нашей сделки. Но я не могу их принять.

– Понимаю, – сказала модистка.

– Вам нужны мои рисунки? Насколько я поняла, вы хотите таким образом обязать меня приносить их вам регулярно.

– Если откажусь, вы отнесете их кому-нибудь из моих конкуренток. Так что отказываться глупо.

Эми сдвинула брови.

– Вы настаивали на оплате лишь по этой причине?

Мадам улыбнулась.

– Именно. Это своего рода гарантия, что вы не понесете фасоны моим конкуренткам.

– Вот рисунки. – И Эми пошла за модисткой назад в мастерскую, чтобы выбрать ткани и отделку для своих моделей. Ее неприятно удивило, что там оказались Пейшенс и Джулиана.

– Вот не знала, что встречу вас здесь.

Джулиана настороженно взглянула на Эми:

– Ты могла бы поехать с нами.

– Я привезла мадам Дюпон новые фасоны. – Эми положила рисунки на прилавок. – Тебе может понравиться вот это, с бархатной отделкой.

Мадам Дюпон увела Пейшенс в примерочную, чтобы подогнать новое платье. Как только они ушли, Джулиана набросилась на Эми:

– Я думала, с этим покончено!

– Сегодня я вернула деньги. – Эми обняла подругу. – Мне было противно даже ходить мимо сундука, зная, что в нем лежит этот кошелек. Я усвоила урок и знаю, каково обманывать тех, кого любишь.

Джулиана просияла:

– А ты любишь Уилла?

– Люблю, а он любит меня. Все было против нас, однако наш брак по необходимости стал браком по любви.

Джулиана крепко обняла Эми.

– Я так рада за тебя! Никто не заслуживает счастья больше, чем ты.

– А я рада, что освободилась от гнета этих денег. Теперь остается лишь сказать ему правду.

– Ужасно, что ты пыталась это скрыть. Подумай об этом, – ответила Джулиана.

– Ужасно, что он может перестать мне доверять. Вот чего я боюсь.

– Может быть. Но будь искренней, и со временем он снова поверит тебе, – посоветовала Джулиана.

– Спасибо.

– Как хорошо, что ты здесь, – продолжала Джулиана. – Помоги выбрать ленту к этому светлому шелковому кружеву. – Она приложила его к зеленому атласу. – Как тебе кажется?

Эми покачала головой.

– Кружево слишком нарядное, чтобы брать отделку из атласа. – Они прошлись по мастерской, разглядывая ткани, и Эми посоветовала Джулиане, что подобрать к ее кружеву. – Красный отлично пойдет к твоим темным волосам. Смотри, как красный играет на фоне белого.

– Действительно! Как мне повезло – у меня есть сестра, которая может дать модный совет! – воскликнула Джулиана.

А Эми подумала, что это ей повезло обзавестись сестрами и братьями вдобавок к ее собственному маленькому семейству. Но больше всего ей повезло получить любящего мужа!

На следующий день Эми рассматривала модный журнал, когда дворецкий возвестил о приезде леди Хантер. Удивленная Эми чуть было не велела дворецкому выпроводить гостью под вежливым предлогом отсутствия хозяйки дома, но нежданная гостья была настроена слишком решительно. Она не оставит ее в покое так просто.

– Очень хорошо. Проведите ее наверх.

Вошла леди Хантер, и Эми встала.

– Прошу садиться.

Эми села сама и сразу же перешла к делу:

– Леди Хантер, вот уже второй раз, когда вы просите уделить вам время, при том что мы с вами почти незнакомы. Вероятно, вы преследуете какую-то важную цель.

К изумлению Эми, женщина предложила ей кошелек.

– Нет, я не возьму ваших денег, – возмутилась она. – Зачем вы их мне предлагаете?

– Со мной вам не нужно притворяться. Я знаю, что мой муж их выиграл, – сказала леди Хантер.

Эми решила, что гостья явно не в своем уме.

– Леди Хантер, полагаю, вам лучше уйти.

– Я знаю, что Дарсетт женился на вас вскоре после того, как мой муж выиграл в клубе двадцать тысяч фунтов, – продолжала леди Хантер. – Я решила, что вы нуждаетесь в деньгах.

– Понятия не имею, о чем вы говорите. – Эми встала. – Прошу, уходите.

– Так я и знала! – воскликнула леди Хантер. – Вы не имеете понятия. Он женился на вас после того, как проиграл моему мужу двадцать тысяч.

Эми вцепилась в подлокотники кресла.

– Должно быть, вы шутите.

Покачав головой, леди Хантер извлекла из сумочки листок бумаги.

– Я нашла расписку мистера Дарсетта на письменном столе мужа.

О Боже. Рука Эми дрожала. Это был почерк Уилла.

– Мне очень жаль, – сказала леди Хантер.

Эми нашла в себе силы взглянуть женщине в глаза.

– Умоляю, не говорите об этом никому!

– Я вас понимаю. Поверьте, очень хорошо понимаю, – сказала леди Хантер.

Эми удалось сохранить самообладание до тех пор, пока гостья не откланялась, а потом побежала наверх, к себе в спальню, но, вместо того чтобы разразиться слезами, вызвала Анну и спокойно приказала:

– Соберите мои вещи как можно быстрее.

От изумления горничная раскрыла рот.

– Мадам, вы же не…

– Делайте что велено! – прикрикнула Эми. Дрожа с головы до ног, она села к письменному столу, чтобы написать записку родителям. Она писала кратко, не вдаваясь в объяснения. Потом вдруг отложила перо и задумалась.

Они с Уиллом предали друг друга. Может быть, одно предательство оправдывает другое? Может ли быть, что один грех хуже последующего? У нее была тайна от мужа. А он, ясное дело, женился на ней из-за денег, чтобы уплатить карточный долг.

Эми не сомневалась, что это правда, и ей было очень больно. Уилл говорил, что любит ее. Закрыв лицо руками, она зарыдала. Зачем было обманывать ее, притворяясь влюбленным? Или он в самом деле полюбил ее? Она больше не знала, верить ему или нет. Сердце разрывалось от боли, словно в него воткнули кинжал.

Итак, к чему они пришли?

Ее первым побуждением было бежать. Но, разумеется, она этого не сделает. Она должна встретиться с ним. Ее предательство против его.

Уилл вошел в дом, пряча за спиной букетик лесных цветов.

– Миссис Дарсетт в гостиной? – спросил он дворецкого.

– Нет, сэр. Она почти весь день провела наверху.

Хмурясь, Уилл отправился наверх. Может быть, Эми заболела? Он постучал в дверь спальни. Изнутри донесся шорох. Она крикнула, чтобы он вошел. Уилл застыл как вкопанный. Ее лицо было мертвенно-бледным, а глаза опухли от слез.

– Входите же, Уилл.

– Мой Бог, что случилось? – Он хотел взять ее руку, но она отпрянула.

– Сегодня у меня с визитом побывала леди Хантер.

Он похолодел.

– Так вы знаете?

Эми взяла со стола листок бумаги. Желчь подступила к горлу Уилла. Это была его долговая расписка.

– Я не стал вам говорить. Я знал, что вы решите, будто я женился на вас из-за денег.

– А разве нет?

– Вы же помните, что я пытался избежать брака, после того как нас заперли в винном погребе.

– Тем не менее вы не сказали мне, что уплатили огромную сумму из тех денег, которые достались вам в качестве приданого, чтобы возместить карточный долг.

– Нет, потому что нам пришлось вступить в брак и я не хотел огорчать вас еще больше.

– Уилл, мне нужно вам кое-что сказать.

– Не уходите от меня, – попросил он.

– Помните тот вечер, когда у нас обедали ваши друзья? И разговор о занятии ремеслом? Я умолчала кое о чем, почти солгала. Я согласилась брать деньги за свои рисунки. Знаете почему? Сначала я хотела получать вознаграждение, на тот случай если не выйду замуж. И я не отказалась от денег потом, когда обнаружилось, что мы должны пожениться, и скрыла это от вас, поскольку боялась – вдруг вы начнете играть и разорите нас.

– Мне дурно, – простонал он.

– И мне, Уилл.

– Я хотел рассказать все вам, поскольку не хотел, чтобы вы узнали от кого-то другого, – возразил он. – Просто выбирал подходящий момент.

– У вас имелся подходящий момент – в тот день, когда вы делали мне предложение, – едко заметила Эми.

Уилл начал злиться.

– А когда вы собирались поведать мне, что берете деньги за свои рисунки? – спросил он звенящим от гнева голосом.

Эми горько улыбнулась.

– Просто дожидалась подходящего момента. И даже не была уверена, следует ли вообще признаваться, поскольку вы неизбежно спросили бы, зачем я это делала. А если бы я сказала, что не доверяю вам, это глубоко ранило бы вашу душу. Кроме того, у меня имелись основания не доверять вам, учитывая вашу репутацию.

– Вы спокойно сидели и слушали, как Фордэм рассуждает о торговле, – заметил Уилл. – Вы и глазом не моргнули! Хуже того, вы доверили тайну портнихе, но не доверяли собственному мужу. По крайней мере настолько, чтобы рассказать мне правду. Если бы дело открылось, обе семьи – ваша и моя – оказались бы опороченными.

– Я чувствовала себя виноватой и вернула эти деньги портнихе, – сказала Эми. – Но что же карточный долг, Уилл? Многие ли знают об этом? Неужели свет думает, будто вы намеренно меня скомпрометировали в винном погребе, ради того чтобы отдать долг?

Уилл болезненно поморщился.

Эми решительно направилась к письменному столу и села.

– Как мне снести это унижение? Как ходить с гордо поднятой головой, когда все вокруг судачат на мой счет? Меня станут жалеть. Я не настолько сильна, чтобы вынести еще один скандал.

Уилл встал перед ней на колени и взял ее руки в свои.

– Эми, мы можем пережить эту бурю. Трудности уже встречались на нашем пути. Справимся и теперь.

Она поглядела на него и вдруг ахнула.

– Боже! Я только сейчас догадалась! Тот вечер, когда вы хотели завлечь меня в темную музыкальную комнату! Вы уже тогда задумали меня скомпрометировать!

У него оборвалось сердце.

– Эми, я же говорил вам, что был себялюбцем. Потом мне стало ужасно стыдно, но вы простили меня.

– Но я не знала, что вы сделали это, чтобы завладеть моим состоянием! – вскричала она. – То-то радости вам было, когда нас заперли в винном погребе!

– Вы же знаете, что я пытался вытащить нас обоих из того глупого положения, – возразил он.

По лицу Эми текли слезы.

– Это было намеренно? Вы просто сделали вид, что пытаетесь нас спасти, лишь бы я не сложила два и два?

– Я этого не хотел, клянусь! – Господи, дело принимало плохой оборот. – Эми, я люблю вас. Мы справимся, как справились со всем, что было раньше.

Эми промокнула лицо носовым платком.

– Беда в том, что я не доверяю вам. Осмелюсь предположить, что и вы не можете доверять мне. Мы оба все это время обманывали друг друга. Разве возможно примирение без взаимного доверия? Нет, невозможно.

– Вы же знаете, что я изменился – благодаря вам.

– В самом деле?

– Вы же знаете, что да. И я знаю: наша любовь сделала вас сильнее. Мы останемся супругами до конца наших дней. Не всегда нам будет легко, но пока что мы справлялись. Я не хочу вас терять.

– Мне жаль, Уилл. Думаю, вам лучше уйти.

– Я не могу покинуть вас в таком состоянии.

– Уилл, я хочу написать родителям. Нужно подготовить их к моему возвращению домой.

– Нет! – Он стиснул кулаки, чтобы Эми не увидела, как дрожат его руки. – Я не позволю вам уехать.

Но Эми покачала головой.

– Я думаю, что брак, где нет доверия, обречен. И мы не были предназначены друг другу. Наш союз заключен по чистой случайности. Мне жаль, Уилл, но я считаю, что мы не сможем простить друг другу обман и отсутствие доверия.

Нет. В голове не укладывалось, что Эми может его покинуть.

– Вы моя жена. Мы принесли брачные обеты. Дайте мне шанс, и я все исправлю, – взмолился он.

– Все рассыпалось – ничего тут не исправить.

– О чем вы говорите?

– Завтра я напишу родителям и буду готовиться к отъезду, чтобы вернуться домой. Как вы и предполагали, мы заживем отдельно. Можете путешествовать с друзьями, а я продолжу тихую жизнь в деревенской глуши.

Уилл мерил шагами комнату, пытаясь придумать, как спасти их брак. Он не хотел терять Эми! Не сдаваться же теперь, после всего что им пришлось пережить! Однако он не знал, что делать. Понимал лишь одно – он слишком сильно ее любит, чтобы позволить ей уйти. Господи, пусть Эми даст ему еще один шанс, и он проведет остаток дней, целуя землю, по которой она ходит.

Мысли путались, но он должен найти решение.

Он обессиленно опустился на край постели. Послышался знакомый писк. Уилл оглянулся. На его подушке сидела Крошка и била хвостом. Потом подошла к хозяину, потерлась о его руку.

– Мне плохо, Крошка.

Котенок замяукал. Усадив зверушку себе на колени, Уилл гладил маленькое тельце, вспоминая день, когда повел Эми на пикник. Он чувствовал себя тогда словно зеленый юнец со своей первой девушкой. Эми сказала, что он еще в юном возрасте принял ярлык плохого мальчика и убедил себя в том, что таков и есть. Уилл знал, что это правда. Все эти годы он играл роль беззаботного повесы, которому сам черт не брат. Лелеял в душе обиду и бежал прочь, чтобы не видеть, как горюют его домашние после смерти отца. Делал все возможное, чтобы держаться от них подальше. Эми оказалась права. Годами он только и делал, что бежал от своей семьи. И зачем обманывать самого себя? Он вряд ли вернулся бы домой из следующего путешествия, не откажись Хок выдавать ему ежеквартальное содержание.

Уилл никогда не ценил свою семью, поскольку не хотел, чтобы кто-то лез к нему в душу. Годами скитался по Европе, потеряв счет необременительным связям с женщинами. Каждый раз, когда какая-нибудь из них начинала питать к нему нежные чувства, Уилл бежал прочь, не испытывая ни малейших угрызений совести. Он делал это, потому что не желал рисковать и терять собственное сердце.

После того как Уилл сделал предложение Эми, ему представлялось, что они заживут раздельно. Эми не подозревала, что он собирался покинуть ее и отправиться в путешествие, и после свадьбы настояла, чтобы они попытались узнать друг друга, поскольку ей хотелось большего, нежели кувыркание в постели. И Уилл полюбил ее всем сердцем, а теперь его грудь разрывалась от горя.

– Мне не справиться в одиночку, Крошка, – печально улыбнулся он.

Ему нужен совет. Придется спрятать гордость подальше, но он готов на все, лишь бы вернуть жену. Уилл посадил Крошку на постель. Она жалобно запищала, но ему было не до того. Уилл взял кувшин, налил в таз холодной воды и плеснул себе в лицо. Вышел из комнаты, спустился вниз и велел груму подать коляску.

Он прибыл в Эшдон-Хаус и понял, что забыл дома шляпу, когда Джонс, надменный дворецкий, поглядел на него с неодобрением.

– Дома ли мой брат? – спросил он.

– Да, сэр. Он в гостиной, со всеми остальными.

О Господи, ему придется предстать пред светлы очи целого семейства. Уилл пересек холл и увидел, что на верхней площадке лестницы стоит Питер и смотрит на него.

– Даже не думай, чтобы съехать вниз по перилам, – ворчливо предупредил он.

Питер рассмеялся и убежал.

Уилл поднялся на второй этаж и распахнул дверь гостиной матери. Разумеется, здесь собрались все, даже тетя Эстер. И все смотрели на него.

Хмурый Хок стоял возле камина.

– Уилл, у нас очередное семейное собрание, но мы не хотели беспокоить вас с Эми. Это насчет Питера.

Тетя Эстер поправила высокое белое перо, украшавшее ее безобразный пурпурный тюрбан.

– Питер снова написал на розы.

– О, Эстер! – воскликнула вдовствующая графиня. – Мы не произносим таких грубых слов.

Эстер фыркнула.

Бабушка взглянула на Уилла с тревогой и сделала знак, чтобы он сел возле нее на диван. Она погладила его руку.

– Что стряслось? – крикнула она.

Уилл едва не поперхнулся.

– Мне нужна помощь.

От изумления Хок открыл рот.

– Уилл, ты знаешь: мы сделаем все, что в наших силах, – но ты должен все рассказать.

Гордость сковала его язык. Но ведь гордостью он не добьется ничего. Уилл набрал в грудь побольше воздуху:

– Я повел себя как самый настоящий дьявол.

И он рассказал им все, поведав и о том, как с самого начала строил планы скомпрометировать Эми. Он думал, что родные набросятся на него с упреками, но они лишь потрясенно молчали.

– Именно Эми сказала мне, что я всю жизнь бегу от своей семьи. Сам я этого не понимал. Просто копил старые обиды и жил так, как мне хотелось. Боже, я даже хотел покинуть ее после свадьбы, чтобы путешествовать. Думал, мы станем жить раздельно. Но Эми настояла, чтобы я ухаживал за ней. Она не позволила бы мне тиранить ее. Она мне просто нравилась. И мало-помалу я начал влюбляться. В итоге я ее полюбил.

Эми думает, что недоверие разрушило наш брак безвозвратно. Но я не хочу ее терять! – воскликнул Уилл. – И вам следует знать, что она чувствует себя обманутой и думает, будто никогда не сможет появиться в свете. Все уверены, что я женился на ней ради ее состояния. – Он опустил голову. – Я не знаю, что делать.

– Уилл, наша семья имеет некоторое влияние, – подала голос Пейшенс. – Каждый из присутствующих в этой гостиной будет опровергать сплетни. Мы все знаем, что вас заперли вместе по чистой случайности и вы женились на ней во избежание скандала.

Уилл поднял голову:

– Это возможно?

– Более чем возможно, – ответил Хок. – Я знаю, что Босвуд поручится за тебя. И твои непутевые друзья тоже помогут развеять слухи. Не могу поверить, что вы трое придумали этот идиотский план жениться на девушке с приданым!

– Эми видит меня насквозь, – сказал Уилл. – Следовало это учесть! С той самой минуты как мы впервые увиделись, она дала в точности понять, что обо мне думает, и ее мнение оказалось не самым радужным.

Джулиана встала с ребенком на руках.

– Пейшенс, будь добра, отнеси Эмму Роуз в детскую да скажи няне, чтобы присмотрела за мальчиками, не то снимут с малышки скальп, хотя волос у нее почти нет. Марк, распорядись насчет экипажа, а я пока схожу за шалью.

Она улыбнулась Уиллу:

– Я привезу нашу девочку назад.

Он вздохнул:

– Она не поедет.

Джулиана ушла, и Уилл принялся мерить шагами гостиную, то и дело поглядывая на часы. Остальные переговаривались вполголоса, однако он не обращал на них никакого внимания. Не находя себе покоя, Уилл расхаживал туда-сюда. Пролетело полчаса, и его надежды начали таять. Джулиана уверила его в успехе, но Уилл беспокоился, что Эми окажется непреклонна. Наконец он рухнул в кресло, но усидеть не мог. Вскочил и снова закружил по комнате.

Еще полчаса долой. Наконец дверь открылась. Уилл быстро обернулся, но увидел только своих друзей. Судя по лицам, бедняги были совсем сбиты с толку. Смерив взглядом обоих, Хок велел им садиться.

– Когда приедет Эми, вы оба признаетесь, что это вам принадлежит бесчестный план скомпрометировать ее, – сказал Хок. – А потом ваша милая парочка опровергнет все слухи о том, что Уилл женился на Эми якобы ради денег.

– Хок, не вини их, – вмешался Уилл. – Я ведь согласился.

– Не дам за это и крысиной задницы, – отрезал Хок. – Извини за грубость, мама. Хоуп, подай маме нюхательную соль!

– О Боже! – воскликнула вдовствующая графиня, когда Хоуп поднесла к ее носу флакончик с солью.

Белл мрачно взглянул на Уилла.

– Твоя жена знает про карточный долг?

– Разумеется, знает, – ответила за него Эстер. – Зачем, по-вашему, мы вызвали вас сюда?

Губы Белла чуть скривились в улыбке:

– А вы, должно быть, ужасная тетя Эстер?

– Да, это я, – ответила та, оглядывая его с головы до ног. – Будь я на сорок лет моложе, окрутила бы тебя за неделю. В молодые годы у меня был талант женить на себе мужчин.

– О, Эстер, неужели обязательно говорить такие вещи? – воскликнула вдовствующая графиня.

Уилл поглядел на часы. Прошло еще сорок пять минут. Он встал у окна, стиснув зубы. Потом крепко зажмурился.

«Господи, знаю, что с тобой нельзя торговаться. Но клянусь, что встану на колени и буду молить о прощении, если Ты вернешь ее мне».

Через некоторое время он услышал тихие шаги за спиной.

– Уилл, прошу, сядь выпей чашку чаю, – сказала Гермиона.

Он покачал головой, потому что не хотел, чтобы остальные увидели, какой мукой искажено его лицо.

Уилл уже потерял счет времени, ему показалось, что прошла вечность. Голоса звучали приглушенно, и он не различал слов. Его сил хватало ровно на то, чтобы стоять у окна, сохраняя подобие спокойствия.

К нему подошел брат, положил руку на плечо.

– Если у Джулианы ничего не получится, мы придумаем другой план, – сказал он. – Только наберись терпения.

Однако Уилл понимал – все пропало.

– Спасибо тебе, но Эми, видимо, решила вернуться домой. На время или навсегда – не знаю, но, боюсь, скорее последнее.

– Прошлой весной я тоже думал, что потерял Джулиану. Не сдавайся, Уилл!

Часы принялись отбивать очередной час. Уилл старался не выдать своего отчаяния. В это время за закрытыми дверями послышались голоса. Он боялся туда смотреть. Как вынести крушение всех надежд?