Текст книги "Как очаровать распутника"

Оркестр бодро взял финальные ноты, и музыка оборвалась. Эми присела в реверансе, намереваясь тут же сбежать, но Дарсетт предложил ее сопровождать. Вокруг было так много внимательных глаз, что ей пришлось согласиться. Дьявол успел заглянуть ей в глаза, прежде чем повести прочь, но Эми отвернулась. Этот человек явно умел околдовывать женщин своим обжигающим взглядом!

– Я спросил бы у вас: не желаете ли выпить пунша, – да боюсь, что вы решите поквитаться и выльете пунш на меня. – Он улыбнулся.

– Полагаю, мне давно пора вас простить.

– Аллилуйя! – воскликнул он.

Эми рассмеялась. Он повел ее через бальный зал, и девушка чувствовала, что к ним приковано множество любопытных глаз. Достаточно того, что ее просто увидели в его обществе. Но она могла избежать скандала, если постаралась бы побыстрей от него отделаться.

Когда Дьявол подал ей пунш, она критически осмотрела его с головы до ног.

– Идея облить вас кажется мне довольно соблазнительной.

Он одарил ее сверкающей как тысяча свечей улыбкой:

– Вижу, я должен принести вам значительное возмещение, мисс Хардвик. Итак, что мне сделать, чтобы спасти себя и заставить вас передумать меня обливать?

– Возможно, вы пожалеете, что спросили. В конце концов, вам ведь придется выполнить свои обязательства.

– И что же вы обяжете меня сделать?

– Поскольку у вас репутация дьявола, худшим для вас наказанием, по моему мнению, будет потребовать, чтобы вы встали на путь исправления.

Он нагнулся к ее уху:

– Тогда мне понадобится ваша помощь. Если верить скандальным листкам, я обучался в школе в самой преисподней.

– Значит, вам придется совершить по одному доброму поступку за каждый из дурных. – Эми поглядела на него уголком глаза. – И сколько же всего дурных поступков вы совершили?

– На этой неделе? – уточнил Дарсетт.

Эми кивнула. Он склонился к ней ближе.

– Два.

Она нахмурилась:

– Вы говорите правду?

– Абсолютно… Нет!

Рассмеявшись, Эми выпила свой пунш. Он взял у нее пустой стакан.

– Не хотите ли посидеть в одной из соседних гостиных?

Эми колебалась. Он склонил к ней голову.

– Здесь шумно и слишком людно.

Она была полна опасений. Но рядом находятся другие гости, так чего бояться?

– Возможно, но совсем недолго.

Дьявол снова предложил ей руку, и она ухватилась за его рукав. И с запозданием поняла, что ее уступка не имеет ничего общего с вежливым отказом и прочим, чем следовало бы бороться с его невероятным очарованием.

Уильям собирался соблазнить ее ради пятидесяти тысяч фунтов.

Каждое слово, каждое действие было им тщательно обдумано задолго до того, как он явился на этот бал. Искусством соблазна он владел в совершенстве, поэтому понимал, что обычные приемы вызовут ее решительное сопротивление. Она не из тех женщин, которые становятся легкой добычей, слушая, как он расточает похвалы их красоте. Мисс Хардвик красотой не отличалась. Не похожая на других, неповторимая – вот это точнее.

Ему не пришлось долго ломать голову, чтобы придумать, как завлечь ее в свою паутину. В тот самый вечер, увидев на ней потрясающий наряд с зелеными лентами и шелковыми розами, он тотчас же инстинктивно угадал, что она намерена стать самой модной леди светского общества. Сегодня он заметил, как загорелись ярче люстр в бальном зале ее зеленые глаза, когда он похвалил ее мерцающее платье. Итак, рыбка на крючке!

Все было рассчитано так, чтобы ее защитная броня с каждой минутой становилась все тоньше. Свое искусство Уильям оттачивал годами и всегда добивался от женщин именно того, чего хотел. Впрочем, ему пока ни разу не приходилось совращать невинную девицу. Не раз и не два за сегодняшний вечер испытал он укол совести. Но каждый раз напоминал себе, что у него каменное сердце и очерствевшая душа и что в случае провала придется признаваться Хоку. Долгие годы ему придется работать, чтобы вернуть брату долг, который тот за него выплатит! И Уилл знал: случись подобное – ему никогда впредь не покинуть берегов Англии.

Во время танца он не сводил с Эми взгляда. Позволил желанию вспыхнуть и отразиться на лице. Уилл чувствовал: девица уже сдалась на милость победителя, – но тут оркестр взял финальный аккорд.

Он понимал, что нельзя позволить ей уйти, поэтому продолжал очаровывать. Теперь он держал ее руку в своей и вел из одной набитой людьми гостиной в другую, где также толпились гости.

За ними наблюдали, удивленно приподняв брови, но Уильям не замедлял шага. Наконец они попали в маленькую гостиную, где в камине тихо тлел огонек. На них воззрились трое пожилых джентльменов.

– Идемте, мы им явно мешаем, – сказал он, выводя девушку в темный коридор.

– Думаю, нам лучше вернуться в бальный зал, – возразила она.

Уильям вздохнул.

– Там так шумно, что нам придется кричать. А я хотел найти место, где мы с вами могли бы поговорить.

– Балы не лучшее место для разговоров, – парировала она.

Уилл подошел к двери и распахнул ее.

– А, вот пианино. Музыкальная комната! Мы можем поговорить здесь.

– Тут темно, – заметила Эми.

– Клянусь Юпитером, вы правы.

Он услышал ее судорожный вздох.

– Мистер Дарсетт, если вы решили, что я глупа настолько, чтобы пойти с вами в эту комнату, то вы глубоко заблуждаетесь.

Уильям потянул ее за руку.

– А никто и не узнает. Как будто раньше мы с вами не бывали наедине!

– Вы намеренно завели меня сюда, – сказала мисс Хардвик оскорбленным тоном.

– Я не знал, что эта комната вообще существует.

Это было правдой, и все же Уилл надеялся отыскать пустую комнату. И тогда оставалось лишь пустить в ход испытанные приемы соблазнителя, чтобы сломить ее сопротивление. Он зайдет достаточно далеко, чтобы она почувствовала себя виноватой и опозоренной. Потом сделает ей предложение, ведь он ее обесчестил. Девица может ему отказать, но Уилл убедит ее, что женитьба – единственный выход. А как иначе? Ведь у него нет в запасе долгих недель, чтобы ухаживать за ней по всем правилам.

Она отняла у него руку.

– Вероятно, я имела глупость поддаться вашему фальшивому очарованию, – заявила Эми. – Однако этого впредь не случится, уж поверьте мне.

Уилл попытался придумать, как спасти положение, и решил, что ему осталось лишь принести извинения.

– Простите меня. Я перешел границы. Сейчас я отведу вас назад в бальный зал.

– Нет. Никогда, никогда не приближайтесь ко мне впредь! – сказала она, и ее голос слегка задрожал. Подхватив юбки, девушка повернулась и поспешила к лестничной площадке.

Горечь неудачи кольнула его сердце. Уилл смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Потом откинулся спиной на стену и грубо выругался вполголоса.

В своей жизни он натворил немало отвратительного. Год за годом проводил в совращении легкодоступных женщин и бросал их, когда его страсть остывала. Он говорил себе – они соглашались сами и знали, что связь не будет долгой. Каждый раз он оставлял их без малейшего сожаления и тут же забывал.

Но пасть так низко, как сегодня, – такого с ним еще не случалось.

Добежав до следующей лестничной площадки, Эми поспешила в дамскую комнату. К ее величайшей радости, там почти никого не было.

Найдя свободный стул, Эми сделала глубокий вдох, чтобы успокоить расстроенные чувства. Она ведь знала, какая у него репутация, и все-таки уступила напускному очарованию. О, этот человек преуспел в умении соблазнять женщин! Сколько бедняжек до нее пали жертвой его коварных замыслов? Она презрительно усмехнулась, прекрасно понимая, что те дамы сами, вероятно, позволили ему недопустимые вольности.

Почему Дарсетт выбрал ее, Эми? Видимо, решил, что она станет легкой добычей. В тот вечер в библиотеке лорда Бересфорда он сказал, что находит ее «интригующей». И она понимала, что Дьявол лжет. Однако сегодня сама угодила в ловушку. Он злоупотребил ее слабостью, и теперь она чувствовала себя полной дурой, позволив ему обвести ее вокруг пальца.

Ясно, что он подлый обманщик и не способен думать ни о ком, кроме себя. Она не станет себя винить. Разумеется, репутация Дьявола была ей известна, но она ведь решила, что на светском балу останется в безопасности. Очевидно, правила приличия для него пустой звук.

Некоторое время Эми сидела в нерешительности. Еще не хватало снова столкнуться с ним лицом к лицу! Она не позволит ему испортить ей еще один бал. С одной стороны, ей хотелось задержаться в дамской комнате подольше, чтобы успокоиться, но с другой – все видели, как она уходит под ручку с Дьяволом. Если она не вернется в бальный зал как можно быстрее, ее отсутствие заметят. А Эми не хотелось возбуждать подозрения.

Эми встала, подобрала юбки и направилась назад в бальный зал. Там она очутилась в окружении девиц, которые толпились вокруг Дьявола тогда, в Эшдон-Хаусе.

– О, подумать только! – воскликнула Салли. – Все видели, как ты танцевала и прогуливалась с Дьяволом!

– Как я тебе завидую! – заявила Присцилла. – Но каким образом тебе удалось добиться его внимания?

– В самом деле, – сказала Шарлотта. – Все умирают от желания с ним потанцевать, а у тебя был такой вид, словно тебе хотелось дать ему тумака!

Эми напустила на себя скучающий вид, не собираясь признаваться, что Дьявол ее обманул.

– Он настаивал на приглашении на танец и потом продолжал меня опекать. – Она вздохнула. – Но мне наконец удалось от него сбежать.

Все они – Салли, Бернис, Присцилла и Шарлотта – смотрели на нее разинув рот.

К ним подошли Осгуд, Бентон и Портфри, так что обсуждение животрепещущей темы пришлось прекратить. Все заговорили разом за исключением Эми. Она решила, что не способна поддерживать несколько разговоров одновременно, и воспользовалась возможностью внимательно оглядеть бальный зал. К счастью, Дьявола нигде не было видно, но он, возможно, рыщет где-нибудь в толпе. Если она столкнется с ним еще раз, живо укажет от ворот поворот!

К ней обратился мистер Осгуд:

– Мисс Хардвик, не окажете ли мне величайшее одолжение прогуляться с вами на площадку, где не так душно?

– Да, благодарю вас. – В нем присутствовали все качества настоящего джентльмена – доброта, респектабельность, лоск. Любая леди будет счастлива, если у нее появится такой поклонник, хотя Эми он нравился только в качестве друга.

Он повел ее сквозь толпу к лестничной площадке. Там уже находились несколько пар, но Осгуд проводил Эми к стенной нише, где стояла статуя Дианы.

– Благодарю вас, – сказала Эми. – От шума в бальном зале у меня зазвенело в ушах.

– Мисс Хардвик, могу я говорить прямо? – спросил мистер Осгуд, стараясь придать голосу строгость.

– Разумеется.

– Я видел, как вы танцевали с Дарсеттом.

Эми насторожилась.

– По правде говоря, я очень встревожился, когда он повел вас в смежную гостиную, – продолжал Осгуд. – Знаете ли вы, что он пользуется отвратительной репутацией?

Как мило, что он тревожится за нее!

– Конечно, знаю – я же не слепая и не глухая.

– Тем не менее вы ушли с ним.

– Ценю ваше участие, но мы оставались у всех на глазах.

– Прошу прощения, мне не следовало ничего говорить.

– Мистер Осгуд, я нисколько не обиделась. Считаю, что очень любезно с вашей стороны предупредить меня, но, уверяю, мне не грозит пасть жертвой его чар. – Впредь никогда, мысленно поправилась Эми.

Он предложил ей руку.

– Не вернуться ли нам в бальный зал? Несомненно, вы хотите танцевать.

– А вы меня приглашаете? – с улыбкой спросила Эми.

– Почту за честь.

– Тогда пойдемте.

Они повернулись, чтобы идти в зал, и Эми судорожно вздохнула, встретив взгляд темных глаз Дьявола. Он стоял, прислонившись к перилам. Губы чуть изогнулись в улыбке. Потом он поклонился. Когда мистер Осгуд повел Эми прочь, она почти физически ощущала, как Дьявол следит за каждым ее движением.

– Вам нехорошо, – забеспокоился мистер Осгуд.

– Уже прошло. – Эми дала себе клятву, что Дьяволу никогда больше не удастся вывести ее из равновесия.

Уилл стоял, привалившись спиной к перилам. Эми, несомненно, решила, что в обществе Осгуда она в безопасности.

Девица неглупа. Сегодня он слишком напирал и торопил события, и она решительно его отвергла. Как правило, в игре обольщения он использовал более тонкие приемы. Но отчаяние помешало рассчитать точно, вот он и допустил промах. Точно так же, как случилось за карточным столом. Теперь он снова проиграл. После сегодняшнего вечера она никогда с ним не заговорит. И винить ее за это он не мог.

Из бального зала вышел Белл и встал рядом с ним.

– Кажется, она уже была у тебя в руках. А потом я увидел ее с Осгудом.

Уилл отвернулся и принялся разглядывать выложенный мраморной плиткой пол нижнего этажа.

– Оставим это.

– Что-то пошло не так? – спросил Белл.

– Мне не нравится этот план. – Ему было тошно даже думать о предстоящем развитии событий.

– И что ты будешь делать?

– Пойду к брату, когда вернется.

– Найдутся другие «желтофиоли».

– Я не могу, – отрезал Уилл.

Приятель взглянул на него удивленно:

– Почему?

– Кажется, у меня все-таки есть совесть.

Глава 4

Едва настало утро, как в комнате Эми появилась Джорджетта и уселась на край постели. Эми протерла глаза:

– Еще так рано, а мы вернулись домой за полночь. Точнее, ближе к утру.

– Прости, но мне необходимо с тобой поговорить. Ты же знаешь: после завтрака мама будет с нами в гостиной и все услышит, – поэтому я пришла сейчас.

Эми села на постели.

– О чем?

– Ты не поверишь, когда узнаешь, что произошло вчера на балу, – сказала Джорджетта.

Эми подумала об ужасном мистере Дарсетте, но ничего не сказала. Джорджетта была явно очень взволнована, и ей требовалось участие.

– Рассказывай.

– Прошлым вечером мама поставила меня в ужасно неловкое положение. Я подслушала, как она говорит миссис Дженкинс, что ожидает нашей с Бо помолвки в самое ближайшее время. – Джорджетта рывком повернулась. – Как она может так со мной поступать?

– О Боже!

– По ее мнению, все должно быть так, как хочет она. Вчера она заявила, что я обязательно должна понравиться Бо. Я спросила, что это значит, и она выбранила меня за дерзость.

– Вчера ты провела с Бофором чудесный вечер, – заметила Эми.

– Но произошло кое-что еще. – Лицо Джорджетты омрачилось.

Эми нашла носовой платок на прикроватном столике, и Джорджетта вытерла слезы.

– Бо попросил меня прогуляться с ним по залу, разумеется, я согласилась. Потом мы увидели, что его мать и моя сидят вместе. Они сделали нам знак подойти. Я почувствовала неладное и оказалась права. Они принялись рассыпаться в комплиментах. Какая мы с Бо чудесная пара, и все такое. Потом его мать сказала, что сезон не успеет подойти к концу, как заиграют свадебные колокола. Я едва не сгорела со стыда!

– Мне очень жаль. Действительно, весьма неловко. – Слушая историю подруги, Эми все больше начинала понимать, как ей самой повезло с матерью. Она порой думала, какая у подруги легкая приятная жизнь, но, как оказалось, и Джорджетте хватало собственных бед.

– Дальше еще хуже, – продолжала подруга. – Когда Бо приложил ладонь к уху и заявил, что слышит, как бьют колокола. Представляешь?

– Я думаю, он в тебя влюблен, – ответила Эми. – И знаю, что и тебе он нравится.

– Неужели ты не понимаешь? Они все внушают мне мысль, что я должна за него выйти. Как будто это дело решенное, а от меня требуется простое согласие, чтобы угодить их ожиданиям. – Джорджетта обхватила руками колени. – Я чувствую себя так, будто меня лишили права выбора.

– Если ты его любишь, не позволяй никому встать между вами!

– Эми, но он тоже давит на меня! Он полагает, что мы непременно поженимся. Представь, что твои родители заставляют тебя выйти за мистера Кроуфорда! И прибавь сюда его предложение пожениться.

– Он не говорил о браке в открытую, только намекал, – призналась Эми. – Но мне очень не понравилось, что он попросил у отца дозволения переписываться со мной, в то время как я сама не поощряла его обратиться ко мне с подобной просьбой.

– Понимаешь, у нас должно быть право самим решать свою судьбу.

Эми вздохнула.

– Но здесь есть существенная разница. Мистер Кроуфорд не любит меня, а вот Бо тебя любит, я уверена.

– Но что будет после свадьбы? Неужели Бо и дальше намерен единолично строить планы? Принимать решения, не спросив меня? Дадут ли мне право выбора?

– Вероятно, тебе следует поговорить с Бо о том, что тебя беспокоит.

– Да, ты права. – Джорджетта нахмурилась. – Эми, тебя очень долго не было в бальном зале. Я видела, как ты идешь под руку с мистером Дарсеттом.

Эми рассказала подруге о том, что случилось на балу.

– Я знала, что у этого негодяя нет принципов, но подумала, что ничем не рискую на глазах у всех.

– Почему он так поступил? – удивилась Джорджетта. – Одно дело – разгуливать в компании какой-нибудь развеселой вдовушки. Но Дарсетт ведь знает, что с девушками подобное поведение запрещено.

– Наверное, он решил, что я стану легкой добычей.

Руки Эми сами собой сжались в кулаки. Как он осмелился думать о ней столь неуважительно? Ему должно быть стыдно, этому ужасному человеку.

– А смысл? Он известный бонвиван. Зачем так рисковать?

Эми проглотила ком в горле.

– Потому что мы уже оставались наедине.

– Что?

– Потише, я не хочу, чтобы узнали все остальные! Тогда конец моей репутации. – И она поведала подруге, как Дьявол застал ее в библиотеке.

– Мы дадим ему отпор, – решительно заявила Джорджетта. – Он из очень хорошей семьи, но не джентльмен.

– Надеюсь, что никогда его больше не увижу, – вздохнула Эми.

Однако Джулиана приходилась ему невесткой, и Эми вполне могла с ним столкнуться, например в Эшдон-Хаусе. Если такое случится, она посмотрит на него как на пустое место.

Позже в то же утро Эми и Джорджетта заняли свои места за круглым столом в гостиной леди Босвуд. Обе принесли с собой шитье, поскольку мать настаивала, чтобы девушки упражнялись в этом искусстве ежедневно.

– Мисс Хардвик, – сказала леди Босвуд. – Вчера вечером я видела, как вы танцевали с мистером Дарсеттом.

Эми и Джорджетта обменялись понимающими взглядами.

Леди Босвуд наморщила нос.

– Он очень красивый молодой человек, однако его репутация оставляет желать лучшего. Полагаю, вам очень приятно получать знаки внимания со стороны молодых мужчин, но я просила бы вас быть осторожней, когда дело касается этого человека. Обещайте, что будете избегать его общества.

– Можете быть совершенно уверены, что теперь я не желаю иметь с ним ничего общего, – ответила Эми. Каждый раз, когда она вспоминала, как он ее обманул, в ней вспыхивал самый настоящий гнев.

– Джорджетта, я с удовольствием наблюдала, как ты танцуешь и прогуливаешься с лордом Бофором, – продолжала леди Босвуд. – Все говорят, что вы прекрасная пара. Я жду, что в один прекрасный день ты станешь графиней.

Джорджетта склонилась над шитьем. Ее пальцы слегка дрожали. Эми искренне сочувствовала подруге. Интересно, хватит ли когда-нибудь Джорджетте смелости открыто восстать против матери? Впрочем, она была уверена, что подобное поведение принесло бы больше вреда, чем пользы.

Вошел лакей с почтой. Эми очень хотелось взглянуть, нет ли писем от мамы, но она сосредоточенно продолжала работать иглой. Леди не пристало проявлять нетерпение в открытую.

Через несколько минуту леди Босвуд подала дочери письмо:

– Это от тети Марианны. А вот письмо для вас, мисс Хардвик.

Наконец-то, подумала Эми. Она не сомневалась, что письмо было от родителей. Но стоило ей взглянуть на адрес, и сердце ее камнем упало куда-то в желудок. Не мамин почерк!

Лицо леди Босвуд раскраснелось. Она раскрыла веер и стала усердно обмахиваться.

– Здесь чересчур жарко. Не знаю, зачем слугам вздумалось разводить огонь.

Джорджетта смотрела на мать во все глаза, и не зря. В гостиной было отнюдь не жарко. Леди Босвуд встала.

– Я просмотрю меню у себя в комнате. Джорджетта, я полагаюсь на вас с мисс Хардвик – вам надлежит незамедлительно ответить на письма. Ты знаешь, как я отношусь к праздности.

Леди Босвуд вышла, и Джорджетта покачала головой.

– Мама уже не в первый раз жалуется на жару. Кажется, она ее раздражает.

Эми пожала плечами. Ей казалось, что леди Босвуд почти всегда в дурном расположении духа. С другой стороны, действительно – ее лицо так и пылало.

– Может, ей нездоровится?

– В последнее время она очень раздражительна, – сказала Джорджетта. – Что ж, я рада, что мама ушла, поскольку у меня нет желания читать письмо тети Марианны. Напишу ей потом.

Эми вскрыла печать на своем письме.

– Но как же ты ей ответишь, не прочтя письма?

– Она вечно жалуется на разнообразные болезни и спрашивает, не собираюсь ли я замуж. Поэтому я всегда пишу ей одно и то же.

Лукаво взглянув на Эми, она заговорила сладким голоском:

– «Дорогая тетушка Марианна, надеюсь, это письмо застанет вас в лучшем состоянии вашего здоровья. У мамы с папой все хорошо. Братья и их жены поживают просто отлично. Я все еще не замужем, но мама питает вполне оправданные надежды. Искренне ваша…»

Джорджетта улыбнулась, и на ее щеках заиграли ямочки.

– Ты неисправима! – смеясь, воскликнула Эми и развернула письмо.

– Это от родителей? – поинтересовалась Джорджетта.

Эми вздохнула:

– Нет, от мистера Кроуфорда.

Джорджетта вскочила и подсела к Эми.

– Что там написано?

– Я только что сломала печать.

Джорджетта разглядывала подругу с хитрым выражением на лице.

– Читай вслух!

– Тебе бы следовало прочесть письмо тетушки Марианны и ответить на него полюбезней. Что, если она решит оставить тебе состояние?

– Ха! Скорее всего мне в наследство от нее достанется лишь вонючая старая псина Герберт.

Эми рассмеялась.

– Неужели твоя тетушка и в самом деле такое чудовище?

– Ладно, так и быть: исполню свой долг и отвечу этой скупердяйке.

Ворча под нос, Джорджетта вскрыла письмо тетки. Эми улыбнулась, но ее улыбка мгновенно погасла, стоило ей прочесть первые строки послания от мистера Кроу-форда.

«Дорогая мисс Хардвик!

Надеюсь, это письмо застанет вас в добром расположении духа. Что касается меня, я отказываюсь понимать, чем вас так притягивает Лондон, ведь газеты ежедневно сообщают о нездоровой среде и обилии преступности в городе. Откровенно говоря, я в растерянности. Почему вы предпочли Лондон здоровой жизни дома, на лоне сельской природы?

Вы знаете, какие цели я преследую, хотя не сделал еще предложения, которое, надеюсь, вы встретите благосклонно. Весьма опечален нашей разлукой. По правде говоря, я был поражен, когда вы сказали, что мне не стоит дожидаться вашего возвращения. Мне представлялось, что вы отправились в Лондон исключительно по просьбе подруги, но теперь я гадаю – нет ли иной причины? Не хочу оскорблять вас подозрениями. Возможно, вы захотите написать и заверить, что не переменились в своих чувствах ко мне.

Искренне ваш Ф.А. Кроуфорд».

– Эми, – окликнула ее Джорджетта. – У тебя встревоженный вид.

Та взглянула на подругу.

– Он не оставляет надежды дождаться меня, при том что так или иначе я не давала обещания. Очевидно, это его задело. Я не хотела его обижать, и теперь чувствую себя прескверно.

Джорджетта отложила свое письмо.

– Во-первых, если его чувства столь сильны, ему следовало сделать предложение. Готова спорить, что возможностей для этого нашлось бы сколько угодно. Во-вторых, он за твоей спиной отправился к отцу, чтобы получить разрешение тебе писать. Поступив так, он доказал, что вполне способен защищать свои интересы. И это был дурной поступок. Он попытался манипулировать тобой. Не стоит его жалеть, – добавила Джорджетта. – Если его чувства не оценили, то виноват только он сам.

Эми сложила письмо.

– Думаю, у него добрые намерения, но кто из нас лишен недостатков?

Джорджетта покачала головой.

– Почему ты так говоришь? Ты не сделала ничего дурного.

– Нет, сделала. – Эми разгладила сложенное письмо. – Я сказала, что отправилась в Лондон, чтобы провести время с тобой, и это так. Но не сказала ему всей правды! Я приехала сюда ради себя самой, поскольку мне захотелось провести сезон не на скамейке «желтофиолей». И хотела встретить любовь. Вот этого я точно не могла сказать мистеру Кроуфорду! Вероятно, мне следовало бы это сделать, но мне показалось – это будет жестоко. Просьба не дожидаться моего возвращения была попыткой выразить все это как можно мягче.

– Полагаю, тебе следует ответить на его письмо.

– Да, я должна это сделать. Это меня страшно пугает, но, думаю, очень важно сказать ему, что мы совсем не подходим друг другу. И я пожелаю ему всяческого добра. – Глубоко вздохнув, Эми продолжила: – А затем мне придется объяснить свое решение родителям. Думаю, они пребывают в заблуждении, будто я желаю брака с мистером Кроуфордом.

– Наверное, они очень расстроятся, – заметила Джорджетта.

– Вряд ли я это узнаю. Сомневаюсь, что они скажут мне. – Ну как ей, Бога ради, объяснить родителям, что она рассматривала возможность брака с мистером Кроуфордом лишь для того, чтобы их порадовать? Затем Эми пришло в голову, что лучше им не говорить этого вообще. Мама и папа станут винить в создавшемся неприятном положении себя. Но Эми знала – это собственные нерешительность и молчание заставили ее совершить ошибку.

Она поднялась со стула.

– Напишу мистеру Кроуфорду прямо сейчас. Боюсь, дело отложится в долгий ящик, если не решить его сразу. Очень уж оно неприятное! – Прихватив письмо, Эми поднялась к себе и села за маленький письменный стол, достала листок бумаги, открыла чернильницу. Потом застыла в нерешительности. Как объяснить мистеру Кроу-форду, что у них нет будущего? Что лучшими союзниками ей станут краткость и простота изложения.

«Дорогой мистер Кроуфорд!

Получив сегодня ваше письмо, я весьма опечалилась, поскольку не желала причинить вам боль. Это вышло ненамеренно. В письме вы говорите, что были неприятно поражены, когда я попросила вас не ждать меня. И, по совести говоря, я не могла поступить иначе – знала, что наши характеры и интересы слишком разнятся. Однако я так восхищалась вами, что некоторое время находилась в замешательстве. Позже, после долгих раздумий, я пришла к заключению, что мы совсем не подходим друг другу.

Я питаю к вам величайшее уважение; меня восхищает ваша преданность церкви. Знаю, что вы кладезь многочисленных достоинств, поскольку служите примером и являетесь духовным пастырем для прихожан.

Надеюсь, мы останемся друзьями, и от души желаю вам счастья.

Искренне ваша Эми Хардвик».

Эми посыпала письмо песком и запечатала. Неизвестно, доведется ли ей встретить мужчину, который ее полюбит, но в том, что ее отказ будет на пользу и ей, и мистеру Кроуфорду, она не сомневалась.

Сидя в гостиной, Джорджетта вышивала носовой платок для отца, а Эми работала над эскизом нового платья. Ярко светило послеполуденное солнце, и Джорджетта была вполне довольна жизнью. Она любила вышивать, поскольку это занятие настраивало на мирный лад.

Зазвенел колокольчик. Наверное, кто-нибудь из папиных друзей-политиков. Они иногда устраивали заседания в его библиотеке.

За дверями гостиной послышались шаги. Голос матери, очень веселый. Джорджетта мигом поняла, что к ним с визитом явился Бо, еще не слыша его голоса. Они виделись не далее как накануне. Иногда Бо становился слишком уж настойчивым, но зачем он пришел к ним домой? Она не знала и не хотела строить предположений. Вошла мать, взглянула на Джорджетту с обычной деланной улыбкой.

– Взгляни-ка, кому это не терпится увидеться с тобой!

Джорджетта и Эми присели в реверансе.

– Как поживаете? – спросила Джорджетта.

Бофор подал ей букетик полевых цветов.

– Благодарю.

Букет понравился бы ей куда больше, догадайся Бо принести цветы также и для Эми. Но она сказала себе, что он всего лишь мужчина и подобные тонкости выше его понимания.

– Прошу садиться, – ворковала леди Босвуд. – Видеть вас всегда такое удовольствие. Не правда ли, Джорджетта?

Несносная болтовня матери всегда действовала девушке на нервы, но не могла же она этого показать.

– Вот сюрприз. Не ожидала увидеть вас так скоро после вчерашнего бала.

Бо просиял.

– Я надеялся, вы захотите покататься со мной в парке.

Покосившись на Эми, Джорджетта начала было отнекиваться, но мать, как всегда, вмешалась.

– Ну разумеется, Джорджетта очень хочет с вами прокатиться! – воскликнула леди Босвуд. – Беги накинь жакетик, дорогая, чтобы не простыть. И не забудь прихватить зонтик от солнца.

У Джорджетты не было выбора. Мать всегда решала за нее. И тут ей пришло в голову, что она все-таки может сказать свое слово. Не станет же мать читать ей нотацию в присутствии Бо.

– Думаю, нам лучше остаться дома. Поболтать можно и здесь, а мы с Эми продолжим работу.

Та подняла голову от эскизов.

– Прошу, не лишай себя прогулки из-за меня. Я так занята рисованием, что собеседник из меня сегодня неважный.

Леди Босвуд захлопала в ладоши.

– Итак, решено!

Джорджетта молчала всю дорогу до Роттен-роу, но цоканье лошадиных копыт и крики уличных торговцев все равно помешали бы легкой беседе. У нее побаливали виски. Так бывало всегда, когда ей приходилось прикусывать язычок после очередного глупого или неприятного замечания матери.

Бо послал ей улыбку и снова сосредоточился на лошадях и дороге. Джорджетта понимала, что ей следует быть на седьмом небе от счастья. Любая из светских красавиц с радостью бы отбила у нее Бо, дай только возможность. У него всегда наготове улыбка и чудесные голубые глаза. Цилиндр покрывает светлые волосы, в которых смешались оттенки соломы и солнечного желтого. Несомненно, он красив, остроумен и мил, однако его решительные ухаживания иногда казались ей назойливыми. Не пора ли сказать ему, что ухаживание – это не преследование? Не обидится ли он? Бо ей по-настоящему нравился; не лучше ли вообще промолчать? Джорджетта была несколько сбита с толку, потому что мать слишком уж старалась ему угодить.

Они добрались до Роттен-роу, где променад был в самом разгаре. Джорджетта знала, что Бо ужасно гордится своим щегольским экипажем и любит о нем поболтать. Она слушала его с легкой улыбкой на губах, пока он не начинал догадываться, что увлекся и заговорил ее до смертной скуки. Разумеется, Джорджетта уверяла, что ей очень нравится слышать его голос, и он ворчливым тоном замечал, что ее голос нравится ему тоже.

Настроение Джорджетты улучшилось, потому что сияло солнце и поблизости не было матушки – некому было ею помыкать точно безвольной куклой. Повертев зонтик, Джорджетта помахала Салли и ее брату. Чем дальше продвигались они с Бо, тем больше встречали знакомых, которых следовало поприветствовать.

Бо склонился к Джорджетте.

– Взгляните, вон мои друзья, – сказал он громко. – Остановимся на минутку.

– Очень хорошо.

Экипаж съехал на обочину. Бо помог Джорджетте сойти на землю. Когда он в первый раз вывез ее на прогулку в своем высоком желтом экипаже с огромными колесами, ей было немного боязно спускаться, а теперь она привыкла, тем более что он предложил помощь.

Огромные дубы давали густую тень. Запах свежескошенной травы щекотал Джорджетте ноздри. Бо повел ее поздороваться с Чарлзом Осгудом и лордом Карадерзом.