Текст книги "Как очаровать распутника"

– Вот так встреча, – сказал Бо.

Джорджетта присела в реверансе.

– Надеюсь, джентльмены, вы наслаждаетесь чудесным днем и приятной прогулкой.

– Признаюсь, мы рассчитывали на то, что какие-нибудь хорошенькие леди обратят на нас внимание, – ответил Осгуд.

– Со мной самая красивая женщина в Англии, – заявил Бо. – Но она только моя.

Джорджетта решила, что это немного смешно – говорить о ней так, словно она его собственность вроде экипажа, но решила не обращать внимания. Кто-то окликнул их с дорожки. Им радостно махали мать Бо, леди Уоллингем, и его сестра Юджиния.

Джорджетта поспешила изобразить дежурную светскую улыбку. Леди Уоллингем была до странности похожа на матушку Джорджетты. Впрочем, перед леди Босвуд у нее имелось одно преимущество. Она, казалось, всегда находилась в добром расположении духа.

Леди Уоллингем подтолкнула бедную Юджинию, чтобы та шла быстрее. Джорджетта отлично понимала, каково сейчас девушке. Почему некоторым матерям неведомо чувство деликатности?

Грузная леди Уоллингем спешила догнать их, хватаясь за грудь и отдуваясь.

– Ах, Боже мой! Я не хотела вас упустить. – Она снова отвесила дочери тычок. – Где твой реверанс?

Джорджетта решила выручить Юджинию.

– Вы знакомы с лордом Карадерзом и мистером Осгудом?

Не успела Юджиния ответить, как вмешалась леди Уоллингем.

– О да! Все друзья моего сына частенько заезжают к нам. Но, разумеется, я с нетерпением жду, чтобы и вы в эту субботу отправились с нами навестить бабушку Бо.

– Боже, у меня как-то вылетело из головы! – воскликнула Джорджетта, не в силах скрыть резкость тона. – Или я не получила приглашения?

Ее внутреннему взору предстала картина: Бо с матерью хватают ее за руки и тянут, тянут, пытаясь перетянуть на свою сторону.

– Мама, я еще не пригласил Джорджетту, – сказал Бо.

Карадерз и Осгуд обменялись веселыми взглядами.

– Что ж, поспеши это сделать, – продолжала леди Уоллингем. – Ты же не хочешь, чтобы она строила другие планы. – Она похлопала Джорджетту по руке. – Уверена, что ты сначала спросила бы моего дорогого сыночка. Знаю, ты не захочешь его разочаровывать.

Джорджетта хотела напомнить, что это Бо следовало бы с ней посоветоваться, но, разумеется, ей следовало хранить молчание во избежание сцены.

– Вы такая чудесная пара, – щебетала леди Уоллингем. – Не сомневаюсь, что к лету наша семья увеличится на одного человека.

Заявление леди Уоллингем стало последней каплей. Джорджетта поняла, что не может заставлять себя улыбаться. Все, как сговорившись, делали намеки, невзирая на ее согласие. Это просто невыносимо!

Карадерз поклонился.

– Дамы, Бофор! Мы с Осгудом вынуждены откланяться. Желаю приятного вечера. – Оба вскочили в экипаж Карадерза. Тронув поводья, Карадерз повернул на главную дорожку и вскоре затерялся среди многочисленных экипажей.

Джорджетта повернулась к Бо, намереваясь просить его проводить ее домой, а тот смотрел на нее округлившимися глазами. Должно быть, понял, что она рассержена, – девушка и не пыталась этого скрыть.

– Джорджетта, может быть, мы немного прогуляемся? – предложил Бо.

– Восхитительная мысль! – воскликнула леди Уоллингем. – Нам с Юджинией нужно навестить кое-кого из знакомых. Осторожно, не наступите в навоз, леди Джорджетта! Иначе погубите туфельки.

Джорджетта взяла Бо под руку, и он повел ее в сторону от главной дорожки, в менее посещаемую часть парка. Когда они удалились от толпы, Бо остановился и прислонился спиной к дереву.

– Мне очень неприятно, что мама набросилась на вас с этим приглашением. Я обещал ей, что сам вас приглашу, однако у нее есть привычка говорить не подумав.

– Что ж, у нас обоих довольно несносные родительницы, – вздохнула она.

– Но они наши матери и заслуживают уважения, каковы бы ни были их недостатки. – Он улыбнулся. – И, разумеется, нам следует всего лишь потакать им.

– Нет, Бо! Вы не понимаете. Если им потакать, это значит, что я покорно склоню голову и стану делать все, что им заблагорассудится. Все решают, что для меня хорошо, а что нет; я едва успеваю словечко вставить. Никто не считает, что хорошо бы сначала спросить меня.

Бофор взял ее лицо в ладони.

– Не тревожьтесь. Просто наши матери радуются и волнуются из-за нас. И я тоже.

Она отвернулась. Как тяжело ей говорить эти слова! Но если она не скажет их сейчас, все так и будут руководить ею точно марионеткой.

– В чем дело, Джорджетта?

Та пристально взглянула на поклонника:

– Мне нужно, чтобы все перестали мною помыкать.

Бофор нахмурился:

– То есть?

Джорджетта судорожно вдохнула. Как трудно это выговорить!

– Все, и вы в том числе, пытаетесь на меня давить. Никто ничего не говорит прямо, но о мягкости или деликатности тоже все забыли. Обе наши семьи полагают, что мы с вами поженимся. И это меня беспокоит, Бо!

Теперь он встревожился всерьез и обнял ее за плечи.

– Джорджетта, мне казалось, мы с вами понимаем друг друга!

– Слова не были сказаны. И никто меня не спрашивал.

– Все и так ясно. Я езжу в ваш дом. Мы целовались прошлой зимой. И – да, вы дали мне повод думать, что хотите выйти за меня замуж.

– Я не говорю, что не хочу за вас замуж, – возразила она. – Но мне нужно время.

– Неужели вы не знаете, какие чувства я к вам питаю?

– Все, о чем я прошу, – чуть-чуть повременить. У меня такое ощущение, словно мы очертя голову бросаемся в этот брак.

Бофор стиснул зубы.

– Каждую ночь, ложась спать, я представляю вас в моей постели.

О Боже правый!

– Бо, вам не следует говорить такое в моем присутствии.

– Почему? Вы респектабельная молодая леди, но я, разумеется, думаю о близости с вами. В этом нет ничего дурного.

– Знаю, но мы не женаты.

Бофор схватил ее в объятия.

– Мы могли бы пожениться.

Девушка поспешно отвернулась, чтобы скрыть предательски подступившие слезы.

– Вы меня не слушаете!

Он привлек ее к себе.

– Просто мне очень трудно дается ожидание.

Джорджетта смущенно ахнула, почувствовав напряжение его мужской плоти, прижимавшейся к ее животу.

– Не бойтесь, прошу вас.

Она испытующе прищурилась.

– Вот почему вы так торопитесь с женитьбой! Вы хотите со мной переспать.

Бо рассмеялся.

– Где вы слышали это слово?

– У меня три старшие сестры. – Она попыталась толкнуть его в грудь. – Вы мне не ответили.

Он осторожно коснулся губами ее губ.

– Я постараюсь выполнить вашу просьбу не торопить события, но не хочу ждать слишком долго.

Джорджетта отняла его руки. Бо ничего не понял.

– Лучше отвезите меня домой.

– Вы снова расстроены, – заметил он. – В чем дело?

– Если бы вы слушали, по-настоящему слушали то, что я говорила несколько минут назад, вам бы не пришлось спрашивать. Но вы в точности, как наши матери. Вам кажется, будто вы заранее знаете, какое решение я приму. – Джорджетта покачала головой. – Бо, не нужно думать, что все само собой разумеется. И мне кажется, будет лучше, если я не поеду с вами навещать бабушку. Это даст повод нашим родным строить планы на будущее, а я еще ничего не решила.

Стиснув зубы, Бофор развернулся и зашагал прочь, предоставив ей возможность торопливо идти вслед. Она начала отставать. Тогда он обернулся и зашагал ей навстречу, но остановился в нескольких шагах от Джорджетты; это расстояние казалось ей целой милей.

– Простите, что поддался дурному настроению. Да, я строил планы, но вы меня поощряли – и словом, и делом.

– Бо, мне кажется, будет лучше, если вы отвезете меня домой. – Он не понял и, наверное, никогда не поймет. Тяжесть легла ей на сердце. Он и сейчас пытается объяснить все по-своему!

– Вы заставляете меня страдать из-за того, что мама проболталась о нашей с вами поездке к бабушке, – горячился он. – Я видел, что вы сразу перестали улыбаться. Но это же несправедливо – разве я виноват? Я не могу влиять на матушку.

– Бо, несправедливо думать, будто я стану делать все, что мне прикажут. Визиты в ваш дом, поездки в экипаже, танцы и самое главное – свадьба! Если я не сумею за себя постоять, все так и подумают, будто я заранее согласна делать все, что другие сочтут для меня подходящим!

– Я за вами ухаживаю, – упрямо повторил он.

– Вы меня торопите и не хотите этого признавать. Отвезите меня домой, Бо!

– Просто вы усложняете простые вещи, – возразил он.

– Нет. Я всего лишь хочу иметь право голоса в собственной жизни.

Глава 5

Неделей позже

Эми решила поработать над своими эскизами, пока светило яркое утреннее солнце. Ей представилось платье с вандейковским воротником. По низу платья она изобразила воланы из шелкового тюля, а вверху листа написала свои рекомендации: «Ткань – шелковый атлас цвета морской волны; серебряное шитье для отделки воланов».

В дверь постучали. Недовольно хмурясь, Эми встала из-за стола.

– Войдите.

Едва появившись на пороге, Джорджетта с досадой произнесла:

– С нетерпением жду сегодняшнего вечера, когда с этой карточной вечеринкой будет наконец покончено. Мама сходит с ума из-за любой мелочи. Чуть не устроила мне скандал, когда я чихнула.

– О Господи, – рассмеялась Эми.

– Слуги носятся как угорелые, и отец рекомендовал мне сидеть у себя и не путаться под ногами. Потом сам заперся в библиотеке. Мне бы тоже там спрятаться, да не могу.

– Твоя мама хочет, чтобы все удалось на славу, – попыталась утешить подругу Эми.

Джорджетта вздохнула.

– Она помешалась на том, чтобы все было безупречно! Мне приходится кусать губы, чтобы не потребовать – пусть, наконец, перестанет донимать всех своими замечаниями.

Эми стало жаль Джорджетту, которой приходилось терпеть столь энергичную и вездесущую мамашу.

– Ты ее понимаешь и стараешься быть любящей дочерью, несмотря на ее недостатки.

Джорджетта округлила глаза:

– О, у тебя новые эскизы?

– Нравится тебе вот этот?

– О да! Высокий воротник сейчас входит в моду.

– Вот прогулочное платье с длинными рукавами, – продолжала Эми. – Три ряда кружев на плечах и два – по низу юбки.

– Второе платье мне тоже очень нравится. Ты собираешься показать их мадам Дюпон? – спросила Джорджетта.

– Да, когда придумаю еще несколько. – Эми почувствовала некоторое смущение оттого, что приходилось скрывать материальную сторону дела. Она инстинктивно понимала, что Джорджетте лучше ничего не знать. По правде говоря, чем меньше она знала, тем лучше.

– Это так волнующе – знать, что другие носят придуманные тобой наряды, – мечтательно вздохнула Джорджетта.

В дверь снова постучали, и Джорджетта пошла открывать. Появилась Лиззи и присела в реверансе.

– Мисс, ее светлость требует, чтобы вы спустились к ней в гостиную.

Джорджетта вздохнула.

– Мне пойти вместе с тобой? Я смогу тебе чем-нибудь помочь, – сказала Эми.

– А вам два письма, мисс Хардвик, – сказала горничная, вынимая письма из кармана фартука.

– Читай письма, – сказала Джорджетта. – А я займусь матушкой.

После того как подруга ушла, Эми села за письменный стол. Она сморщила носик, узнав почерк мистера Кроу-форда. Второе письмо было от матери. Эми решила прочесть сначала письмо викария, да и покончить поскорее с неприятным делом.

«Дорогая мисс Хардвик!

Шесть раз я перечитывал ваше немногословное послание, не в силах понять, отчего вы утратили привязанность ко мне. Я настолько пал духом, что вынужден был, в конце концов, обратиться за советом к вашим родителям. Я признался им, что боюсь, как бы вы не отдали другому те нежные чувства, что питали ко мне.

Моя дорогая, прошу, уверьте же меня, что мои опасения являются лишь плодом собственного воображения. До тех пор, пока я не получу ваши пояснения, мне остается лишь изнемогать от тоски, поскольку вас нет рядом. В данный момент мне кажется крайне соблазнительной мысль отправиться в Лондон и собственными глазами убедиться, что вы не изменились с тех пор, как мы виделись в последний раз, а остались прежней – милой деревенской девушкой. Полагаю, мои нежные чувства слишком очевидны. Все, чего я хочу для счастья, – одно или два нежных слова от вас.

Искренне ваш Ф.А. Кроуфорд».

Эми не могла понять, отчего мистер Кроуфорд неверно истолковал ее письмо. Она была уверена, что выразилась кратко и ясно. Немало удивили и его заявления насчет нежных чувств. До ее отъезда в Лондон Кроуфорд ни словом не обмолвился, что любит ее. Ясно как день: стоило ему понять, что она больше не желает принимать его ухаживания, и он вообразил себя влюбленным, несмотря на то что слово «любовь» произнести так и не осмелился.

Но поскольку она заявила, что не считает его подходящей для себя партией, дальнейшая переписка вовсе не обязательна. Если она напишет ему, он, чего доброго, примет это за знак поощрения. Ни ей, ни ему не будет в том пользы. Эми бросила письмо в огонь и вскрыла печать маминого письма.

Развернув листок бумаги, Эми улыбнулась. Папа предоставил вести переписку маме, потому что считал ее особой деликатной, всегда умеющей взять правильный тон. На миг у Эми защемило в груди. Господи, как же она скучала по родителям!

Мамино письмо начиналось с заверений в том, что они с отцом находятся в добром здравии. Их весьма удивило, что Эми отказала мистеру Кроуфорду, однако папа сказал, что викарий, по всему видно, со временем превратится в черствого брюзгливого старика. Мама заявляла, что доверяет суждению дочери, хотя и несколько недоумевала по поводу сложившейся ситуации.

«Неожиданная новость навела меня на мысль о возможном недоразумении. В своем письме ты весьма твердо заявила, что больше не желаешь видеть его соискателем твоей руки. Ты уверена, дочка? Я вынуждена задать этот вопрос, поскольку мистер Кроуфорд, по-видимому, искренне горюет, полагая, будто между вами было достигнуто взаимопонимание.

Мы надеемся, что сезон в Лондоне приносит тебе удовольствие, и с нетерпением ждем к лету твоего возвращения».

Эми не знала, как толковать письмо матери, и в конце концов решила, что мама хотела ее предостеречь от ошибки. Однако в правильности своего решения Эми нисколько не сомневалась.

Письмо навеяло на Эми тоску по отчему дому. Она никогда еще не уезжала на столь длительный срок и ужасно скучала по папе с мамой. Вот бы им приехать в Лондон! С другой стороны, ей хотелось как можно дольше побыть с Джорджеттой. Как подозревала Эми, этим летом подруга выйдет замуж за Бофора, если не случится нечто непредвиденное. Больше им с Джорджеттой не удастся провести так много времени вместе. И Эми немного печалилась, вспоминая, как весело им было два года назад в Лондоне – ей, Джорджетте и Джулиане.

Ее взгляд рассеянно блуждал по строкам письма. Завтра она напишет родителям. Попытается их приободрить и подтвердит, что насчет мистера Кроуфорда решила твердо и окончательно. Потом расскажет, как проводит время в Лондоне.

Эми с тоской посмотрела на альбом с набросками. Но так или иначе ей придется отдать дань вежливости и предложить свою помощь в подготовке сегодняшнего вечера.

Эми положила альбом в свой сундук для пущей сохранности и вышла из комнаты. Ее вовсе не радовала перспектива весь вечер терпеть перепады настроения леди Босвуд, но она привыкла надевать маску невозмутимости, скрывая свои мысли. Зато вечером можно будет поиграть в вист и поболтать с друзьями.

Входя в библиотеку, Уилл сделал глубокий вдох для храбрости. Ему крайне не хотелось сообщать брату о проигрыше, однако отсрочка лишь усугубляла его мрачный настрой. Он проглотил стоявший в горле ком. Брат сдерет с него три шкуры; какое право имел он проигрывать деньги, которых у него нет!

Он не станет оправдываться. Просто пообещает заплатить долг из жалованья, которое станет получать в должности управляющего. На выплату этой суммы уйдут годы работы. Но он сам натворил бед и теперь должен отвечать за последствия.

Уилл шагнул внутрь. Хок положил на стол кожаную папку и поднял на него глаза:

– Уилл, я только что вернулся.

– Да, знаю, но я хочу обсудить с тобой кое-что.

– Не сейчас, – возразил брат, перебирая стопку писем на столе. – Мне нужно принять ванну и повидаться с женой.

– Отлично. Тогда я не стану тебя беспокоить.

– Приходи ко мне сюда завтра ровно в десять утра. Мы обсудим твои новые обязанности.

Уилл колебался. Очень не хотелось, чтобы брат услышал о его долге от кого-нибудь другого.

– Эти подождут до завтра, – пробормотал Хок, рассматривая письма.

– Сегодня леди Босвуд устраивает карточный вечер, – сказал Уилл. – Вся семья приглашена.

– Посоветуюсь с женой, однако я предпочел бы остаться дома. Смертельно устал. Почему бы тебе не сопровождать матушку? Ей понравится.

– Конечно, – ответил он. – Значит, до завтра.

Хок бросил на него подозрительный взгляд:

– У тебя все в порядке?

Уилл хотел покончить с этим делом как можно быстрее, но Хок очень устал с дороги.

– Могу и подождать.

Днем раньше, днем позже – какая разница?

Эми улыбнулась, вставая из-за карточного стола вместе с лордом Карадерзом. Они выиграли, но сейчас ей хотелось только одного – поболтать с подругами. Некоторые дамы уже успели похвалить ее нефритового цвета платье с кружевной отделкой на плечах и спине. Этот сезон принес ей удовольствия больше, чем все предыдущие. Какое счастье, что она приехала в Лондон!

Кое-кто из джентльменов выразил сожаление, что леди Босвуд запретила высокие ставки. Эми нисколько не удивилась. Мать Джорджетты придерживалась строгих моральных принципов.

Лорд Карадерз повел ее к столу с напитками. Там Эми уже приметила Салли и мистера Портфри. Они перекинулись парой слов, и джентльмены откланялись, а Салли пошла наверх в дамскую комнату.

Допив свой пунш, Эми решила прогуляться по гостиной. С тех пор как приехала в Лондон, она стала держаться гораздо уверенней. Пусть она не алмаз чистой воды, зато другие дамы восхищались ее элегантными нарядами и даже хотели носить ее модели. Она слишком долго оставалась на вторых ролях. Ее часто посещала неприятная мысль – почему она не попыталась раньше? Однако прошлое не изменишь. Нужно думать о будущем – и о сегодняшнем вечере. Сейчас она счастлива, как никогда раньше.

Пройдя намеченный путь наполовину, Эми заметила Сесиль, леди Юджинию и Бернис, которые сидели в компании почтенных матрон. Это были ее старые подруги, с которыми она год за годом просидела на скамейке «желтофиолей», наблюдая, как танцуют на балу другие, вместо того чтобы танцевать самой. В прошлом году она общалась с ними реже, поскольку Джорджетта и Джулиана взяли ее под свое крылышко. А в этом году Эми избегала общества «желтофиолей» и практически не уделяла им ни минутки…

Поймав ее взгляд, Сесиль приветливо помахала рукой. Потом затормошила леди Юджинию, которая, в свою очередь, толкнула локтем Бернис. Видя их радостные улыбки, Эми решилась. Нельзя игнорировать старых подруг только потому, что они сидят в компании вдовствующих дам. Она подошла, и они подвинулись, освобождая для нее место. Эми колебалась. Но, в конце концов, стул – это всего лишь стул. И она не уделила старым подругам ни минуты с тех самых пор, как приехала в Лондон.

– Ты выглядишь просто красавицей, – сказала Юджиния.

Эми покраснела:

– Ты слишком преувеличиваешь мои достоинства, но спасибо за добрые слова.

– Мы слышали, что ты стала самой модной штучкой в свете, – сказала Бернис. – Мы тобой гордимся.

– Право же, я не сделала ничего особенного. Просто начала рисовать эскизы для собственного удовольствия, – возразила Эми.

«И вы должны меня презирать, ведь на двух предыдущих балах я к вам даже не подошла».

– Ты слишком скромна. – Сесиль убрала со лба непослушный локон. – Эми, ты сама элегантность. Твоя прическа, твое платье просто безупречны. Когда я смотрю на тебя, мне кажется, что и я могу научиться одеваться по последней моде.

– Благодарю за комплимент. – От взгляда Эми не укрылось, что тугой корсаж Сесиль и пышные рукава слишком ее полнят.

– Ты дашь нам модный совет? – спросила леди Юджиния, наклоняясь к ней.

– Уверена, твоя портниха справится с этим лучше меня.

– Я не доверяю моей портнихе. – Бернис указала на свой высокий сборчатый воротник. – И вот тому подтверждение. Модистка настаивает, что он очень модный, а мне приходится задирать голову. От этого воротника у меня болит шея.

Воротник в новейшем готическом стиле плохо сочетался с круглым лицом и короткой шеей Бернис.

– Очень трудно выглядеть красивой, если тебе неудобно, – согласилась Эми. – Я усвоила этот урок на собственном печальном опыте.

– Не заедешь ли к нам на следующей неделе? – спросила Юджиния. – Будут Сесиль и Бернис. Нам бы очень хотелось с тобой посоветоваться.

– У меня мало опыта, – смутилась Эми.

– Пожалуйста, не отказывай нам, – продолжала Юджиния. – Мы так скучали по тебе! И надеемся услышать твои советы.

Эми тоже не хватало старых подруг.

– Отлично. Я расскажу вам все, что выведала у подруг и из модных журналов.

Бернис захлопала в ладоши.

– Я знала, что ты нас не забыла!

Эми сумела удержать улыбку, однако слова Бернис поразили ее в самое сердце. Обещав вскоре заехать с визитом, она поспешила откланяться и пошла прочь, усиленно обмахивая веером пылающее лицо. Слова Бернис эхом отдавались в ее ушах снова и снова.

«Я знала, что ты нас не забыла!»

Она сгорала со стыда. Она пренебрегала подругами, поскольку не хотела, чтобы в глазах остальных ее хоть что-то связывало с «желтофиолями». Сейчас, когда они предложили ей стул, она не хотела садиться. Как могла она быть такой эгоистичной, такой невнимательной? Каково бы ей было, если бы Джорджетта и Джулиана вздумали обойтись с ней подобным унизительным образом? Уж Эми-то знала, как чувствует себя девушка, которую не замечают и которой пренебрегают.

К глазам подступила горячая влага. Щеки горели. Но устраивать сцену нельзя. Пробираясь сквозь толпу гостей, Эми старательно делала вдох за вдохом, чтобы сохранить самообладание. Опасность разрыдаться приближалась с каждой минутой. Но не идти же в дамскую комнату, где ее состояние непременно заметят! Выйдя за дверь гостиной, она бросилась мимо толпы на лестничную площадку и сбежала вниз по лестнице.

Эми подумала, не пойти ли в библиотеку, но увидела, как оттуда выходят джентльмены. Она поспешно повернула направо и устремилась по лестнице черного хода. Остановилась перед дверью, ведущей на кухню, и рукой в перчатке вытерла слезы, которые уже бежали по щекам. Носового платка у нее не было.

Эми прижала руку к ноющей груди. Она пренебрегла подругами, а они были так милы с ней! Им бы следовало назвать ее двуличной или вообще забыть о ее существовании, а они радушно приняли ее в свою компанию и осыпали комплиментами. Она не хотела их обидеть, но тем не менее именно это и сделала. Думала лишь о себе и желала избавиться от ярлыка «желтофиоли». Преобразившись внешне в модную светскую штучку, она позволила прорасти дурным побегам в своей душе, и теперь ей было очень стыдно.

На кухне гремели горшками, слышался смех. Потом чей-то голос раздался прямо за дверью. Сердце Эми испуганно подскочило. Вдруг кто-нибудь сейчас выйдет и обнаружит ее за кухонной дверью? Эми повернула налево и подергала ручку двери, ведущей в винный погреб. Она оказалась открытой. Эми шагнула внутрь, закрыла за собой дверь и с облегчением перевела дух. Здесь оказалось слишком прохладно, но по крайней мере она была избавлена от любопытных глаз.

Звук шагов на каменном полу.

Затаив дыхание, Эми вжалась спиной в холодную стену. Ноги подгибались. О Господи, кто это может быть? Она силилась рассмотреть что-нибудь в темноте. Не броситься ли к двери? Или дождаться, когда уйдет этот человек? Эми на ощупь пробиралась вдоль стены, и тут вспыхнул огонь свечи.

Шаги приближались. Ближе, ближе! Ее сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Кто здесь?

Эми вздрогнула всем телом, услышав этот голос. Нет, этого не может быть. Наверное, это кошмарный сон. Слишком хорошо знала она этот голос. Проклятие! Что здесь делает Дьявол?

Он подошел ближе. Язычок пламени единственной свечи бросал мерцающие блики на его лицо.

– Мисс Хардвик, вы шли за мной?

– Нет. Что вы здесь делаете?

– Восторгаюсь превосходной коллекцией вин лорда Босвуда, – ответил он. – Случайно увидел, что дворецкий оставил дверь открытой, и проник сюда посмотреть. Но вы не ответили на мой вопрос.

– Оставьте меня в покое. – Эми снова шмыгнула носом.

– Вы плачете?

– Н-неет… – Ее лицо пылало. Подумать только, именно он, а не кто другой, стал свидетелем ее слез! Дьявол. Человек, который обманом пытался увлечь ее в темную комнату.

Она услышала шорох ткани, а затем он вручил ей носовой платок.

– Вытрите глаза.

Промокнув лицо, Эми вернула ему платок.

– Принесу вторую свечу: здесь, на лестнице, слишком темно. Не двигайтесь, – велел он.

Едва Дарсетт сделал шаг в сторону, как Эми повернулась, чтобы спастись бегством, но больно ударилась бедром о деревянный ящик и громко охнула. Он подскочил к ней в несколько широких шагов.

– Вы ударились.

– Обзавелась синяком, и только, – возразила она. По правде говоря, ей было очень больно. Скоро место ушиба станет фиолетовым, и нога припухнет. Лиззи непременно увидит, когда будет помогать ей раздеваться на ночь.

– Вот двойной подсвечник, но вы вызовете подозрения, если возьмете его. Стойте смирно, пока я не отыщу вторую свечу, – приказал он. – Вы же не хотите упасть и ушибиться? Вам будет трудно объяснить, как это случилось.

Разумеется, так было бы разумней всего. Эми сцепила руки. Принес бы он поскорее свечу! Она почти не видела Дьявола в темноте, только смутно различала движущуюся фигуру. Она не знала, сколько времени прошло, однако волновалась все больше и больше.

– Нашел.

Слава Богу! Сейчас Дарсетт зажжет свечу, и она убежит.

Он зажег вторую свечу от первой, потом повернулся, и Эми увидела бутылки внутри подставок в форме ромба. Под ними стоял длинный стол. Бутылок было огромное количество – столько Эми не видела за всю жизнь. Коллекция лорда Босвуда, должно быть, стоила целое состояние. Мистер Дарсетт приблизился к ней вплотную.

– Я провожу вас до двери. Идите наверх первая. Я подожду несколько минут, прежде чем подняться за вами.

Эми кивнула.

Он предложил ей руку, и она ее приняла. От него исходил слабый запах сандалового мыла. Когда они добрались до двери, у Эми пересохло во рту. Все, чего ей требовалось, – так это выйти незамеченной. К счастью, щеки больше не заливались предательским румянцем. Оставалось лишь сбежать, быстро и незаметно. Они были уже у самой двери, когда с другой стороны раздались шаги.

Эми задержала дыхание. Ее сердце подскочило. Какой ужас – сейчас их обнаружат!

Мистер Дарсетт сделал ей знак, повернул назад и быстро повел ее в глубь погреба, и они спрятались за деревянными ящиками и задули свечи. Ее нервы натянулись до предела. И мистер Дарсетт находился совсем рядом, она слышала, как он дышит. «О Боже, не дай им нас обнаружить!»

Звякнул ключ, который вставили в замок. Затем раздался щелчок. Эми закрыла рот ладонью.

Шаги удалялись.

– Вот черт, – пробормотал Дьявол. – Нас заперли!

– Нам нужно найти уединенное местечко, – сказал Бо.

Сидя вместе с Бо в нише окна, Джорджетта напустила на себя притворно скромный вид.

– Мама заметит, что мы исчезли.

– Вам известны мои намерения, – пожал плечами он. – Дайте мне знать, и я сделаю предложение хоть завтра.

– Только не теперь. Я не хочу ставить Эми в неловкое положение, – сказала Джорджетта. – Она решит, что ей следует уехать.

– Я в отчаянии, – признался Бо.

Джорджетта понимала, что он имел в виду. В парке она успела почувствовать, как к ее животу прижимается длинный твердый выступ. Но ей требовалось больше, чем его мужское желание.

– Понимаете ли вы, как сильно я вас хочу? – шепнул он.

Джорджетта опустила глаза.

– Понимаю, но дело не только в этом. Я сама должна принять решение. Иначе вы и ваша матушка так и будете думать, будто вы лучше меня самой знаете, что для меня хорошо и что плохо, и продолжите строить планы, даже не посоветовавшись со мной.

– Вы знаете, какие чувства я к вам испытываю, – прошептал Бофор. – Как только мы поженимся, наши семьи перестанут вмешиваться.

Джорджетта взглянула на него с сомнением.

– Мне нужны хоть какие-нибудь гарантии. Мы можем обручиться, пока у вас живет мисс Хардвик. По крайней мере в этом случае нам предоставят некоторую свободу.

– Прошу, дайте мне еще несколько недель. Эми я тоже нужна.

– Мне кажется, в этом сезоне ваша подруга вполне преуспевает, – заметил Бо. – Я согласен подождать еще три недели.

– Нет, Бо, этого слишком…

– Три недели, – твердо сказал он. – Не больше.

– Вы диктуете свои условия, – возмутилась Джорджетта.

– Должны быть установлены сроки. Ведь вы так и будете откладывать, если я не проявлю твердость.

– Достаточно. – Она встала.

Тогда вскочил и Бо и успел поймать ее за руку.

– Нет, Джорджетта! Я устал от бесконечных отговорок.

– Значит, вы свободны и можете найти новый предмет воздыханий, – отрезала она.

Бо стиснул зубы.

– Отлично. Желаю всего хорошего.

Ее охватил ужас.

– Нет-нет, я не всерьез. Просто сорвалось с языка.

– Решайте. Я не могу вечно терпеть неопределенность. – Бофор бросил взгляд в сторону карточного стола. – Улыбайтесь! Сюда идет ваша матушка.

Джорджетта поспешно приподняла уголки губ, чтобы скрыть замешательство. Он торопил ее с принятием решения, а ведь брак – это на всю жизнь. Все полагали, что она охотно сделает этот шаг, а она совсем не была к этому готова. Джорджетта не хотела, чтобы кто-то устанавливал сроки. Она сама должна была почувствовать, что время настало.

Подошла мать.

– Лорд Бофор, не возражаете, если я скажу дочери несколько слов наедине?

– Нисколько. – Поклонившись, он зашагал прочь.

Джорджетта опасалась, что мать видела, как они ссорились, и затаила дыхание.

– Ты видела мисс Хардвик? – спросила мать. – По словам леди Уоллингем, она покинула гостиную примерно полчаса назад. Кажется, твоя подруга была очень расстроена.

– Наверное, она сейчас в дамской комнате, – ответила Джорджетта. – Пойду взгляну.

Через несколько минут Джорджетта вошла в дамскую комнату, где обнаружила Юджинию.

– Ты не видела Эми?

– Когда она выходила из гостиной, но с тех пор прошло довольно много времени.

– Спасибо. Возможно, Эми неважно себя почувствовала и решила пойти прилечь, – предположила Джорджетта. Затем она проверила комнату Эми, но она была пуста. И Лиззи тоже ее не видела. Исчезновение подруги показалось Джорджетте странным. Может быть, она уже вернулась за карточный стол?

Джорджетта кинулась в гостиную, но Эми там не оказалось. Она остановилась, чтобы поговорить с вдовствующей графиней Хокфилд и ее дочерью.

– Я успела соскучиться по Джулиане. Надеюсь, она в добром здравии?

– О да, – откликнулась Пейшенс. – Хок лишь сегодня вернулся домой, и им захотелось провести тихий спокойный вечер дома.

– Если, конечно, не помешает малышка Эмма, – добавила вдовствующая графиня. – Кстати, вы, случайно, не встречали моего сына, Уильяма?