Текст книги "NWT. Три путешествия по канадской Арктике"

Угощал нас сегодня Дуэйн очень здорово. Самым необычным блюдом были, конечно, крабы. Так иногда бывает в этих северных диких местах – приглашают на чашечку кофе, а угощают крабами. В конце концов мы с Ульриком решили откланяться под вполне благовидным предлогом, сославшись на то, что нам надо проведать собак и пойти посмотреть, что же творится у нас в лагере, тем более что было уже около шести часов.

Оказалось, что пришли мы вовремя, потому что собаки неистовствовали в предвкушении еды и, вырвав привязь, бесцельно болтались по лагерю. Одна из них потерялась. Пока мы наводили порядок, стало весьма свежо – минус десять с ветерком. Мы почувствовали, что нам стоит еще раз посетить душ, что и сделали с большим удовольствием, на этот раз даже взяв полотенца.

Томас, весь день где-то пропадавший со своими, если и не соплеменниками, то, во всяком случае, более близкими по духу и обычаям местными мужиками, притащил на саночках три ноги оленя-карибу по двадцать долларов за каждую и распределил их по справедливости между палатками. Распределили также и керосин. Теперь мы были готовы завтра отправиться в путь. Относительно того, как нам идти, мы получили самые разноречивые советы, но Джон уверяет, что дорогу знает и нас поведет. Ладно, пустим Джона вперед и посмотрим. Мы с Ульриком опять пойдем на замыкающей позиции. После отлета Нила нас осталось шестеро, и состав экспедиционных двоек несколько изменился. Теперь он выглядел следующим образом: Джон с Мартином, Уилл с Томасом и я с Ульриком.

Ветер к вечеру немного усилился, но небо ясное, полярное сияние полыхает, звезды сверкают – красивое здесь место. Правда, в самом поселке на улицах грязновато, собаки слоняются бесцельно, но в домах чистота, сверкает все. Унитазы, СВЧ печи, плиты, стиральные машины, телевизоры – есть все что угодно. У самих индейцев вид, конечно, довольно затрапезный, но обеспечены они здесь по полной программе.

Завтра наше путешествие продолжится – пойдем в сторону озера Линкс через форт Рэлайнс (Reliance).

29 марта

 
Полутра искали дорогу,
А ветер нам лица хлестал.
Напрасно взывать было к Богу —
Не любит он эти места.
Жизнь скоро и Джона научит —
Он молод еще – не беда!
Когда хочешь сделать, как лучше,
Случается все, как всегда!
 

Все говорят, что понедельник – день тяжелый, но сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что сегодняшний день сложился довольно удачно, хотя начало его никоим образом не настраивало на оптимистический лад.

Первым не очень приятным открытием сегодняшнего утра было то, что ветер изменил направление на противоположное по сравнению с тем, которое было в тот вечер, когда мы устанавливали свой лагерь. В результате всю ночь восточный ветер дул прямо в распахнутую дверь нашей палатки, которая трепетала, причем достаточно громко, на ветру. Материал, из которого была изготовлена наша новая палатка «Sierra», на ветру очень шумел. Не знаю, что бы мы с ней делали в Антарктике, но, скорее всего, при тамошних ветрах она просто улетела бы к всеобщему облегчению.

Всю ночь у нас стоял невыносимый шум, тем не менее спали мы после душа нормально. Утро было пронзительно холодным – мороз градусов восемнадцать при скорости ветра, наверно, метров двенадцать – пятнадать в секунду с поземком.

Выполз я кое-как из палатки и отправился в дом Дуэйна, где мы провели вечер, поскольку забыл там рукавицы. Однако хозяева еще спали, и я не решился их беспокоить по столь пустячному поводу, тем более что у меня оставалась запасная пара. Я вернулся в лагерь, куда постепенно стали стягиваться разрозненные части нашего боевого отряда. Первым пришел Джон, ночевавший, как оказалось, у гостеприимного Дуэйна, потом, что самое отрадное, появился Томас. Правда, вид у него был довольно помятый – по-видимому, он не спал всю ночь и выпить ему пришлось немало.

Самый главный вопрос, который должен был вызвать неизбежные разногласия, – каким образом мы будем выбираться из Сноудрифта – был, конечно же, отложен на самый последний момент, на момент старта. Уилл предложил мне присоединиться к Джону и пойти с первой упряжкой, чтобы в случае чего я мог помочь ему отыскать след. Я уже, можно сказать, сделал полшага в направлении к тому, чтобы опять, как во всех наших предыдущих экспедициях, занять позицию пойнтмена, то есть человека, задающего направление движения, однако, к моему счастью, Джон отверг мою помощь, сказав, что ему подробно объяснили вчера вечером, в какую сторону надо идти, и он дорогу знает.

Уилл не внял уверениям Джона, так как по каким-то своим внутренним соображениям считал, что идти надо в прямо противоположную сторону. Слово предводителя, понятно, перевесило, и мы сначала пошли той дорогой, которую предлагал Уилл. Я скользил на лыжах, не вмешиваясь в противостояние двух представителей самой мощной в мире державы, и с удовлетворением отмечал, что вчерашняя замена моих лыж длиной 210 см на более короткие длиной 195 см весьма благотворно сказалась на маневренности и управляемости, так что я про себя уже решил перейти в будущем на еще более короткий вариант – что-то около 170 см.

Собаки по обыкновению первые полчаса после старта по очереди отправляли свои естественные надобности и сворачивали в каждую улочку, которая была на пути, путая строй и вызывая всеобщее замешательство в наших рядах. По этой причине далеко мы в указанном предводителем направлении уйти не успели – прошли всего метров двести, и упряжки только успели выстроиться друг за другом, а собаки, что называется, вошли во вкус, как возмущение Джона выплеснулось наружу, и возникла ситуация, предшествующая никому не нужному конфликту самолюбий.

Я решил все же спросить Уилла, почему мы едем именно в этом направлении. На мой вопрос был получен адресованный Джону ответ в духе предводителя не без некоторого ехидства: «Если ты так уверен в том, что мы идем не туда, отчего ты не пошел в правильном направлении?». Ответом Джона стала многозначительная пауза. Затем он вдохнул свежего морозного воздуха, и началась перепалка, в итоге которой мы решили развернуться. Это было проще сказать, чем сделать, потому что окаймленная густым молодым ельником дорога была очень узкой. Первым это удалось нам с Джоном, и мы погнали собак в «правильном» направлении, но триумф Джона длился еще меньше триумфа предводителя: догнавший нас на машине мужик-индеец объяснил нам, что эта дорога очень плохая и нужно идти той дорогой, какой мы шли до сих пор.

Выражение ликования на лице Джона мгновенно сменилось озабоченностью по поводу предстоящей непростой разборки с Уиллом.

Дабы избежать лишней работы по развороту упряжек, я со всей доступной мне скоростью покатил назад, стараясь быстрее донести до своих товарищей почти крылатое ленинское, сказанное, правда, с некоторым оттенком сожаления: «Верной дорогой шли, товарищи!». К счастью, к этому времени только Уилл успел с трудом развернуть своих непослушных собак. Не дослушав до конца ленинскую фразу, которая по английски звучала более персонализированно: «You were right, Will!», предводитель помчался выяснять, в чем дело, изрыгая на ходу проклятья по адресу Джона. В результате выяснилось, что мы действительно сначала шли правильно, а предлагаемая Джоном короткая дорога, как, впрочем, и все короткие дороги в жизни, чересчур трудна и опасна.

Теперь уже более уверенные в правильности выбранного пути мы снова тронулись в путь. Ветер, естественно, повернувший вслед за нами, не успел развернуться (а может быть, и не захотел) и теперь дул прямо в лицо. Я на передней позиции стал немного подмерзать, тем более что вместо хороших перчаток я надел более холодные рукавицы. Эти рукавицы, забытые вчера у Дуэйна, любезно мне притащил ночевавший у него Джон. Именно радость от их возвращения помешала мне сделать правильный выбор. Зачехлившись по мере возможности, я так и шел против ветра, но скользить было приятно. Рядом, периодически доставая меня своими носами, уверенно шли собаки.

Мы обогнули холм, на котором приютился Сноудрифт, и вышли к реке, с веселым журчанием впадавшей в озеро. Течение ее было столь стремительным, что устье не замерзало даже в такую морозную погоду, и нам пришлось огибать ее по льду озера. Отсюда, со стороны, открывался изумительный по красоте вид на холм, лес и реку. Очень глубокое синее небо, яркий, искрящийся сухой снег, журчание реки – совсем весенняя идиллия, если бы не мороз 20 градусов и пронзительный встречный ветер.

Далее за рекой дорога наша отклонилась в лес, петляя между достаточно высокими деревьями. Джон изящно вписывал нарты в изгибы этой лесной трассы, однако один раз ему это сделать все же не удалось, и сани завалились набок. Когда мы поднимали нарты, Джон, очень ревностно заботившийся о своей репутации лучшего из нас погонщика собак и стремившийся, по-видимому, после неудачного выбора дороги реабилитировать себя, прежде всего, в глазах предводителя, обронил: «Если бы ты, Виктор, не шел рядом с нартами в этот момент, я бы смог избежать переворота». Я, понятное дело, согласился с этим выводом, потому что действительно считал, что если бы Джон имел возможность все делать сам, он бы уже давно закончил эту экспедицию, а поскольку мы все без исключения путаемся у него под ногами, то и происходит все так, как происходит.

В конце концов наша извилистая дорожка как-то незаметно вдруг превратилась в удивительно просторную накатанную, как взлетно-посадочная полоса, дорогу. Самое интересное, что никто из наших вчерашних советников в Сноудрифте не упоминал о существовании такого великолепного тракта. Поначалу мы отнесли этот факт на счет особенностей индейского национального характера, а именно их природной немногословности и инстинктивного, воспитанного столетиями нежелания гневить судьбу и обещать кому бы то ни было некие возможные блага за хранящим свои вечные тайны горизонтом.

Вскоре мы с Джоном весьма отчетливо уяснили, что причина, по которой наши друзья ничего не сообщили нам об этой великолепной во всех смыслах трассе, возможно, заключается в другом. Справившись по карте, мы убедились, что нам, увы, необходимо срочно покинуть эту автомагистраль и возвратиться на неровный бугристый лед озера, где и продолжить нелицеприятное единоборство со встречным ветром. Это открытие нас несколько опечалило, однако делать было нечего – надо было выбираться, и мы свернули в сторону озера.

Несмотря на некоторые блуждания, нам удалось до обеда преодолеть приличное расстояние, и мы остановились подкрепиться в виду довольно высокой, под тысячу метров, поросшей елями горушки, венчавшей юго-западную оконечность полуострова. Неподалеку располагался живописно освещенный солнцем небольшой островок, обращенный к нам коричневыми отвесными скалами, изборожденными глубокими расселинами.

Развернув нарты по антарктическому обычаю поперек пронзительного ветра и укрывшись за ними, мы немного подкрепились, и сразу стало веселее. Дальнейшее движение происходило по очень пересеченной местности, изобилующей небольшими озерами, ручьями и речушками. Не знаю, как долго бы мы искали верный путь через этот лабиринт, если бы нам не повезло напасть на свежий след снегохода. Мы шли по нему, полагая, что там, где прошел снегоход, и мы с собаками как-нибудь проберемся.

Иногда, казалось, что след ведет в такие дебри, что нам просто не выбраться оттуда, ведь наша основная проблема при движении в ограниченном коридоре заключалась в том, что там практически невозможно развернуть нарты. Повернуть в случае необходимости мы, конечно, могли, но это был бы длительный и сложный процесс, связанный с распряганием собак, разворотом нарт и последующим перемещением всей упряжки на новую позицию. Доводить до этого, конечно же, не хотелось, и потому с замиранием сердца мы всматривались в каждый следующий поворот нашей путеводной трассы в ожидании того, что мы увидим за ним. Особую опасность представляли узкие перешейки между озерами. Надо было не ошибиться с выбором места пересечения, чтобы не угодить в незамерзающие полыньи, которыми изобиловала здешняя местность. Иногда след снегохода проходил в непосредственной близости от бурлящей черной воды, и требовался полный контроль над упряжкой, чтобы не угодить в воду.

Окружающий нас пейзаж был настолько великолепен, что захватывало дух, однако всякая мысль о том чтобы запечатлеть эту красоту на фотопленке, немедленно изгонялась, потому что не хотелось даже думать о том, чтобы вытащить руки из рукавиц. Холодно!

Миновав узкий поворот, мы вышли на длинное продолговатое озеро с таким хорошим, ровным льдом, что покатили по нему, забыв даже о пронизывающем ветре. И тут вдруг собаки наши понесли – с ними это иногда случается, когда они почувствуют запах какой-нибудь дичи, а если следов много, то несутся просто стремглав. Нужно быть начеку, чтобы не отстать от нарт.

Причина такого поведения собак не замедлила явиться нам во всей свое дикой красоте: прямо перед нами, метрах в двадцати от передней упряжки, наш след пересекла замечательная семейка карибу – мамаша и маленький олененок. В силу своего юного возраста олененок, наверное, и не знал, что окружающий его красивый мир наполнен всякими опасностями. Вот и сейчас, вместо того чтобы дать деру, к чему его всячески призывала мамаша, он остановился, как бы приглашая невиданных им доселе и потому казавшихся безобидными собак к игре.

Излишне говорить, что приглашение это было принято всеми без исключения собаками с огромным энтузиазмом. Невзирая на дикие крики погонщиков, они как шальные понеслись за оленем, и все упряжки свернули. Я, ествественно, отстал, потому что гнаться за ними было бесполезно, да и незачем, поскольку семейка вместе с преследовавшими ее упряжками понеслась как раз в противоположном нашему направлении. Погоня продолжалась, наверное, метров двести. Я подождал немного и пошел по старому следу. В конце концов олененок исчез, все утряслось, и мы смогли продолжить наше путешествие.

Берег озера в этом месте, по словам Джона, напоминал ему скалистые каньоны Аризоны. Действительно, нам с озера казалось, что пройти здесь невозможно: повсюду взгляд упирался в мрачные скалистые утесы, плотно сомкнувшие свои неприступные стены вокруг озерного льда. Однако след неожиданно извернулся, мы снова вышли в устье речушки и дальше уже пошли по просеке, прорубленной местными снегоходчиками, которые носятся между фортом Рэлайнс и Сноудрифтом. Форт Рэлайнс, небольшой поселок на северо-восточной оконечности Большого Невольничьего озера, был последним населенным пунктом нашего маршрута, за которым вплоть до побережья Гудзонова залива расстилалась бескрайняя лесотундра Северо-Западных территорий.

Бугристая дорожка, по которой мы шли, была чрезвычайно живописной, но мне пришлось снять лыжи и бежать, потому что на лыжах рядом с упряжкой было не пройти. На этой дороге обошлось без приключений, поскольку на ней не было ни одного крутого поворота, представляющего опасность для наших нарт.

Вскоре мы выкатились на другое маленькое озеро, опять к открытой воде, и обогнули его. Мы прошли еще несколько таких перевалов, прежде чем мне удалось опять встать на лыжи. Бежать на лыжах было намного приятнее, и, кроме того, оставалось больше времени для любования окружающими красотами.

Неудивительно, что и место, выбранное для лагеря, было очень живописным – под отвесным склоном, поросшим соснами.

На ужин я приготовил рагу из свежемороженой оленины, добытой Томасом в Сноудрифте, которое в сочетании с рисом достойно венчало сегодняшний непростой день. Ульрик был доволен, я был доволен, да и в других палатках, судя по воцарившейся в них тишине, тоже не было особых поводов для недовольства. Так что были все основания считать этот день удавшимся во всех отношениях, тем более что и дистанцию мы прошли немалую.

У нас была еще одна причина для хорошего настроения. Уже после того как мы разбили лагерь, мимо пронесся на снегоходе какой-то местный парень. По нашей просьбе он объяснил нам, куда двигаться дальше, и можно было рассчитывать, что выбор направления завтрашним утром не станет причиной ожесточенных схваток между Джоном и Уиллом и мы начнем завтрашний день в более конструктивной и спокойной обстановке.

Температура в течение сешгодняшнего дня колебалась от минус 15 до минус 18 градусов. Весь день задувал довольно сильный ветер. Засыпали с надеждой на то, что завтрашняя погода будет не хуже.

31 марта, утро

 
Невесомы этажи
У антенн над фортом.
На куличках он лежит,
Но отнюдь не черта.
Не глумитесь в кураже,
Отослав привычно.
На куличках – надо же,
Здесь вполне прилично!
 

Вчера в три часа дня мы пришли в форт Релайнс. Если что-нибудь, кроме удивительной по красоте природы, и не перестает меня восхищать в канадской Арктике, так это как раз такие маленькие населенные пункты, которые, на первый взгляд, абсолютно оторваны от цивилизации, но при ближайшем знакомстве оказываются прекрасно оборудованными и, несмотря на свою удаленность, полностью приспособленными для комфортной жизни и выполнения разного рода научных наблюдений.

Форт Релайнс не был исключением из этого замечательного и достойного всяческого подражания правила. В отличие от Сноудрифта население форта насчитывало не более двух человек. По сути это была метеорологическая станция, на которой работали двое молодых ребят, одному из которых было примерно лет двадцать, а другому – лет двадцать пять. Ребята сидят тут без перерыва, у них контракт на пару лет. В их распоряжении находится прекрасный комплекс, дизельная – все в идеальном порядке. «Защитники» форта отнюдь не делали военной тайны из того, чем они занимаются. Если судить по расположенному рядом внушительных размеров антенному полю, которое мы заметили еще издалека, они снабжают метеоинформацией все мировое сообщество.

Этот так называемый форт построен примерно в 1925 году. Как объяснили ребята, здесь существовал опорный пункт и во времена холодной войны даже дислоцировались военные части, дабы исключить возможность проникновения нас, русских, с севера. Когда ребята сообщили эту информацию, все сразу, не сговариваясь, посмотрели на меня, причем обитатели форта с опаской, а мои товарищи по команде с надеждой на то, что я сделаю соответствующее разъяснение по поводу возможности русской экспансии. Стараясь оправдать надежды своих друзей, я как мог всех успокоил, совершенно официально заявив, что, по крайней мере, в этом году, пока здесь будет работать их смена, нападения со стороны русских не ожидается, и они могут и далее спокойно продолжать заниматься любимой рыбной ловлей.

Про себя же я подумал, что благодаря русской угрозе в канадской Арктике появилось и существует достаточно много прекрасных мест, где путешествующий люд может найти кров и подкрепиться – вспомнить хотя бы «Дулайн-2», радиолокационную станцию дальнего обнаружения советских ракет, которую мы неожиданно для ее персонала посетили при пересечении Гренландии в 1988 году. Тогда мое появление там вызвало такой шок у местного руководства, как будто я и был той самой советской ракетой, точнее ее самой опасной, уже отделившейся частью, приближение которой они прозевали. Холодная война закончилась, и какие-то станции, конечно, уже прикрыли, но этот форт все еще существовал на радость нам и всем путешествующим людям.

Наши надежды на хорошую погоду полностью и даже, я бы сказал, с запасом оправдались: температура вчера с утра составила минус 14 градусов, ветер был слабым, а солнце ярким. На пути к форту мы миновали, по меньшей мере, шесть волоков (по английски portage) – своеобразных перешейков между бесчисленными озерцами. Как и накануне, именно это более всего затрудняло движение, потому что без следа снегохода, который мы, к счастью, не потеряли, найти правильную дорогу в густом перелеске не представлялось возможным. При этом, даже двигаясь по следу, мы иногда сталкивались с необходимостью буквально втаскивать нарты на руках на очередной подъем. В таких случаях я снимал лыжи, оставляя их на нартах Джона, дожидался подхода остальных упряжек около препятствия и помогал втащить нарты на подъем.

Несмотря на подобные трудности, идти вчера было приятно, хотя поначалу собаки двигались довольно вяло и в рваном темпе – то рысью, вприпрыжку, то медленно, буквально лапа за лапу. Все изменилось как по мановению волшебной палочки, когда они почуяли карибу. На этот раз, к счастью, карибу двигались по следу впереди нас. Кровь в собаках взыграла, и полученное в результате ускорение привело к тому, что мы достигли форта Релайнс гораздо раньше, чем предполагали, и достаточно неожиданно. Дело в том, что по уверениям Джона, знавшего по обыкновению лучше всех остальных, где мы находимся, между нами и фортом должно было быть еще одно озеро. Скорее всего, запутавшись в этих бесконечных переходах через перешейки, мы просто миновали озеро Меридиан, не заметив этого, в то время как Джон считал, что оно еще впереди. Однако, пока мы шли по следу, такие ошибки, конечно, не могли нас сильно расстроить.

Ребята в форте Релайнс встретили нас исключительно хорошо. В полозе наших с Ульриком нарт обнаружилась трещина, и нам предстояло их починить. Опустошив нарты, мы оттащили их в имеющуюся на станции мастерскую, большую и теплую, со множеством разных инструментов. Пока нарты сохли, мы сами, как в хорошем автосервисе, были приглашены на чашечку кофе. Под кофе и телевизор мы, хоть и недолго, но прекрасно отдохнули, после чего я занялся палаткой, а потом мы вдвоем с Ульриком, используя нехитрые приспособления, починили наши нарты, заставив непокорный полоз занять положенное ему место с помощью десятка шурупов.

Вечером нас пригласили на ужин, а перед сном мы цивилизованно принимали душ. Ванная комната здесь настолько хороша, что ничего лучшего не пожелаешь и для городской квартиры.

Я подумал, что, наверняка, кроме этого форта, по берегам озера разбросано еще, по крайней мере, несколько подобных метеостанций, на которых работают и живут безвылазно в течение длительного времени современные невольники Большого Невольничьего озера. По словам ребят (да мы могли и сами воочию убедиться, наблюдая за распорядком их жизни), работы было не особенно много: станция работала в автоматическом режиме, и им просто надо было поддерживать процесс. Все остававшееся время ребята отдавали рыбной ловле и не без успеха, в чем мы имели удовольствие убедиться сами, когда нам на ужин ими была предложена необычайно вкусная рыба собственного копчения.

Сегодняшним утром был дан прощальный завтрак в нашу честь.

Завтрак этот удался на славу. Ребята нас накормили настоящей яичницей с беконом, так что мы подкрепились как следует.

За завтраком мы попытались осторожненько расспросить их о том, как нам отсюда лучше и проще выбираться, однако вопрос этот остался без внятного ответа. Оба парня оказались домоседами – за два года практически никуда от форта не отъезжали, так что никаких советов относительно нашего маршрута дать нам не смогли.

Из развлечений здесь только телевизор и журналы «плэйбойского» содержания, рассматривание которых долгими зимними вечерами и при полном отсутствии женщин могло, на мой взгляд, неблаготворно сказаться на качестве получаемой метеорологической информации.

Сегодня мы снова выходим в тундру, и дальше наш маршрут пролегает на озеро Линкс, название которого в переводе означает рысь. Туда должен прибыть самолет с кормом для собак. Если след будет хорошим, мы предполагаем быть там через три-четыре дня.

Путешествие пока по всем показателям проходит нормально. Погода благоприятствует: температура минус десять – двенадцать градусов, не холодно, не жарко – именно то, что нужно.