Текст книги "Золото Бешеного"

Виктор Доценко
Золото Бешеного

© Доценко В. Н., 2018

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2018

* * *

Охраняется законом РФ об авторском праве.

Воспроизведение всей книги или любой ее части запрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке…

Автор считает своим долгом заявить, что все герои этого произведения и ситуации, в которых они действуют – плод его фантазии. Всякие совпадения с реальными лицами и событиями случайны, и Автор не несет за них ответственность…

Обращение автора

Уважаемые Читатели: Друзья мои!

Если Вы читаете или слушаете эти строки, значит, Вы приобрели новую версию книг писателя Виктора Доценко. И подсказала их писателю во сне болгарская целительница, с которой писатель знаком лично: Баба Ванга…

Главные отличия в том, что, во-первых, выпускает их издательство РИПОЛ-классик, во-вторых, книги Автора издаются на всех существующих в данное время носителях: в бумажном, в электронном, и АУДИО формате. В-третьих, важные и существенные новинки: РЕДАКТУРА на всех носителях и ЗАПИСЬ АУДИО-режима произведена ЛИЧНО АВТОРОМ!.. Если данного ПРЕДИСЛОВИЯ в книге нет, то данная книга издана НЕЛЕГАЛЬНО, то есть является КОНТРАФАКТНОЙ, и Вы можете призвать к ответственности продавца!!!

Очень надеюсь, Друзья, что эти новости придутся Вам по душе, и Вы сумеете оценить их по достоинству!

БЛАГО ДАРЮ за внимание: с уважением Ваш Виктор Доценко…

Предисловие автора

«Из первых книг о моем герое уважаемые Читатели, конечно же, знают подробности биографии Савелия, но я прошу этих Читателей меня извинить и перескочить через строки, предназначенные для тех, кто не читал эти книги…

Спасибо!..

«Итак, Говорков Савелий Кузьмич, родился четвертого ноября тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Его родители погибли в автомобильной катастрофе в шестьдесят восьмом году, когда мальчику не исполнилось и трех лет. Он остался сиротой и был определен в детский дом. Годы, проведенные в нем, памятны несколькими событиями, и прежде всего неудачной попыткой стать сыном в чужой семье. Столкнувшись с побоями и еще большей несправедливостью, чем в детском доме, он сбежал оттуда. Из омского детдома его перевели в Подмосковье, где он сдружился с Андрюшей Вороновым. По возрасту тот был немного старше Савелия. Эта дружба была такой крепкой, что они стали как бы братьями.

После детдома Савелий Говорков ушел жить в общежитие, стал учиться в вечерней школе и работать на заводе. Много времени отдавал спорту. Когда его взяли в армию, то определили в войска специального назначения. Спецназ, где он привлек внимание двух интересных людей: старого тренера по восточным единоборствам, много лет назад эмигрировавшего в Россию из Японии, Укеру Магасаки, и военного наставника, позднее генерала в отставке – Говорова Порфирия Сергеевича, признавшего Савелия лучшим своим учеником и полюбившего его, как сына.

После спецназа он попал в Афганистан, где служил в одной части с капитаном Вороновым. Савелий был признан отличным бойцом, награжден двумя орденами и медалью, ему было присвоено звание сержанта. После ранения его отправили лечиться на Родину. Потом – долгие мытарства в поисках работы, жилья. Наконец, устроился на рыболовный траулер, где и провел долгие месяцы в трудной изнурительной работе, пока его не разыскало неожиданное сообщение о том, что родная тетка оставила ему по завещанию небольшой домик в Ялте. Тетка унесла с собой в могилу тайну разрыва с матерью Савелия, но, решив покаяться перед смертью и загладить свою вину, отказала свой домик ее сыну.

Он приехал оформить завещание и встретился со своей давней любовью, которую много лет не видел. За эти годы она превратилась в красавицу, но вошла в преступную группировку, с помощью которой перевела Савелия в Москву, нашла для него высокооплачиваемую работу водителя и телохранителя. Там он встретил своего приятеля и однополчанина по Афганистану Варламова, который и приоткрыл Савелию глаза на его «фирму». Сам Варламов давно пытался вырваться, но «фирма» имела на него компромат и крепко держала его в своих лапах. Савелий вступил в борьбу за него, и глава «фирмы» Курехин Владимир Андреевич, он же Воланд, при помощи своих людей в Органах отправил его в тюрьму за валютные махинации: доллары Савелию были специально подброшены.

Савелий, боясь за Варламова, на суде взял все на себя, и его осудили на девять лет лишения свободы. Во время суда его предала и его первая любовь – Лариса. Воланд расправился и с ней, и с адвокатом Савелия. Решив еще сильнее запугать Говоркова, Воланд переслал в колонию фотографию растерзанного Варламова. Он был уверен, что заставит Савелия замолчать, но Говорков бежал из колонии, решив отомстить Воланду за смерть близких ему людей. Бежал с теми, кто попал в зону, чтобы расправиться с ним – Тихоней и Угрюмым.

Сначала погиб Тихоня, и Савелий много дней тащил на себе тяжело раненного Угрюмого. Потом умер и Угрюмый. Савелий остался один, без пищи, без воды бродил по тайге.

Однажды, пытаясь определить свое местоположение, Савелий забрался на дерево, но сорвался и сломал ребро. Егерша Варвара Калита нашла его бесчувственное тело. Она выходила Савелия и влюбилась в этого удивительного парня. Ее чувства не остались безответными: Савелий тоже потянулся к ней и стал отогреваться душой. И когда им было принято решение вернуться назад, в зону, подоспела группа Воланда, посланная убить Савелия. Варвара была зверски изнасилована. Савелий вступил с ними в схватку, уничтожил всех, но сам был тяжело ранен.

После выздоровления он решил вернуться к Варваре, но узнал о том, что она не смогла пережить позора насилия и покончила с собой, оставив Савелию письмо-покаяние. И Савелий вернулся в Афганистан, чтобы найти там смерть.

В Афгане судьба снова свела его с Андреем Вороновым, который помог ему не думать о смерти. При выполнении одного из заданий их группа попала в засаду душманов, и Савелий в бессознательном состоянии оказался в плену. Вскоре ему удалось бежать из плена, его подобрали монахи. Несколько лет он провел у них и обрел там своего Учителя, который не только поднял его на ноги и отнял у смерти, но и воспитал в нем Силу Духа, передал ему тайные знания Солнца, Земли, Воды и Огня, сделал его Посвященным. У Савелия на предплечье левой руки появился знак удлиненного ромба. Затем, со слезами на глазах, Учитель отпустил своего любимого ученика «в мир». «В ТЕБЕ НУЖДАЕТСЯ ТВОЯ РОДИНА, ТВОЯ ЗЕМЛЯ!» – сказал ему на прощанье Учитель.

Долгое время Савелий шатался по заграницам без документов, без денег. Он искал возможность вернуться на Родину. И в этот момент на него вышла мафия, которой он понадобился из-за своих способностей. Представившись сотрудником Комитета государственной безопасности, некий Григорий Маркович оформил ему паспорт, визу, дал денег и помог вернуться в Москву, приставив к нему девушку для надзора. Но у Ланы (так звали девушку) появились настоящие чувства к Савелию, да и он, испытывая недостаток нежности, проявил к ней нечто большее, чем просто дружба.

В Москве Савелию пришлось искать работу для получения утраченной прописки. От также искал своего названного брата Андрея Воронова, но получил сведения, что тот погиб в Афганистане. При содействии Григория Марковича Савелий отправился работать в Казахстан, якобы на объект КГБ для подготовки новобранцев.

Однако этот объект оказался прекрасно оснащенной базой мафии. Там Савелий неожиданно встретился с Андреем Вороновым, которого считал погибшим. Прихватив дискету со сведениями, разоблачающими мафию, они вдвоем бежали с базы. Однако им было невдомек, что все сведения на дискете являлись дезинформацией, с помощью которой высшие эшелоны власти готовили государственный переворот.

Когда Савелию стало известно об этом, он предпринял все, чтобы спутать планы путчистов. Путч провалился, но Савелий был снова ранен – его снова предает любимый человек: Лана стреляла в него, спасая своего покровителя Григория Марковича. Вдвоем они сбежали за границу.

Вот такая судьба у нашего героя. Тяжелая, опасная, все время расставляющая смертельные ловушки на его жизненном пути, подвергающая постоянным испытаниям. Простому человеку не под силу все это вынести, но Савелию помогли его твердый характер, воля и непримиримость к насилию. Он всегда вставал на защиту слабых, своих близких и друзей. А кому много дано, с того и спрос по высшей планке…

Очень важным было и то, что он встретил в жизни хороших и преданных людей, пройдя такие испытания, он сумел сохранить в своем сердце чистоту и доброту, не озлобился ни на людей, ни на окружающий его мир…»

Предыдущая, пятая книга «Месть Бешеного» оканчивается следующим образом

Предыдущая, пятая книга «Месть Бешеного» оканчивается следующим образом:

«… – Познакомься, Савелий: полковник Григорьев!

– Говорков! – Они пожали друг другу руки.

– Много слышал, но когда увидел вас в действии… – восхищенно проговорил полковник. – Это что-то! Хотя должен заметить, что взбираться на вышку при таком мощном обстреле это… – Он попытался найти более мягкое определение.

– Самоубийство? – подсказал Воронов и подмигнул Савелию. – Моего брата пули боятся! Но седых волос ты мне сегодня добавил…

– А что было делать? Нас всего восемнадцать…

– Девятнадцать! – раздался сзади Кешкин голос.

– Тем более! – подхватил Савелий, и все рассмеялись. – Мне показалось, что это был единственный шанс продержаться до вашего появления. Так и получилось!

– Вынужден согласиться, – со вздохом ответил Воронов.

Увлеченные разговором, они не заметили, как бандит, притворившийся мертвым, начал поднимать свой автомат. Первым, кто это увидел, был Кешка, но времени у него хватило только на то, чтобы заорать во всю глотку:

– Ре-е-екс! – Мгновенно поняв, что он ничего больше не сможет предпринять, Кешка изо всех сил рванулся вперед. Почти всю длинную очередь он принял на себя, и только одна, самая первая пуля, ударила Савелия в плечо. Савелий навскидку дал очередь, отбросил автомат, склонился над Кешкой и обхватил его за плечи, совершенно не ощущая боли в плече.

– Кеша… – шепотом позвал он, надеясь на чудо.

Кешкина голова откинулась, глаза были закрыты.

– Кеша! – позвал Савелий чуть громче. – Кеша, родной, отзовись, это же я, Рекс!

И вдруг Кешка открыл глаза.

– Савка… – Он с огромным трудом выговаривал слова. – Ты должен жить, Рекс! Понял, должен! – Он вдруг широко улыбнулся, лицо его просветлело. – Вот и все… – сказал он спокойно. Его голова откинулась назад, и изо рта потекла кровавая струйка.

Савелий сидел над телом несколько минут, и никто не осмелился потревожить его, пока над ним не склонился Воронов.

– Вставай, братишка!

– Сколько наших погибло? – неожиданно спросил Савелий.

– С Кешкой – семеро, – с сожалением ответил Воронов.

– Кто еще?

– Федор Крутых погиб, Сергей, помощник Инженера! Двое из твоей пятерки и еще один…

– Среди десантников потери есть?

– Один убит и четверо ранено, – ответил полковник. – Сейчас им оказывают помощь. Убитого возьмем с собой.

– Сколько убито бандитов?

– Шестьдесят восемь человек. Ранено девятнадцать, взято в плен тридцать шесть. Севастьянов погиб при взрыве.

– Да, я видел.

Словно что-то подтолкнуло Савелия обернуться одновременно с Вороновым, и они дуэтом удивленно воскликнули:

– Майкл?!

– Да, Рекс, собственной персоной! Что, не ожидали меня увидеть здесь? Знакомый? – спросил полковник Джеймс, кивнув на труп Кешки.

– Друг!

– Понял! – Майкл со вздохом хотел еще что-то добавить, но тут к телу Кешки бросился Али.

Он плакал и выкрикивал по-английски:

– Зачем? Говорил, не ходи! Дядя Кеша, это Али!

– Что это с ним? – спросил Майкл.

– Кешка охранял мальчика… – ответил Савелий.

– У него есть родственники?

– Да, мать-старушка… – вздохнул Савелий.

– А что?

– За спасение мальчика назначена большая награда.

– Вот и хорошо: вручи деньги его матери, – сказал Савелий и повернулся к своим ребятам: – Я правильно говорю?

– И ей, и родственникам шестерых погибших тоже, – заметил Бесик.

– Извини, Бесик, конечно же ты прав… – тихо ответил Савелий, и взглянул за плечо Майкла. – Погоди-ка, а кто это за тобой прячется? – Савелий за руку вывел в круг малыша. – Неужели сынишка Андрианы?

– Он самый! – подтвердил Майкл с хитрой улыбкой.

– Теперь понятно, почему ты здесь! Приехал для обмена? Сомневался, что мы сами мальчишку не доставим?

– Напрасно ты так… – Майкл обиделся. – Как я могу сомневаться в таких людях, как вы? Больше скажу: я был бы рад, если бы у меня в команде были такие люди!

– О, это очень дорого будет стоить! – воскликнул Бесик: он наклонился и поставил на ноги плачущего Али.

– Али, здравствуй! – с улыбкой проговорил Майкл по-английски и протянул ему руку.

– А кто вы? – настороженно спросил мальчик, продолжая всхлипывать.

– Я привез тебе привет от папы и мамы.

Мальчик внимательно осмотрел его с ног до головы, потом обошел его и недоуменно спросил:

– А где он?

– Кто? – удивился Майкл.

– Привет, кто же еще? – На этот раз удивился мальчик, «какой же непонятливый этот господин!»

Все захохотали. Не смеялся только мальчик, недоуменно поглядывающий на взрослых, и Бесик, который несколько минут о чем-то усиленно размышлял, потом глубокомысленно изрек:

– Вспомнил! Это был такой мультик про тридцать восемь попугаев…

Хохот взорвал колонию. Смеялись все, даже те, кто находился в отдалении. Смех заразил всех и снял напряжение…

Когда он постепенно угас, Воронов сказал:

– Ты, Майкл, не очень спешишь возвращаться?

– Нет-нет! – тут же заверил он.

– Тогда извини, нам нужно решить кое-какие организационные вопросы.

– Без проблем!

– Пойдемте к Бесику, там лучше всего. Товарищ полковник, Савелий, Бесик и Инженер, – перечислил Воронов. Когда они уединились, Андрей сказал: – Сейчас колония осталась без присмотра, а мы не можем взять на себя ответственность и распустить всех. Среди спецконтингента есть разные люди, и только суд вправе решать их судьбы. Я правильно излагаю? – спросил он Бесика.

– Конечно!

– Кроме того, имеются бандиты, арестованные нами, и нельзя допустить расправы над ними.

– Короче, что вы предлагаете? – спросил полковник Григорьев.

– До принятия решения правительством и до прибытия сюда сотрудников МВД охрану колонии возложить на полковника Григорьева.

– Как? Вы хотите, чтобы воздушные десантники выполняли функции внутренних войск? – недовольно воскликнул полковник. – Тогда пойдите и сами скажите им об этом.

– Хочу вам напомнить, товарищ полковник, что вы прикомандированы под начало генерала Богомолова, представителем которого я здесь являюсь, и обязаны подчиняться! – сухо заметил Воронов.

– На трое суток, – буркнул Григорьев.

– Думаю, этого будет достаточно.

– Я могу сказать? – спросил вдруг Бесик.

– Да, пожалуйста, – кивнул Воронов.

– Вы мне доверяете?

– Бесспорно! – воскликнули одновременно Савелий и Воронов.

– В таком случае предлагаю следующее: оставьте нам только начальника, а с остальным мы справимся сами!

– Предоставить вам временное самоуправление? – спросил Воронов.

– Вот именно! Это, кстати, будет лишним положительным фактом при пересмотре всех дел!

– А как с арестованными бандитами?

– Посидят в ШИЗО до приезда судебных органов. И я головой вам отвечаю, что с ними ничего не случится.

– Я, право, не знаю… – с сомнением заметил Григорьев.

– А я ему верю! – поддержал Бесика Савелий.

– Я тоже! – сказал Воронов. – И потому принимаю решение: я остаюсь в колонии до приезда ответственных лиц, а остальные могут уезжать.

– Остаетесь один? – спросил Григорьев.

– Почему один? Со мной будет еще двенадцать человек!

– Тринадцать! – поправил Савелий.

– Нет, братишка, на этот раз ты ошибся: двенадцать. Константин Иванович приказал тебе сразу же после операции явиться к нему. К тому же ты ранен…

– Зачем к Богомолову-то?

– Не знаю, какие у вас с ним дела намечаются, – улыбнулся Воронов.

– А за братишку не волнуйся, Бешеный! – твердо заверил Бесик. – И спасибо вам всем!

– За что?

– За то, что поверили мне!

– Как же иначе? – серьезно сказал Савелий и крепко пожал ему руку…

Прошло с полчаса, и вот взлетел последний вертолет, который увозил Савелия из «Райского уголка». Он долго смотрел в иллюминатор на провожающих, махавших руками до тех пор, пока вертолет не скрылся за горой. Савелию было больно за Кешку, но вместе с тем он чувствовал огромное облегчение, словно только что с его плеч свалился тяжелый груз. И постепенно его мысли унеслись к новым делам, которые ожидали его…

Не станем ему мешать. И будем ждать новой встречи с нашим Героем…

КОНЕЦ»

Глава 1. «Гибель» Савелия

Небольшое старинное здание довольно странно смотрелось между современными высотками, однако человек, впервые оказавшийся здесь, ни за что не прошел бы мимо: он обязательно остановился бы и долго рассматривал старинную лепнину, созданную рукой мастера.

Заинтересовался бы прохожий и редкими посетителями, что, взойдя на мраморное крыльцо с огромными дубовыми дверями, не дергают за ручку, а нажимают кнопку звонка и терпеливо ждут, когда им откроют. Как правило, ждать приходится недолго: дверь мягко открывается и на пороге вырастает внушительная фигура дежурного. Он быстро, но внимательно рассматривает протянутое ему удостоверение, после чего делает шаг в сторону и пропускает визитера.

Естественно возникает вопрос: отчего это странное строение столь тщательно охраняется? Может, это государственное режимное предприятие или какая-то коммерческая структура, ревностно оберегающая свой покой от нежелательной публики? На самом деле это просто медицинское учреждение, хотя и не совсем обычное, потому как со дня своего основания находится под надзором Органов. Здесь меняют внешность человека, проще говоря, делают пластические операции.

Первое, что бросается в глаза внутри этой странной больницы – идеальная чистота широких коридоров, ковровые дорожки на полу, огромные фикусы и мертвая тишина. Но вот в конце коридора появилась стройная миловидная медсестра лет двадцати пяти, толкая перед собой небольшой столик на колесиках с лекарствами.

– Неужели уже прошло три часа, Лидочка? – раздался низкий мужской голос, как только медсестра отворила дверь первой палаты. Лицо пациента было полностью забинтовано.

– И как вам удается так точно определять время? – с улыбкой произнесла девушка. – Для меня оно тянется, как свежая резина.

– Почему свежая? – не понял пациент.

– А старая может лопнуть в любой момент! – Она заразительно рассмеялась. – Вот, примите вашу микстурку, Иванов.

– Слушаюсь, товарищ командир! – Не вставая с кровати, он откозырял, затем взял протянутое лекарство, чуть сдвинул бинт, открывая рот, опрокинул стаканчик и крякнул: – И когда только все это кончится?

– Доктор сказал, что вам уже совсем скоро снимут бинты, а после этого день-два и домой.

– Дай Бог! – Он тяжело вздохнул.

– Ладно, пойду дальше. Хорошего вам настроения!

– Спасибо! А вам меньше забот…

Улыбнувшись на прощание, девушка весьма грациозно выкатила из палаты столик, прикрыла за собой дверь и подошла к следующей палате. Там лежало двое. Один с синюшным лицом – видимо, только что прооперирован. Лицо другого, изрезанное многочисленными шрамами, придавало ему свирепый вид. Похоже, ему не больше двадцати. При взгляде на него сердце прямо-таки кровью обливалось.

– Как самочувствие, товарищ Конюхов? – участливо спросила девушка, склоняясь над больным с синюшным лицом.

– Спасибо, фигово! – привычно ответил тот и чуть слышно простонал.

– Все еще побаливает?

– Тянет, мочи нет!

– Ничего, сейчас я дам микстурку: сразу полегчает…

– Ненадолго, – обречено заметил Конюхов.

– А потом еще…

– Вашей микстурки хватает на час, не больше, а следующую получаешь только через три часа, – обиженно прогундосил пациент.

– Надеюсь, вы не хотите осложнений? – вздохнула медсестра.

– Ни боже мой! Мне еще и сорока-то нет, да и не женат я опять же: хочется приличную женщину найти.

– Тогда терпите.

– Терплю! – кивнул Конюхов и приоткрыл рот, словно птенец в ожидании корма.

Девушка ловко влила ему обезболивающее лекарство и сострадательно добавила:

– Постарайтесь заснуть…

– Спасибо, милая!

– А как со мной, сестричка, не решили еще? – спросил парень со шрамами.

– Больно шустрый вы, Петров: только вчера поступили и уже торопитесь! Дня три-четыре уйдут на анализы, потом день-другой на подготовку… – Девушка развела руками. – Так что наберитесь терпения. Где ваша баночка?

– Так ее утром нянечка забрала.

– Вот как? Странно, а в журнале не отметила… – Она пожала плечами. – Хорошо, разберемся! Успокоительного дать?

– Нет, спасибо, я совсем не нервничаю.

– Тогда всего доброго! – Девушка покинула палату, на пороге едва не столкнувшись с очередным пациентом с перебинтованным лицом. – Сидоров, вы что, забыли? Сейчас идет раздача лекарств.

– Извини, сестричка, засиделся совсем: размяться захотелось! – несколько сконфуженно прозвучал из-под бинтов голос Савелия Говоркова. – Может, здесь отоваришь?

– Ладно, уж, в порядке исключения… – Девушка кокетливо улыбнулась и протянула ему пакетик с таблетками и мензурку с водой. – Как самочувствие-то? Кстати, все хотела спросить, у вас что, осложнение произошло?

– Осложнение? – удивленно переспросил Савелий. – С чего ты взяла?

– Да так, брякнул кто-то… – Она пожала плечами. – К нам частенько привозят с осложнениями: кто-то напортачит, а мы отдувайся!

– Нет, со мной все гораздо проще: в вашей клинике моя родственница работает.

– Старшая сестра, что ли?

– А ты глазастая! – усмехнулся Савелий.

– Будешь тут глазастой: только вы поступили – моя смена тогда была, – вызывает меня Марина Михайловна и говорит: «Головой за него отвечаешь!» Ну, думаю, какая-то шишка на ровном месте…

– А ты меньше думай, и все будет в порядке. Так что… – Он сглотнул горькие таблетки и, глубоко вздохнув, продолжил: – … физически самочувствие более чем, а вот морально… Хоть бы зашла поболтать, а то со скуки сдохнуть можно!

– Извините, Сидоров, но это категорически запрещено! – Она как бы извинялась, давая понять, что ей и самой не нравится это глупое правило. – А если вам уж так поболтать захотелось, зайдите в первую палату: там старичок лежит, тоже совсем один, глядишь, и поддержите друг друга! – Она подмигнула и заторопилась по коридору, виляя пышными бедрами, потом как бы случайно остановилась за колонной и осторожно подала ему знак. Савелий мгновенно сообразил: это из-за телекамер, натыканных в этой больнице повсюду. Подыгрывая девушке, он с беззаботным видом, словно прогуливаясь, подошел к ней, и сестра быстро сунула ему записку. Савелий тут же направился в сторону первой палаты.

Собственно говоря, он и сам толком не знал, зачем ему идти к этому «одинокому старику», хотя ему было интересно, с какой стати старик решился на пластическую операцию.

Подлечившись после ранения, полученного в зоне под названием «Райский уголок», он вновь вернулся к давно задуманному плану – инсценировать свою гибель, чтобы сбить со следа врагов, и начать бороться с ними уже с новым лицом. Подходящий случай не представлялся долго. Аварии и катастрофы в Москве происходили ежедневно, но были невелики, и незаметно «внедриться» в них было невозможно.

Лишь через двенадцать дней после ухода Савелия в «подполье» человек генерала Богомолова сообщил о трагедии под Москвой в районе Домодедово: с моста, под которым проходила железная дорога, прямо на пассажирский вагон свалился панелевоз с грузом. Судя по всему, водитель не справился с управлением.

По распоряжению Богомолова место трагедии было мгновенно оцеплено спецподразделением, допускались только врачи. Особого удивления это ни у кого не вызвало: в связи с многочисленными предостережениями в прессе о возможных провокациях со стороны чеченских боевиков.

Нельзя было терять ни секунды, и Савелий вместе с талантливым гримером из спецотдела Богомолова принялись за работу. Через пятнадцать минут Савелия можно было отправлять на место происшествия. Мастер-гример потрудился на славу. Даже при ближайшем рассмотрении «ранения» Савелия выглядели смертельными: огромная рваная рана на голове, рука с обрывками мышц и жил… специальное устройство, приводимое в действие самим Савелием, выдавало такое «кровотечение», что вздрагивали даже посвященные.

Богомолов в изумлении покачал головой и, глубоко вздохнув, сказал:

– Отличная работа, даже смотреть страшно! Ладно, давай прощаться, Савелий Говорков, думаю, что никто и никогда тебя уже не увидит… – Он перехватил недоуменный взгляд Воронова и улыбнулся: – Я имею в виду его внешность… – Генерал крепко обнял Савелия и отечески похлопал по спине: – Удачи тебе, капитан!

– Спасибо, Константин Иванович! – Савелий вздохнул и повернулся к Воронову: – Что-то грустно, братишка…

– И неудивительно! – Воронов подмигнул, повернулся к Богомолову: – Он же, Константин Иванович, свое тридцатилетие не успел отметить: четырех дней не дотянул! – Он тоже обнял Савелия. – Заранее не поздравляют, поэтому могу только пожелать всего самого доброго и заверить, что все будет хорошо. Понял? – спросил он шепотом.

– Конечно, Андрюша. Спасибо, братишка!

– Ладно, мужики, хватит нюни разводить, – вмешался генерал. – В машину, и действовать точно по плану! В клинике никто ничего не знает, в случае крайней необходимости обращайся к старшей сестре Марине Михайловне Садовниковой: это наш человек! Кстати, называй ее своей дальней родственницей.

– Постараюсь не обращаться, – тут же заметил Савелий.

– Я же сказал: в самом крайнем случае…

– Таких случаев не будет! – твердо произнес Савелий, и генерал, молча, кивнул. – Сколько мне придется лежать у вашего приятеля?

– Минимум пару-тройку дней. Кстати, так уж совпало, но и во второй клинике старшая сестра – наш человек, зовут ее Машей.

– Надо же, почти одинаковые имена: Маша, Марина… – Савелий поморщился. – Не много ли посторонних?

– Без этого не обойтись. – Богомолов пожал плечами.

– К сожалению! Во всяком случае, постараюсь общаться с ними как можно реже, а вот если Андрюша как-нибудь случайно заглянет ко мне через пару недель, то я не обижусь.

– Что-нибудь придумаем! – пообещал Богомолов.

Самым трудным, оказалось «подкинуть» Савелия на место происшествия, но и с этим справились, «случайно» выключив на минутку прожектора. Никто ничего не заподозрил, и только какой-то врач, внимательно вглядевшись в лежащего на земле Савелия, недоуменно покачал головой: надо же, не заметил человека с такими ужасными ранами! Однако он списал свою рассеянность на усталость и суету. Склонившись, он уже хотел было пощупать пульс «жертвы», но его опередил гример, изображавший врача «скорой помощи»:

– С ним все ясно, коллега, я его уже осмотрел: отправляем прямо в морг…

– В морг? А опознание? – нахмурился доктор.

– Обижаете, коллега, с подобным я сталкиваюсь по три раза в неделю… Вот, пожалуйста! – Гример открыл окровавленный паспорт. – Говорков Савелий Кузьмич, одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, четвертого ноября! Бедняга, всего четырех дней не дожил до своего тридцатилетия!

– Как? Не дожил до своего тридцатилетия? – воскликнул молодой парень с фотокамерой в руках. – Так я и назову свой репортаж! – Он пару раз сверкнул вспышкой, потом повернулся к гримеру: – Вы не передадите на секунду паспорт своему коллеге: у него внешность пофотогеничнее. Только не обижайтесь, пожалуйста!

– Что вы, какая может быть обида! – искренне воскликнул тот, радуясь, что не пришлось выкручиваться, чтобы не «засветиться» на фото.

– Вот так… Доктор, как вас зовут?

– Александр Семенович Иванов. Простая русская фамилия… – смущаясь, ответил доктор.

– Напрасно стесняетесь! – бодро сказал корреспондент. – На Ивановых вся Россия держится! Правда-правда, я читал где-то… – Он поправил на докторе шапку и сказал: – Александр Семенович, пожалуйста, подержите паспорт вертикально! Так, чтобы были видны фото и фамилия. Да, вот так, спасибо!

– А вы из какой газеты? – поинтересовался гример.

– Из самой популярной! Корреспондент «Московского комсомольца» Федор Красилин, – важно ответил он, потом спохватился и торопливо бросил: – Побегу, надо успеть тиснуть в рубрику «Срочно в номер!».

– Удачи тебе, Красилин, – в тон ему бросил гример и тут же деловито крикнул: – Ребята, тащите сюда носилки! Последнего заберем и в путь-дорогу, а то и к утру домой не попадем!

Люди Богомолова, подхватив Савелия, уложили его на носилки и втащили в машину. Внутри Савелий с облегчением сел, встряхнув затекшими мышцами, но отдохнуть ему не пришлось. Снаружи раздался голос врача:

– Извините, коллега, не подбросите меня до ближайшего метро? А то пока вернется наша машина, я совсем закоченею!

– Что вам ответить… – растерялся гример. – Дело в том, что смена уже кончилась, а рабочий класс…

– Не беспокойтесь, коллега, рабочий класс я беру на себя! – хитро подмигнул врач и тут же подошел к водителю. – Послушай, приятель, ты не мог бы подбросить меня до метро? С вашим врачом я уже переговорил: говорит, мол, все зависит от тебя и твоего напарника!

– Даже и не знаю… – смущенно начал водитель: подобные случаи не обговаривались, и было не ясно, как поступить. Явный отказ вызовет у врача нездоровое любопытство, а это уж совсем ни к чему.

Замешательство водителя врач расценил как намек и, достав портмоне, вынул оттуда две бумажки по десять тысяч:

– Это вам с напарником за хлопоты! – Он подмигнул. – Договорились?

– Миша, придется подвезти врача до метро! – громко сказал водитель, предупреждая «санитара» и Савелия о неожиданном сюрпризе. – Не волнуйся, всего минут десять лишних!

– Коллегам нужно помогать, – не слишком обрадовавшись, ответил «санитар».

– Ну и, слава Богу! – облегченно вздохнул врач и направился к дверям.

– Нет-нет, – торопливо воскликнул гример, – посторонним не положено находиться в салоне рядом с трупом! – сказал он первое, что пришло на ум, надеясь, что объяснение не покажется врачу подозрительным. К счастью, врач так вымотался, что не стал вникать в мелочи, да к тому же и не стремился соседствовать с мертвецом.

– Без проблем! – весело воскликнул он и уселся в кабину рядом с водителем. Стеклянную перегородку между кабиной и салоном не успели прикрыть, и как только «врач-гример» занял свое место, доктор повернулся к нему и весело воскликнул: – А у нас с собой было! Опля! – Он выдернул из-за пазухи хромированную плоскую фляжку. И протянул гримеру: – Прошу! Коньячок-с!

– Вы знаете, я на работе… как-то… – Тот не знал, что и сказать.

– Да бросьте вы! В такой холод не устоял бы даже самый несгибаемый трезвенник. По глоточку!

– Ну ладно! – махнул рукой гример.