Текст книги "Весёлые школьные истории"

Детство учебника

Один учебник вспомнил своё детство. Как стоял он на поляне и хлопал в ладоши: то ли гусениц отгонял, то ли с бабочками играл. А может, просто ветер ловил. В детстве, когда он был совсем ещё зелёным, его кормили дождевой водой. Его мама – большая берёза – защищала его от жаркого солнца, делилась каплями дождя и пела ему песни на своём древесном языке.

А потом, когда он повзрослел, его пригласили на огромную бумажную фабрику, одели его в новенькие красивые обложки и написали на нём разные умные (и не очень) слова. Его листочки побелели и шуршали уже не от ветра, а от перелистывания.

Учебник обожал, когда его перелистывали. Можно было глотнуть свежего воздуха, а заодно поделиться своими знаниями.

Но ученик не очень любил листать учебник. Признаться, учебнику было немного обидно. Ведь для чего-то же его сделали!

Ученик слушал монотонный голос учителя и задумчиво пририсовывал учебнику два больших глаза.

Когда ученик дорисовал правый глаз, учебник как раз вспомнил маленькую птицу, севшую однажды на его зелёное плечо. То ли страус, то ли пингвин – в детстве он этого ещё не знал – в учебнике про них ничего не было написано. Да это и неважно. Важно, что он тогда раскачивал эту птичку, как на качелях. Учебник скосил новенький глаз в сторону окна и зашелестел страницами.

– Что-что? – спросил ученик, наклонившись к учебнику.

– Птица, птица, – шепнул учебник, обрадовавшись, что его слышат.

Ученик уже не слушал, что говорил учитель. Он пририсовывал учебнику два крыла.

В это время к ученику подошёл учитель и стукнул указкой по столу.

– Ну что, Фантазёркин, усвоил урок? Как изготавливается бумага?

Ученик ничего не ответил, только внимательно посмотрел на деревянную указку.

– Ничего-то ты не усвоил, Фантазёркин! – сказал учитель и тоже посмотрел на свою указку, внезапно покрывшуюся зелёными побегами и листьями.

Учебник, воспользовавшись тем, что учитель отвлёкся, расправил крылья, покружил над классом, похлопал на прощанье обложкой и вылетел в окно.

А за ним, как по команде, сорвались все тридцать три учебника. И тридцать три ученика, облокотившись на подоконники, провожали взглядом вереницу курлычущих учебников.

– Эх, Фантазёркин, опять тебе повезло, – вздохнул учитель и, запнувшись о стол, пустивший корни, отправился готовиться к следующему уроку.

М. Дружинина

Открытка

Вовка грустно разглядывал разложенные на столе открытки. И зачем он их купил! Все открытки, конечно, очень красивые. Глаз не оторвёшь! Но ни одна, ни одна из них не подходила для поздравления бабушки с днём рождения! Ужасно жалко, что все они адресованы кому угодно, только не бабушке:

ЛЮБИМОЙ ДЕВУШКЕ МИЛОЙ ТЁТЕ ДОРОГОЙ МАМОЧКЕ НЕНАГЛЯДНОЙ ДОЧЕНЬКЕ

Других открыток в магазине не оказалось. Вовка и набрал сгоряча таких, какие были. День рождения-то завтра! Открытку «ОБОЖАЕМОМУ ШЕФУ» тоже прихватил на всякий случай. Уж больно хороша! А теперь вот сиди и ломай голову, что с ними со всеми делать.

– Придумал! – наконец радостно хлопнул себя по лбу Вовка. – Допишу кое-чего, и порядок!

Он схватил фломастер и старательно засопел над первой открыткой. Через пару минут на открытке красовалось: «ЛЮБИМОЙ ДЕВУШКЕ моего дедушки». Вовка ещё немножко подумал и решительно добавил: «…которая стала его женой».

Чтобы уж точно никто не сомневался, что открытка предназначена именно Вовкиной бабушке.

Но, к сожалению, необходимое пояснение оказалось длинноватым и неряшливо уползло далеко вниз. Не пойдёт!

Вовка принялся обрабатывать вторую открытку. Он долго что-то высчитывал, хмурил брови, щёлкал языком. В конце концов и эта открытка стала убедительно адресована бабушке. Кому же ещё, если на ней написано: «МИЛОЙ ТЁТЕ Асе моего двоюродного дяди Васи»!

Но во время чудесного превращения открытки Вовкина рука предательски дрогнула. В результате – отвратительная помарка. Опять вся красота насмарку!

Вовка тяжело вздохнул и взялся за следующие открытки.

Для третьей и четвёртой подробных дополнений не потребовалось. Получилось изящно и коротко: «ДОРОГОЙ МАМОЧКЕ моей мамы» и «НЕНАГЛЯДНОЙ ДОЧЕНЬКЕ моей прабабушки». Выбирай любую!

– Вот теперь супер! Класс! – довольно крякнул Вовка. Причём так громко, что разбудил котёнка Классика, дремавшего на диване. Классик решил, что хозяин приглашает его полюбоваться своей работой, бодро вскочил на стол и немедленно опрокинул прямо на открытки стакан с томатным соком, который Вовка собирался выпить, да так и забыл.

Вовка застонал от досады. Он вышвырнул истошно орущего Классика за дверь, забегал по комнате, бешено вращая глазами, потом снова плюхнулся на стул. Еле взял себя в руки.

Итак, оставалась одна открытка – «ОБОЖАЕМОМУ ШЕФУ».

«ШЕФ», к счастью, от сока не пострадал.

– Сейчас и ты у меня станешь бабушкой, – зловеще прошипел Вовка и начал шевелить мозгами со страшной силой.

Надо сказать, что не напрасным было это шевеление. Через некоторое время на открытке нарядно извивалось: «ОБОЖАЕМОМУ ШЕФУ-повару нашей семьи». То есть опять-таки бабушке!

Но буква «у»! Букву «у» из слова «шефу» необходимо было убрать! Иначе неграмотно! Ножичком, что ли, соскрести?

Буква «у» стремительно исчезла под натиском лезвия. А на её месте с точно такой же скоростью образовалась дырка.

Всё! Последняя открытка испорчена!

Вовка в сердцах швырнул «Шефа» на пол и рухнул на диван.

Утром все поздравляли бабушку с днём рождения.

Вовка тоже чмокнул «новорожденную» в щёчку и вручил ей открытку небывалых размеров.

– Спасибо! Какая прелесть! – обрадовалась бабушка. – Это ты сам смастерил?

Вовка скромно шмыгнул носом.

Открытка действительно удалась на славу: с цветами и сердечками, вырезанными из послания «ЛЮБИМОЙ ДЕВУШКЕ»; с голубями и ленточками из «МИЛОЙ ТЁТИ»; с ящиком шампанского и задорной обезьянкой в галстуке из «ОБОЖАЕМОГО ШЕФА» и, конечно же, с поздравлением от всей Вовкиной души.

Мой весёлый выходной

Тёмка раскрашивал весёлых зверушек и поглядывал на Саньку – старшего брата. Санька сидел у телевизора мрачнее тучи – опять здорово влетело от родителей из‑за отметок.

Тёмке стало жалко Саньку: «Сейчас я его развеселю!» Тёмка тихонечко выбрался из‑за стола, подкрался к Саньке и ка-ак прыг‑нет! Ка-ак защекочет! Но Санька даже не взвизгнул, как обычно.

– Отстань! – закричал он и скинул братишку с кресла.

Но Тёмка не обиделся – чего на Саньку обижаться! Он бодро заплясал, замахал платочком и запел:

 
Как у Саньки на макушке
Пировали три лягушки!
А с горчицей бутерброд
Положили Саньке в рот!
 

– Не мешай! Ещё раз сунешься – получишь! – Санька вытолкал братишку из комнаты и снова уставился на экран.

Тёмка всё равно не обиделся. Но приуныл – ничего на Саньку не действует! А раньше только покажешь «козу рогатую», и он уже хохочет и «бодается» в ответ. Санька на самом-то деле весёлый! И вообще, классный брат!

И тут Тёмку осенило. Как же он забыл? Вчера по телевизору известный учёный Карапузиков рассказывал, как можно поднять даже самое плохое настроение: нужно вспомнить что-нибудь хорошее из своей жизни. И всё! Но в трудную минуту обычно всплывает только плохое, а приятные события забываются. Поэтому их необходимо записывать в дневник. А когда станет грустно, откроешь дневник, и настроение сразу – хоп! И подскочит!

Дневник у Саньки есть. Это Тёмка точно знал. Интересно, что там написано?

Тёмка вытащил из Санькиного рюкзака дневник и ахнул: сплошные тройки! Местами даже двойки! Только одна четвёрка – по поведению, а пятёрок и в помине нет! Зато есть замечание учительницы: «Вопиющая неграмотность и небрежность! Родители, срочно примите меры!»

«Ну и дневник! – ужаснулся Тёмка. – Профессор Карапузиков зарыдал бы! Нужно всё сделать по-человечески! И поскорее! Чтобы Санька радовался каждый раз, открывая дневник!»

Тёмка заулыбался, предвкушая Санькину радость, и на свободном месте в графе «Предметы» старательно вывел: «Воскресенье. Катание на верблюде в зоопарке». Санька тогда отлично покатался! Поэтому в графе «Оценка» Тёмка поставил заслуженную пятёрку. И расписался.

Потом он вспомнил о других Санькиных приятностях и продолжил:

Просмотр боевика

«Свисток для крокодила» 5

Прыжок со шкафа на диван 5

Сделал Тёмке воздушного змея 5

В общем, много хорошего написал Тёмка. Можно было бы, конечно, ещё больше, но позвала мама: «Тёма, пора спать!»

Тёмка положил дневник в рюкзак и отправился умываться. Через некоторое время печальный Санька тоже улёгся спать, не подозревая, в какого бодрячка превратился его дневник.

На следующий день на уроке русского языка Татьяна Евгеньевна первым делом обратилась к Саньке:

– Семечкин! Мама видела моё замечание? Расписалась? Покажи-ка дневник!

Санька раскрыл дневник и остолбенел:

…Научил нашего попугая Кешку всем

говорить: «Я Бэтмен, а ты кто?» 5

Десять раз подряд обыграл

бабушку в «дурака» 5

«Какой кошмар! Тёмкина работа! Ух, врежу! – Санька стал красным от негодования и смятения. – Что теперь будет!»

– Чего ты замер? Первый раз дневник свой увидел? – Татьяна Евгеньевна взяла дневник и удивлённо воскликнула:

– Ого! Как красиво написано! И грамотно! Ты, оказывается, всё можешь, когда захочешь! Молодец! – учительница одобрительно похлопала по дневнику. – Какую необычную форму ты придумал для сочинения «Мой весёлый выходной»! С отметками! Надо, пожалуй, за оригинальность и старательность добавить тебе ещё одну пятёрку! – и Татьяна Евгеньевна прямо под Тёмкиными воспоминаниями написала: «Домашнее задание по русскому языку – 5». – Только в следующий раз ты всё-таки в тетради пиши. Так же аккуратно и без ошибок!

Санька вернулся домой весёлый, как никогда. Тёмка сразу всё понял.

– Дневник открывал? – заговорщицки шепнул он. – Вспомнил о хорошем?

– Открывал! – засмеялся Санька и щёлкнул Тёмку по лбу. Но совсем не больно, легонько. – Пошли змея запускать!

А. Лисаченко

Цепкохвостый зелёный журавль

Однажды, под конец учебного года, классная руководительница Наталья Сергеевна повела третий «А» в зоопарк. В зоопарке столько всего! И пони, и фонтан, и качели с каруселями. Звери тоже есть: в клетках, загонах, вольерах, бассейнах и аквариумах сидят, а люди между ними по дорожкам ходят и в киосках разные вкусности за тройную цену покупают.

Сначала все орлов смотрели, потом слона. Львы и тигры тоже были, а в медведях третий «А» запутался: какой там гризли, а какой гималайский. Только Митя Печёнкин в медведях путаться не пошёл: он и так недавно в зоопарке был, с родителями. Ему медведи уже не интересны – лучше сладкой ваты купить и газировкой запивать. И бегемот не интересен: подумаешь, ноздри с ушами из воды торчат. Вот и пошли все на бегемота глядеть, а Митя после газировки – туалет искать.

Сначала по указателю шёл, потом в какую-то калитку и вдоль стенки. Смотрит – дверь. Тут Митя обрадовался и внутрь забежал – а там темно и коридор какой-то с дверями, прямо лабиринт.

Хорошо, что Митя на компьютере много играл: в играх лабиринты часто попадаются. Из лабиринта выйти – плёвое дело, с таким-то опытом. Просто надо всё время в одну сторону сворачивать. Вот Митя в правую дверь и свернул.

А третий «А» как раз от бегемота в террариум направлялся, где змеи живут. Справа стенка, слева – звериные зимние квартиры за стеклом, пустые, потому как тепло. Скукота!

Вдруг глядь: за одним стеклом кто-то есть. Посмотрела Наталья Сергеевна на табличку, а там написано: «ЦЕПКОХВОСТЫЙ ПОССУМ. Питается фруктами. Встречается в Австралии».

– Ничего себе, – удивилась Наталья Сергеевна, – какие звери в Австралии встречаются. С виду – точь-в‑точь наш Митя Печёнкин. Хорошо, что табличка имеется, а то ведь и перепутать можно.

Митя тем временем обратно в коридор вышел и в другую дверь повернул, строго направо.

Подходит третий «А» к следующему окну – а там снова какой-то зверь, на Печёнкина похожий. И табличка: «ЗЕЛЁНАЯ МАРТЫШКА». Точно, зелёная: и футболка, и кроссовки. А штаны синие, джинсы.

Пока Наталья Сергеевна глаза протирала, Митя всем рукой помахал и рожу скорчил, как настоящая обезьяна. И дальше пошёл. А третий «А» дальше не пошёл – побежал. Интересно же, что там, в следующем окне.

– Вот, – говорит Наталья Сергеевна, – редкая птица. ДАУРСКИЙ ЖУРАВЛЬ. Брат-близнец цепкохвостого поссума. Он же зелёная мартышка. Он же горе моё луковое.

И куда-то звонить принялась. Потом какой-то дяденька прибежал и Митю наружу вывел.

– Принимайте, – говорит, – ваш экспонат. И рады бы себе оставить, да не знаем, чем такого кормить.

– Мы, – говорит Наталья Сергеевна, – теперь тоже не знаем. Редкий вид. Цепкохвостый зелёный журавль.

Так Митю в школе и звали целый год. А он и не обижался.

Митя и страшная сказка

Уехали как-то родители Женьки Петрова по делам, а Женьку с сестрёнкой Маринкой дома оставили. Обед на плите, телефон под рукой. Ничего сложного. Только после обеда надо Маринку спать уложить.

Тоже вроде ничего сложного: одеялом укрыть, сказку перед сном рассказать, и играй себе в соседней комнате во что-нибудь негромкое.

А чтобы Женьке одному не скучно было, Митя Печёнкин в гости зашёл.

Уложил Женька сестрёнку в кровать, шторы закрыл и начал про колобка сказку рассказывать.

А Маринка носик сморщила, губки скривила:

– Не хочу про колобка!

Начал тогда Женька про теремок. А Маринка опять: не хочу! И про репку «не хочу», и про золотую рыбку.

Тут Женька рассердился:

– Будешь капризничать – страшную сказку расскажу. Про змеюку!

А Маринка как обрадуется:

– Хочу про змеюку! Хочу про змеюку!

Аж в кроватке села от радости.

Делать нечего: срочно надо страшную сказку сочинять. Только сочинитель из Женьки так себе: «Жила-была страшная змеюка» придумалось, а дальше не придумалось. Хорошо, Митя тихонько в комнату заглянул – посмотреть, где там Женька пропал. У Мити с сочинительством всё в порядке. Сел он в кресло и говорит тихим страшным голосом:

– Жила-была змеюка, огромная и ужасная. Наверное, удав. Целого слона могла поймать, проглотить и съесть. Пообедала она однажды слоном – и тут ей бабушка говорит…

Тут Маринка глаза открыла, голову от подушки подняла и спрашивает:

– Какая бабушка?

– Не перебивай, – говорит Митя, – обыкновенная змеюкина бабушка. Потому что наша змеюка – маленькая ещё. Вот ей бабушка и говорит: ты, змеюка, ещё маленькая, тебе после обеда спать полагается. А чтобы ты лучше спала, я тебе сказку расскажу, страшную – про большого толстого змеееда. И стала змеюкина бабушка змеюке сказку рассказывать. А сказка была такая. Жил-был огромный страшный змееед. Пообедал он однажды здоровенной змеюкой, а спать ложиться не хотел. Тут бабушка ему и говорит…

– Какая бабушка, – снова спрашивает Маринка, – змеюкина?

– Ты меня не сбивай, – говорит Митя, – и глаза обратно закрой. Вовсе не змеюкина, а его, змеееда, бабушка. Потому что он ещё маленький был, ему после обеда тоже спать полагалось. Так вот, говорит ему бабушка: ложись, маленький змееед, спать. А чтобы ты лучше спал, я тебе сказку расскажу. Страшную. Про лютого змееедоеда, которому его бабушка всегда перед сном сказку про кошмарного змееедоедоеда рассказывает…

Тут Митя замолчал: уснула Маринка. Вышли Митя с Женькой на цыпочках из комнаты и дверь за собой прикрыли.

– Интересно, – говорит вдруг Женька, – а что там дальше? У змееедоедоеда – тоже бабушка?

– Нет, – отвечает Митя, – ну что ты! Откуда у него бабушка. Он – выдумка, а у выдумок бабушек не бывает. Давай лучше в солдатиков играть.

И они играли в солдатиков, пока Маринка не проснулась и не села полдничать. А кто плохо полдник кушает – тот змеенедоед!

Как митя всех боялся

Как-то раз в осенние каникулы Митя приболел. Ни пойти куда, ни гостей позвать, даже родители на работе. Скучища! Лежи себе, чай с вареньем пей, книжки читай да телевизор смотри. Ну Митя и насмотрелся.

Приходит как-то папа домой, а Митя ему говорит:

– Я, папа, тебя что-то боюсь. Вдруг ты вовсе и не папа? Вдруг тебя инопланетяне клоном подменили? Или, может, ты робот из будущего? Мой папа так рано с работы обычно не возвращается!

– Надо же, – удивился папа, – с чего это собственный сын меня бояться начал? Я, может, не робот, а специально сегодня пораньше отпросился. Прямо из будущего.

– А я не только тебя, я всех подозреваю, – насупился Митя, – даже ворон на дереве. Вдруг они механические? Шпионят, шпионят, а потом вдруг – раз и захватили всю планету. Или вот муравьи, например. Кто их разберёт – настоящие они или роботы? Я такого по телевизору видел – ползает где хочет и все секреты фотографирует.

– Ладно, – сказал папа, – признаю́сь. Пусть я буду инопланетный клон, только руки мой и кушать садись – я тебе борщ разогрел.

– Не буду я борщ есть, – сказал Митя, – вдруг он отравленный?

Но руки всё-таки вымыл.

Папа понюхал борщ и сказал:

– Нет, ещё нормальный, почти свежий. Ты не бойся, я тебя борщом травить не буду, у меня другое задание, секретное.

– А какое? – спросил Митя и взял ложку.

– Так я тебе и сказал, – засмеялся папа, – оно же секретное! И вообще, может быть, ты и сам – вовсе не Митя, а осьминог из другой галактики? Может, ты Митей только прикидываешься, чтобы секрет выведать?

Митя задумался, а папа налил себе борща, сметанки в него положил и кушать начал. Клон, не клон, а аппетит – в точности как у папы после работы.

– Пап, то есть клон, – говорит Митя, – ну скажи, какое у тебя секретное задание? Ну пожалуйста!

– Всё съешь – скажу, – пообещал папа. – И давай-ка пошустрее, пока не остыло.

Митя борщ очень быстро съел. Сразу видно: на поправку пошёл, ещё пара дней и выздоровеет.

– Ну, говори, инопланетный клон, – какое у тебя секретное задание?

– Так и быть, слушай, осьминог из другой галактики, – сказал папа громким шёпотом. – Учёные моей планеты установили, что силу и здоровье землянам придаёт мамин борщ. Жители вашей планеты непобедимы, пока едят борщ. Поэтому я послан на Землю, чтобы съесть его весь. Но помни – это страшная тайна!

Тут как раз мама пришла. Митя ей тут же сообщил, что папа – клон, и страшную тайну выдал. Выслушала мама, как Митя всех боится, и сказала:

– В таком случае, я тоже на самом деле вовсе не мама. Я – кенгуру из преисподней, потому как с полной сумкой с работы на метро прискакала. Ты, осьминог из другой галактики, переложи покупки в холодильник, а инопланетный клон мне тем временем поесть разогреет. Так уж и быть, помогу вам запасы борща уничтожать. А ещё, осьминог Митя, я тебе под строгим секретом сообщаю: главный инопланетный засланец на этой планете – наш телевизор. Так что мы его сегодня от сети отключим: до конца каникул будешь книжки читать и бояться перестанешь.

И все маму послушались, потому как кенгуру из преисподней лучше не сердить – себе дороже получится.

Что я вижу из окошка

Сидит вечером в школе Наталья Сергеевна, сочинения проверяет. Те, что четвёртый «А» днём в классе писал. Писал – и в окошко глазел. А Наталья Сергеевна не ругалась нисколько. Наоборот – говорила: «Смотрите, смотрите». Потому что глазел четвёртый «А» в окно не так просто, без толку, а с пользой для учебного процесса. По заданию. Тема такая у сочинения: «Что я вижу из окошка».

Вот тетрадка, подписана – «Педров». Это – Женьки Петрова. Он всегда отыщет, где ошибиться. «За окном я вижу город. Дома. ДеДский сад…» Сад для дедушек, не иначе.

Вот тетрадь Стасика Якименко. Мяч на обложке. «За окном ребята гоняют в футбол. Нападение у команд слабовато. Но защита хорошая. Счёт ноль-ноль…» Стас и сам футболист. В секции занимается.

Вот – Валерки Вакуева. «Шесть ворон – в направлении на юго-запад. Четыре вороны – в обратном». Вроде троечник. Вечно считает ворон. А смотри-ка: способности к математике. С географией вместе. Может, станет разведчиком? Забросят его в тыл врага – считать самолёты. Или, может быть, выучится на орнитолога. Защитит диссертацию о воронах. Будет специалист мирового масштаба. Так что на школе даже доску повесят, мемориальную: «Здесь начал считать ворон Валерий Вакуев».

Саша Лискина – о цветах написала. Фиалки и примулы. Странно: где там цветы? А, вон – на балконе. В доме напротив. Надо же, ну у Саши и зрение. Хорошо, когда глаза молодые.

Катя – про радугу после дождя. Так ведь радуги не было? Дождик был, это верно. А радуга – кто её видел? Катя – видела. Хорошо уметь видеть радугу, даже в пасмурный день.

Вот листок – без тетрадки. Надо же: кто-то и за Алису сочинение написал. Печатными буквами. Саша, наверное: почерк похож. Вряд ли Алиса сама: она всё-таки крыса. Подшефная. Обитает в живом уголке. «У площадки, где воробьи клюют крошки, за кустом сидит кошка. Рыжая, наглая, очень опасная. Воробьёв надо предупредить!»

Оля – любит покушать. За обедом, в столовой, ей булочки отдают и котлеты, если кто-то не хочет. В Олю булочки входят всегда. «За окном магазин и пекарня. Там делают пирожки. Пирожки есть с брусникой и яблоком. Есть ещё с рисом и луком, с мясом и рыбой. Но с брусникой и яблоком – лучше всего. И закрытая пицца, которая с курицей».

Илья вместе с папой – завзятые рыболовы. «В лужах после дождя – очень много червей. На червя клюёт окунь. Чебак – тоже клюёт…»

И Печёнкин. А что же Печёнкин?

«За окном – горизонт. А за ним – полно других стран. И планет. И летающие тарелки – там, между планетами…»

Встала Наталья Сергеевна с кресла. Окошко открыла – посмотреть, наконец: что там, за ним? Глядь: а там – звёзды. Полное небо! И вечер, и поздно уже, домой надо идти. И огонёк между звёзд – двигается, подмигивает.

Может и вправду: летающая тарелка?