Текст книги "Когда Грядет Беда. Враги царя – враги России"

История двух предательств – мнимого и настоящего. Генерал от разведки Олег Владимирович Пеньковский

Пожалуй, лучшим свидетельством того, какими были органы государственной безопасности, оставшиеся в наследство от сталинского периода, и какими они стали в те годы, которые принято называть «эпохой застоя», когда во главе их стоял Андропов, является биография двух людей – двух Олегов: Пеньковского и Гордиевского. Но есть ещё одно обстоятельство правомерности изложения в этой книге краткой истории судьбы этих людей: один из них – сын офицера Белой армии, другой – сын сотрудника НКВД.

Как изменилось мировоззрение многих из людей, воспитанных советских строем: тогда, в 60-е годы, читая о «предателе» Олеге Пеньковском, сыне белого офицера, думалось, что, мол, «яблоко от яблони…», а сейчас – о том, что есть большой смысл в том, что человек, который «спас мир», родился в стане воинов Белой армии. Это произошло в Северной Осетии, в русской крепости на входе в Дарьяльское ущелье, во Владикавказе в апреле 1919 года, в тот недолгий, чуть больше года, период, когда им владела армия генерала Деникина.

В том же, что предатель Олег Гордиевский вырос в семье энкавэдэшника, тоже есть своя логика: широко известен морально-этический уровень многих сотрудников, «делающих» карьеру в критические для этого ведомства 30-е годы. Закончив в 1962 году Московский государственный институт международных отношений, Гордиевский поступил на службу в подразделение нелегальной разведки Первого главного управления КГБ. Гордиевский был из другого поколения: в год окончания им института в Москве проходил судебный процесс над Олегом Пеньковским.

«Олег Владимирович Пеньковский (23 апреля 1919, Владикавказ – 16 мая 1963) – полковник (разжалован в 1963 году) Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба Министерства обороны СССР. В 1963 году обвинён в шпионаже (в пользу США и Великобритании) и в измене Родине, расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. Многие специалисты называют Пеньковского самым результативным агентом Запада из когда-либо работавших против СССР. Так, профессор Кембриджского университета Кристофер Эндрю, известный историк британской разведки, указывает Пеньковского «самым крупным агентом британской разведки в рядах советских спецслужб», а вторым после него – Олега Гордиевского» («Википедия»).

Олег Пеньковский в 1937 году окончил среднюю школу в Орджоникидзе (Владикавказе), затем – 2-е Киевское артиллерийское училище, а в 1939 году участвовал в Зимней войне. До 1942 года служил в политотделе Московского артиллерийского училища, в политуправлении Московского военного округа. В 1943-44 годах – командир артиллерийского батальона 27-го артиллерийского полка, в 1945 году – командир 51-го гвардейского артиллерийского полка 1-го Украинского фронта.

В 1945-48 годах Пеньковский обучался в Военной академии им. Фрунзе, в 1949-53 годах – в Военной академии Советской армии (ВАСА), по окончанию учёбы был распределён в Четвёртое (Ближневосточное) управление ГРУ. В 1955-56 годах – старший помощник военного атташе при посольстве СССР в Турции, исполнял там обязанности резидента ГРУ, в 1956-58 годах – старший офицер Пятого управления ГРУ, в 1958-59 годах обучался на высших инженерных курсах Военной академии им. Дзержинского.

В 1960 году – старший офицер специального отдела Третьего (Научно-технического) управления ГРУ, в 1960–1962 годах – заместитель начальника Управления внешних сношений Государственного комитета по координации научно-исследовательских работ при Совете Министров СССР.

В декабре 1961 года Пеньковский попал под наблюдение КГБ, а 22 октября 1962 – в момент пика Карибского кризиса, в день, когда американцы принимали решение о превентивном ядерном ударе по СССР, – был арестован[15]15
  О. Пеньковский – «шпион века» или «подстава» КГБ? Здесь и далее в этом разделе см.: http://maxpatk.com/ user/3382464505/content/749775


[Закрыть]. 11 мая 1963 года Военной коллегией Верховного суда СССР О. В. Пеньковский был признан виновным в измене Родине и приговорён к расстрелу (приведён в исполнение 16 мая). Было установлено, что в 1961 – 62 годах он одновременно являлся агентом английской разведки СИС и американского ЦРУ. В этот период он передал большое количество материалов о стратегических намерениях и секретной технике, предупредил Запад о размещении советских ракет на Кубе, о существовании ракетной базы на Новой Земле, о взрыве новой боеголовки в 16 килотонн, которую донесла до цели ракета Р-12.

«Пеньковский предложил свои услуги британской разведке, выйдя впервые на связь в ноябре 1960 года в канадском посольстве в Москве. Далее сотрудничал с МИ-5 и ЦРУ… Из первой поездки в Лондон Пеньковский вернулся 6 мая 1961 года. На Запад он сумел передать 111 плёнок “Минокс”, на которых было отснято 5500 документов общим объёмом в 7650 страниц[16]16
  Секретные сведения, переданные Пеньковским на Запад, несмотря на огромный объём, при более детальном изучении оказываются либо малоэффективными, либо подтверждающими уже известные данные. Информация о размещении советских баллистических ракет на Кубе и так была известна США благодаря американскому спутнику-шпиону.


[Закрыть]. Во время трёх командировок в Лондон и Париж его допрашивали в общей сложности 140 часов, отчёты о них заняли 1200 страниц машинописного текста», – сообщает «Википедия».

«Делом Пеньковского» на протяжении многих лет занимался А. Б. Максимов, капитан I ранга в отставке, ветеран флота, контрразведки и разведки, почётный сотрудник госбезопасности.

«Реалии «дела Пеньковского» оказались богаче любой фантазии. В 1967 году на глаза попалась книжка на английском языке о судьбе Пеньковского с множеством фотографий и сведений о его жизни. Поразили восемь боевых наград Пеньковского, среди которых были редкий орден Александра Невского, два ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны и орден Красной Звезды.

В 1990-х годах появился двухтомник под названием «Шпион, который спас мир» (с подзаголовком «Как советский полковник изменил курс холодной войны»), написанный в США с участием сотрудника КГБ Петра Дерябина, перебежавшего на Запад в 1950-х годах. Перечитав все эти материалы, я попытался взглянуть на «дело Пеньковского» как на операцию по дезинформации западных держав о реалиях ядерной мощи Советского Союза.

Ядерное противостояние

Пеньковский, по-видимому, действительно спас мир от ядерной войны, но не как шпион в пользу США и Англии, а как двойной агент-дезинформатор. В противостоянии двух миров в начале 1960-х годов наша страна проигрывала Западу в научно-техническом отношении. Требовалась дерзкая убедительная акция по дезинформации противника о реальном состоянии дел в сфере стратегических ядерных сил. Надо было выиграть время для перевооружения армии межконтинентальными баллистическими ракетами…

Согласно авторской версии, целью «дела Пеньковского» была подстава нашего агента Западу для дезориентации их политиков и военных относительно ядерной мощи СССР путём предотвращения попыток проникновения противника в наши секреты, отвлечения их сил на ложные объекты разведывательного интереса и сдерживание активных действий по расширению агентурной сети в нашей стране.

Ещё в 1957 г. советская военная разведка начала операцию «Великая ракетная деза» с целью продемонстрировать руководству США отставание СССР в ракетной сфере. Через все доступные источники Западу настойчиво внушалось, что советские межконтинентальные баллистические ракеты имеют неточную систему прицеливания, посему их нельзя использовать в качестве средства поражения позиций американских ракет. Обман раскрылся только в 1968 году. Дальнейшую судьбу Олега Пеньковского – после расстрела – выяснил автор приведённых выше выдержек А. Б. Максимов: без преувеличения, это судьба самого выдающегося разведчика ХХ века, патриота России, достойного сына своего отца – белого офицера.

После выступления на телевидении и в печати с новой версией по “делу Пеньковского” по телефону некто сказал мне буквально следующее: “Спасибо за добрые слова в адрес нашего общего знакомого. Это очень смело с вашей стороны”. Через день тот же голос порекомендовал мне познакомиться со статьёй в “комсомолке” о самом маленьком городе России Лихвине. Оба звонка каким-то образом были связаны между собой. Посетив Лихвин, родину моего отца, я познакомился с директором местной школы Валентиной Николаевной Хрусталиковой, которая попросила меня рассказать ученикам о работе разведки в годы войны. При этом она добавила: “Если будете у нас выступать, возможно, увидитесь с одним из ваших коллег…” Но встретиться с фронтовым разведчиком, о котором шла речь на той предварительной встрече, не удалось, так как он скончался весной 2000 года, не дожив всего месяц до своего 81-летия.

В Лихвине этот фронтовик появился в конце 1960-х годов, где стал работать учителем в местной школе. Сюда он переехал с юга с матерью Таисией Яковлевной по рекомендации врача. Три-четыре раза в год Олег Владимирович (так звали фронтовика) куда-то уезжал с короткими однодневными визитами. К ним никто не приезжал и не писал. Через 5–7 лет после приезда в Лихвин Олег Владимирович похоронил мать. О своём прошлом ничего не рассказывал. Только в 50-летие Победы школьные коллеги-учителя узнали, что Олег Владимирович – боевой фронтовик и награждён редким орденом Александра Невского. Когда он умер, возникла проблема: кого оповестить из его близких? Не было ни адресов, ни телефонов.

Побывав на местном кладбище, я увидел две могилы с низкими стелами из бетона. На одной из них надпись: «Олег Владимирович, 1919–2000, воин чести и сын трагической судьбы». На стеле матери значилась и фамилия: Шивцова Таисия Яковлевна. Фамилии у них были одинаковые, но на своём смертном одре Олег Владимирович просил фамилию не указывать. Ещё во время болезни он как-то обронил: «Моё время ещё не наступило». Дней за пять до смерти он передал Валентине Николаевне номер телефона в Москве, по которому просил сообщить о его кончине. В другой раз обратился с просьбой передать две заклеенных папки тому, кто серьёзно заинтересуется его прошлым и докажет серьёзность намерений к его памяти.

Я всё ещё сомневался, тот ли это Олег Владимирович, и попросил директрису показать его фотографию. В небольшом одноэтажном домике, где последние годы проживал фронтовик-разведчик, со стены главной комнаты-залы на меня смотрел Олег Владимирович Пеньковский. Хрестоматийный его портрет в форме участника Парада на Красной площади в честь Победы над Германией. Пять орденов, медали. Тогда ему было двадцать шесть лет. Эту фотографию он повесил в гостиной незадолго до смерти.

Для того чтобы убедить директора школы в серьёзности своих намерений, я привёз из Москвы рукопись четырёх глав: «Феномен Пеньковского», «Встреча с “феноменом”», «Трактовка “феномена”» и «Феномен-подстава?». После внимательного её изучения Валентина Николаевна произнесла: «Я рада, что дожила до этой минуты. Его вещие слова, что кто-то придёт, сбываются. Я знала Олега Владимировича только с лучшей стороны».

После представления моих «верительных грамот» она передала мне объёмистый пакет, в котором находились две папки с надписями: «История семьи Пеньковских в фотографиях и документах» и «Личная рукопись Пеньковского Олега Владимировича (не предателя, не разоблачённого, не судимого, не расстрелянного)».

В первой папке оказалось много фотографий жены и дочери, фотографии и документы близких, военный и партийный билеты, листовка о двоюродном деде-генерале, фотографии с фронта, документы послевоенного периода об окончании Военно-инженерной академии, копия удостоверения офицера Минобороны, документы для работы «под крышей». В отдельном пакете находились чёрные петлицы младшего лейтенанта довоенного образца и пара погон полковника и… генерала. Нашлась и бумага, подтверждающая, что ещё при Хрущёве Пеньковский получил генеральское звание.

Приведём отрывки из рукописи Пеньковского, в которой сквозь перипетии сложной его судьбы виден русский человек, не представляющий себе жизнь без настоящей русской зимы.

«Для меня суд был тяжёлым испытанием. Глубину трагедии публичного судебного разбирательства я понял только на процессе, несмотря на моральную подготовку к нему. Ликования по поводу достигнутых «оперативных успехов в деле» в тот момент не было совсем. Человек – существо коллективное, и я чувствовал, как взгляды презрения давят на меня.

После суда я убыл в тихую заводь на краю Московии. Сюда привезли мою маму Таисию Яковлевну. Её постепенно подготовили к тому, чтобы не только открыть тайну моей работы против спецслужб Запада, но и объяснили необходимость моего нового положения «нелегала» в собственной стране. Мама никогда не верила в моё предательство. Больше всего её мучил один вопрос: почему именно её сыну выпала такая доля?! Её не утешали мои доводы: если не я, то кто-то должен был это сделать. На даче мне помогли справиться с психологическими стрессами, изменили внешность. Ко мне приезжали товарищи по оружию из ГРУ и КГБ. Мне вручили орден Красного Знамени и присвоили звание генерала, дали повышенную пенсию. С моими наставниками мы тщательно проработали легенду дальнейшего проживания.

Местом я выбрал город Ейск на Азовском море. Занимался учительством – было о чём поведать молодёжи. Работал в техникуме и институте. Но здесь не было настоящей зимы. И в конце 1960-х годов я перебрался в Лихвин, где учительствовал до выхода на «учительскую пенсию». Связь с внешним миром осуществлял через почту, бывая в разных городках вблизи Лихвина. Ко мне почта приходила без обратного адреса. Увлёкся собиранием книг о спецслужбах…

На суде военный прокурор Горный говорил: “Пеньковский – отступник, карьерист, морально разложившаяся личность.” Это было самое трудное в игре: слышать такое! Ведь была мать, жена, дочь, товарищи. Всё, что я мог сказать им: “Так было надо!” Каждый понял это по-своему. Ещё во время встречи в тюрьме поняла мама, а после «расстрела» ни о чём не расспрашивала. Семьёй пришлось пожертвовать. Но к этому меня готовили: на войне как на войне!

Сложнее получилось с маршалом – моим «источником информации» в самых верхах военного командования, как знали на Западе. Он не был в курсе дела, и по заданию и плану игры я восстановил с ним контакт после выхода на меня американцев и англичан. Так мне посоветовали в КГБ и ГРУ. «Наказание», то есть разжалование и понижение в должности, – это также часть игры, на что он согласился, приняв мой арест за чистую монету. Он и Серов были из окружения Хрущёва. Варенцова как фронтового друга якобы убедил сам Хрущёв, попросив принять его эту публичную жертву. Военной прокуратуре Хрущёв приказал маршала «наказать, но под суд не отдавать!», иначе ему грозило лишение свободы до десяти лет. Думаю, маршала должны были вообще простить и отправить на пенсию через 2–3 года, но в конце 1964 года Хрущёв ушёл с политической сцены и забыл о своём фронтовом друге. То же произошло и с Серовым, который был многим не по душе из-за близости к Хрущёву».

Рукопись была датирована 2000 годом.

Бывший полковник ПГУ КГБ

Олег Антонович Гордиевский (род. 10 октября 1938 года, Москва) – бывший полковник первого главного управления КГБ СССР (разведка). С 1974 по 1985 годы тайно работал также на британскую разведку (псевдоним – OVATION). Профессор Кембриджского университета Кристофер Эндрю, известный британский историк спецслужб, указывает Гордиевского «самым крупным агентом британской разведки в рядах советских спецслужб после Олега Пеньковского»[17]17
  Волчек Д., Голицына Н. К столетию британских спецслужб. О книге Кристофера Эндрю «Защита государства». URL: www.svoboda.org/content/transcript/1863748.html


[Закрыть]. Эндрю рассказал о том, как с помощью Гордиевского в период между 1982 – 83 годами была предотвращена попытка сотрудника британской службы безопасности МИ-5 Майкла Беттани связаться с ведомством КГБ: «Майкл Беттани опустил в почтовый ящик лондонской резидентуры КГБ конверт, в котором были секретные документы и предложение сотрудничать. Там же сообщалось, как с ним связаться. Резидент КГБ посчитал это провокацией. После этого Беттани вновь попытался связаться с русскими. Если бы контакт состоялся, это стало бы для КГБ огромным успехом. Дело провалилось по двум причинам: некомпетентность сотрудников КГБ и помощь Олега Гордиевского».

Закончив в 1962 году Московский государственный институт международных отношений, Гордиевский поступил на службу в подразделение нелегальной разведки Первого главного управления КГБ «из-за предоставлявшейся этим редкой на то время возможности пожить заграницей». В 1966 году выехал в свою первую заграничную командировку в Копенгаген, где работал до 1970 года. Вернувшись в Москву, перешёл в географический отдел, где занимался Великобританией и Скандинавскими странами.

По версии самого предателя, осенью 1972 года, когда он снова оказался в Копенгагене, то начал искать контакты с западными спецслужбами, а с 1974 года начал регулярно сотрудничать с британской внешней разведкой МИ-6. Эта ложь хорошо вписывается в его легенду о том, что доклад Хрущёва на XX съезде партии открыл ему глаза на преступность советского строя.

О том, как это было на самом деле, рассказал бывший руководитель информационно-аналитического управления КГБ, генерал Н. Леонов:

«Многие слышали об Олеге Гордиевском, осевшем в Англии и стряпающем вместе с МИ-6 антироссийские и антисоветские книжицы. Он был завербован датской контрразведкой, которая засекла его на пароме, когда он ездил в Швецию для знакомства с порнографическими материалами без оформления необходимого разрешения на пересечение границы»[18]18
  Леонов Н. Предатели. От Иуды Искариота до генерала Олега Калугина. РНЛ, 29.11.2014.


[Закрыть].

Вот краткая история провала всех подразделений всё ещё андроповского КГБ. «17 мая 1985 года (год предателей, по выражению автора этого отрывка) п-к О. Гордиевский отозван из Лондона. 19-го он прилетел в Москву. “Подозреваемого в измене Гордиевского негласно допрашивали руководители внешней контрразведки КГБ СССР с применением спецпрепарата, растормаживающего действия. Однако Гордиевскому удалось воспользоваться техникой преодоления медикаментозного прессинга. Хотя вполне возможно допустить, что этому способствовал и ‘сбой’ при расчёте необходимого эффекта спецсредства на объект воздействия. Во всяком случае, препарат явно не сработал. Просто его эффект оказался недостаточно сильным. В результате у Гордиевского не исчез самоконтроль, чтобы понять существо ‘коварного’ вопроса, который должен был ‘расколоть’ английского шпиона”. В отношении его применили СП-117 (специальный препарат), который в исключительно важных случаях использовался в первом и втором главках. Препарат состоит из двух компонентов: “дот” и “антидот”. Это произошло во вторник, 11 июня. Гордиевский понял, что ему потребуется скорейшая эксфильтрация. В Англии этими вопросами занимается специальная служба МИ-11. Первая попытка была 18 июня на Кутузовском проспекте, но не прошла, так как Гордиевский сам опоздал. Ему удалось уйти из-под НН, которое в нарушение правил и по прямому приказу В. А. Крючкова, которому было невыгодно “выносить сор из избы”, велось не силами Седьмого управления, а людьми из ПГУ: начальник управления поручил своему заму В. Ф. Грушко, тот, в свою очередь, вроде бы (!) генералу А. Т. Голубеву, тот кому-то ещё – в общем, виновных не найдёшь. Гордиевский добрался до финской границы 20-го, где его уже ждала посольская машина, и, спрятавшись под термоодеялом в багажнике машины, был вывезен за пределы страны. По прибытии в Англию он ответил на вопросы СИС и, в частности, составил доклад “Советское понимание ядерной войны” объёмом в 55 стр., экземпляр которого был передан и в ЦРУ»[19]19
  Шевякин А. КГБ против СССР. 17 мгновений измены. С. 15.


[Закрыть].

Таким образом, в 1985 году, находясь на грани разоблачения, Гордиевский был тайно вывезен англичанами из СССР в багажнике автомобиля. Сразу же после его появления в Лондоне британские власти выслали 70 советских дипломатов, журналистов и торговых работников. В СССР в августе того же года за предательство и измену Родине Гордиевский заочно приговорён к расстрелу. В 1991 году к нему выпустили жену и двоих детей.

В настоящее время живёт в Лондоне. Олег Гордиевский – автор нескольких книг, в том числе «КГБ изнутри» и «Следующая остановка – казнь». В соавторстве с историком Кристофером Эндрю написал книгу «КГБ. История внешних политических операций от Ленина до Горбачёва».

Кристофер Эндрю так оценивал роль Гордиевского: «Именно он передал информацию о сверхсекретной советской операции РЯН (аббревиатура от “Ракетно-ядерное нападение”), начатой в 1981 году и связанной с параноидальной уверенностью советского руководства, что президент Рейган готовит превентивный ядерный удар по СССР при активной помощи Маргарет Тэтчер и других союзников. Сбор информации о готовящейся атаке стал приоритетной задачей КГБ и ГРУ. Ни британская, ни американская разведки не имели ни малейшего представления об этих навязчивых страхах в Кремле. Гордиевский передал ряд полученных из Москвы секретных инструкций на этот счёт, что было в то время документами первостепенной важности. Он был очень важен не только для МИ-5, но и для всего британского, и не только британского, разведывательного сообщества».

Сам предатель много рассказывал о порядках в КГБ того периода, когда его возглавлял Андропов и сменивший его Крючков: «'…КГБ – это просто была банка червей. Что творилось! Сплетни, доносы и подсиживание, грубое отношение начальства к отдельным подчинённым. Отвратительно. Хотя в разведке как таковой, поскольку они немножко более цивилизованные, у них было немножко лучше, чем в остальных частях КГБ».

Оправдывая своё предательство, Гордиевский вспоминал, что толчком к его переходу на антисоветские позиции «.было осознание сталинских и вообще советских преступлений, которое началось с речи Хрущёва в 1956 году. Это очень сильное впечатление на меня произвело, просто потрясающее». Гордиевский повторяет ложь Запада, утверждая, что именно СССР угрожал его существованию: «.Когда я начал сотрудничать с Западом, примерно в 1974 году, я стал также думать о защите Запада, потому что Советский Союз наращивал вооружения в таком масштабе, что это грозило существованию Западной Европы. Главное – сохранить цивилизацию на Западе, в Европе и в Америке»[20]20
  К столетию британских спецслужб. О книге Кристофера Эндрю.


[Закрыть].