Текст книги "За кулисами театра военных действий II"

Действие третье
Австро-Венгрия: «Судьба не щадила меня»

«Внутри Австро-Венгрии и на границах монархии была создана ситуация, которая шаг за шагом подталкивала дуалистический режим к взрыву, приближая схватку между габсбургским империализмом и русским панславизмом. Идея неотвратимости борьбы не на жизнь, а на смерть превратилась в политическую догму, и ведущие представители военных кругов в обоих лагерях в течение нескольких последних десятилетий до начала Первой мировой войны лихорадочно готовились к последней битве.

Столкновение действительно было неизбежным, в том смысле, что Австро-Венгрия не предпринимала никаких серьёзных шагов для решения насущной проблемы, колоссальную опасность которой прекрасно осознавали все думающие наблюдатели как внутри империи, так и за её пределами, видя в ней причину надвигающейся исторической катастрофы, которая не пощадит никого».

Оскар Яси «Распад Габсбургской монархии»

Картина 6-я
Два бойца невидимого фронта

Действующие лица:

✓ Альфред Редль (1864–1913) – начальник военной разведки Австро-Венгрии перед Первой мировой войной.

✓ Вальтер Николаи (1873–1947) – начальник военной разведки Германии до и во время Первой мировой войны.

Место действия – Австро-Венгрия, Германия.

Время действия — 1906–1914 гг.

Автор (из-за кулис): Они были во многом похожи. Оба родились в небогатых семьях, но благодаря старанию и честолюбию добились высоких должностей, возглавили практически с нуля военную разведку своих империй: Альфред Редль – Австро-Венгрии, а Вальтер Николаи – Германии. Оба были талантливыми руководителями и оставили после себя целый свод профессиональных рекомендаций, которые актуальны и по сей день.

Альфред Редль родился в небогатой многодетной семье. Отец его работал на железной дороге, потом дослужился до должности аудитора военной прокуратуры во Львове (тогда – Лемберг). Рассказывал с гордостью: «Однажды мне довелось пересчитать руками почти миллион гульденов!» Сами жили на два гульдена в день.

Военным Альфред с детства завидовал. Отец постоянно твердил, что путь к хорошей жизни лежит через дисциплину и знание иностранных языков. Детей в семье воспитывали сразу на трёх языках – польском, русском и немецком.

Венское военное училище окончил Альфред с отличием. И всегда с благодарностью вспоминал отцовские наставления, потому что назначение получил в генеральный штаб. Полиглотом не стал, но трудолюбие молодого офицера начальство заметило и оценило. Звёзды сыпались с небес ему на погоны. В 1900 году он уже руководит военно-сыскным отделом.

Чтобы офицеры генштаба не теряли связи с армией, их периодически направляли в строевые части – такое правило, иначе продвижения по службе не будет. Так майор Редль оказался в Праге в роли начальника штаба дивизии. Все знали, что здесь он временно, вернётся обратно в Вену, так что дружбы с ним никто не заводил, тем более что и сам он избегал общения с армейскими офицерами. Вдобавок ко всему Редль, получив огромное наследство, стал частым гостем дорогих ресторанов и магазинов. Особо никого не угощал, в долг не давал. Домой к себе никого не приглашал, разве что молодых лейтенантов – их он почему-то опекал.

«Он был любезен, настоящий джентльмен. Во время многомесячного пребывания в Галиции мы встречались чуть ли не каждый вечер. Потягивая дорогое вино и попыхивая сигарой, Редль, обычно демонстрирующий некую благородную неприступность, делался разговорчивым собеседником и внимательным слушателем». Так о нём отзовётся позже некий подполковник в отставке.

В Вену вернулся Редль другим человеком. Отдохнувшим, энергичным, богатым. Решил перестроить многое в своём отделе. Начальство, довольное привезёнными подарками, разрешило.

Он теперь лично участвовал в вербовке агентов, раскинув их сеть за пределы империи, повысил им гонорары. В своём кабинете установил фонограф и скрытые в картинах фотоаппараты. Теперь любую встречу, любой разговор можно было задокументировать. Сделал потайную кнопку под столом. Стоит нажать её – зазвонит телефон. Рубку снимаешь, разговариваешь якобы с начальством и, извинившись, уходишь:

– Прошу прощения, я на пару минут, к генералу срочно вызывают! Не скучайте, вот сигары, курите!

А на столе лежит ещё и папка с надписью «Сов. секретно». И фотоаппараты фиксируют каждое движение посетителя: за сигарами или к секретной папке ты руку протянул? Потому что «крот»-предатель в военной разведке – это хуже, чем дезертирство целой дивизии.

Доверять никому нельзя. У немцев своя аналогичная служба, и они не доверяют ни австрийцам, ни венграм – вообще никому. Но разведка Австро-Венгрии имеет свои глаза и уши в Берлине. Оттуда и доложили Редлю: «Похоже, в Вене завёлся крот. Не исключено, что план мобилизации Австрии на случай войны попал к русским. Берлин крайне обеспокоен этой информацией…»

Но больше, чем Берлин, встревожился Альфред Редль. Не связано ли это с предстоящим увольнением его начальника? Кто имел доступ к плану мобилизации? Думай! Отвечать на эти вопросы придётся тебе! Твои начальники имеют дворянскую приставку «фон», у тебя её нет, так что выше отдела ты никогда не поднимешься, они не пустят…

Как всегда в сложных ситуациях, он не с кем не стал советоваться. Переоделся в цивильное, выбрав самый дорогой костюм, белую рубашку тончайшего голландского льняного полотна, лакированные итальянские туфли – и отправился на Альбертин-плац, в самый дорогой ресторан, за свой любимый столик. Пил аперитив, смотрел в окно и думал…

Красивая певичка страстно шептала в микрофон:

 
«На солнечной стороне узкой венской улочки —
Гнутая спинка стула, запах утренней булочки.
Ах, мой милый Альбертин, милый Альбертин!
Войны здесь нет, есть бетховенские сонаты —
Разве мы не об этом мечтали когда-то?
Ах, мой милый Альбертин, милый Альбертин!..»
 

«Да, здесь войны нет, – размышлял про себя подполковник Редль. – Судьба тебя щадила, исполнила хрустальную мечту. Ты грезил стать военнослужащим – так служи войне, готовься к ней, доставай свой парабеллум. И да будет война!..»

Он крикнул шампанского. Официант мигом принёс серебряное ведёрко, знал: этот господин посидит-подумает, а потом обязательно закажет самое дорогое французское шампанское и выпьет один, оставив хорошие чаевые.

Редль принял важное решение. Он нашёл крота в генеральном штабе, он высчитал его. Теперь осталось не спугнуть осторожного зверька.

– По моим данным, он сейчас находится в Бразилии, – докладывал генералу подполковник Редль. – Этот подлый ревизор генштаба сбежал через Гамбург, захватив с собой приличную сумму государственных денег. Именно он – шпион. Готов в суде представить доказательства его измены.

Бухгалтера вскоре доставили в Вену. Поначалу суд обвинял его лишь в растрате казённых денег. Ревизор признал свою вину.

– Какие у вас связи с Россией? – спросил выступающий от обвинения Редль.

– Абсолютно никаких.

– Тогда откуда у вас русский паспорт, по которому вы въехали на пароходе в Бразилию?

И не дожидаясь ответа, минут десять называл немалые цифры в валюте, появившиеся на счетах ревизора. Показывал судьям копии расписок подсудимого в получении им денег от русских, фотографии его встреч с иностранными шпионами, а также фото, где обвиняемый в кабинете Редля тянет руку к папке с надписью «Сов. секретно».

Это была сенсация. На первом же судебном заседании аудитор-пенсионер сознался, что несколько лет назад был завербован резидентом русской разведки и регулярно поставлял ему фотокопии всех проходивших через него документов.

На следующем заседании к документарным уликам добавились персоны. По просьбе всё того же Редля в зал были приглашены два офицера, занимавших весьма высокие посты. Поначалу они давали свидетельские показания о контактах с обвиняемым.

– Да почти никаких контактов! Мы же были едва знакомы по службе!

Потом выступил подполковник Редль. Задав коллегам несколько тривиальных вопросов, он предложил судьям оценить их письма русской разведке, в которых оба офицера раскрывали немало государственных тайн.

Все трое полностью признали свою вину, но в последнем слове отрицали свою причастность к хищению мобилизационных планов. Суд им не поверил и приговорил к длительным тюремным срокам.

– Скажите, дорогой Альфред, как вам это удалось? – спросил его после суда начальник (разумеется, из дворян – «генерал фон беруф»).

– За эти данные я заплатил лучшим агентам из своего кармана, – скромно отвечал Редль.

И назвал сумму. Немыслимо большую – сто тысяч крон.

– Не могу обещать, что такая сумма будет полностью компенсирована вам, – сказал начальник. – Но зато сообщаю, что я ухожу в отставку, а вы назначены на моё место. Поздравляю!

Так Альфред Редль возглавил военную разведку Австро-Венгрии. Стал полковником. Ему прочили место начальника генерального штаба.

…Примерно в то же время началось «омоложение» военной разведки и в Германии. На службу в генштаб кайзеровской армии был переведён тридцатилетний обер-лейтенант Вальтер Николаи. Как и Редль каких-то десять лет назад, Николаи был на хорошем счету, считался успешным и перспективным. Четыре иностранных языка, опыт агентурной работы в пограничных округах, прекрасная интуиция и склонность к анализу – что ещё нужно разведчику?

Николаи был прекрасным аналитиком. Уже в 1912 году он утверждал: «Правительство, чей генштаб может предвидеть минимальные колебания акций на медь, сталь, хлопок, шерсть на бирже, а также следить за производством бензина и пищевых продуктов, нужных для армии, – такое правительство выигрывает сражение, ещё не начав войны».

У него собственная агентурная сеть, и именно от своего засекреченного агента Николаи получил однажды крайне важное сообщение: «Похоже, в австрийском генштабе завёлся крот. Не исключено, что план мобилизации Австро-Венгрии на случай войны попал к русским…»

Мобилизационный план – это вам не открытка с фривольным текстом-паролем. Это толстенная папка, в которой расписано по срокам и маршрутам движение всех вооружённых сил страны, а также пополнение армии людскими и промышленными ресурсами после начала войны. Это тайна за ста семидесяти семью печатями.

Улучив момент на очередных манёврах, капитан военной разведки Николаи доложил о полученном сообщении императору Вильгельму II. Тот сразу понял, что это касается не только «братской» Вены, но и Берлина.

– Об обнаружении шпиона в австрийском генштабе доложить мне лично! – распорядился кайзер. – Благодарю за службу!

Вальтер Николаи вернулся в свой кабинет уже майором. С того дня и началась негласная битва двух лучших разведчиков «братских» империй.

Сотни агентов – а среди завербованных им была и знаменитая танцовщица Мата Хари – ежедневно докладывали майору Николаи обо всём необычном. О странных происшествиях, подслушанных разговорах в транспорте и питейных заведениях, крупных покупках в магазинах – обо всём. Иногда это были многостраничные отчёты, чаще тонкие папки. Ещё реже контрразведчику приносили какие-то предметы или вещдоки.

Однажды с почтамта Кёнигсберга сообщили, что из Вены вернулось письмо, адресованное до востребования. Срок хранения прошёл, никто его не забрал, вот оно и вернулось. Хотели доставить по указанному обратному адресу, но оказалось, что такого дома не существует и получатель такой в городе не проживает. Вскрыли конверт, а там оказалась крупная сумма в валюте.

Николаи потребовал срочно доставить пакет в Берлин. И сейчас он сидел в кабинете и в лупу рассматривал странное письмо. Адресовано некоему Никону Ницетасу – греку, что ли? Хотя вряд ли найдётся в Вене такой человек, наверняка имя выдумано, а документы поддельные. А вот русские деньги – это уже серьёзно. Вальтер Николаи выехал в столицу Австро-Венгрии с секретным визитом.

В генеральном штабе «братской» империи до сих пор не оправились от суда над русскими шпионами, но и не торопились переделывать мобилизационные планы, тем более что на это требуется немало времени. Новых шпионов здесь боялись как огня. И теперь решили на всякий случай местную контрразведку не привлекать, обойтись силами венской полиции.

Письмо вернули на прежнее место. Служащим почты приказали:

– Как только придут за ним, сразу нажать потайную кнопку!

В маленькой комнате на выходе посменно дежурили полицейские в штатском.

Майор Николаи вернулся в Берлин. Неделя проходила за неделей – никаких сигналов из Вены. Прошёл месяц, спрашивают:

– Что делать? Срок-то снова истёк…

– Ждать! – Николаи уже понял, что судьба не благоволит ему.

И вдруг… Звонок! Разомлевшие от безделья полицейские в маленькой комнате успели лишь увидеть, как какой-то господин с конвертом в руке стремительно прошёл мимо, сел у выхода в такси и уехал в неизвестном направлении.

– Как упустили?! – орал взбешённый Николаи в телефонную трубку. – Арестовать! Судить!..

Нет, это другая страна, хотя и связанная Двойственным союзом. Здесь другие законы. Не судьба тебе их судить, майор.

А судьба-то – смилостивилась!

Топтались растерянные сыщики на ступенях почтамта, ожидая своей неминуемой участи, а тут подкатывает такси, и говорит водитель:

– Вы случайно не из полиции, господа? А то я клиента отсюда вёз, так он чехольчик на сиденье забыл, теперь не знаю, кому отдать…

Дальше события разворачиваются, как в детективном кино. Сыщики мчатся в этом же авто туда, куда водитель отвёз господина. Это отель. Таксиста оставляют в машине за углом, сами быстро выясняют, что постояльца по имени Никон Ницетас здесь нет, инструктируют портье:

– Как только выйдет господин, который только что прибыл, спросите, не он ли оставил вот этот чехольчик от перочинного ножа?

Сами садятся в дальнем углу фойе, листают газеты.

И вскоре господин спускается по лестнице, и благодарит портье за чехольчик, и замечает слежку, и бежит что есть силы от полицейских. Он выкидывает из карманов какие-то бумаги в надежде, что сыщики бросятся их поднимать. Но те не отстают. Он перебегает улицу и, сделав круг, возвращается в отель. Всё, зверёк пойман.

Мигом подкатывает подмога – уже офицеры из разведки генштаба. Они стучат в дверь гостиничного номера:

– Господин полковник, это вы?

– Да, – Редль отвечает коллегам спокойно. – Я ждал вас. Дайте мне время, я хочу написать прощальное письмо.

– Час, не больше.

Профессионалы мигом поняли друг друга. Через час за дверью раздался выстрел…

Десять лет Альфред Редль считался самым лучшим в военной разведке Австро-Венгрии. Он разоблачил полторы сотни русских, французских, турецких, английских шпионов. Тех троих, осуждённых за передачу России мобилизационных планов, можно не считать – они ни при чём. Это он планы и передал. Когда начнётся война, они помогут Сербии почти год сдерживать натиск австрийских войск. Для Петербурга это тоже очень дорогой подарок, не зря же в ответ русская разведка сдала Редлю трёх своих агентов. Он получил полковничьи погоны, триста тысяч крон – гонорар от заказчика и ещё сто тысяч компенсации от генштаба за якобы потраченные деньги. Он никогда не получал наследства, но был очень богат. Одних только лайковых перчаток в его доме насчитают при обыске более четырёхсот пар.

Это был шпион экстра-класса. Многие коллеги ненавидели его, считали полковника «хитрым выскочкой, мотом и развратником». Непостижимо, но ему легко удавалось добывать секретные документы из различных отделов австрийского генштаба! Всё тут же уходило русскому резиденту, а в ответ Редль регулярно поставлял своему начальству уникальные материалы из военных штабов Российской империи. Что это фальшивки, станет известно только после начала Первой мировой войны.

Говорят, что однажды полковник Редль по личному приглашению императора Германии присутствовал на военных манёврах. И там незаметно вытащил из кителя Вильгельма II секретный блокнот. Сфотографировал все страницы и успел положить обратно, так что хозяин даже не заметил пропажи. Кстати, кайзер не считал Редля талантливым и успешным. А вот Вальтера Николаи назвал «гением германской разведки».

Автор (из-за кулис): В 1930-х годах имя Николаи нигде не всплывало, но когда началась Вторая мировая война, полковник Вальтер Николаи вновь стал начальником армейской разведки Германии. В 1945-м сдался советским войскам. Был вывезен в Москву и поселён на спецдаче в Серебряном Бору. Работал там над мемуарами и аналитическими записками по личному указанию Сталина. В 1999 году реабилитирован посмертно.

Картина 7-я
«Пиявка» потопила флагман

Действующие лица:

✓ Франц Иосиф I (1830–1916) – монарх Австро-Венгерской империи, его правление продолжалось 68 лет.

✓ Миклош Хорти (1868–1957) – до Первой мировой войны (1908–1914) – адъютант императора Франца Иосифа, в конце войны стал главнокомандующим флотом Австро-Венгрии. В 1920–1944 гг. – правитель (регент) Венгерского королевства.

✓ Янко Вукович-Подкапельский (1871–1918) – хорватский флотский офицер, за день до своей гибели произведённый в контр-адмиралы и назначенный главнокомандующим военно-морским флотом новообразованного Государства словенцев, хорватов и сербов.

✓ Раффаэле Россетти (1881–1951) – инженер, капитан 3-го ранга военно-морских сил Италии, позже – видный деятель Итальянской республиканской партии.

✓ Раффаэле Паолуччи (1892–1958) – итальянский офицер медицинской службы, после войны – учёный-хирург, преподаватель университета.

Место действия — Австро-Венгрия, Италия, Хорватия.

Время действия — 1912–1918 гг.

Автор (из-за кулис): Престарелый Франц Иосиф сидел на престоле дольше всех монархов на свете, если не считать скончавшейся уже английской королевы Виктории. Он старательно собирал свою многонациональную империю, оправдывая родовой девиз Габсбургов – «Общими усилиями». И когда настала пора обновлять военно-морской флот, это латинское изречение решили дать серии линейных кораблей, введённых на смену старым.

Так флагманский линкор Австро-Венгрии получил имя «Viribus Unitis» – родовой девиз Габсбургов.

Флагманский линкор Австро-Венгрии «Вирибус Унитис». заложили в 1910-м, в честь 80-летия монарха. Через два года Франц Иосиф пожелал ступить на палубу нового корабля. Император всегда самолично инспектировал военные гарнизоны, не слезая с коня, принимал парады и смотры.

Ещё не был полностью набран экипаж в тысячу человек, но парадным строем монарх остался доволен. После рапорта командующего эскадрой осмотрел обе башни главного калибра и в сопровождении свиты сошёл на берег.

– Я удовлетворён, – уже в автомобиле сказал он адъютанту по морским делам Миклошу Хорти.

Император всегда говорил кратко. И не терпел лишних звуков от других. Одного адъютанта уволил за то, что тот щёлкал каблуками и постоянно повторял «Слушаюсь!» Другого потребовал заменить в первый же день, услышав, как он громко восхищается старинными скульптурами в приёмной.

А вот к морскому капитану 44-летнему венгру Хорти относился по-отечески, благосклонно. Даже пожаловался однажды:

– Судьба не щадит меня…

Что правда, то правда. Семейную жизнь с Елизаветой Баварской никак не назовёшь счастливой, а её убийство итальянским монархистом – это вообще последняя нота в погребальном марше: до этого республиканцы расстреляли брата – императора Мексики, потом один за другим умерли родители, а в 1889 году покончил с собой единственный сын, наследник империи.

Новым престолонаследником был объявлен племянник монарха Франц Фердинанд. С ним тоже всё сложилось «не по-людски, не по-королевски».

Его величество мечтал об укреплении монархии и, наверное, не сильно возражал бы, если б племянник женился на представительнице какой-либо некатолической династии. Но Франц Иосиф даже представить себе не мог, что тот влюбится в обыкновенную фрейлину чужой эрцгерцогини. Мало ему австриячек, немок или мадьярок? Да эту чешку и девушкой-то не назовёшь, ей четвёртый десяток пошёл, и в ней – ни капли голубой крови! Вот где скандал вселенский!

Император дал племяннику год на размышление. Чешская фрейлина удалилась в монастырь, но постриг принять наотрез отказалась, а от возлюбленного, наоборот, наотрез отказалась отказаться. Два епископа напрасно тратили время и красноречие. Все вокруг были против, но молодые держались стойко. Наконец, обе стороны пришли к компромиссу: Франц Фердинанд женится, права на трон он не лишится, но его жена никогда не станет членом императорской семьи. Она получит титул герцогини Гогенберг, но за стол всё равно будет садиться последней.

В 1902 году у пары родился первый сын, потом второй, и старый монарх уже как-то попривык, смягчился. Даже сделал племянника заместителем верховного главнокомандующего, то бишь своей правой рукой. Дал ему адмиральский чин и поручил наблюдать за строительством новых линейных кораблей. Потом лично проверил готовность флагмана «Вирибус Унитис».

– Не надо больше войн, – грустно сказал император своему адъютанту Миклошу Хорти, когда они вернулись во дворец. – Пусть все будут живы…

И смотров военных отныне не принимал. А пару лет спустя отправил в Сараево племянника руководить манёврами. Герцогиня Гогенберг решила ехать с мужем. Это было 28 июня, день их свадьбы, 14-я годовщина. И 14-й год двадцатого столетия. В тот день эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена были убиты, началась мировая война, которая продлится ровно пять лет, унеся с собой двадцать миллионов человеческих жизней.

Экипажу флагманского линейного корабля «Вирибус Унитис» выпала печальная обязанность – доставить в Триест (который тогда был вотчиной Габсбургов) тела убиенных монарших родственников. Флагман стоял на якоре в устье реки Неретвы. Под тягучие звуки похоронного марша гробы подняли на борт. Остальные корабли выстроились в кильватер, и колонна медленно пошла к заливу Адриатического моря. Люди на берегу молились, становились на колени, плакали, словно догадывались, что завтрашний день принесёт несчастье всем.

Если бы разгневанный Франц Иосиф I пригласил на похороны представителей европейских держав, скорее всего монархи как-то сумели бы договориться. Но всем было отказано. «Общие усилия» Габсбургам больше не нужны. Австро-Венгрия разорвала дипломатические отношения с Сербией. Кайзер Германии радостно потирал руки. Страны, одна за другой, объявляли мобилизацию. Кончался мир, начиналась мировая война.

Осенью 1914-го император отпустил адъютанта Хорти на фронт, поручив ему командование одним из крейсеров. План нападения имперского флота на Италию был разработан заранее, и спустя всего полчаса после объявления войны Австро-Венгрии две эскадры атаковали Апеннинский полуостров вдоль всего побережья Адриатического моря. Впервые капитан Хорти наблюдал работу главного калибра линейного корабля «Вирибус Унитис». Снаряды флагмана, уничтожив штаб Королевского флота Италии, снесли полгорода Анкона, чем привели в ярость итальянцев.

Разозлённые моряки-итальянцы решили отомстить австрийцам. И тут как нельзя кстати пришлось изобретение флотского инженера Раффаэле Россети и его тёзки лейтенанта Паолуччи. Они придумали соединить человека и торпеду. Один матрос (или даже вдвоём) седлает торпеду, как коня, направляет её на борт вражеского корабля, прицепляет магнитную мину весом в центнер, взводит таймер – и на том же «коне» возвращается на свой катер. Всё это делается ночью, у «наездника» только голова в шлеме видна над водой, дышит он с помощью кислородных баллонов, как водолаз. Это же оружие возмездия! Но в Риме не верят изобретателям, чиновники не читают чертежей, им подавай опытный образец, а на его строительство год уйдёт, не меньше…

Прошёл год. Новый, 1916-й не принёс Австро-Венгрии ничего хорошего. Дела на фронте (равно как и у Германии) шли всё хуже. А 21 ноября скончался 86-летний император Франц Иосиф. До последнего дня он курил трубку и утверждал: «Если нам суждено погибнуть, то пусть это выглядит достойно!» Уже больной, провел весь день за рабочим столом и, покидая кабинет, просил разбудить его, как обычно, в половине четвертого. «Потому что я не успел закончить свои сегодняшние дела», – сказал он камердинеру. Это были его последние слова.

Вена на неделю погрузилась в траур. Чёрным было всё – небо, одежда, мысли. Уходила целая эпоха, созданная Габсбургами империя рушилась со слезами на глазах.

На море ещё случались сражения. В одном из них Миклош Хорти был ранен. Выйдя из госпиталя, получил адмиральские погоны и весь флот в своё подчинение. Не исключено, что при дворе нового монарха немало спорили, где чествовать венгра. Если в Вене, то принимать будет император Карл I, а если в Будапеште, то уже король Карл IV. Личность эта одна и та же, а нумерация разная – такой вот парадокс от двойной империи.

26 октября 1918-го император Карл I (он же король Карл IV в Венгрии и Карл III в Чехии) послал телеграмму германскому кайзеру: «Считаю своим долгом сообщить Вам, что мой народ больше не может и не хочет продолжать войну. Сим довожу до Вашего сведения, что я принял окончательное решение в течение следующих суток заключить сепаратный мир и объявить о немедленном перемирии». Всё, война для Австро-Венгрии закончилась…

А в это время в Италии опытный образец двухместной человеко-торпеды, наконец-то, построили. В воде «конь» двигался медленнее пешехода, но в таком деле скорость – не главное. Шансов-то вернуться маловато. Добровольцев оседлать начинённую взрывчаткой сигару не нашлось, так что оба изобретателя, Россети и Паолуччи, надев резиновые костюмы, стали прощаться со своими близкими.

Ночь выдалась безлунной, Адриатику они пересекли на быстроходном катере и недалеко от первого волнореза, прикрывающего вход в военно-морскую базу Австро-Венгрии, семиметровую сигару спустили на воду. Капитан Россетти сел спереди, лейтенант Паолуччи – сзади. Рассчитали они всё точно: торпеда ушла на метр в глубину, только головы седоков торчат над водой. Поехали!

Для защиты своих гаваней никто в мире ещё не придумал ничего лучше, чем стальные сети. Хорошо, что дома оба итальянца немало потренировались с бревном, перелезая через такие ограждения! Эти отработанные до автоматизма движения очень пригодились. Капитан перебрался на ту сторону, лейтенант тоже слез со своего сиденьица, вдвоём перетащили «коня» через сеть. Уселись снова, включили двигатель – и в темноте чуть не уткнулись в борт какого-то корабля.

– Ну что, ты готов, тёзка? – капитан обернулся к напарнику, держа руку на детонаторе.

Тот замотал головой и, наклонившись к уху командира, прошептал:

– Это не «Вирибус Унитис», не наша цель!..

Как раз за сутки до этого командующий флотом Австро-Венгрии адмирал Хорти получил от его величества Карла I распоряжение – передать все корабли представителям только что образованного Королевства сербов, хорватов и словенцев. И утром 31 октября представители нового государства явились на борт линкора «Вирибус Унитис».

– Кому я должен вручить судовой журнал флагмана? – спросил Хорти прибывших.

Югославы недолго посовещались и назначили командующим флотом капитана Янко Вуковича-Подкапельского, тут же произведя его в адмиралы.

– Требую спустить имперский флаг и поднять флаг Королевства югославов! – решил покомандовать обрадованный хорват.

– Пока я на борту, вымпел и флаг останутся на месте! – чеканя слова, ответил Хорти, будущий правитель Венгерского королевства. – Я покину «Вирибус Унитис» в ноль-ноль часов, после этого он ваш!

Так и получилось. В полночь, лишь только катер с бывшим командующим отчалил от флагманского линкора, «Вирибус Унитис» засветился праздничными огнями. На всех палубах, на мостике и в трюме, в каютах и кубриках отмечали окончание войны. Новый адмирал щедро угощал всех желающих остаться на службе…

– Вот наша цель! – снова наклонившись вперёд, обрадованно сказал лейтенант Паолуччи.

Стопятидесятиметровая стальная громадина сверкала огнями, словно ёлка. Песни и радостные крики разносились далеко по воде. Стараясь держаться в тени мола, итальянские пловцы направили своего «коня» к флагману. Шёл третий час ночи, до рассвета оставалось меньше двух часов – только-только чтобы доплыть до ожидавшего их катера.

Торпеда, которую в морском штабе для секретности называли «пиявкой», была оснащена двумя магнитными боеголовками. Россетти отстегнул одну и с ней нырнул. Ему удалось с первого раза прикрепить стокилограммовую мину к корпусу корабля ниже ватерлинии. Дистанционный взрыватель капитан установил на шесть-тридцать. Но когда вынырнул, не увидел ни торпеды, ни напарника. Неужели кончилось их везение, и лейтенант попал в плен? Он в отчаянии плавал возле борта линкора, слушая чужую музыку. Так прошёл, наверное, час. Потом он увидел голову среди небольших волн. Голова медленно приближалась к Россетти.

– Кэп, это я! – Паолуччи белозубо улыбался. – «Пиявку» понесло течением, едва догнал её, спасибо, что вы дождались!

Вдвоём они быстро установили вторую мину. Между тем наступил рассвет. От пирса отчалил катер – похоже, тот самый, что отвозил на берег бывшего командующего имперским флотом. Заметив пловцов, офицер в незнакомой форме багром подцепил их на борт. Так два итальянских моряка попали в плен к югославам нового государства.

На палубе линкора «Вирибус Унитис» их обыскали. Затянутые в резину, они стояли, подняв руки, и просили немедленной встречи с капитаном. Склянки как раз отбили шесть часов, линкору оставалось жить тридцать минут. Их отвели к капитану.

– Мины! Мины! – отчаянно жестикулируя, кричал Россетти. – Нужно покинуть корабль! Он заминирован!

Новоиспечённый адмирал Янко Вукович понимающе кивнул итальянцам и тут же отдал приказ. На линкоре началась паника. Десятки матросов, в основном пьяные, прыгали в воду прямо с бортов.

– Вы тоже ещё можете спастись! – пожалел Вукович пленных. – Я вас не задерживаю.

Пловцы-диверсанты пулей выскочили из адмиральской каюты, не веря своему счастью. И тоже прыгнули в воду.

Что было сил плыли они к волнорезу. Но шлюпка, полная орущих матросов, быстро догнала их.

– Хватай их, ребята! Багром цепляй!

Вытащили – и снова повезли на корабль. Такое было впечатление, что половина экипажа допрашивала итальянцев на главной палубе. Всё кричали наперебой, уверенные, что их, как салаг, обманули. Вдруг склянки пробили шесть-тридцать. Россетти и Паолуччи быстро перекрестились и обнялись, закрыв глаза. Вмиг наступила тишина. Взрыва не было. Минута летела за минутой – не было.

– Да нет никаких мин! Зачем им это надо? Войны-то нет! – радостно завопил один матрос.

И все заулыбались, загалдели, загорланили. В руках появились кружки, по кругу пошли бутылки. Кто-то из офицеров подошёл к пловцам ближе и хотел похлопать старшего по плечу. В этот момент и раздался взрыв.

Гигантский столб грязной воды с ужасным рёвом поднялся до самого мостика, вытягивая за собой нос линкора с такой силой, что половина людей на палубе покатилась к корме. На тех, кто сумел зацепиться за что-то, с небес свалились тонны воды, перемешанной с песком и камнями. Не успел нос опуститься в воду, как рванула вторая мина, и корабль завалился набок. «Вирибус Унитис» стал быстро тонуть.