Текст книги "Бутылка для Джинна"

– Ты кто?

– Никто…

– Как это никто, ведь имя у тебя есть?

– Это и есть мое имя. Пока мне не исполнится шестнадцать лет, а потом я буду рыбаком и сам выберу себе имя, – обиженно ответил мальчик, вздернув подбородок.

– Хорошо, буду называть тебя Ник, – как можно миролюбивее произнес я, – так вот, Ник, почему ты так перепугался, когда увидел меня?

– Еще бы не испугаться. Ты же приведение Маркуса, разве не так? Только почему дерешься и разговариваешь, тебе же не положено! – заключил Ник, видимо, наслушавшийся сказок с очень точными подробностями из жизни приведений.

– Уж больно ты языкатый, как я погляжу. Вот сейчас как украду твою невинную душу, будешь потом зомби, или как там у вас? – Для острастки я протянул руку, от которой все еще бледный паренек шарахнулся в сторону. – Да стой ты, пошутил я.

Ник остановился, но ближе не подошел.

– Так почему ты решил, что я приведение? – продолжил я допрос.

– Уже с неделю, как прибыл корабль с острова и те, кто пришел на нем, рассказывали чудеса, которые с тобой происходили. Как будто воскрес ты и сбежал из морга и много охраны положил, но потом от радости, что воскрес, напился и связался с дюжиной братков, которые самые крутые на острове. И вроде бы положил ты их всех, кроме одного, который тебя и прикончил, да в море и бросил. Ой, а ты, что снова воскрес и сюда приплыл, или нет, скорее сначала приплыл, а потом воскрес? – в глазах мальчишки засветилось любопытство.

– Вот бестия! Язык у тебя, что твое помело, да и мозги, я смотрю, работают. Ну да, можно сказать, что я воскрес и сейчас живой, как и ты, – я протянул руку, – иди, попробуй, я не приведение и не мертвец, хотя и замерз как твой цуцик.

– Не буду я тебя трогать, – сердито возразил Ник, – Маркус всегда был еще тем типом, как говорит моя мама, ему палец в рот не клади, а то целиком и проглотит. А ты что-то слишком добрый дядька, еще немного и угостишь леденцами. Есть у тебя леденцы?

– Вот чего нет, того нет. Уж извини, в следующий раз, когда буду воскресать, обязательно запасусь. А насчет характера моего ты тоже пойми, дважды воскреснуть тебе тоже не рыбку поймать. Тут так намаешься, что и характер может улучшиться. Вот следующий раз…

– Да ты попробуй рыбку-то поймать, думаешь, все так просто? В такой-то грязи? – мальчику явно не понравилось сравнение и глазенки его загорелись, – хотя, если прикинуть, то ты, наверное, прав. Так чего ты от меня-то хочешь? Я ведь пока еще никто.

– Мне почему-то кажется, что я сейчас больше никто, чем ты, – признался я.

– Да, тебе не позавидуешь. Ведь тебя знают все, да вот только любят немногие. А деньги, за тебя обещанные, каждому нужны. Я бы тоже не отказался… Да нет, ты не думай, я не побегу доносить на тебя, да и не поверят мне, – он призадумался, слушай, пока тебя не ищут, ты спрячься где-нибудь неподалеку от города, а по ночам выходи и занимайся своими делами. Поначалу я тебе помогу с одеждой и едой, а дальше уж ты сам думай. Вон ты какой громадный и сильный. Только меня или мою родню не грабь, хорошо?

Глава XVII

Паршивое это дело – ждать и догонять. Снова приходится вести ночной образ жизни, шататься по кабакам, связываться с подозрительными личностями, в любой момент ожидая ареста, а то и суда на месте, что здесь распространено достаточно широко. Одно светлое пятно в моей нынешней безрадостной жизни – это Ник, который привязался ко мне, как привязывается малыш к большой собаке, сознавая ее физическое превосходство, но превосходя ее в других качествах. Его советы, а зачастую и действия, выручали меня прямо-таки в безнадежных ситуациях. Вот и сегодня Ник организовал мне встречу с самым уважаемым экстрасенсом на побережье, который мог ответить на большинство вопросов, задаваемых недоверчивыми оппонентами, связанных с моими «воскрешениями».

Этот день, вернее, поздний вечер, мог стать поворотным пунктом в моей нынешней карьере. Вопрос стоял однозначно, либо у меня над головой засияет нимб мессии, либо… сами понимаете. Но дальше так жить невозможно.

Волновался ли я в этот исторический момент? Скорее да, но Ник, несомненно, переживал значительно сильнее. Он так сильно хотел, чтобы я оказался мессией, что готов был рассказывать и доказывать всякому встречному и поперечному без всякой на то необходимости свою правоту. Глядя на него, я поражался детской преданности, готовности отдать все, что есть, достать все, чего недостает вне зависимости от цены и благодарности кумира.

– Маркус, ты хорошо запомнил, что лучше говорить? – в который раз спрашивал Ник, – ты, главное, говори, когда тебя спрашивают, а то скажешь чего-нибудь, что он не поймет, и тогда не выберешься из его сетей. Чего ты улыбаешься? Ну, знаешь, какой он паук, враз всю душу высосет, а потом не отмоешься за всю жизнь. Вон, один рыбак рассказывал, что видел, как в небе появилась зеленая змея и опустилась где-то в районе острова. Представляешь, большая зеленая змея! И хвост светящийся за собой оставила, и треск стоял такой, что рыбак оглох и потом долго ничего не слышал. Так колдун долго его мучил, все уже думали, что он поверил этому рыбаку. Только, в конце концов, колдуну надоело, и он как закричит: «Ты врешь, презренный пес, слышишь ты прекрасно. А раз в одном врешь, то и в остальном тебе веры нет». И выгнал рыбака. Усек? То-то, так что говори правду, и он тебе поверит…

Дальше я его уже не слышал, мне было о чем подумать. Сказать колдуну правду! Хорошо сказано. А кто поверит в настоящую правду? Мол, я, ребята, и есть тот зеленый змий, и прилетел с другой планеты неизвестно зачем, например, глупых рыбаков пугать. К тому же, вселился в тело самого отъявленного авантюриста и бандита на планете, чтобы легче было выполнить миссию. Вот и вся правда. А мое прошлое его не касается. Это мое личное дело, никто не имеет права касаться его. Или я ошибаюсь и все как раз наоборот? Возможно, я должен поделиться своим опытом с более отсталой цивилизацией? Тогда почему я? Я знаю не так много, чтобы чем-то делиться. Ладно, там посмотрим. Бог даст, не последний день живем. А пока что прикинемся валенком и вперед.

Этот милый старикан достал меня до самых печенок. Правду говорят, внешность почти всегда обманчива. Я это к чему говорю. Пришли мы к колдуну ранним вечером, ну, думаю, к ночи управимся, а завтра уже смажем лыжи и, в зависимости от результата сегодняшней аудиенции, либо на восток, либо куда глаза глядят. На восток потому, что столица там ихняя, туземная. Вот тут я и просчитался. Не знаю, все ли колдуны и экстрасенсы такие…, слов нет. Несчетное количество мешочков с порошками и травами, с запахом от райского, до, извините, совсем наоборот, были раскрыты, и их содержимое было сожжено в небольшом костерке, разложенном (!) в небольшой комнатенке. Причем вентиляции никакой, то есть в полном смысле этого слова.

К утру моя голова отяжелела настолько, что мне непроизвольно хотелось ее поддержать руками, но при любом движении колдун зыркал на меня из-под мохнатых бровей, и я почему-то послушно опускал руки.

Время от времени он задавал провокационные вопросы, причем достаточно внезапно, и я готов был уже отвечать, как послушный ребенок, но вовремя спохватывался, придерживаясь принятой мной на вооружение тактики – все, что было до моего воскрешения, я не помню, явок не знаю, связей, порочащих меня, не имею, подпольную радиостанцию в глаза не видел.

Но однажды он меня, все-таки, поймал, пройдоха этакий. Хотя и неизвестно, успел ли он воспользоваться моим временным отключением от реальной действительности. Вообще-то я всего лишь вздрогнул, пытаясь не заснуть, сработал вестибулярный аппарат, но поручиться за себя в этот момент не могу. И еще вопрос к колдуну, брал ли он меня измором или это случайность? Я попытался проследить за этим интриганом, изменилось ли его поведение после моей досадной оплошности, но, видимо, не зря его считали лучшим, ничего я не заметил, зато отвлекся от сна и дурманящего чада.

И вот, наконец, настал кульминационный момент, к такой развязке я не был готов, но сориентировался, сам себя похвалю, достаточно быстро. В окошке мелькнул лучик света, и я вдруг увидел комнату с совершенно другого угла зрения, к тому же, нас было уже трое, два старика и я. Хотя нет, это со стороны так видно, а на самом деле нас было четверо. Себя второго, по причине прозрачности, я не сразу заметил. И мне стало так смешно от этого каламбура, что сие видение мгновенно пропало. Пока меня давил смех, я думаю, вызванный скорее чем-то наркотическим в воздухе, колдун пришел в себя и вытирал испарину, выступившую на лбу, побледневшему так, что это стало заметно даже в предрассветных сумерках.

– Кто ты? – прохрипел старик, – ты не Маркус, даю голову на отсечение!

– Чью, уважаемый? – я снова был сражен силой своего юмора.

– Что чью?

– Голову, говорю, чью отдаете? – веселое настроение не отпускало, – соседского поросенка, что ли? Что это вы так головами разбрасываетесь? Вы мне одно скажите, как это вы умудряетесь сотворить такое чудо, и неужели для этого нужно было столько времени?

– Да, это дело сложное, настолько сложное, что я учился его делать всю свою жизнь. – Старик гордо выпрямился. – Такого больше не может никто. А время – оно относительно. Для тебя – да, много времени потребовалось. Какой-то ты несобранный, к тому же, не в своем теле… обитаешь.

– И еще вопрос, в случае необходимости вы сможете это сделать, только побыстрее, еще раз?

– Сколько надо, столько раз и сделаю, в том смысле, пока жив еще, – старик недоуменно посмотрел на меня.

– Да вы сможете… – я прикусил себе язык и едва не закричал от боли.

Чуть было не сделал наиглупейшую глупость в своей жизни, отдав величайший из секретов бессмертия этому милому, но совершенно незнакомому мне человеку. Стоп, ребята, что же это получается? Мы вдвоем вот с этим вот стариком владеем секретнейшей информацией в мире? Вот это да! Кто это там был бессмертным в сказках? Только жутковато получается, чтобы продлить себе жизнь, приходится убивать молодых и красивых людей, ведь вряд ли кто-то выберет старое и уродливое тело добровольно. Мне вот достался экземпляр еще не старый, а вот насчет привлекательности…

И тут из глубины сознания выскочило: «Когда захочу, поменяю, только старикашку надо сохранить для себя! Вот обрадуется! Но ведь нельзя ему сразу рассказать, он лучше знает обстановку, да и вообще он старше и умнее. Он может съесть меня в два счета и не подавится, подлец. Ишь, выпучил, ждет, когда я ему расскажу секрет этот, дам ему ключ, да не просто дам, а отдам насовсем и совершенно бесплатно.

Нет, я не готов, и не смотрите так на меня, я не жадный, я просто стараюсь рассуждать разумно и поступать ответственно. И не просто потому я так решил, что со мной произошло множество подобных случаев, а что я могу породить чудовище, могущее принести в этот, пусть и не родной мне мир, много зла, столько, сколько не было до этого за все время существования их мира. Представьте себе бессмертного тирана или, на худой конец, бессмертного преступника – маньяка. Бр-р-р… И это могу сделать я, научив вот этого вот колдуна простому, но очень эффективному способу переселения».

Все это промелькнуло у меня в одурманенном мозгу настолько быстро, что я сильно вспотел от напряжения и по лицу потекли ручьи пота. Колдун не мог не заметить этого, но не подал вида. Страшной выдержки человек, как робот, понимаешь, или зомби. При этой мысли у меня мурашки по коже забегали. Что это, воздействие дыма или колдун за меня принялся?

– Ты колеблешься, и это говорит о том, что ты догадываешься, зачем ты здесь, но не доверяешь мне настолько, чтобы открыться полностью. Но ты забываешь, что существует такие понятия, как возраст и время. Они действуют не только на тело, но и на сознание. Я понял, что ты имел в виду. Ты завладел своим нынешним телом определенным образом и знаешь, как это сделать. Моя магия позволяет произвести подготовку к этому процессу, но не более того. Вместе мы могли бы перевернуть мир, не так ли? Но, судя по твоему поведению, ты все еще молод и недостаточно опытен, а я стар. Но дело не только в старости. Я устал, поскольку всю свою жизнь посвятил людям. Лечил, вдохновлял, даже обманывал для их же собственного блага, но, увы, энергия моей души растратилась впустую. Люди в общей своей массе злы, эгоистичны и неблагодарны, они умеют только брать. За редким исключением, конечно.

– Я не могу с вами согласиться, мастер, – не выдержал я, – там, где я раньше…

– Остановись, не говори о том, о чем в дальнейшем пожалеешь. В любом случае ты мне не докажешь, что существует такое место, где люди понимают друг друга, где плохих людей, просто-напросто, не существует, где можно за другого человека пожертвовать многим, даже жизнью, или, как я узнал сегодня, собственным телом, – иронически усмехнулся старик.

– Именно об этом я и говорю, – несколько обескуражено проговорил я. – У меня много друзей… – тут я запнулся, – было, за которых я мог бы, ну, не знаю, что мог бы сделать. Пожалуй, отдать свою жизнь или тело, это еще не самое большее.

– И это место называется раем, не так ли? – засмеялся колдун.

– Зря вы смеетесь, – обиделся я и совершенно непроизвольно подкинул пучок какой-то травы в догорающий костерок.

– Что ты делаешь? Отравить нас захотел? – взвился старик и бросился тушить занявшуюся огнем траву. – Быстро беги отсюда, я за тобой.

Я галопом понесся из комнаты, путаясь в лабиринте коридоров, пока колдун, пробегая мимо меня, не схватил меня за руку и как малого ребенка поволок на воздух.

Попробуйте сосредоточиться и рассказать о жизни, которую ты прожил, обо всем, что окружало тебя, о людях, природе, технике, вообще о последних достижениях человечества, причем рассказать достаточно кратко, доходчиво и так, чтобы тебе поверили. И не растянуть этот роман на время, равное твоей прожитой жизни… Ученый сможет охватить достаточно детально только небольшую область естествознания, писатель коснуться небольшой гаммы человеческих отношений, впрочем, почему только человеческих? Главное, чтобы тебе поверили и не посчитали твое повествование бредом сумасшедшего или, что немногим лучше, игрой твоего воображения. Попробуйте не обижаться на окружающих, недоверчиво хмыкающих или делающих достаточно красноречивые жесты у тебя за спиной, не зная при этом, что его отражение прекрасно видно в оконном стекле. И попробуйте не задаться вопросом: «Да зачем тебе все это нужно? Я и без вас прекрасно обойдусь, не хотите верить, так вам же хуже.

И попробуйте не обратить внимание на то, что, чем больше вы вкладываете души в свои слова, тем сильнее привязываешься к этим тугодумам, тем ближе они тебе становятся и тем обиднее, что тебя не понимают или, что значительно хуже, тебе просто не верят близкие люди. Как тут не начать горячиться, как тут остаться объективным?

– Подожди, не горячись. Ты мне вот что объясни. Вся эта катавасия началась после того, как вы задумали улететь дальше, чем может обогреть ваше светило? – Казалось, что колдун пытается уловить, не шучу ли я или не издеваюсь ли в отместку на реакцию слушающих. Кстати, их собралось уже более десятка.

– Да, ну и что? – Я не успел переключиться с рассказа на дискуссию и поэтому не смог сразу осмыслить его недоумение, – люди всегда хотели узнать, что там дальше, за пределами, понимаете?

Собравшиеся переглянулись. У меня в голове зазвучали аварийные нотки. Что-то я не так сказал, но что? Судя по всему, именно этот момент может мне сильно повредить. Я решил исправить положение.

– Вот взять, например, самую красивую мечту человека, – я сделал небольшую паузу для создания впечатления, – мечту летать…

По реакции моей аудитории я понял, что это пример был явно неудачным. Пара – тройка слушателей от хохота покатилась по циновкам, остальные просто не могли удержаться от слез. Даже колдун не удержался и отвернулся, чтобы не выдать своих чувств.

Наконец, все успокоились, но почему-то никто не ушел. Колдун оглядел присутствующих и повернулся ко мне.

– Ты извини, это получилось непроизвольно. – Он задумался ненадолго. – А ведь ты знаешь, с твоим появлением люди начали меняться. Я уже много лет не помню, чтобы кто-то смеялся, даже от детей смеха не слышно. Поэтому, наверное, мы разучились управлять собой, сдерживать смех, когда это необходимо. Если так дело пойдет, то вскоре мы тоже начнем мечтать о полетах. – В толпе хихикнули. – Я думаю, что ты должен знать, что в наших преданиях сохранилось кое-что о железных птицах, как об источнике зла. Я думаю, что жизнь на нашей планете значительно старше, чем на вашей. По сравнению с вами мы, скорее всего, выглядим деградировавшими, но кое-какой опыт все-таки мы сохранили. Поэтому мечту о полетах мы рассматриваем как, извини, желание трудиться долго и тяжело, взамен легкого, приятного и полезного труда, приносящего те же плоды. Вы пошли по пути упрощенному – сделать или найти палку, чтобы сбить плод с дерева и набить свой желудок до следующего раза. А не проще ли усилием воли и мысли сорвать плод, предварительно определив, достаточно ли он спел, безо всяких повреждений поднести его к своим рукам и затем утолить голод? И все это делать тогда, когда это нужно, а не тогда, когда завезут в ваш, как ты говоришь, супермаркет товар, который тебе нужен и у тебя будет достаточно денег и возможностей получить то, что тебе нужно.

– Ну, да, а как же преступность? У вас тоже не все в порядке. – Не удержался я.

– Мысли человека всегда бродили больше в потемках, чем на свету. – Колдун шумно вздохнул. – В этом мы с вами совершенно одинаковы. Стремиться познать непознанное, затрачивая сумасшедшие средства, когда умирают люди от их недостатка, получать лишние порции адреналина в крови, используя для этого все, что попадет под руку, включая жизни других людей… – Лицо колдуна омрачилось. – Это наши самые большие пороки, от которых практически невозможно избавиться. Поэтому я забираю свои слова назад. Там, откуда ты появился, далеко не рай, и я не вижу причин перенимать что-либо, пусть даже позитивное, у вас и прививать здесь.

– И все-таки, у нас лучше. – С каким-то детским упрямством возразил я. – Если вы мне не верите, дело ваше. Но ведь вы не верили, что я это я, а не Маркус. В том смысле, что наоборот.

Язык мой путался еще сильнее, чем мысли и от этого я еще больше горячился.

– Да вы посмотрите на себя. Ради чего вы живете? Урвать кусок посочнее и успеть убежать с ним? О новом ничего знать не хотите, самые светлые мечты вам кажутся смешными. Так ради чего вы живете, если цели никакой нет?

Когда я замолчал, оказалось, что со мной никто и не спорил, они просто смотрели на меня и молчали. Молчали красноречиво, как молчат, разглядывая непослушного ребенка, не зная, как еще ему объяснить, что он неправ. Тут я окончательно разозлился.

– Хорошо, вы считаете, что я говорю ерунду. – Я рубанул перед собой ладонью. – Давайте заключим пари.

– Что еще за пари?

– Ну, это такой способ разрешить проблему, только с элементами личной заинтересованности. Один говорит одно, другой говорит другое и, чтобы выяснить, кто прав, заключают пари на какой-нибудь интерес…

– Ты мог бы говорить понятнее? – нахмурился колдун. – Какой такой интерес?

– М…м…м, – я закатил глаза, – ну, допустим, на деньги. Я если выигрываю, получаю соответствующее вознаграждение от вас и наоборот, понятно?

– И на что же мы с тобой заключаем пари, какой интерес тебя интересует? – пряча хитрую улыбку, спросил колдун.

– Вы отправите меня назад, на Землю. – Прошептал я ему на ухо.

– Так я же не умею! – Изумился колдун.

– Ничего, я научу.

– И как ты собираешься это сделать, если не знаешь, зачем ты здесь?

– А вот это и будет предметом нашего пари! – Многозначительно проговорил я и с видом победителя оглядел окружающих.

Мой вид явно не понравился многим из них и они потребовали узнать цену договора.

– Успокойтесь, платить не вам. – Рявкнул колдун, отчего я чуть не подпрыгнул.

Он повернулся ко мне.

– Ну, а ты чем отвечаешь в случае проигрыша?

Я растерялся. У меня просто ничего не было за душой. В том смысле, что совсем ничего.

– Не знаю, может быть, отработаю как-нибудь. – Пролепетал я, чувствуя, что снова попал впросак.

– Хорошо, я скажу тебе, что ты должен будешь сделать. – Колдун подумал и снова проревел. – Ты забудешь все, о чем говорил здесь, извинишься перед каждым из собравшихся и станешь нормальным гражданином нашей страны.

– Идет. – Пролепетал я, чувствуя, что сделка явно не в мою пользу.