Текст книги "Бутылка для Джинна"

– И ваши братья хотят лишь завладеть тайной, но не использовать ее для людей, – эта догадка расставила все на свои места. – Так вот, брат, тебе придется совершить подвиг, и он поможет нам избежать огромных неприятностей.

– Вы же знаете, господин, я готов!

– Да, знаю, и благодарен тебе. Но дело не только в этом, понимаешь? – я немного замялся, подбирая слова. – Ты должен помочь мне разыграть спектакль перед братьями.

– Я никогда не играл, это грех…

– Да нет, твоя роль будет совсем маленькая и почти невинная. Тебе нужно будет пойти к старшим братьям и сказать, что я отказываюсь участвовать в их делах и требую отпустить меня на волю. Понимаешь?

Питус в отчаянии покачал головой, абсолютно не понимая моей задумки.

– Как ты считаешь, что они со мной в этом случае сделают?

– Они все равно заставят вас войти в белый зал.

Я призадумался. Поскольку выхода у меня все равно не было, надо постараться извлечь максимум выгоды из сложившихся обстоятельств.

– А с какого входа меня приведут, с парадного или черного? Как это делалось до сих пор?

– У нас нет черного входа. Вы могли бы это заметить…

– Ладно, с входа или с выхода? – уже почти рычал я от нетерпения.

– Если вы, господин, будете изъясняться понятнее, то мы скорее…

– Рассказывай, – сдался я и в бессилии опустил голову, чтобы не выдать своих чувств.

– Преступников, – тут Пит запнулся, – вводят через тот вход, через который вы и зашли сюда. Потом все выходят, остаются палач и жертва. – Питус сглотнул. – Затем палач входит в первый лабиринт, закрывает эту дверь и входит уже со стороны входа в белый зал уже для того, чтобы убрать останки. Когда он входит в первый лабиринт, он закрывает дверь, вот тут все и начинается…

– Для жертвы да, а вот для зрителей…

– Зрителей не пускают на казнь!

– Я имею в виду, кто-нибудь же должен следить за развитием событий, – я уже начинал беспокоиться.

– Только палач, он подглядывает через неплотно закрытую дверь.

– Фу ты, ну ты. Отлично, – я перевел дух. – И последний вопрос. Кто у вас палач и можешь ли ты его заменить?

– Кто? Я? Да вы что, господин, не заболели ли вы? Я к вам так привязался, что ни за какие… Я не хочу видеть, как вас убивают. Пожалуйста, не просите меня об этом! – он даже упал на колени.

Я уже чувствовал, что разговор этот приведет к чьей-нибудь смерти. Либо я убью Пита, либо себя.

– Ты просто ответь на вопрос, имеешь ли ты право на это?

– Да, вообще-то говоря, нет, – обрадовался Питус и вскочил с колен. – Лет через пять, когда мне присвоят очередной сан…

– А Вирус мог бы, – раздался мелодичный голос.

Я не заметил, что колдун уже некоторое время участвует в нашем разговоре, правда, неофициально.

– Вирус не стал бы этого делать, – монах для большей убедительности замахал кроме рук, еще и головой.

– Это почему же? – в два голоса рявкнули мы с колдуном.

– Ну, во-первых, должность палача не особенно почетна, это своего рода наказание. А во-вторых, несмотря на молодость, Вирус в нашей иерархии занимает очень высокое место. Он вроде заместителя настоятеля по особенно важным и секретным делам, – Питус пожал плечами, – так зачем ему это нужно?

– Но ведь может?

– Конечно, но для этого должна быть причина, причем очень веская. Если другие монахи узнают, что Вирус…

– Ладно, спасибо, ты все очень доходчиво рассказал. – Я повернулся к колдуну. – У вас, оказывается, большие полномочия, мастер. Как вы ими воспользуетесь?

– Для начала я бы сходил на разведку. Конечно, вместе с Питусом, я ведь не знаю их входов, выходов, да и церемониала тоже. Вдруг не тому поклонюсь или еще что-нибудь в этом роде.

– Я могу научить вас…

– Замечательно. Так вот, если представится возможность, я предложу настоятелю за особые заслуги повысить нашего друга в чине, досрочно, разумеется.

– О, господи, вы так добры ко мне…

– … для того, чтобы он мог занять место палача…

– О, нет, за что вы меня так…

– И тогда мы разыграем твой спектакль. – Колдун нахмурился. – Кстати, а в чем идея твоего спектакля?

– Все очень просто. Перед тем, как меня поведут в белый зал, мы спрячем возле его выхода чучело из куртки, шлема и так далее. Набьем все это тряпками. Когда закроют вход, я спрячусь в нише за какой-нибудь статуей возле выхода. Когда Питус закроет дверь в лабиринт, они, статуи, начнут палить по чучелу, статуя «бога» спустится вниз за «трупом», я быстренько выскочу, постараюсь сделать что-то с медальоном и, если получится, отключу всю эту систему. А Питус в это время заблокирует, если понадобится, вход. Я имею в виду, когда стрелять уже не будут, – быстро добавил я, увидев, как побледнел Питус. Кстати, Пит, сколько времени уходит на расправу?

– Несколько секунд, господин. Только у меня вопрос, зачем блокировать вход? Ведь туда никто не заходит как минимум сутки.

– Прекрасно, тогда что ты предлагаешь?

– Я предлагаю лучше сходить к настоятелю и доложить, что все прошло успешно, – он помолчал, – бог даст, это будет правда.

– Хорошо, пусть будет так. Детали мы еще обдумаем, – я с триумфом посмотрел на колдуна. – Ну, как идея?

– Чушь собачья, мальчишество, чистейшей воды авантюра, – уверенно заклеймил позором мою идею Псевдовирус, – но именно поэтому должна сработать. Я думаю, что детали отработаем после разведки. А сейчас, может быть, мы отдохнем немного? Тут, знаете ли, уже недалеко. Я неплохо запомнил дорогу.

Глава XXI

– И что же вас смущает, ведь все идет самым наилучшим образом, – в десятый раз спрашивал я колдуна одно и то же.

– Вот это и смущает. Я никогда не считал себя великим актером и готов поклясться, что где-то прокололся. – Колдун развел руками, – Извините, не справился.

– Питус, ну скажи ты ему, ведь ты там был вместе с ним!

Питус долго думал, будто бы вспоминая шаг за шагом все происшедшее.

– У меня, конечно, нет такого большого жизненного опыта, как у Великого мастера, – монах почтительно поклонился колдуну, – но давайте посмотрим на результаты. Во-первых, мы еще не брошены в Белый зал, во-вторых, мне досрочно присвоили новый сан, в-третьих, мне обещали должность палача, в-четвертых, Великий мастер в точности исполнил роль Вируса…

– И в-десятых, мы этому очень рады, – я уже устал от его перечислений, – Ты скажи, какие чувства ты испытывал. Нас сейчас интересует подтекст, понимаешь?

– Чувства я испытывал нормальные для данной ситуации. Немного волновался, вот и все. И вы бы волновались. А подтекст не понимаю. Вот вы бы говорили нормальным языком, тогда и я умные бы ответы давал. – Отпарировал Пит.

Я вдруг подумал о том, как Пит изменился за последнее время. Раньше он и двух слов не мог сказать против меня, а сейчас выступает как заправский спикер. Вот что делает с человеком дружба.

– Ладно, хватит вам. Нужно думать о том, что делать дальше, – колдун осмотрел нас пристальным взором, – предлагаю сей честной компании прекратить прения и сменить план.

– Не согласен! Во-первых, упустим время, а это значит и инициативу, во-вторых, вам, как секретному заму придется больше толочься в кулуарах монашеских, и вероятность того, что вы проколетесь, растет с каждым часом, в-третьих, у меня нервы, как у жертвы, тоже не железные, в-четвертых…

Мою тираду прервал громкий смех. Оба моих собеседника просто катались по полу.

– Чего вы, – не понял я и решил обидеться, а потому демонстративно отвернулся.

– Ты прости нас, но нам показалось, что ты уже многому научился у своего ученика, – сквозь смех выдавил колдун.

Я глянул на Пита, зажавшего рот кулаком и тоже рассмеялся. Но меня рассмешила не ситуация, а обрадовало то, что компания наша действительно стала дружеской. Там, где смеются, когда смешно, не нужно бояться получить нож в спину. Круто я загнул, конечно, но все равно это приятно, когда у тебя есть друзья.

Вдоволь насмеявшись, мы призадумались. Тот план, который устроил бы всех нас, пока не прорисовывался. Ясно одно, всех вариантов не учтешь, неизвестные переменные все равно останутся.

– Друзья мои, я все-таки доскажу свою мысль, – я заметил, что они не улыбнулись моим словам, а это значило, что выслушают они меня, по крайней мере, серьезно. – Так вот, я предлагаю придерживаться первоначального плана. А если мы окажемся на грани провала, то объявим войну ордену.

– К-как это? – Воскликнул ошеломленный Пит, – я не хочу, нет, я просто не могу. Я же с самого детства в Ордене, куда же мне против него?

– А если станет вопрос – жизнь или Орден?

– Вообще-то по уставу из Ордена живыми не выходят.

– А ты подумай, может быть, без него тебе было бы лучше?

Пит задумался и явно этот процесс ему не нравился.

– Господин, с тех пор, как вы у нас появились, вся моя жизнь пошла кувырком, – Пит развел руками, – я за вас в огонь и в воду, но орден, это все-таки святое.

– А ты еще не разуверился в его делах? – разъяренно набросился на него я, посмотри, как они относятся к людям, каннибалы какие-то.

– Кто, кто?

– Что кто? А, людоеды у нас так назывались. Здесь тоже, чуть что, сразу казнь. Скольких уже уничтожили в этих стенах? – Я не мог успокоиться. – Вера – это хорошее дело. Без нее жить намного тяжелее. Но, позвольте, давать так над собой издеваться – это уже абсурд. Чистой воды геноцид с их стороны, понимаешь?

– Господа, давайте будем успокаиваться, – послышался усталый голос колдуна. – Запальчивость еще никому не помогала. Вопросы веры и религии не должны стать предметом наших дискуссий. Ты мне вот что скажи, какая у тебя цель, чего ты хочешь добиться в этой жизни, Маркус? Если цель у тебя достойная, то и в союзниках у тебя не будет недостатка.

– Цель, у меня? – Вопрос застал меня врасплох, потому, что я не знал, что на него отвечать. Сколько раньше я ни думал об этом, придумать ничего не мог. Но и не отвечать сейчас было нельзя, дело, будь оно неладно, переходило из разряда личного в разряд более высокого уровня.

– Как я вижу, определенной цели у тебя нет, – пришел на выручку колдун, – Ты борешься по двум причинам: тебе хочется вернуться домой и еще потому, что ты не можешь не бороться. Я правильно излагаю?

Вот тебе раз! Я попытался заглянуть в свою душу и понял, что в основном колдун был прав. Кроме одного, того, что я хотел им помочь в их борьбе, а в остальном он был прав на все сто. Никто меня не торопил, и я просто молчал, переживая в душе нечто вроде ностальгии, только значительно глубже. Как, наверное, у смертника, в памяти всплывали картины из жизни на Земле, и на душе становилось все тяжелее.

– А я считаю, что цели нормальные и за них стоит повоевать. Кстати, я бы очень хотел побывать на вашей планете, господин, посмотреть, настолько ли хороша у вас там жизнь, что вы не жалеете собственной, лишь бы туда вернуться.

– И при этом оставить меня одного расхлебывать заваренную вами кашу, не правда ли? – Полушутя, полусерьезно проговорил колдун. – Поэтому я считаю необходимым сделать следующее заявление. Я пришел сюда не с целью уничтожения ордена. Это однозначно. Нашей планете не нужен хаос, не нужна лишняя кровь. Все равно, лучшей власти, чем власть, основанная на вере в светлое начало, не существует. Наша планета тому пример. За многие тысячелетия мы поимели на своем горбу многие формы правления, и последняя – самая простая и ее можно реформировать таким образом, чтобы не убивать в человеке человеческое, тем более – самого человека.

– Но, мастер, на это могут уйти многие годы! – воскликнул Питус.

– Они у нас есть, разве не так? – колдун усмехнулся, а врагов на нашем пути будет еще немало. Так, что, принято?

– Получается, конец моим мечтам? – Тихо произнес я, но в повисшей тишине все прекрасно все услышали.

– Почему же, при первой возможности ты сможешь вернуться домой, колдун лукаво улыбнулся, – но ты не сможешь жить без борьбы. Поэтому ты или вернешься или ввяжешься еще в какую-нибудь авантюру.

– Хорошо, я все понял, но не понимаю, как это может изменить наши планы?

– Все очень просто. Для начала нам нужно остаться в живых, разгадать тайну и от имени ордена отдать ее людям.

– А если она страшна и опасна?

Колдун ненадолго задумался.

– Не имеет значения. Народ должен знать, что его ожидает.

– И что же тогда ожидает нас?

– Долгая и изнурительная работа в тылу врага. – Колдун обвел нас насмешливым взглядом, – будем делать карьеру.

Итак, цели определились, это, грубо говоря, стратегия, а вот тактика отработана еще не была. Помещение комплекса теперь напоминало тренировочный лагерь, и главным в нем оказался Питус. Со мной он проводил занятия по совершенствованию физической формы, а колдуна накачивал теоретически. Мне доставалось меньше шишек, так как тело Маркуса быстро воспринимало новые движения и нагрузки. Зато колдуну приходилось нелегко. Он привык за свою долгую жизнь к самообучению и чужая воля его подавляла. Информации было очень много. Один Устав чего стоил, страниц под тысячу. Чтобы не страдать в одиночку, он пытался подключить и меня, но я выстоял, хотя для этого мне пришлось увеличить нагрузки, чтобы ни на что другое просто не оставалось времени.

Прошло уже почти две недели и мое беспокойство все возрастало. Первой причиной было полное отсутствие действий со стороны Ордена. Мне было бы намного легче, если бы они, хотя бы сообщили о дате моей казни. Или они не могли придти к общему мнению на этот счет, ведь любая система имеет свою инерцию, тем более – тысячелетняя, или они ждали моих действий, чтобы захватить инициативу в свои руки. Особенно же я переживал за колдуна, вдруг он попадет в Белый зал раньше меня? К тому же я чувствовал, что Пит начинает то ли уставать, то ли сомневаться в нашей затее. Поэтому однажды вечером, я поставил вопрос ребром и очень удивился, что мне никто не возражал. Итак, за дело. Где наша не пропадала!

Далее события разворачивались со столь головокружительной скоростью, что объективно описать происходящее довольно трудно.

Утром Питус ушел с докладом о моем неподчинении и возможных враждебных действиях. Колдун тоже ушел, поскольку обязан был присутствовать со стороны руководства Ордена. Я остался один и чувствовал себя явно не геройски. Поэтому, когда за мной пришли монахи, внутри меня страшно похолодело. Кто может поручиться за то, что все пойдет по нашему плану, да и правилен ли был план?

Я шел, окруженный этой черной массой как на настоящую казнь. С другой стороны, это было не так уж и плохо, не приходилось разыгрывать страх. Я поймал себя на мысли, что меньше боюсь статуй в белом зале, чем этих чернорясых фанатиков.

Как оказалось, вели меня снова в тот же зал, где меня впервые допрашивали. Те же лица в центре зала. Проклятие, если они меня будут спрашивать, а я смогу отвечать только правду, тогда все пропало. Я остановился в метре от знака, но не тут-то было, толчок в спину расставил всех по местам.

– Так ты отказываешься от сотрудничества с нами? – раздалось за спиной.

– Да, – и это было правдой во всех отношениях.

– По какой причине?

Вот я и попался. Нужно говорить правду, а что выбрать, какая правда их устроит?

– Я хочу вернуться домой!

– И ты знаешь, как это сделать?

– Нет, пока не знаю.

– Ты глупец, «пока» для тебя не существует! Последний вопрос к тебе. Ты будешь работать на нас?

– Нет!

– В таком случае мы вынуждены принести тебя в жертву нашему богу…

– Вы не имеете права!!! – за эту правду я готов был перегрызть им глотки, если бы не хотел той же участи.

– Это уже не имеет значения. Легенда гласит…

– Ваш бог вас за это накажет!

– Это тоже не имеет значения. Палач, подготовьте жертву к церемонии.

– Я протестую…

– Протест будет рассмотрен после церемонии.

Меня грубо схватили за руки и поволокли из зала. Я сопротивлялся, как мог, и получалось это у меня неплохо, судя по пыхтению монахов. Делал я это по двум причинам: во-первых, из конспирации, во-вторых, очень уж хотелось мне увидеть лицо своего палача. Но он, паразит, был в маске, и определить, кто он, пока не представлялось возможности. Вот он, первый прокол. Не могли подумать об условных знаках, кретины!

При выходе из зала дюжие монахи подхватили меня, и я едва успевал передвигать ногами, чтобы не доставить им радости уронить меня на пол. Судя по тому, что топали по коридору только двое, палача с нами не было. Вот тут я успокоился. Плевать, будь что будет. Кому это нужно, умирать по сто раз за минуту. В конце концов, я уже не мальчик.

Меня принесли в большую светлую комнату, заставили принять душ, потерли чем-то хорошо пахнущим и приодели в просторную рубашку на голое тело. Что-то это мне напомнило. Надо срочно вспомнить, что именно! Так я и думал. Да меня уже обмыли, чтобы потом не возиться с трупом! Вот твари! Ну, держитесь теперь, я заплачу за эту баню по особому тарифу.

За пределами комнаты уже собралась целая процессия. Ага, будут провожать в последний путь, подлецы. Как будто я им близкий родственник. Ко мне подошли четверо монахов, еще больших по размеру, чем предыдущие, в наброшенных капюшонах, стали вокруг меня и я вздрогнул от пинка под, извините, мягкое место. Это что, тоже входит в ритуал? Я оглянулся и плюнул в рожу сделавшему это, благо, капюшон был маловат для его ожиревшей физиономии. Мне доставило несказанную радость выражение лица этого подонка. Наверное, теперь неделю умываться не будет, это же какая удача привалила человеку! Это выражение заставило меня задуматься над тем, не ускорю ли я события и смогу ли теперь дойти до места казни. Поэтому я, не дожидаясь повторного приглашения, рванул вперед, оставив позади всю четверку моих сторожей. На выходе, похоже, могло сложиться впечатление, что это я их тащу за собой. Вот вам! Уже два – ноль в мою пользу.

Однако, меня догнали, водворили на положенное место и процессия тронулась. Как я и ожидал, оркестра не было, цветов тоже. Убогое место и церемония убогая. Зачем таким людям компьютеры и космические корабли? Где тот размах?… Ползают они хорошо, так и продолжали бы в том же духе.

И вот так всю дорогу до Белого зала я выпускал мысленно весь яд, который во мне накопился. Хорошо еще, что никто этого не слышал, а то подумали бы о землянах чего-нибудь не того. Я же на самом деле совсем не такой, я намного лучше. Поэтому, наверное, и роли распределились таким образом, что я – жертва, а они плохие, палачи. В Белом зале уже стояли те же двенадцать персон вокруг центра. Меня, конечно же, поставили прямо в центр и все монахи, кроме старших, вышли. Развязка приближалась. Сколько продлится церемония?

– Бог солнца, Отец всего живого, прими эту недостойную жертву во благо служащих тебе, во славу твою во все времена, – хором запели манекены, воздев руки к своему божеству. Затем они почему-то поклонились мне и начали уходить, причем уходили змейкой, по часовой стрелке огибая меня по окружности.

Это что и вся церемония? Да, с жертвами здесь, извините за каламбур, не церемонятся. Раз, два и отпели! Я пристроился в хвост очереди и дошел до самой двери, но вот выйти мне, конечно же, не позволили и захлопнули дверь под самым моим носом.

Прикинувшись придурком, я выиграл несколько секунд, мне не надо было бежать от центра зала. Не мешкая, я спрятался за ближайшей статуей. Ну, что же, ждем начала представления. Сейчас откроется дверь, и мои друзья забросят приманку. Но пока ничего не видно и не слышно. Скорее бы уже, а то ладони вспотели, а это нехороший признак. Тишина. Стоп, вон там мелькнула тень. Это что такое? Неужели кто-то вошел через входные двери? Выглянуть или нет? Чего я больше боюсь, увидеть ужас или ждать, когда он сам ко мне придет? Нет, ждать я не могу. Я осторожненько выглядываю и… а-а-а… еле успеваю убрать свою физиономию. Представить невозможно, прямо напротив и сверху на меня смотрели ужасные глаза трехметрового «бога», нет, не просто ужасные, а леденящие душу бездонные колодцы. Я успел заметить, что фигура стала наклоняться ко мне и в мою сторону метнулась правая его конечность, я имею в виду, рука. Мимо! Но чего ждать дальше? Я привалился к статуе в нише и вдруг, о боги, она тоже пошевелилась. Я поднял глаза и пожалел, что они у меня есть. Я начал беспорядочно метаться и здесь меня заметили статуи напротив, но почему-то они не обстреляли меня. Почему? Этот вопрос лихорадочно забился у меня в мозгу. А, не хотят попасть в этого долговязого монстра! Это значит, что пока он внизу, они не стреляют.

– А-а-а, – я сломя голову вылетел из-за моего прикрытия и тотчас же юркнул назад.

Раздалась стрельба, но явно не по мне. Я перевел дух и тут же едва не закричал от ужаса. Я спрятался не у той двери! Придурок! Мы же договаривались совсем о другом. Теперь придется под обстрелом или с чудищем на хвосте бежать туда.

Постойте, если стреляли, то «божество» наверху. Я снова выглянул. Одного взгляда на открывшуюся картину было достаточно, чтобы быстро сориентироваться. Вперед, репоголовые!

Статуи поджарили действительно постороннюю цель – и это цель была не чем иным, как человеком. И я не знал этого человека! Но, тем не менее, я успел добежать до спустившегося к трупу «божества» и рвануть медальон. Он… он остался у меня в руке и от неожиданности я оторопел. А в это время статуя «божества» спокойненько подбирает за шиворот труп и сгребает меня за грудки.

… И зачем только я очнулся? Висел бы вместе с моим неожиданным партнером и ждал бы своего часа, когда убирают бренные останки. Хорошо еще, что полотно, из которого сделана моя рубашка, очень прочное, как, наверное, и задумано этими… в рясах, а то в один прекрасный момент лететь бы мне с высоты трехэтажного дома на красивый мозаичный пол. То, что он отсюда так красив, уже не имеет никакого значения. Я пошевелился. Ничего не произошло. А вдруг статуи внизу могут заметить мои телодвижения? Повиси, подумай! Ну и что, стоило висеть?

– Эй, есть там кто живой, – неожиданно для самого себя завопил я.

– Господин, вы живы? А мы думали, что вам уже это…, – донесся радостный голос.

– Нет, пока еще не «это», пока еще «то». Слушай, есть какие-нибудь предложения?

– Есть, у меня в запасе осталось чучело, я могу его бросить и тогда…

– Не вздумай пока, вдруг он бросит нас отсюда на пол! – Я взглянул на висящего рядом незнакомца, – а это кто такой?

– Это палач, меня в последний момент отстранили… так я его к вам в помощь и затолкнул… вместо чучела!

Молодец, Питус, не бросил меня на съедение этим хищникам. Что же мне делать? Где этот проклятый рычаг? Я осторожненько начал осматривать моего обидчика. Фантастика! Полная иллюзия живого человека, даже одежда кажется настоящей. Я осторожно пощупал его одежду. Чудеса, как настоящая, наверное, синтетика высшей пробы. А зацепиться за нее можно будет? Попробуем. Ага, если он меня бросит, я ненадолго удержусь, это же здорово. А что потом? Ха, а потом залезть ему на спину, может быть, там под одеждой есть что-нибудь?

Я покрепче уцепился за рукав и прокричал:

– Питус, бросай чучело!

И тут все завертелось. Внизу – стрельба, я повис на рукаве, а тело палача понеслось вниз. А надо мной нависло это… Я рвался наверх, что было мочи, а ему достаточно было согнуть руку в локте, чтобы я оказался перед его глазами. Стало легче, я напряг все силы, каждый мускул трещал по всем швам и я едва успел юркнуть за его плечо, а затем зависнуть между его лопаток. Его руки пытались меня достать, но я не сдавался. В конце концов, он начал опускаться за новой жертвой, видимо, оставляя меня на «закуску». Ну и ладненько. Пока он спускается, я поищу этот заветный рычажок. Где он тут спрятан?

Ура, есть, ай да я! Только теперь что делать? Когда его дернуть, в какой момент? Подождать пока он поднимется наверх или тогда будет поздно? Эх, ну что за жизнь, никто не подскажет.

Пока я раздумывал, статуя подобрала чучело и начала подниматься. Я притих, одной рукой зависнув на одежде, другой – на всякий случай держась за рычажок. Неплохо, да? А вы попробуйте выдержать вот так, тогда посмотрим. Тем временем мы подплываем к куполу, статуя занимает горизонтальное положение, о, это уже легче, так можно не бояться свалиться. И вдруг – хрясь! Это меня по потолку решили размазать. Еще тот удар, а затем сальто, я едва успел ухватиться за одежду двумя руками. Надо остановить это смертоубийство, где же заветный рычаг? Я с превеликим трудом оторвал руку от одежды и зашарил в поисках рычажка. Да где же он? Хрясь! Это все, я теряю…

Как больно! Я пытаюсь повернуться на бок и начинаю скользить вниз. И тут сознание полностью включается. А-а-а, я едва успел схватиться за одежду моего убийцы. Скользкая у него одежда или руки не держат? Я глянул вниз, и голова пошла кругом. Зато я успел испугаться и неистово заработал руками. Ух, вот я и наверху, можно передохнуть. Я взглянул наверх и увидел над собой полуоткрывшийся люк. Ключом мне еще не приходилось быть в этой жизни. Видимо, удары были неслабые. Тем не менее, мне удалось открыть вторые двери по дороге к тайне. Осторожненько, чтобы не поскользнуться, я приподнялся и вцепился в край люка.

– Ну как вы там, господин? – раздался снизу голос как из колодца.

– Ничего, жаль только, что веревку не сообразил взять. Как теперь спускаться?

– Это мы исправим, у меня есть арбалет и стрелы, постараюсь в люк попасть.

– Тогда беги за ним. А где они у тебя? На воле?

– На воле, господин, если так вы называете то, что лежит вне монастыря.

– А вдруг задержат?

– Не задержат, а там, кто его знает!

– Тогда не пойдет, просто жди, что-нибудь придумаем. – Я посмотрел вниз и не нашел, где спрятался Пит, – Да ты не бойся, выходи в зал, уже не опасно.

– Страшновато немного.

– Ты моей компании боишься? – попытался разрядить обстановку я и вдруг меня осенило, – слушай, а ведь надо убрать палача, как ты считаешь? Или вот что, присмотрись, чучело похоже на человека?

– Так ведь вас одели в ритуальную рубашку, а оно все в коже, – сообразил Пит и я за себя порадовался, ведь это моя школа.

– Ты подумай, если я одену его в свою рубашку, то в чем сам останусь? На мне же больше ничего нет!

Питус долго скреб в затылке, и мне даже сверху было видно, как мучительно идет у него в мозгу мыслительный процесс.

– Кажется, я придумал, господин. Сейчас я сбегаю в вашу каморку, принесу одежду, а вы пока разберите чучело, там тряпок много, хватит донизу, если связать. Вас она не выдержит, а вот веревку поднять…

– Так что же ты сразу не сказал? – я мысленно выругался, – а если бы мы решили, что тебе надо на волю, а там…

– Извините, господин, – Пит даже задергался от нетерпения. – Так я побегу?

– Ты, ну, в общем, ты большой молодец, беги быстрее…

Головастый он, конечно, парень, да вот только работку он мне придумал, поработай на такой высоте да без страховки. Но делать нечего, пришлось попотеть.

Ну, вот, готова импровизированная веревка, слабовата, конечно, но ничего. А гонца не видать. Ладно, не будем терять времени, посмотрим, что там наверху.

А наверху, скажу я вам, мечта поэта. Планетарий, да еще в каком состоянии! Все работает, компьютеры светятся, над головой звездное небо, которого уже давно никто не видел. Я подошел к одному из компьютеров и просмотрел, какие программы были туда занесены. Так и есть, можно вычислить координаты Солнечной системы и Земли, что я и проделал, ведь я же штурман, в конце концов, по профессии. А теперь вычислим расстояние до родного дома и, да-а, почешем в затылке. На наших кораблях, я имею в виду земных, лет этак тысячу с лишним придется лететь, вот тебе и надежда на триумфальное возвращение. А теперь прикинем, сколько это я путешествовал без тела? Нет, не верится, неужели же тоже тысячу лет? Что-то не вяжется. Или здесь другая физика действует, которой я не знаю? Но все равно, путь к Земле открыт и это уже здорово. Свое дело я сделал, остается выбраться живым и помогать новым моим товарищам в нашем общем деле, будем надеяться, не совсем безнадежном.

– Господин, я пришел… – донеслось из люка.

Пришлось оторваться и идти к люку. А координаты? Я нагнулся к люку и прокричал: «Подожди».

Никаких носителей информации я не обнаружил, поэтому разобрал один из компьютеров, в который занес всю интересующую меня информацию, и достал его память. По варварски, конечно, но что делать?

Спуститься вниз, оставив чучело вместо себя, не составило труда. И вот я внизу и заключаю в объятия Пита. Он же вырывается и кричит мне:

– Господин, там такое творится!

– Где, на нас нападают, кто? – я готов был бежать немедленно, вот только веревку сдернуть нужно.

– Да нет, на нас не нападают. – Пит перевел дух, – Там открылась вторая дверь, ну, которая прямо по коридору, а там, а там…

– Ладно, пойдем, по дороге расскажешь, – я оглядел помещения и остался доволен, кругом чисто и наверху все достоверно. До следующей казни никто не хватится. Да и у нас теперь есть выход наружу, ведь завтра придут посмотреть на результаты, и мы сможем…

По дороге мой монах рассказал мне столько неправдоподобных вещей, что, если действительно поверить ему на слово, можно заочно сойти с ума, поэтому я в какой-то момент просто перестал его слушать вплоть до той самой заветной двери, за которой находилось столько чудес.