Текст книги "Z – значит Зомби (сборник)"

Глава 7. Гургеныч

# 8. Я уже говорил, что синяки были вокруг нас всегда. Да-да, и те, что терлись у круглосуточных магазинов, они тоже. Но не только. Прислушайтесь к себе и попытайтесь вспомнить, что интересного случилось с вами за прошедшую неделю. Что нового вы узнали, что совершили? Если в голову ничего не пришло – поздравляю! Вы – зомби! Точнее, стоите на пути к тому, чтобы им стать. И не стоите даже, а сделали еще один шаг по этому пути. Ваша жизнь уже свелась к набору простых автоматических функций. В 90 % случаев действует только тело, мозг не нужен.

Мальчишки не отстали, как думал Костя, а продолжали сопровождать путешественников. Они пересекли площадь перед входом в метро «Чистые пруды» и остановились возле здания «Лукойла». Во время эпидемии там, как видно, вспыхнул пожар, и строение из белого камня теперь было закопченным, стекла на фасаде полопались.

– Здесь подождем, скоро приедет, – веско сказал Васек и посмотрел на часы. Лазарь с удивлением узнал дорогущие «Патек Филипп», над которыми в свое время чахли стиляги из его института.

– Кто приедет? – удивился Фельдшер.

– Гургеныч, – коротко ответил мальчик.

Вскоре послышалось рычание мотора, и вдоль бульвара к ним подкатила обшарпанная желтая «Газель». Дверь открылась, и водитель медленно подошел к ожидающим путешественникам. Когда Костя увидел, кто перед ними, то потянулся к пистолету.

– Спокойно, спокойно, – Васек схватил Лазаря за руку. – Он ручной.

– Синяк за рулем? – заинтересовался Фельдшер. – Как такое возможно?

– Обыкновенно, – усмехнулся Васек. – Вы вон свою на поводке водите, а у нас дрессированный водила-зомбак.

– Он залип на круг, – пояснил Младшой.

– Как это? – недоумевал Фельдшер.

– Заклинился на свой маршрут. Водилы – они и раньше вроде зомби были. – Мрачный Васек отвесил Младшому подзатыльник, как видно за то, что тот встрял в «разговор старших». – Давай за бензином, умник.

Младшой спустился в подземный переход, притащил канистру и принялся заправлять маршрутку. Гургеныч, подвывая, опустился на колени.

– Чего это он? – отшатнулся Костя.

– Жрать хочет. Сейчас-сейчас, потерпи. – Васек вывалил из пакета на асфальт кусок мяса. Гургеныч шумно принялся за трапезу.

– Сейчас доест и поедет. Маршрут у него вдоль бульварного кольца. Разворот на Кропоткинской у Храма Христа. Когда нужно будет остановиться – скажете: «Гургеныч, жрать!», – дадите ему еще мяса. Вот пакет. Нужно будет поехать, кричите: «Гургеныч, вперед!» Пока больше команд он не запоминает. Трудно усваивает.

В маршрутке стояла ужасная вонь. Гургеныч ходил под себя. Они открыли окна и люк, но это особенно не помогало. Пытаясь отвлечься, Лазарь глазел в окно. Мимо проплывали золоченные осенью московские бульвары. На Трубной площади рыскали стаи бродячих собак. Над колокольней Высокопетровского монастыря вились птицы. Жизнь была, и был город, но не было людей. Лазарю вдруг нестерпимо захотелось вырваться из маршрутки и степенно пройтись по бульвару, сокрушая шагами этот сонный осенний апокалипсис.

Туман почти совсем рассеялся. Стали видны детали. Следы пожаров и мародерства. Несколько раз им попадались группы «чужих» зомби, ведомые загадочными свистунами. Поводыри были облачены в военные комбинезоны и глухие серые шлемы-респираторы, были хорошо вооружены.

Когда маршрутка миновала уродливую трапецию кинотеатра «Россия» и выбралась на Тверскую, до пассажиров донеслись звуки перестрелки. Сразу несколько групп зомби штурмовали угловой дом, пытаясь прорваться через разбитую витрину фирменного армянского магазина. Им отвечали автоматным огнем. Свистуны прижимались к стенам вне зоны поражения. Но вот один подбежал к витрине сбоку, что-то швырнул внутрь. Громыхнуло, и стрельба прекратилась. Синяки ворвались в здание.

– Что происходит? – Костик посмотрел на Фельдшера.

– Уничтожение, дружок. Как это называется у военных – зачистка. Боюсь, у нас очень мало времени.

– Но кто это?

– Какая разница? Мы всегда были окружены врагами, – доктор порылся в кармане, достал горсть леденцов. – Хочешь?

Они едва не пропустили нужный поворот. Слева в окне мелькнул черный силуэт Гоголя, минута – и вот он, Сивцев Вражек. Костя спохватился, рявкнул: «Гургеныч, жрать!» Водитель резко затормозил – так, что их бросило вперед. Случись это в прежней Москве – была бы авария. Но сейчас дорога пустовала.

Они выбрались из зловонной маршрутки, с удовольствием вдыхая свежий воздух. Даже Таша довольно заурчала.

– Теперь нужно вверх по переулку. – Фельдшер поправил лямки рюкзака. – Пошли?

Глава 8. Клиника

#9. Почему синяки не жрут друг друга? Снятся ли им сны? И если да, то что им снится – такие же синяки или сцены из их прошлой жизни? Как они ориентируются в пространстве? Ощущают ли холод, боль? Никому нет дела. Хороший зомби – мертвый зомби.

Они уже изрядно углубились в переулок, когда из окон начали стрелять. Пули с визгом ударили в асфальт, посекли ветви деревьев в маленьком сквере.

Фельдшер потянул в сторону, увел с линии огня в малозаметный проулок. Костя мельком разглядел странные статуи, украшавшие двор.

– Здесь раньше архитектор жил. Забыл фамилию, – Фельдшер улыбнулся и вдруг завалился на бок.

В полумраке двора на кожаном жилете кровь казалась черной. Костик разрезал его и смыл кровь водой из бутылки. Стали видны раны. Он как мог описал их Фельдшеру. Тот кивнул.

– Ясно. Я теперь не ходок. Придется вам самим…

– Во-первых, мы вас не бросим, а во-вторых, что делать с оборудованием? Я же не врач! Я там ничего не знаю, – Костя достал из сумки марлевый тампон, приложил к ране. – Нужно вас перевязать.

– Поздно перевязывать. Сейчас нас догонят те стрелки из переулка. Берите девушку, бегите к клинике.

– Да что я там делать-то буду?

– Лазарь, послушайте, никакого оборудования нет. Но есть другое – вакцина от вируса. Стазис – это вирус, понимаете? Он создан искусственно, – обессиленный долгой тирадой доктор откинулся назад.

– Что? Вы бредите, доктор? – Костя во все глаза смотрел на Фельдшера.

– Послушайте меня, возьмите из правого кармана плаща схему, там указано… Вакцина спрятана на втором этаже… Номер кабинета есть на схеме…

Таша сидела рядом и, казалось, тоже внимательно слушала. Только Костя этого не видел.

– Вы все знали? Вы могли вылечить Ташку в мгновение ока и молчали? – Костя отшатнулся от Фельдшера. Он не мог поверить.

– Так мы же для этого и шли… Я готовил этот поход… Когда-то я работал в группе академика Саркисова… над вакциной. Полагал, что проверяю тестовую модель… Только что-то пошло не так. Совсем не так. В Центре… в клинике сохранились образцы. Их нужно забрать. Мы не можем синтезировать препарат в походных условиях. Простите меня или оставьте без прощения. Это не важно. Вы должны дойти.

– Вакцина действует?

– Да. Думаю, да. Тесты показали положительный результат. – Фельдшер сильно побледнел, на марле проступили красные пятна. Он протянул Косте скомканную схему, тот спрятал ее в нагрудный карман.

– А теперь слушайте внимательно, – Фельдшер с трудом выплевывал слова вместе с кровью. – Когда-то я жил здесь…

Следуя указаниям Фельдшера, Костя с Ташей обогнули резиденцию забытого архитектора, пробрались в разрушенный дом, примыкающий к ограде старой школы, дошли до пролома в стене и вскоре очутились в просторном школьном дворе. За баскетбольной площадкой расположился небольшой покосившийся флигель. От него, шаркая и пошатываясь, шел синяк-дворник. Он сжимал в руках черенок от метлы – все еще пытался убирать двор. Завидев добычу, дворник уронил палку, раскорячил в стороны руки, по-медвежьи вытянул губы в трубочку и, громко причмокивая, пошел на ребят. Лазарь выстрелил в него, и зомби упал, ударившись о железную стойку качелей. Костя подошел и выстрелил еще раз. Причина затворничества хищного дворника быстро прояснилась. Ворота в заборе, отделявшем школьный двор от улицы, были закрыты на висячий замок. Калитка запиралась щеколдой, приспособлением слишком мудреным для зомби.

Они выбрались из двора в переулок, прошли вдоль помпезного фасада школы и вновь обнаружили вывеску «Сивцев Вражек». Еще сотня метров вверх по переулку, и они увидели научный центр. На видном месте, за высоким забором из металлических пик вольно разместилось солидное здание. Над входом парила мощная башня с двойным барабаном и куполом из зеленой жести. На шпиле – смешной шарик, словно пробка на вилке сумасшедшего.

Лазарь и Таша медленно поднимались по переулку. Вот впереди замаячила громада МИДа. Слева в перспективе пустого проезда сверкнул на солнце плафон арбатского фонаря. «Мы гуляли здесь. Пили вино и закусывали кексами из кондитерской «Жу-жу», – вспомнил Костя. Он глянул на Ташу. Помнит ли?

– Ничего, – прошептал Костя, – скоро все изменится, малыш, все будет хорошо.

Тяжкий гул раскрошил тишину пустой улицы, поднял ворон с окрестных крыш. Купол Центра треснул, точно огромное яйцо, и на волю вырвался чудовищный птенец пожара. Ударило еще раз. Теперь пламя рвалось из большинства окон. Часть стены клиники с грохотом обрушилась во двор, поднимая облако белесой пыли. Боясь, что их заденет осколками, Лазарь потащил Ташу вперед. Он смутно помнил: где-то впереди слева есть проход между домами или арка. Переживания от неудачи будут потом. Сейчас главное – найти укрытие. Вот и арка. Они пробежали ее насквозь, остановились. Их уже ждали. Трое свистунов рванулись к Лазарю. Он успел выстрелить, но промахнулся. Дальше на голову и плечи обрушились удары. Его повалили и продолжили бить ногами. Потом выволокли на улицу. Костя смотрел снизу вверх на фигуры, затянутые в серые комбинезоны. Над их головами угольным плюмажем топорщилось дымное облако пожара. «Три пришельца танцуют джигу», – подумал Костя и засмеялся. Свистуны услышали и перестали его бить.

– Burnt out. Poor junk. Shall wе kill him?[18]18
  Выгорел, урод. Убьем его? (англ.)


[Закрыть] – сказал первый, доставая из кобуры пистолет.

– No need. Just free his zomby hore. She will dо it better[19]19
  Нет нужды. Просто освободи его шлюшку-зомби. Она сделает лучше (англ.).


[Закрыть], – ответил самый высокий из пришельцев.

– What about Sаrkisov?[20]20
  Что насчет Саркисова? (англ.)


[Закрыть] – один из пришельцев подошел к Таше и снял намордник.

– Hе is already dеad. Fоund bу group B not far from here. His passport was with him. So, that’s all, go! We have business to do[21]21
  Он мертв. Найден группой Б недалеко отсюда. У него с собой паспорт был. Все, пошли! У нас еще много дел (англ.).


[Закрыть].

Свистуны ушли, а Костя продолжал лежать и смотреть на Ташку. Девушка не двигалась, только шумно вдыхала воздух. Рядом в топке гибнущего здания гудело пламя и что-то глухо бухало, рушилось, разбивалось. Перекрытия? Приборы? Надежда?

Постепенно к этим звукам добавились другие. Бряцанье, и гудение, и звон, и… знакомый шорох неровных шагов. Синяки! Костя хотел встать, но тело плохо слушалось. Боли не было, как не было ее, когда ботинки свистунов врезались в ребра. Повышенный болевой порог. Только картинка иногда расплывалась и меркла, точно скачанная с торрентов дешевая экранка свежего блокбастера. Единственное, что получилось, – сесть, опершись на руки. Костик завертел головой и увидел: от МИДа вниз по Сивцеву Вражку маршировал этнический оркестр «Лехаим». Некогда опрятные длинные бороды были растрепаны, пейсы летели по ветру, рваные фраки походили на вороньи перья. И все же музыканты продолжали играть. Неровно и жутко. На расстроенных, больных инструментах. Искаженная, но узнаваемая мелодия знаменитого танца не летела – ковыляла над умирающим городом.

Впереди высокий и бледный хромал великий Гарри Рубинштейн. Его седая грива вспыхивала серебром в лучах осеннего солнца. Руки и рот были в потеках засохшей крови. Гарри улыбался. Резко взмахивал длинными руками, дирижировал. Музыканты были все ближе. «Вот и конец…» Костя огляделся в поисках оружия, но его не было. Свистуны забрали. Интересно, будет больно, когда его станут жрать?

Фальшивые звуки раздражали особенно. И, чтобы перебить мертвяцкую какофонию, Лазарь тихонько запел себе под нос:

И, видно, не забавы для —

По венам кровь против теченья.

Миг тормозов, развал-схожденье,

И снова – твердая земля…

Зомби были совсем близко. Теперь можно было видеть, в каком плачевном состоянии они находятся. Вот сейчас бывшие коллеги доброго виолончелиста Льва Ройта уронят свои инструменты и приступят к трапезе.

Жуткий вопль перекрыл расшатанную мелодию. Заставил зомби остановиться.

Таша заступила дорогу страшному оркестру. Невысокая, в черной короткой юбке и полосатых черно-белых чулках, в кожаной куртке с чужого плеча, в нелепых армейских ботинках – она походила на фанатку-провинциалку, преодолевшую оцепление ради автографа любимой группы. Однако было в ней что-то иное, хищное и грозное, первобытное. Так медведица-мать выходит навстречу пулям, защищая своих медвежат. Девушка снова пронзительно закричала.

«Охраняет. Она меня охраняет, – с удивлением понял Лазарь. – Неужели она услышала, как я пою?» Музыканты двинулись вперед. Вновь зазвучала хромая плясовая. Зомби обтекали Лазаря и Ташу с двух сторон. «Словно нас нет, – подумал Костя – словно мы на острове».

Когда шаги музыкантов отдалились, Таша повернулась к лежащему на земле Косте, подошла, опустилась на колени и потянула его за край куртки, словно хотела залезть к нему за пазуху. Темно-фиолетовые пятна на висках и вокруг глаз, за которые синяки и получили свое прозвище, теперь казались бледнее. Девушка наклонила голову, захрипела, заклекотала и вдруг:

– Проснуться… хочу… проснуться, – отчетливо услышал ошеломленный Костя. И потерял сознание.

Глава 9. Доктор Саркисов

#10. Как решиться убить невинного человека? А десятки, а сотни? Миллионы людей? Особенно если раньше не убивал, если тебя к этому не готовили? Диктаторы и душегубы хорошо знали ответ на этот вопрос. Нужно всего лишь поверить, что твоя жертва – полный ноль, сломанная машина с глючным хардом. И тогда убить становится легче легкого. Как мусор выбросить.

Знакомая вонь пробилась сквозь забытье. Костя открыл глаза. Память не обманула. Они тряслись в маршрутке Гургеныча. Только за рулем…

– Борода! – прохрипел удивленный Лазарь.

– Да уж не Маргарет Тэтчер! – усмехнулся Андрей.

– А Таша… она?..

– Рядом сидит. Она тебя тащить на себе пыталась. Такие дела.

– Не помню… черт…

– Не переживай, тебя основательно отоварили по башке. Так что лежи, отдыхай. Я, понимаешь, посмотрел, что в городе делается, и совесть меня заела. Пошел вам наперерез, короткой дорогой. Но поначалу малость не рассчитал – вышел позже вас. А потом повезло, разжился маршруткой.

– А где Гургеныч? – Костя увидел проплывающий в окне золотой купол Храма Христа Спасителя.

– Убили, – грустно сказал Борода. – Плохо дело, Лазарь.

– Кто они… зачем?

– ООН или тот, кто теперь вместо них. – Андрей дал газу, и машина запрыгала на выбоинах неубранной дороги. – Вчера ночью слышал грохот? Это Ленинградку взорвали. Километров десять трассы. Синяков положили немерено. Миллион или больше. Сегодня на остров посольство пришлют. Будем договариваться.

– Что им нужно?

– Как что? Права предъявляют. На город, на землю.

– Как ты все узнаешь? Ты же вместе с нами переправлялся.

– Да просто, – Борода поднял над сиденьем внушительную рацию. – Военная. Канал шифрованный – могила, хрен прослушаешь. Мы, книжники, между собой связь давно поддерживаем. Мало ли что. Книжники теперь вроде как сталкеры, только технически заволошеные…

В «Чебухане» и всегда-то хватало народа, а этим вечером яблоку негде было упасть. Ринат и двое работников выбились из сил, но люди и не думали расходиться. Обсуждали планы, делились впечатлениями от встречи с послом ООН.

– Видели, какой на нем костюм? Нет, ну надо же! А портфель? Ого-го!

– Подумаешь! Вот у нашего управляющего был портфель. Так это, я вам скажу, вещь!

– Граждане! Не знаете, сколько с собой можно вещей брать?

– Сорок килограмм.

– Сорок это с ребенком? А если так?

– Откуда вы это взяли, что сорок?

– Так он же сказал.

– Кто он? Кто? Кто? Кто?

– Паспорта уже сдавали?

– Нет, завтра соберут перед автобусами.

– А если нет?

– Чего нет?

– Паспорта нет.

– Тогда кровь сдайте.

– Как так кровь?

– Обыкновенно. Р-раз и все.

– А-а, вы шутите. Вот вы шутите, мужчина, а у меня может быть расстройство.

– Автобусы! Вот у нашего управляющего машина была, чтоб вам не соврать, – чудо, а не машина.

Лазарь сидел в самом тихом углу. Рядом на стуле примостилась Таша. Намордник и поводок пришлось надеть на нее снова. Но оставлять девушку в квартире Костя не стал. Должно быть, из-за Таши вокруг них образовалось свободное пространство. Лазарь сделал глоток чая. Время речей и дебатов прошло. Их не услышали. Не захотели слушать. Он вспомнил, как красный от злости Борода кричал на людей, указывая пальцем за реку. Вспомнил, как держался за перевязанный бок и ругался сквозь зубы мрачный Мансур. Этот – кремень, он сразу сказал: «Мой двор! Куда пойду?» Костик думал о том, что мужество бывает разное. Одно, чтобы жить робинзонами посреди города людоедов, и совсем другое, чтобы не потерять голову от внезапно появившейся надежды.

Сквозь толпу протолкался Лев Ройт, сел за столик.

– Костик, здравствуйте! И вы здесь? Сегодня такой народный подъем! Прямо Первомай!

– Здравствуйте, Рабби, – Лазарь невольно улыбнулся. – А Физика-Шизика вы не видели?

– Нет. Наверное, он все еще сидит и штопает свои носки.

– Я скучал по нему…

– Костик, говорят, вы ходили в большой город? Повидали мир?

Лазарь кивнул. Ройт выдержал паузу, очевидно ожидая рассказа. Но Костя молчал. Наконец Рабби не выдержал.

– А как с эвакуацией? Что вы думаете?

– Лажа. Обман. Их вывезут куда-нибудь за город и расстреляют, а может, газ пустят. Как это там было у фашистов… Газенваген, так, кажется?

От этих слов Ройт зябко поежился.

– Люди говорят, это книжники воду мутят, дезу про ООН распространяют, чтобы власть сохранить.

– Какую власть, Рабби? Над чем? – Костя впервые услышал этот несусветный поклеп, и ему стало до слез обидно за Бороду и других замечательных людей.

– Значит, вы уверены, что эвакуация – обман? Но зачем бы им это? – Ройт помрачнел. – Для чего?

– Я не знаю! – рявкнул Лазарь, обращая на себя внимание посетителей. Таша забеспокоилась, заворчала. Ройт примирительно поднял руки. Но Костю уже несло.

– Я видел их! Видел свистунов. Они людей синяками травят! Они Фельдшера убили! Клинику взорвали!

– А ну-ка, замолчи! – из-за стола поднялся Боцман. – Кто тебе слово давал, сопляк? Серьезные люди все уже решили. Сиди и помалкивай, тебя с твоей зомбячкой здесь не хватало!

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы.

– Дурак ты, Боцман! – закричал Костя. – Ну и уматывай к своим свистунам! Тебя не жалко!

– Да что ты себе позволяешь? Вы слышали, что он говорит? – Боцман театрально обвел взглядом зал. – Я тебя сейчас выпорю, Лазарь. Ей богу выпорю!

Толстяк и правда снял свой ремень с бычьей головой и направился между столов к Косте.

Из зала кричали: «Давай Боцман!», «Совсем от рук отбился пацан!», «Р-ремня!»

Костя дождался, пока противник приблизится к нему, схватил со стола чайник и швырнул в широкую раскрасневшуюся физиономию. Попал удачно, прямо в лоб. От неожиданности Боцман рухнул назад, опрокидывая табуреты, но тут же сел. Теплый чай струился по пижонским очкам, баклажану носа и ломтям небритых красных щек, смешивался с кровью из рассеченного лба.

– Убивают! – закричали в зале.

– Да что ж это такое!

И совсем уж глупое:

– Держите его! Уйдет!

К Лазарю подбежал один из работников Рината.

– Хозяин говорит, уходить тебе нужно. Давай скорей-скорей. – Он потянул Костю за рукав. В это время второй работник, проявляя удивительное проворство, умудрялся утихомиривать крикливых посетителей, словно хозяйка, снимающая пену с кипящего варева.

– Я помогу, – вызвался Ройт, он с опаской взялся за Ташин поводок, потащил. Девушка почти не упрямилась. Работник вывел их из «Чебуханы» через черный ход, повлек между каких-то ящиков и навалов мусора в темноту сентябрьского вечера. За спиной угасал шум зала и запоздалый рев обиженного Боцмана: «Я его покалечу!»

Внезапно в стене справа открылся прямоугольник освещенного прохода. Работник повел их туда. Они оказались в небольшом помещении, похожем не то на трансформаторную, не то на склад дворового инвентаря.

В комнате, кроме них, было еще двое. Борода и смутно знакомый книжник. Кажется, со Стрелки. Работник Рината закрыл дверь, а Борода с товарищем неожиданно набросились на Ройта, скрутили его и принялись обыскивать. Костя недоуменно смотрел на это, хлопал глазами.

– Чисто, – просипел запыхавшийся Борода.

– Андрюша, зачем это? Что за комедия? – помятый Ройт растерянно смотрел на книжника.

– Комедия? Нет, скорее уж – детектив, – хохотнул Борода. – Чай украл дворецкий!

Книжник отодвинул один из ящиков. Нащупал что-то на стене, нажал. Тотчас пол под ногами дрогнул. «Лифт! Вот этот да!» – Костя не ожидал, что в двух шагах от «Чебуханы» скрывается тайное подземелье.

* * *

Двигались вниз недолго. Вскоре кабина замерла, и работник открыл дверь. Помещение, в котором они оказались, больше всего походило на запасник музея. Да в сущности так оно и было. Завернутые в бумагу или ткань, багет к багету в полумрак уходили ряды картин. Причудливыми сталактитами высились предметы старины. Изящные канделябры с наядами и сатирами, золотые чаши и блюда, коллекционное оружие и бог знает что еще. Казалось, стеллажи уходят в бесконечность.

– Добро пожаловать в пещеру Алладина. – Им навстречу вышел чебуханщик Ринат. – Здравствуй, Лазарь. И вы здравствуйте, Лев Абрамович. У нас сегодня особый день. Финал маскарада. Момент истины, так сказать.

Костя вдруг заметил, что Ринат говорит без акцента.

– Начнем с вас, Рабби. Расскажите-ка нам, как вы спаслись из Дома музыки и, главное, что случилось потом.

– Но я… Я не понимаю… Вы меня, наверное, с кем-то путаете. – Ройт выглядел совершенно несчастным, его большие глаза увлажнились, очки запотели. Он сорвал их с носа и принялся яростно тереть уголком рубашки.

– Колитесь, Левушка, колитесь, – Борода похлопал музыканта по плечу. – У нас здесь не гестапо, никто вас мучить не собирается. Просто скажите правду и все.

– Поверьте, ваши наниматели готовят чудовищную гекатомбу. Они уже проявили себя в городе. Остался последний штрих – Балчуг. Скажите правду, и нам удастся спасти больше людей, – Ринат было шагнул к Ройту, но тот отшатнулся, вырвался из рук Бороды и прижался к стене.

– Нет! Вы лжете! Этого не может быть! Не бывает!

– Не бывает? Вы помните историю, Лев Абрамович, уж вы-то не могли забыть? Земля очистится для избранных, а низшие расы будут истреблены… Отбор…

– Ничего не говорите. Я не желаю слушать… – Ройт опустился на колени.

Костя шагнул к музыканту, сел на корточки.

– Рабби, вы мне верите? Я не знаю, что здесь за игра, но свистуны действительно убивают людей. Это не обман. Это правда.

Через пятнадцать минут Ройт уже говорил в подставленный диктофон:

– Меня выдернули в последний момент. Ребята уже начали нападать на зрителей. А он заломил мне руки и что-то вколол в шею. Потом я потерял сознание и очнулся в машине. В таком, понимаете, броневичке. Со мной говорил этот человек, комиссар ООН. Кажется, Хьюз или Метьюс. Он сказал, что прятаться на острове бесполезно, что вирус все равно нас достанет. Он говорил, будет эвакуация. Велел информировать о настроениях на Балчуге… У меня мама в Хайфе. Метьюс сказал, что она жива…

– Пойдемте, Костя, здесь все понятно, – Ринат взял Лазаря под локоть. – И девушку с собой возьмите.

За лабиринтом стеллажей открылось свободное пространство. Там обнаружилась настоящая лаборатория. Столы с реактивами, пара телескопов, какие-то приборы и даже маленький ноутбук. Ринат остановился, повернулся к Косте.

– Думаю, пора и мне совлечь личину. Однако в моем маскараде больше правды, чем лжи. Меня действительно зовут Ринат, фамилия Саркисов. Моя родня на самом деле много лет содержала рестораны. Мне же вздумалось избрать призванием микробиологию. И теперь я искренне жалею об этом.

– Так это вас искали свистуны? Вы тот самый академик Саркисов?

– А ты как думал? – пророкотал Борода. Но Ринат бросил на него строгий короткий взгляд, и тот замолк, словно растворился в полумраке кабинета.

– Боюсь, что так, это искали меня… – продолжил Саркисов. – Я должен извиниться перед вами, Костя. Я воспользовался вашей бедой, чтобы устроить экспедицию в клинику. Я мог доверять только двоим и не был уверен, что они справятся, им нужны была помощь… А перед Сергеем Анатольевичем меня уже ничто не извинит.

– Сергей Анатольевич? Фельдшер?

– Да, он был моим заместителем в работе над вакциной. Этот проект… понимаете, бывают такие предложения, от которых нельзя отказаться. Могу сказать, что мы работали с большим воодушевлением. Нас не очень-то информировали, но если готовишь противоядие, как не постичь свойства яда?

– Значит, вирус действительно был создан искусственно?

– Да, в документации он шел под названием «Гермес». Мы же цинично и ласково именовали его «Дерьмец». Симптомы, как у обычного ОРЗ. Результат – более дисциплинированный потребитель, человек с лучшим стремлением зарабатывать и тратить. Такие акции уже лет пять проводились в отдельных странах под видом сезонной вакцинации и дали неплохие результаты. Однако в этот раз внедрение «Гермеса» должно было пройти более глобально. Это стало ясно по объемам вакцины, которую нам надлежало произвести.

– Почему же в результате получилась толпа голодных синяков?

– Не могу сказать на сто процентов, но похоже, что это была диверсия. Кто-то внес изменения в штамм «Гермеса». В сознании инфицированных стремление покупать заместилось стремлением пожирать. В состоянии активного сомнабулизма они интуитивно ощущали, что лучшим продуктом для них станет мясо себе подобных. Поэтому зомби стали питаться человечиной. Кстати, они рациональны до патологии во всем. Они всегда прут на пролом, потому что знают, что кратчайшее расстояние между двумя точками – это прямая…

– Вместо универсального потребителя получился универсальный пожиратель?.. – догадался Костя. – Кто же это сделал?

– Примерно так… – продолжил Саркисов. – Но важно не то, кто это сделал, а то, что случилось потом. Вирус начал стремительно распространяться по Москве. Мы каждую минуту ждали заказа. Ведь наша работа как раз и была рассчитана на непредвиденную ситуацию. Однако заказ так и не поступил. Вместо этого к нам в клинику ворвались военные и принялись опечатывать оборудование. Мне пришлось срочно бежать. Позже, анализируя произошедшее и слушая эти безобразные мистификации по «Радио Спасения», я пришел к выводу, что излечение зараженных либо вообще не планировалось, либо было отменено уже после распространения болезни. Это могло означать лишь одно – стазис решили использовать в большой политике. Мне трудно было поверить в такую беспринципность. Я попытался сообщить о себе по старым каналам и чуть не поплатился жизнью.

– Но почему зомбаками становятся не все?

– Вот это сама главная загадка. И это самая счастливая случайность. Я знаю, Сергей Анатольевич рассказал вам, что в основе «синдрома зомби» – сочетании двух заболеваний: летаргического сна и лунатизма. Плюс активизация регенерационных способностей организма. Поэтому убить зомби можно только в голову… Но есть люди, которые относятся к себе с… как бы это сказать… У них особый самоконтроль, что ли. Вот у вас повышенный болевой порог – и вы за долгие годы научились силой воли контролировать свое тело. Ваша воля делала то, что у большинства людей делал инстинкт, – заставляла отдергивать руку от того, что могло обжечь. У других – другие особенности: особенная память, сверхнормальные аналитические способности… Одним словом, то, что создателям проекта «Гермес» казалось досадной патологией…

– Понятно…

– Последней каплей стал этот чернокожий десантник, которого вы несли вместе с Рабби и Боцманом. Я нашел его уже в состоянии стазиса и вернул в человеческий облик при помощи небольшого количества вакцины, которую мне удалось синтезировать. Человек после стазиса какое-то время очень податлив для внушения. Я допросил чернокожего и узнал, что за мной устроили настоящую охоту. Его группе не повезло, они хотели переправиться на остров, но неудачно столкнулись с московскими зомби и были уничтожены. Он один остался в живых, но был заражен и барахтался в реке, выполняя последнюю директиву командира. Я бы оставил африканца на острове, но излечение оказалось неполным. Видимо, препарат, который я получил, не вполне соответствовал оригиналу. Десантник снова стал превращаться, и мне пришлось устранить его. Дальнейшее тебе известно.

Саркисов тяжело опустился в кресло. Закрыл глаза.

– Что же теперь? – Костя посмотрел на Ташу, смирно сидящую в углу. – Какие у нас шансы?

– Смотря на что. Эвакуация – верная смерть. Однако после того, как уйдут беженцы, остров все равно будет зачищен. Так что оставшимся – несдобровать. Я бы рекомендовал бегство. Людей у них не должно быть много. Сейчас важно, чтобы те, кто знают правду об острове, спаслись.

– Куда же я побегу с Ташей?

– В каком смысле? – Саркисов поднял одну бровь.

– Мы же не справились… Мы не достали вакцину… Фельдшер погиб зазря!

– Почему ты так думаешь? – пробасил из полумрака Борода, о присутствии которого все, кажется, позабыли.

– Мы слишком мало знаем о зомби… – начал Ринат и замолчал.

– Но ты верил не зря, – перехватил инициативу Борода. – Что-то там они слышали, что-то понимают… Иди-ка сюда, девочка…

Борода протянул руку к Таше. Та смирно сидела и смотрела не мигая.

– Покажи, что у тебя в кармашке…

Он запустил руку в нагрудный карман Ташкиной куртки.

– Когда я нашел тебя без сознания во дворе горящей клиники, Наташи рядом не было. Она вышла буквально из огня чуть позже. Как только не сгорела… Ну да у зомби усиленная регенерация… Я сразу понял, что она ходила в клинику не зря…

Борода раскрыл ладонь. На ней лежала длинная узкая склянка с прозрачной жидкостью.

– Это поможет не только Наташе, но и многим зараженным… многим больным людям, – только и произнес Саркисов.

– Кстати, у меня для тебя есть и еще один подарок. Поскромнее. – Борода достал из кармана широких штанов маленький плейер с наушниками. – Доберемся до интернета – и песню скачаем…