Текст книги "Хочешь выжить – стреляй первым"

– Что не так, Сэм?

– Какой-то он не такой, наш Западный Джордж. Шесть процентов без торговли… это же надо.

– Если есть сомнения, зачем связываться?

– Если бы у меня появились сомнения, то и разговора бы не было. Не в этом дело. Для начала уточни, кто из его шайки будет с нами работать и что за банк. Я тут тоже кое-кого поспрашиваю.

– Хорошо. А что он вообще за тип?

– Появился в Нью-Йорке в шестьдесят пятом. Взял отделение Океанского банка. Чисто взял. Исчез. Слухи донеслись, что работал в Чикаго, Сан-Франциско, потом снова появился у нас. К этому моменту у него уже была своя шайка. Три человека. Здесь в Нью-Йорке он взял четвертого Банджо Смита, убийцу. С ними он постоянно колесил из города в город, беря банки, сберкассы, ювелирные магазины. Ни одного провала. Вот и сейчас, спустя полтора года, снова объявился. Стоит особняком в криминальном мире, только иногда обращается за помощью, как вот сейчас. Говорят, что он из богатой семьи с Запада и в свое время закончил факультет архитектуры. Отсюда его вид и манеры. Были также слухи о его доме, где-то на Восточном побережье, но это, скорее всего, болтовня, а вот что ему изготовили специальный комплект инструментов для взлома сейфов за три тысячи долларов – это правда. Аккуратен в своем деле, старается учесть все до мелочей. Платит своим парням очень хорошо, поэтому те готовы за него порвать глотку любому. Пьют, едят в дорогих ресторанах, живут в лучших гостиницах. Короче, наслаждаются жизнью на полную катушку. Вот с таким человеком придется нам иметь дело.

– Много денег они взяли за все время?

– Полмиллиона, не меньше.

Сэм так ничего толком и не выяснил по Западному Джорджу. Только слухи и пустая болтовня. Отобрав и направив человека Джорджу, Сержант снова вызвал меня к себе.

– Кого ты дал, Сэм?

– Бритву Стива. Парень отлично владеет ножом, не говоря о его любимой бритве. Тут ему нет равных. Ты сумел повесить хвост?

– Послал двоих парней. Надеюсь, все будет нормально.

– Слушай, Джек, а у тебя не возникала мысль забрать у Западного кассу после дела.

– До этой секунды не возникала. А что?

– Ладно, забудь. Считай, что неудачно пошутил.

– Уже забыл.

Все ограбление заняло около шести с половиной часов. Западный Джордж со своими помощниками оказались настоящими мастерами своего дела. Они вскрыли два металлических ящика, каждый по полтонны весом, пройдя все их многочисленные секреты. Правда, денег оказалось намного меньше, чем ожидалось. Ограбление банка, конечно, большое событие, но после того как спустя полторы недели опустошили сейфы отделения Народного банка, это уже стало для города самой настоящей сенсацией. К нашему общему удовольствию, на этот раз сумма оказалась почти в полтора раза больше первой добычи. Газеты Нью-Йорка – от солидных изданий до бульварных листков – с восторгом смаковали двойное ограбление. Некоторые газетчики описывали ограбление с такими подробностями, словно при этом они сами присутствовали. Полиция города, подстегиваемая властями, газетами и выступлениями политиков, бросила все силы на поиски преступников. Шли третьи сутки после двойного ограбления, когда я после завтрака спустился вниз, собираясь ехать в порт. На улице меня уже поджидал Карл, сидящий в кэбе. Выйдя на улицу, я только начал поднимать воротник, защищаясь от холодного ноябрьского ветра и одновременно оглядываясь по сторонам, как рядом с экипажем остановился наемный кэб, из которого высунулся мужчина и махнул мне рукой. Это был мой человек, Джефри Фармер. Разведчик из группы Тома Уилкса, который с еще двумя парнями вел слежку за Западным Джорджем. Сердце противно екнуло. Его появление означало только одно: со взломщиком сейфов что-то не так. Подойдя, сел рядом с ним. Карл, который вылез из экипажа и пошел за мной, не доходя до нас нескольких шагов, остановился у газового фонаря. Достал из жилетного кармана часы и, посматривая по сторонам, стал изображать человека, который кого-то с нетерпением ждет. Автоматически отметил в уме его маскировку: «Молодец. Правильную занял позицию», – и тут же перешел к делу:

– Что случилось, Джефри?

– Западный неожиданно поменял адрес. Два часа тому назад он вышел из гостиницы, в которой жил последние три дня, с двумя кофрами в руках. Нанял кэб. Около получаса кружил по городу, затем неожиданно выскочил около сквозного двора, пересек его и выскочил на параллельную улицу, где его ожидал другой кэб. Не успел он сесть, как кэбмен пустил лошадей вскачь.

– Кто-то из его помощников? Шило? Гвоздь?

– Гвоздь. За ним последовал Мак Роуз, командир. Доехав до Роут-стрит, семнадцать, Западный Джордж слез, затем вошел в дом, где сдают меблированные комнаты. Сейчас он находится там, но есть подозрение, что недолго там останется.

– Почему, Джефри?

– Исхожу из господских замашек Западного Джорджа, командир. Этот старый клоповник явно не в его вкусе, к тому же он по дороге осматривался по сторонам так, словно впервые в этом районе. Стал бы человек прятаться в таком месте, если не знает о нем ничего? Я бы не стал. Отсюда можно сделать вывод: это временное пристанище.

– Скорее всего, он приехал с кем-то там встретиться… Кто там из наших парней?

– Арчи Круз, Стив Каллиган и Мак Роуз.

Махнул рукой Карлу, подзывая его:

– Галопом к Сержанту, а потом вместе с ним – на склад.

Парни заметили меня раньше, чем я разглядел их в уличной толчее. Не успел наш кэб остановиться, как от фонаря, до этого подпиравшего его, отделилась крепкая фигура уличного хулигана. Касторовая шляпа с начесом, приталенное пальто и брюки, заправленные в тяжелые ботинки. Расхлябанной походкой он подошел к нам.

– Эй, мистер, закурить есть?!

– Будет! – и я стал копаться во внутреннем кармане, делая вид, что ищу папиросы, а Арчи Круз, изображавший хулигана, принялся быстро и деловито докладывать:

– Западный не выходил, командир. Стив уже снял комнату, напротив той, которую занял Западный Джордж.

Чтобы со стороны не было так заметно движение губ, он оглаживал рукой свои пышные усы.

– Ничего подозрительного?

– За исключением двух господ, смахивающих на полицейских, которые приехали сюда пятнадцать минут назад. Вон стоит кэб, на котором они приехали.

Я посмотрел в том направлении, которое он мне указал. Мать моя! На месте кучера сидел помощник инспектора Бута.

– Парни, за мной!

Удара ногой дряхлый замок не выдержал, и ветхая дверь, сопровождаемая жутким скрипом, распахнулась настежь. Наш визит оказался настолько неожиданным, что когда мы ворвались в комнату, реакции троих человек хватило только на то, чтобы вскочить с места и сразу замереть под дулами револьверов. Между ними на старом, обшарпанном столе кучками лежали банковские упаковки денег, которые они, похоже, делили перед нашим приходом между собой. Бут, при виде меня, вытаращил глаза и замер в немом изумлении. Судя по его реакции, он меньше всего ожидал меня здесь увидеть.

Западный Джордж криво усмехнулся, так как уже сообразил, что произошло. Третьего я не знал. Это был довольно упитанный мужчина, в хорошо сшитом пальто и, похоже, наиболее трусливый из всех, так как при виде револьверных стволов стал буквально белеть, прямо на наших глазах. При виде инспектора я даже забыл на какие-то мгновения, для чего приехал. Мне так давно хотелось побеседовать с ним, лицом к лицу, а тут такой случай! Не мог я его упустить и тут же направился к Буту, который сразу начал пятиться. Шаг за шагом он отступал назад, пока не уперся спиной в стену.

– Давно не виделись, инспектор, – затем с силой ударил рукоятью револьвера ему по ребрам. Раз, другой, третий, а затем, сделав шаг назад, стал смотреть, как полицейский сползает по стене с выпученными глазами и белым от боли лицом. Спустя несколько минут, отвернувшись от него, подошел к Джорджу: – Ну, что, урод, допрыгался?

– Ты, сучий ублюдок, – зашипел он. – Да я тебя голыми руками порву… А-а-ах! У-у-у!

Удар рукоятью револьвера в лицо в одно мгновение оборвал его угрозы. Больше не обращая на него внимания, я развернулся и в упор стал рассматривать незнакомца с рыхлым телом и мучнистым от страха лицом. Его аккуратно подстриженная бородка подпрыгивала вместе с трясущимся подбородком.

«Похоже, его и спрашивать не надо будет. Сам все расскажет. Что знает и что не знает».

Поднял револьвер на уровень его переносицы и взвел курок.

– Вы… не име-ете… пра-ва. Я… инспе-ктор… поли-ции, – он не говорил, а выталкивал слова отдельными слогами, трясущимися губами.

– Бут – тоже полицейский, чем ты лучше?

– Я из Депар-тамента… поли-ции… Сан-Франциско, – проблеял он.

– Сан-Франциско?! Каким ветром тебя к нам занесло, инспектор? И не волнуйся ты так, ведь пока у меня к тебе претензий нет.

Когда он понял, что я не собираюсь убивать его прямо сейчас, он немного успокоился.

– Скажу. Все вам скажу! Я знаю то, что вам нужно, – тут он сделал паузу, выжидающе глядя на меня.

– Не волнуйся. Расскажешь, все как есть – уйдешь своими ногами.

– Западного Джорджа взяли на месте преступления при ограблении банка в Сан-Франциско. Нас навели на него. Во время засады произошла перестрелка, во время которой был убит один его человек. Банджо Смит. Чтобы не идти в тюрьму, Западный предложил нам сделку.

– Нам, это кому?

– Ну… Можно без имен? Все-таки мое начальство. Вам не нужно, а мне лишнее беспокойство.

«Похоже, совсем оправился, раз стал проявлять заботу о начальстве».

– Хорошо. Продолжай.

– Джордж предложил нам деньги. Он грабит пару банков и отдает большую часть нам, после чего мы расходимся в разные стороны, но так как в нашем полицейском управлении кое-кто знал о его задержании, то решили провернуть дело в Нью-Йорке. Я приехал сюда и переговорил с инспектором Бутом. Он, в свою очередь, переговорил кое с кем из своих начальников, после чего дал согласие. Правда, с одним условием, Западный должен ограбить не два банка, а три. Вашей полиции было мало выделенной доли. Мне-то что, три так три. Я должен был получить восемьдесят процентов от суммы с двух банков, остальное – меня не касалось. Сегодня я пришел для того, чтобы забрать свою долю.

У меня даже дыхание перехватило от такой непомерной наглости, поэтому вместо меня высказался стоявший за моей спиной Арчи:

– Ну, вы и суки, полицейские! Твари алчные! Вас, гадов, как бешеных собак, надо отстреливать!

Полицейский из Сан-Франциско принял его слова на свой счет и жалобно залепетал:

– Я здесь ни при чем! Это не я придумал! Меня прислали как посредника!

Я посмотрел на него так, что тот сразу заткнулся.

– Ты, – я ткнул пальцем в полицейского из Сан-Франциско, – садись и пиши, все, что мне сейчас только рассказал. Внизу перечислишь все данные о себе: должность, звание, номер жетона, имя.

Я перевел взгляд на нью-йоркского инспектора:

– Ты, Бут, то же самое напишешь. Арчи, упакуй Западного, он поедет с нами. Стив, подгони кэб к черному ходу. Джефри достань полицейским бумагу и чернила. Пулей, парни!

– Ничего не буду писать! – заявил Бут, правда, в его голосе не чувствовалась уверенность.

– Арчи, врежь ему пару раз хорошенько! Второй раз заявит подобное – просто перережь ему глотку.

Новые удары вырвали из груди инспектора протяжный стон.

– Хорошо, хорошо! Напишу! Не бейте! Не бейте!

Занеся над скорчившимся от страха инспектором руку, Арчи посмотрел на меня. Я показал жестом, чтобы он вернулся к Западному Джорджу.

Сержант был страшен. Если его лицо в нормальном состоянии напоминало скелет, теперь же оно напоминало ожившую маску демона смерти, если бы такие существовали в природе. В его глазах горело бешенство, а рот был перекошен в злобном оскале. Он не ругался, не сыпал проклятиями, сберегая дыхание, все свои силы вкладывая в удары ногами по человеку, который лежал перед ним на полу, в луже крови. Западный Джордж уже не кричал, у него хватало сил только на хрипы. Лицо, руки, шея – все было в крови. Каждый новый удар скручивал его тело, заставлял извиваться от дикой боли. Еще один удар в живот согнул предателя пополам, заставив захлебнуться собственным воплем. Честно говоря, мне давно надо было вмешаться, но ярость Сэма была настолько сильна, что вполне могла обратиться против меня, а мне не хотелось конфликтовать со своим боссом из-за какого-то вшивого предателя.

«Вот сейчас, пожалуй, можно».

Обхватив за плечи Сержанта, осторожно стал оттаскивать его в сторону. Два его телохранителя-головореза нахмурились, подобрались, но на дальнейшие действия против меня не осмелились.

– Пока достаточно, босс. Есть еще кое-что интересное.

Тот встряхнул мои руки с плеч, некоторое время стоял, тяжело дыша, не сводя взгляда с распростертого на полу тела, потом, не поворачивая ко мне головы, зло бросил:

– Что там еще у тебя?!

– На, смотри, – и протянул бумаги, написанные полицейскими.

– Что это? Полиц… Инспектор Бут?! Сан-Франциско?! – он повернулся к телохранителям. – Дик! Приведи эту суку в чувство! Ты что не понял! Не бить! Просто приведи в чувство!

Телохранитель замер, потом нехотя наклонился к лежащему на полу телу, затем несильно хлестнул того по щеке. Голова грабителя безвольно мотнулась и замерла. Головорез бросил быстрый взгляд на Сержанта. Перехватив его взгляд, я посмотрел на тело.

«Труп».

Сержант уже это тоже понял, но при этом решил уточнить:

– Готов?

– Мертвее не бывает, босс, – отрапортовал громила.

Сержант повернул ко мне лицо. Криво усмехнулся, потом пожал плечами, дескать, погорячился, с кем не бывает.

– У тебя что-то было, Джек?

– Было, да сплыло, Сэм. Он работал в контакте с полицией. Он знал имена! Его надо было заставить написать бумаги на полицейских!

– Все! Он труп. Говорить больше не о чем! Бумаги, что ты мне дал, мы их можем как-то использовать?!

– Могли бы, если к ним приложить показания Западного Джорджа!

– Да-а, – протянул Сэм, – Бут был бы у нас вроде собачонки. Подай то, принеси это! Но я думаю, даже этой писанины хватит, чтобы приструнить. Кстати, сколько в этих сумках денег?

– Не считал. Просто сгребли их со стола. Если Западный припрятал часть, мы этого уже никогда не узнаем.

– Ад и дьяволы! Все-таки я погорячился! – наконец он признал, что совершил ошибку. – А ты куда смотрел?! Кайф ловил?!

Я бросил на него злой взгляд, но говорить при людях ничего не стал. Тот понял меня; бешенство в его глазах вспыхнуло в последний раз и погасло. Он бросил последний раз взгляд на труп и зашагал к выходу, бросив по пути телохранителю:

– Дик! Забери сумки!

Остановившись на миг, на пороге, кинул через плечо:

– Джек! Поедешь со мной!

Первую бутылку в кабинете Сержанта мы прикончили, не произнеся ни слова. Стаканчики опрокидывались под гробовое молчание. Я чувствовал себя опустошенным и уставшим, хотя день еще, в принципе, только начинался. Судя по внешнему виду, Сержант был не в лучшем состоянии. Когда от второй бутылки осталась половина, Сэм открыл рот:

– Знаешь Джек, когда мы только начинали работать вместе, ты был совсем другой человек. Ты был наш человек. Сильный, жесткий, не боящийся крови. Теперь ты не такой.

Я ухмыльнулся:

– Не такой, это какой? Трусливый, что ли?

– Не такой… это… Гм. Ты, я заметил, все больше лезешь в коммерцию. Якшаешься с торгашами! Не противно?! Жадные, трусливые и наглые душонки! Из них можно только выбивать деньги, но не общаться! Зачем тебе все это, Джек?!

– Чем отличаются деньги с наших винокуренных заводов от этих? – я показал на два кофра с деньгами, скромно стоявшие у стены. – Чем? Не знаешь? Так вот я тебе скажу! Эти, в сумках, куш, который ты можешь сорвать раз, причем рискуя своей головой! А те ты получаешь постоянно и без особых усилий! Уловил разницу!

– Ты ли это, Джек?! Ты, которого наши головорезы, не боящиеся ни бога, ни черта, уважают как никого другого, говоришь о спокойном бизнесе?!

– Сэм, к чему этот разговор?

– Да я и сам не знаю. Просто нашло что-то. Хотя… нет, скажу! Мне не хочется, чтобы вместо отличного бойца появился еще один жадный торгаш!

– Так тебе же будет лучше, Сэм. Будешь доить меня, как и остальных!

– Тебя подоишь! Хотел бы я посмотреть на того сумасшедшего, который рискнет это сделать! Ха-ха!

Мы смеялись до слез на глазах. Долго смеялись, чуть ли не с истерическим надрывом, чувствуя, как из нас выходит напряжение. Потом снова пили и говорили.

– Когда-то, Сержант, я был молодым и глупым, чтобы верить в идеалы, и скажу больше, воевать за них. Потом идеалы куда-то делись, и воевать я продолжил по привычке, но они хороши, когда касаются чистки зубов по утрам и трехразового питания, а когда они касаются твоей жизни и смерти, то поневоле приходишь к мысли, что воинский долг не более как условность. Даже придя к подобным мыслям, я все равно продолжил воевать, потому что ничего другого не умел. Потом меня… скажем так, убрали из армии и я стал вольным стрелком или наемным убийцей. Меня это не то чтобы устраивало, но другого пути я тогда не видел. Не знаю, чем бы все кончилось, если бы меня… В общем, оказался здесь, в Америке и только здесь понял, что… устраивало меня все в прежней жизни потому, что ничего другого я просто не искал! Не хотел видеть, убеждая себя в том, что у меня только одна дорога! Ты не знаешь, как это иной раз страшно бывает увидеть себя со стороны! Я был словно слепой… Теперь я вижу вокруг себя людей, а не мишени, Сэм! Когда я это понял, то прозрел. В жизни оказывается много интересных вещей, о которых я даже не подозревал… Впрочем, зачем я тебе все это рассказываю…

– Потому что ты пьян, Джек, и еще, наверное, потому, что больше тебе некому сказать нечто подобное.

– Может, ты и прав, Сэм.

Глава 12

Перед представительным человеком в темно-синем, хорошо пошитом, костюме остановился секретарь.

– Господин Маршалл готов вас принять, мистер Торнтон.

Человек встал и последовал за секретарем по коридорам, устланным пушистыми коврами. Хорошо зная жестокость, необузданность и нетерпимость хозяина кабинета, он немного нервничал. Алан Маршалл сидел за длинным столом, перед ним лежала папка с документами, чернильный прибор и золотой колокольчик.

– У вас для меня новости? – без обиняков начал он.

– Да, сэр, – он помолчал. – Похоже, нашелся наследник. Некий Тимоти Морис, сэр. Он пришел ко мне…

– Торнтон, ты знаешь, я не люблю долгих вступлений.

– Да, сэр. Я сравнил сведения, полученные от него, с теми, что были у меня. Нет сомнений, он наследник. Теперь решение за вами, сэр.

– Он единственный наследник? Точно?

– Да, сэр.

* * *

Спустя две недели после истории с Западным Джорджем, мы сидели в кабинете у Сержанта. Хозяин кабинета и мы с Быком слушали доклад одного молодого человека. Его слегка развязные манеры и легкая небрежность в одежде только подчеркивали изящность и элегантность человека по кличке Француз Тим. Аферист и шулер, он хорошо был известен в Чикаго, но в Нью-Йорке о нем ничего не слышали. Но это пока. Он приехал к нам по моей инициативе, месяц тому назад, вместе со своей командой из трех человек. Организовав и наладив производство и сбыт крепких напитков, я некоторое время думал, какое направление мне выбрать следующим, пока не решил остановиться на игорном бизнесе. Некоторое время присматривался, разговаривал с людьми и пришел к выводу: то, что нам выплачивали владельцы игорных заведений за покровительство, было жалкими крохами, по сравнению с непрерывным золотым потоком, ссыпавшимся в их собственные карманы. Изложив создавшееся положение в цифрах Сержанту, я получил от него одобрение своим действиям, а затем, наведя справки, пригласил в Нью-Йорк Француза для негласной проверки игорных заведений. После переговоров и получения инструкций они были отправлены на изучение работы игорных залов, и вот теперь мы слушали отчет о суммах денег, проходящих еженедельно через каждое игорное заведение. Неожиданно Сержант прервал речь шулера и зло оскалился:

– Француз, ты отвечаешь за эти цифры?!

– Матерью клянусь, Сержант! За прошлую неделю один только Кривой Барнум положил себе в карман тысячу долларов, а у него далеко не самое лучшее заведение. Если взять Ника Гильома, так он имеет выручку от двух до трех тысяч!

– Мэрриэт Барнум?! Ник Гильом?! Эти суки постоянно плачутся, что отдают нам последние гроши! Урою гадов!! Я им, мать их, устрою веселую жизнь!!

– Не горячись, Сержант! – мне считаные разы приходилось его успокаивать, обычно на подобных советах он был спокоен и рассудителен, правда, только не в тех случаях, когда узнавал, что его нагло обманывают. – Соберем их вместе, и пусть с ними поговорит Француз. Объяснит им популярно, что надо делиться, а не кидать нам жалкие крохи. Если не дойдет, разговаривать будем по-другому!

Результатом наших двухнедельных переговоров с владельцами игорных заведений явились два сгоревших игорных зала и простреленная голова владельца еще одного казино, после чего мы стали получать не тот неизменный жалкий процент, остававшийся со времен Мясника, а от сорока до шестидесяти процентов дохода от каждой игры, ведущейся на столах зеленого сукна. Сорок процентов мы стали брать от доходов с рулетки и карт, а шестьдесят процентов от игры в кости. Для того чтобы не вводить владельцев в искушение, их заведения стал инспектировать Француз со своими людьми, вошедший в команду Сержанта. После того как был установлен жесткий контроль над игорным бизнесом, я позволил себе расслабиться и заняться детьми. В первую очередь Тимом. Луизе было нужно только внимание и забота, а вот с мальчиком было все намного сложнее. Я хотел, чтобы он пошел учиться, а тот все рвался на поиски работы, объясняя тем, что не хочет сидеть у меня на шее. Когда мы в очередной раз завели разговор на эту тему, я спросил его:

– Слушай, парень, ну что ты рвешься на работу? Ты с шести или семи лет работаешь! Не надоело? Сначала получи хорошую специальность, а потом работай, хоть до посинения!

– Ты не понимаешь, Джек! Не могу я сидеть у тебя на шее столько лет! И еще! Я хочу сам решать за себя. Когда почувствую, что мне нужно знать больше, тогда пойду учиться, а сейчас я хочу найти себя в профессии! Хочу понять, что мне нравится, а что нет!

– Хорошо, Тимоти! Мне понятно твое желание стать самостоятельным, и все же давай погодим до того момента, пока не разберемся окончательно с адвокатской конторой Торнтона и с теми людьми, кто тебя разыскивал. Может, потом тебе и работа не понадобится!

Я так говорил, потому что уже навел справки об этом адвокате. Респектабельная контора, занимающаяся делами довольно богатых людей и солидных компаний. Неужели Тим богатый наследник?

– Тогда, Джек, не будем затягивать. Пойдем к адвокату завтра.

– Не торопись, дружок. К нему просто так не попадешь. Сначала надо записаться на прием, а уж когда он примет нас, самому богу, думаю, не известно.

Честно говоря, это была лишь отговорка, просто мне хотелось дать ему время на восстановление сил после года мытарств в трущобах Нью-Йорка. Прошло три недели, а парень до сих пор не оставляет ни крошки на тарелке, каким бы он ни был сытым, вот зато на прогулки по городу, в отличие от Луизы, я отпускал его без страха. Если он смог выжить год на «дне», то это могло говорить только об одном: в свои тринадцать лет он вполне состоявшийся, самостоятельный человек. Общались мы в основном вечерами, проводя время в долгих беседах, и каждый раз он не забывал спрашивать:

– Когда мы пойдем к адвокату?

Это продолжалось неделю, пока я не выдержал и сказал:

– Завтра едем. Нас будут ждать.

Честно говоря, я думал, что наш поход к адвокату – это пустая трата времени, так как вещи и бумаги были утеряны, а значит, удостоверить личность Тима не представлялось никакой возможности. Единственное, в моем понимании, что мог сделать адвокат в подобной ситуации, то это устроить личную встречу Тима с теми, кто его разыскивал.

Когда я спросил у младшего клерка, можем ли мы встретиться с адвокатом по делу Тимоти Мориса, губы последнего сразу растянулись в стандартной улыбке.

– Вас уже ждут. Разрешите проводить вас.

Войдя в богатый, но безвкусно обставленный кабинет, я с удивлением обнаружил помимо адвоката, сидящего в вычурном кресле за таким же, с претензией на шик, столом, еще одного человека, который явно не являлся родственником мальчика. Широкоплечий, мускулистый мужчина, лет сорока, с цепкими, внимательными глазами, мне отчего-то сразу напомнил агента Барни Фергюссона. Моя интуиция меня не подвела. Когда хозяин кабинета Джером Торнтон представил его, я ничуть не удивился тому обстоятельству, что мистер Уилл Грин оказался старшим агентом детективного агентства Пинкертона. Вкратце я рассказал им о моей встрече с Фергюссоном и его просьбе найти Тимоти Мориса. После того как закончил свой рассказ, первым начал вопросы задавать Уилл Грин. Его интересовали записи, сделанные в рабочем дневнике агента, но после того, как понял, что из меня мало что выжмешь, предоставил слово хозяину кабинета. Тот сразу принялся расспрашивать Тима, а после получасовой беседы подвел итог:

– Если я правильно все понял из беседы, то у вас, мистер Дилэни, нет на руках абсолютно никаких документов, подтверждающих, что этот подросток является Тимоти Морисом?

– Да, господин Торнтон.

– В таком случае мы не можем продолжить с вами разговор о деле, в результате которого был предпринят поиск Тимоти Мориса. Вполне возможно, что этот мальчик может являться искомым лицом, но я адвокат и верю только бумагам и вещественным доказательствам, но никак не словам. Если вы, мистер Дилэни, сможете найти и представить соответствующие доказательства, то в этом случае жду вас у себя в любое время, а сейчас извините, меня ждет работа и клиенты.

– Одну секунду, господин Торнтон! Разве не ближайшие родственники организовали поиск Мориса?

– Мистер Дилэни, я уже вам сказал, что не намерен обсуждать это дело без каких-либо прямых доказательств, указывающих на то, что этот мальчик Тимоти Морис, – это было сказано раздраженным тоном и с недовольной гримасой на лице.

– Вам не кажется странным…

– Мистер Дилэни! Мое время – деньги! Поэтому соизвольте покинуть мой кабинет! – теперь тон был повелительно-резким, не допускающим никаких возражений. Я уже перешагивал порог, как до меня донесся голос старшего агента:

– Мистер Дилэни, не хотите ли вы оставить нам свой адрес. На всякий случай.

Этот вопрос я ожидал услышать от адвоката, но его почему-то задал агент Грин. Повернувшись, я ответил:

– Извините, господин старший агент, но в создавшейся ситуации не вижу смысла это делать. Даже на всякий случай.

Выйдя на улицу, я предложил Тиму пройтись пешком, объяснив это тем, что хочу подумать. Мне действительно нужно было подумать над некоторыми странностями этой встречи, а также узнать, не пустил ли старший агент за нами хвост. Если да, то топтунов должно быть двое. Один пешком, другой на кэбе.

«Пахнет большими деньгами. Это все, о чем можно догадаться, а вот от чего отталкиваться, пока не понятно. Кто затеял розыски? Зачем? Проследить за адвокатом? У него наверняка большая клиентура. И как вычислить того, кто нам нужен? Блин! Одни вопросы!»

Шедший рядом Тим, до сих пор молчавший, вдруг неожиданно спросил:

– Со мной что-то не так?

– Ты умный парень, Тим, и уловил самую суть. Тебя искали не родственники. А вот кто и по какому делу тобой интересовались, еще предстоит выяснить.

– Джек, ты думаешь, что это все из-за наследства, которое оставил мне кто-то из родственников?

– Может, и так, но, скорее всего, это касается наследства, оставленного тебе отцом или матерью.

– Почему ты так решил?! – в его голосе послышалось удивление.

– Не так громко, Тим. Тебя разыскивали по девичьей фамилии твоей матери, значит, разговор идет о завещании, где фигурирует ее фамилия. Теперь хватить идти пешком, поехали!

Не обращая внимания на удивление мальчика, вызванное резким переходом в разговоре, я махнул рукой, подзывая стоящий в десятке метров кэб. Некоторое время он просто ехал, о чем-то думая, потом, очнувшись, посмотрел по сторонам и обратился ко мне:

– Джек, мы разве едем не домой?

– Заедем по дороге в одно кафе. Перекусим. Там великолепный куриный бульон, а к нему маленькие пирожки с мясом. Пальчики оближешь!

Это кафе находилось на моем пути от дома до порта. Его держала семейная пара Голленбергов. Сначала я думал, что они евреи, а оказались – истинные арийцы. Зигфрид и Марта. Чистота, домашний уют и вкусная еда для подобного заведения на границе портового района, где хватает различных отморозков, дорогого стоит. Стоит только зайти и посмотреть на кружевные занавески на окнах да фарфоровые тарелки, развешанные по стенам, как сразу чувствуется уют и тепло домашнего очага. В свое время я им сильно помог, отвадив от их заведения любителей легкой наживы, после чего стал желанным гостем в их кафе. Затем, когда пришло время подумать, где устроить место контакта с моими бойцами, мне сразу пришло в голову их заведение. Теперь в течение дня я всегда мог застать здесь кого-нибудь из разведчиков Тома Уилкса или из бойцов Джона Харда. Сегодня в зале сидел Арчи Круз. Проходя мимо его стола, подал условный знак. «За мной хвост». Не успели мы сесть с Тимом за стол, накрытый белой хрустящей скатертью, как к нам тут же подошел сам хозяин, чтобы обслужить нас.

– Привет, Зигфрид. Мне как всегда. Мальчику то же самое.

– Здравствуйте, мистер Дилэни. Через пять минут все будет готово.

Пока мы не спеша ели, Арчи допил свой кофе и вышел. Теперь я был спокоен. Если есть хвост, он его вычислит, а сбросить его уже будет проще. Перешли к десерту. Взяв с блюда сладкий пончик, я сказал:

– Тим, ты давно хотел посмотреть, где я работаю. Так вот, доедим и поедем в порт. Ты доволен?

– Джек, я дважды приходил к своим ребятам из фирмы, где раньше работал. Помнишь «Громби и сын»? – Стоило мне услышать это название, как я уже знал, что он мне сейчас скажет. – Туда постоянно приезжают твои люди за товаром… Так что я знаю, кто ты и чем занимаешься.

Я вертел в руке пончик, с волнением ожидая и боясь того, что он может мне сказать, и должен был признать, что это чувство было для меня иным, чем ощущение страха перед опасностью, который я мог держать на коротком поводке.

– И что? – я сам не узнал свой голос, звенящий от напряжения.

– Хочу тебе сказать только одно: чем бы ты ни занимался и чтобы про тебя ни говорили, я всегда буду к тебе относиться как к старшему брату.

– Гм. Спасибо, – больше я сказать ничего не смог из-за комка в горле, непонятно откуда взявшегося. Может быть, из-за беспричинной радости, охватившей меня?

– Поэтому мне кажется, что ты просто так не оставишь историю с моим наследством, но при этом все же хочу попросить тебя: давай, оставим все как есть. Не будем ничего раскапывать. Хорошо, Джек?