Текст книги "Серый лютый. Киноповесть"

Коля Малинский давно растворился в городах и весях необъятной России, и Серега вынужден был бродить по ночам в одиночку. Вот уже далеко за полночь. Из какого-то одиноко освещенного окна доносится давняя полузабытая песня.

Когда я не в мочь пересилить беду,

Когда наступает отчаянье,

Я в синий троллейбус сажусь на ходу,

Последний, случайный…

Сергей удаляется от песни и выходит на трамвайную остановку. Подходит трамвай. Сергей входит в вагон. Вагон пуст. Одинокая кондукторша дремлет на своем сидении. Сергей уже собирается выйти на очередной остановке, но тут в вагон вваливается ватага молодых бритоголовых подвыпивших парней. Шум, гвалт, мат. Девушка просыпается в ужасе. Кто-то из парней закурил. Но, очевидно, долг проводницы пересиливает страх.

– У нас не курят.

Остальные, как по сигналу закуривают.

– Вы что, не слышите? – В отчаянье почти кричит девушка. – У нас не курят!

– Заткнись, чувырла! – Откликается один из круто и бритоголовых.

У Сергея вмиг улетучивается все его лирическое настроение. Его вытесняет грубая материальная ненависть. Вот оно, оматериализованное тупое и бессмысленное зло.

– Вы что, господа, русского языка не понимаете? Вам же было сказано, что здесь не курят.

– А ты кто такой? – Вмиг отреагировал быкоподобный молодой субъект. – Тоже мне русский нашелся. Сначала в зеркало посмотри на свою морду. – И пытается ткнуть сигаретой в лицо Сергею.

Сергей бьет его так, что тот кубарем летит через весь вагон на переднюю площадку. И завязывается драка, жуткая и беспощадная. В это время трамвай подъезжает к остановке, раскрываются двери и в них влетает Олег Смелый. И крутые парни, роняя на ходу сопли и кровь, вылетают в раскрытую дверь трамвая. Дверь закрывается, и трамвай идет дальше. Сергей и Олег вздыхают с облегчением, как после тяжелой работы и закуривают сигареты. Девушка-кондуктор аж рот раскрывает от удивления. Они смотрят на девушку и безудержно хохочут, гася сигареты. Сергей извиняется, как будто кается в серьезных грехах.

– Прости, милая. Мы в пылу боя забыли, где мы находимся. Смешно, не правда ли?

Тут и она начинает хохотать, и все безудержно хохочут под стук трамвайных колес. И тут Сергей вдруг с удивлением смотрит на Олега.

– А как ты здесь оказался?

– Так ведь тебя, как малое дитя, нельзя отпускать одного.

– Ты, значит, следишь за мной.

– А что делать? Приходится. Ты, как тот поросёнок, всегда находишь свою лужу.

– Так ведь не сел же.

– А мог бы, если бы вовремя помощь не подоспела.

– Мог бы. Слишком много счастья в короткий промежуток времени.

– А так они долго будут зубы собирать на асфальте.

И снова хохочут. Смеется и молодая кондукторша, милая, добрая, чуть усталая.

– А вы парни веселые.

– Да уж, как пить дать.

– А едете, между прочим, без билета.

– Прости, милая. – Сергей кладет ей в руку тысячную купюру.

– Но ведь это очень много. У меня и сдачи не наберется столько.– В это время вагон останавливается. Двери раскрываются.

– Ты нас обилеть, а сдачу отдашь как-нибудь в другой раз. – Сергей бросается к выходу. – Удачи тебе, милая.

Сергей и Олег выскакивают из вагона и садятся в подъехавшую машину. Сергей снова оказывается в привычной деловой обстановке. Праздник кончился.

– Ну, как там продвигается расследование ДТП? Куда ведут следы? Вышли на что-нибудь реальное?

– Вышли. Любопытная определяется картина. Завтра доложу. Утро вечера мудренее…

ЧАСТЬ II

Глава VIII. БЕГСТВО ИЗ ДЕТСТВА

Утро действительно оказалось вечера мудренее. Начинается разбор полетов. Сергея интересует каждая мелочь.

– Ну, следопыт, как дела? – Сергей улыбается Смелому, жестом приглашая садиться.

– Следы привели к охранному предприятию «Кентавр». – Олег передает СД-диск Сергею. – Здесь – вся информация о нём. Общество с весьма ограниченной ответственностью. Глава фирмы – некий Николай Кузьмич Алексеев. Как правило, такие фирмы возглавляют бывшие сотрудники МВД. Но Алексеевых – пруд пруди, как среди бывших, так и нынешних сотрудников. Это все равно, что искать иголку в стоге сена.

Сергей внимательно рассматривает диск.

– Да Бог с ним. Инициатива слежки, скорей всего, исходит не от него. Он исполнитель. Необходимо выяснить, кого обслуживает это общество с весьма ограниченной ответственностью. Олег кивает на диск

– Уже выяснил. Клиентура у него весьма обширная и разнообразна. Но среди них я обнаружил твоего Хрякина и моего Рубана.

– Любопытная связка. Наконец-то у Хрякина обнаружились хоть какие-то связи…

– Которые, кстати, могут быть вполне случайными. Вполне возможно. Но то, что здесь оказались хорошо известные нам люди. Рубан… Ба-а-льшой человек: банкир, депутат, меценат, покровитель всех униженных и оскорбленных. Это ты на нём подорвался?

Олег иронически улыбается.

– Да.

– Как ты вышел на него?

– Совершенно случайно. К нам обратился насмерть перепуганный финансист и предприниматель, так скажем, средней руки. Какие-то неизвестные ему конкуренты потребовали от него за бесценок уступить им его дело, иначе пригрозили его тело «закатать» в асфальт. Мы устроили слежку. На очередной его встрече с этими людьми, при их попытке его увезти, его уже запихивали в машину, дело закончилось перестрелкой. К счастью его тела это не коснулось. А вот нашего сотрудника они ранили. Пришлось применить оружие.

– На поражение.

– Нет. Они нам нужны были живые. Тяжело раненного главаря я посадил в свою машину. Я ему прямо сказал, что если он сейчас же не назовет имя заказчика, он истечет кровью, пока я буду везти его в больницу. Ему деваться было некуда, и он назвал фамилию известного банкира и филантропа Романа Родионовича Рубана. Я поднял досье на него. Грязный тип. Прямых улик не было, но странным образом исчезали конкуренты с его пути… Его уже однажды привлекали к суду и мои предшественники. Но дело развалилось. А вместе с делом развалилась и команда следователей. Тем не менее, я пошел по следу. Но и меня постигла та же участь. Отстранили от работы, обвинив в превышении должностных полномочий. В этот раз дело даже не дошло до суда. Боевиков освободили из-под стражи, квалифицировав все происшедшее, как бытовую потасовку. Финансист забрал свое заявление и согласился с решением следствия. Вскоре он продал свое дело и исчез с горизонта. А мне намекнули подать заявление об уходе по собственному желанию.

– Забавная птичка. Но мы с ним, хоть и в равных весовых категориях, но в разных версиях. Не вижу, где бы наши пути-дороги могли пересечься. Скорей всего, следы ведут к Хрякину. С этим все ясно. Займись-ка все-таки Алексеевым. Хорошо бы получить хоть какую-то информацию об этом ангеле-хранителе, стоящем на страже священной частной собственности. А Хрякина предоставь мне… Сергей молча похлопывает по диску….

ХАБАРОВСК – МОСКВА

В тот день в хабаровском аэропорту творилось что-то невообразимое. Ольга совершенно потерялась в этом бушующем пассажирском море. Сквозь толпу пробирается Аристарх, размахивая билетами.

– Вот, деточка, за тройную цену еле-еле выцарапал два билета. Да здравствует коррупция. Что бы мы делали без нее, родимой. Увы, в эконом-классе, в самом хвосте.

– Какая разница. – Ольга берет билеты, небрежно рассматривает и возвращает Аристарху. – Главное, что летим.

– Ну всё. – Аристарх подхватывает их немудреный багаж. – На регистрацию и вперёд.

А в Москве, в гостиной на столе перед Сергеем Волковым – его своеобразный пасьянс. Рядом с пригласительным билетом на концерт фотография Ольги на фоне деревенского храма и заката. Заканчивается пасьянс фотографией Хрякина. Через всю фотографию корявым почерком химическим карандашом выведено «хрякинъ». Почему-то с маленькой буквы и с твердым знаком. Сергей снимает это фото и под ним – последние фотографии родителей…

…Это случилось в самом начале 90-х годов прошлого века. Перед Сергеем, как в черно-белой хронике возникает то смутное серое время, время его отрочества: первые частные магазины, железнодорожные станции, забитые челночниками, вещевые рынки, комерческие банки, первые новые дома. Их квартира в новом доме. Металлическая дверь.. На ней бронзовая табличка «№21». Из лифта выходит подросток. Это наследник одного из первых московских банкиров Сергей Рогов, подросток, лет 13 – 14. Сергей открывает своим ключом дверь. В гостиной накрыт праздничный стол. За столом отец, Николай Сергеевич Рогов и мать, Нина Петровна. Отец первый замечает сына.

– А вот и виновник торжества. Мы тебя уже заждались. Ты чего это так поздно?

– Задержался на тренировке.

– Ну давай, мой руки и садись за стол.

Сергей уходит. Отец разливает шампанское.

– Может не нужно? – робко возражает Нина Петровна.

– Да ладно, один бокальчик не повредит. Смотри, какой большой парень вымахал.

Возвращается Сергей садится за стол. Отец ставит перед ним бокал с шампанским.

– В воскресенье, само собой, накроем стол для друзей. А сегодня отметим в узком семейном кругу. – Поднимает бокал. – Ну, Сергей, с днём рождения! Мы с мамой желаем тебе здоровья, успехов в учёбе, в спорте и вообще, всего, чего ты сам себе желаешь.

Выпивают, закусывают. Отец выходит из-за стола, берёт с полки коробку и вытаскивает из неё фотоаппарат.

– А вот тебе наш подарок ко дню рождения. Насколько мне известно, ты о нём давно мечтал.

– Вот это да! – Сергей берет фотоаппарат, рассматривает его. – Маде ин Джапан. Классная вещь.

– Можешь сделать первый снимок. – Предлагает отец.

– А он заряжен?

– Заряжен.

– Тогда садитесь рядом.

Сергей усаживает отца и мать рядом во главе стола. Снимает. И тут он замечает, что у отца какое-то странное тревожное напряжение в глазах. Отец поднимает бокал.

– Ну, вот, теперь этот подарок полагается обмыть, чтобы он служил тебе долго и верно. Разливайте сок, а я себе налью водочки.

Видно, и Нина Петровна замечает это состояние мужа.

– Что-то ты, отец, в последнее время очень устало выглядишь. Весь издерганный какой-то. Неприятности на работе?

– На работе, мать, всегда больше неприятностей, чем приятностей.

– Тебе бы хоть чуть-чуть отдохнуть.

– Вот придет лето, и поедем дней на 10 на Кипр. Вот там, Серега, наснимаешь на всю катушку. Как у тебя дела в школе?

– Нормально.

– А в спорте?

– Нормально.

– Ну что ты пристал к сыну? Дай ему поесть нормально. Да и на себя посмотри. Ты бы, отец, не надрывался так. Всех денег не заработаешь. Нам ведь много не надо.

– Человеку, мать, много надо. Ничего ты не понимаешь в бизнесе. Это такая штука, которую всегда надо развивать. А если остановился, тут тебя и обгонят и добьют конкуренты, и бизнес захиреет. Это как бег на стометровку. Кто быстрее, тот и в дамках. Или как в боксе. Что с тобой, Серега, может случиться, если ты остановишься во время боя?

– Можно схлопотать и нокаут.

– Слыхала? Вот видишь, мать, могут отправить и в нокаут. Нельзя останавливаться. И вечный бой, покой нам только снится.

Раздается резкий звонок. Отец морщится, как от зубной боли.

– Ну вот. Что называется, не ждали. Кто там?

– Милиция, открывайте.

– Что вам надо?

– Здесь вопросы задаем мы. Открывайте.

– Сейчас. Я только оденусь.

Николай Сергеевич Рогов быстро отодвигает диван. Открывает потайную дверь. Берет за руку сына, отдает ему барсетку.

– Посиди пока там, на всякий случай. И береги барсетку, как зеницу ока. – Заталкивает сына в потайное помещение и закрывает за ним дверь. Внутри темно. Только полоска света проникает через щель. Сергей слышит, как отец придвигает диван. Слышен голос отца.

– Мать, тебе здесь делать нечего. Иди в спальню и не высовывайся. Иди, иди!

И снова резкий звонок.

– Открывай, твою так. Чего телешься?

Звук открываемой двери, топот ног, грохот выстрелов.

Вопль. Ах, ты б…ь, попал всё– таки!

Вопль матери. Убили! Коля, Коленька! Убили!

Еще выстрел. Голоса.

– Сильно он тебя?

– Да так…

– Идти-то можешь?

– Могу.

– Тогда смываемся. Скоро здесь менты будут.

Слышен звук закрываемой двери. Сергей отодвигает дверцу вместе с диваном. Перед ним жуткая картина. В луже крови на полу отец с ружьем в руках и рядом – мать. Всё, как в кошмарном сне. Он пытается броситься к ним на помощь, но не может ноги оторвать от пола. Он долго преодолевает пространство до телефона, с трудом снимает отяжелевшую трубку, набирает 02, но не может произнести ни слова. Он с ужасом ощущает, что забыл все слова. Какой-то жуткий холод поднимается от ног по всему телу, и лишь голова горит, и от нее жар, и все тело бросает то в жар, то в холод. От этого жуткого озноба зубы непроизвольно начинают стучать, выбивают какую-то жуткую дробь. Он ничего не может с ними сделать. Одежда стала влажной и прилипает к телу. Ему кажется, что она пропитана кровью. Он лихорадочно раздевается догола, переодевается в сухую одежду. Но это не помогает. Во рту – терпкий, удушающий вкус крови. Сергей хватает барсетку, как якорь спасения и выскакивает на улицу. Становится чуть легче. Тело остывает в ночной прохладе. Но зубы продолжают стучать, и жажда. Во рту все пересохло. Навстречу попадаются автоматы с водой, но все, как запретный плод: нет стаканов и нет мелочи. Наконец попадается автомат со стаканом, но нет мелочи. И тогда Сергей от отчаяния и бессилия бьет в ярости кулаком со всей силы по корпусу автомата, и в стакан ринулась струя газированной воды. Сергей двумя руками хватает стакан с драгоценной влагой и жадно двумя глотками осушает его. Затем снова бьёт кулаком по корпусу автомата, и снова стакан наполняется спасительной влагой. Становится чуть легче. Сергей опускается на землю у неожиданно возникшего источника с живой водой и впадает в какое-то забытье. Через некоторое время просыпается от жажды и удовлетворяет её тем же способом. Между автоматом и человеком устанавливается некая надежная связь в этом ненадежном, нереальном знобящем мире. Так проходит ночь от спасительного глотка к глотку. В последний раз он просыпается от того, что его кто-то трясет за плечо. Над ним склонился какой-то мужик.

– Эй, приятель, вставай, а то менты подберут.

Он нехотя встает и с большим трудом отрывается от живительного родника газировки. Уже рассвело. Мимо мелькают тени прохожих, витрины магазинов, кафе. И тут до него доходит, что можно зайти в кафе. Заходит в кафе. Кто-то уже завтракает. Сергей садится за столик у входа. К нему подходит молоденькая официантка.

– Тебе чего?

– Чашку чая и бутылочку минералки, только холодной.

Официантка как-то странно смотрит на него и убегает. До него доносится ее голос.

– Надо же, совсем зеленый, а уже с перепою.

Сергей вдруг вспоминает, что деньги остались в сброшенном дома костюме и начинает лихорадочно рыться в невесть откуда взявшейся барсетке. Натыкается на деньги и конверт. Вытаскивает конверт, вскрывает. Извлекает из конверта лист бумаги. Голос отца.

– Серега, если что случится, срочно, срочно покидайте с матерью Москву и улетайте к бабушке в Красноярск. И никому ни слова, ни-ко-му! К счастью, о твоей бабке по матери никто не знает. В тамошнем отделении сбербанка открыт счет на её имя. Когда будешь получать паспорт, бери фамилию матери. Волковых в стране хоть пруд пруди. Вот ты среди них и затеряешься. Найди в визитнице визитку Хрякина и отошли ее заказным письмом без обратного адреса в уголовный розыск полковнику Вампирову. Он мужик вроде неплохой, но сам с ним не встречайся. Береженого Бог бережет. Сейчас такое время, что и не знаешь кому и верить. Будь осторожен. Береги себя, маму и бабушку. Будь мужчиной. Ты теперь за всё в ответе…

Подошла официантка. Молча поставила на стол чашку с чаем и бутылку с минеральной водой. Сергей взял чашку в обе руки, глотнул горячего обжигающего чаю и почувствовал, как благодатное тепло разливается по всему телу. Кажется отпустило. Зубы перестали отбивать дробь по чашке. С каждым глотком он словно возвращался к жизни. Чашка опустела. Он поставил её на стол, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Какие-то странные картины стали возникать перед ним. Какая-то угрюмая незнакомая улица. Офис. Но не отцовский. Незнакомый. Массивный стол. На столе газета с фотографией с места преступления. Перед столом два парня лет 23-24-х. Перед ними – хозяин кабинета. Где-то он его видел. Но никак не мог вспомнить где.

– Ну, докладывайте.

– А что докладывать? – Говорит один из парней. – Дело сделано.

– А чего так грязно сработано?

– Дак, кто ж знал, что у него ружье? – Подает голос второй. – Надо было предупреждать.

– А где щенок?

– А щенка там не было.

– Мы как договаривались? Всех со щенком. Вот когда разберётесь со щенком, тогда и рассчитаемся.

– Я не могу. – Второй демонстрирует невидимому хозяину кабинета перевязанную руку.– Мне надо отлежаться.

– Это ваши проблемы. Значит, пусть напарник разбирается. Понятно?

– Понятно. – Отзывается первый. – Как только стемнеет, так сразу…

Сергей проснулся от того, что кто-то его тряс за плечо. Над ним склонилась официантка..

– Просыпайся. Ты, мальчик, лучше иди домой. Не дай Бог, менты заглянут, заметут.

Сергей начинает лихорадочно рыться в барсетке. Официантка машет рукой.

– Ладно. Иди. Потом расплатишься.

Сергей выходит из кафе. Знакомая улица. Где-то здесь охотничий магазин, где отец покупал патроны перед поездкой на охоту. Нет, не этот. Это магазин модной одежды. Сергей смотрит в витрину и не узнает себя. Где-то умудрился голову обсыпать серым песком. Он пытается стряхнуть этот серый песок. Не стряхивается. Волосы напрочь покрылись серой пылью. Ну и хрен с ней. И Сергей пошел дальше. Магазин радиотехники.

Сергей понял, что он должен в него зайти.

– Мне нужен хороший диктофон.

Молодой продавец выкладывает перед ним новейшие образцы.

– Молодой журналист?

– Да.

– Вот могу предложить последнюю модель. Направленный микрофон, чувствительный. Чисто записывает звук с расстояния 50 метров.

– Хорошо. Это то, что мне надо.

Сергей берет чек, оплачивает в кассе, забирает покупку и выходит. Садится в автобус. Выходит у охотничьего магазина. Заходит. Рассматривает всевозможные экспонаты убийства. Обращается к продавцу.

– Есть у вас капканы на волка? Отец собирается на охоту. Просил купить.

– Есть хорошие капканы. – Протягивает ему коробку с картинкой. – Здесь внутри довольно подробная инструкция, как им пользоваться.

– Мне два.

Сергей оплачивает чек и забирает покупку. Возвращается домой уже в сумерки. Это уже не тот человек, который в полночь покинул дом. В нём проснулся зверь. Он осторожно обходит дом со всех сторон. Приглядывается. Принюхивается. Это враждебная территория. Осторожно проскальзывает в подъезд, проникает в лифт. Выходит на верхнем этаже. Некоторое время наблюдает за дверью своей бывшей квартиры. Спускается на этаж. Дверь закрыта и опечатана. Значит, кто-то из соседей вызывал милицию. Сергей вспоминает, что, кажется, во время бегства забыл захлопнуть дверь. Лихорадочно роется в рюкзачке в поисках ключей. Находит их в барсетке. Отец и это предусмотрел. Сергей срывает печать. Открывает дверь. Закрывает ее изнутри. В гостиной всё на месте. Только кровавые пятна на полу напоминают о кровавой драме. Сергей старается на них не смотреть. Проходит на кухню. Странное впечатление. Он как будто наблюдает за собой со стороны. Вот он видит, как Сергей проверяет работу диктофона. Затем вытаскивает капканы и принимается за изучение инструкции. Вытаскивает довольно массивную цепь, крепит ее за ребро батареи отопления, другим концом присоединяет к капкану в прихожей, натягивает тонкую металлическую струну перед входной дверью в гостиную. Сергей действует спокойно, хладнокровно, как некий механизм. Такую же операцию проделывает в гостиной после входной двери. Сергей весь в работе. Вечереет. Он, тот, другой видит, как Сергей зажигает свет, бросает в рюкзак документы, семейные фотографии, кое-какую одежду. Ждет. Становится совсем темно. Слышно, как останавливается лифт. Приближаются шаги. Сергей отключает тумблер в щитке. Обесточивает квартиру. Проскальзывает на кухню. Слышен поворот ключа в дверном замке. Приоткрывается дверь. Входит некая тень, за ней – вторая. Плотно прикрывают дверь, кто-то шарит в темноте, очевидно, в поисках выключателя. Свет не горит. Они продвигаются внутрь, вдруг вопль: «ой, е… …ь!», и тело с грохотом обрушивается на пол. Второй по инерции бежит вперед, распахивает дверь в гостиную. И там раздается второй вопль. Сергей в темноте закрывает смежную дверь. Включает маленький пальчиковый фонарик. Замечает пистолет. Он, очевидно, вылетел из руки киллера. Очень кстати. Сергей берет пистолет, подходит к незадачливому налетчику, и здесь раздвоение заканчивается. Нет взгляда со стороны, есть взгляд в сторону киллера.

– Ну вот мы и встретились, дерьмо собачье.

Глаза у киллера белые от ужаса.

– Не убивай меня, ради Бога не убивай. Пожалей, я все скажу!

– Надо же, Бога вспомнил. А ты моих родителей пожалел? Давай выкладывай. Кто заказал?

– Хрякин.

– Кто такой?

– Не знаю.

– За сколько?

– По десять тысяч за взрослых и пять за пацана.

– Чего так дешево?

– Такие расценки.

– Где?

– На рынке.

– Так у вас значит, и рынок есть?

– Есть.

– А там второй?

– Второй.

– А сам-то, падаль, кто будешь?

– Ершов.

– Имя, отчество.

– Валерий Васильевич.

– Не врёшь?

– Не, не! Я всё сказал, чистую правду, как на духу. Ради Бога, не убивай меня!

– Не заслуживаешь, ты жизни, гад! Да только руки не хочу марать о такую падаль.

Подходит к столу. Проверяет, как записалось, и выключает диктофон. Берет подаренный отцом фотоаппарат. Снимает одного киллера, затем второго. Набирает номер телефона.

– Милиция? Здесь по улице Усиевича 13 воры забрались в 21-ю квартиру. Этаж? Четвертый. Подъезд? Первый. Кто звонит? Сосед.

– Кладет трубку. – Так я тебе и сказал. Ну, ты, червь навозный, дождёшься ментов, твое счастье. А – нет, Хрякин тебя не пожалеет.

Сергей покидает квартиру. Поднимается на последний этаж. Открывает дверь на чердак. Слышит, как открывается дверь в их квартиру. Сергей скрывается на чердаке. Дальше вспоминается уличный таксофон. К нему подходит Сергей, набирает номер телефона.

– Могу я поговорить с полковником Вампировым? Кто спрашивает?

– Сергей Рогов.

– Это вы?.

– Да. Отец просил меня Вам позвонить и передать одну визитку убийцы отца… Хорошо… Нет. Завтра. Я буду ждать Вас у входа в ночной клуб «ОРЛАНДО» в восемь вечера.

Ночной клуб «Орландо». Сергей взбирается по водосточной трубе на козырёк, прячется за вывеской. Проделывает небольшое отверстие в букве «о», вставляет туда объектив фотоаппарата, укрепляет на кромке вывески петличку микрофона. Темнеет, но вход в ночной клуб вполне сносно освещен. Подкатывает лимузин. Из него выходят два господина в штатском. Один из них смотрит на часы.

– Что-то не видно, чтобы тебя здесь ждали?

– Ты бы помолчал, Хрякин. Не торопись делать поспешные выводы.

– Так вот он, убийца. – Сергей всё свое внимание сосредоточил на нём. Вспоминает, что видел его с отцом и в том странном сне. Снимает его. Несколько кадров. Потом решил, что и Вампирова не мешает запечатлеть для истории. Хрякин и Вампиров прохаживаются у входа. Как только они попадают в свет фонаря, Сергей снимает их вместе и в отдельности. Вампиров снова смотрит на часы. Обращается к Хрякину.

– Постой здесь, а я зайду в зал. Может, он там.

Сергей снова снимает Хрякина. Хрякин нервно барабанит по крылу лимузина. Выходит из клуба Вампиров, закуривает, молчит. Хрякин не выдерживает.

– Ну что товарищ Вампиров, и где твой щенок недобитый?

– Он скорее твой, чем мой. Это твои ротозеи его упустили. Я ж тебе предлагал настоящих профи. Дорого. Вечно вы экономите и спотыкаетесь на арбузных корках. Ладно. Никуда он не денется. Я установил наблюдение за домом. Так что, иди, дорогой товарищ, и спи спокойно.

– Тебе хорошо. У тебя, как всегда, хата с краю.

– Ты меня лучше не раздражай, го-луб-чик Х-ря-кин!

– Ну, ладно, ладно. И слова нельзя сказать.

– Поехали. Нечего трепаться. Болтун – находка для шпионов.

Вампиров смотрит внимательно по сторонам. Глаза в объективе настороженные, злые. Оба садятся в машину и уезжают.