Текст книги "Серый лютый. Киноповесть"

Глава III. НОЧНОЕ ЗНАКОМСТВО

Аэровокзал в Токио непривычно многолюден и словно наэлектризован. Но Ольга не замечает этой толчеи. Она целиком погружена в расписание авиарейсов. От этого занятия её отвлекает лишь появление Аристарха.

– Ну что?

Аристарх вытаскивает пакет с ароматизированной салфеткой, с треском разрывает его, так что Ольга вздрагивает, и молча вытирает лицо и шею.

– Нам с Вами, деточка, крупно повезло или не повезло.

– Это как понимать?

– Только поймите меня правильно. Аэропорт закрыт по случаю неблагоприятной погоды. Наш борт последний, которому разрешили приземлиться.

– И что делать?

– Ехать в гостиницу и ждать у моря погоды.

– Нет. Какая еще есть возможность выбраться отсюда?

– Ну-у-у. Разве что ехать в Осаку. Там есть паром до Владивостока.

– Едем в Осаку.

– После такого перелета? Посмотрите на себя. Деточка, на Вас лица нет. Давайте хоть переночуем в гостинице. Утро вечера мудренее.

– Нет. Едем в Осаку.

– Ну что ж. В Осаку, так в Осаку.

ТОКИО – ОСАКА

Первое, что бросилось в глаза в поезде – броский, кричащий заголовок на первой полосе свежего номера газеты «Джапан таймс», лежащей на столике перед ней: «На Японию надвигается тайфун». Ольга набирает номер телефона. Звучит ответ: «Номер абонента заблокирован. Попробуйте позвонить позже. Абонент не отвечает…».

– Абонент не отвечает, – повторяет Ольга, как заклинание. Аристарх смотрит на нее и ничего не понимает.

– Вы что-то сказали, деточка?

– Я?.. Нет, ничего…

– Может быть, чашечку кофе?

– Нет. Попробую заснуть… – Закрывает глаза. Из темноты выплывает лицо Сергея. И чья-то рука держит его руку с пистолетом у виска. Вспышка. Ольга вздрагивает и открывает глаза. Обращается к Аристарху: – Возьмите виски с содовой.

– Может быть, что-нибудь из еды?

– Нет.

Мимо мелькают японские пейзажи под низким, хмурым японским небом. А на другом конце земли, в Москве Сергей Волков кладёт на стол снимок Ольги. Вытаскивает из сундучка фотографию мужчины средних лет с пистолетом в руке. Снимок сделан, судя по всему, во время пристрелки пистолета в тире. Внизу подпись: «Олег Смелый. Начальник службы безопасности». Сергей укладывает этот снимок рядом с фотографией Ольги.

Тот день выдался на удивление удачным. Хорошие новости с фондовой биржи. Серия удачных деловых переговоров, и в течение дня – сплошной зелёный свет, ни одной «пробки». И уже за полночь в хорошем расположении духа Сергей возвращался домой. Он любит в это время ездить по городу. Спокойно шуршат шины по мостовой, за окном тихая, умиротворенная, добрая Москва. По радио звучит песня:

Надежда – мой компас земной,

А удача – награда за смелость…

Но какие-то посторонние звуки вторгаются в песню. Сергей выключает приемник, гасит фары и медленно, почти бесшумно проезжает несколько метров, и справа, в переулке, освещённом лишь светом одинокого фонаря – драка: один парень отчаянно отражает атаку пятерых или шестерых ночных стервятников. Сергей останавливает машину, закрывает и направляется к месту происшествия.

– Нехорошо, господа, нехорошо. Чего ж это вы, семеро на одного?

Один из нападающих поворачивает к Сергею удивленную морду.

– Тебе, что, жизнь надоела. А ну вали отсюда!

Сергей улыбается.

– А ты, оказывается, еще и плохо воспитан.

«Морда» от такой наглости просто ошалела. Он, как остервенелый бык, бросается на Сергея. В руке сверкает лезвие ножа.

– Чего?! Ах, ты, придурок!..

Сергей правой выворачивает руку с ножом, а левой – коротким ударом бьет в подбородок. Тот молча валится на землю, как куль с песком. Сергей бросается в схватку и становится спиной к спине отчаянно дерущегося парня.

– Держись, приятель. Прикрываем друг друга.

Идет отчаянная мясорубка. Вертится мордобойная карусель, ось которой – Сергей и его случайный боевой напарник. Через некоторое время все кончено. Вокруг Сергея и его напарника – шесть тел. Сергей смахивает пот со лба.

– Ну, кажется всё. Встреча закончилась полным нокаутом.

Случайный ночной напарник с удивлением оглядывает поле боя и Сергея.

– Спасибо, друг. Если бы не ты, в нокауте оказался бы я.

– Да уж, как пить дать, и к бабке не ходи, как говорит один мой приятель. С таким кодлом в одиночку не справиться. – Замечает кровь на груди напарника. – Да они тебя всё-таки зацепили.

– Не очень. По касательной. Я успел увернуться. Да-а-а… Ты меня, можно сказать, от смерти спас. Я твой должник, если на тебе, конечно, нет криминала.

– А если есть?

– А если есть, извини. – Вытаскивает мобильник, набирает номер. – Дежурный, капитан Смелый, высылай наряд. Николо-Спасский переулок, и машину на шестерых.

Сергей улыбается.

– Чего лыбишься?

– Первый раз вижу, чтобы фамилия соответствовала действительности.

– А твоя фамилия?

– У меня – простая. Волков.

– Так ведь и у тебя соответствует действительности. Ты, как одинокий волк, пришел, увидел, растерзал. Слушай, ты не торопишься?

– А что?

– Может поможешь в качестве понятого?

– Нет. Я с ментами дело не имею.

– Не любишь ментов.

– Не люблю.

– А мне почему помог?

В это время один из поверженных приходит в себя и медленно поднимается с ножом в руке. Сергей подходит к нему и резко бьет ногой в подбородок, и тот падает навзничь, и нож выскакивает из руки и отлетает в сторону.

– А это зверьё я еще больше не люблю.

– Да уж вижу, что не любишь. Ментов, конечно, есть за что любить и не любить. Менты, они ведь тоже разные. Видно, тебе здорово когда-то не повезло с ментами.

– Это уж, как пить дать, не повезло.

– Ладно. Вот тебе моя визитка. Такие я даю только очень близким друзьям. И, если ты порядочный человек, и тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, можешь на меня рассчитывать.

– А если непорядочный?

– Тогда, извини. Но я думаю, ты стоящий человек. Я редко ошибаюсь в людях. Дерьмо не стало бы смертельно рисковать жизнью ради случайного человека.

– А почему ты не спрашиваешь моей визитки?

– Когда захочешь, сам дашь. Думаешь, я без понятия, могу только кулаками махать? Видно, тебе здорово не повезло с ментами, раз не доверяешь. И вообще, звони просто так. Вдруг захочется пообщаться с хорошим человеком.

– А ты хороший?

– А ты разве не видишь?

Сергей невольно улыбается такой простодушно уверенной самооценке.

– Вижу. Даст Бог, может быть и свидимся.

– Ежели что, ты свистни – себя не заставлю я ждать.

Слышен звук милицейской сирены. Олег как-то странно поморщился. Смелый капитан это заметил.

– Ну, будь здоров, дружище. Удачи тебе.

– И тебе.

Пожимают руки друг другу, и Сергей растворяется в темноте…

Сергей вытаскивает из сундучка визитную карточку, внимательно рассматривает, как будто видит впервые: «МВД. Олег Иванович Смелый. Оперативный работник».

Вот так же он её изучал перед тем, как собрался позвонить.. Голос Смелого, грубоватый, с хрипотцой он сразу узнал.

— Слушаю.

– Олег Иванович?

– Да. С кем имею честь?

– Сергей Николаевич Волков.

– О-о-о! Сколько лет, сколько зим. А я-то думал: «С глаз долой, и с сердца вон».

– Плохо ты обо мне думал.

– Извини.

– Может быть встретимся, выпьем по рюмочке.

– Что-нибудь случилось?

– Нет. Просто хочется поговорить с хорошим человеком.

– Это можно. Почему бы нет.

– Мы как-то с тобой сразу перешли на «ты», а вот на брудершафт не выпили.

– Действительно. Есть такой прокол. Нужно его ликвидировать.

– Да уж, как пить дать. Ты, как я понимаю, на Петровке. Там недалеко на Неглинке есть уютный подвальчик.

– Есть такой.

– Ты когда заканчиваешь?

– У меня ненормированный рабочий день.

– Да, действительно. А сегодня?

– Думаю, часов в семь буду свободен.

– В самый раз. Значит, договорились. Сегодня в семь.

Сергей укладывает визитную карточку Смелого под фотографией Ольги……

Осака неприветливо встречает Ольгу и Аристарха. Колючий дождь, пронизывающий до костей ветер и волны, на которые страшно смотреть. Длинная очередь на паром. Аристарх совсем сник.

– Деточка, только поймите меня правильно, может быть, откажемся от этой сумасбродной идеи? Дождёмся лётной погоды. Посмотрите, какое море. Эта переправа не для слабонервных. Вам-то уж точно несладко придется.

– А Вам?

– Мне то что? Я человек подневольный.

– Ну так, оставайтесь. Ага… Сумасшедшая женщина.– «Что же Вас гонит? Судьбы ли лишение, зависть ли тайная, злоба открытая, или на вас тяготит преступление, или друзей клевета ядовитая?»

– Всё вместе. И не ссылайтесь на Лермонтова. Он вам всё равно не поможет.

Тогда вперёд! Без страха и упрёка.

– Идут на паром.

ОСАКА – ВЛАДИВОСТОК

Последний сигнал, и паром медленно отчаливает от берега. Волны с грохотом разбиваются о волнорез и брызги закрывают горизонт. Огромный паром в открытом море кажется щепкой во власти разыгравшейся стихии. Каюта на пароме качается, словно взбесившиеся качели. Ольга пластом лежит на койке. Аристарх держится за бутылку водки, как за спасательный круг.

– Хвалёные таблетки, как я вижу, не помогают. Попробуйте вот это. – Протягивает ей рюмку водки.– Хлебните. Это средство получше любых таблеток. – Ольга, не открывая глаз, отрицательно качает головой. – Что ж за бес в Вас вселился? Ради чего такие муки смертные?

– О Господи, Аристарх. Не причитайте. Мне и без Вас тошно… А вас, как я вижу, и качка не берет.

– Деточка, морскую болезнь вызывают у меня люди, а не море. Но, боюсь, наука еще не нашла лекарства от этого недуга.

– Вы так считаете?

– Нет, не я. Так считал Альберт Эйнштейн. И я с ним вполне согласен.

– Вы его тоже куда-то сопровождали?

– А может быть он меня. Ведь все в мире относительно, не так ли, деточка?..

А волны словно сорвались с цепи и набрасываются на паром со всех сторон…

Сергей в гостиной передвигает визитную карточку Олега Смелого из-под фотографии Ольги под фотографию Смелого.

Они встретились в небольшом уютном ресторанчике. Полупустой зал. Звучит легкая неназойливая музыка, дающая возможность собеседникам поговорить, и в то же время отгораживающая их разговор от остального зала. В общем, удобное место для конфиденциальных разговоров. За столиком в углу Сергей и Олег. Сергей разливает водку по рюмкам

– Ну, да Бог с нами и чёрт с ними!

Выпивают и закусывают хрустящими огурчиками.

– Между первой и второй перерывчик небольшой. – На этот раз Олег подхватывает эстафету и разливает водку по рюмкам.– Будем! – Чокаются, выпивают и закусывают. – Чего это ты сегодня такой агрессивный?

– А ты меня видел другим?

– Да, вроде, нет. – Улыбается Олег. – Так ты всегда такой?

– Иногда.

Я слыхал, у тебя неприятности по службе.

– Ну ты даешь! – Олег аж поперхнулся огурцом. – Кто из нас мент, ты или я?

– Ты. Но раз ты мне дал свою визитку, которую ты даешь только своим близким друзьям, я должен был поинтересоваться, кто мой друг.

– Ну и как?

– Да, вроде бы стоящий мужик. Только идеалист. За что и пострадал. Это рано или поздно должно было случиться.

– Почему?

– Ты сколько лет проработал в ментовке?

– Семь.

– И до сих пор ничего не понял?

– Что я должен был понять?

– Что мы все равны перед законом. Но некоторые – ровнее. А есть ещё более ровные – н е п р и к а с а е м ы е. Вот на такого ты и нарвался.

– А мне до лампочки, прикасаемые или неприкасаемые.

– У Ежи Леца есть хороший афоризм: «Не пытайся пробить головой стену. Можешь оказаться в соседней камере». Тебя сейчас вышвырнут из системы, которой ты служил верой и правдой…

– Ты пришел мне это сказать?

– Нет. Я пришел предложить тебе работу. – Кладет перед ним свою визитку. Олег внимательно её изучает: «Сергей Николаевич Волков. Президент „РФК“ – Российская финансовая корпорация».

– Ни фига себе! Какие люди! И без охраны. Я-то тебе чем могу быть полезен? Я не финансист.

– Мне финансисты и не нужны.

– А кто же тебе нужен?

– Начальник службы безопасности. У меня слишком большой бизнес. Большие риски.

– Решил второй раз проявить благородство. Я в темную не играю.

– А мне и не нужно, чтобы ты играл в темную. Я для чего тебе визитку дал? Можешь навести справки, везде, где хочешь. У меня честный и прозрачный бизнес.

– Но я-то тебе зачем нужен?

– Ты мне очень нужен. Мне нужен честный, смелый, неподкупный и преданный мне человек.

– Ну ладно, честный, смелый, неподкупный – это понятно. А преданный тебе зачем, если ты не нарушаешь закон?

– Ну ты даешь! Ты что, с Луны свалился? Ты же мент. Ты что, не видишь, в каком мире мы живем? Сколько всякой мерзости вокруг. Ладно. Визитку ты получил. Значит, я тебе доверяю. Ты мне нужен. Один раз я тебе помог. Теперь – твоя очередь. Но, если найдешь в моей кредитной истории хоть одно темное пятно, поступай, как тебе подсказывает твоя на удивление незапятнанная совесть. Ты знаешь, кто ты?

– Кто?

– Динозавр.

– Кто, кто?

– Реликт. Истребленная порода. Я не требую быстрого ответа. Предложение сделано, а ты поступай, как знаешь. И пусть тебя не терзают муки совести. Даже при отрицательном ответе я не перестану тебя меньше уважать.

– Ну вот.– Олег улыбается. – Наконец дошли и до извечно русского: «Ты меня уважаешь?»

Сергей подхватывает эту извечную застольную прибаутку.

– Ты меня уважаешь?

– Уважаю.

Сергей разливает водку по рюмкам.

– Тогда выпьем.

– Выпьем. (Чокаются).

Глава IV. ВЫЗЫВАЮ ОГОНЬ НА СЕБЯ

Этот рабочий день, как обычно, начинается со звонка секретарю.

Как правило, Елена Ивановна сообщает ему о деловых звонках, факсах и прочих делах. На этот раз он даже не интересуется делами.

– Елена Ивановна, на звонки отвечайте, что меня нет. Я уехал по делам. Когда буду неизвестно.

– Но у Вас сегодня очень плотный график.

– По графику и работаем. Для всего остального мира меня нет. Вызовите ко мне начальника службы безопасности.

Через минуту Олег Смелый входит в кабинет.

– Присаживайся. Я должен сообщить тебе пренеприятнейшее известие, дорогой мой вещий Олег.

– К нам едет ревизор.

– Хуже. Вчера я заметил за собой «хвост».

– Но ты же этого хотел?

– Хотел… Ты полагаешь, что всё-таки с этого началось. – Показывает ему пригласительный билет: «Уважаемый Сергей Николаевич! Приглашаем Вас на празднование 5-ой годовщины нашего кадетского корпуса».

– По всей вероятности, да…..

Кадетский корпус – гордость и слабость Сергея Волкова. В его социальных проектах он занимает особое место. И, естественно, он откладывает все дела, отправляется в кадетский корпус и… попадает на урок истории. Учитель истории говорит о первых этапах Великой Отечественной войны. На задней парте молча слушает его Сергей Волков.

– Таковы были первые трагические этапы войны. На следующем уроке мы более подробно остановимся на роли Георгия Константиновича Жукова в этой войне. До конца урока остаётся несколько минут, и я приглашаю сюда к столу Сергея Николаевича Волкова. На прошлых каникулах, благодаря его финансовой помощи мы с вами побывали на местах воинской славы России.

Волков подходит к столу.

– Времени у нас с вами для общения не так уж и много. Я готов ответить на ваши вопросы, если таковые у вас имеются.

Один из кадетов поднимает руку.

– Пожалуйста.

– Кадет Виктор Скобелев. Скажите, а Жуков гений?

Учитель и Волков опешили от такого вопроса, что называется, в лоб. Волков еще не успевает опомниться, как учитель вмешивается в разговор.

– Ну, вы и загнули, господин кадет. Сергей Николаевич Волков не военный историк. Он специалист в другой области.

– Ну почему же? – Вдруг неожиданно парирует Волков. – Человек с такой фамилией имеет право на такой вопрос. Я готов ответить. Я Вам, господин Скобелев, приведу два примера из жизни этого прославленного военачальника, а вы уж сами решайте, гений он или нет.

Жуков, особенно в первые месяцы войны выступал в роли Спасателя, этакого МЧС, министерства по чрезвычайным ситуациям в одном лице. Когда внимательно перечитываешь его разговоры со Сталиным на протяжении, во всяком случае, первых лет войны, рефреном звучит одна и та же фраза: «Катастрофическое положение». Первое катастрофическое положение, которое ликвидировал Жуков, – так называемый Ельнинский выступ, когда танковые армии Гудериана и Гота прорвали оборону на стыке Западного и Резервного фронтов, в августе 1941 года, и рванулись к Москве. Туда срочно бросили Жукова. И случилось невероятное. Первое блестящее и победное контрнаступление. С 30 августа по 5 сентября войска Резервного фронта, которым командовал Жуков, перерезали этот клин в самом узком месте, а дальше с тыла буквально искромсали передовые части противника, погнали немцев на запад и освободили Ельню. Хвалёные гитлеровские полководцы Гудериан и Гот долго не могли опомниться после этого неожиданного разгрома.

А Жукова Сталин уже на следующий день после триумфальной победы срочно вызвал в Кремль. Вот фрагмент их разговора, который Жуков приводит в своих воспоминаниях: «Очень тяжёлое положение сложилось сейчас под Ленинградом, я бы даже сказал, положение катастрофическое» (опять «катастрофическое»), – говорит Сталин и 12 сентября Жуков срочно вылетает в Ленинград. И здесь он совершает чудо. Иначе это назвать нельзя. Командующий группой армий Север фон Лееб собрал более чем шесть дивизий в один мощный кулак и старым проверенным способом нанес сокрушительный удар на узком участке фронта на подступах к Ленинграду. А Жуков, вместо того, чтобы латать оборону, за сутки из ничего собрал ударную группировку и 19 сентября ударил во фланг наступающему клину Лееба. Удар буквально поддых. И Лееб снимает несколько дивизий с наступающего клина для спасения фланга, иначе наши войска пошли бы крушить его тылы вплоть до разгрома с тыла. Но именно в этом и состояла цель Жукова. Обе стороны в полном изнеможении остановились на достигнутых рубежах. Фронт стабилизировался. Угроза Ленинграду миновала.

– Ну что, кадет Виктор Скобелев, вас удовлетворил мой ответ?

– Не совсем…

– Вот как?

– Я где-то читал в исторической литературе, что кроме Жукова в этих победах участвовали и другие военачальники.

– Видите ли, господин кадет, у победы родственников много, а поражение – всегда сирота. Так вот, Жуков никогда не был сиротой казанской. Он был всегда среди победителей. А как вы думаете, почему?

– Почему?

– У нас страна большая. И, к сожалению, очень часто бытовало мнение, если кто сунется к нам, шапками закидаем. А вместо шапок устилали трупами путь завоевателей.

Дело не всегда решает сила. Большое значение имеет умение её применить, как у Суворова «Не числом, а умением». То самое военное искусство, которым владеют или не владеют военачальники, возглавляющие войска. Жуков этим искусством владел в совершенстве…

Искусством боя, правда, на ринге, Сергей Волков владел в совершенстве. Как говорил когда-то его тренер Михалыч, это в нём было заложено от рождения. Оно тоже или есть, или его нет. Этому научить невозможно. Можно только отшлифовать. Как давно это было. От давно забытого запаха, аромата ринга у Волкова закружилась голова, «в зобу дыханье сперло». Этой строчкой из басни он всегда подчеркивал свое состояние, когда стоял над поверженным противником. Всё это осталось в детстве и юности. И вот снова нахлынуло в спортивном зале кадетского корпуса. Как же они смачно, с каким азартом мутузят друг друга

– А это наши боксеры. – Голос начальника кадетского корпуса возвращает его к действительности. – На прошлых соревнованиях заняли первое место среди средних учебных заведений города.

Тренер останавливает тренировку.

– Тайм-аут, господа спортсмены. Здравствуйте, Сергей Николаевич. – Здоровается с Волковым. – А у нас для Вас сюрприз. Гоша, тащи сюрприз. – Мальчишка, который только что боксировал, убегает в раздевалку и выносит большой пакет. Передает тренеру, тот – Волкову. – Это форма спортивного клуба «Кадет». Надевайте её время от времени и вспоминайте своё боевое спортивное детство и юность.

И тут Гоша не выдерживает.

– А это правда, что вы были самым молодым мастером спорта по боксу?

– Насчет самого молодого не знаю, а вот насчет мастера спорта, правда.

– А вы могли бы провести мастер-класс?

– Прямо сейчас?

– А что? Слабо?

Тренер аж перчатку швыряет на пол от такой наглости.

– Эй, ты, наглый фраер, хуже танка. Совесть имей.

– А почему бы и не провести. – спокойно и невозмутимо отвечает Сергей. – Кстати, посмотрим, как форма сидит. Где тут у вас раздевалка?

Тренер провожает Сергея в раздевалку и машет кулаком Гоше. За спиной шум, смех, шутки.

– Ну, Гоша, качай мышцы. Щас ты получишь.

– Это мы еще посмотрим. Во всём нужна сноровка, закалка, тренировка.

Выходят тренер и Волков в спортивной форме. Тренер объявляет регламент.

– Итак, бой только для желающих, и по одному раунду. Ну, что ж, Гоша, ты инициатор, с тебя и начнем.

Волков и Гоша ныряют под канаты. И начинается бой. Гоша со всем пылом юности бросается на Волкова. Волков умело защищается да так, что все удары агрессивного юного боксера уходят в пустоту. Шум, хохот вокруг ринга слышны голоса.

– Бей, Гоша! Эй, мазила! Гоша, поддай жару!

Проходит раунд. Гоша так ни разу и не попал в своего противника.

Тренер выскакивает на ринг, поднимает руки противников. – Победила дружба!

– Ну, вы даете! – Гоша изумлён. – Как это вам так удается! Так ловко уходить из-под ударов?

– Мы это называли: «Бой с тенью». Трудно сказать, что важнее в боксе, нанести противнику как можно больше чувствительных ударов, или не дать ему нанести ни один.

– Вот это класс!

Тренер подводит итог блиц-мастер-классу.

– Учись, Георгий, пока мы живы. Ну как, не напрасно вручили нашему шефу форму?

– Не! Не напрасно. Вот это мастер-класс! Ловко это у вас получается.

Волков с подчеркнутым уважением пожимает руку юному боксеру.

– И у тебя получится. «Учись, мой друг. Науки сокращают нам тяготы быстротекущей жизни».

– И язык у вас подвешен. И слова у вас такие классные.

– Это не у меня. Это у Пушкина. Так что, читай Пушкина, Георгий, и у тебя всё получится…

Откуда-то сверху, из актового зала доносятся звуки старинного вальса кажется, «Осенний сон», так он называется. Под этот вальс Сережка Рогов, тогда он был Рогов, учился танцевать вальс. Как же звали ту очаровательную солнечную девочку, которая старательно выводила с ним первые движения вальса. Господи? Всё забыл. Всё было стерто тем чёрным вечером, когда в одно мгновение ушла любовь вместе с Сергеем Роговым, и в сердце у Сергея Волкова запылала холодная всеобъемлющая ненависть. Потом, когда он познакомился с Тилем Уленшпигелем, всё облеклось в одну фразу: «Пепел Клааса стучит в моё сердце». Холодная расчетливая ненависть двигала его по жизни, питала успехи, победы и скрашивала поражения. Правда, где-то глубоко под толстым слоем пепла тлела любовь.. И вот здесь вдруг в этом актовом зале, где так старательно, с таким азартом танцуют кадеты в парадной форме и кружатся девушки в бальных платьях, он впервые за очень долгие годы почувствовал совершенно забытый слабый аромат детства, может быть, аромат того, чего не было. Этот слабый аромат остался там, за роковой чертой вместе с Роговым. Как он завидовал тем, кто мог о себе сказать: «Я родом из детства». А он был родом из ниоткуда. И поэтому щедро дарил этим ребятам то, чего когда-то был так резко лишён. И сегодня он греется у их костра счастья.

А как трогательны учителя, которые наблюдают за своими питомцами. Они облачились в свои военные мундиры. У многих из них ордена. Все поглощены вальсом, и участники, и наблюдатели.. Мимо проплывает, кружась в вальсе молодая женщина. Увидев Волкова, резко останавливается, отталкивает кавалера, всплескивает руками.

– Ба! Кого я вижу! Сам великий Гетсби, финансовый Зевс Громовержец, господин Волков, собственной персоной! Какими судьбами?!

Сергея всегда коробила такая хамильярность, и он старался в таких случаях ставить собеседника на место.

– С кем имею честь?

– Аграфена Петровна Столыпина, Ваша честь.

– Приятно побеседовать с дочерью Петра Аркадьевича.

– Ну, для дочери я наверное, слишком хорошо сохранилась.

– Так кто же Вы, любезнейшая Аграфена Петровна? – Сергей невольно перешел на её тон.

– Ну зачем же так официально? Друзья меня зовут просто Грушенька. Сударь, позвольте Вас пригласить на вальс.

– Как можно отказать наследнице такой фамилии?

– Если это комплимент, сударь, то весьма сомнительный, смею Вас уверить.

– Простите, сударыня. Вы меня просто ошеломили. Сочту за честь разделить с Вами этот тур вальса.

Сергей берет за руку невесть откуда взявшуюся Аграфену Столыпину и они устремляются в общий поток. Грушенька удивлена танцевальным искусством партнёра.

– А вы, однако, не только мастер биржевых операций.

– Однако, да.

– Где же вы научились так легко танцевать?

– В туманном Альбионе. Там иначе нельзя. Не примут просто в хорошем обществе.

– Так вы из хорошего общества?

– А вы?

Грушенька, танцуя и кружась, всплескивает руками.

– Ой, и не спрашивайте. Я из плебейского племени ненавистных вам журналюг.

– Так вы всё подстроили! Ловко.

– Предком клянусь, нет! Я совершенно не ожидала встретить вас в этом месте и в это время.

– Но, судя по всему, давно интересуетесь моей скромной особой.

– А как вами не интересоваться: молодой, красивый, бо-га-тый! И не женатый. Какой жених пропадает!

– Так вы охотница за женихами?

– Я охотница за жемчугами.

– Это как понимать?

– Раковин в житейском море много. Но не в каждой заключена жемчужина. Пустышек много. Но даже если и есть жемчужина, то не факт, что экстра класса.

– А вас интересуют жемчужины только экстра класса?

– В общем, да.

– Боюсь, что вы переоценили мои скромные возможности в этой области.

– А вы не бойтесь. Как там сказал поэт? «Большое видится на расстоянии». Со стороны видней.

– И что вам нужно от меня?

– Всего ничего. Самую малость. Интервью.

– Как говорил незабвенный Виктор Степаныч: «Зачем же увязывать вопросы так перпендикулярно?»

Столыпина хохочет.

— А вы, однако, не лишены чувства юмора.

– Это не я. Это Черномырдин. Но и вы тоже…

– Я всего-навсего выполняю свой профессиональный долг.

– На балу удачи.

– Да. На балу удачи.

– Хорошо. Будет вам и дудка, будет и свисток.

– Когда?

– Завтра.

– Где?

– В офисе. Он находится по адресу…

– Вот это мне можете уже не говорить. Адрес Вашего офиса мне известен. Исходила там всё вдоль и поперёк, слева направо и справа налево, надеясь на удачу, а нашла её там, где не ожидала.

– Так всегда бывает. Недаром умные люди говорят, что очень важно оказаться в самое неподходящее время в неподходящем месте.

– Это как раз мой случай.

– В таком случае, Случай, простите за тавталогию, ваш друг.

– А может быть и ваш?

Сергей пристально смотрит на Грушеньку. Случайно это вырвалось у нее или с подтекстом? – Может быть и мой. Я жду Вас завтра в 11 часов.

– И время встречи изменить нельзя.

– Ни в коем случае.

Сергей и Грушенька уносятся в вихре вальса.

На этот раз рабочий день начинается не как обычно. Сергей долго сидит перед серым экраном выключенного компьютера. Включает компьютер, но даже не замечает этого своего жеста. Он давно склонялся к чему-нибудь подобному, но всегда была масса аргументов против этого шага. И самый главный – нельзя просчитать последствия этого шага. Противник абсолютно неизвестен и, как это часто бывает, всё за него решил его величество случай. Чему быть, того не миновать. Сейчас самое главное, заявить с помощью этой девицы о себе, намекнуть для тех, кто этот намёк поймёт, но более ничего конкретного. И обязательно завизировать материал. У нынешних журналюг, как она изволила заметить, лёгкость в мыслях необыкновенная. От всех этих размышлений его отвлекает голос секретаря.

– Сергей Николаевич, к Вам корреспондент.

– Приглашайте.

Как же всё-таки женщины умеют преображаться. Прирождённые актрисы. Вошла в кабинет совсем другая женщина. Типичная бизнес-леди: ничего лишнего ни в одежде, ни в причёске, ни в макияже. Сергей делает движение ей навстречу.

– Присаживайтесь. Чай, кофе.

– Кофе.

Сергей переадресовал желание гостьи секретарю.

– Елена Ивановна, две чашки кофе. – Обращается к корреспонденту. – Одну минутку. Я выключу компьютер.

– Если Вы не возражаете, я тем временем посмотрю Вашу книжную полку.

– Не возражаю.

Грушенька по роду своей деятельности часто бывала в офисах сильных мира сего. Этот офис её удивил и озадачил. На книжных полках среди финансовых талмудов – Розанов, Ницше, Бердяев, Булгаков, Ильин.

– Надо же, Розанов, Бердяев, Ницше, Шопенгауэр, Соловьев, Булгаков, Ильин. Первый раз вижу у финансиста, предпринимателя, бизнесмена такой набор книг.

– Это хорошо, или плохо?

— Это странно.

– Действительно, странно. Я ищу великих людей, а нахожу лишь обезьян их идеала..

Аграфена Петровна Столыпина, язык не поворачивается сказать «Грушенька» возвращается к столу, усаживается в предложенное ей кресло.

– Так зачем Вы их здесь держите?

– Это ступени для меня. Я должен был пройти по ним. Они же думали, что я хотел сесть на них для отдыха.

– Интересно. Но непонятно…

– Вы, насколько мне кажется, умный человек. Разберётесь на досуге.

– Постараюсь. А Вы, я думаю, достаточно закрытый человек.

– Почему Вы так думаете? Мне нечего скрывать. Бизнес у меня достаточно прозрачный.

Аграфена Петровна не даёт Сергею опомниться и задает вопрос, что называется в лоб.

— В таком случае, как вы заработали свой стартовый капитал? Говорят, удачной спекуляцией на бирже.

– Удачной спекуляции на бирже не бывает.

– А что бывает?

– Боюсь, что слишком долго придется объяснять. И вы всё равно не поймёте. Это то же самое, что человеку, владеющему четырьмя правилами арифметики, объяснять формулы высшей математики. Могу лишь дать образное сравнение, весьма далёкое от оригинала. Биржа первоначально была создана производителями для финансовой поддержки производства. Сейчас – это сложнейший финансовый механизм свободного предпринимательства. Ну, скажем, его можно сравнить с симфоническим оркестром, или органом. Один на органе может исполнить органную токкату Баха, а второй – «Чижик-пыжик». Вот, собственно, и всё.

Аграфена Петровна иронично улыбается.

– Вы, конечно, исполняете органную токкату?

Сергей, что называется, «не клюёт» на ироничную улыбку журналистки и продолжает вполне серьёзно.

– Пытаюсь, в меру своих сил и возможностей. Но, чтобы исполнять органную токкату, нужно много учиться. У меня за спиной мехмат МГУ, стажировка в Лондонской школе экономики, работа на Лондонской бирже.

– А почему мехмат?

– Надо уметь создавать математические модели самых невероятных финансовых процессов. Это из области высшей математики.

Столыпина резко меняет тему разговора.

– Вы ведёте почти уединённый образ жизни. Ни в каких тусовках не замечены. Почему?

– Служенье муз не терпит суеты.

– Я не это имела в виду. Я первый человек, кому Вы даёте интервью. Вы почти неизвестны.

– Почему же? Известен. Только в очень узких кругах. Вот, благодаря Вам, стану известен более широкой общественности.

– Говорят, Вам прочили блестящую карьеру в боксе.