Текст книги "Серый лютый. Киноповесть"

– Или встревожило.

– Кого, хотел бы я знать.

– Это уж у Кузьмича спроси. Он то уж точно знает, кого.

– Вот что, Олег. Мне нужна максимально подробная информация об этом защитнике частной собственности. И чем скорее, тем лучше. Чует моё сердце, жареным пахнет…

Глава XI. ПО СЛЕДАМ КУЗЬМИЧЕЙ

Через день Олег уже докладывал Волкову обо всём, что он смог узнать по Алексееву.

– Я получил список несколько десятков Алексеевых, работавших и работающих в системе МВД, так сказать, бывших и нынешних. Среди них Николаев Кузьмичей нет.

– Значит, он не из вашей конторы. Н-да. Вот мы и опять уперлись в стену.

– Не совсем. Я пошел на одну явно дурацкую авантюру. Решил проверить список Николаев Кузьмичей.

– Интересно.

– Согласись, Кузьмич – весьма редкое отчество.

– Да. Скорей даже кличка. У меня есть один егерь знакомый егерь – Кузьмич. Хотя нет, он Петрович. Но, в общем, всё равно.

– Так вот, из огромного списка в несколько тысяч фамилий мои друзья вытащили всего трех Кузьмичей. Один майор, Николай Кузьмич Трусов, оперуполномоченный МУРа, вышел в отставку по выслуге лет. На пенсии пробыл недолго. Умер. Второй, Николай Кузьмич Колесов, капитан. Работает в центральном аппарате МВД. Кадрами занимается.

И третий – Николай Кузьмич Вампиров.

– Кто?! – Сергей аж подскочил на сидении.

– Вампиров. – Удивленно повторяет Олег.

– И что с ним?

– Ушел в отставку 10 лет назад в чине подполковника.

– И где он сейчас?

– Неизвестно. Исчез. Как сквозь землю провалился.

– Как провалился?

– Так. Провалился. По прежнему адресу не проживает.

– Что же с ним могло случиться?

– Да все, что угодно. Время-то какое? Уехал. Убили. Ликвидировали.

– А пенсия? Он же должен быть на пенсии.

– В пенсионном фонде не числится. Пенсию не оформлял.

– А что говорят нынешние жильцы? – С какой-то надеждой в голосе продолжает допрашивать приятеля Сергей.

– Они купили эту квартиру 7 лет назад у какой-то риэлтерской фирмы. Концов там не найти. Она уже двадцать раз продавалась и перепродавалась.

– Значит, 10 лет назад уволился и исчез. Как сквозь землю провалился. Так?

– Выходит, что так.

– Ну что ж. Эту часть пути мы прошли. Придется начинать всё-таки с Алексеева.

Найми самых лучших папарацци и стрингеров. Нужны самые разные виды этого Кузьмича, мимика, характерные жесты, походка. Проведи эту операцию очень тщательно, и, главное незаметно и быстро. Денег не жалей.

– Хочешь по морде лица определить нутро?

– Да. Хочу посмотреть, что это за фрукт такой вырос на криминальной российской почве. Всё. А теперь займемся делами будничными.

Сергей и Олег выходят на крыльцо офиса. Олег смотрит на часы.

– Сколько? – Спрашивает Сергей, просто так, чисто автоматически.

– 9.00.

– Может я один поеду?

– Нет.

– Ну что ты за мной всё ходишь? Тебе, что, больше делать нечего? У тебя дел невпроворот.

– Самое главное моё дело сейчас – сохранить твою жизнь.

– Ну тогда поручи это главное дело любому твоему сотруднику. И пусть ходит за мной, как тень.

– Какой с него потом спрос?

– Слушай, ты меня уже до…

Сергей не успевает договорить. В руках у Олега, как у фокусника, появляется пистолет, и он стреляет в направлении стоящего через дорогу здания, и в тот же миг, может быть, на какую-то долю секунды позже, разлетается вдребезги оконное стекло над их головой. Все бросаются через дорогу к зданию, из которого прозвучал выстрел. Сметают с пути охранника у входа. В здании ремонт. Лифт не работает.

ОЛЕГ (на ходу сотрудникам): Двое – у входа, двое – у выхода. Никого не впускать, не выпускать.

Бегут по лестничным пролетам: первый этаж, второй, третий. Бегут по коридору третьего этажа. Олег ногой вышибает дверь одной из комнат. В комнате на полу перед раскрытой балконной дверью, у винтовки с оптическим прицелом – тело киллера. Во лбу – маленькое отверстие от пули и капля крови. Сергей склоняется над ним.

– Чистая работа. Тебе бы киллером, кучу денег бы заработал.

– Лучше домушником. Не люблю убивать людей.

– Любых?

– Любых. Преступник должен сидеть в тюрьме. Не я ему давал жизнь, и не мне её отбирать.

– А этот?

– Здесь безвыходная ситуация. Или я его, или он тебя. Здесь я выполнял свой профессиональный долг. А долг – превыше всего.

– Ты хочешь сказать, что мы квиты?

– Надо чаще мыть голову. Тогда не будут заводиться грязные мысли.

Олег надевает перчатку на правую руку и осторожно вытаскивает из заднего кармана черных вельветовых брюк киллера маленький, тоненький блокнотик. Затем вытаскивает мобильник, делает несколько снимков, набирает номер телефона.

– Дежурная часть? На улице космонавта Гречко 51 совершена попытка покушения на человека. Высылайте наряд. – Выключает мобильник. – Всё. Нам здесь больше делать нечего. Спускаемся вниз и ждем милицию. – Обращается к молодому парню. – Миша, остаёшься здесь. И ни к чему не прикасаться. Всё. Пошли.

Все выходят из комнаты, затем – из здания, возвращаются к офису. Сергей до сих пор не может прийти в себя.

– Ну ты даешь!

Олег вдруг неожиданно хохочет.

— Ты чего хохочешь? Я что-то не то сказал?

– Нет. Я вдруг вспомнил дежурный афоризм нашего профессора в Высшей школе милиции. Он его слямзил у какого-то классика: «Последним смеется тот, кто стреляет первым». – Олег вытаскивает из кармана другой мобильник. Набирает номер – Леша, тут надо обследовать один предмет… Маленькая записная книжка…. За мной не пропадет… Да, там же и в то же время… Да, место встречи изменить нельзя. Всё. Пока. До встречи.

Сергей до сих пор не может прийти в себя.

– Ты, однако, фокусник. Опередил его на какое-то мгновение.

Олег показывает на солнце.

– Вот его, Светило, надо благодарить. Лучи солнца попали в объектив оптического прицела. Он это не учел. Да это и трудно было учесть. Кто ж знал, что именно в этот момент луч солнца попадет в линзу оптического прицела.

– А как ты определил, что именно оттуда?

– Ну, во первых, ремонт. А во вторых, на месте киллера я выбрал бы именно это место. Идеальная точка.

– Я бы не сказал. – Показывает на разбитое окно над головой.

— А это – уже палец дрогнул в момент моего выстрела. Вот что, Сережа, тебе надо на какое-то время исчезнуть с их поля зрения. Залечь на дно. Это серьезные люди. Они этим не ограничатся.

– Ты шутишь? Столько дел.

– Всех дел не переделаешь. Сейчас я отдаю приказы. Ты своим присутствием мне только мешаешь.

– Но ведь сейчас помог?

— Такая помощь мне не нужна. Да. Сейчас, пожалуй, помог. Но дальше будешь только мешать. А вот и мои бывшие соратники. Я тебя умоляю, исчезни хоть на несколько дней куда-нибудь, хотя бы на охоту. Забирай своего Серого Лютого и уезжай «в деревню, в глушь, в Саратов!».

К дому напротив подъезжает милицейская машина…

Сергей останавливает машину на околице заброшенной лесной деревушки. Выходит. Вокруг – тишина и покой, первозданный. Но и тут достает цивилизация. Телефонный звонок. Взволнованный голос Грушеньки.

– Это ты?!

– Я.

– Где?

– В лесах.

– Где и положено быть серому волку.

– Да.

– Ты в порядке?

– А что со мной может случиться?

– Ну ты даешь! Тут информационные ленты, словно с цепи сорвались: «Покушение на финансиста», «На волоске от смерти». Как только не изгаляются. А главное, жертва покушения пропала, как сквозь землю провалилась. А ты: «Что со мной может случиться?» Да с тобой может случиться всё, что угодно.

– Извини. Я на охоте.

– Ты решил из дичи превратиться в охотника?

– Да. Только не в охотника. Я окунулся в мир живой природы, как говорится.

– Ну и как?

– Великолепно. Я полностью забыл о всех благах цивилизации и о покушениях в том числе.

– И в полном порядке? И счастлив по самую макушку?

— На свете счастья нет. А есть покой и воля… – Сергей вдыхает полной грудью свежий морозный воздух.

– Завидую. Тебя ждать?

– Жди меня, и я вернусь…

– Когда снега пройдут и талые дожди?

– Гораздо раньше. С такими женщинами, как ты, надолго не расстаются.

– Жду.

– Пока ты ждешь, со мной ничего не случится. А здесь тем более. Всё, Грушенька. Петрович тоже ждет и сердится. Правда, Петрович?

– Правда. – Петрович от нетерпения переминается с ноги на ногу. – Ты чё, ядрена мать, там не наговорился?

– Это, Петрович, Женщина. Куда от них денешься? Как у тебя хорошо здесь! Кувыркаться хочется.

– Щас ты у меня покувыркаешься. – Петрович садится в машину рядом с Сергеем.

– О, и Серый тут. Ну как он.

– В порядке. Недавно меня от смерти спас, можно сказать.

– Уберег от лихого человека?

– Уберег.

– А тому что?

– Кранты. Глотку перегрыз.

– Повезло тебе с ним. Не типичный волчара. Но всё одно, будь осторожен. Ты для него вожак, пока он молод. А подрастет, заматереет, хрен его знает. Ладно. поехали. Хочешь на чудика посмотреть?

– На кого?

– На чудика. Тут у нас один юродивый есть. На технике помешался. О! Вон он.

Впереди толпа ребятишек. Шумят, кричат, толкают что-то несуразное. Вдруг это несуразное отрывается от земли и с жутким рокотом летит в сторону леса. Мальчишки бегут вслед, орут, бросают вверх шапки.

– Что это? – Сергей аж рот разинул от такого зрелища.

– Это? Ероплан. Наш Тоёта развлекается на потеху пацанве.

– Какая Тоёта?

– Не какая, а какой. Есть у нас тут один чудик. Наш сельский раздолбай. Когда-то давным давно насмотрелся передач по телеку про изобретателей, и крыша поехала.

– А почему Тоёта?

– Да он к месту и не к месту говорит «кубыть» да «тоё». А дальше такое несет, что без пол литры и не разобрать.

В это время летающая рухлядь врезается в лес, срезает верхушки елей, и видно, как разваливается эта рухлядь на куски. Сергей направляет свой внедорожник в сторону падения «ероплана». Сергей и Петрович выскакивают из машины и вместе с ребятишками мчатся в лес. Выскакивают на поляну, усыпанную обломками летательного аппарата. На одинокой ели, с обломанной верхушкой на толстой лапе висит вниз головой незадачливый авиатор.

– Ты чё там делаешь? – Ерничает Петрович.

– А ты, кубыть тоё, не видишь, что ли? – Отвечает незадачливый авиатор. – Висю. Чем орать, кубыть тоё, помог бы человеку в беде.

– Да как же тебе поможешь? Тут надо МЧС вызывать, Шойгу с вышкой.

Сергей вытаскивает из машины длинный собачий поводок и ловко начинает взбираться по гладкому еловому стволу.

– Держись, Тоёта, помощь идет.– Орет Петрович, сложив ладони рупором. – Как же это ты так?

– Да кто же знал, кубыть тоё, что на лес наткнусь.

– Ничего себе наткнулся. Столько елей порушил. Как смерч прошелся.

Сергей между тем взбирается почти к верхушке ели, перебрасывает поводок через толстую ветку и начинает травить вниз.

– Эй, ты, авиатор, хватайся за веревку.

Тоёта хватается за поводок, и Сергей начинает осторожно приподнимать его вверх головой. Затем пытается его сдернуть с толстого обломка ветки, но только вытаскивает под общий хохот из брюк. Брюки и резиновые сапоги летят вниз. Тоёта остается в больших чёрных колхозных трусах. Внизу мальчишки с хохотом ловят сапоги и клочья штанов. Сергей медленно опускает незадачливого авиатора на грешную землю, и спускается сам. Мальчишки их встречают, как героев, громким «ура».

– Ну что, горемыка, – предлагает Петрович, – после такой встряски и выпить не грех за благополучный исход твоего экскремента.

– Эксперимента, Петрович. – Поправляет Сергей.

– Ну я и говорю, экскремента.

– Ну, кубыть тоё, ежели чего, то конечно, кубыть тоё, оно вроде и ничего.

– Ну вот и хорошо. Обломки потом соберешь. Поехали. Погляди! А Серый то даже не глядит в ту сторону. Не его, мол, собачье дело.

– Ну ты, кубыть тоё, говори да не заговаривайся. Какая же это собака? Это же матерый волчара. Не. Я, кубыть тоё, не того.

– Что, Тоёта, непривычно рядом с волком сидеть?

– Не, кубыть тоё.

– Да ты не боись. Он таких, как ты, не исть.

Тоёта мнется. Петрович принимает решение.

— Вот что, Николаич, сажай своего зверюгу уперед, рядом с собой, а я с Тоётой заместо волка рядом сяду. Ну как, Тоёта, сойдет?

– Ну, ежели так, кубыть тоё, то оно конечно.

Сергей пересаживает Серого вперед. Петрович усаживает Тоёту на заднее сиденье и сам садится рядом.

– Эх, ты, кубыть тоё! Летать на всякой рухляди не боишься, а серого смирного волчонка испугался. Ладно. Зрелище ты устроил знатное. За такое зрелище тебе причитается. Свежей кабанятиной угощу. Старуха такое жаркое сделала, пальчики оближешь.

Садятся в машину и уезжают. Мальчишки собирают обломки летательного аппарата, а в избе Петрович разливает жидкость по стаканам.

– Ну, жертва науки и техники, за тебя, за твое упорство, за то, чтобы в следующий раз тебе повезло.

Выпивают и закусывают.

– Ну, Чудик, как кабанятина?

– Кубыть тоё!

– То-то же. Как же это тебя опять угораздило?

– Оно ведь, кубыть тоё, за всем не углядишь.

– А скороходы, что, бросил?

– Не. Там, кубыть тоё, одной детали не хватает.

– Это у тебя в башке одной детали не хватает.– Обращается к Сергею – Представляешь, Сергей Николаич, он у нас человек сердобольный. Решил помочь обезноженным. Не век же им в колясках сидеть. Вот и придумал скороходы. Сами ноги передвигают. И стал показывать перед всем честным народом, аккурат на Пасху, перед храмом, где эти калеки сидят. В начале – вроде ничего, медленно так стал передвигаться, а потом всё быстрее, быстрее и быстрее. Хочет выключить, а они, стервозные, не отключаются. И помчался, как наскипидаренный, и дым пошёл, как из выхлопной трубы. Хорошо, споткнулся вовремя, а то ведь умчался бы хрен знает куда. Так ноги у него и в лежачем положении продолжали мелькать веером, пока завод не кончился. И тоже пришлось из штанов вынимать. Скороходы вцепились мертвой хваткой в штаны и не отдают, пёс их ети. Пришлось вытаскивать, в чём мать родила.

– Ну, ты того! – Возмущается Чудик. – Так ето, кубыть тоё, контакт не сработал.

– А чего это тебя в небо потянуло? – Интересуется Сергей.

– Так, кубыть тоё, дорог-то у нас, почитай что и нету. Одни кубыть тоё. А в распутицу и, кубыть тоё, и того нет. А людям то, кубыть тоё, хош в соседнюю деревню как попасть?

– Да, дело хорошее. Чего ж это тебе так не везет? – Допытывается Сергей.

– Дык, денег то, кубыть тоё, ежели бы они, кубыть тоё, да хоть что-то, тогда бы оно, конечно, кубыть тоё, что-то и было.

– Он хочет сказать, – переводит Петрович, – что у него дыра в кармане, да вошь на аркане. Вот и приходится ему по окрестным свалкам детали собирать. А там ведь запчасти не первой свежести.

– А сколько тебе нужно денег, чтобы собрать твое чудо из деталей первой свежести? —

Чудик чешет в затылке. – Ну, кубыть тоё, тыщу.

– Тыщу чего?

– Рублев, кубыть тоё.

– А чего так мало просишь? Проси больше.

Тоёта долго чешет в затылке, и, словно, бросаясь в омут. – Ну, кубыть тоё, тады две.

– Ладно. Даю тебе тридцать тысяч.

– Не, кубыть тоё. Это много. Я тебе, кубыть тоё, их ни в жисть не отдам,

– Так я ж тебе не взаймы даю, а так.

– Ты че, кубыть тоё, чё я нищий. Мне кубыть тоё, подаяния не надо.

– Ладно. Я у тебя покупаю название.

– Это как же, кубыть тое?

– Видел по телеку рекламу на машинах?

– А как же, кубыть тоё.

– Вот за нее деньги платят, и не малые. Твой летающий драндулет будет с моим названием. Вот за это и деньги.

– А что же там, кубыть тоё, нарисовать надобно?

Сергей показывает на Серого. – Вот этого зверя и название «Серый лютый». Как изготовишь свой небесный вездеход, я тебе пришлю художника. Он и разрисует.

– Ишо мазиле платить, кубыть тоё. Да я и сам разрисую, как хош.

– Ну вот и договорились.– Сергей протягивает ему деньги. – А детали где покупать будешь?

Чудик берет деньги, заворачивает их в салфетку, отодвигается от стола, расстегивает штаны. Внутри потайной карман, застегнутый на булавку. Чудик снимает булавку, кладет пакет в потайной карман, застегивает булавку.

– Так, кубыть тоё, на авторынке, что хош купить можно.

Петрович хохочет до слез.

– Я то думал, у тебя дыра в кармане. А у тебя вон какие тайные хранилища.

– Ну вот и договорились. – Заключает сделку Сергей.

– Мне, кубыть тоё. – Встаёт Чудик из-за стола. – Детали собрать надоть. А то растащут.

– А на посошок? – Следует неотразимый аргумент Петровича.

– Ну, ежели, кубыть тоё, на посошок, то оно конечно.

Петрович разливает водку по рюмкам.

– Как говорил один хороший человек, тост должон быть коротким, как выстрел: «Ну, за удачу!».

Сергей, Петрович и Чудик сдвигают рюмки.

К возвращению Волкова досье на Алексеева уже готово. Утро начинается с доклада Смелого.

– Мои друзья сделали мне копии нескольких документов. Вот копия лицензии. Выдана Минюстом Алексееву на частную охранную деятельность. Он был одним из первых создателей частного охранного предприятия. Вот краткие биографические данные. Ничего особенного. Служил в армии, воевал в Афганистане. Очевидно, хорошо воевал. Имеет правительственные награды. Руководил спецгруппой, которая действовала в тылу моджахедов. Очевидно, шороху наводили немалые. Был тяжело ранен, комиссован. А затем занялся тем делом, которое знает лучше всего. Дело стало процветать. Недостатка в клиентах нет. Авторитет.

– Как ты сказал? – Встрепенулся Сергей. -Авторитет. Почти по Фрейду.

– Ладно. Не придирайся к словам.

– Почему же он тогда клюнул на наживку, этот твой герой войны и страж частнособственнических интересов?

– А это ты у него спроси.

– Хотелось бы.

Олег собирает все бумаги со стола и возвращает их в папку.

– Во всяком случае, он Федот, да не тот. Не тот Кузьмич.

– Да… – Сергей явно разочарован. – Не тот. – Но вдруг поворачивается к Олегу. – Почему же он так занервничал? Не похоже на кристально чистого героя войны.

– Это уже его проблемы. – Кажется, Олег потерял к нему всякий интерес. А для Сергея этот Кузьмич как заноза.

– Не скажи. Эти проблемы и наши тоже. Не тот Кузьмич…

– Может быть, кто-то из клиентов, кто не хочет светиться, дал задание.

– Может быть. Здесь всё может быть. Так что держи, Олег, этого Кузьмича под прицелом. Не спускай с него глаз. Но не спугни. Хватит одного ДТП на дороге. Ни шороха. Нужно дать ему время успокоиться. Мы добились главного: вышли на этого Кузьмича. Я нутром чую, что его связь с твоим Рубаном не случайна. Но слишком уж это всё на поверхности. Вполне возможно, что здесь задействована и некая невидимая связь, о которой мы даже не подозреваем. Любая мелочь может навести на след.

– Что это ты со мной, как с пионером! – Взрывается Олег. – Ликбез какой-то.

– Извини.

– Да ладно. Конечно же его нельзя упускать из поля зрения. Какая никакая, а ниточка. А ты больше не подставляйся.

– Я ухожу в тень.

– И это правильно. Дальше предоставь всё мне. Благо я и не выходил из тени. – Сергей хохочет. Олег смотрит на него, как на сумасшедшего. — Ты что хохочешь?

– Ну прямо у нас с тобой какие-то теневые взаимоотношения.

– А-а-а. Что делать? С волками жить…

– А вот это не надо. Нечего тут бросать тень на плетень. Настоящие волки…

– Волковы…

– И Волковы совсем другая порода. – Сергей, словно не замечает издевку друга. – Воют не только волки, но и псы, шакалы и гиены.

– Гиены тявкают… – В Олега, словно мелкий бес вселился. Но Сергей и тут соглашается.

– Ну тявкают.

– Ладно. – Олегу это мелкое препирательство надоело. – Оставим благородную волчью породу в покое. С гиенами жить…

– Вот это другое дело. Волк всегда нападает открыто. А вот гиены…

– Ладно. Это все лирические отступления. Что делать-то? Опять тупик.

– Что делать? – Сергей задумался, сосредоточившись на какой-то только ему известной мысли. – Ждать. Что-то мне кажется, они этим неудавшимся покушением не ограничатся. Кого-то я сильно разозлил смертью Хрякина.

– Или напугал.

– Или напугал. Вот что. Я попробую снова высунуться.

– Мы же договорились… – Олег морщится, как от зубной боли.

– И не возражай. – Сергей, кажется, нащупал эту верную мысль. – Я только высунусь. На этот раз я не буду дергать тигра за хвост. И ради Бога, это твои проблемы, но, чтобы я тебя не видел в пределах обозримого пространства. На этот раз ты будь невидим. Не дёргайся. И только мотай на ус. Вдруг что-то удастся зафиксировать.

Олег устал от этого тупого и бессмысленного упорства, от этого самоубийственного желания поиграть со смертью в кошки-мышки.

– Это смертельный номер. И ради чего?

– Что делать? Все под Богом ходим. Под лежачий камень вода не течёт.

– Будь осторожен.

– Понятное дело. Я высунусь на совершенно нейтральном пространстве…

На столе в гостиной у Волкова незаконченный пасьянс. Сергей берет фломастер и ставит на фотографии Хрякина большой жирный красный крест. Затем вытаскивает из сундучка фотографию Серого и ставит рядом с перечеркнутым «хряком». Затем вытаскивает фотографию Ольги Рюриковой. Она в белом концертном платье на сцене во время концерта. Широкие белые рукава, как лебединые крылья, создают ощущение полёта. Сергей вытаскивает ещё одну фотографию – рукоплещущего зала, и располагает её под фотографией Ольги. А слева от нее располагает фотографию афиши скрипичного конкурса «Дебют».